Текст книги "Слезы каменной пустыни (СИ)"
Автор книги: Сергей Абаимов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
* * *
Антон, спустившись вместе с другими на нулевой этаж, оказался в огромном гараже, заполненном самой различной техникой. Прямо у дверей лифта стоял большой темный флаэр, настоящий аэробус. Его круглые черные бока играли отраженным светом потолочных ламп.
Внутри салон оказался почти весь занят. Десантники и специалисты Управления, которых не касалась агитационная речь Климова, уже были тут. Поздоровавшись и пробравшись к свободным местам в конце прохода, океанолог занял кресло рядом с иллюминатором. От нечего делать он стал разглядывать причудливую, невиданную ранее спецтехнику, которой был забит гараж.
Вскоре появился Климов. Он вел с собой нового человека, очевидно, сменившего ушедшего. Это был молодой мужчина, лет двадцати – двадцати пяти, с соломенно-желтыми волосами, упрямо торчащими в разные стороны. Смущенный тем, что стал центром внимания, после представления другим он под гиканье и шутки десантников постарался поскорее занять свое место.
Створки ближайших ворот гаража разъехались в стороны, и в полумрак ворвались слепящие лучи летнего солнца. Неторопливо вырулив на взлетную площадку, флаэр расправил огромные крылья, плавно поднялся в воздух и направился на запад.
За стеклом медленно уплывал назад зеленый пригород. Слева в сизой дымке промелькнул северный край столицы с утопающими в садах небоскребами домов. Потом снова началось зеленое море с редкими островками зданий. На северо-западной границе области, как знал Антон, располагался московский космодром, и, видимо, их путь лежал туда.
Вскоре действительно показалось летное поле – гладкая бетонная поверхность с закрытыми люками пусковых шахт и зданиями обслуживания по периметру.
Их флаэр, подлетев к охранному барьеру, опустился на служебной площадке и подрулил к терминалу. Там уже ждал маленький самоходный вагончик. Как только все перебрались в него, двери закрылись и, набирая скорость, они нырнули под землю.
Мимо промелькнули стены тоннелей и служебные коммуникации, выхватываемые из мрака редкими лампами. Вагончик вылетел к ярко освещенному перрону и остановился. Голые бетонные стены и пол, плоские пластиковые светильники на потолке – судя по всему их напрямую доставили к служебному терминалу Управления минуя пассажирские залы московского космовокзала.
В конце платформы оказалось что-то вроде контрольно-пропускного пункта со сканирующей аркой. За ней начиналась длинная кишка переходника, приводящая сквозь герметичную переборку в пассажирский салон корабля. Когда все расселись по креслам, расположенным концентрическими кругами, как в кинозале, в центре салона появился Климов.
– Мы находимся в иглолете* пассажирского класса «Аманда», – объяснил он, оглядывая своих подопечных. – Иглолет доставит нас на Луну, на крейсер. С Земли крейсеры не стартуют, чтобы не выжигать атмосферу. Старт через три минуты. В лунный сектор мы прибудем через шесть часов тридцать три минуты. Пожалуйста пристегните ремни безопасности и на время старта оставайтесь на своих местах.
После этого монолога Климов исчез на ведущей вверх, в рубку лесенке. От нечего делать Антон включил виртуальную панель информатория и набрал запрос показа картины полета.
Длинная сигара их корабля висела в шахте космодрома на мощных захватах. Часы в углу экрана показывали, что до старта остались лишь считанные секунды. Внезапно картина изменилась. Теперь все пространство занимало зеленое море леса, обрамляющего космодром. Из открытого люка одной из шахт в одно мгновение вылетела сверкающая на солнце спичка их иглолета. Створки люка под ней мгновенно закрылись. Повиснув в верхней точке своего броска, ракета, казалось, готова была рухнуть обратно, но заработали планетарные двигатели, выбросив вниз тонкую струю алого пламени, разбивающуюся о бетонную поверхность. Сначала как бы нехотя, а потом все быстрее и быстрее иглолет стал подниматься вверх и через мгновение исчез за краем экрана.
Теперь все заполняла чернота космического пространства с разбросанными колючими блестками пылающих звезд и ярким пятном дикого, яростного Солнца. Внизу расстилалась голубизна земной поверхности с белым кружевом облаков. Слева направо ее пересекали бликующие на солнце стрелы ферм передающего изображение спутника. Над тонким слоем земной атмосферы поднялась красная искорка иглолета. Внезапно она мигнула и вспыхнула длинным хвостом ярко-синего, ослепляющего пламени. Через весь черный небосвод протянулась линия редких, искрящихся алмазным блеском пылинок. Это, видимо, включился фотонный двигатель, посылающий узкий световой пучок в открытое пространство. Яркая искорка ракеты резко набрала скорость и исчезла вдали.
Экран показал новую картинку, вернувшись во времени назад. Передающая изображение камера находилась теперь на борту иглолета. Прорезаемое красной струей пламени зеленое море деревьев уходило вдаль, смазываясь и превращаясь в размытый фон. С одного края появился огромный город и, стремительно уменьшаясь в размерах, пополз в центр. Детали терялись, все становилось темно-зеленым и коричневым. Из-за края выпорхнули и исчезли внизу снежно-белые перья облаков. Еще и еще. А сбоку напирали все новые и новые массы белых хлопьев. Зеленого становилось меньше, начал появляться голубой цвет. Внезапно все изображение ушло вниз, открыв черную бездну, полную ярких звезд.
Антон выключил экран. Тяжелая тоска сковала сердце. Словно блудный сын, он оседлал понесшего стального коня. Ласковая и теплая планета, родная и домашняя, быстро и неотвратимо убегала прочь, оставляя его один на один с черной пустотой.
* * *
Павел Климов сидел в запасном кресле пилота в рубке иглолета. Ждущий их в лунном секторе крейсер уже был укомплектован всеми вспомогательными ресурсами, доставляемыми на борт линкора. Запасной американский экипаж планетарной операции прибыл на Луну сегодня утром. Теперь все ждали только их. Чтобы не тратить время на торможение иглолета, а затем на разгон крейсера, было решено поднять последний на орбиту и совершить стыковку в открытом космосе, совместив вектора их движения.
Под неяркое перемигивание индикаторов на виртуальных экранах и пультах неспешно текли переговоры пилотов.
– …Программу подхода подтверждаю.
– Доложить готовность тормозных ДУ.
– Тормозные ДУ на программе.
– Внимание. Активация промежуточной ступени тяги. Активация главной ступени тяги.
Павел почти не вслушивался в переговоры экипажа, стараясь найти в черной бездне пространства точку крейсера. Иглолет вышел на кривую маневра подхода. Фотонный двигатель пилоты почему-то не использовали. Может быть, он был не нужен, так как торможения, как такового, не было, а поворот вектора скорости осуществляло тяготение Луны. А может быть, безопасность не позволяла использовать фотонный двигатель в этом секторе. В итоге корабль шел на маломощных планетарных движках.
Виртуальные пульты управления в рубке перемигивались цветными огоньками на фоне бархатной черноты пространства. Из их мерцающего изображения, словно металлические рога из огненного моря, торчали штурвалы дубль-комплекта резервного навигационного оборудования. Кресла пилотов висели ничем не поддерживаемые в абсолютной пустоте. Обернувшись назад можно было видеть внизу огромный, изъеденный кратерами лунный диск, бросающий всем на спины желтые блики. Казалось, что все они висят в открытом космосе, окруженные лишь огоньками работающих систем.
– Дистанция пять тысяч. Замечаний по программе нет.
Местоположение крейсера уже давно прослеживалось на навигационном и радарном экранах, но визуально Павел увидел его только сейчас, когда до корабля оставалось лишь несколько километров. Иглолет уже начал маневр плавного торможения, посверкивая голубоватыми струями движков. Видимо, не было нужды в кормовых двигателях, гашение разности скоростей осуществлялось маломощными носовыми. Их ракета шла на сближение без маневра разворота.
– Корректировка программы на две единицы продольной и пять единиц угловой сто пятьдесят семь.
– Корректировку подтверждаю.
– Есть. Корректировка проведена.
Прямо по курсу из пустоты медленно вырастала желтая в лунном свете громада крейсера. Косые лучи жесткого, слепящего Солнца выбивали на его броне яркие искры. По обращенной к ним кормовой стороне с огромными неработающими соплами метались багровые сполохи от тормозных движков их иглолета. Лица всех сидящих в рубке озарялись красными пляшущими зайчиками.
– Внимание. Активация градиента тяги. Активация конечной ступени тяги.
– Параметры сближения в норме.
Крейсер медленно вырастал из черноты. Он надвигался на них кормовой стороной с прямыми фотонными дюзами центрального бака и изящными соплами четырех боковых, планетарных блоков. Движение становилось все более медленным, маневр был произведен безошибочно. Иглолет, постепенно сбрасывающий скорость, скользнул мимо донной защиты, проплыл вдоль семидесятиметрового бока центрального бака и остановился около его вершины, где, собственно, и располагались обитаемые помещения огромного корабля.
– Эй, на монстре! Как слышите? Привезли вам живой груз.
– «Аманда», слышу хорошо. Разговорчики в эфире. Высылаю транспортировочный модуль.
Развязность в переговорах экипажа иглолета с крейсером, неприятно резанувшая Павлу ухо, совершенно не вязалась со строгой дисциплиной, царившей в рубке. Видимо, объяснялась она вечной бравадой гражданских перед военными.
В железном борту крейсера открылся люк. Оттуда, посверкивая голубыми лентами пламени движков, вылетел небольшой катер и, заложив пижонский вираж, лихо пришвартовался к их иглолету.
– Активировать систему перемещения в невесомости.
– Есть. Система активирована.
Под ногами у Павла появились две магнитные прилипалы, наступив на которые он уже с трудом мог оторвать ноги от пола.
– Дезактивация поля, полная готовность.
– Внимание. Невесомость. Повторяю. Внимание. Невесомость. Начать дезактивацию.
– Есть. Дезактивация выполнена.
Павел ощутил, как будто кресло ушло из-под него. Хотя невесомость была для него не в диковинку, не вцепиться рефлекторно в подлокотники стоило некоторых усилий.
– Транспортировочный модуль. Контакт полный. Герметичность полная.
– Наддуть переходник.
– Есть. Давление в переходнике – норма.
– Открыть шлюз.
– Есть. Шлюз открыт.
– Павел Алексеевич, – обратился к нему, развернувшись на кресле, капитан иглолета. – Вы можете переходить в транспортировочный модуль. Моя миссия на этом выполнена.
* * *
Всю их команду поселили в восточном и южном секторах крейсера. Личные вещи уже были доставлены в отведенную каждому каюту, и Климов предоставил всем свободное время на адаптацию в их первый вечер на корабле.
Антон с Володькой и Артуром Михайловым, вторым геологом, сходили поужинать в хотя и не такую роскошную, как в Управлении космической безопасности, но вполне приличную столовую, а потом, забрав с собой несколько безалкогольных банок, пару часов смотрели в Володькиной каюте по информаторию фильм, какой-то новый боевик. Насладившись смертью злодея и торжеством зацелованного красавицей героя, все, упившиеся газировкой, расползлись спать.
Прямо с утра весьма немелодичная трель информатория подняла Антона и, наградив целым букетом команд, погнала сначала умываться, а затем на разминку в спортивный зал крейсера. Зал оказался зальчиком, правда битком набитым всякими тренажерами.
Сначала была двадцатиминутная глазопродирательная пробежка, после чего все поочередно под наблюдением медицинских кибер-регистраторов проходили оказывается уже предписанный каждому комплекс упражнений. У Антона оказались слабо развиты какие-то бегательные и какие-то голововращательные мышцы, поэтому его сначала еще на двадцать минут запихнули в беговую дорожку, а когда с него семь потов сошло, заставили засунуть голову в совсем уже непонятный агрегат и накачивать мускулы шеи.
За утренней еще той разминочкой воспоследовали душ, завтрак и «занятия по овладению минимальными навыками работы с техникой наземных операций». Явно дорвавшийся до преподавательской деятельности Климов целый час тарахтел, рассказывая и показывая различные типы скафандров и комбинезонов, а затем, определенно наслаждаясь в душе, перешел к практическим занятиям. В каждый скафандр нужно было влезть, активировать кучу различных систем и проделать «минимальный комплекс действий» – то есть сесть, встать, сесть, встать, лечь, встать, включить фонарик, попить водички. И так далее, и тому подобное.
После утренних занятий, измотанные, но непобежденные, все пошли обедать, а потом разошлись по каютам работать с информаторием. Каждому Климовым была поставлена задача изучить данные по венерианским природным условиям, а также запомнить наизусть конструктивную схему расположения помещений, агрегатов, узлов и систем алмазного рудника.
После ужина время отводилось на отдых. Однозначно и недвусмысленно отклонив все Володькины поползновения втянуть его в авантюру с просмотром нового фильма, неведомо когда раскопанного в недрах информатория, Антон, вконец умаявшийся, завалился спать. Вырван он был из темных лабиринтов Морфея лишь утренней трелью консоли.
И потекли дни, ничем не запоминающиеся, один похожий на другой. Каждый раз все повторялось по заведенному кругу – «разминка», занятия, изучение рудника, сон – с той лишь разницей, что менялось содержание дообеденных тренировок. Во второй день их научили пользоваться различными комплектами вспомогательных устройств, упаковывавшихся в ранце, закрепленном на спине. В одном из вариантов сам ранец представлял собой маленький реактивный двигатель, с помощью которого можно было летать около пяти минут.
На третьем занятии изучали основные принципы работы генератора силового поля, а во все последующие дни их водили в гаражный отсек крейсера, где они осваивали азы вождения мобильной техники. Каждый должен был научиться управлять энергоботами поддержки, различными типами вездеходов – открытыми, герметичными, на гусеничном ходу, шагоходами, на воздушной подушке. Перед каждым была поставлена задача проехать кольцевой коридор и вернуться в отсек. По флаэрам и катерам ввиду невозможности практических ограничились только теоретическими занятиями.
К концу недели им показали самоходный излучатель антиматерии, а также автоматизированный исследовательский модуль повышенной проходимости и защиты. Эта штука представляла собой махину в десять метров высотой, являющуюся гибридом реактивного катера и вездехода и оснащенную всеми возможными средствами защиты и наблюдения.
Тренировались ученые и специалисты Управления, как правило, все вместе – за исключением лишь ребят из группы Макса Темнова. Эти всё время торчали либо в спортивном зале, либо в коконах виртуалов, проигрывая различные варианты развития событий. С американским экипажем встречались каждый вечер, в столовой, однако больше практически не пересекались, так как те соблюдали режим антиподов и бодрствовали по ночам, когда все нормальные люди спали.
За рутиной тренировочных будней новая пересадка с крейсера на линкор прошла как-то незаметно. Антон подивился только, что на фоне обтекаемых форм их крейсера громада линкора выглядела совсем не по космически. Это был несколько неправильной формы шар, ощетинившийся иглами огромной массы систем, занимающих всю внешнюю поверхность. Здесь ничто не напоминало гладкие, обтекаемые формы планетарных кораблей. С обоих боков были пристыкованы два крейсера. Их более чем стометровые громады казались миниатюрными на фоне шара линкора, вдвое большего по размерам.
Русскому экипажу было предписано занять каюты на одном из крейсеров, которые будут сохранены за ними во все время венерианских работ. «Викинг» – так звали корабль – должен был стать их новым домом. В нем они будут жить в полете, в нем же сядут на поверхность планеты.
После того, как они перебрались в новые апартаменты, их, не дав даже осмотреться, сразу же снова загрузили тренировками.
* * *
Слепящее солнце бьет в глаза, встречный ветер горстями швыряет песок в стекло гермошлема. Если бы не уходящий постоянно из под ног пол, можно было б посчитать это полетом. Заложив крутой вираж, Антон лихо обходит справа желтый бархан, увенчанный на верхушке причудливым каменным столбом. Руль круто в другую сторону – и еще один бархан позади.
– Поверху, Антон Леонидович. Не ленитесь, – раздается в ушах голос Климова.
«Поверху, так поверху». Как всегда из ничего впереди неожиданно выныривает очередная пологая волна песка. Повернув рукоять газа, океанолог рвет вездеход вверх. Пять секунд полета, удар о землю – «Устоять, только устоять». Пальцы судорожно вцепляются в штурвал, ноги болтаются в воздухе. «Нет, брат, шалишь. Подтянуться на одних руках, нащупать опору. Так. Вот так. Именно так. Молодец, водоплавающий!»
И тут вездеход налетает на совсем неприметный каменный бугорок. Как шальной конь, взбрыкнув платформой, он выбрасывает океанолога вперед, а сам спешит за ним, спешит навалиться всей своей двухтонной тяжестью сверху. Мгновения растягиваются как в кошмарном сне. Полет вниз головой, инстинктивное ожидание удара о землю. Яркая вспышка в глазах, а за ней полная темнота.
– Ну что же вы, Антон Леонидович? – возникает, кажется, с того света голос Климова.
– Да я приземлился! Ведь я же приземлился! – кричит в темноту океанолог.
– Вы погибли, Антон Леонидович.
– Но я ведь приземлился! Я просто не заметил следующего камня!
– Очень плохо, Антон Леонидович! Невнимательно. То, что у вас начало получаться, еще не означает, что вы уже научились. Живым остается не тот, кто благополучно приземляется, а тот, кто доходит до финиша. Придется назначить вам дополнительный курс тренировок.
Вспыхивает слепящий, яркий свет летнего солнца, отражающегося в мириадах песчинок. Сквозь ослепшие от неожиданности глаза океанолог видит, что пустыня уже вновь несется ему навстречу. Судорожное движение рук к штурвалу, ноги на рифленом полу. И опять бархан слева, бархан справа. И опять. И опять.
– Не ленитесь, Антон Леонидович. Следующий поверху.
* * *
Оставшиеся две недели полета до Венеры проходили в не менее напряженном ритме непрерывных тренировок. К радости ребят из отряда Макса Темнова спортивные залы линкора были нечета крейсерным. Здесь был даже бассейн, правда небольшой, в три метра глубиной и тридцать длиной, но очереди в него выстраивались каждый день. В конце концов, чтобы прекратить это безобразие, командование линкора, ко всеобщему неудовольствию десантников, ввело жесткий распорядок посещений.
В залах виртуалов теперь тренировалась вся команда без исключения. Здесь теоретически усвоенные знания применялись на практике. Антон научился даже вполне сносно прыгать по барханам на «блохе» – легком гусеничном вездеходе открытого типа. Другими моделями управлять было проще, а вот маленькая и прыткая блоха ему долго не давалась. Держаться надо было руками, и Антон долго недоумевал, почему большинство десантников отдает предпочтение на первый взгляд столь неудобному транспорту по сравнению с более тяжелыми и легче управляемыми машинами. Раз за разом направляя блоху в прыжок, океанолог неизменно слетал с открытой платформы на песок. И лишь когда он научился интуитивно чувствовать каждый бросок и быть к нему готовым, дело пошло на лад.
Закрытые вездеходы и энергоботы ввиду большей массы и тихоходности управлялись гораздо легче. Модуль на воздушной подушке вести было одно удовольствие, а вот с шагоходом пришлось помучиться. При тренировках Климов отключал блок автоматического управления, и приходилось вручную отслеживать ход каждой ноги. На участках сильно пересеченной местности, когда вся поверхность была пропахана канавами и ямами или утыкана пиками скал, Антон несколько раз провалил задание, перевернув шагоход. В наказание нужно было, вися вниз головой на ремнях безопасности, вернуть машину в прежнее положение. Однажды ступня шагохода неожиданно провалилась в незамеченную расщелину и намертво там застряла. Пришлось выбираться наружу и отрезать ногу плазменным резаком. А в другой раз шагоход так резко осел, что пропорол герметичный корпус о торчащую снизу скалу. За это Антон тут же заработал от Климова повторную серию тренировок.
Управление флаэром и катером дались поразительно быстро и легко. Полет доставлял океанологу огромное удовольствие, и Антон даже попытался воспротивиться, когда, видя его заметные успехи, летные тренировки посчитали оконченными. В результате бурных дебатов эти задания все-таки оставили в плане его занятий, и к концу перелета на линкоре Антон уже вполне заслуженно выслушивал похвалы от бывалых десантников.
Во вторую неделю их занятия в виртуалах приняли несколько иной оборот. Теперь они учились сражаться различными видами оружия из арсенала крейсера. Отныне при тренировках все вездеходы снабжались станковыми трассерами, пулеметами, гранатометами и пушками. Флаэры имели вдобавок ракеты класса воздух-земля и воздух-воздух, а катера – тяжелые бронебойные плазменные, аннигиляционные и химические торпеды.
Было такое впечатление, что их готовят покорять Галактику. Сражаться приходилось с ползающими, бегающими, летающими, подкапывающимися и появляющимися просто из воздуха монстрами. Один раз Антона заставили подняться на орбиту на катере и сбросить вниз, на долину, кишащую огромными слизняками, приличный запас антиматерии. Взрыв испарил целую межгорную впадину, а Антон еле смог увести катер от взрывной волны.
Однако вскоре Климов вновь изменил тему тренировок. Теперь все действия происходили на руднике. Сначала шли тестовые задачи на знание схемы расположения помещений. Всех высаживали в неизвестном месте и требовали как можно скорее добраться в нужную точку. Потом пошли задачи потруднее. Необходимо было суметь провести активацию или, наоборот, отключение различных служебных систем, а также быстро определить причину простейших неисправностей.
Ряд тренировок прошел в полной темноте с запрещением включения источников света. Не менее трудным было задание по управлению мобильным модулем, толкающим перед собой по коридору защитный зеркальный пузырь силового поля. Работа была крайне утомительная. С одной стороны нужно было поддерживать минимальный зазор между полем и стенками прохода, а с другой стараться не снести полусферой аппаратуру или переборки. Продвижение происходило чрезвычайно медленно и неуклюже. Когда Антон посетовал Климову на явную громоздкость и неэффективность подобных действий, тот с ним полностью согласился, но тренировки пройти заставил.
За всеми этими занятиями время шло совершенно незаметно. С Володькой Антон виделся теперь практически лишь в столовой. О каких-либо вечерних посиделках и речь не заходила, так как тело, вываливавшееся из кокона виртуала «аки труп, весь в поту и саже» способно было максимум лишь на принятие душа и пищи и, полностью игнорируя «недостойные намеки недоброжелателей о нежелании поддержать компанию», мгновенно засыпало.
Но неожиданно все завершилось. Однажды утром Климов собрал их в столовой и объявил, что линкор прибыл в точку назначения. Все тренировочные занятия окончены. Теперь их ждала Венера.
* * *
Картинка дергалась и дрожала. Но все равно внизу был отчетливо виден проплывающий серый квадратик защитного щита, накрывающего четыре корпуса шахты. Вокруг него, словно скомканная тряпка грязно-коричневого цвета, простиралось обнажение железных руд, все в черных потеках и пятнах.
Еще несколько мгновений – и рудник исчез за краем экрана, открыв простор бесконечной пустыни. Где-то там внизу, среди этого черного однообразия, находилась запасная точка эвакуации.
Климов до рези в глазах вглядывался в транслируемое зондами изображение. Два часа назад адмирал линкора Майк Гилленхол передал ему все полномочия по управлению кораблями и ведению операции. И хотя эта акция была до некоторой степени формальной, однако любое распоряжение Павла выполнялось теперь незамедлительно.
Час назад в атмосферу Венеры с интервалом в десять минут ушли три планетарных зонда. Они прорвали облачный слой и легли на быстро затухающие спиральные орбиты, заканчивающиеся в нескольких километрах от рудника. Помимо этого с борта линкора непрерывно велась радиолокационная съемка поверхности.
Им отчасти повезло. Интересующий их район располагался на освещенной стороне планеты, и ненормально долгий венерианский день должен был тянуться здесь еще чуть больше трех недель.
На экране поверхность черной, каменистой пустыни заметно приблизилась и теперь неслась мимо с сумасшедшей скоростью. Несколько секунд – и зонд прекратил передачу, врезавшись в скалы.
Климов погасил заполненное лишь шумом помех изображение и бросил взгляд на карту радиолокационной съемки поверхности, занимающую одну из стен в рубке.
– Господин Гилленхол, может быть все-таки можно дать еще большее увеличение? – спросил он.
– То, что вы видите, Павел, не является оптическим пределом систем наблюдения, – ответил адмирал линкора. – Однако зонды приспособлены в основном для работы на безатмосферных планетах. Здесь же из-за высокой плотности воздуха скоростной напор вызывает сильную вибрацию аппарата. При большем увеличении мы просто ничего не увидим.
– А нельзя ли немного снизить зонд?
– Можно, но тогда точка падения зонда будет располагаться поблизости от рудника. Разумнее всего будет сбросить в интересующий нас район беспилотную станцию автоматического наблюдения.
– Сбросьте два аппарата. Один на рудник, другой в запасную точку эвакуации.
– Хорошо, Павел, – адмирал отвернулся, чтобы отдать распоряжение.
В огромном зале рубки возникло еще два экрана для передаваемого беспилотными станциями изображения. На них было видно, как на дне пусковых колодцев разъехались в стороны створки люков, открыв лежащий под линкором мрачный облачный покров. Едва заметное дрожание известило о запуске двигателей. Пронеслись мимо и остались позади стены стартовых шахт – и две станции, вырвавшись на бескрайний черный простор с холодными искрами звезд, устремились к планете.
Они почти синхронно достигли безбрежного грязно-белого облачного моря и погрузились в многокилометровый туман. Экраны заняла сероватая непроглядная муть. На пятьдесят первом километре высоты клочья облаков расступились в стороны, и падение продолжилось уже в чистой атмосфере. Несколько раз вспыхнуло и погасло алое пламя движков. Затем, когда до поверхности оставалось совсем немного, изображение неожиданно рывком ушло в сторону, сделало несколько колебаний и вновь остановилось, слегка покачиваясь. Это на пятикилометровой высоте сработали тормозные парашюты.
Светлый квадратик базы внизу увеличился и занял весь экран. Несколько секунд оптике понадобилось на фокусировку, после чего четкость стала отменной.
Алмазно-композитный щит рудника, выдерживающий температуры в тысячи градусов и давления в тысячи атмосфер, был пробит во многих местах. По всей его снежно-белой поверхности, словно грязные лохмотья, были рассыпаны большие рваные дыры с почерневшими краями. Люка корабельной шахты, находившегося в центре, не было, и в глубине колодца мерцали останки покореженной обшивки корабля.
У Павла спазмом сжало горло. Краем сознания он слышал возникший в рубке шум возгласов, но все его внимание было сейчас целиком и полностью приковано к передаваемому изображению.
Автоматическая станция спускалась все ниже и ниже. Из-за сильного ветра ее парашют раскачивало и постепенно сносило в сторону. Внезапно изображение дернулось и стало стремительно приближаться. Это отстреливший стропы аппарат камнем пошел вниз. У самой поверхности пару раз полыхнуло ослепляющее пламя тормозных движков – и, выпустив посадочные опоры, станция наблюдения плюхнулась на край щита.
Разлетелись в стороны створки обтекателя, мелькнули раскрывающиеся веера антенн связи. Изображение ожило, задвигалось. Объектив скачками прыгал из стороны в сторону, фокусируя оптику на окружающих предметах.
Вблизи картина разрушений выглядела еще страшнее. Ослепительно белая поверхность щита, запорошенная сверху черной пылью, была изъедена дырами словно кусок сыра. Их оплывшие, потемневшие края свисали вниз, во мрак пространства под щитом. Все окружающие базу приборы метеорологических и сейсмических наблюдений были уничтожены. В некоторых из них чернели глубокие, прожженные прорехи, другие же были разрушены полностью, и во все стороны торчали куски развороченного, почерневшего железа. Метеорологическая вышка, подогнув опоры, лежала на боку. Ее остов был переломлен у самого основания, и, падая, опорная мачта подмяла под себя хрупкие тарелки антенного комплекса.
Венерианская атмосфера была внутри базы. Поврежденный во многих местах щит означал разрушение герметичности всех четырех корпусов. Вряд ли кто мог остаться в живых, если только у персонала не было времени облачиться в скафандры. Огромное давление и температура ворвавшегося внутрь воздуха означали мгновенную смерть незащищенных людей.
Но возможность, хоть и крохотная, того, что кто-то мог уцелеть, еще оставалась. Некоторые помещения могли сохранять герметичность. Запасы воздуха, еды и воды также могли уцелеть. Могли еще работать генерирующие дыхательную смесь установки. И ведь сохранялась еще запасная точка эвакуации!
Там, у шахты резервного шлюпа, вторая беспилотная станция также уже села на грунт. Уходящий под землю белый стакан шлюза и плоский, запорошенный песком люк ракетной шахты выглядели нетронутыми. На заднем фоне торчали тарелки радиосвязи и рогатки мачт метеозащиты.
Возможно, внутри кто-то и был уцелевший. Возможно, он ждал их сейчас там, уже почти потеряв надежду. И выяснить это можно было только на месте. Климову и его команде. Откладывать наземную операцию больше не имело смысла.
– Господин Гилленхол, – обратился Павел к адмиралу, – я думаю, нам пора спускаться. В окрестностях рудника на сотни километров вокруг не видно ничего опасного. И вряд ли мы должны оставаться здесь дольше, наблюдая с орбиты, когда для тех, кто внизу, каждый час на счету. Если что-то враждебное и ждет нас там, отсюда мы этого все равно не узнаем.
– Вам решать, Павел, и я думаю, что вы правы, хотя и вниз идти тоже вам. Могу лишь пообещать всяческую поддержку.
– Окей, господин Гилленхол, тогда решено. Старт через час, когда будет завершен аналитический разбор полученных данных. С вашего позволения мне нужно подготовить команду, – с этими словами Климов покинул рубку.
* * *
Антон сидел в антиперегрузочном кресле в ожидании посадки. Полчаса назад, после того как он вместе со всеми наблюдал картину разрушений на руднике, передаваемую зондами, Климов объяснил ему по информаторию его дальнейшие действия, заключающиеся в нахождении пристегнутым в гасящем перегрузки кресле.