Текст книги "Генерал Панк. Дилогия"

Автор книги: Сергей Чичин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 60 страниц)

Гзуров унесло от ворот, как штормовой ветер, подхватив волну, волочет ее и в конце пути яростно разбивает в мелкую водяную пыль на первом же препятствии. Препятствием очень кстати послужили оставленные за углом кони.

– Даже пивка не попьете? – проорал генерал им вслед.

Никто не купился. Все дураки уже полегли в первой волне атакующих, а те, кто остался, вполне живо себе представили, во что выльется распивание пива с теми бандитскими рожами, что заполняют сейчас двор.

Одного, согласно полученным распоряжениям, Хайн придержал. Выбрал он, по наитию, того самого сивобородого, что общался с генералом из-под стены, а теперь раз за разом хлопал себя по боку, словно надеясь, что испарившийся фальчион чудесным образом вернется в ножны.

– Погоди, дядька! – прогудел Хайн миролюбиво, прихватывая его за отворот халата и втягивая в ворота. – Дело есть.

– Я нэфкусний! – предупредил гзурус упавшим голосом, убедившись, что из хватки зловещего черного привратника не вырваться. – Нэ надо кушать! Совсем заболээш, слабий станэш, борода отрастет, в Кэйдж увэруеш!

– Борода отрастет? – заинтересовался Чумп, обретающийся тут же по соседству, на лестнице, ведущей на стену, плечом к плечу с Зембусом. – Ух ты! Отрежьте мне кусочек! Вот уже лет десять мечтаю обзавестись.

– И про Кэйдж не забудь! – всполошенно напомнил гзурус. – Ваш брат в Кэйдж обыдно вэрить! Свой смэяться будэт, да!

– Свой не будет. Разве что обзавидуется. Он сам себе лесных нравов.

Генерал сбежал со стены, на ходу махнул рукой, и Вово, вынырнувший из ближайшей двери, подволок к гзуру за шкирки обоих пленных гномов. Нахохленный Тиффиус, чей щегольской наряд пошел на нужды гоблинской гигиены, закутан был в самопальное рубище, из которого торчали толстые волосатые ручонки. Высший жрец лишился своего холисимвола, а с ним – возможности творить магию и всякого оптимизма во взглядах на будущее. Войско, заполонившее двор, и на них произвело неограниченное впечатление.

– Ваше преосвященство никоим образом не упредило о проблемах такого масштаба, – проскрипел наместник.

– А Вашей чести недурно было бы строить внешнюю политику осмотрительнее, – ловко отпарировал жрец. – Осмелюсь напомнить, что все эти крупномасштабные проблемы имеют своей конечной целью Вашу личную толстую задницу.

– Я всегда полагал, что нашему Ордену свойственно оказывать всеуровневую поддержку тем его членам, которые, самоотверженно трудясь на благо Ордена, в ней нуждаются!

– Это лишь доказывает, что Вы, Ваша честь, никчемный гулгит. Орден помогает тем, кто может помочь Ордену! Неудачники, разгильдяи и прохиндеи, подобные Вашей чести, едва ли могут рассчитывать на…

– Вы продолжайте, – дружелюбно посоветовал Вово, роняя обоих гномов на брусчатку перед генералом. – Только потише. Не злите Панка!

– Которого отдаем? – уточнил генерал у Винкля, обретающегося тут же под стенкой. – Ежели спросить меня, то вот этого бы я лучше пришиб сам.

Тиффиус понюхал обрекающий перст и понурился.

– Это и есть тутошний наместник? – маршал помотал головой. – Подумаешь, доблесть! С гномом совладать…

– Генерал уже отшиб мне важные производственные места и всякое достоинство, – басовито посетовал магистр. – Я желаю заявить о негуманном обращении с военнопленным!

– Так генерал и не хуманс, чтобы гуманничать, – рассудил Винкль. – Ишь, удумал тоже! Давай, генерал, его и сдадим. Потому как того, который жрец, Корглин очень интересуется повыспросить!

Теперь повесил голову жрец, а наместник, напротив, возликовал.

– Чего радуешься, чучело? – ухмыльнулся генерал зловеще, стянул с головы гзура зеленую походную кепку бойца, нахлобучил взамен нее свою красную, а зеленую, покрутив в руках, нацепил на плешь Тиффиуса. – Видишь, с кем тебя отправляем? А все для того, чтоб передал ты своему Ордену Гулга послание. Понял? И не вздумай мне по дороге потеряться – сыщу в любом Ятане!

– Не извольте учить! – Тиффиус подбоченился. – Я в дипломатической миссии полсотни лет отслужил, вырос с секретаря до посла, без единого нарекания! Имею опыт деятельности подобного рода, который не раз с блеском подтве…

– То-то тебя в самый Хундертауэр законопатили, не пощадили. Валяй, Горлохват, диктуй ему свой ультиматум.

Винкль неспешно взял гнома за грудки, вздернул к самому своему носу и прошипел голосом, сильно смахивающим на шелест чешуйчатого гадючьего брюха по камням:

– Пойдешь в Орден Гулга. Передашь: облажались! Зазеркалье вскрыто, Марка вернулась. Кто с мечом к нам отныне придет, тот от меча и сляжет. Кто придет с копьем – сляжет от копья. Кто приволочется с топором…

– Я понял схему, сударь гоблин, – Тиффиус нервно подергал пятками, болтающимися над землей. – Прошу сократить перечень оружейного ряда. Вы, по снаряжению судя, знатный воин, этак мы еще две недели будем только запоминать, кому каким предметом достанется.

– Кто с магией явится вредоносной, тому своей грозной магией такого завесим, что мало не покажется. Кто притащится с золотом на подкуп, хитростью, лестными увещеваниями или вашей коварной придумкой дипломатией – того по-простому на пинках вынесем!

– И страшно подумать, что сотворим с тем, кто принесет на продажу морковку, – сурово закончил генерал.

– Теперь же ответствуй, гном, – Винкль тряхнул Тиффиуса так, что на том подскочила и вновь нахлобучилась на голову кепка. – Обязуешься ли ты передать слово в слово то, что ныне тебе поручается?

– Такова почетная обязанность посла, – проскулил гном осторожно.

– Клянись, скотина, не то поедет другой, а тебя мы нашей контрразведке сдадим для выведывания ваших гулгитских тайн! Там такого нарасскажешь, что сам два раза удивишься!

– Почему – два? – полюбопытствовал Вово.

– Первый раз – что сам это знает, второй – что все это правдой окажется. У нас не врут!

– Клянусь! – проблеял гном, начавший зеленеть под цвет новообретенной кепки. – Именем Гулга, да прекратит борода моя расти вовеки! Все передам как сказано, безо лжи, искажений, приумножений и приукрашивания!

– Тогда передай дословно следующее: косорылые вонючки, носители накладных бород из мочала и конского волоса, бессильные жаболюбы и увещеватели престарелых ослиц!..

Вово покраснел и поспешно отступил в сторонку, а генерал остался, склонив голову на плечо и стараясь тоже запоминать. Мало ли, гном не доедет! Дороги Дримланда небезопасны. Должен же будет кто-нибудь донести до сведения гномских иерархов это историческое обращение!

А Тиффиус оставил уже и ногами дрыгать – висел себе безвольным кулем и философски рассуждал, на каком по счету термине орденское начальство повелит насадить его на кол и вместе с колом поместить в большой муравейник, поливая сверху расплавленной смолой. Гномье начальство никогда не отличалось большим терпением к грубиянам – по крайней мере, если грубиян вместе с оскорблением не передает увесистые мешочки с золотом.

– Это надолго, – определил Чумп. – Пойдем, анарал, поглядим, как там наши грамотеи? Их же страшно одних оставлять! Вот, полюбуйся, оставили в романтической обстановке – так они за каких-то десять минут докопались до того, что весь Орден Гулга сорок лет закапывал!

– И не говори! – поддержал генерал. – Кстати, ты делай вид, что их не знаешь. Они там выжгли чего-то, как я понял, на баснословную сумму. Эльфе что – папа заплатит, а ежели нам вдруг счет выставят?

– Марка – и счет? – Чумп покривился, кивнул через плечо на Винкля – тот как раз вынес окончательно удрученного Тиффиуса за ворота и могучим пинком пожелал ему доброго пути. – Если найдут хоть одного счетовода, можешь считать меня троллем. Меня гораздо больше волнует, что будет, ежели эти двое таки объединятся с целями более личного плана. Прикинь, какое пойдет потомство? Этому твоему, в железе, и приткнуться негде будет.

– В двух языках грамотное? – подсчитал генерал на пальцах. – Ого ж. Это и правда тот еще подарочек. Кстати, а поведай мне как знаток истории: неужели не было ли еще в истории такого прецедента? Все ж таки мы, гоблины, в основной массе не промах, да и эльфки бывают вишь какие… темпераментные.

– А откуда, ты думаешь, пошли хумансы?

Дошли до строя гоблинских вояк, заполонивших двор. Те стояли сплошной стеной, дать пройти и не помышляли; да и вообще не двигались с места. Один уже столько времени копался кинжалом под заскорузлым обгрызенным ногтем, что должен был просверлить палец насквозь. Второй переминался с ноги на ногу – без передышки уже минут десять, словно бы очень нуждался в срочном оправлении, но позволить себе не мог. Как будто, приспичь ему, он бы стал церемониться! Третий…

– А у этого вообще борода! – рявкнул генерал, приглядевшись к этому третьему. – Эй ты, колдун, на пень тебя позорный, как говорят наши лесные братья! Я уж молчу, что драконы у тебя дикие, без упряжи, без ошейников Власти, без кланового клейма и с такими мордами, будто у каждого, как у нашего Хастреда, высшее образование! Но это что еще за халтура? Морда зеленая – и с бородой!

– Это речной гоблин, – независимо оправдался Корглин, обнаружившийся в двери одного из боковых строений. Вышел, оглаживая рукою подбородок и пытаясь под ладонью скрыть неудержимую ухмылочку. – У них есть! Говорят.

– А это какой гоблин, что с бабскими сиськами? – ехидно уточнил Чумп, тыча во второй ряд. – Ого! Да не один! Мдя, колдун, у тебя та еще фантазия! На поле боя я б с тобой не хотел переведаться. Хотя, я б ни с кем не хотел. Очень уж я добродушен.

– Может, это гоблиница, – заступился генерал. – Знаешь, какие бывают! Тьфу, перемать! А морда-то, морда! Что ж морду такую состряпал, что и крайдер психованный в лес убежит, могилу себе копать?

– Морды – чтоб стращать из-за плеча! – пояснил маг, наконец начав смущаться. – И вообще, ишь, придрались! Сами бы лучше делали. Это они вон, гномесы, иллюзиями всю жизнь пробавляются! А я – боевой маг в третьем колене, мне такие картины вообще не по рангу! Вот так чтоб боевой полиморф или жуткое увядание – это я запросто, а так…

И вяло махнул рукой. Бандформирование поколебалось, словно гладь воды, в которую швырнули с размаху тяжелый булыжник… и только круги побежали по тому месту, где только что стеной стояло самое предосудительное в мире воинство. Отдельно, с негромкими хлопками, лопнули оба дракона: Корглин на мгновение заколебался, не сохранить ли их для истории, а то и вовсе переместить в небо над Хундертауэром и закрепить навсегда… Но вовремя одумался. Рано или поздно народ разберется, что зверюги ненатуральные, а там и вовсе нюх потеряет… Нет, лучше уж приберечь до момента, когда реально пригодятся – вот как сейчас пригодились.

– Мои поздравления, – проскрипел далеко позади жрец Гулга, на чьем плече лежала тяжкая рука Вово, лишая гнома возможности, да и желания бежать. – Я-то сразу распознал иллюзию, тем более что халтурщик вы, коллега, великий, но простаков провести вы сумели. Но то ли еще будет!

– Дык на то и надеемся, – сообщил Винкль доверительно. – Я ж с тем толстомясым как раз и передал вызов на баталию. Ежели Орден Гулга всерьез желает с Маркой сойтись грудь в грудь, так на то наше согласие и великая радость! Другое дело, что когда это вы желали биться иначе как мухобойками? Да и для того специальных хумансов нанимаете!

– А за нас, сударь мой, и в этот раз хумансы биться выйдут. Задаром, в знак соблюдения закона! Ибо – нарушение Второго Пакта.

– Кого нарушение? – не понял генерал, развернулся и направился обратно ко гному, на ходу разминая пальцы, прежде чем сложить их в кулаки.

– Второй Пакт, вытекающий из Первого, гласит, что всякая Древняя Раса может подать прошение на признание за ней любых земель, и ежели в течении двадцати пяти лет никто его не оспорит, требуемые земли отходят той Расе, – оттарабанил Винкль заученно. – Судьей и контролирующим органом по собственному предложению и всеобщему согласию признана Хумансовая Коалиция. Постой, паклевая морда, ты что ж, хочешь сказать? Вы успели прихватизироватьГобляндию?!

– Опаньки, – с величайшим прискорбием согласился жрец и исполнил книксен. – К вашим услугам, отныне и навечно. Поздно, как у вас говорится, цедить кетчуп, когда ужин сожран. Заявка официально подана была еще лет сорок тому, когда только первый наш агент нащупал подступ к Хундертауэру и сумел запечатать Зеркало…

– А куда ж глядел местный Мастер Зазеркалья? – свирепо пристукнул посохом Корглин.

– Ежели вы имеете в виду Лохрима Пузана, последнего тутошнего официального мага, то согласно хроникам он скоропостижно скончался, – сообщил Хастред, появившийся из башни под руку с эльфийкой. Обоих пошатывало, но гоблин упорно тащил на плече тяжелый топор, а Тайанне волокла по земле, держа за ремень, свой рюкзачок-хаверсак. – Кстати, не без гномьей подачи.

– Это был несчастный случай! – возразил гном категорично.

– Можно и так сказать. Он подавился сорок третьей свиной фрикаделькой на чемпионате по их скоростному пожиранию. Кстати, чуть-чуть мировой рекорд не поставил.

– А мы причем?

– А вы тот чемпионат спонсировали.

– Известный факт, – подтвердил Чумп. – Там рядом случился известный лекарь Хаймлих. Он даже ухитрился выдавить из Пузановой глотки этот злосчастный кусок мяса, но Лохрим его отпихнул, а фрикадельку обратно в пасть засунул и подавился уже окончательно. Ты что стоишь, качаясь, тонкая ряби… здоровенная орясина?

– Много крови потерял.

– Этот достойный юноша не пожалел своей крови, чтобы почерпнуть в ней силу сорвать вашу печать, – поучительно сообщил Корглин гному. – Вы-то поди побоялись на такое пойти, а наш вот – сразу, себя не жалея!

– Руку разрезал? – догадался Вово. – Больно было? Ты храбрый!

– Ну, почти, – Хастред потупился. – Эх, в кого я такой честный? Как поняли, что без крови той печати не снять, я только начал подумывать как палец проколоть, и чтоб не истечь, и гангрену не подхватить, а то видел я, как Чумп моим ножом в таком кошмаре ковыряется! А эльфа бац – и того… Нос мне расквасила. Больно!

– И скажи еще спасибо, что для заклинания омлет не потребовался, – мурлыкнула эльфа, укладываясь головой на плечо книжника. – Какие там ни личные виды, но нужды магии для меня дороже… пока что. Что вы там говорили про Гобляндию?

– Сей гном уверяет, что Орден Гулга отцапал ее в свое пользование! – Винкль ухватил жреца за бороду. – Что, Корглин, придется, помахаться и с хумансами, этими, с позволения сказать, блюстителями порядка? Как мыслишь, что по этому поводу скажет Варлорд?

– Думаю, слышать этого нам не восхочется. Что за охота воевать с противником, чье превосходство не приведи Занги уменьшить ниже десятикратного?

– Мне бы ваши проблемы, – фыркнула эльфийка. – Ну отцапали гномы кусочек, тоже мне трагедия. Начнут давиться от жадности – сами поделятся. Вот здесь у меня…

Подтянула за ремень хаверсак, закопалась в него, запустила руку чуть ли не по плечо, и наконец выволокла здоровенный свиток, украшенный сочным оттиском печати с бородатой гномьей рожей. При виде свитка гном засопел, даже сделал невнятное порывистое движение, но Вово и вторую руку опустил на него, намертво пригвоздив к месту.

– Держи, – эльфийка сунула свиток маршалу. – Счастлив?

Винкль растерянно принял жесткую пергаментную трубку, покрутил в руках, глянул на Корглина. Мастер Зазеркалья неопределенно двинул плечами: тоже не уразумел смысла.

– Ну? – нетерпеливо уточнила Тайанне. – Где мои спасибы?

– Ну, спасибо, – отозвался маршал покорно. – Может, еще медаль хочешь? С бантом?

– Вот до чего же вы, гоблины, все-таки кретины, – посетовала эльфийка. – Что местные, что зазеркальные. Только не говорите, что это я вам синапсы нарушила, когда ту печать прожигала. По мордам же видно, что детская олигофрения… Применить эту штуку по назначению не думаешь?

Ошарашенный Винкль неопределенно пожал плечами, свернул пергамент потуже и осторожно стукнул им гнома по голове. Жрец ойкнул. Тайанне тоже.

– Это ты так документами пользуешься?!

– По-гзурски не буду! – решительно отрезал маршал. – У нас это не принято!

– Идиот! – эльфа выдернула у него свиток. – Ты, типа-как-маг, тоже неграмотный?

– Я не типа-как-маг, – возразил Корглин с безмятежным достоинством. – Я Мастер Зазеркалья! А нам, Мастерам Зазеркалья, равно как Мастерам Сновидений, Мастерам Ветров, Мастерам Жизни и коптильщикам на мясозаготовках грамота ни к чему.

– Тут написано, – эльфийка раскатала пергамент. – Я, милостью Гулга пресвято…ну, это мы пропустим… епископ и вся ерунда… за величайшие заслуги перед орденом… вот оно: предъявителю сего принадлежащие Ордену по Акту от такого-то земли, именуемые на картах Злым Лесом, в навечное пользование или пока род его не прервется. Вот же ленивцы! Чтоб не переписывать, если род таки прервется, даже имя не зафиксировали. Хотя что толку? Ради такого случая, думаю я, Марка бы баронов Булвертов столько нашлепала, что ваши свидетели их всех пересматривать задолбаются. Подпись, печать. Прошу заметить – самые подлинные. Пользуйтесь, олухи.

– Злой Лес, при всем уважении, кончается за стенами Хундертауэра, – пискнул гном, хотя глазки его и забегали.

– Вот тоже проблема! – фыркнул Корглин, спешно отбирая драгоценный пергамент. – Да один Мастер Жизни этот Лес за неделю растянет на север до Кромки и на юг до Травсалии. Уже были такие прожекты, однако ж наши честные елки решительно отказались расти среди гномийских подлых баобабов. Но надо так надо!

– И ура, – торопливо подытожил генерал, которому начало было казаться, что он тут становится лишним. – Что, гном, выкусил? На каждую вашу гномскую задницу неизменно сыщется добрый гоблинский пендаль.

– Грубо, сударь генерал, – сухо ответствовал жрец. – По существу верно, но грубо.

– А ты со мной пойдешь, – Мастер Зазеркалья протянул длинную цепкую лапу и принял гномье плечо из увесистой хватки Вово. – С тобой на предмет планов Ордена очень захотят пообщаться наши компетентные органы.

– Челюсти, что ли? – хихикнула эльфийка. – Других компетентных органов я в ваших гоблинских организмах не наблюдаю.

– Слышь, косматый, познакомь ее уже с другими органами, – рявкнул генерал. – Ну это ж немыслимо, ладно она нас одних поносит, но теперь же перед всей Маркой позорить будет!

– А я все равно ничего не скажу, – уныло похвастался гном. – И не потому что герой, а потому, что иерархическая структура Ордена специально так построена, чтоб каждый гулгит не знал ничего сверх необходимого, а того, что он знает, было бы недостаточно ни при каком раскладе…

– Дурь и ересь, – заключил Корглин. – Ну ничего, повыведем. У нас, промеж прочим, есть те еще прорицатели! Возьмет такой кочергу посолиднее, и пророчества изо всех вокруг так и сыплются, не остановишь.

– А Мастеров Дури у вас нету? – заинтересовалась Тайанне.

– Специализация такая у Мастеров Жизни, по-вашему этих… друидов-ботаников. Траву растят особую. А что, интересуешься?

– Прикидываю, на кого мне учиться, чтоб начать на гоблинов походить. Эта ваша трава насколько особая? Мозги совсем отказывают?

– Вроде как наоборот. Пробуждаются. Бери его, Винкль!

Маршал подхватил с другой стороны гнома и на пару с колдуном поволок его к башне. Жрец поначалу вяло сучил лапками, потом смекнул, что и без его помощи обойдутся, поджал ноги и повис в железной хватке двух гоблинских лапищ.

– У каждого свое понимание дурости, – эльфийка испустила протяжный вздох. – Ладно, братцы гоблины, дело, как я разумею, мы сделали? Город отбили, гномов свергли… какие еще будут пожелания?

– И правда! – подхватил генерал радостно. – Дело сделано, не пора ли уже и по пивку треснуть? Кто еще помнит, чего ради оно все затевалось? Винкль – пиво с вас! Только не надо мне заливать, что его и в Зазеркалье варить разучились!

Вздрогнул, пораженный в самое сердце кошмарной мыслью, распихал союзников и заорал вдогонку скрывшимся в башне посланцам Марки:

– Потому что ежели так, то я вас, братья, обратно в первое же зеркало запихаю и сам там запечатаю! Вместе с вашей Маркой, с вашим Варлордом и вашими Мастерами Несравненной Дурости! Навечно, или пока род не прервется!!!

А Хундертауэр понемногу оживал после ночного кошмара. Опасливо высовывались из окон своих скучных бараков хумансы, ставшие стараниями гномов местными. Обнаруживали вынесенные с двух сторон ворота, следы побоища у северной стены, неприкаянно бродящих по улицам лошадей и измятого человека, в котором разве что родная мама признала сотника Эразма.

– Немыслимо, судари и амфибрахии! – бубнило существо, на шишак которого были в некогда маскировочных целях прилажены выдранный с корнями кустик и кусок одеяла. – Я как представитель городских властей обещаю в лучшем виде… падение цен на зерно… лично вам место в городском оркестре… наемный труд, по два именных дварфа каждому лекарю… Концепция гулгитства, да! Колбасы и геморроя по понятиям, термитов и политкорректности по потребностям, реки вспять – пофигу. Виват!

В бою Эразм, как пристало толковому военачальнику, держался в тылу воинства, делая вид, что выжидает удобного момента для контратаки. Тайвор, как военачальник толковый не менее, как раз в тыл и нацелил удар своего диверсионного отряда, с которым перелез через стену в отдалении от кипящего штурма. Так что Эразм мог бы теперь хвастаться, что в бою он сошелся лицом к лицу с орквудом и уцелел… если бы и без того непрочный рассудок не расстался с ним окончательно при одном взгляде в таящиеся под заемной кепкой колодцы кроваво-красного пламени.

– Вот довели человека! – переговаривались люди с сочувствием, а дети – дети, эти сорняки жизни, чья жестокость и гоблинам не снилась! – бежали за ним и кидались в него камушками. Эразм не обижался. Он по природе был незлобивым человеком и хорошим служакой. Ну надо, так надо! Одно он знал точно: оставаться здесь ему не хотелось. Его наложницы с испуганным визгом захлопнули перед ним дверь дома, когда он пришел к ним с добрыми речами о мостостроении и иллюзионизме. Его невысокий начальник не принял его, когда он поскребся в ворота. Вместо того, из ворот вышло большое существо в черной стали, развернуло Эразма спиной к воротам и дало пинка, от которого сотник пролетел два квартала. А еще, кто-то страшный – точнее подсказать память отказывалась – водился в городе и пугал хороших мальчиков красными глазами…

Задерживаться в городе смысла не было, и Эразм покинул его, радуясь свободе, теплому солнышку и тому, что ворота, вопреки его давешним глупым распоряжениям, распахнуты настежь.

– Куда это он? – шептались высыпавшие на улицы горожане. – К добру ли?

Точку в рассуждении поставил трубный глас, раскатившийся по городу из башни Лорда:

– Итить вашу! С имбирем, дважды процеженное! Знач так, это допиваем и айда халупы жечь! Гуляние так гуляние! Йеху!..

Солнце, зависшее над Хундертауэром, в изумлении наблюдало за исходом из города бесконечной вереницы телег со скарбом. Не прошла даром усиленная пропаганда Орденом Гулга антигоблинских настроений! Кто б поверил, что вывалившаяся из ворот Замка Лорда толпа изумленно озирающихся зеленокожих намерена не более чем познакомиться с новыми соседями? Что двуручные мечи – всего лишь безобидная деталь гоблинского национального костюма? Что двери, в которые у хумансов принято стучать, они вышибают не по злобе, а попросту не привыкши к дверной хлипкости? Что первый же мордоворот с зубами через один сожрал целиком поднесенный ему каравай хлеба и полфунта соли не чтобы шокировать, а по врожденной робости побоявшись показаться невеждой? Что, громогласно требуя остаться, гоблины меньше всего думали о создании себе запасов провизии на зиму?..

Предубеждение – страшная сила!

А впрочем, кто их знает. Да и жрать зимой, действительно, что-то надо…

Когда это вредила осторожность?