Текст книги "Плюшевый: пророк (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Положительно, мне нравится принимать подарки! Что бы еще такого сделать, чтобы все почуяли в отношении меня… ну, не страх божий, – страх Пророка, скажем так?..

Шучу. Мне сейчас страх – совершенно лишнее. Мне бы тихо, спокойно развиваться, хотя бы годиков пять, а лучше – десять. Но уже есть предчувствие, что никто мне ничего подобного не позволит.

Глава 12

Испытание верой

Зима 15 года с начала правления императора Энгеларта Седьмого, 10 552 г. от Сотворения мира

Как хорошо просыпаться ясным зимним днем от бьющего в комнату солнца! Уютно потрескивает огонь в очаге – к счастью, не в камине, я успел заменить большую часть каминов в поместье нормальными экономичными железными печками – в комнате тепло, а под теплыми шерстяными и меховыми одеялами еще теплее. Особенно если ты под ними не один, а с приятной во всех отношениях женщиной. Которая не против решить некоторые внезапно вставшие проблемы, скажем так.

…Было бы хорошо.

Потому что на деле ясным зимним днем я просыпался обычно затемно от того, что моя приятная во всех отношениях женщина совсем неприятно стягивала с меня одеяло, а то еще и щекотала за пятку.

– Лис! Зарядку проспишь! Ну ты чего! Сам же завел этот порядок!

Приходилось со стоном отрывать себя от толстого тюфяка, потому что действительно – жаловаться некому и не на кого. Сам придумал.

Кто ж знал, что новоявленный вкус к жизни во всех ее проявлениях войдет в конфликт с привычкой к самодисциплине? Причем не только моей! Я обожаю мою жену и не променяю ее ни на одну женщину в мире – на дюжину тоже не променяю. Но мне теперь куда больше становятся понятнее резоны моего хорошего друга, который из весьма широкого выбора девушек остановился на той, которая прежде всего давала ему поспать![1]

– Откуда у тебя столько бодрости? – простонал я, утопая ступнями в теплом коврике из кроличьих шкурок возле кровати. – Вроде ж одновременно заснули!

– Ты хорошо постарался, – подмигнула мне Сора.

– Я еще и биологически тебя моложе!

– Ты что, правда не знал? – удивилась она. – Вроде, столько с подростками работал! В твоем возрасте биоритмы – по крайней мере, у юношей – сильно смещаются в ночную сторону.

Серьезно, что ли? Вообще-то, я это слышал, но думал, что таково оправдание подростков, сильно засидевшихся за видеоиграми!

Не прекращая стонать и бормотать на тему того, как меня заездили, а теперь норовят еще и загонять, я поднялся – после чего сделал рывок в сторону Соры, чтобы ущипнуть ее за бок. Она мне это позволила, быстро поцеловала в щеку и со смехом выскочила за дверь, только коса мелькнула. Еще и крикнула: «Догоняй!»

Ну, догоняй так догоняй!

Утро было холодным, но не очень морозным – минус семь примерно. Кстати, надо бы сделать термометр, ничего сложного с моими новыми возможностями в этом нет. Тем более, что термометры для измерения температуры жидкости тут применяются, никому просто не пришло в голову ввести их в обиход. Да и простой и понятной шкалы вроде «ноль – замерзание воды, сто градусов – кипение» тоже не придумали, каждая мастерская пользуется своим стандартом.

Все ученики и подмастерья Дуба собрались для разминки на плацу. Прежде мастера обычно разминались отдельно, но Сора после нашей «деревенской» свадьбы решительно ко мне присоединилась – я-то, хоть и глава Школы, по рангу именно подмастерье, а не мастер. И, судя по динамике прироста внутренней энергии, мастером мне еще долго не бывать. Остальным мастерам Школы Дуба после этого стало зазорно не следовать примеру Великого, пусть из другой Школы – так что в темное зимнее утро выбежали абсолютно все, включая Она и Кеверта.

Скорее бы кто-то из наших подмастерьев дорос до мастера! Герт прав: нынешним всем уже немало лет, и никто из них не может даже близко сравниться с Орисом. Блей Гарт самый сильный (не считая берущего опытом Фидера), самый молодой, но и самый ограниченный – и мало надежды, что он прибавит ума с возрастом.

Кто-то может сказать: но ведь Орис тоже не отличался высоким интеллектом. Однако у моего второго отца было то, что с успехом заменяло интеллект (причем как бы не в лучшую сторону!) в большинстве ситуаций: жесткая принципиальность вкупе с осознанием собственной ограниченности. Он либо следовал Пути Дуба и примеру своих родителей во всех случаях, которые мог опознать как аналогичные, либо обращался за советом к тем, кого считал более компетентными (обычно Тильде или Фиену), после чего – высший пилотаж! – следовал этим советам максимально добросовестно. Гарту не хватало ни последовательности, ни внутренней честности, ни умения брать на себя ответственность.

Правда, возможно, я смогу добавить здоровья Фидеру и Фиену с помощью Черного Солнца. Но это нужно правильно подать и обставить.

К тому же все понимают, что Сора теперь все равно что в Школе Дуба – это тоже огромный плюс – и немало добавило к моей «легенде о Пророке». Надо полагать, на меня смотрели бы как на безумно удачливого хитрована, даже будь моя жена-Великий мастер страшной, как смерть. Но красота Соры после ее омоложения стала очевидной всем, кто не мог прежде рассмотреть ее за морщинами и старушечьими манерами. Мне не просто завидовали – мною восхищались, и меня побаивались. На нашей свадьбе я даже слышал (когда гости перепились) разговоры по углам: это насколько же мальчик хорош в постели, что аж Великого мастера Цапель приманил, да еще такую красотку – это учитывая все слухи, которые о них ходят! Видно, мощь Дуба – везде мощь!

Кстати, это правда. Тренировки на выносливость и контролируемый выход внутренней энергии отлично переносятся на иные ситуации, а если добавить еще прежних «технических» знаний и умений… В общем, краснеть за менее могучее тело мне не пришлось.

Последний кирпичик репутации мне вроде бы ни к чему, но и лишним не будет, что уж. «Мужская» мощь и сила плодородия – тоже вполне себе доводы в пользу любого лидера, недаром люди подсознательно испытывают больше доверия к женатым и многодетным политикам.

Многодетность, учитывая Сорину проблему, мне пока на этой планете не светит. Но это даже хорошо. Надеюсь, мы успеем сделать окружающий мир более приятным местом, прежде чем привести сюда нашего четвертого ребенка – хотелось бы дать малышу старт, хотя бы сравнимый с тем, что был у первых трех.

Однако ледяной наст и снег под моими босыми пятками быстро отвлекли меня и от политических, и от экзистенциальных размышлений, вернув в сегодняшний день и в морозный зимний сумрак. Балаклаву, сегодня подвернутую, как шапка, на уши – и вперед!

До речки и проруби мы бежали вместе со всеми, но нырять не стали. Вместо этого мы с Сорой махнули прямо по льду на другую сторону реки, по тропинке до старой вырубки – причем тропинка была натоптана в основном нами. Огромная заиндевелая сосна с широко раскинутыми широкими ветвями давно была облюбована как лестница и обзорная вышка. Сора, пользуясь продвинутыми акробатическими навыками Цапель, легко подпрыгнула, уцепилась за самую нижнюю ветку, все равно растущую выше человеческого роста, подтянулась и оседлала ее. Затем свесилась, протянула мне руку.

Я воспользовался ее рукой в качестве подмоги, частично взбежав по стволу. Мог бы и сам, но с учетом инея мне бы этот фокус было проделать сложнее… да и просто приятно принимать помощь от жены.

Не задерживаясь на нижней ветке, мы принялись карабкаться вверх, помогая друг другу. Опять же, больше из удовольствия ощущать взаимную поддержку, чем из необходимости.

На самую вершину, что качалась от ветра, мы лезть не стали – зачем? Старое дерево росло на пригорке, и от него замечательно было видно заиндевелые леса на несколько километров окрест, изгиб реки, постройки поместья Коннах. Небо уже побелело, и теперь на востоке ярко пылало алым зимним рассветом.

– Какая красота, – зачарованно сказала Сора.

Вот уже несколько месяцев как к ней вернулось зрение, но она все еще не могла к этому привыкнуть.

– Именно, – сказал я, глядя на жену, такую молодую и прекрасную в слабом утреннем свете. – Очень красиво!

Никогда не думал, что смогу испытать, каково это – любить двух, а то и трех женщин одновременно, не изменяя жене! Моя Сора и походила, и не походила на прежнюю Алёнку, часто поворачиваясь ко мне то одной, то другой гранью. Не могу сказать, что совсем уж «две разные женщины в одном теле», но иногда очень похоже! Плюс та личность, что получается на стыке. Крайне интересное приключение. Хотя от пяти Алён я бы все равно пришел в ужас: меня бы не хватило.

По ассоциации вдруг вспомнилась моя первая зима в этом мире, и как я представлял себе Алёну, выходящую ко мне из леса, чтобы я напоил ее чаем из термоса. Впрочем, о термосах тоже можно подумать – вроде бы все для этого есть. Без нормального вакуума, конечно, будет не то, но можно предусмотреть другой изолят между стенками. Тяжелая штуковина получится, но всаднику сгодится.

– Жаль только, холодно, – улыбнулась Сора, словно эхом отзываясь на мои мысли о горячем чае. – Меня-то греет энергия Великого мастера, а тебя?

– А меня – любовь, – фыркнул я. – Но я понимаю, о чем ты. Побежали-ка назад, и сразу в сауну.

В сауну мы ходили порознь – все-таки это в первую очередь санитарно-профилактическая процедура, нечего подавать разлагающий пример! Тем более, мужская и женская бани в поместье были разделены стенкой. Местная бойцовская культура спокойнее относится к публичной обнаженности – в смысле, девушку, у которой нечаянно задралась или развязалась туника, никто на смех не подымет. Но публичное проявление нежных чувств не поощрялось даже между супругами, по крайней мере, у Дубов. И совместное пребывание в обнаженном виде, например, во время купания или массажа, – тоже. В других Школах были другие нормы.

Кстати, небольшое отступление. Я колебался, вводить ли в свою проповедь характерные для творцизма и моей собственной цивилизации понятия стыдливости. Насчет целомудрия не колебался: наоборот, задвигал, как это правильно и хорошо – хранить верность одной женщине или одному мужчине. Тут мой жизненный опыт и убеждения абсолютно совпадали: в большинстве случаев моногамия, на крайний случай – серийная моногамия, выгоднее и для человека, и для общества. Хотя я знаю и весьма выдающиеся исключения из этого правила – но там ни одного из участников брачного процесса нельзя назвать заурядными или хотя бы просто ординарными людьми! Подобные им в общественном одобрении не нуждаются – они его создают.[2]

После сауны мы отправились на завтрак, где сидели за главным столом вместе с матушкой, мастерами и Айной (по моему настоянию она начала есть здесь тогда же, когда Рены переехали в главное здание поместья – иначе было бы неловко). Герт и Рида, что характерно, за этим столом никогда не сидели. Последнее время они принимали пищу даже не вместе: Герт с подмастерьями, Рида – с учениками. По Ридиному настоянию! Ну, теперь их вообще не было в поместье – они продолжали жить в Тверне. Герт очень неплохо справлялся со своими обязанностями, Рида постигала целительское ремесло и вместе с Гертом тренировала детишек.

Когда я подал сигнал к окончанию завтрака, Сора поднялась из-за стола сосредоточенная и серьезная.

– Прошу тех, кто был отобран идти сегодня с Пророком для испытания веры, следовать за мной!

По залу пронесся шепоток, многие встали.

Мы долго ломали голову над этой штукой – точнее, я ломал, Алёнка, скорее, придиралась к каждому варианту моего плана! – и в итоге придумали вот что.

Заранее отобранная большая группа старших учеников – от четвертого до второго ранга включительно, примерно половина общего потока, то есть человек тридцать – плюс Лела Он, потому что не взять ее было бы смертельно обидеть, плюс Тейл Якри из подмастерьев как самый надежный и Фиен Рен как вообще самый незаменимый отправились за нами с Сорой в лес.

Без всякого экстрима: все были тепло одеты. Мы заранее предупредили, что ждать на морозе придется долго.

Полгода назад, пожалуй, ученики моей Школы если бы и пошли за мной в лес посреди дня непонятно куда, в нарушение обычного порядка уроков, тренировок и занятий, то уж точно либо ворчали в процессе, либо держали нарочито невозмутимые лица. Лела саркастически бы улыбалась, а Фиен осторожно отвел бы в сторону и задал бы два-три вопроса на тему: «Лис, ты точно понимаешь, что делаешь?»

Теперь – ни одного вопроса, ни одного следа сомнения на лицах! (А я смотрел внимательно и тщательно искал.) Только энтузиазм и – не у всех – страх. Мол, не заставит ли глава сражаться с чудовищами?

Не заставлю.

Хотя мог бы.

Мы с Алёной затеяли эту экспедицию не с бухты-барахты, сначала как следует проверили. В частности, еще раз создали Черное Солнце – в лесной глуши, подальше от поместья Коннахов. Когда уже приучили всех, что после зарядки мы частенько убегаем вдвоем и носимся по округе. Уж не знаю, какие занятия нам там приписывал народ… хотя вру, знаю. Но сразу скажу: этими вещами намного удобнее заниматься в супружеской постели! Плащи, постеленные на хвойные ветки, – это все-таки экстрим, который становится совсем уж непревзойденным в минусовые температуры, тем более тогда, когда на вас вообще нет плащей. Кто же бегает в такой тяжелой одежде?

А мы вместо романтических развлечений разыскали несколько удобных полян, полузаросших вырубок, оврагов с надежными стенками и тому подобных мест. И там я один раз вызвал Черное Солнце.

Таким образом мы выяснили несколько важных фактов: во-первых, Черное Солнце у меня отлично получилось, и концентрироваться потребовалось не десять, а всего девять с половиной минут – молодец я. Во-вторых, за пятьдесят метров и чуть больше даже Сора с ее отличным внутренним зрением Великого мастера не могла заранее увидеть, что именно я делаю – а вот черную кляксу прорыва в Междумирье над деревьями увидела превосходно. В-третьих, не один я мог убивать посыпавшихся из прорыва слизней: у Соры тоже это отлично получалось. Уровень внутренней энергии Великого мастера позволяет дистанционно внедрять эту энергию в тело жертвы, словно энергетическими сгустками выстреливать – именно так, буквально «молнией с небес» она и убила тогда императорского гвардейца. Палкой просто добавила, поскольку на первый раз не была уверена, получится ли фокус и насколько окажется смертельным. Так вот, слизняков разрывало даже от самой маленькой дозы, и Сора без труда справилась с парой десятков, пока я выжигал остальных. В общем, вдвоем мы быстро ликвидировали «побочку», но решили, что в случае необходимости – и если из прорыва не вылезет что-то более неприятное – Сора справится и одна.

Собственно, на этом и зиждился наш сегодняшний план.

Да, и в-четвертых: я узнал, что магия, запасенная в резерв, довольно быстро диссипирует. Ради интереса я постарался не тратить ее совсем и поглядеть, насколько быстро «сядет батарейка». (Еще один раунд исцеления Соры и мелкий сеанс самоисцеления – чисто на всякий случай – не в счет, их я делал при открытом Черном Солнце). Так вот, оказалось, что буквально за сутки резерв полностью обнуляется, даже если совсем ничего магического не делать. Отсюда вывод: если я хочу скастовать хоть что-то условно сильное, хоть из арсенала целительской, хоть из арсенала боевой стихийной магии, надо это делать в течение одного-двух часов с закрытия Прорыва, иначе потом энергии хватит только на простенький телекинез. Тоже может быть полезно в критических обстоятельствах: согласно рассказу моего друга, которому у меня нет оснований не верить, тот однажды победил куда более сильного мага-бойца, в том числе кидая телекинезом десятиграммовые грузики-гирьки, ибо на большее у него тогда не хватало умения[3]. Однако постараюсь до такого не доводить.

…Итак, мы привели толпу учеников и подмастерьев на поляну посреди леса. Сугробы здесь доходили чуть ли не до бедер, но адепты Дуба упрямо месили снег. Никто не ругался, не возражал. Белое безмолвие, как оно есть. Алёна отделилась и отошла в сторону еще раньше.

– Стоп! – велел я.

Потом начал говорить.

– Ученики, подмастерья и мастера! Мой плюшевый мишка сказал: истинному богу угодно выбрать тех из его учеников, через кого господь будет творить чудо исцеления, как мне удалось сотворить у озера Исс. Но для этого мало быть искренним в вере. Нужны еще особые способности, особая сила крови. У кого-то они есть, у кого-то нет – это не говорит о том, кто из искренен и хорош, только о том, кому повезло с предками. Эти способности очень редки: может так случиться, что из четверых братьев только у одного они будут. И чтобы понять, кто из вас может вместить исцеляющую силу Творца, мы проведем сегодня испытание! Достаньте из карманов черные повязки, которые я велел вам взять!

Дальше все ученики, подмастерье и даже Фиен повязали эти повязки, причем я внимательно осмотрел каждого и проверил, что повязки сидят плотно. После чего сказал:

– Сейчас моя жена, Великий мастер Боней-Коннах, совершит молитву действием. Если все пройдет хорошо, Творец явит нам свою волю. Пусть любой, кто ощутит на себе Его благоволение, поднимет руку, не говоря ни слова! Я подойду и отведу его в сторону. Предупреждаю: благоволение будет сильным чувством, не ждите, что его трудно будет заметить – оно нахлынет на вас, как поток воды из ушата, спутает чувства и мысли! А теперь молитесь – но не вслух, про себя – и ждите.

Вот только еще феномена коллективной молитвы, наложенного на феномен Черного Солнца, мне тут не хватало. Это нужно исследовать отдельно, в контрольной среде!

Вскоре я ощутил знакомый прилив эйфории – а потом и увидел черную кляксу, разошедшуюся в небе над лесом немного в стороне. Увидел и выпадающие оттуда фигурки слизней – на таком расстоянии они выглядели мелкими и совсем неопасными. Тревога была сильна, но я силой воли ее подавил: Сора с ними справится. А не справится – так без труда сбежит и попросит помощи у меня: слизни медленные.

Я перевел взгляд на адептов Дуба. Прошу тебя, Творец, пусть Фиен окажется магом – он бы мне очень пригодился в этом качестве! Или Фейтл Мерви, почти так же хорошо. Или Эвин. Но не Лела. Пожалуйста, пусть не Лела! Мне ни за что не убедить ее, что магическая сила не равна богоизбранности. И страшно подумать, на что она тогда будет способна! Я мог бы ее не инициировать, если она окажется одаренной, но… шила в мешке не утаишь. Как-никак, тетушка – один из ближайших моих соратников.

Нахмуренные или, наоборот, нарочито бесстрастные лица, кто-то выглядит просветленным, у кого-то шевелятся губы… Никто не поднял руку! Один из учеников третьего ранга, правда, дернулся, будто хотел ее поднять, но потом снова неуверенно опустил.

Я все же подошел к нему.

– Да, Марис?

– Н-нет, ничего, Глава Коннах. Показалось.

– Что именно тебе показалось?

– Такое, знаете, чувство покоя… что Творец любит меня…

Не то! Эйфорию от Прорыва ни с чем не перепутаешь. Все же я потратил чуточку диагностической магии – есть один трюк, он не позволяет надежно выявить одаренного, но срабатывает в ситуации «неинициированный одаренный находится под воздействием потока магии из Междумирья»: биологические ткани немного иначе реагируют на дополнительное вливание магической энергии. Нет, по нулям.

– Отличное чувство, Марис, и очень верное, – ласково сказал я. – Но увы, это не знак одаренности!

– Я тоже так подумал… – вздохнул мальчик. – Я ведь и раньше иногда его чувствовал во время молитвы!

Хм, а надо бы к нему присмотреться – может, неплохой проповедник выйдет? Люди с настоящим религиозным опытом мне нужны.

Поняв, что ничего больше от адептов Дуба я не дождусь, я быстрым шагом подошел к Фиену и коснулся его лба.

– Лис, ты что…

Мой «приемный дядя» не дернулся, потому что отлично видел мое приближение внутренним зрением – просто удивился.

– Творец желает, чтобы я тебя исцелил, – просто сказал я. – Хватит уже за очки кучу денег платить, дядя Фиен!

Фиен аж задохнулся.

Черное Солнце погасло, а еще минут через десять Сора бодрой рысью выбежала из-за деревьев, веселая, раскрасневшаяся, в расстегнутом полушубке.

– Уф, запарилась! – весело сказала она. – Попить у тебя нету?

Я без слов протянул ей фляжку в меховом чехле, обычную, с холодной, но еще не успевшей замерзнуть водой.

На поляне мои адепты восхищенно ахали, охали, а Фиен, сняв очки, раз за разом то называл, сколько кто держит пальцев – ученики и подмастерья уходили все дальше и дальше, – то читал вырезанные на коре ближайшего дерева буквы, то показывал белок и дятлов на деревьях. Несколько человек даже заспорили, у кого зрение теперь лучше, у него или у Эвина, признанного «соколиного глаза» – и желали немедленно провести натурные испытания, но скромняга Эвин отказывался соревноваться с мастером.

– Есть улов? – тихо спросила Сора.

Я покачал головой.

– А я тебе говорила, – заметила жена. – В этом мире люди вообще не испытывают воздействия магической энергии. Значит, велик шанс, что даже среди тех, у кого геном подходящий, магов не будет. Разве что у следующего поколения, если вывезти группу местных на другую планету или поселить на плавучей базе в Междумирье, вроде Цветка Равновесия…

– Вот не надо об этой клоаке, – резко перебил я.

С логовом Древних Магов у меня до сих пор связаны довольно неприятные воспоминания! То еще местечко. И мало где я убивал столько народу, как там.

– Прости. В общем, если обеспечить равномерное воздействие магии на организмы людей на стадии эмбриона, шанс на появление местных магов есть. Не зря же у нас на Терре в смешанных семьях большинство детей маги, хотя до этого веками наследование шло скорее по рецессивному типу!

– Это только гипотеза, – мягко покачал головой я. – Ты же сама выступала против экспериментов на людях, тем более на детях!

– Естественно. Но эта планета стала очередным косвенным подтверждением… Что, пойдем домой?

– Пойдем, – согласился я. – Ты же понимаешь, выборка из тридцати с небольшим человек мало что доказывает. Надо пробовать еще и еще.

– Надо. Но учитывая, что на Терре магов даже сорок лет назад было около десяти процентов населения, а пять лет назад – уже около пятнадцати, среди этих тридцати должны были оказаться хотя бы один-два одаренных!

Я прикинул вероятности.

– Около четырех процентов за то, что нет, не оказались бы, даже при нашей статистике. Это не нулевая величина.

Алёна выразительно на меня поглядела.

– Честно говоря, – сказала она вдруг, – я вот скорее думаю, что тут процент генетических магов должен быть выше, чем на Терре, а не ниже. По логике-то.

– Ты думаешь, это одна из затерянных колоний одаренных? – спросил я.

– А ты нет? Эти легенды о богах, которые поощряют сражения… И их силы, по мифам, они стихийные! Кроме Бога Подземного Царства, кстати, но вспомни того же Мастера Растений… ой, извини.

– Ничего, – поморщился я, – ты по делу сказала. Это тоже мне в голову приходило, разумеется. Только для забытой колонии эта планета уж больно далека! Помнишь, сколько Морковка добирался?

– Это если дрейфовать по течениям, – не согласилась Алёна. – Вдруг напрямик ближе? Или наоборот… допустим, их сюда случайно занесло, они офигели от такой толстой Кромки, но улететь не смогли как раз потому, что слишком долго возвращаться! Пришлось выживать без магии.

– Н-ну… допустим. Но я уж не говорю о том, что местной цивилизации… пожалуй, не меньше десяти тысяч лет точно, а в это время на Терре магия была еще в зачаточном состоянии!

– Ты уверен? – Алёна подняла брови.

Я вздохнул.

– Нет, не уверен. Я даже не уверен, что местные языки действительно не имеют с нашими общих предков – я не лингвист! Но на самом деле это все просто упражнения для ума, практической пользы для нас нет. Можно, конечно, предположить, что у всех местных или у большей их части есть магическая одаренность – для метакосмических колоний это характерно. И что эта одаренность просто не способна проявиться из-за отсутствия контакта с магическим фоном. Но мы не можем быть в этом уверены. Вдруг одаренных тут просто кратно меньше? Скажем, не десять на сотню, а один на сотню? Или один на тысячу? Все же поискать стоит. Мне бы очень пригодился еще хотя бы один маг.

– Конечно, – улыбнулась Сора. – И я не против тебе помогать! Уничтожать слизней скучновато, но тренировка хорошая.

– Угу, – сказал я. – Вот сейчас вернемся в поместье, я еще и Тильду подлечу. Сдается мне, у нее сколиоз начинается.

…До конца зимы мне удалось вылечить Тильду от сколиоза и начинающейся близорукости (слишком много она шила!), избавить Бера и Ульна от сильной простуды с бронхитом (сбежали от нянек, неслухи, и купались в проруби!), а также проверить всю Школу, включая слуг – их я вытащил в лес отдельно, когда наступила оттепель. Полный ноль.

Конечно, оставалась еще Твернская резиденция, а также слабая надежда, что, может, моя экстренная накачка Герта магией привела к тому, что мой брат обрел магические способности (при условии, что Алёна права и у него подходящие гены!). Но Алёна сразу сказала, что это крайне маловероятно: мол, если на стадии эмбриона контакта с магическим полем не было, то все. Я все же положил себе проверить при первой же возможности.

В общем, пока следовало исходить из того, что мне не удастся обрести на этой планете помощников-магов. Может, оно и к лучшему – с вражескими магами тоже сражаться не придется!

* * *

[1] Про это подробнее в истории «Романтические приключения Вальтрена Кресайна, ч. 2» в «Ураганной эпохе»

[2] А это уже намек на семью Урагановых.

[3] И снова Кирилл Ураганов, речь о бое с Кесарем в начале «Мага Ураганова».

Глава 13

Серебряная жила и взгляд из Школы Зимородка

Когда-то, сам будучи магом-недоучкой, я был вынужден обучать магии еще больших новичков, чем я. И придумал такое сравнение: стихийная магия, с которой начинает обычный одаренный, – это костыли, которые позволяют войти в магию с того входа, который удобнее конкретно для тебя.

Это не вполне так. Маг воздуха вроде меня (хотя, по необычному стечению обстоятельств, стихия огня мне почти так же близка) во всем видит струи и потоки, маг воды – течения и слои, маг земли – движения и пласты. Кажется, примерно одно и то же? На самом деле, да, принцип тот же. В конце концов, планеты тоже ведут себя, как капли жидкости, подвешенные в пустоте – если следить за их эволюцией достаточно долго! А газ как агрегатное состояние также отстоит от жидкости не слишком далеко. Вещество – оно и есть вещество, понятие турбулентности существует везде и во всем.

Обычно самыми «особенными» дилетанты считают магов земли, поскольку они дольше всего обучаются и их магия самая энергоемкая. Однако, на мой взгляд, скорее уж маги огня стоят наособицу: уж больно плазма – странное состояние вещества!

Все это я говорю лишь для того: применять магию земли для проверки йермского рудника мне было нелегко – особенно с отвычки.

Я обставил это дело максимально церемонно. Сперва, чтобы «запутать следствие», поднялся на вершину ближайшей горушки – ту самую, на которую несколько лет назад мы забирались с Гертом, Эвином и Джилем. Только на сей раз меня сопровождала одна Сора.

Здесь я зажег Черное Солнце, тренировки ради. Снова шквал слизней, снова почти рутинное издевательство над практически беззащитными метакосмическими зверушками, снова сеанс исцеления Соры. Моложе на вид моя жена уже не станет, для этого нужно клонировать и пересадить вилочковую железу. Но добиться исцеления всех ее травм и даже легких хворей, вроде хронического цистита, имеющего тенденцию возвращаться каждую зиму (бич женщин в возрасте даже в нашем мире), а также слегка хрустящего колена, я считал делом чести.

Мне, кстати, предстояло вскорости принять решение: пытаюсь ли я сохранить собственную молодость или позволяю организму состариться лет до тридцати, чтобы мы с Сорой выглядели ровесниками? Для мага первый вариант не составляет ни малейшего труда. На Терре большинство одаренных молодого поколения, те, кто инициировался подростками, остается вечно юными – лет восемнадцать-девятнадцать. Те, кто инициировались в зрелом возрасте, – когда как. Лично я имел два ходовых облика: основной лет двадцати пяти, по моему физиологическому возрасту, и вспомогательно-маскировочный, лет сорока – для солидности при отправлении служебных обязанностей. Позднее вспомогательный облик стал основным: чтобы не путали с сыновьями! А то оба уродились уж очень похожими на меня, были неловкие инциденты.

Однако здесь «временно» стареть ради маскировки не получится: очень уж спорадический у меня доступ к магии. Так что придется выбирать: либо солидный вид и мышечная масса, либо максимальная скорость рефлексов. Но два-три года до полного взросления организма у меня в любом случае оставалось.

Ладно, об этом как-нибудь потом. Пока же меня ждало исследование рудника.

В общем, мы с Сорой спустились с горы теплым весенним вечером, и я тут же приступил к осмотру шахты – пока магия еще плескалась во мне. Ну, что я скажу: хорошо, что я в свое время очень много времени посвятил отработке экономичных способов кастования заклятий – иначе хрен бы хватило обработать такой серьезный объем породы! Выбрался я из шахты часа через два, совершенно замерзший и продрогший, с пустым резервом.

Возле входа в рудник оцеплением дежурили бойцы Дуба, но Сора ждала меня с ведерком воды, полотенцем, флягой и плиткой орехов в меду наготове.

– Ты чудо! – честно сказал я ей, первым делом ополовинивая плитку одним укусом. Магические усилия здорово роняют сахар в крови. Здесь я замечал это меньше, чем на Терре: во-первых, мой резерв был так ничтожно мал, что пропустить через организм много магии за раз у меня не выходило. По моим прежним меркам, объем усилий даже во время уничтожения слизней был ничтожен. Во-вторых, похоже, из-за постоянных тренировок тело Лиса само по себе было выносливее моего прежнего тела, несмотря на более юный возраст и меньший, так сказать, физический объем! (Я же говорю, по большому счету получился апгрейд, если бы не аллергия на молоко).

Однако два часа ползания по темным туннелям, вырубленным в толще скалы, меня все же доконали – куда больше чисто магических усилий.

– Я не чудо, я жена чудесника, – поправила Сора. – Ну как? Твоя финансовая реформа осуществима? Серебра хватает?

– О, еще как, – сказал я. – Запасы больше, чем я предполагал, хотя и направление жилы неочевидно. Но серебра тут при том объеме добычи, что был прежде, лет на двадцать, если не больше.

– Насколько я знаю, породу же как-то можно обогащать и извлекать материала больше? – неуверенно спросила Сора.

– Можно, – кивнул я. – Ты знаешь, как?

Сора покачала головой.

– Вот и я не знаю. Разве что магией земли – но меня одного не хватит! А как воспроизвести тот же эффект техническими средствами… увы, не тому учился! Сюда бы Верховного мага с его… сколько там было, тремя дипломами? Или уже четырьмя? Или нашего старшего. Не то что я бы хотел любому из них такой судьбы…