Текст книги "Вожак младшей стаи (СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Глава 28
Встреча с блохастым

Снова несколько дней шли без приключений, если не считать набега ужасных волков. Впрочем, до столкновения дело не дошло – воспитатель распугал серых из ракетницы. А потом начались каньоны истоков Левой Ярновки – места сравнительно безопасные. Как-то нет здесь того буйства жизни, что господствует повсюду на Прерии. Живность преимущественно мелкая, пугливая. Зато на склоне греется самый настоящий саблезуб.

– Только мелюзга эта пускай держится подальше, – отчетливая, хотя и ослабленная расстоянием мысль прозвучала в Федькиной голове.

– Я подойду поздороваться со старым знакомым, – сказал он деткам. – Привал. И не тащитесь за мной – Мешок не любит детей.

– Что? Мы для него слишком худосочные? – ехидно полюбопытствовал Стасик.

– Да, Фёдор Кириллович! Вот из вас запросто получится сытный обед, – предостерегла осторожная Кисточка.

– Скажите ему, что у нас хватит крупы на полный котёл замечательной рисовой каши, – ободрил хозяйственный Павлик.

А вот Ева ничего не сказала, только внимательно посмотрела на Федю и как-то особенно улыбнулась, как будто всё поняла.

– Поторопись, – прозвучало в голове. – А то через несколько минут мы окажемся в поле зрения спутника.

Федька, ясное дело, помчался к саблезубу со всех ног.

– Привет! А что с Цуциком? Его наказали? Куда он пропал? – вывалил он сразу все вопросы, едва подбежал.

– Да нормально всё с этим молокососом. Доучился он и приехал сюда. Ясное дело – сразу подался на Эолку в дом своего детства… чувствительный наш. А вам с Ниночкой предупреждение, чтобы не вздумали кукиши из пальцев крутить. А то занесёт вас сам не знаю куда.

– Что? Порталы снова работают?

– Работают. Только ж смотрите, чтобы на этот раз не наделать какого безобразия. И не забывай предупредить Терм, если снова задумаете прошвырнуться.

– Терм? – не сразу сообразил Федька.

– Мать-царицу здешнего улья. И всё уже. Сделай вид, что прогоняешь меня, а то детки у тебя совсем распоясались – ни капли уважения к наставнику. А так хоть увидят, что ты махайрода гоняешь… Глядишь, и проникнутся величием увиденного.

Федька перехватил слонобой за ствол и замахнулся на зверя, который тут же по-собачьи поджал хвост и испуганно порскнул за камни.

«Ну, артист! – только и подумалось, когда шагал к выпучившим глаза воспитанникам. – И ведь не откажешь ему в чувстве юмора». – Грачёвы, Кольцова, захлопнуть варежки! – это уже вслух. Детишкам.

Только почему реакция на команду такая необычная? Откуда этот испуг во взорах? И почему, все ружья направлены на него? Чего это ради трясущиеся малыши строятся для залповой стрельбы – передний ряд на колене, задний вплотную?

Опасность сзади! Кувырок и… ничего себе! Над ним почти навис настоящий танк. Живой, покрытый хитиновым панцирем гигант уже вознёс отсвечивающие матовой чернотой мечи. А справа и слева – Типы и Топы – Стражи. Штук двадцать обтекаемых тел. То есть – это фермики.

– Не стрелять! Опустить оружие! – крикнул воспитанникам. – Здравствуйте матушка царица улья, – это «танку».

– Где этот блохастый? – спросил танк очень знакомым женским голосом. Голосом модератора той самой сетевой игры, в которой Федьку сначала чуть не до смерти запытали, а потом подвергли воздействию поражающих факторов ядерного взрыва.

– Так ушёл он. Сказал, что спутники ему чем-то мешают.

Пока это проговаривалось, свита царицы сорвалась с места и умчалась как раз в том направлении, куда ушёл махайрод. Догонять, не иначе.

– Ты не знаешь, какой он расы? К какой цивилизации принадлежит?

– Он не говорил, а я не спрашивал. Тут у нас все инопланетяне почему-то прячутся от людей и ужасно не любят огласки. Боюсь, попытайся я настаивать на ответах на такого рода вопросы – и контакты с ними будут утеряны. Кстати, не подвезёте нас до ближайшего ручейка? Боюсь, некоторые из ребятишек при вашем появлении не смогли сдержать естественной реакции организмов и несколько намокли.

Действительно, ряд конфузов произошёл, что теперь проявлялось и на лицах воспитанников. Тем не менее, «погрузка в автобус» прошла организованно. Терм как-то немного себя преобразовала, отчего одни выступающие части спрятались под пластины панциря, а другие, наоборот, выставились наружу.

– Я убрала ядовитые шипы, – объяснила она. – Залезайте.

Народ и ломанулся устраиваться на просторной спине. Какое-то время усаживались, выискивая, за что бы ухватиться, а потом тронулись. Несколько километров проделали за считанные минуты.

– Не выставляйте дозорных. Мои стражи взяли вас под охрану, – объяснила диспозицию царица. Вот вам ручей – делайте с ним всё, что пожелаете. А я пока тут погреюсь на солнышке. Как ты оцениваешь результаты этого похода, Федя? – это уже воспитателю.

– Удивляюсь, – улыбнулся юноша. – Произошло так много сверхплановых событий, что просто и сам-то не знаю, как на них реагировать. А уж оценить реакцию малышей затрудняюсь… совсем затрудняюсь. Нет, посмотрите на них! Вы можете себе представить, чтобы дети этого возраста не дразнили тех, кто описался? Или они все описались от восторга при вашем лицезрении?

– Не все, – ответила Терм. – Максим, Алинка и Ева смогли удержаться.

– Так они же самые первые насмешники.

– Они умные насмешники, Федя. Остальные запросто поколотят их, если… ну, ты понял.

– Ага. Зато повстречали всех известных мне разумных, каких я только видел на Прерии. Кстати, мы планируем спуститься на плоту вниз по Ярновке и посетить Термитник. Прораб обещал, что не будет возражать. Вы не против?

– Готовишь ребятишек жить бок о бок с Иными. В программе похода об этом не упоминалось.

– Ну, мегакотов они и без похода знают, договориться с Идалту я никак не мог – нет у меня с ними постоянной связи. Они, как те кошки – гуляют сами по себе и приходят, когда захотят. А про то, что саблезубый разумен, думаю, никто и не догадался, кроме одной девочки. Да и за ту не поручусь.

– Та шумиха, которую подняли средства массовой информации по поводу этого выхода с малолетками в дикие дебри, заинтересовала не только Хомо. Всем стало интересно. Ты когда собираешься следующих выводить в подобное путешествие? В следующем году?

– Нет, через четыре года. Этих выпущу в школы и будет тогда у меня младшая группа. Потом она станет средней, затем старшей и, наконец, подготовительной.

– Шестнадцать человек за четыре года, – Терм почесала кончик своего гребня. – С ума сойти! Это же очень мало. В том смысле мало, что просто уму непостижимо, как такими темпами можно вообще решить проблему воспитания достаточного количества дееспособных людей? Впрочем… да. Дети у мягкотелых это штучная работа. Когда Зяблик рос, это было просто поразительно, сколько происходило самых неожиданных событий.

– Зяблик! Такой, весь в капочку! Это его мегакоты называли Сыном Дерева! То есть, он рос при вас в улье? – Федьку просто подкинуло от мелькнувшей догадки.

– Нет, он рос среди своих соплеменников, но я была вынуждена оставаться рядом – он ведь был ещё зубастиком.

– Зубастик, это совсем малыш? – уточнил Федька.

– Да, несмышлёныш. А уже потом, когда выправился в пушистика – тогда мы и расстались на несколько лет, пока его не прислали сюда, к месту моей работы. Я ведь исследователь, приехала в экспедицию. А теперь, похоже, совсем осела на этой планете. Ты не представляешь себе, сколько тут материала для самого серьёзного изучения!

– Да уж, – ухмыльнулся юноша. – Вон они – шестнадцать безграничных Вселенных, – мотнул он головой в сторону ручья. Туда, где несколько стражей построили из своих тел запруду, в которой уже было по пояс глубины. Детишкам по пояс. – Так вы одобрите наш визит в термитник? – повторил он вопрос.

– Уже одобрила. Воин сразу поставил меня в известность.

– Воин? – не понял парень. – Он же строитель! Прораб.

– Пришлось… – как-то неопределённо протянула Терм. Но Федька кое-что додумал:

– То есть в этой бригаде где-то имеются пушки? Я ведь видел, как они отстреливались от танков и боевых коптеров.

– Ох, Федя, что-то я с тобой совсем заболталась! – воскликнула царица улья.

– Это вы намекаете, что я стал задавать неуместные вопросы? Всё, больше не буду.

– Ну ладно. Пушки действительно есть. Но их никому не собираются показывать. Ты мне лучше скажи, кто тебя надоумил предложить нам возведение здания Улья неподалеку от школы? Нина?

– Ага. Она полагает, что любому разумному существу требуется некоторая свобода для самовыражения. Что нехорошо слишком долго жить в условиях совсем чужого мира. Она имела ввиду фермиков. То есть – пусть общаются с людьми по-соседски. Ну и потом, вам ведь необходимо поддерживать свою численность. То есть – размножаться. А для этого требуются совсем не те условия… ну, не в школе же этим заниматься. У вас, конечно, многое отличается от нас, то есть очень велико значение наследственности, но получение опыта в жизни каждого разумного – это тоже важный момент. И фермикам обязательно потребуется опыт фермиков, по крайней мере, на начальном этапе становления личности.

– Хм! Это ты мне из какого-то учебника по педагогике шпаришь? – Терм согнула свои усики в верхней их трети. – Ладно. И да, я уже трижды за эти пять лет откладывала яйца. Вашей экскурсии покажут и инкубатор и личинок последней кладки. Они, кстати, считаются ещё совсем неразумными, хотя… ну не знаю… возможно, ты или твои короеды составят о них какое-то своё мнение. Это будет интересно.

– Терм! – спохватился вдруг Фёдор. – После окончания маршрута мы с Мелкой, наверно на Землю смотаемся ненадолго. Блохастый просил меня предупреждать тебя об этом.

Хвост царицы вздрогнул, по всему телу прошла дрожь:

– Да уж. Пожалуйста, предупреждай. Вот номер для связи.

Визоры пискнули, сообщая о получении мессаджа.

* * *

Приближение к мастерской Ярна почувствовали по появлению дозорных мегакотов. Патрульные группы то и дело мелькали поодаль или выходили навстречу. Возникло впечатление, будто ребятишки приближаются к тщательно охраняемому объекту. Потом встретилось стрельбище, где в качестве пулеуловителя использовалась обрывистая стена каньона. Стрелки – снова мегакоты – отрабатывали самые разные упражнения. Оружие, специально адаптированное под их анатомию, вполне могли применять и люди. Детки убедились в этом лично – всё попробовали. Особенно понравились девочкам револьверчики под мелкашечный патрон.

Человеческие пальцы подвижней и лучше разработаны, чем у тех, для кого создавались эти стрелковые системы. А руки, тысячелетиями эволюции приспособленные к разнообразным действиям, – просто неоценимый дар природы. В этом все убедились лично, наблюдая, как «курсанты» мучаются с перезарядкой.

Ношение же котом, скажем, винтовки… сбруя вроде шлейки, кобура с фиксатором… громоздко, неуклюже, но к использованию пригодно. После очень серьёзных тренировок.

Стрельба, естественно, или из положения лёжа, или с опоры. Палить с веса удаётся только из пистолетов. Одним словом – куча ограничений. Тем не менее – коты и этим довольны. Они теперь не беспомощны против большинства клыкастых опасностей. И вообще здесь, оказывается, учебка, через которую проходит сплошной поток мегамолодёжи.

Интересный момент Федька выяснил, когда болтал с Бормотом – руководителем этих курсов. Человеческих детей приходится обучать, в основном, правильному осмотрительному поведению. А вот для мегакотов доминируют проблемы освоения техники. И ещё – людям удирать от опасности противопоказано, а мегакотам – рекомендуется начинать «расхождение» с угрозой именно с этого. И забираться на дерево.

– Мало внимания уделяют нам люди, – вздохнул Бормот. – Как же без них отрабатывать движение смешанной колонны по пересечённой местности? Ну присылает Ярн пару-тройку подмастерьев «погулять» с нами. Так у него ребята все ушлые – не мои ученики их защищают, а они наших опекают. А у тебя, кажется, городские малыши?

Не понять такой намёк Федька себе не позволил – задержались на курсах на пару дней. В четыре группы да по два выхода в сутки проводили для пятнистых тренинги… в качестве учебных пособий, ясное дело. Мальчишки и девчонки нахватались самых расхожих фраз из моргалуса – сигнального языка мегакотов. А кивалус, кажется, начали понимать вообще с лёту. Или, во всяком случае, достаточно бегло. Общались безо всяких электронных переводчиков, подмигивая четверолапым по любому поводу.

Следующий переход оказался совсем коротким – на просторной лужайке те же мегакоты изучали медицину. Кругом развешаны плакаты с разрезами и сечениями – все внутренности на виду. Муляжи, обмотанные бинтами. Обычными, из ткани. Примеры наложения фиксации на лапы – лубки, лангетки, шины.

Медуница сразу сделала охотничью стойку на всё это великолепие, да и остальные ребятишки стали «прислушиваться» к происходящему. Разбрелись, подсев к тем классам, где шла речь о чём-то для них интересном. Верный принципу невмешательства в интересы детишек, воспитатель смирился с неизбежным – скажешь ли заранее, когда и чем увлечётся малыш, и как это отразится на его будущем? А время его не особенно-то беспокоило.

Стоял посреди луговины и крутился, как сорока на колу, еле успевая воспринимать происходящее. Вот откуда-то привели Фагора – его пса. Обычно собака держался поодаль, сотрудничая с мегакотами внешнего оцепления их «экскурсии», а тут он был выведен, уложен посреди кружка студентов – что там с ним делали – не видно. Но вообще-то контакт у Федькиного любимца с этим племенем давний. Кошаки загоняют дичь, Фагор её убивает, а потом они вместе пируют.

Но тут что-то иное. А, тем временем, семеро ребятишек так ничем и не заинтересовались – собрались на краю около недостроенного ночного укрытия. Ага! Плазменный резак появился, застучал молоток – решили поиграть в плотников. Напортят, конечно, доброго материала, но без этого в учёбе тоже не обойтись.

У здешних котов наблюдаются стетоскопы и зеркала отоларингологов, явно приспособленные к строению тела четвероногих. Надо же! А он и не подозревал, что уже так много сделано для этих друзей человека. Целая индустрия, однако.

Фагор появился. Ковыляет прямиком к хозяину на трёх лапах, а правую переднюю несёт на весу. Или левую? Или заднюю? Ха! Всего загипсовали – на что ни ступи, всяко неудобно. Асенька уже щеголяет в марлевой шапочке, а Филю уложили на носилки и тащат в сторону пандуса, положенного в кузов чего-то вроде багги. В больничку играют. Обрадовались появлению учебных пособий!

Присев, где стоял, Федька призадумался. Вторая подряд школа, в которой и учатся и преподают мегакоты! Нет, ни высшей математики, ни аналитической химии, ни теоретической физики в программе нет, однако… Однако, если он правильно помнит, первые контакты с этими хвостатыми начались около семи лет тому назад. И умница-Нинка уже несколько раз прямым текстом говорила Серджио – шефу безопасности – что нужно кому-то изучить организацию сообщества этих существ.

Ведь они уже повсюду. Растут вместе с человеческими детьми, играют в одни и те же игры. Встречаются смешанные группы в детских садах и даже заводятся крепкие дружбы. Как между Кисточкой и Клотиком.

– Любопытные детки. Свои, – проморгала подошедшая взрослая кошка. – Знаю тебя.

– Вижу тебя, – учтиво откликнулся парень. – Ты глава школьного прайда?

– Я Мила. Учу собирать травы. Ты Нах-Нах. Учишь учиться. Ты главный.

Всё-таки моргалус как-то уж слишком формализован. Такое впечатление, будто его создали искусственно, стремясь избежать неоднозначностей. То есть из-за чрезмерной конкретности из него иной раз такое вылезает – хоть стой, хоть падай. Зато слово «свои», сказанное про Федькиных воспитанников, можно истолковать и как «наши», и как «домашние» и, даже, как «одомашненные». Не хватает для привычного общения целого ряда важных оттенков.

* * *

Собственно, у Ярна в мастерских тоже котов было больше, чем людей. С десяток юношей и около сорока хвостатых. Зато чудес в глубокой подземной пустоте оказалось видимо-невидимо – тут выращивали кристаллы с заданными свойствами. Малыши далеко не всегда понимали, зачем требуются именно вот эдакие качества, зато у них на глазах происходило волшебство. Из прозрачного раствора вдруг проступали знакомые контуры сверла, или незнакомые, но понятные – фрезы. Бежали на индикаторах циферки, отклонялись стрелки, причудливо изгибались графики на экранах.

Тонкий, как игла, луч наносил на зеркальную поверхность причудливый орнамент…

– Псы! Кто рассказал ребёнку, что это за хрень такая – число Авогадро? – грозный и кряжистый Ярн, насупив брови, обводит взором собравшихся за столом подмастерьев.

– Он сам прочитал. Кто виноват, что ты каждого заставляешь исписывать основными определениями все стены пещеры? Что, прикажешь закрашивать? Или отмывать? – это ответил самый младший с дальнего конца.

– Смелый? Это хорошо. Припоминаю, что у тебя там была ошибка в указании степени множителя. Хорошо, хоть, что недоросль не добрался до этих позорных каракуль. Он прочитал послание потомкам, начертанное твёрдой дланью Колюньки, старательно пересчитав нули. Кто из вас, о неучи мои и разгильдяи, сможет вслух произнести это число, выразив его, скажем, в триллиардах?

Молчите? Я тоже молчу. В общем – надо брать парня. Фёдор, отдашь?

– Так, дядя Ярн! У него нужно спросить?

– Он уже сам попросился. С пятнистыми договорился о квартировании во второй клети. Сейчас с моего телефона уламывает предков, чтобы позволили перейти из твоего садика сюда в подмастерья. Обещал мне к спецовке пуговицу пришить.

Федька даже замер от неожиданности:

– Он же кроха совсем! Несмышлёныш еще! А как ошибся в выборе? Вдруг, это не его?

– А как узнает, если не попробует себя в физике твёрдого тела? Хотя, да, увлечения этого возраста быстро проходят.

– Я так думаю, Стасик! – обратился воспитатель к взволнованному питомцу, – если желание учиться здесь сохранится у тебя до конца похода, то дома ты обсудишь это с родителями.

– Конечно, Фёдор Кириллович! – важно кивнул мальчишка.

– А мне можно тоже сюда попроситься? – это Димка-растеряха.

– Конечно можно. Число Авогадро в Плёткино проходят в шестом классе, а в Первой школе Ново-Плесецка – в восьмом. Как только усвоишь этот материал – звони сюда и просись.

– То есть, мне лучше поступать в Плёткино? – рассудительно произнёс родной брат и олух царя небесного.

– А мы будем учиться на повара, – сразу за всю четверню отчиталась Аня Грачёва.

– Рыбака, – продолжил перечисление Мик.

– Теннисиста, – подключился к повествованию Павлик.

– Продавца в магазине игрушек, – завершила формулировать общее решение Леся.

Взрослые едоки захрюкали в тарелки.

Глава 29
Возвращение

Тихий тёплый вечер. Окно в торце длинной узкой комнаты выходит в сторону океана. Оно сейчас в тени. Утренний бриз давно иссяк, а вечерний пока не собрался с силами, отчего трогательные домашние занавески в мелкий цветочек даже не шелохнутся.

Три письменных стола вытянулись в одну шеренгу. Пристроенные на них проекторы создают на белой стене изображения: кадры хроники, тексты докладных, ленты новостей. Два мужчины, оба в тех годах, когда обсуждают проделки внуков, вчитываются в строчки и вглядываются в картинки, иногда перебрасываясь словечком-другим.

– Жень! Опять всё сходится, – произносит тот, что ближе к окну.

– У меня тоже сходится. Но я точно знаю – это неправильно. Или случайное совпадение, или нас кто-то пытается водить за нос. Понимаешь, Кузьма, ну невозможно это, чтобы по столь прозаическому поводу, как загородная прогулка одной группы детского садика, к нашей всеми забытой планете со всей галактики послетались наблюдатели.

– Ты не лозунгуй, а обосновывай, товарищ генерал. Тебе мокко, арабики или местного?

– Давай-ка местного отведаю наконец. Ты-то всегда его себе завариваешь. Кстати, почему?

– Я этому сорту, в какой-то мере, крёстный. Мы тогда только приехали на Прерию. Стёпка в школу ходил, а я немного скучал по Земле, по радостям большого города. Ну и попросил курьера, что мотался в управление колонизации, привезти семян кофе, какие сможет раздобыть в метрополии. Была у меня мысль развести тут плантацию и сделаться взаправдашним фазендейро.

Так вот – в космопорте ту коробку у курьера слямзили. Он ведь всё внимание уделял кейсу с почтой, а за багажом приглядывал только слегка. Не скажу точно, сколько лет с той поры прошло, а только в забегаловке у дяди Фомы стали подавать какую-то незнакомую бурду под названием «местный кофе». Решил выяснить, что к чему. Прихожу, сажусь за столик, заказываю. Самого-то хозяина не было. Сынок его Федот меня обслуживал. Давай я его расспрашивать и смотрю – толковый малец. Про покражу-то он не в курсе был, какая из банд умыкнула коробку, а только перекупщик местный добычу как раз к ним и принёс.

А дальше – хорошо, что я сидел, а то бы точно свалился. Оказывается, они её оттаранили на селекционную станцию к тётке Алевтине. Ну, вырастили там семена, и давай распространять по хозяйствам. Я тогда немного головой поплыл, когда сообразил – у местных тут масса вопросов крепко схвачена и подход к делу в этой мафии государственный.

– Постой, Кузьма! – прервал коллегу Евгений Иванович. – Ты задолго до событий знал о том, что на Прерии существует подпольная организация? И никого об этом не поставил в известность?

– А не о чем было извещать. Ни митингов, ни собраний, ни программы – ни одного признака, который можно было бы принять во внимание. Десятка три старых товарищей ещё со времён кризиса, когда тут полная задница была, помогают друг другу. У каждого какое-то дело или посёлок под рукой. Туда доски, сюда мука, здесь начали гвозди делать, там – спички. Один на Лесопилке сидит большим куркулём, другой заделался небогатым нефтепромышленником, третий – юристом всея Прерии, а четвёртая торгует вразнос с вертолёта по селениям от Большого Хребта до Янтарного Моря. Сами живут, другим дают, властям не мешают.

– Ну, знаешь! Хотя, ты ведь всегда больше по хозяйственной части специализировался, а о вопросах безопасности представление имеешь только самое общее. Впрочем, не важно. Так как это может повлиять на интерес со стороны Иных?

– Уже после войны проявилось, что эта организация имела заметно более широкий профиль, чем думалось поначалу. И располагала весьма серьёзными средствами. Семеноводческие фермы оказались небольшими, но хорошо обеспеченными научными лабораториями, преимущественно биологической направленности. В ремонтных мастерских действовали крошечные ученичества, дающие подготовку соизмеримую с колледжами или техникумами. Там же были организованы и многие важные производства, в небольших объёмах правда.

Главный же вывод, к которому я пришел – аборигены ни на йоту не доверяли центральной власти и создавали тут на планете свою собственную экономику. Примитивную, отсталую, но действующую независимо от глобализированной экономики внешнего мира. Учитывая дороговизну перевозки товаров через космос – действовали они не в убыток себе. Хотя, основной посыл при этом был не в стремлении к получению прибылей, а в страховке на случай, если мать-Земля опять бросит на произвол судьбы своих сыновей-дочерей.

А теперь погляди на историю наблюдений за проходимостью радиосигналов – аномалии фиксировались всё чаще и чаще по мере того, как аборигены создавали здесь производства. Потом, перед трёхдневной войной, интенсивность их возросла, но некоторое время в наблюдениях был перерыв из-за нарушения связи. И тишина.

– Хочешь сказать – инопланетяне интересуются нашими проблемами? – генерал Русаков насмешливо посмотрел на Кузьму Ивановича Асмолова – отца Стёпки – тирана и деспота всея Прерии.

– Их интересуют события определённого рода, Женя. И события эти каким-то образом связаны с деятельностью твоего приёмного внука, потому что они явно нарезают вокруг него круги. Закрыть на это глаза потому, что этого не может быть потому, что этого не может быть никогда?

– Ладно, Кузьма, не горячись. Я и сам чую, что к этому дело и идёт. Но с чего бы это они так заинтересовались дошкольным воспитанием?

– Начнём с того, что это самое дошкольное воспитание уже у самих аборигенов традиционно на высоте. Основы их системы сложились ещё в период выживания людей после катастрофы в Высоцке, когда толпы беженцев валили через прерию, имея только то, что было на них в момент взрыва. Все сплошь – горожане, не представляющие себе, как выжить среди дикого зверья. Немногочисленные фермеры, селившиеся к востоку от тогдашней столицы планеты, да крошечный гарнизон военной базы – вот и всё, что в тот момент оставалось не порушенным. Метрополия тогда рухнула в пучину кризиса и никак не пыталась на всё это повлиять.

Потом, когда сюда снова прибыли государственные чиновники – тут уже жил совсем другой народ. Приветливый, послушный, радушный, но ни на каплю не доверяющий новой администрации. Никто не бросил своих огородов ради жизни в благоустроенном городе. Все постарались сохранить то, что создано их руками и не стали стремиться к благам цивилизации, предпочитая аскетичное, но независимое существование подчинению осыпающей их милостями руке.

– Ты, Кузьма, обязательно опубликуй это. Здорово у тебя выходит, красиво. Но не уводи нас от главного вопроса – чего Иные из-под Федьки хотят?

– А перелистай все отчёты, где поминались события, намекающие на связь с пришельцами. Там же всё просто – или к нашим бабам подкатывали, или события были как-то связаны с детишками, причём, не с малыми, а с теми, что уже соображают. Давай баб пока отложим, а переберём недорослей.

– Инга Старшинова – про вероятность её контакта с хозяином докладывал староста деревни – улетела на Землю с намерением учиться на биолога. Причём, отбыла она весьма обеспеченным человеком.

Игорь Арбузов, заснявший фурию, воровавшую дыни – основатель целого направления по созданию металлоносных растений.

Ну… в других случаях, результаты контактов не столь выразительные… кого-то просто выручили из беды… а-а-а… зятёк твой пишет про фурию, утащившую Дару Морозову. Теперь эта утащенная – авторитетный человек, видный преподаватель.

– Так той Даре тогда уже шестнадцать лет было, – хмыкнул Русаков.

– Так она в тот момент только что прибыла с Земли. То есть не сойдёт за взрослую, потому что не здесь росла. А через считанные месяцы её питомцы были весьма полезны на поле боя. Все командиры отмечали их высокую психологическую устойчивость.

– Ты ещё вспомни, что буквально перед самой войной убедились в разумности мегакотов, – состроил недоверчивое лицо Евгений Иванович. И тут же резко его перестроил:

– Господи! Кузьма! Что же ты раньше-то молчал?

– А чего тут такого? Случайное совпадение.

– Ага, ага! Случайное! А ты знаешь, что несколько этих тварей уже прошли подготовку в войсках? И… в общем, в местных условиях они – просто чума какая-то. Разведка, минирование, работа из засад… и всегда смываются. Короче, твой Стёпка – полный олух! Если бы он за те месяц-два позаботился подготовить хотя бы взвод из этих естественных союзников…!

– Жень! Ну опять ты развоевался! Стёпа – тихий домашний мальчик, попавший под влияние местных любителей свежего воздуха. Он и про войну-то догадался, только узнав, что аборигены выводят свой молодняк из-под возможного удара и, увидев явно искусственно созданное противостояние федералов и ассамблейцев на городских улицах. Ни о какой подготовке к конфликту он даже не знал. И к месту обсуждения вопросов мира и войны его привели, считай, на верёвочке. Ему и делать-то ничего не пришлось – только ногой топнул, да приказал прекратить военные действия. Э-э… так что, ты говоришь, со всего этого могут поиметь инопланетяне?

Мужчины улыбнулись друг другу и, взяв в руки чашечки, отхлебнули по глоточку кофе.

Пискнул сигнал о перехвате важного сообщения и, сразу вслед за этим зазвучал голос Нах-Наха:

– Стёп! Я выделил фермикам под базу район на северо-западной оконечности материка. Вот карта с пометкой, – один из проекторов воспроизвёл изображение с отсечённым карандашной чертой уголком континента. – Остальные инопланетяне об этом уведомлены.

– Лихо ты раздаёшь земли моего улуса! – с издёвкой в голосе отозвался самодержец и властитель. – Чего-то выпросил взамен?

– Предварительно согласовали с Матерью Улья, что её заготовители пройдут по линии, где гигантские ленивцы ломают наши джунгли, и потихоньку ополовинят их поголовье. Не, ну сам понимаешь – восемь миллионов космодесантников не могут бесконечно лежать в стазисе – они же не совсем холоднокровные. Им и разминаться нужно, и питаться, и свежие новости узнавать.

– Восемь миллионов! Восемь миллионов? Восемь на десять в шестой степени боевых особей фермиков! На Прерии? – казалось, что Степану Асмолову в горло попала заевшая запись.

– Не, ну Стёп! Не переживай. Отказать всё равно невозможно, потому что мы не в силах этому воспрепятствовать. Людей в тех местах живёт мало – всего три маленьких посёлка. Старост я уведомил, чтобы не пугались и не лезли в драку. Егор Олегович попытается найти из выпускников Ремнёво ребят, имеющих опыт общения с инсектами, и отправить их, чтобы успокоили население. Вернусь с Земли – сам поучаствую. У меня как раз будет перерыв между выпуском одной группы и набором следующей.

– Э-э-э… слушай, Нах-Нах! Когда тебе последний раз говорили, что ты скотина?

– Час назад.

– Отлично. Мне вот вдруг подумалось, что, если ты у нас министр инопланетных дел, а Земля – тоже другая планета, то неплохо бы было наладить какие-никакие отношения с её правительством. Ну или, хотя бы с одной из суверенных стран. Чтобы легально у них кое-какие нужные вещи покупать. Тут у нас с хроматографами есть затруднения… С Россией-то как-то всё вкривь и вкось…

– Женовия подойдёт?

– Да хоть Пингвиния. Деллка подгонит тебе файл с заказной спецификацией.

Связь оборвалась.

Евгений Иванович посмотрел на Кузьму Ивановича, а Кузьма Иванович на Евгения Ивановича.

– Это было заседание совета министров, или сессия верховного совета? Вопрос войны и мира, сдачи в аренду значительной территории и установление отношений с государством, не являющимся метрополией нашей колонии… – Евгений Иванович озорно посмотрел на собеседника.

– А чего ты хотел. У власти сопляки – никакого порядку не знают, обычаев не блюдут. Так как тебе кофе?

– Не распробовал. Давай ещё чашечку.

* * *

Пузатый грузовой коптер сел на набережную Белого Города Ново-Плесецка. Его ждали. Родители, пресса и большая неорганизованная толпа. Остановились заторможенные контртоком импеллеры, откинулся грузовой пандус, и из чрева летательного аппарата стали выходить дети. Спокойные, следующие в колонне по-одному, в застиранных до потери цвета шортах и футболках, в стоптанных башмачках и замурзанных панамках, они производили впечатление ветеранов, вернувшихся из длительного рейда по тылам противника.