Текст книги "Договорняк (СИ)"

Автор книги: Сергей Фо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

Вот и выходило, что смакование предназначалось больше для зрителей, делалась попытка придать турниру видимость борьбы, острой конкуренции за место в высшей лиге. Когда я "выключал эмоции" и "включал мозги" я тоже считал, что реальных претендентов осталось всего три. Две команды, вылетевшие в прошлом году из Премьер-лиги и желающие сразу же в неё вернуться, а так же команда 1-й лиги, действительно переросшая уровень остальных команд и нашедшая спонсоров, желающих удовлетворить собственное тщеславие. Однако всё это было очевидным только здравомыслящим специалистам и болельщикам. Тем же, у кого чувства и эмоции заслоняли здравый смысл, а также тем, у кого не хватало опыта, всё представлялось в более розовых тонах. Легко во что-то поверить, если об этом пишут каждый день во всех местных газетах, а нередко и в центральных. Мы с Медведевым старались держать такую линию – у нас, действительно, есть шанс, но он невелик. А посему, мы не заглядываем так далеко в будущее, мы просто стараемся в каждом матче набирать очки, и чем больше, тем лучше. "Большого слона кушают маленькими кусочками". Нам предстоял матч дома, и было необходимо заполучить как можно больше очков. Ничья разочарует и нас, и болельщиков.

Я уже направлялся на стадион, когда мне позвонил Медведев и попросил не опаздывать.

– Есть тема для разговора.

Не опаздывать, так не опаздывать. Как играющие тренеры мы и так приходили как минимум на полчаса раньше. Но в этот раз все пришли пораньше. У входа в раздевалку меня ждал Соколов.

– Александр, тебе известна повестка дня?

– Нет. Сам заинтригован.

– Что придумал капитан?

Оказалось, что ничего он не придумал. Придумали другие.

– Ребята, с этим соперником у нас возникла большая проблема.

– Капитан о чём ты говоришь? Какая проблема? У нас отличный шанс заработать очередные премиальные. Предыдущую игру этот наш соперник не сильно напрягался. Говорят, им давно не выплачивали зарплату.

Мой тёзка, Иванов, опять всё знал.

– Вот-вот. И хотя шанс получить премиальные у нас есть в любой игре, всё зависит от нас самих, но в этой конкретной игре нам придётся сильно попотеть, чтобы их получить. – На лице Медведева была грустная улыбка.

– Что такое? Ты что-то знаешь? Делись.

Добродушие на лицах членов команды сменилось на озабоченность.

– Я и делюсь. Ко мне обратился старый знакомый, одно время мы играли с ним в одной команде, и предложил сделку. Они не будут напрягаться, а мы отдадим им свои премиальные за победу. У них действительно трёхмесячная задержка в выплате зарплаты, и, похоже, ребята перешли на "подножный корм".

– Что прямо вот так предложил купить игру? – выражение лица Борзова выражало сложную гамму чувств: и удивление, и гнев, и шок.

– Практически, да. Разве что, в самом начале сказал, что нам у себя дома победа будет очень кстати. Порадовать зрителей красивой победой – святое дело.

– И что ... ты? – От волнения Игорь даже перешёл на ты.

– А что я? Предварительно отказался, но итоговое решение должен сообщить после общения с вами.

Я незаметно наблюдал за Борзовым и мне был приятен его искренний вздох облегчения. Но оставались ещё не до конца выясненные нюансы.

– И что теперь?

– Если мы откажемся, с нами будут биться изо всех сил. От таких предложений не принято отказываться. Нас захотят лишить премиальных. Из принципа.

– Нам предложили "договорняк"? Но ведь за это оба клуба могут исключить из лиги?

Соколов был сильно удивлён.

– Ну, во-первых, мы не сможем это доказать. Он откажется от своих слов. А во-вторых, само руководство может не иметь к этому никакого отношения. Весьма вероятно, что это инициатива нескольких игроков.

На всём протяжении этого разговора я молчал. Медведев прожил в футболе немаленькую жизнь, и я уже знал, с похожими ситуациями ему приходилось сталкиваться. Когда он продолжил, его голос был вновь ровен и спокоен:

– Решать вам, вместо вас на поле биться я не могу. Скажу лишь своё мнение – я против. Как ни крути – это грязь, испачкаешься – не отмоешься!

– А что решать? Ты уже всё решил.

Для Борзова всё было ясно. Ничего другого я от него и не ждал.

– До игры ещё есть время, можно всё поменять. Только я хочу, чтобы это было решение, принятое всеми на 100%. Игра обещает быть тяжелой. Либо мы бьёмся за свои премиальные, либо мы их отдаём. Третьего не дано!

Где-то в глубине души, было жалко игроков гостей, попавших в тяжелое финансовое положение. Мне хорошо знакома ситуация, когда совсем нет денег. Я был не прочь подумать о варианте помощи, но не таким же способом. В нём было что-то грязное и не хотелось мараться. Мы не предлагали "купить игру", это нам предлагали в обмен на материальную помощь победу-"верняк". Внешне это выглядело, как совершенно разные ситуации. Но я всё равно чувствовал, как отдавало "душком".

Вот тебе и команда из середины турнирной таблицы. Мы планировали попотеть на поле, но взять свои три очка, а нам грозят Бородинским сражением. Несмотря на черные тучи, зрителей на стадионе собралось много. Весь город жаждал увидеть очередную домашнюю победу. Скандирование зрителей было приятно. Воздух был наэлектрилизован до предела. С первых минут мы попробовали взять гостей в жесткие клещи. Даже на половине поля соперника мы не давали возможности свободно разыгрывать мяч. В итоге, в атаке у соперника ничего не получалось. 70% игрового времени мы владели мячом, но и у нас также были проблемы в атаке. Взламывание обороны ворот из одиннадцати игроков представляло собой для нас серьёзную проблему. Приходилось наносить удары по воротам с дальних дистанций или прорываться на скорости на флангах и простреливать в штрафную площадь. После таких прострелов, мяч метался в штрафной, но гостям каждый раз удавалось выносить его. Паники в штрафной площади у наших гостей не было. И всё же мы верили в то, что так долго продолжаться не может. Неизбежно придёт усталость, и начнутся ошибки. И действительно, каждый следующий момент был всё острее и острее. Зайцеву и Борзову удавалось с каждым разом приближаться всё ближе и ближе к воротам. Откаты под удар становились всё более острыми, а удары по воротам всё более прицельными. На последних минутах первого тайма, после хорошего паса Борзова Медведеву удалось, словно руками, положить мяч в самый угол ворот. Удар был несильным, но очень точным. Такие мячи вратарями не берутся.

В раздевалке все молча отдыхали, но в глазах читалось "мы дожали, мы дожали". Перед выходом я напомнил всем известную истину, что 1:0 это слишком скользкий счёт, и мы уже наступали на эти грабли. Нужно дожать по-настоящему. О свежести не было и речи, но команда продолжала играть активно. Через десять минут ещё один откат Борзова под удар завершился точным ударом Соколова. Весь стадион, включая и наших игроков, вздохнул с облегчением. Это уже была победа. Команда устала, но прессинг продолжался. Висевшие над стадионом чёрные тучи разразились ливнем. Очень скоро поле стало похоже на большое болото. Падающая сверху вода отнимала тепло у разгоряченных тел, но играть легче не стало. На ногах словно повисли пудовые гири. Я вышел на поле, заменив уставшего Игоря. Было видно, что он выложился в игре на 200%. Еще на скамейке запасных я обратил своё внимание на одного из игроков гостей. Весь матч он играл с настроением, счёт не давил на него. Он был вынослив и у него был характер. В его действиях сквозила уверенность, что результат придёт. Он сам продолжал бороться и призывал к этому игроков своей команды. Это вызывало уважение и зависть. Нам бы всем так. Желанная для многих игроков десятка на спине только подчеркивала, что это действительно один из лидеров команды соперника. Он нёс в себе угрозу для нашей команды. Во время осуществления последней замены гостями, я показал Медведеву взглядом на этого игрока:

– Это твой знакомый?

– Да. А что?

– Похоже, он немного моложе тебя.

– Да, на пару лет.

– Может пригласить его в нашу команду на следующий сезон?

– Неожиданная для меня мысль.

– Он раньше сдавал игры?

– Нет. Я думаю, что его выбрали делегатом, потому что он хорошо знаком со мной. Я не знаю, что у них произошло в клубе. Очевидно, совсем дело плохо. Уверен, по окончании сезона он уйдёт из команды.

– Так может к нам?

Наш стадион оказался не готов к такому объёму падающей с неба воды. Лужи росли как грибы. Игра в воде отнимала дополнительные силы, скорость передвижения футболистов падала. Некоторые из наших игроков начали имитировать прессинг, только сопровождая соперника, но не вступая с ним в борьбу. На этом фоне "десятка" соперника выглядела всё более и более угрожающе. Он отрывался от своих опекунов, и приходилось вдвоём, втроём ликвидировать угрозу. Нас спасало от неприятностей только то, что часть игроков команды-соперника смирилась с поражением. Я призывал ребят плотнее держать "десятку", не давать ему свободно принимать мяч, но усталость игроков сводила на нет все мои призывы. За пять минут до конца игры произошёл несчастный случай, иначе это и нельзя было назвать. Крайний нападающий гостей без всяких надежд на успех навесил мяч в нашу вратарскую и "десятка" сделала попытку побороться за этот мяч. Володя вышел на перехват и завладел мячом, но по инерции пролетел ещё дальше и столкнулся с Болотовым. В результате контакта оба упали, при этом Володя выпустил мокрый мяч. Мяч, как на блюдечке, лёг перед полузащитником. Не воспользоваться таким подарком он просто не мог. Помешать ему никто не успел. По большому счёту наш вратарь ошибся, в такой ситуации нужно было просто отбить мяч в поле, а ещё лучше за боковую линию. Но Дубинин предпочёл другое решение, и он поймал мяч. Не будь столкновения с защитником, взятие ворот не состоялось бы. Досадное стечение обстоятельств, нам просто не повезло. Мяч был обидным, и он вывел многих игроков команды из равновесия. Мы уже начали игру в центре поля, а замечания в адрес друг друга всё ещё продолжались. Это было большой ошибкой устраивать кухонные разборки на футбольном поле. На пользу это не пошло, и мы слишком быстро потеряли мяч. Злополучная "десятка" вновь приближалась к нашим воротам. Игроки пятились, боясь, что будут обыграны. В итоге полузащитник решился на удар по воротам с 28 метров, и никто ему, по большому счёту, не мешал. Мяч был мокрым, тяжелым, но удар получился сильным и, к нашему несчастью, очень точным. Мяч ударился о крестовину и скользнул в ворота. В этом пропущенном мяче вины вратаря не было вовсе, но многие на стадионе и в команде думали иначе. В воздухе, словно эхо, только и звучало слово о развратной женщине. Тут у меня отказали тормоза, и я от души рявкнул: "Молчим!"

Когда в раздевалке кто-то попытался что-то сказать, я вновь не дал сказать и двух слов, повторно рявкнув:

– Не сейчас!

И всё же Немов не смог сдержаться:

– Может, надо было пойти навстречу гостям? А так, ни очков, ни денег...

Этого я никак не ожидал. Что у умного на уме, то у Немова на языке? С одной стороны, констатация факта, а с другой – чистая взятка. Деньги отдали, три очка получили, кто будет разбираться, из каких соображений ты это сделал? Закон не папа с мамой, по головке гладить не будет. Да и влезь мы в это дело, кто потом поверит, что это было один-единственный раз?

– По-моему, мы приняли решение до игры, зачем возвращаться? – Медведев не стал скрывать своё раздражение. – Надо было на поле выкладываться до конца! А то решение приняли, а не отработали на 100%. Знали ведь, что будет тяжело. Вот и спросите все сначала каждый себя, как отыграли!

Немов замолчал, но по выражению лиц нескольких игроков, мне показалось, что и их терзали подобные сомнения. Я опять сидел и в этот раз специально ждал, пока все разойдутся. Раздевалку я покинул последним и поставленной цели добился. Серьёзный разговор был отложен до следующей тренировки. Эту ситуацию надо было каждому пропустить через себя. Обмениваться мнениями будем позже. А сейчас, в нарушение режима, хотелось просто выпить.

* * *

Но дома меня ждала Мирослава. Во время нашей последней встречи она изъявила желание приготовить ответный ужин, и я передал ей второй экземпляр ключей и от квартиры тоже. Уже несколько дней мы один за другим просматривали матчи нашей команды этого сезона. Учтя накопленный опыт, я начертил ещё одну таблицу и педантично заполнял её. Мы вновь договорились до окончания просмотра не обмениваться мнениями. "Для чистоты эксперимента". Когда я вошел в квартиру, я услышал пение Мирославы, запах её духов и ... чудный аромат еды. Мои полуфабрикаты так не пахли. Мгновенно проснулся аппетит. Одни считают, что женщины лучше готовят, другие, наоборот утверждали, что только мужчины могут достичь вершин кулинарного искусства. Последние приводили аргумент, что большинство знаменитых шеф-поваров мужского пола. Я же считал, что готовят лучше те, кто регулярно готовит. К кому вы ложитесь с большим доверием под нож – к практикующему врачу или к тому, кто это делал раз в полгода, по праздникам? То-то же. И с приготовлением пищи то же самое. В любом деле требовалось постоянное поддержание "спортивной" формы.

Прежде чем подойти к Мирославе я взглянул в зеркало и увидел подтверждение моих подозрений. Как я ни старался, огорчение от упущенной победы было написано на моём лице. Я сделал последнюю попытку придать ему более жизнерадостный вид, но всё равно услышал:

– Неужели упустили победу?

Плохой из меня актёр.

– Именно упустили, на последней минуте. Когда покидал раздевалку, было такое сильное желание напиться.

– Напиваться мы не будем, а вот хорошего вина я, так и быть, тебе налью.

– И себе тоже. Иначе я не согласен.

– Хорошо, составлю тебе компанию.

– Знаешь, матч был таким тяжелым, а результат оказался таким обидным... Давай сразу договоримся. Я, конечно, могу тебя проводить, но именно сегодня мне не хочется оставаться в одиночестве... может, останешься?

– Я могу остаться... только тебе вдвойне не повезло, у меня женские выходные дни. Ты обещаешь не дразнить меня?

– Буду иметь в виду. Мы можем даже лечь спать в разных комнатах... если хочешь...

– У тебя же однокомнатная квартира?

– Зато большая кухня, где стоит далеко не кухонный диван.

– И ты даёшь слово...

– Не травить тебя.

Мы выпили за то, чтобы на последних минутах забивали только мы. Воздали по достоинству кулинарным изыскам моей гостьи. Затем ещё раз выпили, потому как после вина я заметно повеселел. Мирослава была этому обстоятельству очень рада. А я вспомнил умозаключение наркологов, что спиртное не улучшает настроение, оно только усиливает имеющееся. Получалось, что в реальности это присутствие девушки подняло мне настроение. И хотя мой выходной сгорел синим пламенем на последних минутах игры, я посчитал, что пара бокалов марочного красного вина причинят мне меньше вреда, чем подавленное состояние. Заниматься просмотром оставшихся матчей не было никакого желания. Вместо этого мы решили посмотреть хороший фильм. Долго искали такой, чтобы никто из нас ранее его не видел, и остановились на фильме режиссёра Nancy Meyers "Something"s gotta give". В нашем прокате он назывался "Любовь по правилам и без". Джека Николсона я откровенно недолюбливал, но навязывать свое мнение Мирославе не стал, в надежде, что фильм оправдает своё название. И поскольку спать мне предстояло в одиночестве, то во время просмотра фильма я ещё выпил. И Китон, и Николсон были на высоте. Или вино их вознесло. Но жизнь была хороша.

Я застелил диваны, дал Мирославе вместо пижамы, подаренную мне кем-то, футболку необъятных размеров, почистил перед сном зубы и ... сдержал своё слово. Усталость навалилась на меня, я отключился в тот же миг, как только моя голова коснулась подушки.

Проснулся я оттого, что на кухне, где я спал, сильно пахло кофе. Мирослава старалась не шуметь, готовя себе этот напиток, но запах настоящего кофе было невозможно не услышать. Сразу вспомнилась навязчивая реклама.

– Кофе в постель?

– В этом есть своя прелесть, что ты спишь на кухне. Вообще-то, я не рассчитывала на тебя, зная, что ты не очень любишь кофе. Тем более, что я пью его без сахара.

– От такого ароматного не могу отказаться.

На дворе осень, утро было хмурым, и кофе был очень кстати. Мирослава выглядела так забавно в балахоне под названием мужская футболка. В качестве ночнушки она, может быть, и была неплоха, но женских прелестей не скрывала. Я посчитал, что нежный поцелуй будет прекрасным заменителем сахара к горькому кофе. И оказался прав. Аппетит приходит во время еды. Когда мои руки начали в очередной раз знакомство с её телом, я почувствовал, как внутри него сжалась пружина, но уже на середине моего путешествия напряжение спало.

– Ты же обещал...

Действительно обещал. Только как удержаться, видя столь желанное и доступное тело... Но слово есть слово и я отпустил её.

Только выпив чашку кофе, Мирослава обняла меня за шею и села ко мне на колени. Похоже мои руки сделали своё "чёрное дело".

– Я думаю нам можно... если осторожно...

Смотреть футбол не хотелось. Как не хотелось и возиться на кухне, поэтому я пригласил Мирославу на обед в кафе. Мне хотелось мяса, и я повёз её в кафе кавказской кухни. Мы подробно, по очереди, объяснили, чего хотим, доверившись вкусу официантки. Я не заказывал вина, но нам подали его. Оказалось, что это подарок хозяина кафе. Официантка дала нам возможность его попробовать, и я был вынужден признать, что оно прекрасно. Жаль мне его не пить, меня ждала тренировка. Нам никто не мешал, и я наслаждался обществом Мирославы. Когда мы ещё только пришли и стояли в холле кафе, Мирослава в отражениях многочисленных зеркал обнаружила пятна яркого румянца на лице, шее и груди. Она сначала смутилась, а затем накинулась на меня:

– И давно они у меня?

– Ммм... с того момента, как мы ммм...

– Мог бы меня предупредить!

– Я подумал, что если я скажу тебе об этом, ты не пойдешь в кафе.

– И правильно подумал!

И вот, я с удовольствием, мог пролить бальзам на сердце Мирославы:

– Знаешь, после этого прекрасного вина, цвет твоей кожи будет одинаково ровный.

– Весь красный?

– Да.

Сейчас ей уже было всё равно, и мы добродушно рассмеялись. Когда я попросил счёт, вместе с официанткой подошёл хозяин заведения и спросил, понравилась ли нам еда, вино и его кафе. Оказалось, что он хорошо знал Серебровского, знал заочно меня и хотел, чтобы мы стали завсегдатаями его кафе. Он вручил мне золотую карточку почётного гостя, дающую право на 20%-ю скидку. И скромно попросил меня сфотографироваться с ним на фоне его кафе. Разве можно было отказать такому радушному хозяину? Мирослава, желая сохранить паритетность зарождающихся отношений, подарила ему свой пропуск в ВИП-зону на стадионе. Но последнее слово всё равно осталось за хозяином. Когда мы уже собрались покинуть автостоянку перед кафе, к нам подошла официантка и вручила корзиночку с бутылкой вина и фруктами. Мирослава не удержалась, чтобы не подкусить меня:

– Приятные плоды славы?

– Ну, должна же у славы быть и приятная сторона. Согласись, вино и кухня были хороши?

Я не привык чувствовать себя кому-то обязанным, но хозяину кафе удалось добить меня. Корзинок мне еще не вручали. Я пригляделся к бутылке вина.

– Понравившееся нам вино?

– Да. Как ты догадалась?

– Что-то подсказывало мне, что у нас будет возможность ещё раз насладиться им.

– Извини, но если ты рассчитываешь на мою помощь, то тебе придётся подождать. У меня тренировка.

– Могли бы вчера и победить. Лишить себя выходного, ну вы дали маху!

– Могли, но футбольный бог решил, что ничейный результат более справедлив. Не подождешь меня? Скоротаешь время на базе.

– Ты не торопишься?

– Мне кажется, нет.

– Кажется или нет?

– Не цепляйся к словам. Ты молода, а мне скоро тридцать пять. Я свой выбор сделал, а вот ты в любой момент вольна поменять своё решение.

– Хочешь меня обидеть?

– Нет, ни в коем случае. Просто хочу, чтобы ты об этом знала.

– Довольно странное признание в любви.

– Я и сам странный, и всё, что происходит со мной в последнее время, если не странно, то, по крайней мере, удивительно.

– Это я могу сказать и про свою жизнь.

– Два сапога – пара?

Глава 19.

«Надо меньше пить, надо меньше пить!» Нехитрая мысль с самого утра сверлила мой мозг. Но куда ещё меньше-то? Спортивный режим сделал из меня почти трезвенника. И это при моей любви к красному вину. А родилась она в Абхазии, где я отдыхал «дикарем» в одном из посёлков. Бабе Насте было под восемьдесят лет. Она предлагала по нереальным ценам домашнее вино и инжир, стоя на перекрестке, мимо которого я проходил по нескольку раз на день. Я с удовольствием купил и то, и другое, положив на ладонь старушки в два раза большую сумму. Но она категорически отказалась. С такой ситуацией я столкнулся впервые, однако признал, что в аргументах бабы Насти есть разумное зерно. Жила она одна, муж умер, а сын погиб во время войны. Работа в саду была её образом жизни, переданным ей по наследству. Вино она делала для себя и для гостей, и лишь излишки продавала. С фруктами поступала точно так же. Никогда ранее она не пыталась «нажиться на людях» и изменять своим принципам на старости лет не собиралась. Это было удивительно, но я не мог не признать, что в её словах была «её правда», которая вызывала уважение. Как вызывало уважение и восхищение и её вино, поскольку лучше напитка я не пил никогда в жизни. Это был дар солнца, земли, воды, труда и души бабы Насти. Удивительным было и то, что ещё никогда в жизни общение с пожилым человеком не доставляло мне столько удовольствия. От неё исходила потрясающая светлая энергетика. И во мне исподволь вызрела мысль, что я тоже не могу «нажиться на этом человеке». Решение родилось мгновенно во время моего пребывания в соседнем городке. Я зашел в строительную фирму и договорился о том, что они обновят крыльцо у домика бабы Насти. Подгнившие половицы создавали угрозу для здоровья хозяйки дома. Одним из условий нашего договора было то, что они не оставят ей ни своего адреса, ни контактных телефонов. Сама работа будет выполнена в день моего отъезда. Мне почему-то не хотелось быть объектом благодарности... Я никогда не жаловал крепкие напитки, а знакомство с бабой Настей привело практически к полному отказу.

Теперь же моя планка упала до уровня, практически, трезвенника. Я всегда считал, что хорошее вино пить полезно для здоровья. Одно время мою точку зрения поддерживали даже врачи. Понятно, что мы имели в виду натуральное вино, а не современную химию. И, естественно, в умеренных дозах. Правда, эскулапы ничего не говорили про футболистов в ходе напряженного турнира. И тем более, про два дня подряд. Но я оправдывал себя незначительным количеством вина и его прекрасным качеством.

Всему виной был тот всплеск эмоций, что я испытал. Сначала упущенная победа, а потом общество Мирославы. Я надеялся, что мне удастся обмануть собственный организм. Оставалось дождаться, какова будет его реакция. Направляясь на тренировку, я отдавал себе отчёт, что мой поступок был проявлением слабости и признанием непрофессионализма. Передо мной никто не ставил никаких задач, я их сам поставил. Мог бы потерпеть до конца сезона, но что сделано, то сделано. Однако я не хотел этот факт предавать огласке, поэтому сделал попытку хоть как-то скрыть его: постоял под холодным душем, пожевал жевательную резинку.

Было ещё одно обстоятельство личного характера, которое очень сильно расстроило меня. Во втором тайме я попробовал несколько раз пробить по воротам с игры, но ничего хорошего у меня не получилось. Я уже достаточно долго отрабатывал удары и по катящемуся мячу тоже. Мне показалось, что я смог пополнить свой арсенал. И вот в игре я делал всё как обычно, только мяч летел мимо ворот. Можно было сказать: "Сбился прицел" или "Пошла черная полоса". Обе формулировки предполагали, что это временное явление, только мне от этого было не легче.

Направляясь на базу клуба, я всю дорогу размышлял, что же нам делать с этой ничьей. Не зная, к какому решению склониться, уже у входа на базу я приобрёл свежую спортивную газету, и... проблема разрешилась сама собой. Наши конкуренты также не преуспели. В результате этого подарка судьбы, наше турнирное положение осталось без изменений. А раз так, то незачем и огород городить. Примерно так я и сказал ребятам.

– Обидно потерять заслуженные, обильно политые потом, два очка. Досадно потерять хорошие премиальные. Все вы знаете, как это произошло. Не думаю, чтобы кто-то из вас захотел бы так оступиться в будущем. Поэтому претензий друг другу предъявлять не будем. Просто забудем об этом досадном случае, а вот на поле будем дорабатывать до финального свистка судьи. Мы же не кретины, раз за разом, наступать на одни и те же грабли. Нам пора давно сделать выводы! Уж больно высока цена за минутную потерю концентрации... Нам опять не хватило сил, а скорее всего всё-таки воли на какие-то пять минут. Будем считать, что наш прокол – это необходимый жизненный опыт.

Все всё понимали. Повторять одну и ту же ошибку обидно. При форе в два мяча лишиться премиальных вдвойне обидно. Никто и не думал возражать. Мы по-прежнему тренировались по методике Серебровского. Привносить что-то новое для неопытных тренеров была задачей не по плечу. К тому же мы оба видели, что система Серебровского при всей своей традиционности ещё и оригинальна. А главное, она давала результат. Поэтому было рано от неё отказываться.

Как только "винный дым" слегка рассеялся, я начал мягко корить себя за нарушение спортивного режима. К середине занятия я уже проклинал себя за проявленную слабость. А к концу занятия я понял, что в этом раскаиваются многие игроки команды, в том числе и Медведев. Но, ни он, ни я не делали попыток филонить. Воспитывать, кого бы то ни было, можно только собственным примером. И это моё глубокое убеждение. А верность принципам нужно доказывать в деле.

После восстановительных процедур, когда в мою жизнь вернулись светлые краски, я сидел в кресле и радовался жизни. Напротив меня сидел Медведев и мы, то ли гадали, то ли рассуждали, как нам брать очки на выезде. Команда подустала и ещё две игры при активном прессинге по всему полю просто не выдержит. Решили отойти на свою половину, прессинговать только на подступах к собственной штрафной площадке и использовать преимущественно контратаки. С Серебровским команда отработала немало различных комбинаций, но Михаил предложил вспомнить вариант с набеганием Борзова, но отработать его и с Зайцевым, и с Соколовым, и с Быковым. Не бог весть, какая была комбинация, но лишней не будет. С рывками в свободную зону всегда было очень сложно бороться.

Последнее время я явственно чувствовал, что нагрузки для меня велики, но всё равно педантично ездил к своему складу и до одурения лупил по мячу. Это моя спасительная соломинка и я не мог от неё отказаться. Невезение невезением, но я упрямо верил, что мои тренировки ещё скажут своё веское слово.

* * *

Вместе с Мирославой я продолжал методично просматривать матч за матчем, пытаясь довести до конца начатое ещё Серебровским дело. И тут вновь всплыл этот чертов Майбах. Мирослава не стала соблюдать условий нашей договорённости и сразу обратила моё внимание на гол, забитый Бояриновым в собственные ворота. Уж очень странным был этот автогол. Я рассказал ей про историю с Майбахом. И мы пришли к общему выводу, что Бояринов мог и отработать свои тридцать сребреников. В моём первом списке его не было. Но этому было простое объяснение. В прошлом году у него шла игра, он регулярно получал премиальные за забитые голы. Ни в каких левых приработках он не нуждался. А в этом сезоне успешных игр у него практически не было.

В этой истории с ДТП сумма ущерба была из ряда вон выходящая. Не хотелось думать о человеке плохо, но что делать? Деньги Бояринову были нужны как воздух. И в это самое время случился автогол. Что прикажете думать? Однако в этом случае получалось, что предатель не один в команде. В это не хотелось верить. Я терзался в сомнениях, идти или нет мне с этим к Максимовичу? Остановило меня только то обстоятельство, что по прошлогодним играм на него подозрение не падало. Я решил для начала поговорить с Пашей. Во мне теплилась надежда, что он во всём признается. А что ему ещё оставалось делать? Он был должен понять, что его немалый долг всплыл и подорвал веру в случайность автогола. До меня никто в команде этот факт сомнению не подвергал. Копание в его обстоятельствах означало бы подрыв доверия друг к другу. Этого никто не желал. Но скрытое от коллектива дорожно-транспортное происшествие с большим материальным ущербом резко изменило картину произошедшего.

В голове крутился вопрос из праздного любопытства, расплатился или нет Бояринов с Болотовым? Георгий поступил вдвойне благородно: и деньги одолжил, и саму историю не стал предавать огласке. Конечно, в деньгах он проблем не испытывал и торопить с возвратом денег ему не было нужды. Но если Болотов не торопил, то зачем спешить с возвратом долга самому Бояринову? Да и сумма немаленькая, вернуть сразу всю сумму сложно. Очень многим практически невозможно. Однако банковские проценты ещё никто не отменял. Злоупотреблять подобной добротой давно стало неприлично. Да и Болотов был не похож на человека, на шее которого можно долго сидеть. Всё вместе взятое вольно или невольно подгоняло должника. Вместе с самим долгом эти обстоятельства могли подтолкнуть на решительные действия.

Да простит меня Бояринов, но чисто гипотетически я допускал, что он мог продать матч. Но тогда возникал вопрос, а как на него вышли? Как материализовался заказчик автогола? Об аварии мало кто знал. Свою нужду в деньгах Паша не афишировал. За неимением информации мои мысли стали крутиться по замкнутому кругу, и я лишился сна. Я промучился всю ночь, оттачивая формулировки вопросов Бояринову.

Утром я решил перехватить его на автостоянке. Сидел в машине и ждал когда он подъедет. А когда увидел его, эмоции взяли вверх, и получилось всё хуже некуда.

– Ну и сволочь ты, Паша! Как ты мог на такое согласиться?

Испытываемое мною волнение не помешало мне заметить, как побледнел Бояринов. Он открыл рот, но не произнёс ни слова. По тому, как он бросил взгляд по сторонам, мне показалось, что в его голове даже мелькнула мысль от меня сбежать.

– До чего ты докатился! А мы могли бы тебе помочь!

– Я отказался! Отказался!

А я наивно надеялся, что он сразу во всём признается. И всё же его заикание давало мне надежду, что его можно дожать

– Паша, шила в мешке не утаишь.

Лицо Бояринова приняло мертвецкий оттенок, но он молчал.

– Ты сдал матч, чтобы поскорее рассчитаться за Майбах?