Текст книги "Договорняк (СИ)"

Автор книги: Сергей Фо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

После окончания игры, в раздевалке, все ждали разноса тренера. Мы заслуживали его. Вместо этого Серебровский задумчиво бросил в сторону проштрафившихся игроков:

– Ребята, дешево вы отделались, а если бы вас обвинили в изнасиловании? И сидели бы вы сейчас в кутузке, давали показания.

– Что, такое уже было?

– Моя "чуйка" подсказывает мне, что это была провокация. В жизни всякое бывало, даже звёзды за подобное отбывали срок.

И лишь потом, немного помолчав, Леонид Сергеевич добавил с горечью:

– Сегодня мы потеряли важные два очка, а могли и все три. Спасибо Диме Нечаеву, такой сложный мяч забил! Да, ребята подвели команду, но где были все остальные? Зачем вы выходите на поле? Играть. Так и играйте! На поле каждому надо гореть самому и зажигать остальных. Поймите, это только кажется, что жизнь длинная. Играйте так, словно каждая игра последняя в вашей жизни. Никто не знает, что будет завтра.

Его слова доходили до самой глубины моей души. Хотелось бы надеяться, что не только моей. Многие в команде сидели с опущенными головами.

* * *

После игры выяснились подробности сексуальных похождений. Оказалось, что Георгий Болотов невольно инициировал разбирательство. Он вернулся в гостиницу поздно и хотел тихо проскользнуть в свою комнату, но ему не повезло. К тренеру приехали старые друзья. Они засиделись у него в номере, дверь из-за жары была открыта. Промелькнувшая тень навела Серебровского на мысль проверить, все ли игроки на месте. В ходе осмотра выяснилось, что отсутствуют Соколов и Дубинин. "ЧП". Звездный нападающий и наша надежда в воротах. Предъявленный тренером сгоряча ультиматум Болотову, что если он сейчас же не признается во всём, то его исключат из команды, быстро развязал язык Георгию. Серебровский умел держать слово. Выяснилось, что они втроём встретили возле стадиона интересных девушек. Соколову очень понравилась одна из них. Он и Дубинин подошли к Виктору, чтобы подшутить над ним. Слово за слово, познакомились. Девушки оказались интересными и от предложения выпить шампанского не отказались. Посидели в кафе, затем все вместе пошли провожать девушек. Болотову повезло или не повезло, кто знает, но его девушке нужно было выйти на работу в ночную смену. Поэтому он вернулся в гостиницу раньше остальных. А Соколов и Дубинин зашли к девушкам выпить кофе. Жили они на окраине города, в районе целого городка из коттеджей под названием "Липки". Сотовые телефоны оказались отключенными. Тогда тренер взял Болотова и поехал искать ребят, но идея с треском провалилась. Болотов смог показать только, где этот городок начинался. Ребята вернулись уже под утро. Серебровский быстро понял, что играть они вряд ли смогут, как бы не хорохорились. Бурная ночь любви. У Леонида Сергеевича такая ночь в прошлом, очевидно, была, и он не понаслышке знал, что это такое. Выпускать игроков на футбольное поле после бессонной ночи было самоубийством. Он снял с игры всех троих. Почему снял с игры Болотова, было не совсем понятно. Но это было решение тренера. Так команда лишилась трех игроков основного состава, в том числе опытного вратаря. Как ни просил Болотов простить его и выпустить на поле, Серебровский был непреклонен. Очевидно, другим в назидание. Но многие в команде считали, что в случившемся его вины нет.

До вылета в наш родной город была пара свободных часов, поэтому я решил проверить высказанное Серебровским предположение. Я подошёл к тренеру и прямо, без подготовки, рубанул его:

– Леонид Сергеевич, мне тоже кажется странной эта история с девушками.

– И вам тоже? Вы не так наивны, как Соколов. Всё-таки за плечами определённый жизненный опыт. Но что вы хотите этим сказать?

– Я считаю, что всё это могло быть подстроено. И тогда вина Соколова, да и Дубинина, только в их молодости. Мне кажется, необходимо проверить это предположение, а для этого попробовать найти этих девушек. Я прошу вас дать мне возможность это сделать – отпустите со мной Соколова и Дубинина. К моменту регистрации на самолёт мы будем в аэропорту.

– Решили вспомнить прежние навыки? Хорошо. Мне найти девушек не удалось. У вас маловато времени, не опоздайте на самолёт.

Через пять минут я вместе с Соколовым и Дубининым сидел в такси. Найти микрорайон города с уютным названием "Липки" не составило труда. Полчаса мы крутились по улочкам, разглядывая коттеджи. Они все были типовыми, а потому одинаковыми. Когда начали прочёсывать микрорайон по второму кругу, водитель выразил своё недовольство. Но обещание заплатить по двойному тарифу вернуло ему энтузиазм. В конце концов, ребята попросили остановиться перед одним из коттеджей.

– Кажется, этот.

– Никаких кажется. Будем считать, что этот. И держитесь увереннее. Как звали девушек?

– Лера и Наташа.

На звонок нам открыла женщина пенсионного возраста.

– Добрый день. Мы хотели бы переговорить с Лерой и Наташей.

– Здесь такие не живут, вы ошиблись.

Она собралась закрыть перед нами дверь, но я выставил свою ногу, давая понять, что разговор ещё не закончен.

– Рано утром мы уехали по срочному делу, но оставили свои вещи на хранение девушкам.

– Но они уже уехали. Никаких вещей не оставляли.

Её растерянность говорила о том, что действительно, вещи ей никто не оставлял. Это было и не удивительно, потому что эти вещи являлись плодом моей фантазии. Но её "они" подтвердило, что девушки всё-таки были. Я продолжил играть спектакль:

– Как уехали? Куда? Мы договаривались, что они нас подождут.

– Что значит подождут? Оплачено было только за одну ночь.

Значительно "теплее", добавим обеспокоенности:

– Как же теперь их найти?

– Я ничего не знаю. Я только убираю здесь, да ещё стираю бельё.

Она опять попыталась закрыть дверь, но я вновь не дал ей такую возможность.

– Хозяйка, вы что? Хотите завладеть нашими вещами?

– Я позвоню хозяину!

– А мы сейчас полицию вызовем!

Женщину охватила сильная растерянность. "Куй железо пока горячо!"

– Давайте мы осмотрим комнаты, возможно вещи ещё там.

С этими словами я открыл дверь и подтолкнул Дубинина и Соколова вперёд. Хозяйка предложила нам компромиссное решение:

– Хорошо-хорошо, посмотрите, но я уже произвела уборку и ничего не обнаружила. – И взмолилась. – Обувь хоть снимите!

Мы пошли ей на встречу, выполнив эту естественную просьбу в устах рабочего человека. Это её немного успокоило. Коттедж сильно напоминал гостиницу, обе комнаты имели стерильный вид и были обставлены одинаковой мебелью и оборудованы одинаковой бытовой техникой.

Когда мы ничего не обнаружили, хозяйка воспрянула духом:

– Я же говорила вам, никаких вещей нет, разбирайтесь со своими девушками.

Последние два слова она сказала с плохо скрытым ехидством, из чего я сделал вывод, что она знала, что из себя представляли "наши девочки". Пожалуй, нам пора на самолёт. В аэропорту таксист с видимым удовольствием пересчитал деньги, переданные мной. Результатом нашей поездки стал лишь адрес коттеджа, нашедший своё место в моей записной книжке. Так, на всякий случай. Серебровский с облегчением встретил нас.

– Есть успехи?

– Комнаты были сняты на сутки девушками или ещё кем-то. Не удивлюсь, если наши девушки подсыпали ребятам в питьё что-нибудь.

– Что? – Серебровский искренне удивился.

– Виагру или ещё что-нибудь похожее из афродизиаков.

– Есть основания так думать?

– Можно взять анализы. Просто хоть ребята и молоды, но не до такой же степени легкомысленны. Предполагаю, что это не первые девушки в их жизни. Хотя об этом я у них не спрашивал. Но они разные, а повели себя одинаково.

Глава 9.

Я давно взял себе за правило не обещать того, что не могу выполнить. Чем старше я становился, тем осмотрительнее брал на себя какие-либо обязательства. Когда я обещал Максимовичу разыскать ребят из серой «Тойоты», то и предположить не мог, что у меня возникнут серьёзные проблемы. Однако напавшие на меня оказались ушлыми ребятами. Они выбрали правильную позицию для нападения. В результате я не смог хорошо разглядеть их. Я запомнил марку их автомашины и даже, частично, регистрационный номер, но он оказался поддельным. Я сломал одному из них ногу, но и в этом случае они не стали спешить обращаться к эскулапам. Однако и наёмники не могли предположить, что их предусмотрительность только породила во мне неуёмное желание докопаться до истины. Во мне проснулся настоящий охотничий азарт. В результате в моём «многоядерном компьютере» шла непрерывная работа. И когда с Соколовым и Дубининым случилась курьезно-грустная неприятность, в моей голове что-то щелкнуло. Злодеи не побоялись «засветить» свои лица и свою дорогую иномарку в нашем далеко не миллионном городе просто потому, что они были из другого города и появляться у нас вновь не собирались. Осталось только вычислить из какого именно города. Во мне зародилась и с каждой минутой размышлений стала крепнуть уверенность, что люди, осуществившие хитроумную провокацию против Дубинина и Соколова и мои обидчики одного поля ягода. В обоих случаях они имели какое-то отношение к футболу. И я стал думать, кто же мог быть непосредственно в этом заинтересован? На связь со мной никто не выходил, никаких требований не выдвигал. Выходит, им достаточно было просто меня избить. Просто избить... но на заурядных садистов они были не похожи. Какую же цель они преследовали? И первое, что пришло в мою голову в свете последних событий – кто-то очень хотел, чтобы меня не было на футбольном поле. Кто же так высоко оценил мои скромные способности? До инцидента я ни разу дольше четверти матча не провёл на поле. Но меня всё равно решили избить, со мной даже не попытались договориться. Не захотели договариваться... или знали, что это невозможно? На эти темы я никогда не высказывался. Тем не менее, это кому-то было прекрасно известно.

Но кому я мог помешать? Я не был звездой, ни тогда, ни сейчас! До избиения я всего один раз успел принести команде победу, если не считать кубковый матч. А "кубок" – это отдельная история. Чем дальше в прошлое отдалялся мой дебют, тем больше я склонялся к тому, что мои голы были результатом моего потрясающего везения и ляпов вратаря. Это был чудесный подарок фортуны, я это понял и повторения не ждал. Но моя мысль цеплялась за это событие и раз за разом возвращалась к нему. Когда это произошло в очередной раз, я взглянул на него с обратной стороны. Это для нас кубковый матч был очередной возможностью выхода из кризиса, а для нашего соперника он был важен именно с точки зрения конечного результата. А в результате моего фантастического везения команда высшей лиги вылетела из кубкового розыгрыша. Наш противник очень многое потерял: возможность выиграть престижное соревнование, уважение болельщиков, немалые деньги, в конце концов. Но думать, что меня заказал маньяк, мне не хотелось. Я говорил себе "стоп", это дорога в тупик. Мстить после поражения на футбольном поле не слишком умно. Отвергать эту версию совсем я не стал, но поставил её в самый конец списка.

В очередной раз анализируя обстоятельства моего избиения, я обратил своё внимание на то, что нападавшие били меня главным образом по ногам. Это навело меня на мысль, что я столкнулся с человеком прагматичным. Заказчику было важно, чтобы в предстоящем матче я просто не принял участия. Тогда я стал вспоминать, с кем мы играли на следующий день. И тут случилось второе замыкание. Я отчетливо вспомнил своё удивление в игре восьмого тура, когда меня, футбольного "деда-разрушителя", стал опекать форвард. Тогда я не придал никакого значения его ударам по моей грудной клетке. А выходит, эта сволочь знала, что накануне я выступал в роли боксёрской груши. Доказать связь между этими двумя событиями было затруднительно, но не это было главным для меня. Ко мне пришла почти стопроцентная уверенность, что мои злодеи из города команды гостей. Теперь я знал, где их стоило поискать.

* * *

На носу вторая выездная игра. 18 тур. Серебровский много раз советовал нам по диагонали читать спортивную прессу. "Берите пример с Бояринова, читайте детективы!" Как считал Леонид Сергеевич, от статей, хвалебных или разгромных, в голове "могут завестись тараканы". Все понимали, о каких тараканах вёл речь тренер и даже молча соглашались с ним, однако мало кто следовал этому совету. После домашних игр мы взлетели на 4-е место в турнирной таблице. И тут же появились статьи, в которых авторы утверждали, что нам вполне по силам замахнуться и на выход в высшую лигу. Теоретически, почему бы и нет? А практически... я читал эти статьи и понимал, что это чистейший яд. Но ... не читать не мог.

В аэропорту четверть команды "разжилась" свежей прессой и в самолете читала статьи о футболе. И ещё столько же ребят заглядывало к своим соседям. Последняя наша ничья в комментарий тура не попала. Все газеты ограничились простым добавлением скромного очка к ранее набранным. Очевидно, журналисты не спешили отказываться от возможности посмаковать наш возможный выход в высшую лигу. Всем было понятно, что делая такие шаги, в высшую лигу не выйдешь. Поэтому они взяли тайм-аут в деле восхваления нашей команды. И за то им спасибо.

Я обратил внимание, что сразу после загубленной игры очень многие игроки подходили к Болотову и обменивались с ним короткими фразами. В этом не было ничего необычного. В отсутствие Медведева он должен был исполнять обязанности капитана. Похоже, команда вспомнила об этом. Энергичный обмен мнениями, ни улыбок, ни шуток. Я знал только один серьёзный вопрос, достойный обсуждения. Поэтому нисколько не удивился, когда в раздевалке, перед выходом на тренировку Георгий подошёл к Серебровскому и изложил естественную для хорошего коллектива просьбу:

– Леонид Сергеевич, команда просит снять наказание с провинившихся игроков и выпустить нас на поле в очередной игре. Мы и осознали, и прочувствовали, что подвели коллектив. Перед ребятами мы повинились, и они нас простили. Поэтому просим вас тоже простить нас. К этой просьбе присоединяется вся команда.

– Вся?

Гул одобрения подтвердил, что это общее желание.

– Вы все знаете наше правило, за 36 часов до игры вы становитесь "рабами режима" и принадлежите команде. Не мне, а команде. У вас всегда есть время для решения своих проблем. Личных, семейных, каких угодно. Но полторы суток перед игрой – это время, когда вы принадлежите команде на 100%. Питание, нагрузки, отдых – всё определяю я, и врач. И только травмы, да смерть ваших близких, не дай бог, могут что-то изменить.

– Леонид Сергеевич, это справедливые требования, они записаны у всех нас в контракте. Очень жаль, что с нами нет нашего капитана. Но сейчас КОМАНДА просит вас сделать шаг навстречу и простить нас. Мы отработаем на поле. Даём слово.

Мне пришла в голову мысль, что принимая любое решение, Серебровский рискует своим авторитетом. Простит ребят, возникнет угроза сложившимся дисциплинарным традициям. Но если не простит, возникнет угроза потерять команду. Коллектив вышел с инициативой и нуждался в поддержке. Психологическое здоровье команды нуждалось в спасении.

– Хорошо. Я иду навстречу просьбе команды. Но это означает, что команда теперь отвечает за вас.

И глядя в лицо провинившимся игрокам, добавил:

– Не подведите коллектив.

Слава богу, что такой разговор состоялся! Ребята были нужны на поле. Да и чувство вины, мне казалось, заставит их играть с большей самоотдачей. Поэтому я считал, что в следующей игре мы не будем мальчиками для битья.

Мои мысли, словно кузнечики, прыгали с одной темы на другую. И как я ни хотел, возвращались в последнее время к высшей лиге. Увы, но это совсем "не про меня"! Я ещё не был в профессиональном футболе, но уже знал из СМИ, что как только команда выходила в Премьер-лигу, то первое, что она делала, так это на добрую треть меняла свой состав. Такие, как я – первые кандидаты при зачистках. Мне стремиться в высшую лигу, всё равно как бабочке лететь на огонь. А вот в первой лиге у меня был хоть какой-то шанс в команде задержаться. Я гнал прочь из головы подобные мысли, но они приходили вновь и вновь. Незаметно для себя я уже стал допускать возможность провести пару сезонов в команде. Вот только оставят ли меня в команде, если она выйдет в Премьер-лигу? Скорее нет, чем да. С другой стороны выход в высшую лигу был бы и моей значимой победой.

Я гнал из головы одни мысли, взамен приходили другие, не лучше. Это аксиома, что любой плод должен был созреть, прежде чем попасть в желудок. Иначе последний имел привычку его отвергать. Формы непринятия были разные, а результат один. В нашей лиге имелись более опытные команды. Я не считал, что подошла их очередь. Нет. Просто они были готовы к Премьер-лиге лучше, чем мы. Но журналисты умели красиво подать свои фантазии, находили "веские" аргументы, и как им после этого не поверить? Обо всем этом я думал, и сидя в кресле самолета, и потом в кресле автобуса, а затем и на скамейке запасных. От таких мыслей было сложнее избавиться, чем от непрошенных гостей.

* * *

А на футбольном поле нам противостоял опытный турнирный боец, совсем недавно пытавшийся прописаться в высшей лиге. У соперника была крепкая финансовая база со всеми вытекающими последствиями. "Длинная скамейка", качественный состав игроков, наличие лидеров во всех линиях и хорошая мотивация. Серебровский решил противостоять этой сильной команде за счёт насыщенной средней линии, состоящей из пяти человек. Однако на поле его план дал сбой – противник безоговорочно захватил инициативу практически с первой минуты игры. Техничные хозяева, действовавшие по схеме 4+3+3, доминировали на всех участках поля, без особых проблем создавая всем своим трем форвардам возможность отличиться. Простой численный перевес в центре поля не дал результата. Схемы лишь тогда были хороши, когда их реализовывали хорошие исполнители. У хозяев они были немного техничнее, и значительно опытнее. В середине поля нам опять не хватало нашего капитана. И я недобрым словом помянул и спровоцировавшего его соперника, и судью, и дисквалификацию!

Очень старался Соколов, но защита хозяев не давала зацепиться за мяч ни ему, ни Зайцеву. Но хуже всего дело обстояло на флангах, там мы вчистую проигрывали борьбу. Фланг моего тёзки, Иванова Евгения, был похож на проходной двор. Ему не хватало ни скорости, ни предвидения развития событий. И не только ему. Большую часть времени мяч находился на половине нашей команды. Соперник не позволял нам не только организовывать атаки, но и вообще вести какое-либо подобие осмысленной игры. И дураку было ясно, что долго мы так не выдержим. Но команда из последних сил старалась избежать гола в раздевалку. Жила слабая надежда после отдыха поменять рисунок игры. Вот только за счёт чего?

Один резерв видел даже я, он лежал на поверхности. С того момента, как все поняли, что игра не пошла, игроки команды стали предъявлять друг другу претензии. Вместо того, чтобы исправлять ошибки и бороться с соперником, ребята дергали друг друга. Команда показывала не свойственный нам грубый футбол. Я был убеждён, что в перерыве Серебровский сумеет встряхнуть ребят.

Однако нашим скромным надеждам не суждено было сбыться. Всё закончилось весьма прозаически. Незадолго до окончания первого тайма Болотов завалил одного из нападающих соперника в своей штрафной площадке. Игрок выскакивал один на один с вратарем, и Георгию ничего не оставалось делать, как только аккуратно уронить игрока. Оставалась какая-то вероятность, что судья не заметит нарушения. Такое в прошлом случалось и могло произойти вновь, но только не в нашем случае. "Зелёным" не прощались и грешки поменьше. У судей давно выработалось обыкновение зарабатывать авторитет педантичных и неподкупных на подобных нам. Сам же пострадавший и вышел пробивать пенальти. Надежда умирает последней. Ведь был ещё шанс, что наш вратарь выручит команду. Но от одного вида хладнокровного исполнителя пенальти с лицом палача повеяло полной безнадежностью. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, скрывал ли он хорошо своё волнение или действительно был настолько уверен в собственных возможностях. Володя попробовал отгадать направление удара, но в этой лотерее ему не повезло.

Думаю, не я один признал, что это закономерный результат первого тайма. И жирной чертой подчёркивали этот факт шесть желтых карточек, показанных команде за один тайм. Столько мы ещё не получали и за весь матч. Вероятность, что кто-то из наказанных игроков получит вторую желтую, а затем и красную карточку была велика как никогда. Разборки между игроками продолжились и в раздевалке. Больше всех возмущался Паша Воронежский. В его словах было много справедливого. Но его упрёки вызывали только неприятие, невольное желание защитить себя и обвинить другого. Грозный окрик тренера прервал ругань. Серебровский решил убрать с поля самых деструктивных игроков. Необходимо было попытаться наладить свою игру. Делать три замены разом рискованно, но это была и попытка избежать возможной красной карточки. Зайцев и Соколов получили задание от тренера максимально активно играть впереди и терроризировать защиту. Я должен был заменить Воронежского. Его взгляд, в этот момент, мог воспламенить даже негорючие материалы. Он вынуждал меня играть на 200% своих возможностей. Мне совсем не хотелось давать основания Паше склонять меня.

Перед самым выходом из раздевалки Леонид Сергеевич неожиданно озвучил роившиеся в каких-то закоулках моей головы мысли:

– Ребята, вы попросили меня простить провинившихся, мол, они отработают. Они и отрабатывали. А все остальные что? Решили, что теперь за вас всё сделают прощенные? Вы, значит, облагодетельствовали их. И пусть они теперь отрабатывают и за себя, и за вас? Это в корне неверно. Мы же команда! Один за всех и все за одного! И напоминаю всем, что если я ещё услышу от кого-нибудь из вас брань, то оштрафую по максимуму. Сквернословие не допинг, пользы не приносит, да и зрители пришли не слушать нас, а смотреть игру. Поверьте, если мы соберёмся, то один гол нам по силам отыграть. Все устали. Не только вы, но и соперник. Журналисты писали о нашем преимуществе в возрасте, но разница скажется только тогда, когда мы заставим играть соперника с максимальной нагрузкой! Только от вас зависит, сможете ли вы воспользоваться этим потенциальным преимуществом или нет. Вспомните про шампанское, проигранное Иванову. Возрастные игроки способны в нужный момент собраться, у них больше опыта борьбы на пределе морально-волевых усилий. Но играть, скрипя зубами, может любой, кто захочет!

Команда услышала слова тренера. После перерыва темп игры значительно вырос, буквально все прибавили в движении. Командный прессинг дал осязаемый результат, мы гораздо чаще стали отбирать мяч. Движение позволяло сохранять его у себя, появились хорошие возможности пробить по воротам. Это было довольно странно для такой опытной команды, но наш соперник перешел на примитивную схему игры. Они оставили одного игрока впереди и постоянно посылали ему мяч. Но Болотов и Немов достаточно легко, помогая друг другу, раз за разом завладевали мячом. И мы вновь бежали в атаку. В какой-то момент возникло ощущение, что мы очень скоро сравняем счёт. Нам только чуть-чуть не хватало обыкновенного везения. На переднем крае происходило что-то удивительное, мяч дважды попал в перекладину. И дважды отлетел в поле. После каждого раза в голову приходила одна и та же мысль "неужели не наш день?". Однако Серебровский у бровки поля утверждал обратное. А он был человеком, повидавшим в футболе многое. И команда ему верила.

Я был полон сил и старался отрабатывать на поле за двоих, принимал участие и в оборонительных, и в наступательных действиях. Моё появление на переднем крае оттягивало на меня двух игроков противника. Соперник явно опасался моих ударов. Только ради этого мне стоило прибегать к воротам хозяев.

И когда казалось, что всё налаживается, и мы вот-вот дожмём соперника, случилось несчастье. Мы подавали угловой и почти все игроки, имеющие навыки игры головой, собрались в штрафной площади хозяев. В этой толчее голкипер сумел пробиться к мячу и отбить его. Мяч не успел покинуть штрафную площадь, а во мне уже родились самые мрачные предчувствия. Ведь он полетел к нападающему соперника, только что вышедшему на замену. А я оказался одним из двух игроков обороны, от кого он успешно оторвался. Подобного развития событий никто не ожидал, в том числе и я. Тактические фолы никогда мне не нравились, они лишали футбол присущей ему красоты. Самым грустным в возникшей ситуации было то, что если бы даже я захотел завалить нападающего, у меня не было такой возможности. Несмотря на все мои усилия, расстояние между нами не сокращалось. Я бежал ему вслед, прилагая максимум усилий, опасаясь, что мои мышцы сведёт судорогой от напряжения. События развивались, как в кошмарном сне. Володя покинул ворота и, рискуя получить травму, бросился форварду в ноги, но тот успел своевременно пробросить мяч чуть вправо и уйти от столкновения с нашим вратарем. Несильный удар по мячу и 0:2.

Крах всех надежд! И это в тот момент, когда команда только-только поверила в свои силы. Горечь была такая, что, казалось, будто я выплевываю изо рта чистую желчь. Не смог, не сумел, подвёл коллектив. Впервые за всё время выступления в команде я испытал столь ужасающий упадок сил. В голове было только одно желание – чтобы это поскорее всё закончилось. Однако увидев понурые лица одноклубников, мне стало стыдно. Я был старше любого из них и кому, как не мне, показывать им пример. Решимость перебороть отчаяние стала наполнять меня. А больше всех помогал перезаряжать мои батарейки "энерджайзер" Воронежский, громко возмущавшийся на скамейке запасных. Не хватало ещё, чтобы этот рупор недовольных "склонял" меня!

Команда была в трауре, а наш соперник "приступил к негласному празднованию победы". Они мысленно потирали руки от удовольствия и стали заметно меньше двигаться. Это и не мудрено, трудно заставить себя работать в изнуряющем режиме, имея серьёзную фору. Силы человеческие не беспредельны. Нас они тоже покидали. Усталость была одна на всех. Но Серебровский по-прежнему не терял веры в нас:

– Ребята, пошла игра! Нам по силам забить гол престижа! У нас пошла игра.

При счёте 0:2 в последнее утверждение было уже сложнее поверить. Но не я один носился, как угорелый. Зайцев оказался очень самолюбивым и очень азартным. Во втором тайме у него многое стало лучше получаться, не хватало только забитого гола. Раз за разом он лез и лез в штрафную площадь противника. Защитники всё чаще пятились назад, не желая вступать с ним в прямой контакт. Так они дали ему возможность без помех пробить метров с пятнадцати, но мяч в очередной раз попал в перекладину. Как тут не начать думать, что сегодня ворота хозяев поля заговоренные, и ничего с ними не случится. Развеял этот миф всё тот же Зайцев. Он нашёл в себе силы еще раз ворваться с фланга в штрафную площадь и "влепить" мяч, что было сил, в дальнюю девятку. Получилось фантастически красиво. Радость Андрея была так велика, что он тут же в штрафной площади начал выдавать российский вариант бразильского танца. При других обстоятельствах его движения не вызвали бы у меня ничего кроме смеха, а сейчас хотелось прижать этого парня к груди и расцеловать. Только моя природная сдержанность остановила меня. Я ограничился похлопыванием по спине. Этот гол подтвердил правоту нашего тренера. Мы смогли забить гол. А значит, в наших силах сделать это ещё раз.

Табло на стадионе показывало, что в нашем распоряжении ещё десять минут. Шумный стадион притих. Всем хорошо были слышны призывы тренера хозяев не пускать Зайцева и Соколова в штрафную площадь. И их стали жестко встречать на первом же рубеже защиты. В конце концов, защитники сделали Соколову "коробочку", и он упал. Красиво. А затем лежал на траве. Долго. И заставил судью вызвать врача на поле для оказания медицинской помощи. Покидать поле на своих двоих он не стал. И дождался, когда его унесли на носилках за пределы поля. Это заняло уйму времени. Судье ничего не осталось делать, как назначить штрафной удар. Меня этот спектакль взволновал до глубины души. Ну почему нельзя просто получить компенсацию за явное нарушение правил? И вот финальный акт спектакля. Двадцать пять-двадцать шесть метров до ворот. Пришла моя очередь оправдать надежды моих одноклубников. Мне очень хотелось это сделать, но не удалось. Мой удар пришёлся в штангу. Стадион вздохнул с облегчением, команда с досадой. Удаче давно было пора смилостивиться над нами, а она упорно не хотела этого делать. Я представил лицо Паши Воронежского и бросился прессинговать противника. Не хотел я услышать его слова о том, что тренер зря заменил его мною. Нужно было срочно заставить соперника ошибиться. Мои усилия активно поддержал вернувшийся на поле Соколов. Но было заметно, что сил осталось у него мало. Он "свистел", как дырявый аккордеон. Вечный двигатель ещё не изобрели. И всё же он продолжал бороться! И при этом подгонял Зайцева, не давая тому остановиться. Наш отчаянный прессинг породил у некоторых игроков хозяев страх ошибиться, они начали суетно избавляться от мяча. Гнусное желание переложить ответственность на плечи партнёра. Это приводило к неожиданным потерям мяча. Не мудрено, что у меня появилась очередная возможность для удара по воротам. Это произошло в движении, возможности приноровиться к катящемуся мячу не было. В очередной раз я попал в штангу, причём в ту же. И мяч, конечно же, опять отлетел в поле! Похоже, фортуна решила повернуться ко мне тылом. Время игры неумолимо таяло, абсолютно все, и тренеры, и игроки, и зрители бросали взгляды на табло стадиона. Соперник не стал долго испытывать судьбу и внял призывам своего тренера. Зайцева и Соколова наглухо прикрыли. Хозяева поля буквально передавали их друг другу, как эстафетную палочку. И всё же фол случился. За тридцать пять метров до ворот. Ближе Соколова защитники хозяев просто не подпустили. Это была уже точно моя последняя возможность в этой игре забить. Я прекрасно понимал, что это меня хозяева так далеко "отодвинули" от ворот. Как ни крути, расстояние солидное. Никто из одноклубников ничего мне не сказал. Все прекрасно понимали, как сложно забить с такого расстояния. Я пытался взять себя в руки, но в мою душу заползало отчаяние. С более близкого расстояния дважды попал в штангу, а тут тридцать пять метров. В моей практике уже были успешные взятия ворот с такого расстояния, но как попасть в ворота, когда так не везёт? Вспомнилась популярная в моём бывшем агентстве присказка: "попытка – не пытка". Я ничего не потеряю. А вдруг приобрету? В последнее время, когда у меня возникали проблемы с техникой удара, я всё чаще стал рассчитывать на его силу. Вот и в этот раз я решил просто пробить изо всех сил. Будь, что будет. Соколова и Зайцева я отправил караулить ошибку вратаря. А потом попытался сделать то, что должен был сделать. Я ударил по мячу изо всех сил, и он полетел в сторону ворот, породив во мне надежду. Но мои нервы ждало серьёзнейшее испытание. Мяч вновь попал в штангу! Только в этот раз он срикошетил от одной штанги, никого не задев, коснулся второй, и лишь затем скользнул в ворота. Всё это произошло достаточно быстро, но я воспринимал происходящее как замедленную съёмку. Пока мяч путешествовал от одной штанги до другой, я успел крепко выругаться. Не знаю, я заставил удачу повернуться ко мне лицом, или она просто решила смилостивиться надо мной. Неважно. Спасибо ей! От охватившей меня радости я, как сумасшедший, бегал по полю. Из меня выплескивались все эмоции, что накопились за время игры. Остановил мой фонтан судья, который показал седьмую желтую карточку за размахивание снятой футболкой.