Текст книги "Плюшевый: пророк (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– … Это правда? – тихим, испуганным голосом спросила девушка.

– Нет, я только что это выдумала, чтобы вас свести! – произнесла Боней с четко слышным в ее ровном голосе раздражением и недовольством. – Я тебе говорила, что к телесной близости нельзя относиться легко! Говорила? Говорила! Я тебе говорила, что не всем мужчинам нужны только плотские удовольствия без обязательств, как бы вам ни промывала мозги моя свекровушка? Говорила! А ты что?

– Промывала?.. – неуверенно переспросила Яса. – Что делала старая госпожа?..

– Неважно, – поморщилась Боней. – Надеюсь, ты хотя бы искусство блаженства не применяла?

– Н-нет…

– Слава плюшевому мишке! – с иронией воскликнула Боней. – А самой тебе было с ним хорошо? – это было сказано уже куда мягче, и Яса приободрилась.

– Да, мне очень понравилось. Но…

– Тогда выходи замуж за своего лекаря – я не желаю разбираться тут с убийствами или с самоубийствами среди моих доверенных людей! – тон мастера-наставницы снова сделался таким, что хоть стены круши. – За последствия своей детской непосредственности нужно отвечать!

…Свадьбу сыграли в тот же день – а на следующее утро Сорафия Боней отослала молодоженов инспектировать пригородную резиденцию с наказом хорошенько там отдохнуть и получше узнать друг друга.

* * *

p.s. Лайки и комментарии – это, конечно, не любовь до гроба и после, но очень к тому близко!

И у нас новая песня – дуэт Лиса и Соры.

https://rutube.ru/video/private/c7f013b96157a4430a95a600ebd8a8bc/?p=uShRY79kG5I_qs_k4Qiltw

https://youtu.be/_zGqibt6eT0

Глава 4

Птицы и головастики

Интерлюдия. Яса Иэррей и другие

Кажется, глупая мысль – что после твоего отсутствия в несколько дней все пойдет прахом! Уже случалось такое, что Яса была занята разными срочными делами по просьбе мастера, и наставнице Боней ассистировала либо Кора, либо другая подходящая девочка. Но все-таки ни разу при этом Яса не отлучалась от своей наставницы далеко. А во всей резиденции не так уж много людей знают, насколько серьезная помощь требуется госпоже Боней! Кроме нее, Коры, Ии и Тамиена – пожалуй, разве что старый слуга Кейлин. Не то чтобы ему кто-то говорил, просто наверняка в курсе, потому что он всегда в курсе всего. И при этом собственной матери не проговорится, сколько ему лет!

И все-таки Яса волновалась. Тем более волновалась, потому что госпожа сердилась на нее, когда отправляла «отдохнуть и получше познакомиться с собственным мужем». Сменила гнев на милость, когда Яса смиренно согласилась с необходимостью этого брака – но все-таки чувствовалась, что она была недовольна.

Яса и сама чувствовала сильнейшее недовольство собой. Так попасться! По такой глупости! Правда, Иэру она это показывать не собиралась. Собиралась стиснуть зубы и вытерпеть все возможные ограничения и неудобства этого брака, пока в принципе можно будет терпеть – сама виновата, что уж поделать. И только потом требовать развода. Мастер-наставница ясно показала: мастер Иэррей более ценен для нее, чем Яса. Ясе следовало это понять еще до того, как она пошла соблазнять его.

Вот только терпеть оказалось нечего. В смысле, не было никаких лишений и неудобств! Разве что некоторые обыденности, к которым следовало приспособиться, но они оказались не лучше и не хуже ее прежних привычек. Просто другие.

За те несколько дней, что они были женаты, Яса вдруг обнаружила, что ее муж, во-первых, почти ничем ее не стесняет – если не считать его настояния, чтобы она пила какие-то жуткие укрепляющие снадобья по утрам и вечерам! Он это и раньше ей советовал, но проследить не мог, а теперь следил. А во-вторых… с ним оказалось легко и хорошо. И не только в постели.

Им и раньше приходилось работать вместе: Иэррей учил Ясу и других девушек лекарскому делу вместе с мастером Боней, плюс Яса частенько ассистировала ему, как и мастеру-наставнице. Яса думала, что теперь, после заключения брака, спокойно работать вместе они уже не смогут – между ними поселится неловкость. Однако ничуть не бывало! Иэррей держался с ней ровно так же, как раньше, только называл по имени и на «ты». А наедине мог лишний раз обнять и поцеловать. Что было приятно.

У нее даже начала закрываться мысль: может быть, госпожа Боней не наказала ее за легкомыслие таким образом? Наоборот, как всегда, лучше знала, что ей надо?

Нет, соблазнительная мысль, конечно, но не стоит обольщаться: наставница все-таки явно сердилась на нее! Да и потом, сначала намекать изо всех сил, что хочет видеть ее любовницей Коннаха (если не его младшей женой), а потом за здорово живешь отдать уже и так надежно привязанному к Бонеям лекарю – едва ли это можно объяснить, если госпожа в ней не разочаровалась! И начала сомневаться в ее верности, а хуже этого быть не может.

Поэтому из повозки возле особняка Яса выходила с трепещущим сердцем.

– Ты слишком волнуешься, – сказал Иэр спокойным тоном. – Я абсолютно уверен, что мастер Боней встретит тебя ласково.

– Я тоже в этом не сомневаюсь! – воскликнула Яса. – Но какой оттенок будет у этой ласки – вот вопрос!

Иэр чуть покачал головой, как бы говоря, что он не считает нюансы такими уж существенными.

– Даже если она еще не вполне тебя простила, рано или поздно, несомненно, простит, – сказал он ей. – Она питает к тебе большую слабость. Сдается мне, ты напоминаешь ей кого-то из ее прошлого, не говоря уже о том, что сама по себе – ценная сотрудница. Тем более, что ты согласилась с навязанным тебе браком, тем самым подтвердила свою безусловную лояльность. Значит, в опалу она тебя точно не отправит.

Яса только дернула плечом.

Она осознавала, что Иэр прав, но его невозмутимая логичность частенько казалась ей слишком уж упрощенной, будто он упускал целое измерение жизни! С другой стороны, именно за этот спокойный анализ она была ему сейчас очень благодарна – пусть даже к этой благодарности примешивалась изрядная доля досады за его непонимание.

И вот, уже когда Яса поднялась на крыльцо резиденции, ее посетила мысль: а что если наставница и правда не справилась без нее? Что если с ней случилось что-то плохое, скажем, из-за ее слепоты или больной спины, и даже сила Великого мастера не смогла ее спасти?

Эта мысль была еще глупее, чем то, что госпожа ее не простит, но что-то насторожило Ясу еще на подходе к дому. Ее внутреннее зрение показывало внутри метание множества силуэтов, как бойцов, так и слуг. Люди явно были заняты более оживленной и лихорадочной деятельностью, чем обычно в это время дня. Что-то случилось?

Яса решительно дернула дверь на себя и вошла.

К ее удивлению, старый Кейлин не появился из своего маленького кабинета при входе, чтобы поприветствовать ее. И вообще никто не появился. Большой полутемный холл пустовал, только на втором этаже хлопали двери и звучали голоса.

Иэр, вошедший следом за ней, поставил на пол сумку с инструментами и сказал:

– Похоже, что-то случилось.

– Ты тоже заметил? – встревоженно спросила Яса.

– Вряд ли что-то серьезное, – хладнокровно сообщил Иэр. – Иначе была бы усиленная стража. А охрана вокруг резиденции обычная. Разве что с прибавлением Дубов, ну так ведь они теперь к нам переехали.

– Я к госпоже! – решительно воскликнула Яса.

Она сама скинула свой дорожный плащ, повесила его на вешалку в прихожей, нашла домашние туфли в специальной ячейке шкафа и заторопилась наверх. В этот час госпожа, скорее всего, у себя в настоящем кабинете – то есть в кабинете Ясы. Только вместо Ясы там, наверное, работает Кора или Тамиен…

«Представительский» кабинет госпожи обычно пустовал, если только не надо было принимать гостей. Там только хранили чистовые копии документов. Для настоящей работы использовали примыкающую комнату поменьше. Внутреннее зрение показывало Коре сияющую ауру госпожи примерно в этом районе.

Однако госпожи в малом кабинете не оказалось. Бывает, через стены внутренним зрением смотреть трудно. Значит, госпожа все-таки в «представительском» – мало ли почему. А вот что действительно странно: за столом, на удивление чистым и свободным, сидела Кора, обхватив голову руками.

– Яса! – она обрадованно вскинула глаза на старшую девушку. – Ты вернулась! Как хорошо!

– Что случилось? – быстро спросила Яса. – Ты уже успела прочесть госпоже черновики новых договоров найма, которые я составила? А что с контрактом для Фейхенов? И счета для лечебницы?

– Нет! – трагически воскликнула Кора. – Госпожа сказала, что ничего больше не надо читать вслух, чтобы я просто принесла документы ей на стол, а она сама просмотрит.

– Ей на стол? – с сомнением спросила Кора.

– Да!

– Привезли те чудо-очки из Лидаса? – догадалась Яса. – И наставнице они подошли?

– Нет! – не меняя тона ответила Кора. – Я… я предательница!

– Что? – не поняла Яса.

– Это я виновата! – голубые глаза Коры чуть ли не слезами наполнились. – Я его пустила! Не надо было пускать, но он знаешь, какой страшный был⁈ Как посмотрел на меня, так меня словно смело, я даже не подумала, чтобы ему дорогу заступить…. надо было… хотя все равно было бы бесполезно, потому что я третий ранг, а он первый! Он бы мною просто дверь вынес! Но я все равно должна была… И он забрал госпожу!

– Что? – Яса почувствовала, что леденеет. – Так госпожи здесь нет?

Не может быть, вот же оно – яркое сияние ее ауры, совсем рядом! Или… или это другой Великий мастер? Не может быть! В Тверне всего три Великих мастера, ни один из них не может сейчас оказаться в резиденции Цапель. Кто-то, кто прибыл с императорским двором?

– Нет, госпожа здесь, но она совсем другая! – шепотом сказала Кора. – Он ее подменил! Заколдовал! Не знаю, что сделал!

– Кто «он»?.. – и тут у Ясы появилось нехорошее предчувствие. – Глава Коннах?

Кора часто закивала.

– Яса! – вдруг услышала она оклик из соседнего кабинета. – Приехала! Зайди-ка сюда.

– Сама сейчас увидишь, – сказала ей Кора.

Яса толкнула смежную дверь и вошла к мастеру-наставнице.

Удивление накрыло ее с порога.

Во-первых, Сорафия сидела на стуле за письменным столом чуть боком, как будто только пристроилась, положив ногу на ногу (видно было по складкам платья) и наклонившись вперед. Она никогда так не сидела, всегда ставила ноги параллельно и держала идеально прямую спину – иначе, по ее словам, ее мучили спазмы! Во-вторых, она, хмурясь, разглядывала какую-то бумагу. Именно разглядывала, а не притворялась – зачем ей притворяться наедине с собой?

Во-вторых, наставница выглядела странно. Очень свежей, отдохнувшей… даже, пожалуй, помолодевшей лет на десять! Или на двадцать. Морщины на лице как-то разгладились, кожа выглядела ненамного хуже, чем у самой Ясы, глаза перестали казаться запавшими. Как будто из шестидесятилетней она превратилась в сорокалетнюю! Разве что седые волосы портили картину – но вместо сложной официальной прически Сорафия зачем-то велела уложить их в очень изящную, легкомысленную косу, падающую ей на спину. Кстати, невероятно сложную косу: наметанным глазом Яса оценила, что сама она, пожалуй, не сможет такую повторить, хотя ее учили делать прически. Скрытые таланты старой Ии?

– Добрый день, девочка моя! – Сорафия вскинула на Ясу взгляд и ослепительно, ласково улыбнулась. – Хорошо выглядишь. Поладила с мужем, так?

По ее интонациям Яса немедленно поняла: Сорафия на нее уже точно не сердится, хотя подтекст «ну ты и глупенькая маленькая девочка, что бы ты без меня делала» слышен был ясно. Ну и пусть. Яса старалась снисходительно относиться к тому, что госпожа Боней считает ее юной глупышкой, несмотря на первый ранг, боевые победы и даже исцеленных пациентов. В конце концов, сама наставница действительно намного сильнее и опытнее, этого не отнять.

– Да, мастер… – пробормотала Яса. – А… тут у вас все нормально?

– Да, я задала всем дополнительной работы, – хмыкнула мастер. – Во-первых, новый образец договоров найма, который ты подготовила, не соответствует законодательству Тверна в части положения о Гильдиях, нужно будет переделать – и лучше с кем-то из Гильдии нотариусов. Попроси Тамиена заняться этим, у него хорошо получается общаться с ними на одном языке. Во-вторых, с Фейхенами дела иметь не будем – они только говорят, что им нужен постоянный лекарь, на самом деле ищут наложницу для старшего сына, я удивлена, как ты этого не поняла. В-третьих, отделку лечебницы нужно будет ускорить – чтобы успеть к моей свадьбе. Которую я планирую сыграть до середины осени.

– Что⁈ – Яса охнула.

– Ты считаешь, что не в моем возрасте думать о замужестве? – дразнящим тоном спросила Сорафия Боней, выпрямляя спину и убирая за ухо выбившуюся прядку волос. – Что я больше не могу заинтересовать мужчину? Или могу – но лишь своим политическим капиталом?

– Н-нет… – пробормотала Яса. – Вы отлично выглядите… и… вы видите⁈

– Да, – весело сказала мастер. – Ко мне вернулось зрение. И здоровье. Спина больше не болит. Как видишь!

– Я должен вас осмотреть! Немедленно! Как это случилось?

Это, конечно, сказала не Яса. Это сказал Иэр, который как-то умудрился подойти к ней сзади, что она его не заметила.

Яса поглядела на мужа. Его лицо заострилось, глаза хищно блестели – ни дать ни взять, боец перед схваткой.

– Пожалуйста, – сказала Сорафия. – Хоть сейчас.

Дальше Яса наблюдала за тем, как ее муж осматривает мастера-наставницу – очень вежливо, очень уважительно, очень профессионально, но очень тщательно! Лекари-оиянцы обычно не разглядывают тела людей во всех деталях, разве что щупают пульс и рассматривают мочу. Некоторые, самые умелые, также могут послушать легкие с помощью специальной трубки. Однако под влиянием госпожи Боней и ее знаний, почерпнутых из таинственных древних хроник Цапель, Иэррей изменил своим принципам и теперь порой даже просил пациенток раздеться. С мастером Боней он, однако, ограничился тем, что очень вежливо осведомился, не могла бы она расстегнуть верх платья, чтобы ему удобнее было прослушать ее грудь. Что госпожа Боней с улыбкой и сделала, пошутив, что, мол, теперь она будет это делать только в присутствии Ясы, чтобы та не подумала лишнего.

Иэр шутку, конечно, проигнорировал. Яса уже успела узнать, что он с трудом воспринимает юмор и старается по возможности на него не реагировать, чтобы не показать неправильную реакцию. Она даже неприязненно подумала в адрес госпожи: зачем издевается над беднягой Иэром, знает же, что ему приходится на десять раз обдумывать любую фразу, которая может показаться юмором! Впрочем, Яса знала, что если высказать претензию вслух, госпожа, скорее всего, с улыбкой ответит: «Ему полезно».

– Поразительно, – наконец сказал Иэррей. – Вы не просто выглядите отдохнувшей. К вам как будто вернулась молодость. И многие повреждения вашего тела… их будто не было!

– Так и есть, – согласилась Сорафия.

– Как это вышло?

– Я могу рассказать вам механизм, – пожала плечами наставница. – Но не смогу пока объяснить, что послужило толчком к началу изменений. Это тайна. Даже от вас, Иэр, извините. Могу только сказать, что это возможно повторить для другого человека… но цена очень высока, и не стоит это делать без крайней необходимости.

– Понял, – кивнул оиянец. – Так каков же механизм?

Госпожа Боней чуть улыбнулась.

– Во-первых, это работа с железами внутренней секреции…

– Одну минутку, – Иэр жестом остановил мастера-наставницу. – Милая жена, прошу, найди мне письменный прибор и бумагу, я не знаю, где здесь что лежит. Мне нужно записать.

Следующие минут сорок госпожа вещала, Иэр записывала, а Яса безуспешно пыталась если не запомнить, то хотя бы уследить за объяснениями, понимая едва ли каждое третье слово!

Замороченная, она тогда так и не спросила, за кого же госпожа Боней выходит замуж. Впрочем, догадаться было нетрудно. Позднее служанка Ия посвятила ее в ту часть истории, которая прошла мимо нее.

– … Человек этот, не знаю, мальчик сказать ли, мужчина ли… Явился вечером, ворвался к госпоже, когда я ее уже к ужину переодевала. Потащил куда-то, говорит, за город поедем! Ну, думаю, куда за город, к Коннахам что ли повез? Мыслимо – в такую-то даль без предупреждения! Нет, говорит, поближе. Но все-таки одела госпожу поприличнее, на кухне сказала корзинку им собрать с едой – а то госпожа-то не поела. Я так и думала, что они вечером не вернутся-то, где уж, ворота через час закрылись или через два! Но все-таки ждала. Ночь прошла, утро прошло, их нет… Я все белье, все чулки госпожи перечинила, и говорю себе к окну не подходить – но все равно то мимо пройдешь, то занавеску поправишь… И тут пожалуйста! В возке опять, и у госпожи-то эта коса выпендрежная, видят боги, ух там и накручено, ух и навязано, кто ж так косы-то вяжет? Смеется, шутит, танцует – и глаза-то зрячие! Ходит, как молодая. Схватила меня, закружила, в обе щеки расцеловала. Говорит, замуж выхожу. Я – за этого-то вашего, бесстыдного⁈ Она смеется: мол, тоже скажешь, что я слишком стара, а он слишком молод? Ничего, говорит, он вырастет, а я помолодею… Так и сказала! «Помолодею», говорит! Нет, говорю, а только, говорю: вы вдвоем уезжали, вдвоем вернулись, в лесу ночевали… это он вам косу-то плел? Где это видано, чтобы мужчина женщине прическу делал⁈ Как есть бесстыдство!

– Как хорошо… – пробормотала Яса.

– Что уж хорошего! – воскликнула Ия. – Что госпожа здоровая и веселая – это, конечно, это и мне в радость. А только от этого Коннаха и раньше житья не было, а теперь уж точно взвоем! Ух он госпожу заморочит!

– Заморочит, – согласилась Яса.

Дальше она проговаривать не стала, а про себя подумала: «Какое счастье, что он меня выгнал!»

Почти совсем искренне подумала. Нет, крохотная нотка сожаления была, но она совершенно тонула в море облегчения. Потому что такой человек – это не потенциальный любовник, не командир и не муж. Это… это стихийная сила, и надо быть как минимум не слабее, чтобы не пропасть и не потерять себя под его давлением! Даже Иар, который старше ее на пятнадцать лет, вырос в другой стране и чья кожа синего цвета, и то ближе и понятнее.

А на следующий день наставница сказала ей:

– Собирайся, Яса. Поедем со мной и главой Коннахом за город.

Яса аж напряглась. В голову сразу полезли какие-то дурацкие мысли – вон, госпожа съездила с Коннахом за город, и что с ней случилось. Может быть, он захотел себе и Ясу – а мастер-наставница не против?.. Нет, не может быть! У госпожи-наставницы очень твердые понятия о супружеской неверности, она как-то об этом говорила. И не может же она…

Но с другой стороны, этот Коннах явно делает с ней, что хочет, и убеждает в чем угодно! Если вдруг он все-таки решил, что ему и Яса нужна для полной компании… Но нет, не может быть! Они оба не захотят оскорблять и унижать Иара – он им нужен. А что там по оиянским традициям должен сделать обманутый муж, Яса пока спросить не решалась. Но подозревала, что там ответ в духе «вырезать весь род обидчика до последнего младенца, а с изменщицы живьем содрать кожу».

– А… зачем поедем? – все же уточнила Яса.

– За тем, чтобы ты могла в нужный момент заменить Лису меня, – безмятежно сказала Сорафия Боней.

Яса ощутила, как ее бросило и в жар, и в холод одновременно. Нет, серьезно⁈ Это то, о чем она подумала⁈ Втроем?

– Выучу тебя одной полезной боевой технике, которую знаю, – безмятежно продолжала мастер-наставница, то ли не заметив Ясиных пылающих щек, то ли все отлично заметив и поняв, но не показав усмешки наружно. – Лиса тоже буду ей учить, но нужно, чтобы хотя бы еще один доверенный человек, кроме него, ее знал. Может пригодиться.

Яса выдохнула, и сама себе удивилась: в этом выдохе была и толика разочарования. Очень маленькая толика – она не собиралась предавать доверие мужа, которого она успела уже если не полюбить, во всяком случае, начать уважать сильнее, чем прежде. Причем не только как лекаря, но и как человека. Однако же.

В общем, хорошо, что никто ей никаких непристойных предложений не сделал и ей не пришлось мучительно подавлять в себе авантюрное желание согласиться! Более того, ее даже отправили на козлы, чтобы мастер-наставница и Коннах могли побыть в повозке вдвоем, так что Яса правила лошадьми и наслаждалась неожиданным отдыхом вместо того, чтобы испытывать неловкость от тесного соседства с Коннахом – повезло. Зато когда госпожа сказала, чему именно будет ее учить, Яса подумала: уж лучше бы тройничок!

– Черное солнце? – спросила она с ужасом.

Разговор шел уже после того, как они оставили повозку в небольшой березовой роще и шагали по вьющейся через поля тропинке. Искали поля под паром, где ничего не растет, как объяснила госпожа, и где поблизости не будет людей.

– Ну да, – весело сказала Сорафия. – Не бойся. У этого удара есть техника безопасности, и глава Коннах ее знает. Так что никакого вреда он мне не нанесет, да и тебе тоже. Но зажигать мы его прямо сейчас не будем, только отрабатывать. Я поделила удар на два подготовительных этапа, вот обоими сейчас и займемся.

Техника безопасности у Черного Солнца? Откуда она известна мальчишке вроде Лиса Коннаха⁈ Причем стала известна недавно – Яса помнила, что с год или немногим больше назад он расспрашивал госпожу о Черном Солнце так, будто ничего о нем не знал.

Впрочем… Яса уже даже не удивлялась.

– А зачем тогда безлюдная местность⁈

– Ну а вдруг у тебя или у Лиса сразу так хорошо получится, что грех будет не попробовать? – безмятежно спросила мастер-наставница. – Времени у нас не то чтобы много, не хотелось бы его зря тратить. И чем меньше вокруг народу перепугается, тем лучше.

– Вот и не пугай девочку прежде времени, – сказал Лис.

– Я не пугаю, а готовлю к реальной жизни, – фыркнула мастер-наставница.

И так звучал этот их обмен репликами, будто Коннах был старше госпожи Сорафии!

«Все-таки он безумно странный!» – подумала Яса.

Хорошо хоть, он не обнимался с госпожой при ней и не пытался ее поцеловать. Они вели себя совершенно обыденно, близко не стояли, не миловались. И привычка называть друг друга по именам у них и раньше была. Разве только прежде они были на «вы», а теперь стали на «ты». Да и сама манера речи поменялась. Совершенно пропала церемонность, Яса никогда не слышала, чтобы госпожа держала себя с кем-то настолько свободно!

– Если ты не захочешь, Яса, можешь ничего не делать, – сказал Лис очень доброжелательным тоном. – Хуже нет, чем заставлять кого-то отрабатывать удар выше его уровня, если он чувствует себя не готовым.

Не считая приветствия при встрече у повозки, это были первые слова, с которыми он обратился к Ясе… вообще-то, даже первые с того момента, как он сказал ей «вон», выгоняя из своей спальни.

Тут же Яса поняла, что она умрет – но разучит этот удар. И быстрее Коннаха!

Однако «быстрее» не получилось. Госпожа начала с того, что заставила их отрабатывать концентрацию внутренней энергии на грани предмета. Яса взяла с собой любимую алебарду, Лис использовал собственный кулак. И – у него это вышло очень быстро, почти моментально! Двух часов не прошло.

– Не расстраивайся, Яса, – сказал он тем же самым доброжелательным, почти даже покровительственным тоном. – У меня просто привычка к этому больше. И опыт.

Опыт! Опять! Он ее моложе лет на пять-шесть! Откуда у него опыт, спрашивается⁈

Но чем больше Яса смотрела за тем, как Коннах тренируется; как он раз за разом пытается выполнить «удар в щель между миром объектов и миром внутренней энергии»; как он обменивается легкими, шутливыми репликами с госпожой, и как она, хоть и учит его, явно подчиняется его авторитету, тем больше Яса понимала – каким-то образом у него и правда больше опыта. Пожалуй, даже больше опыта, чем у госпожи!

Этот подросток… нет, уже, пожалуй, юноша… двигался так спокойно, ловко и естественно, что едва ли даже самый строгий тренер нашел бы, к чему придраться. А если он все же допускал все же где-то заминку, то замечал ее почти сразу и исправлялся сам. Такое внимание к собственным движениям, такую осознанность в каждом жесте Яса видела только у мастеров! Не обязательно сильных мастеров, но у тех, кто шел по своему Пути много десятилетий!

Откуда она у парня, которому, кажется, еще даже четырнадцати нет? Или только-только стукнуло?

Божественное покровительство – другого объяснения не подобрать.

И то, что сказала госпожа служанке… Яса вдруг поняла, что лет через десять, если все пойдет как пойдет, они действительно будут смотреться рядом… почти естественно. Или даже совсем естественно.

Думая о своем визите в спальню главы Коннаха, Яса вдруг очень трезво ощутила себя головастиком на болоте, мимо которого прошла огромная птица, мельком взглянула – и потеряла интерес.

К концу тренировки, когда до заката оставалось не больше двух часов, мастер-наставница сказала:

– Что ж, Лис, я думаю, если бы ты попробовал выполнить Черное Солнце, у тебя могло бы даже получиться. Но сегодня пробовать ведь не будем?

– Пожалуй, нет, – подумав секунду, сказал Коннах. Он весь вспотел от усилий, волосы прилипли ко лбу, дышал он тяжело, но говорил спокойно. – Не будем рисковать, времени до закрытия ворот уже слишком мало остается. Проведем решающие испытания позже.

– Мне тоже не терпится вернуться домой и немного отдохнуть перед ужином! – сказала госпожа Боней.

Лис усмехнулся:

– Это да! Особенно, если ты составишь мне компанию.

– Куда же я от тебя денусь?

Первый намек на флирт, который Яса услышала от них за весь день.

– Яса, у тебя тоже хорошо получается, – добавила госпожа Боней. – Лучше, чем я думала. Не переживай, мне потребовалось несколько недель, чтобы разучить этот удар. Просто глава Коннах – особый случай. Ты сама знаешь, насколько ты способная, поэтому не буду тебе лишний раз льстить.

– Благодарю за добрые слова, наставница, – откликнулась Яса. – Ничего, если я буду тренировать концентрацию самостоятельно?

– Лучше не стоит без страховки, можно получить травму, – нахмурилась Боней. – Если так хочешь еще потренироваться сегодня, займем мой личный тренировочный зал после ужина. Но – только концентрацию. Сам удар – завтра.

– Спасибо, – кивнула Яса.

На обратном пути она даже на самую крошечную каплю не жалела, что избежала интимных отношений с Лисом Коннахом. Наоборот, совершенно искренне благодарила за это всех богов – и Плюшевого Мишку в придачу.

Глава 5

Дубовая проповедь

Кончилось тем, что я задержался в Тверне на три дня. Такой долгий срок не требовался: Черному Солнцу в итоге я выучился меньше чем за сутки. Все-таки привычка к концентрации и самоконтролю – великое дело. Думаю, мне было проще, чем обычному перворанговому. Плюс я не нервничал, зная природу этого феномена. И заодно зная, что даже если я напортачу при тренировках и нечаянно сожгу себе руку (Алёна предупредила меня, что такое возможно), это все можно будет поправить – достаточно только, чтобы уже моя жена сотворила прокол.

Но еще два дня у меня ушло…

Ладно, давайте скажем: на то чтобы отоспаться и отдохнуть. Хотя в итоге я еще и в седле на обратном пути умудрился дремать.

Очень тяжело оказалось расстаться с Алёнкой! Я подозревал, что так будет, но реальность оказалась хуже моих ожиданий. Рядом с ней мною владело поразительное приподнятое ощущение: море было по колено, все неприятности, проблемы и беды, которые готовило нам будущее – не просто преодолимыми, а прямо-таки несущественными. Не говоря уже о том, что я даже не подозревал, насколько сильно на меня подействует возможность просто поговорить на родном языке и обменяться привычными шутками. А стоило выйти хотя бы за дверь, как тут же начинало грызть: а что если я ее увижу в следующий раз – а она меня не узнает? В смысле, не узнает во мне меня.

Я даже ей об этом сказал, и Алёна с дрожью ответила, что боится примерно того же. Мы посмеялись и все же нашли в себе силы расстаться на время.

Правда, она настояла на том, чтобы отправить со мной сопровождение.

– Зачем? – удивился я. – Я, конечно, не Великий мастер, но ведь Черное Солнце теперь могу зажечь в любой момент.

– Во-первых, не в любой, тебе требуется десять минут на подготовку, – заметила Алёна. – Во-вторых, это просто несолидно! Ты все-таки глава Школы, и будешь просто разъезжать по дорогам, как обычный наемник? Слухи пойдут.

– Слухи обо мне и так ходят… всякие.

– О да, я предвижу, что будет, когда до Тверна доползут известия о твоих художествах в Арнейдских горах, – фыркнула Алёна. – И как это замечательно можно будет использовать! Особенно на фоне объявления о нашей свадьбе…

А вот это уже была чисто Сорафия, женщина-политик, поднявшая после краха отбитую «ценой всего» Школу Цапли из руин. Сама Алена, взошедшая к высшим ступеням чиновничьей карьеры, тоже волей-неволей многому научилась. Но именно в политическом аспекте её всегда прикрывал я. А тут – вот, пожалуйста, самостоятельно справляется. И как!

– Да-да, – сказал я. – Используем еще как, создадим мне образ пророка-чудодея, я помню, – про эту идею с «пророком» и «священным вождем» мы за истекшие три дня говорили немало. – С таким имиджем, по-моему, я могу позволить себе путешествовать как угодно.

– Допустим, – кивнула она. – Но… я беспокоюсь. Представляешь? Я беспокоюсь за тебя! Ты теперь слабее, мне бы надо тебя защищать самой, а я не могу оторваться от дел!

Знаю довольно многих мужчин, от которых фраза от женщины, что, мол, он теперь слабее и она должна его защищать, оскорбила бы. Меня – умилила. Смешно было бы оскорбляться на правду. А еще – очень приятно, что Алёна осознает свою силу и мыслит не только как политик, но и как боец.

Не все изменения, которые произошли в ней за четыре года обитания в этом мире в больном теле Сорафии Боней, пошли ей на пользу и нравились мне. Скажем, на ее фоне я осознал, как молодое и здоровое тело Лиса, не говоря уже о его окружении, здорово подправили мне психику – это после моего-то собственного затянувшегося кровавого детства! О чем говорить, если ни разу с момента прибытия сюда я не подумал в привычных понятиях, что, мол, нужно выпустить Смеющегося Жнеца погулять[1]. (У меня нет и не было раздвоения личности. Это именно что просто удобная терминология для состояния, в котором я снимал некоторые ментальные ограничения. Причем терминология, придуманная даже не мной, а моими друзьями. И она, кажется, мне больше не требовалась.)

Так вот, с моей женой случилось все ровно наоборот. Ее взрослая стабильная психика человека, никогда не сталкивавшегося с тяжелыми травмами (не имею в виду испытания, испытаний-то у Алёны в жизни было множество, от очень «мозгоемкой» карьеры в высококонкурентной среде до меня, любимого), оказалась сопряжена с воспоминаниями женщины, чья жизнь представляла собой одну сплошную травму. Это не говоря о четырех годах инвалидом в обстановке постоянного стресса. Результат… скажем так, еще находился в процессе формирования. Я острейше ей сочувствовал и собирался сделать все возможное, чтобы она как можно быстрее нашла новое равновесие. Но пока Алёну сильнее, чем меня, метало из эйфории в боевую ярость и обратно.