Текст книги "Генерал Панк. Дилогия"

Автор книги: Сергей Чичин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 60 страниц)

Тут-то Хастред, все это время гадавший, с кем их тут свела судьба, наконец сделал предположение… и оно ему решительно не понравилось.

– Так вот ты какой, Искун, – прорычал он в глухой горшок, венчающий голову рыцаря.

Правая рука рыцаря еще раз въехала под ребра генерала – и боевой офицер без звука улетел на несколько метров в сторону, где и распластался по земле, не подавая никаких признаков жизни.

– Я Искатель, и воистину близка моя цель! – прорычал он, рванул руку с булавой, и Хастред уязвленно осознал себя вскинутым в воздух, как сам порою поднимал над головой более легковесных оппонентов, чтобы… чтобы бросить их…

Наверное, из него тоже мог бы получиться Искатель.

Во всяком случае, этот поступил точно так же, как заведено у грамотных гоблинов.

Несколько подпортил ему бросок Зембус, скользнувший под уже отправляемым в полет книжником и нанесший коварный удар, за какой друида, будь он членом рыцарского сословия, лишили бы всех регалий и подвергли всеобщему поношению. Эльфийский меч гадюкой блеснул по-над самой травой и нырнул острием под кольчужную юбку рыцаря.

– Так его, выродка! – азартно выкрикнула эльфа. – Молодец, кейджианин!

– Я не, – возмущенно начал Зембус и оборвал сам себя: – Вот дерьмо!

Вместо того, чтобы немедленно перейти к закономерным конвульсиям, Искатель слегка дернулся, на короткую секунду замер, словно выравнивая затрудненное дыхание, а затем издал душераздирающий рев и шарахнул друида булавой в висок. Ну, попробовал шарахнуть – Зембус легко укатился из-под удара и вскинулся в любимую низкую стойку, нацеливая меч острием на черную гору.

– Не мужик ты, что ли, – пробормотал он обиженно. – Помер бы, а?

– Я его сейчас с посоха! – вызвалась эльфийка. – Глаза берегите!

– Да что ему твой посох! – прохрипел Хастред, поднимаясь на ноги там, куда его забросила судьба в черных латах. – Это ж Искатель Черного Света, дура! На магию ему сто раз забить!

– Да ему на все забить, – обиженно заметил друид. Он стелился по земле, закладывая легкие колебательные движения, и потихоньку пятился от наступающего на него рыцаря. Видно было, что и для Искателя потасовка не прошла даром – двигался он еле-еле, то и дело мучительно проворачивая голову и лапая свободной рукой горло. Однако и уязвимых мест у него заметно не было – даже глазные прорези в шлеме казались узковатыми, чтобы в них можно было всадить лезвие меча или хотя бы кинжала. – Раз такой умный, скажи, как его метелить!

– Да кабы знать, – бодро откликнулся Хастред, вытащил из-за пояса азуредж и тоже осторожно вдвинулся в незримый боевой круг. – Они ж реже, чем драконы… Я если когда и мечтал, что встречу, так думал – вопросов назадаю про всякое, что в мире деется…

– Груб ты и недостоин ответов просвещенного, – отрезал Искатель, со вполне очевидным беспокойством оглядываясь то на одного, то на другого.

– Да засунь себе свои ответы куда поглубже, – пожелал книжник, тревожно покосился на безжизненного генерала и пригнулся, увешивая в руке непривычный до зубной боли топор. – А что у тебя внутри, и так сейчас посмотрим.

И поймал-таки его Искатель на свое подчеркнутое ковыляние – внезапно распрямился и достал булавой. Гоблин инстинктивно отбился гнутым азуреджевым топорищем, ожидал хруста изящной поделки, но она даже не дрогнула. А вот самого книжника перевернуло и откинуло далеко в сторону. Рыцарь сразу развернулся к мигом перетекшему в атаку Зембусу, махнул булавой понизу, предвидя повторение прошлого выпада – ага, значит не понравилось, отметил для себя друид. В этот раз он, однако, и не претендовал на проход понизу, напротив, выпрыгнул вверх, пропустив булаву под ногами, жалящим выпадом послал клинок в лицо и отскочил назад. Искатель мотнулся следом как привязанный, не дожидаясь, пока опять начнут брать в кольцо. Догнал, махнул булавой раз, другой, тяжеленное оружие мелькало в руке как невесомая щепка, правда каждый раз проносясь мимо. Друид уклонился раз и второй, на третий ответил жестким контрударом в левое плечо, вбив кончик лезвия в узкий зазор между наплечником и пластиной на руке. Рыцарь глухо взвыл, выпустил булаву, руку рванул на себя, выворачивая из руки гоблина рукоятку. Зембус не выпустил, держал до последнего, вытягивая на себя, эльфийский клинок согнулся в дугу, но Искатель вдруг качнулся в обратную сторону и шарахнул друида в грудь кулаком. Легковесного шамана снесло так, что он исчез в кустах.

А в спину рыцарю со свистом влетел запущенный через всю поляну азуредж.

Эльфийский топор, хоть и выглядел хрупким, глубоко проломил даже почитающиеся неуязвимыми латы Искателя. Тот впервые завопил в голос – сочный, раскатистый, хорошо подходящий для чтения проповедей, но и тут пригодившийся. Развернулся, запустив руку за спину, и выдрал топор из раны – после чего обнаружил, что Хастред набегает на него, низко наклонив голову, словно собираясь бодаться. В последний момент, однако, книжник передумал – пожалел свою высокоученую голову, высоко выпрыгнул и шарахнул рыцаря в грудь обеими ногами. Искатель выронил топор, отлетел на дерево, случившееся за спиной. Хастред качнулся следом, не особо и представляя, что делать голыми руками с этой неуязвимой громадой – и облитый черной сталью кулак влетел ему в висок, укладывая на землю в виде, мало отличимом от мертвого.

Поле боя решительно осталось за Искателем, поскольку эльфийка, застывшая столбиком на другом конце поляны, как боевая единица в этой ситуации явно не котировалась.

Тогда встал Вово.

Он поднялся тяжело, цепляясь за соседнее дерево, и в его глазах едва ли не впервые в жизни горела самая настоящая ненависть.

– С маленькими, значит, можешь, – прохрипел гобольд. Слова лезли из глотки с трудом, но какая разница? Он сделал шаг и другой, на третий шатнулся и тяжело рухнул на колени, но тут же вскинул руку, весящую как гора – стой.

Жди.

Сейчас встану.

Только отдышусь.

Искатель с почти таким же трудом отклеился от дерева и теперь ждал, глядя на чудного гоблина, который – нет бы отлежаться и уползти! – ползет сам навстречу смерти. Хотя сам и ползти не может, стоит на одном колене, ожидая… чего? Что вернутся силы? Что, наоборот, истекут последние, и тогда можно будет упасть лицом в траву с чистой совестью? Или что силы оставят его, Искателя? Неуязвимую боевую машину, выращенную в далекой подземной лаборатории с единственной целью – найти тот самый Источник Черного Света, вблизи которого его латы окрасятся в белый цвет, и для того наделенную опытом сотен лучших бойцов? Существо, не боящееся смерти, потому что не знает жизни, кроме безрадостных, утомительных и безрезультатных поисков? Или?..

А Вово смотрел и не думал ни о чем, потому что к Искателю сзади шел Чумп. Самый маленький в их бугайской компании. Самый злоязыкий и равнодушный ко всему на свете, кроме своего кошелька – ну и, понятно, чужих, которые по сути всего лишь филиалы своего. Меньше всех склонный участвовать в потасовках. И даже сейчас успевший потерять где-то свой тоненький меч с большой гардой.

Шаг за шагом, одна нога точно перед другой, так что следы остаются одной цепочкой, а не двумя. Глаза опущены. Есть поверье – а может, и не поверье вовсе, а наблюдение – что если глядеть кому-то в спину, то он обернется. Руки пусты, расслаблены, опущены.

Вово и не думал никогда, что можно так страшно идти.

Успел подумать, что вот теперь знает, почему воины, такие как генерал Панк, считаются храбрецами. Не потому что не боятся махать мечами друг у друга перед носом – для этого достанет и дурости. Но видеть вот так, в лицо, идущую смерть – пусть даже не свою, пусть даже для врага – это дано не всякому.

Вово никогда не стать воином.

А Чумп дошел – и взбежал на спину Искателя, как белка взбегает на дерево. Взмахнул обеими руками, в них невесть откуда появились два тонких острых прутка-щупа, во взломном хозяйстве вещи абсолютно незаменимые, и безошибочно нашел остриями крохотные, словно бы и не на человечий глаз рассчитанные, смотровые отверстия. Рыцарь еще успел дернуться и извернуться, взметнуть руки, но ущельник уже скатился с него спереди, сделал еще пяток шагов и остановился, круто развернувшись к противнику.

Застыл.

А великан качнулся слегка, потом чуть сильнее, потом… а когда ему надоело качаться, рухнул навзничь, в полный рост, сотрясши землю и бессильно уложив руки вдоль тела.

Через поляну наконец выдохнула эльфийка. Еле-еле, не услышал бы и остроухий кот.

Вышло громко.

– Фанта, – просипел Вово, прежде чем повалиться подобно Искателю. – С ней чего-то…

– Со всеми вами чего-то, – сварливо откликнулся Чумп.

– Мы что, – прошептал Вово счастливо в траву. – Мы отлежимся, мы быстро… здоровые мы, что твои драконы…

Чумп покивал, подошел к рыцарю и досадливо пнул ногой его голову.

– Вот объясни мне, рыжая, – обратился он к эльфийке как к единственной оставшейся на сцене собеседнице. – За что мне такая непруха? Все гоблины как гоблины. Кто родной город проиметь ухитрится и потом знай приключается на этой благодатной почве. Кто, до полного одурения начитавшись дефективов, играется в легенды, бия по башке кого ни попадя. Про того, который должен по статусу лечить деревья, а он вместо этого плачет по абордажному мечу, я вовсе молчу – ему надо памятник при жизни накласть нерукотворный. Это гоблины, тут не поспоришь. Но я-то в чем провинился перед прародителями своими, что мне суждена пожизненная судьба эльфа при них?

– Ты-то эльф? – не поняла Тайанне.

– Ну да. Ты сказки народов мира слушаешь? Это ж эльфские прерогативы – все время из ниоткуда появляться, выручать всю банду, совершать подвиги, на какие никто больше не горазд, последним оставаться на ногах… Да сама погляди, кто остался? Ты да я. Двое эльфов. С кем там, интересно, моя бабушка согрешила?..

– Глянула бы и я на того урода из наших, что на твою бабушку позарится. Знаешь что?

– Знаю, но все равно скажи. Нравится мне, как ты пищишь.

– Если бы ты только что не спас все наши задницы, я бы сказала, что ты кретин и чтобы никогда не смел претендовать на родство с нами, перворожденными.

– Ага, именно этого я и ждал.

– Но!

– Но?

– Но. Но, ты таки спас наши задницы. Поэтому, если ты по-прежнему претендуешь на эльфийские корни, я пожалуй скажу тебе… – Тайанне сделала над собой ощутимое усилие, набрала в грудь воздуху, – ТЫ ИДИОТ, и можешь сколько угодно претендовать на родство с эльфами, но от этого оно не станет к тебе ближе, чем твой хренов локоть к твоей поганой пасти, это тебе понятно?!

Чумп деланно вздохнул.

– Главное чтобы другие гоблины в это до конца верили. А то на дележе добычи еще оделят как эльфа.

– Это как – как эльфа?

– Ну, как, как – несправедливо! Со всеми поровну. Это ж выходит не дележка, а чистая демократия. За то ли боролись?

Эльфийка нервно взлохматила шевелюру.

– Знаешь, а мне пожалуй жаль, что ты не эльф. Такого бы в наш род – ох бы папу и поколбасило! Выйти, разве что, за тебя замуж?

– Э-э, при Хастреде такого не ляпни! Он ребенок впечатлительный, одним топором обоих упупит. А нет ли у тебя часом сестренки, со щеками и…

– Ах ты гаденыш!!!

– Да ладно, просто же спросил! Давай ребят очухивать. Ты бери Вово и волоки его в деревню, а я пока что…

– Я? Вово? Вот этого – в деревню???

– Ну, не здесь же оставлять, – Чумп озадаченно пожал плечами. – Хотя да, это ты права, в деревню далековато, да и смысл какой?.. волоки к ведьме.

– Да я ж его с места не сдвину!

– Из принципа?

– Из тяжести! В нем одного дерьма больше, чем я за раз могу с места сдвинуть!

– Вот блин, бабы пошли, – огорчился Чумп не на шутку и присел на спину поверженному Искателю.

– Слабые? – окрысилась эльфийка, подумала и, чтобы не стоять столбом, примостилась рядом.

– Не, умные. Вот, говорят, раньше были гоблинши – ух! Скажешь ей – сверни гору, а она ж тупая, не знает, что гора слишком тяжелая и к тому же к земле прикручена… Раз-два, глядь, и свернула.

– А троллям, поди, и сейчас хорошо.

– Просекаешь, ага. Слушай, может, я все-таки немножко эльф? Мыслим похоже. И спеть хочется. Давай, нежными голосами, с третьего такта? Авось Кижинга примчится. Драку прохлопал, хоть таскать поможет. Запевай!

– Про гзурского паладина?

– Не, за эту зарубит не глядя. Давай про ежика.

…А ветер гнал себе равнодушные облака на север, в сторону Хундертауэра…

А меж тем и осень подкралась, призадумался генерал, наблюдаючи за планирующим из кроны близрастущей липы листиком.

Или не осень. Может, всего лишь белка какая-нибудь паршивая.

Лежать было больно. Удерживал на месте только опыт, бархатно нашептывающий на ухо, что ежели попробовать встать или хотя бы повернуться, то вовсе света не взвидишь. А свет и так мерк, но медленно. Интересно, это возрастная слепота подкрадывается или просто сумерки подступают?

– Мы уж не ждали, что вообще очухаешься, – проскрипело совсем рядом голосом Зембуса. – После такого поди встань.

– Давно лежу? – выдохнул генерал. В груди затрещало, словно на нее набили бочечных обручей и теперь склепывали их, сводя концы. От боли замутило, однако была в этой боли и приятное: смертельные раны, слышал генерал не раз, не болят. Хотя, слышал порой от таких откровенных вралей, что впору усомниться.

– Давно. Почитай, с полудня. Думали, совсем уж не выживешь. Но как ведьма поднесла своего отварчику, оборотах так о восьмидесяти, ты у нее баклажку отобрал и выжрал до дна. Тут уж ясно стало, что должен оклематься.

– Откуда ясно?

– А у нее еще баклажка есть. Чтоб ты да оставил?

Мир стал поярче, а обручи несколько ослабли. Панк даже решился повернуть голову на друидский голос. Зембус, заложив руки за голову, лежал рядом с ним на охапке лапника. Взор его, хоть и был устремлен в заурядное небо, похоже, проник в какие-то неочевидные генералу пространства, ибо друид мечтательно улыбался. За ним виднелся Хастред – этот валялся еще вольготнее, пристроив под обмотанную тряпками голову чей-то мешок и закинув вытянутые ноги на груду черных доспехов. Вот это молодцы, не зря, стало быть, пострадал. Страшно подумать, каких зверей набрал в команду! Собравшись всею кучей, чего доброго и с ним, генералом, справятся. Особенно если Вово… А, кстати, Вово!

– Как наш бугай? Живой?

Зембус нехотя выпростал из-под головы одну руку, потыкал ей куда-то через генералов торс и вернул конечность на место. Панк осторожно, чтобы не свернуть от усердия шею или, еще не хватало, не показаться перед молодежью суетливым шмыгалем, повернул голову в том направлении и издал озадаченное хрюканье: Вово, которого он совсем недавно наблюдал в совершенно несовместимом с жизнью состоянии, высился непоколебимой горой над костром, разведенным шагах в тридцати от лежбища, и помешивал длинной лопаткой в установленном на уголья котле.

– Вот же зараза, – только и произнес генерал, вложивши, однако, в это слово немалую речь о пределах допустимой прочности и природной расточительности на всяких кобольдов и их детищ, в то время как бедные-несчастные чистокровные гоблины остаются ни с чем и обижают их все, кому не лень. И даже те, кому лень – давешний черный рыцарь вроде не горел желанием лезть в драку, но будучи в нее втянут, уже не постеснялся…

Вово обернулся, заметил очухавшегося командира, бросил свою лопатку и вприпрыжку бросился к Панку. Как взаправдашний зверь собака, друг хуманса, к хозяину – несолидно! постарался нахмуриться генерал, но вышло плохо, морда сама расплылась в добродушной ухмылке. Вово и двигался как щенок – большими радостными скачками. На широкой роже гобольда никаких следов давешней травмы, кроме неестественной бледности, не было заметно. Хотя нет, когда присел рядом на корточки, обнаружился свежий багровый шрам на виске. Вместо вдрызг расколотой башки! Генерал вспомнил напор ручищи черного латника и покрылся холодной испариной. Да, воистину прав был друид, не иначе как с адамантином перековывали кости на гобольдов череп! Уж кому как не гоблину знать толк в прочности черепа, ведь много поколений их только и занималось, что селекционным отсеиванием недостаточно крепкоголовых.

– Щас суп будет! – невпопад, но радостно сообщил Вово. – Ты как, совсем оклемался, или опять только чтоб настойки стрескать?

– Волоки настойку, а там видно будет, – просипел генерал, пораженный в душу надеждой на халявную выпивку.

– Настойку тетка спрятала, – признался Вово виновато. – Сказала, что она три года ее не для того настаивала, чтоб полудохлые гоблины… – осекся, пожал плечами. – В общем она еще много всякого грубого наговорила. Злая, прямо как наша эльфа. Только с орком добрая, он ей, наверно, дрова колет, запыхался весь, голый почти что бегает. Я сказал – давай я тоже дрова поколю, если лишнего топора нету, так я и руками, мама всегда говорила, что я горазд дров наломать, а она смеется, мал ты, говорит, небось еще не умеешь!

– Нет бы научить дите, – подал слабый, но язвительный голос Хастред.

– А я сказал, я умею! А она – иди, мол, говорит, отдохни, утомился. А я взял деревяшку, какая попалась, и показал что умею. А она раскричалась, вот сказала вредитель, это, сказала, был идол ейного бога, в хозяйстве полезный исключительно, а ты иди, сказала, отсюда и ничего руками не трогай. Ну, не нужны дрова, так и сказала бы, я бы воды натаскал или еще всякого…

– М-дя, – генерал сморщился. – Чувствую я, не будет мне настойки. Знаючи, сколько всего полезного ты способен переломать, твоя тетка еще с нас самих последние штаны сымет в счет репараций.

– Нехай орка насовсем забирает, – предложил книжник. – Толку от него, как я погляжу, все равно чуть. Где-то он был со своим молниеносным, гхым, мечом, пока мы с той черной гадью ратоборствовали?

– Да и я не больно-то отличился, – приуныл генерал. – Эх. Прошло, видать, мое время. И не таких ведь клал в одно рыло! А тут ничего, почитай, не успел, как вынесли вчистую…

– Что не таких – верим, а таких не клал, – уверил Хастред.

– Ну уж и не успел! – Вово старательно сделал круглые глаза. – Да ты его удавил чуть ли не насмерть! Потом стали с него броню стаскивать – башку отрубить пришлось, ибо горло панцирное так смято, что я его потом распрямить не смог, как ни старался!

– Правда? – генерал в изумлении покосился на гобольдовы пальцы. Да если уж Вово чего двумя перстами не распрямит, того ему, генералу, в три руки не согнуть!

– Врет, – удостоверил честный Хастред. – Распрямил, будто ворот из мягкого золота, и не заметил. Утешает, стало быть. Да ты не тушуйся, генерал, Искатель – редкая зверушка, его не каждый день встретишь, и драку с ним тоже только мы, гоблины, да по вопиющему незнанию могли затеять. А уж чтобы тебя совершенно утешить, сообщу что это первый известный мне случай, когда Искателя таки отметелили. Да еще и без потерь.

– Суп пригорает, – ахнул Вово. – Пойду мешать. Вы мне потом расскажите, почему этот дядька к Фанте полез и меня по башке стукнул, как будто я ему сделал чего! Я б ведь кабы знал, что он гад такой, я б его сам первый огрел! А то подошел по-доброму, спросил кто тут спрайтиху обижает, а он как развернется, как даст мне дубиной! Ажно земля с небом в глазах кувырком пошли, а потом…

Вово сокрушенно махнул лапой, угрозил кулаком груде черного железа и вприскочку же вернулся на свой боевой пост.

– Скоро будет! – крикнул оттуда. – Хороший супчик, наваристый! Вы подымайтесь, кушать будем, быстро поправитесь!

– Из врага? – заинтересовался генерал.

– Неа, тетка ведьма грудинки свежей дала и трав еще всяких.

– А ты говоришь – злая.

– По-моему, злая. Мне ничего не дала, ни настойки, ни еды, но Чумп сказал, что просить надо уметь. А если просить не умеешь, то думать, а если и думать ты слишком гоблин, то хотя бы прыгать. Я, правда, не понял, но, видимо, он хорошо прыгал и тетка ему за это мяска дала. А может, попросил хорошо, и она поэтому дала. Чумп, он худой и жалобный, я б ему тоже дал пожрать, если б у меня было. Ему поди не дай!..

Тут Вово чему-то своему вздрогнул и, умолкши, с удвоенным усердием заворочал в котле лопаткой.

– А я вот помню, как в Мариого партизанили, от части отбившись, – припомнил Панк. – В армейском деле первое – фуражировку наладить, а тут, ясное дело, никаких тебе вариантов. Либо жуй шишки, либо ноги протягивай, либо, сами понимаете…

– Либо покупай на рынке колбасу? – предположил Хастред заинтересованно.

– О. Гм. Ну, это еще одна аккредитива.

– Альтернатива?

– Или так. А собрался там народ простой, куча гоблинов, причем двое лесных, а один ажно из потомства Рего – эх, и предприимчивый же был парень, посейчас вспоминаю с умилением! Ну и еще всякий народ без комплексов. Так тамошние мариогские власти, поди, до сих пор гадают куда в тех краях люди пропадали! Хотя, думаю, все свалили на местных крестьян. Потому как мяса больше всех оказалось на тамошних сборщиках налогов…

Генерал осторожно поднял руки, переждав вспышку мучительной боли в смятых ребрах, и сцепив пальцы пристроил по примеру собратьев руки под голову. Оказалось, что под нее тоже кто-то пристроил что-то вроде подушки – кожаное и пружинящее. И на том спасибо.

– А вот судья был невкусный, ну то есть совершенно. Наверное, страдал от разлития желчи или еще какой пакости. Это я вообще к чему? Кто тут судья?.. А, ну да. Чего ж того увальня в суп не пристроили?

– Ты б его видал, – брезгливо покривился Зембус. – Сам себе до конца жизни эльфом-красавцем бы казался.

– Так эльфом или красавцем?

– Да, на тебя глядя не поймешь, до кого тебе дальше. Но, в общем, вид у парня совсем неаппетитный был. Подозреваю, что даже и при жизни, а уж после того как его разве что спрайтиха не пнула, стал вовсе…

– Как есть верно, – подтвердил Хастред. – Хоть в глазах у меня и двоилось и плыло, но и то два раза вывернуло. Зато ведьма его башку выпрашивала, чуть ли не в ногах ползая.

– Чего не покажется, на земле-то валяясь, – расхолодил его друид. – Подошла, пальцем ткнула, орк башку-то и отчекрыжил, и в мешок. Да, в общем, кому она еще нужна-то? А вон панцирь можно было бы на генерала приспособить, однако ж ты его проломил будь здоров как, вредоносный жук.

– Так я вам и полез в эту скорлупу, придумщики! Мало ли, какая парша по этому уроду бегала, что ему приспичило ту мелочь крылатую молотить! А ну-ка, кстати, кто таков этот Искатель, и нельзя ли было его вместо умерщвления приспособить, скажем, для лупления гномов в хвост и в гриву?

– При его-то непрошибаемости да на такую мелочь? – Зембус выдохнул, смешно раздув щеки, – Да он тебя крепче приложил, чем на первый взгляд показалось. Сам посуди, ежели ты даже кого ангажируешь, то что мешает гномам нанять таких два десятка?

– Таких два десятка в мире просто и не найдется, – сообщил Хастред. – Даже какое-то пророчество на эту тему было, точно не помню, но «когда Искатели соберутся вокруг искомого и найденного»… Там еще много всяких интересных условий было. Все касаемо кучкований. Когда орки соберутся и постигнут магию, гномы соберутся и пожертвуют денег на благие цели, гоблины соберутся и не подерутся целых полчаса… Что-то еще про эльфов было, тоже маловероятное – то ли колбасы навернут, то ли в носах поковыряются.

– Я даже знаю, чем гзурам придется в таком раскладе пожертвовать, – буркнул генерал. – А что, собственно, они ищут? И на кой все же хрен он башню валил? Неужто все для того, чтоб до той мелкой летучей пакости дотянуться?

– Ктопакостьктотутпакость? Самтыпакостьбольшаязеленаятолстаядохлаяпакость!

Панк закатил глаза под лоб и обнаружил Фантагурку, зависшую над ним со стороны макушки. Судя по тому, что сверкающие праведным гневом глазенки спрайты отделяли от унылых глаз гоблина каких-нибудь полфута – фея, очевидно, стояла на земле, нагнувшись, уперев пухлые лапки в крутые бока и заглядывая в лицо злослову с искренним возмущением. Ярко-красная шапочка волос разметалась над генеральским лицом гневным костерком.

– Пааашла, – посоветовал Панк и, насколько хватило помятых легких, дунул спрайте в круглую рожицу.

– Айайайайай! – взвизгнула Фанта и одним прыжком унеслась из поля генеральского зрения куда-то назад. – Такойбольшойамаленькихобижаешькакойнегодяйнегодяйкакой! Жуйкоружуйжуйчтобпахлолучшеизортахочешьпринесукорыпогодисейчаспринесулежитутнеуходиникудаждипринесукорысейчас!

И увесисто затопотала маленькими ножками в неизвестном направлении.

– Умеют Искатели одну штуку интересную, – лениво известил Хастред. – Способны они магию обращать. Не то что обращать совсем, но… отшибать, скажем так. Понятия не имею, как оно делается, но что-то он такое сотворил, что она теперь летать не может. Хотя, вроде бы, и близко не подходил. Если бы подошел – небось бы уже не бегала.

– Крыла пооборвал?

– Да нет, крыла еще при ней, но разве ж такими крылишками этот жбанчик поднимешь? Нет, летала она магически, сродни, я полагаю, заклинанию Levitate, которым наверняка здорово владеет наш приятель Альграмар, раз уж он у нас воздушный маг. Только ему колдовать приходится, а у нее все как бы само собой. Вот как на Вово заживает все, так она летает, без усилий, тренировок и обучения.

– Ты глянь, и тут нашего брата обделили! Кому ж не хочется, чтобы задурно?..

– Так ты зато вон какая репа, можешь теперь в корчме хвастаться, что тебя Искатель не добил, а с ней – видал какая беда? Отдиспеллил он ей летательную магию, теперь бегает, болезная, на ходу спотыкается, хочет полететь, а не может.

– А тебе уже и подсобить лень? Дал пинка, и будет летать до морковкиного заговения.

– Кабы все так просто решалось! И вообще, чего я? Я пострадал почище тебя! Тебе всего лишь ребра помяли, это разве потеря? А меня вот по башне хватили, да как здорово! А я в нее читаю, между прочим. Если вдруг отвалится – большая потеря. Останется разве что проситься к тебе в прапорщики.

– Без башки не возьму. Башка даже воину страсть как необходима. И не только шлем на нее напяливать да жрать втудыть, но и для многих иных полезных нужд. К примеру, на нее удары отвлекать очень способно. Пока лупят тебя по тыкве, не соображая с кем связались, ты всех успеешь оприходовать. Таки что, говоришь, это была за черная зараза?

– О, генерал, это сложно. Откуда взялись – мне не докладывали, бытует на этот счет целая куча мнений. Одни возводятся к Айс-Эйсу, которому источник Черного Света нужен был для каких-то его колдовских нужд. Другие ажно в Страну Храмов нацеливаются, то бишь подразумевают едва ли не божественное происхождение.

– Видали мы таких богов, – хрюкнул генерал возмущенно. – Бог должен быть, как бишь его? Ну не добр, вестимо, этого еще не хватало, но вот как Занги!

– Пьян, задирист и невнятен?

– Тьфу на тебя, богохульник! Могуч и величествен! Хотя в могучести тому гаду было не отказать, а величие где, что даже мимохожий книгочей ему сразу в бубен вдвинул?

– Так я ж на то и книгочей, от многих знаний – всея беды, почитай два шага до еретика. Вот приличный священник или там друид, – Хастред с некоторым недоверием покосился на соседа, словно заподозрив его в служебном несоответствии, – тот сразу должен распознавать божественную мощь и на колени ухаться. А не пырять аватара в самые что ни на есть причиндалы. Где оно, спрашивается, благочестие?

– Это вам еще Лего по укурке не являлся, – успокоил его друид, и даже перекосился весь от каких-то потаенных воспоминаний. – Он и нашему-то брату не всякому… Меня полдня с кедра снимали, потом сам не мог представить, как на такую высоту по ровному стволу без веревки да лесенки. После такого хрена с два какой чернокованный запугает. Да и не было в нем никакой божественной мощи.

– В нем и нормальной хватало, – генерал поморщился, – Теперь знаю, каково приходится тем, кто на меня так же налетает, как мы на него. Эх. Ну, ладно, будем надеяться богов особо не прогневили – только их участия нам и не хватало. А откуда он последи леса взялся, да еще в таком виде непотребном? В лес в доспехах не ходят.

– Это ты не ходишь, а Искатель из лат не вылезает никогда. Это у него такая рабочая форма одежды.

– Дык же и у меня такая! Я виноват, что вы, олухи, ее растеряли всю? Но по лесу – да мы ж с вами уже пробовали! – она утомляет чрезвычайно. Какая польза от доспеха, коли ты его таскать не способен?

– Что-то незаметно, чтоб он неспособен был. Силенок ему не занимать. А что до снять, так не очень бы он в бездоспешном виде тебя порадовал. Латы и так местами пришлось от мяса отдирать, – книжник болезненно сглотнул, – шкуры нету, одни шрамы на голом мясе, кровоточных сосудов ведьма не нашла, хотя тыкала его ножиком с азартом, а уж что внутри творится – я смотреть не стал. А то еще башка лопнет от многих знаний!

– Удумают же, – отплюнулся генерал. – Хотя пакостей таких видывал, нечего мне. Вот только в латах они не ходят, ибо боли не чувствуют и самую плоть прочнее железа имеют, а зовутся големами. Понял, нет?

– Я уж тоже подумал, – согласился книжник. – Читывал про самых различных чудищ, и похож весьма… Вот только никогда не слышал про голема умничающего. Но вот с другой стороны это их вечное болтание по миру в поисках такой чепухи, как какой-то особый свет, очень даже похоже на обычное големское существование. А что до спрайтов, то похоже что зачем-то он их целеустремленно выносил. Нашли мешок его, так там ни пожрать ничего, ни выпить, ни даже штанов запасных… одни спрайтовые крылья.

– Сильнейший магический реагент, – пояснил друид. – Не скажу, для каких нужд оно ему было надо, если уж на то пошло, то спрайты время от времени крылья сбрасывают, мог бы попросить – небось поделились бы. В старых, как и в драконьей чешуе, магии куда больше, а нужды в них никакой самим спрайтам нету – все равно выбрасывают.

– С такой силищей просить плохо получается, – проворчал генерал со знанием дела. – Уж я-то знаю. Откроешь бывало рот, чтоб вежливо или даже униженно попросить, а кулак сам собою – бац в рыло! А там проси не проси – не доорешься.

– Суп готов! Налетайте!

Вово сдернул котел с угольев, отставил на пару шагов от кострища и блаженно окунул рожу в клубящийся пар. Выдернул чуть покрасневшую, обремененную благостной гримасой.

– Хороший супец сросся! Подымайтесь, лежебоки! Подумаешь, по шеям надавали, что ж теперь – и не жрать вовсе?

– Легко говорить, – обиделся генерал. – Повезло с прочной репой, так теперь всем на тебя равняться? Годы мои не те – порхать как та крылатая! Положено отлеживаться опосля каждого чиха, утешаться отварами и целебной магией, а чуть какой чирей, так и завещание сочинять.

– Вово и сам был не в лучшем виде, – наябедничал друид. – Я когда из кустов вылез – он лежал как дохлый, хоть и не там где раньше. Орк прибежал с ведьмой, он все лежал. Свернуть его не вышло, уж и Хастреда на ветки уложили и оттащили сюда, и тебя – волочь пришлось всею толпой, горазд ты брюхо набивать! Вернулись за ним, по пути все на свете прокляли, думали уж гноллов звать на подмогу… А он глаза открыл, башкой покрутил, встал да как пойдет своим ходом – ажно ведьма челюсть уронила ниже пояса. Не бывает, говорит, такого! Да я и сам знаю, что не бывает, я уж если падаю, то поди подними, а этот… Чудо то еще.