Текст книги "Договорняк (СИ)"

Автор книги: Сергей Фо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

"Полирование" скамейки запасных было малоприятным занятием, но и у него был один плюс. Оно давало мне прекрасную возможность наблюдать за игроками команды в играх. Со скамейки запасных, когда я видел не только саму игру, но и слышал реплики тренеров и игроков, сама игра воспринималась несколько иначе. Под другим углом, что ли. В итоге о многих из моих новых коллег у меня сформировалось более основательное мнение. У меня даже возникло желание записать свои впечатления в записную книжку. Это был способ быстрее запомнить своих соратников. Все-таки футбольный клуб – это большой коллектив. К тому же мне было интересно, насколько окажутся верны эти мои первые впечатления. В книжном магазине я приобрёл блокнот с буквенной нумерацией и удобную маленькую авторучку.

Я удивился слову, что подсказала мне память. Соратники. А потом подумал, что моя память-то, пожалуй, права. Футбольный матч, действительно, чем-то похож на сражение. Есть поле битвы, есть основная армия, есть резервы, есть "генералы" и есть "солдаты", есть стратегия и есть тактика на каждый матч. И как часто повторял Серебровский, выигрывает тот, кто хорошо делает общее дело и хорошо делает своё. И тут важно быть именно соратниками. Невозможно представить, чтобы спартанские воины царя Леонида подвели друг друга или бросили своего предводителя. Во всяком случае, я подобного представить не мог. Только такие коллективы и попадали в историю. Нельзя было равнодушно относиться к установкам тех времён: "живи свободным, умри достойно!", "со щитом или на щите!". И в какой момент в нашу жизнь пришли другие поговорки? "Своя рубашка ближе к телу", "дружба дружбой, а табачок врозь". На футбольном поле с такими мыслями победы не видать. И первые игры это убедительно доказывали. Прошлогодние успехи породили во многих игроках иллюзию достижения успеха "малой кровью". Как ни убеждал тренер, что первая лига потребует дополнительного напряжения, но пока сам не попробуешь, сложно понять. Я верил Серебровскому, когда он уверял ребят в том, что каждый снизил к себе требования всего на чуть-чуть, а в итоге – одни поражения. Но кубковый матч показал, что не всё так плохо. Вольно или невольно, но поддержали же они меня! Неизвестно как долго я пробуду в команде, но в любом случае мне нужно было попытаться наладить отношения с игроками.

Было очевидно, что Медведев, Болотов и Дубинин – стержень команды. Они бились и вели остальных за собой. Что-то иное было сложно ожидать, они были самыми старшими и самыми опытными. Мне это показалось важным, и в моей записной книжке появилась первая запись о команде.

Но составлять портреты я начал с Борзова Игоря. Он был мне наиболее симпатичен, этот крайний нападающий. Ему было всего 18 лет. Он отрабатывал на 100% как в официальных играх, так и на тренировках. Я и сам "пахал", но за моими-то плечами был жизненный опыт. Он был азартен, не умел на поле скрывать свои чувства. Ни на кого не обижался, когда ему делали замечания. У него была отличная скорость, и не очень хорошая техника. Но если он ошибался, то не выключался из игры, а старался тут же исправить свою ошибку. На поле это был настоящий боец, играющий до финального свистка. За пределами поля Игорь больше молчал, со старшими был предельно уважителен. Чувствовалось, что он из хорошей семьи. Моему появлению в команде он был сильно удивлён, но старался изо всех сил это скрыть. Правда, неумело.

Понравился мне и его ровесник, Соколов Виктор, центральный нападающий. В первых матчах он выходил на поле во втором тайме, на замену, вместо другого центрального нападающего Быкова Романа. В футбол, по его словам, начал играть в детском саду. И мать, и отец – медики. Уму непостижимо, как они отпустили сына в профессиональный футбол? Очевидно, очень хорошо относились к сыну и не стали ему мешать жить собственной жизнью. Правда, с его слов, они поставили условие, что он одновременно будет учиться в ВУЗе. Большинство спортсменов поступали на факультет физического воспитания, так проще. В нашей команде почти все там обучались. Многие педагоги – футбольные болельщики, поэтому практически всегда входили в положение. Виктор же выбрал юриспруденцию. Думаю, он не мог не понимать, что на юридическом факультете ему снисхождения не будет. Его выбор вызвал у меня уважение. И ещё было одно, что было мне просто по сердцу, он был равнодушен к деньгам. Наверное, это шло из семьи. Как и Игорь, он был добродушен, но более общительный, "легкий на подъём". Первым поздравил меня с успехом в кубковом матче. Даже не пытался скрыть, что мои голы произвели на него большое впечатление. "О подобных шедеврах много слышал, но лично увидел впервые" – именно так он и выразился. Сложно было не обратить внимания на его грамотный язык. Сразу вспоминалось, что он из интеллигентной семьи. Виктор был высокого роста и при этом, удивительно, техничный и с хорошей скоростью. Напрашивалась мысль, что это первый кандидат на "вылет" из команды, точнее на "взлёт".

Вторым поздравил меня Дубинин Владимир, наш вратарь. Поздравление было искренним, но суховатым. Он был старше, но для вратаря 24 года – это совсем немного. В футболе они задерживались дольше всех. На первый взгляд я дал Владимиру на пять лет больше. От него исходила какая-то глубокая основательность. В горячке матчей или тренировок его иногда на поле окликали "дубом". Но только на футбольном поле. Вне его, за то же самое, можно было получить и в лоб. Он был высокого роста и очень крепкого телосложения. Воспитанник клуба. Хорош в рамке ворот. Его слабым местом была игра на выходах. Если он чувствовал свою правоту, то отстаивал свою позицию и на поле, и за его пределами, невзирая на лица. Некоторые в команде много говорили о его трудолюбии, невольно намекая на нехватку таланта. Возможно, этот слух пустили футбольные скауты. В межсезонье отказался перейти в команду выше рангом. Я ему был очень благодарен за то, что он выполнил мои просьбы в мой первый выход на футбольное поле. О чём сказал ему при первой же возможности. В ответ он пошутил, что готов всегда идти мне навстречу, если это будет приводить к таким результатам. При этом он махнул в сторону стенда с турнирными таблицами и похлопал по карману, где звякнула мелочь.

Центральный защитник Болотов Георгий. Ударение на первое "о". Неправильное ударение воспринимал как прямое оскорбление. Имел право. 31 год. Один из двух "дядек". "Цементировал" оборону, "гонял" защитников, без него они бы намного меньше двигались и гораздо чаще ошибались. Несколько сезонов провёл в высшей лиге. Высокий, прыгучий, хорош в отборе, не испытывал больших проблем и в созидании, обладал прекрасным ударом с правой ноги. Был самолюбив, при случае сильно критиковал молодых игроков, но по делу. Имел автомобиль БМВ черного цвета, предмет зависти многих ребят в команде. После моего успешного дебюта на футбольном поле равнодушие сменилось интересом. Но иногда мне казалось, что в его глазах мелькает настороженность. Похоже, я перешёл ему дорогу. Согласно футбольной программке для болельщиков, именно он в прошлом сезоне был штатным пенальтистом. Ничего не поделаешь, в создавшейся ситуации рассчитывать на его симпатию, было бы безумием.

Быков Роман вызвал у меня противоречивые впечатления. Высокий, крепкого телосложения, обладающий неплохой скоростью, приличной техникой, хорошим видением поля. Одним словом, гренадёр. 23 года, самое время для расцвета. Однако энтузиазма ему хватало только на один тайм. И я был согласен с тренером, когда он выпускал вместо него Соколова. У того тоже не хватало сил на весь матч, но по молодости, а у Быкова... Неведомо почему. Но я предполагал, что виной тут лень. Возможно, я ошибался, но таким было первое впечатление. Замены каждый раз вызывали у него всплеск отрицательных эмоций, но не желания больше работать на поле в матчах или на тренировках. Все ждали, когда он вновь начнёт забивать и всё наладится. Что ж, "поживём – увидим".

Об остальных членах команды у меня сложились только фрагменты мозаики, и я решил отложить составление их портрета на будущее.

* * *

Деньги за два гола и три отказа – это большая сумма. Согласно нашей договоренности, зарплата перечислялась на мою карточку, но в бухгалтерии явно произошла утечка информации. Увидев меня в очередной раз, тренер не смог скрыть своей растерянности. На его лице было одновременно удивленное и задумчивое выражение. На его месте у меня было бы такое же, если бы я узнал о выплаченных мне деньгах. "Блажь президента". Игрок из ниоткуда. Может, ещё что-то подобное. Но забить десять из десяти дорогого стоит. Информацию о фиаско его тренера вратарей, подобно шилу в мешке, не утаишь.

– Думаю, настало время нам поближе познакомиться. До начала тренировки есть время, пройдёмте ко мне.

Его апартаменты находились на самом верхнем этаже жилого корпуса базы. На лифте мы поднялись за считанные секунды. Здесь же была и моя комната, где я проживал пока один. Но если моя комната была в самом конце коридора, то номера тренеров команды находились в его начале. Тренерский номер состоял из двух комнат. В той комнате, где мы расположились, была стандартная обстановка. Отличие от остальных номеров заключалось только в большом рабочем столе, наличии трёх кожаных кресел и большом экране монитора к компьютеру. Серебровский предпочёл стульям кресла, из чего я сделал вывод, что предполагается неформальное общение. Пока я устраивался поудобнее, услышал скрип паркета за дверью. Хорошее дополнение к видеокамере, расположенной под потолком коридора.

– Президент ознакомил меня с вашим особым статусом..., – мой собеседник сделал упор на слово "особый".

А я, наоборот, подумал, что кто-то как раз забыл ознакомить его с моим особым статусом. Иначе не было бы этих трех отказов выпустить на поле.

– У вас хорошо поставленный удар. Он просил подумать, как можно наилучшим образом использовать... ваш талант. У вас есть какие-то соображения на этот счёт?

Думаю, ему стоило значительных усилий не спросить у меня в лоб, какие отношения у меня с президентом. За одну кубковую игру я получил двухмесячную зарплату наших звезд. Было очевидно, что это его очень интересует, но он справился со своим любопытством. Невысказанные вопросы – невысказанные ответы. Его терпение вызывало уважение.

– Мне было бы проще, если бы вы обращались ко мне, так же как и ко всем остальным игрокам, на ты. Вы создали хорошую команду, но она молода. И в ней есть игроки, которые, по разным причинам, не бьются на поле от начала и до конца игры. В мои планы не входит ломать отлаженный механизм. Но когда кто-то "подустал", мне кажется, я смогу внести в игру свежую струю пытаясь реализовать свои скромные таланты.

– Кого из игроков вы, – Серебровский запнулся, но тут же продолжил, – ты имел в виду?

Я мог бы назвать фамилии, но зачем? Серебровский и сам знал их.

– Только тех, кто перестаёт активно двигаться в конце игры, начинает допускать ошибки под воздействием усталости.

К сожалению, в команде были игроки, не только устававшие раньше времени, но и проявлявшие недостаток волевых усилий. Но не мне высказывать в их адрес упрёки. Я отыграл на футбольном поле всего лишь несколько минут.

– Тогда, договоримся так, если ты чувствуешь в себе силы принести пользу команде, то говоришь мне об этом. Начнём с десяти-пятнадцати минут, а там посмотрим. И ещё... я знаю, что у тебя есть квартира. Спасибо, что не стал отказываться от комнаты на базе. Я, считаю, что у нас прекрасная база и есть возможность всем игрокам проводить часть времени на базе. Уверен, это сплотит коллектив и облегчит нашу футбольную жизнь. По возможности, я прошу всех проводить на базе ночь перед игрой.

Это требование не показалось мне чрезмерным. Старшие в команде и сами смогли бы соблюсти режим, а вот молодежь вряд ли. Требования тренера были одинаковы ко всем. Я уже слышал, что при необходимости Серебровский отпускал с базы абсолютно всех.

В его команде уже были игроки с хорошо поставленным ударом. Не думаю, чтобы он понимал, зачем команде нужен ещё один. Старше обоих тренеров... Но я спас игру и принёс команде выход в следующий этап кубка. А главное я вернул молодым ребятам надежду на светлое будущее. Вселил надежду и в сердца болельщиков. Это факт, который он тоже не мог отрицать. Пока я буду забивать, он будет меня терпеть.

* * *

Игра чемпионата. Третий тур. Ноль очков. Последнее место в турнирной таблице. Вновь в гостях. Игра с ещё одним из кандидатов на выход в высшую лигу. Подтверждала это желание хозяев и парочка прикупленных техничных бразильцев. И им даже в кошмарном сне не снилась потеря очков. В нашей команде многие считали, что нереально у такой опытной команды, с хорошо поставленной игрой, отнять очки. И некоторые даже рассуждали об этом вслух. Но игра есть игра, а в игре всегда есть шансы, пусть и маленькие. Почему бы нам не зацепить хотя бы очко?

Серебровский же по этому поводу твердил: "Мы бьёмся изо всех сил, и пусть нас рассудит игра!" Он выставил на поле самых опытных игроков за одним лишь исключением. Впереди поставил Борзова с его потрясающей скоростью. Достаточно будет парочки его фирменных голов, из тех, что он забивал на тренировках, чтобы вокруг парня закружились скауты. Такие перспективные игроки надолго не задерживаются в командах типа нашей.

Установка тренера – активный прессинг на своей половине поля с жесткой опекой бразильцев и при малейшей возможности пас на ход Борзову. Первые двадцать минут он простоял в центре поля, охраняемый двумя защитниками. Плюс голкипер в рамке. Неплохой размен. Огорчало лишь отсутствие даже намека на точный пас. Все остальные игроки были возле наших ворот. Гол назревал. Одна команда ждала этого с надеждой, другая со страхом. И тут нашему вратарю удалось намертво поймать мяч и выбить его в сторону Борзова. Попытка обработать мяч была не слишком удачна. Слишком далеко отпустил от себя мяч и защитники легко им завладели. Ещё 10 минут его тоскливого ожидания в центре поля, и тревожного на скамейке запасных. Поначалу, активный прессинг не позволял сопернику создать что-то серьёзное в атаке, но было заметно, как усталость наваливается на игроков нашей команды. Только слепой не видел, что гол в наши ворота – дело времени. А оно не резиновое. Конечно, вся команда работала как проклятая, но ведь всегда необходима и толика везения. Очередной "сейв" Володи и мяч вновь выбит вратарем в сторону Борзова. В этот раз он поступил хитрее, первым же касанием пробросил его себе на ход и рванул к воротам противника. Сторожившие его защитники были просто шокированы его наглым маневром. Ведь он оторвался от них, как ракета от земли. Осталось только одно препятствие – вратарь. Серебровский хорошо проинструктировал Борзова. Тот не стал излишне близко сближаться с голкипером, вовремя пустив мяч чуть в сторону. Вратарь попытался в прыжке сбить Борзова, но не смог дотянуться. Игорю только и осталось, как закатить мяч в пустые ворота. Это был ушат холодной воды. Противник остаток тайма пытался отыграться, но ему не хватило сил дожать нас. На эмоциях от успеха у команды словно выросли крылья.

В перерыве наш соперник получил от тренера заряд энергии. Эта энергия даже выливалась через край. При одном взгляде на противника, в голову закрадывалась предательская мысль "не выдержим". К Борзову был приставлен свежий персональный опекун. В скорости он уступал прежнему, но в опыте, очевидно, намного превосходил. Пару раз он исподтишка неслабо ударил Борзова по ногам. И Игорь захромал. Серебровский выскочил к бровке и обратил внимание арбитра на этот факт, но в ответ услышал только угрозу получения красной карточки. Нас вновь прижали к воротам. Медведев и Болотов прикрывали самых опасных игроков, но они не могли "держать" всех. В конце концов, высокие защитники противника дважды забили гол после розыгрыша угловых. Конец. На штурм у команды сил уже не осталось. Какой штурм? Ребят, пожалуй, и из окопов не поднять. В глазах одно желание тихо дотянуть до конца игры. Но и противник устал. Легкой прогулки не получилось. Поэтому давление на наши ворота ослабло. Противник по инерции атаковал, мы по инерции защищались. До конца игры осталось 10 минут. Я подошел к тренеру и попросил выпустить меня на поле, только оставить Борзова и попросить его сделать пару рывков. Очевидно, у тренера свои идеи закончились, так как он легко согласился со мной. К тому же, эту игру уже нельзя было записать в минус. Отсутствие серьёзной контригры, но зато достойная игра в обороне. Пропустили со стандартов, но от мастеров.

Заменил я Павла Воронежского, универсального игрока, в этой игре игравшего в полузащите. С самых первых игр мне бросилось в глаза, что он совсем не умеет достойно проигрывать. Сразу после пропущенных голов Павел начинал высказывать претензии партнерам, провоцировал на конфликт соперников и играл излишне авантюрно и неоправданно жестко. При этом он выказывал своё недовольство и судьям. Удивительно, как в этой игре он не получил желтой карточки. Мне казалось, что в его 25 лет пора уже научиться держать в узде свои эмоции. Поэтому замена Воронежского не просто напрашивалась, она была крайне необходима. У Павла была хорошая, и стартовая, и дистанционная скорость, но он перестал двигаться, а значит, перестал приносить какую-либо реальную помощь команде. Заменой он был, как всегда, не доволен и поэтому нарушил традицию – не пожелал мне успеха в игре. Я был просто обязан помочь команде, иначе дам ему обоснованный повод критиковать и меня, и решение тренера.

Просьба тренера "сделать несколько рывков" как можно ближе к воротам соперников ничего кроме грусти у Игоря не вызвала. Замысел тренера был понятен, но болезнен и чреват возможной травмой. Это давало Игорю право подойти к просьбе философски – как получится. Свой норматив ударов по ногам он давно превысил. Его опекун был бессердечен. Молодость подшефного не вызывала в нём ни капли жалости. Но команда проигрывала, и Игорь стал искать выход. Получив в свое распоряжение мяч, он попытался запутать игроков соперника и убежать. И планово, как это ни грустно, получил сзади по ногам. Желтая карточка опекуну, который ничего не имел против решения судьи. До конца матча осталось совсем немного времени. Когда я подошёл к месту нарушения, там уже стоял один из "дядек", наш капитан. Я передал ему указание тренера уступить мне право нанести удар и увидел злость в его глазах. Мы проигрывали, у нас появился шанс сравнять счёт, а он был вынужден выполнить просьбу тренера. Я разбежался и сильно пробил в обвод стенки. Мяч пролетел впритирку со штангой. Короткая, но непечатная фраза в мой адрес. Моя мама была ни при чём, но я не стал возражать. Удар-то был хорош... но мимо. Я подошел к Игорю и повторил свою просьбу. Я не мог смотреть ему в глаза, зная – его далеко не пустят. Его срубили ещё раньше, чем в предыдущий раз. Встать он не смог, с поля его унесли на носилках. Невысказанный горький упрек висел в воздухе. Опекун также покинул поле, получив сначала вторую желтую, а затем и красную карточку. И вновь никаких возражений с его стороны. Он прекрасно знал, что делал. Во мне вскипела кровь. Это могло мне помешать, и поэтому я старался успокоиться и думать только об ударе. Скорее всего, это был последний штрафной удар. До ворот чуть меньше 30 метров. Но капитан не дал мне возможности установить мяч. Я получил порцию ненависти и толчок в грудь. Затем он отошел от мяча достаточно далеко, чтобы сильно разбежаться. Я же стоял в двух метрах от мяча. Того, что я задумал Медведев мне не простит, но и другого шанса у меня не будет. Как только капитан начал свое движение, я сильно ударил по мячу. Я вновь пробил в обвод стенки, в ту же сторону, но только в этот раз я закрутил сильнее. Полет мяча я не успел досмотреть, так как лежал лицом на газоне. Капитан, которого, иногда, звали "медведем" за его добродушный нрав и фамилию Медведев, не простил мне моего самовольства. Но я услышал шум на стадионе, и он мне подсказал, что в ворота я попал. Толчок был силен, часть спины онемела. Но в этот момент я был готов простить ему всё. Ведь я забил гол! Розыгрыш в середине поля, и почти тотчас же свисток. Игроки хозяев пытались что-то доказать судье, но он только молча продемонстрировал свой секундомер. Своим поведением в конце игры он приятно меня удивил. Возможно, в нём проснулась совесть. Зрители же были разочарованы. Упущенная победа. Я подошел к Игорю и поблагодарил его за мужественный поступок. Он протянул мне руку и поздравил с классным ударом. Капитан был раздражен, брошенный на Борзова взгляд был полон неодобрения. Неужели он почувствовал во мне угрозу своему положению в команде? Больше никто из игроков не поздравил меня. Ссориться с капитаном никто не захотел. Рановато начались осложнения. Хотя этого можно было ожидать. У нас слишком разный статус.

Я старался войти в жизнь команды естественно, было бы идеально, чтобы это произошло незаметно. Но я понимал, что это практически невозможно. Своим появлением на футбольном поле я кого-то выдавливал с него. А поскольку у остальных игроков заработная плата сильно зависела от проведенного в игре времени, то выходило, что я ещё и сильно ударял кого-то по карману.

Толчок в спину я, пожалуй, заслужил. Я понимал, что своим поступком посягнул на авторитет капитана. Но лежание на футбольном газоне вредно для моего здоровья и ... авторитета. В раздевалке, когда игроки покидали её, я собирался попросить капитана остаться на пару слов. Но он и сам никуда не спешил. Тем лучше!

Я ждал, когда игроки покинут помещение и обдумывал с чего начать разговор. Оказалось, что всё это лишнее. Когда я подошёл к нему, то не успел даже раскрыть рта.

– Ты мне скажи, кто ты такой?

Свой вопрос он сопроводил тычком двумя руками в грудь. Мне захотелось ответить ему тем же, но мысль, что тогда мы станем похожи на двух петухов, остановила меня.

– Человек.

Я сказал это максимально спокойно, но капитана это не успокоило.

– Если ты забил пару голов, то теперь мы молиться на тебя должны?

– Я вообще-то об этом никого не просил. А голы, я думаю, забил кстати. Они и уверенности добавят, и премия как-никак.

– Думаешь, купил этим нас?

– Премию не я плачу, а победа команде была нужна. Она придаст ей уверенности.

– Грамотно стелешь. Самый умный что ли?

– Думаю, не дурак.

– Это уж точно! Ребята будут по ногам получать, а он сливки снимать! Знаешь, с этим мы и без тебя справимся.

– Может быть, и справитесь, а может быть, и нет. Это Максимовичу и тренеру решать. У меня, как и у вас, контракт. И до тех пор, пока я приношу пользу клубу, я буду выходить на поле.

Это был не самый достойный приём, прятаться за чужие спины. Я это понимал, но в данной ситуации мне ничего лучшего в голову не пришло. Завоевать авторитет у игроков команды времени у меня не было. Для этого нужно съесть пуд соли.

По своей натуре он соответствовал фамилии Медведев и был добродушен, но в этот момент, его взгляд не обещал мне ничего хорошего. К черту дипломатию!

– Ты капитан, и хочешь добра команде. Я тоже хочу добра команде, и пока я приношу ей пользу, тебе придется меня потерпеть. Я не посягаю на твоё положение в команде, но и ты, в будущем, думай о последствиях своих поступков...

– Это угроза?

– Нет, это дружеское предупреждение. У меня нет футбольного опыта, но есть другой, не менее ценный в этой жизни.

– Это какой же?

Я выдержал его повторный толчок, но его скептическое выражение лица взорвало меня. И я сделал то, что потом долго вызывало во мне и улыбку, и стыд одновременно. Немного отойдя в сторону, я сделал шпагат вперед и в сторону, легко вскочил и продемонстрировал пару приёмов из восточных единоборств. Он не шевельнулся, когда я остановил свою правую ногу в нескольких миллиметрах от его лица. Это было по-детски, но впечатление произвело. А может это просто поток воздуха стёр все сомнения с его лица...