Текст книги "Исповедь игрушечного пилота (СИ)"

Автор книги: Сергей Храбров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Он вдруг услышал, как где-то совсем рядом капает вода. Этот звук вызвал в нем чувство надежды. Конечно! Все это только сон! Ведь такого на самом деле не бывает! А вода капает в их ванной. Да, в ванной. Маша уже два раза ему напоминала. И третьего раза лучше не дожидаться. Поэтому утром он первым делом возьмется за кран. Спору нет, для выходного дня не самое хорошее начало, однако Надо только заснуть здесь, в этом кошмаре. Заснуть осторожно, чтобы не разбудить невзначай девочку, что прижалась к его груди. Она хоть и существует лишь в этом сне, напрасно тревожить ее все равно не стоит. Ведь она такая одинокая. Бедная девочка

Глава 3

Когда Влад открыл глаза, ему показалось, что перед его лицом бродят тени. Он приподнялся на локте и попытался осмотреться.

Да, это был подвал. Часть его потолочного перекрытия обвалилась, и по груде обломков откуда-то сверху струился рассеянный свет. Сам он лежал возле стены. Рядом стояла пластиковая бутылка с остатками воды. Чуть подальше валялся кусок ватного одеяла. Метрах в трех различалась противоположная стена. Там, среди изогнутых труб, тоже бродили тени.

Послышались шорохи.

 Кто там?  произнес Влад и сам удивился тому, как неуверенно это прозвучало.

Шорохи подобрались ближе.

 Кто там?  повторил он.

 Не надо кричать! Это я, Лиза!

Конечно, он был рад, что это оказалась именно она. Но ведь так хотелось разорвать этот сон

Лиза выглядела так, как и должна выглядеть шестилетняя девочка, проведшая несколько дней в одиночестве. Ободранные коленки и локти. Припудренные пылью розовые щеки. А еще непослушные светлые кудряшки, носик пуговкой и этот строгий взгляд.

 Вы уже познакомились? Ее зовут Мышка. Она очень умная, правда?

И тут до Влада дошло, что с самого пробуждения перед его глазами маячит не светлая проплешина на дальней стене, а седой загривок крысы. Которая размером с кота! И сидит эта крыса на горке песка, всего в каких-нибудь полутора метрах от его лица! Спокойно так сидит, чуть боком. Пристально смотрит ему в глаза и шевелит усами. Вот тебе и тени на стене!

 Так вы еще не подружились?  удивилась Лиза.  Не надо бояться друг друга! Ну, давайте, быстренько знакомьтесь, потом мойте руки и к столу!

Про руки это было весьма кстати. Влад вспомнил, как в детстве знакомился с собаками: медленно, стараясь всем видом изобразить спокойную уверенность, приседал на корточки, так же медленно протягивал в сторону ушастой морды руку и останавливал ее где-то на половине пути; собака осторожно приближала нос к его ладони, обнюхивала, после чего в какой-то степени расслаблялась. Так может, и для крысы такой способ сгодится? Она, конечно, не домашнее животное, но и он, в общем-то, не дома.

Чувствуя, что на этот раз ему вряд ли удастся кого-нибудь вспугнуть своей поспешностью, Влад повернулся и подвинул левую руку открытой ладонью в сторону крысы. Та, казалось, только этого и ждала: замерла на мгновение, затем коротким броском достигла его пальцев, пощекотала их усами, развернулась и отбежала к Лизе.

 Я же говорила, что он хороший,  начала тараторить девочка.  Ведь даже ночью нашел дорогу в наш домик! А еды всем хватит. Я вот сейчас только печенье принесла, но там есть еще и какие-то банки. Мы за ними потом сходим. И много брать, конечно, не будем. А то когда приедет папа, ему может не понравиться, что мы такие расточительные. В магазине он всегда говорит маме, что надо покупать ровно столько, сколько действительно надо. Мама ему, конечно, отвечает, что как узнаешь, сколько надо, если все не попробуешь? А папа на это всегда чуть-чуть сердится и говорит, что нельзя быть такой расточительной, тем более в отношении времени. Сердится и уходит. А я остаюсь один раз с мамой, а другой раз с папой. И когда с папой, то мы идем туда, где продаются разные отвертки и плоскогубцы. Папа там останавливается и начинает все рассматривать. Ему это интересно. А мне, честно сказать, не очень, и папа это знает и поэтому отсылает меня на помощь маме. И я нахожу маму, мы быстро-быстро проходим по всем рядам и кладем в тележку только то, что нам действительно надо. А мама всегда смеется и говорит, что я папина дочка. Так что хоть сейчас папы нет с нами, мы все равно не будем расточительными!

Влад сидел привалившись спиной к стене, жевал печенье, запивал водой. Думал о том, насколько это странно  слушать назидания о недопустимости расточительства из уст одетой в рваное платьице девочки, которая в темном грязном подвале чуть ли не с руки кормит седую крысу и незнакомого полуживого дядьку. Да уж, чтобы вместить в себя такое, мир должен, мягко говоря, претерпеть некоторые изменения!

 А что там на улице делается?  спросил Влад, когда закончил свой завтрак.

 Ничего.

 Я хочу посмотреть.

 Ты больной. Тебе на улицу нельзя.

То, что он не совсем здоров  это правда. А насчет нельзя на улицу Бедная девочка!

Опираясь на стену, Влад поднялся, сделал несколько шагов. И вновь опустился на пол. Он уже привык в некоторой степени к тому, что тело ощущается каким-то деревянным. А оно, оказывается, еще и не очень точно исполняет его команды по части передвижения.

 Ты так все ноги исцарапаешь,  авторитетно заявила Лиза и направилась к выходу:  Никуда не ходи!

Влад ощупал свои ступни. Босые. Его модные кроссовки, купленные на прошлой неделе, исчезли вместе с носками. А что же другие вещи?.. Он обшарил карманы. Мобильный телефон, бумажник, документы на машину, ключи  всего этого не было! Зато рваные джинсы несли на себе, судя по всему, целый килограмм грязи. Но ведь у него был Да, уже здесь, в этом мире, у него был автомат!

Лиза вернулась на удивление быстро. Притащила целую кучу помятой обуви. Рассортировывая все это по размерам и фасонам, Влад как бы невзначай спросил:

 А я ничего с собой не приносил?

Девочка молча встала, скрылась в глубине подвала и тут же вернулась, волоча за ствол автомат Калашникова. Влад осторожно взял оружие из ее рук. Отработанными движениями отсоединил магазин, передернул затвор, нажал на спусковой крючок, щелкнул предохранителем. Потом поднял вылетевший патрон, обтер его о джинсы и вставил в магазин.

 Знаешь, что это такое?  посмотрел он на Лизу.

 Механизм для убийства.

Калашников чуть не выпал у него из рук:

 Чего?!

 Механизм для убийства людей!  повторила Лиза упрямо, как будто читала по слогам детскую книжку.

 Это кто тебе такое сказал?

 Папа.

После некоторой паузы Влад вздохнул:

 Что ж, твой папа совершенно прав.

 А еще он говорит, что сумасшедшие дяди и тети построили много заводов и делают там горы механизмов для убийства,  Лиза хотела еще что-то добавить этим своим упрямым тоном, но неожиданно выпалила:  Ты ведь не из этих сумасшедших, правда?

 Влад подумал, что из каких он сумасшедших  это да, хороший вопрос. Однако вслух сказал:

 Нет, я не из них. Этот автомат Я взял его случайно пришлось взять А что знаю, как он работает, так в нашей стране всех, ну, мальчишек забирают в армию и учат пользоваться этими как их там механизмами для убийства. И даже еще в школе немножко учат.

 Мой папа тоже служил в армии,  произнесла Лиза примирительно.

 Вот я и говорю,  Влад вставил на место магазин и отложил оружие в сторону:  А больше у меня ничего не было?

 Нет.

Из все обуви, что принесла девочка, наиболее гармоничную пару составили коричневый ботинок со шнурком для левой ноги и мягкий тапочек на липучке для правой.

 Там, на улице, кто-нибудь есть?  его взгляд сам собой упал на автомат.

 Нет. А то бы Мышка меня никуда не пустила.

В этой суете Влад совсем забыл про крысу.

 А где она, эта

 Мышка-то?  Лиза махнула рукой в сторону дальней стены.  Она днем спит вон за той кучкой мусора.

Да, кому-то время спать, а кому-то бодрствовать. Протискиваясь через лабиринт острых камней, Влад не переставал удивляться: пробраться прошлой ночью в этот подвал без проводника да еще протащить с собой автомат!

На поверхности кругом были одни развалины. И почти сумрак. И это небо  которого совсем нет. Которое рухнуло на землю со всей своей высоты  и осталось лежать, опираясь грязным туманом на груды битого кирпича. Влад потер глаза, но это не добавило окружающему миру ни света, ни новых красок. А еще этот запах

 Теперь всегда так,  произнесла Лиза.

Он огляделся еще раз. Больше всего это походило на свалку строительного мусора. Только свалку эту должны были устроить неведомые великаны, которым ничего не стоит подцепить лопатой стену обычного человеческого дома, поднять  и бросить подальше! Оно бред, конечно

 Это и есть улица?

 Нет, это наш двор. Улица за домом.

Девочка ловко, почти весело, стала карабкаться вверх по развалинам. Влад осторожно полез следом.

 Вот улица,  указала пальцем Лиза, когда он добрался до вершины горы.

Точно, когда-то это была улица. Достаточно широкая. Даже сейчас на ее левой стороне в некоторых местах проглядывал тротуар. Чуть дальше виднелись покореженные автомобили в ряд.

 Пойдем в магазин?  спросила Лиза и, не дожидаясь ответа, скользнула вниз.

Асфальт улицы покрывал слой пыли. Влад сделал пару шагов и чуть не упал. Оказывается, он уже привык передвигаться на всех четырех! А тут требовалось стоять прямо и держать равновесие  и этому надо было заново учиться! Или не надо? Может, на карачках лучше? Вдруг земля снова затрясется?

Петляя между обломками зданий, они прошли по улице. Затем повернули налево. Когда перебрались через развалины длинного дома, то оказались еще в одном «дворе». Здесь Лиза подбежала к валяющейся на асфальте дверце холодильника, оттащила ее в сторону. И нырнула в открывшуюся расщелину, которая была настолько узкой, что только девочке с крысой протиснуться  и то, если по-отдельности!

Оставшись в одиночестве возле этого неприметного на фоне общей разрухи «входа» в магазин, Влад сел и попытался не думать. Ни о чем не думать. Ни о том, что всего этого просто не может быть. Ни о том, что если б не Лиза, он как пить дать еще бы и с голоду помер.

Просидел так он довольно долго. Начал уже всерьез беспокоиться  мало ли что может приключиться с шестилетней девочкой среди моря конфет!  но тут из-под земли выпрыгнула банка шпрот. За ней другая. Влад лег на асфальт, просунул в расщелину руку и вытащил оттуда бутылку воды, три пачки печенья, упаковку макарон. Вслед за этим выползла и сама Лиза, вся в пыли.

 Ну вот,  сказала она, еще не отдышавшись.  Я ведь не очень задержалась, правда? Мне просто захотелось узнать, что там в дальней стороне магазина. А там какая-то дверь, только она не открывается.

Собрав добычу, они двинулись в обратный путь. Лиза болтала без умолку.

 А я уже научилась ползать так, чтобы не царапать локти. Смотри, совсем крови нет! И еще я придумала, как лучше вытаскивать из магазина еду. Ведь очень неудобно толкать ее перед собой через весь подземный ход. Надо найти большой пакет и взять с собой. Сложить в него покупки и привязать к ноге. И потом тащить. Или нет! Нас же теперь двое  людей-то! Мы найдем длинную веревку, я буду нагружать пакет в магазине, а ты тянуть наверх. Точно?

Уже подходя к своему убежищу, они подобрали погнутый столовый нож и вилку со сломанной ручкой. Так что обед у них организовался   царский! Влад вилкой цеплял из банки рыбку, а Лиза подставляла печенье и затем раскладывала получившиеся бутерброды перед всеми участниками торжества: сначала перед крысой, затем перед ним и, наконец, перед собой.

Глядя на то, как седая крыса хватает еду передними лапками, Влад спросил:

 Так значит, ее зовут Мышка?

 Угу. Я же тебе сразу сказала.

Он подумал, что ладно, пусть будет Мышка. В конце концов, они же тут не учебники по зоологии сочиняют. Да и звучит, в общем-то, неплохо: крыса по имени Мышка.

 Когда за мной приедет папа, мы возьмет Мышку с собой,  говорила Лиза набитым ртом.  И поедем к бабушке в Лугу. Там летом хорошо, есть речка, лес и свежий воздух. А еще у бабушки живет кот Гарпун. Это папа ему такое имя дал. Но все зовут его просто Гуга. Он, вообще-то, на мышей охотится, но с нашей Мышкой они подружатся. А ты куда поедешь?

Кусок печенья встал Владу поперек горла. Он закашлялся, изо рта полетели крошки. Лиза подвинулась к нему и заботливо похлопала по спине:

 Ты не торопись. Есть надо не спеша.

Влад попил воды, и ему полегчало. Не то чтобы очень, но все-таки

 Слушай, а поехали вместе с нами!  вдруг воскликнула Лиза.  У меня папа хороший, и бабушка очень добрая, и мама тоже

Она умолкла, зашмыгала носом. Потом встала и отошла к дальней стене, где за кучкой мусора облюбовала себе спальное место ее подруга Мышка.

Да, девочка совершенно права, ему надо идти домой. Он и так непростительно задержался. И не важно, что случилось со всем этим миром. Единственное место, где его жизнь имеет смысл, это рядом с Машей и Серегой! Как они там?..

Когда он подошел к Лизе, та испуганно обернулась. Темные разводы на ее лице были видны даже в полумраке.

 Я не ковыряла в носу!  выпалила она будто оправдываясь.  Кровь сама идет. Как вечер, так она идет. Надо подержать голову вверх, тогда перестанет.

Влад погладил Лизу по светлым кудряшкам, потом нашел какую-то тряпку, стряхнул с нее пыль, смочил водой из бутылки. И осторожно, едва касаясь, стал стирать засыхающую кровь с детских щечек. Ему нужно идти, искать свою семью, но перед ним стоит маленький человек  которому он обязан жизнью!  и доверчиво подставляет лицо под его руку с мокрой тряпкой. Как тут сказать, что он собирается уходить?

Наконец, несколько раз вздохнув, он отвел взгляд в сторону:

 А эта ваша улица  она куда ведет?

Лиза отпрянула, затем выхватила из его руки тряпку.

 Ты расточительный! Вода в бутылке для того, чтобы пить! А умываться надо другой водой!

Она убежала в противоположный конец подвала и там стала сама тереть лицо тряпкой, время от времени собирая на нее падающие из труб капли.

 Так ты не знаешь, как называлась улица, на которой вы жили?  спросил он.

 Знаю.

 Как?

 Не скажу!

Это последнее было произнесено так, что Влад понял: точно не скажет. И взбрело же ему в голову попытаться добыть информацию обходными путями! Дипломат-самоучка! Ведь знает же, что с детьми можно только по-честному.

Он проковылял по бетонному полу и сел, привалившись спиной к стене. Капала вода. Сверху, через множество мелких щелей, пробивался сумрачный дневной свет. Казалось, кто-то ловит все эти шальные подвальные фотоны  и заставляет роиться вокруг кудряшек девочки Влад вздохнул и, обращаясь больше к самому себе, медленно заговорил:

 У меня есть сын. Его зовут Серега, ему три с половиной года. У Сереги есть мама. Ее зовут Маша, она моя жена. Серега и Маша остались дома, и мне надо их найти. Потому что я для них  папа.

Ему хотелось рассказать о том, какой Серега хороший пацан, какая у него заботливая мама, и как они любят друг друга. Однако он чувствовал, что всего этого говорить не нужно. Он просто закрыл глаза и позволил каплям из труб падать прямо в глубину сознания.

Кап, кап, кап

 Седова,  произнесла Лиза.

 Что?

 Мы живем на улице Седова. Если выехать на машине из нашего двора и свернуть направо, то там будет улица Ивановская. Налево железнодорожный мост, направо Володарский,  она сказала все это быстро, как будто боялась передумать.

Влад несколько раз прокрутил в уме услышанное. Улица Седова, потом Ивановская, налево железнодорожный мост, а направо Направо!

 Давай посмотрим, как там поживает река Нева,  поднялся он.

 Скоро совсем темно станет

 Ничего, мы быстро. Туда и обратно.

Они выбрались на улицу, бывшую Седова. Двинулись направо. Лиза шествовала впереди и молчала.

Обходя развалины, а где-то и перелезая через них, они вышли на Ивановскую. Влад смог определить это по тому, что путь им преградил длинный ряд исковерканных автомобилей, наполовину погребенных под руинами домов. Свернув опять направо, они стали продвигаться к Володарскому мосту.

На этой стороне «улицы» завалов было меньше. Но все равно битые стекла, поваленные деревья, провода. И на каждом шагу обувь. Влад заметил эту характерную черту окружающей обстановки еще утром, когда они ходили к магазину. Тогда он не придал этому особого значения. Однако здесь, на правой стороне Ивановской, обуви было просто не сосчитать! Коричневый ботинок на шнурке, с оторванным носком. Торчащий из-под кирпичей бок темного с желтыми полосками кроссовка. Возле раздавленного красного автомобиля острый каблук женской туфельки. И все без пары, в пыли, будто на помойке

А еще этот проклятый запах!

Когда они подобрались к Володарскому мосту, стало уже темнеть. Собственно моста не было  лишь закрученные огромной спиралью трамвайные рельсы терялись в серой мгле. И вряд ли имело смысл спускаться к самой воде и попробовать что-то рассмотреть оттуда, поскольку видимость и днем-то была метров на пятьдесят, а тут Влад неожиданно осознал, что уличные фонари не зажгутся и путь назад не осветят. Черт! Он все еще пытался мерить эту реальность старыми привычками: электричество, газовая плита на кухне, письма с уведомлениями из пенсионного фонда Лиза чуть слышно всхлипнула и крепко обхватила его руку.

Нужно срочно поворачивать обратно!

Их дорога «домой» разделилась на два этапа. Сначала Влад вел Лизу за руку, стараясь проложить для нее безопасный путь. Потом, когда они добрались до бывшей улицы Седова, уже Лиза была впереди  пробиралась по развалинам на ощупь и звала: «Сюда, сюда». В кромешной темноте Влад полз на этот голос и больше всего на свете боялся того, что девочка его бросит. Да, просто замолчит и поспешит к своей подруге, крысе по имени Мышка, а он останется один.

Бойся, бойся, поделом тебе! Ведь было же сказано, что скоро стемнеет. Вот сдохнешь в этой ночи  в следующий раз не будешь таким самонадеянным!

Когда они заползли в подвал, Влада едва хватило на то, чтобы устроиться на своем месте у стены. Лиза предложила воды, однако в ответ он лишь нащупал в темноте ее ладошку и поцеловал. А потом подтянул колени к подбородку и нырнул в сон.

Глава 4

В ту ночь ему ничего не снилось. Да и самой ночи будто не было. Он вроде только прикрыл глаза в этой полной темноте, вздохнул и уже белый день. Белый по подвальным меркам, конечно.

Желая встать, Влад оперся на руку  и со стоном повалился обратно.

Боль!!!

Все вокруг превратилось в пчелиный рой, разбуженный неосторожным движением! Собственное тело  совсем недавно такое знакомое и родное  теперь жалило его, заставляя сжиматься и отступать в поисках безопасного уголка! Почему же вчера он чувствовал себя вполне сносно? Потому что был еще в состоянии шока? А сегодня  неужели очухался?

Господи, как больно

Какое-то время Влад лежал не шевелясь, внутренне превратившись в точку. Боль вроде как стала успокаиваться Он почему-то вспомнил случай из детства, когда зимой играл во дворе в хоккей и получил шайбой прямо в солнечное сплетение. Тот момент отпечатался в памяти во всех деталях. Сильный удар  его тело падает и по инерции скользит по льду. И жуткая боль! Она тянет его куда-то. А он хочет за что-нибудь зацепиться, но не может, и вздохнуть тоже не может. И не вздохнуть, не вздохнуть, не вздохнуть  еще немного и все будет кончено, это его последние мгновения И тут боль отпускает! Морозный воздух полной грудью! Темные круги перед глазами. И ощущение невообразимого счастья! Это счастье расходится по телу приятной волной, покалывает на кончиках пальцев, и он, замерев, несколько секунд им наслаждался Вот и сейчас, лежа в полуразрушенном подвале, Влад чувствовал облегчение, подобное тому, детскому. Ему хотелось испытать и то самое счастье, но он знал, что на этот раз оно не придет, даже если удастся сохранить полную неподвижность. Потому как физическая боль  это еще не все.

Едва он вновь открыл глаза, Лиза тут же приложила свою ладошку к его лбу:

 Ты больной и должен лежать дома!

Должен лежать. Дома

Он вскочил, но не удержал равновесие и завалился на спину, ударившись затылком о стену. Боль, получив подмогу извне, набросилась на него с новыми силами. Однако от нее никто уже не собирался прятаться! То ли вслух, то ли всего лишь мысленно Влад со всей яростью обрушился на эту атаковавшую его боль. Он кричал, что еще посмотрит, кто из них двоих быстрей обломается! Подначивал ее прибавить огоньку, а то ему становится совсем скучно! Советовал не расстраиваться слишком уж сильно из-за того, что теперь они друзья навек В конце концов боль отступила. Нет, она, конечно, продолжала держать свои когти на его лице, на локтях, на горле, но в то же время как бы пожала плечами: «Ну ладно, пока здесь хозяин ты»

Когда в голове прояснилось, Влад осторожно поднялся на ноги. Лиза сидела на бетонном полу, поджав ноги и устроив подбородок на коленках.

 Давно рассвело?  спросил он.

 Давно.

 Мне надо идти.

Девочка молча встала, сходила в дальний угол подвала, принесла банку шпрот, печенье и бутылку воды.

 Будем завтракать,  сказала она.

Он минуту смотрел на то, как Лиза расстилает на полу тряпку, служившую им скатертью, как раскладывает на ней печенье. Потом подошел, опустился рядом и принялся гнутым столовым ножом открывать консервную банку.

Шпроты в масле, сладкое печенье, чистая вода. Ничего вкуснее Влад не ел  вчерашний день не в счет! Жаль только, что не было хлеба. Мягкого черного хлеба, кусочек которого так хорошо промочить в оставшемся на дне банки масле и затем отправить в рот. Печенье для этого не очень подходит, оно плохо впитывает масло, да и тот неповторимый хлебный дух в нем отсутствует.

Пока Лиза убирала остатки завтрака, Влад сидел и вздыхал. Совсем неожиданно девочка обняла его за шею:

 Я не хочу оставаться одна!

Светлые, пахнущие пылью, кудряшки, мокрое детское сопение возле его уха. У Влада перехватило горло. За эти два дня Лиза стала самым близким ему человеком  даже невозможно сказать, насколько близким! К тому же она ребенок, а он взрослый, а взрослые должны заботиться о детях, и он очень хочет о ней заботиться, только ему надо идти, у него на Васильевском острове остались жена и сын! И взять ее с собой он никак не может, потому как здесь она хотя бы с Мышкой, а что там за поворотом делается

Лиза все понимала. Она провела в этих развалинах на несколько дней больше, чем он, и эти несколько дней сделали ее почти взрослой. И в то же время она, видимо, до самого последнего момента надеялась, что все волшебным образом устроится  и они не расстанутся. Когда он был уже возле выхода, девочка попросила подождать и скрылась в полумраке подвала. Через минуту она появилась с большой бутылкой апельсинового лимонада, упаковкой шоколадных пряников и тремя банками шпрот. А еще, словно игрушечную машину за веревочку, она волочила автомат Калашникова, перекинув его ремень через свой детский локоток. Приблизившись к нему почти вплотную, Лиза подняла огромные глаза  и улыбнулась. И это было уже выше его сил.

Влад опустился перед девочкой на колени, и стало уже не разобрать, где чьи слезы. Он говорил и говорил. О том, что обязательно вернется за ней. И что ей надо надеяться, но не на него конкретно, а вообще. Что если через десять дней  столько дней, сколько пальчиков на ее ручках,  если через десять дней его все еще не будет, то ей следует идти к бабушке. Она же в Луге живет, ее бабушка? Ну вот, в Луге. И это хорошо, что она была у папы штурманом и поэтому знает дорогу. А он, может, встретит где-нибудь ее папу. Правда-правда! Иногда такое случается, что папы задерживаются вдали от дома  как он, например. Нет, он никому не скажет, где она прячется, честно слово! Да-да, конечно, и про их серебристую машину «Форд» он тоже помнит

Она проводила его до бывшей Ивановской улицы. В последний раз Влад обернулся с горы битых кирпичей, составлявших когда-то красивое здание с колоннами. Между ними было уже метров тридцать. Лиза стояла на пятачке ровного асфальта и махала обеими ручками. Вокруг ее сандаликов с открытыми носами металась большая седая крыса по имени Мышка.

Господи, разве такое возможно, чтобы крысы стали относиться к людям с состраданием?..

Влад помахал Лизе на прощание  все равно это не должно быть по-настоящему!  и решительно повернулся.

Домой!

Он не хотел думать о том, что произошло с привычным ему миром. Задаваться вопросом, почему улицы родного города превратились в руины, значило то же самое, что признавать за этим право на существование. Не то чтобы он подвергал сомнению свои восприятия  просто старался никак их не оценивать. Ведь то, чего не может быть, может быть чем угодно: сном, галлюцинацией, чьей-то глупой ошибкой! Но чем бы оно ни было, у него путь один. Туда, где Маша, где Серега И о них тоже не надо думать  надо просто идти!

Автомат брать он не стал. Сказал Лизе, чтобы спрятала подальше этот «механизм для убийства». Так что из снаряжения у него только увязанные в тряпку шпроты, пряники и лимонад. К слову, узелок получился не очень тяжелый, однако быстро выяснилось, что преодолевать препятствия с ним в руках удовольствие так себе. Вот не додумался он сделать плечевой ремень сразу, во время сборов  придется присмотреть какую-нибудь веревку по дороге. Хотя, можно и не присматривать, ведь здесь расстояния-то всего ничего!

План был такой. Напрямую через развалины он не пойдет. А выберется сначала к Неве, там повернет налево  и дальше вдоль берега. Долетит на всех парах до площади Александра Невского, потом до Большеохтинского моста, бывшего Петра Великого

Нет, какая-то логика присутствовать должна всегда. Даже если чьи-то глаза застряли в дурном сне! А раз так, то для него сейчас самое главное  это не заблудиться в развалинах. Поэтому только вдоль Невы, других вариантов нет! Насколько он помнит, здания по проспекту Обуховской Обороны не подступали к самой воде. Значит, ему не придется карабкаться по этим руинам, на каждом шагу натыкаясь на раздавленную обувь.

Глава 5

Вода в Неве была черной. И еще казалось, что она стоит. Это странно, потому что если река, то должна куда-то течь. А если не течет, тогда это уже

Влад пошарил глазами в поисках какой-нибудь палки. В ближайшем окружении ничего подходящего не нашел. Не хватало еще заниматься тщательными поисками случайной деревяшки! Он поднял первый попавшийся камень, как мог замахнулся, бросил. Нет, это не было болотом, но бульк получился глухим и круги по поверхности едва разошлись.

Река с незнакомой водой, обрушенный пролет моста, липкий туман, с запасом скрывающий другой берег. Вдобавок к этому собственное тело, отзывающееся болью при каждом обращении к нему Все это просто невозможно!

Надежды на то, что двигаться по берегу Невы будет намного легче, не оправдались. Поваленные деревья громоздились поверх разбитых чугунных ограждений, а кое-где встречался еще и острый булыжник. Оказывается, набережная в этом месте выложена булыжником! Ну, в смысле, была выложена Владу подумалось, что он ведь всегда ездил по этой набережной на машине: прогуляйся по ней пешком еще неделю назад  и то открыл бы для себя много нового. Поэтому разве удивительно, что сейчас он здесь просто как ежик в тумане?

Ежик в тумане. Воспоминание о забавном мультфильме вызывало улыбку. Но тут нога за что-то зацепилась  и он упал. Почти не больно упал, лицом в этот бесконечный строительный мусор. И даже не настолько досадно, чтобы сразу вставать.

Когда лежишь на земле, то поле зрения, конечно, сужается. Зато становятся видны мелкие детали. Вот здесь, в десяти сантиметрах от его правой ладони, притаился детский тапочек. Наполовину темный, наполовину светлый. Граница между этими половинками неровная, будто кто-то плеснул бурой краской на бежевую ткань Его вдруг охватила такая злость, что он вскочил! Оглянулся, хотел было пнуть уронивший его камень, но в тот же миг передумал  выругался в полный голос как выстрелил, поднял сверток с едой

Что бы сказал обычный-неделю-назад-человек про такого как ты сейчас, Влад? Он сказал бы, что ты бомж! Самый что ни на есть бомж, который бормочет чего-то себе под нос и неуверенно бредет в направлении важной бомжацкой цели. Только вот что-то не видно вокруг никого, кто мог бы такое сказать. Кто мог бы вообще хоть что-нибудь сказать!

Из тумана медленно выползло подножие горы. Эта гора состояла из битого кирпича. Точно-точно, раньше тут находился какой-то старый завод. Да, Влад, какой-то Для тысяч людей этот завод был существенной частью их жизни, а ты даже не знаешь, как он назывался и что выпускал! Трубу вот только высокую и помнишь

Дорогие, товарищи! Торжественное собрание по случаю проводов на пенсию прославленного предприятия «Красный кирпич» объявляется открытым! Наш любимый завод уже давно был готов уйти на заслуженный отдых, но удобный для этого момент представился только сейчас. Вместе со всем городом, вместе со всей страной Влад, не рановато ли ты начинаешь сходить с ума?

Он попытался обойти руины завода по границе воды. Продвинуться удалось лишь на десяток метров: высокие завалы вырастали прямо из Невы. Конечно, устраивать передышку не самое подходящее место, и если бы не эта усталость Вот почти целый кирпич, с дыркой посередине. А вот половинка. И рядом половинка. И еще одна Странно, почему все одиночные кирпичи разломаны пополам? Целая гора половинок Ему вдруг почудилось, что руины старого завода начинают его засасывать. Не очень торопливо, но зато впившись в каждый квант его сознания. И совсем скоро его  такого, каким он привык себя ощущать,  не станет, а будут лишь битые кирпичи, которые чуть лучше осознают себя кирпичами, в основном половинками

Всплеск воды помог Владу выйти из ступора. Река справа  значит, идти надо влево Он осторожно поднялся и, пытаясь мысленно сохранить в качестве ориентира этот оставшийся за спиной и давно растворившийся всплеск, двинулся в сторону проспекта Обуховской Обороны.

Да, заблудиться тут очень легко. Потому что все эти развалины одинаковые. Они просто мешанина вещей, каждая из которых раньше была выражением какой-то завершенной идеи. Раньше! А теперь Вот бывшее дерево. Бывшее окно дома с розовым фасадом. Бывшая рекламная тумба. Бывший дорожный знак. Бывший Бывший Бывший

А в стране бывших время стоит мертво

Нога потеряла опору, и он снова чуть не упал. Черт! Бордюрный камень. Высокий такой Влад сел на край бывшего тротуара. Как далеко он отошел от Володарского моста? Метров на триста? На четыреста? Километра еще точно нет. Может, вернуться? Там Лиза

С момента расставания он впервые вспомнил о девочке. И сразу будто не стало разделяющего их изломанного пространства! Светлые кудряшки, большие глаза  детские и в то же время слишком не детские. Вот в подвальном полумраке она протягивает печенье своей подруге, крысе по имени Мышка: «Он обязательно вернется! Ты когда пойдешь на улицу, посмотри его. Ведь к нам дорогу трудно найти» А крыса седая и старая. Она все понимает. И знает, что Влад не повернет обратно. И Лиза тоже это знает, она только очень Ему почудился запах Лизиных кудряшек: как если бы щепотка пыли упала на поверхность парного молока. Ком подступил к горлу. Господи, оставить шестилетнюю девочку на развалинах одну