Текст книги "Слезы каменной пустыни (СИ)"

Автор книги: Сергей Абаимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Книга вторая. Ложка дегтя в бочке меда

В росный холод октября,

Ужас смерти принеся,

Перед клювом у меня

Вспыхнули глаза хоря.

Из кошмарного сна курицы.

Часть первая. Детективное сумасшествие

– Взгляните, мистер Купер, на это полотно кисти самого Рембранта. Посмотрите на богатство оттенков, аккуратность и тщательность работы. Посмотрите на эти плавные черты образов. Спорю, вы еще никогда не видели подобной красоты! Или может быть вас заинтересует вот это бриллиантовое колье работы восемнадцатого века? Мистер Купер, куда же вы?! Вы еще не видели прекрасной броши времен самого Филиппа Красивого!

Мистер Купер, не оглядываясь, покинул лавчонку поселкового антиквара. На его лице была маска крайнего отвращения.

Пьер Лоран гнал свой роскошный спортивный Флай-эз-флай на предельной скорости в потоке таких же машин. Настроение было отвратительным. С самого утра координатор мониторинга испортил его на весь оставшийся день. Да что день. Всю неделю он теперь будет привыкать к трем рабочим часам вместо четырех. Бессонница и меланхолия были обеспечены.

Безумно хотелось въехать сейчас в задний бампер вон той старой колымаге, тащившейся впереди и тормозившей общий поток. Находились же ведь люди, до такой степени аморальные, чтобы ездить на подобных машинах. Было б хорошо заставить его получить новую, или, по крайней мере, обратиться к ремонтникам. Так нет же. Согласно новым правилам он, а не Пьер, будет иметь полное право как потерпевший чинить и свой, и флаэр виновника аварии сам.

Сплюнув в досаде на пол, Лоран, нарушая правила, обогнал плетущуюся впереди развалюху и вырулил на свободный воздушный коридор.

Чем он будет заниматься в оставшееся до сна время, было пока неясно. Эта заботящая мысль так и свербела в мозгу, хотя он и прилагал все усилия, чтобы заглушить ее.

Мимо проносились вышки офисных зданий. Сейчас, вон за тем красным кристаллом небоскреба, должен был появиться старина Морэль. Ненавидимый всеми старина Морэль, неизвестно как втершийся в доверие к муниципалитету и сохранивший благодаря этому за собой свой пост. Вот за тем зданием должна была быть его будка, презираемая всеми без исключения водителями.

Однако, когда флаэр вылетел к тому месту, будки там не оказалось. Не оказалось, соответственно, и самого Морэля. Лишь автоматический регулировщик мерцал яркими красками надписей и сигналов.

Вот так. Все-таки ушли старика. Неожиданно Пьеру стало его жалко. Пусть он раздражал всех и каждого, пусть внушал многим зависть. Но разве так уж необходимо было ломать человеку жизнь?!

Под флаэром, летевшим теперь вдоль скоростного шоссе на полутысячной скорости, тянулись назад зеленые массивы пригорода. Вскоре из-за купы высоких деревьев появилась вилла Пьера. Опустившись на посадочную площадку и распахнув стеклянный колпак обтекателя кабины, Лоран, как ему показалось, принял на плечи пудовую тяжесть дневного солнечного пекла и раскаленного воздуха. Сегодняшнее лето было не в пример жарче прежних, и полуденная маета за два месяца успела всем порядком надоесть.

Скомандовав машине забраться в гараж, Пьер вошел в приветливо распахнувший створки дверей дом.

Одновременно с прохладой кондиционированного воздуха в нос ударил резкий запах. Опять Чарли опозорился. Панель уборщика требовательно мигала, запрашивая разрешение на работу, но Пьер даже не взглянул на нее. Взяв в одну руку совок, а в другую веник, он собрал с пола весьма неароматные колбаски.

Засовывая грязные совок и веник в утилизатор, Пьер с мелькнувшей впервые за этот день радостью подумал, что завтра сможет сделать их вновь сам. Можно было бы, конечно, заняться этим и сегодня, но больно уж не хотелось портить удовольствие.

Скомандовав уборщику помыть и продезинфицировать пол, Пьер с тоской улегся на кушетку и постарался заснуть. Никто не должен был знать, что он пришел сегодня на час раньше, поэтому покой ему был обеспечен. А за десять минут до срока он сам обязательно позвонит Митчу и предложит партию в шахматы. Вот уж вытянется лицо у того.

Представив это себе, Пьер растянул в улыбке губы. Этим разом он отплатит за все то время, когда сосед упорно подстерегал его своими звонками, едва давая переступить порог дома.

Но пролежать этот час на кровати ему не дали. В гостиной пронзительно затрезвонил видеофон. С удивлением разрешив связь, Пьер увидел легкого на помине Митча.

– Ну что, Пьер, может быть партию в шахматы?

День был окончательно испорчен.

– Господин Митч, во-первых, здравствуйте! А во-вторых, как вы узнали, что я уже дома?!

– Извините, Пьер, просто я не поленился полазить по сети. – Еще бы! Что еще оставалось делать этому бездельнику, целый день торчащему дома. Каждый день, наверное, проверял! – А когда обнаружил, что в «Сенситив Роботикс» произведено сокращение рабочего дня на час, решил позвонить вам раньше.

В глазах Митча светилось плохо скрываемое торжество от одержанной над Лораном маленькой победы. Даже удовольствие от партии в шахматы теперь не смогло бы покрыть разочарования от того, что не он ее предложил. Поэтому, извинившись и сославшись на мнимую занятость, Пьер вежливо отказался и отключил видеофон.

Нет, сегодня был совершенно не его день. Провалявшись час на диване и ворочаясь с боку на бок, он так и не смог заснуть. Может быть, стоило выпить, но вино, ни красное, ни белое, больше в него не лезло. К тому же очень не хотелось вновь делать подарок местному доставщику, сварливому желчному старикашке, прося прислать что-нибудь.

В три часа дня позвонила Рафаэль и предложила вечером встречу. По ее словам, она откопала где-то потрясающего парня, и вместе с Натали они могли бы неплохо провести сегодня время. Но чего ему теперь совсем не хотелось, так это опустошающего, изматывающего душу секса. И уж совсем его не привлекала перспектива провести эту ночь с ненасытными Рафаэль и Натали. Нет, он решительно отказался, обидев надувшую тут же губы подругу, но согласиться сегодня было выше его сил.

Негромко звякнул будильник консоли. Пора было выводить Чарли на прогулку, и Пьер с радостью подхватил тяжелую, пятнадцатикилограммовую черепаху на руки и бодро зашагал к ближайшей лужайке. Многие его знакомые удивлялись, почему он завел себе именно такого питомца, однако Пьер в ответ лишь пожимал плечами и говорил, что вкус вкусу не указчик. Он никому не мог, да и не захотел бы признаться, что выбрал черепаху лишь из-за тихоходности, что давало ему возможность потратить еще немного лишнего времени на ее прогулки.

Сегодня Чарли был явно в духе. Может, тому способствовал опорожненный кишечник, а может, просто день был такой солнечный и радостный. Его блестящий коричневый панцирь бодро мелькал то тут то там между кустами, заставляя хозяина то и дело искать своего питомца.

А вообще-то лето стояло отличное, небывало жаркое. В полуденный зной, правда, из дома было лучше не выходить, однако попозже температура опускалась градусов до двадцати шести – двадцати восьми, постоянно светило солнце, прерываемое лишь быстрыми, бурными грозами, вносящими дополнительное очарование.

Хорошо было бы сейчас закатиться куда-нибудь с Рафаэль на море. На мгновение он даже представил себе, как они вдвоем, взявшись за руки, бегут по пляжу, шлепая босыми ногами по кромке лениво лижущих песок волн. Затем будет чудесная ночь. Утомленный морем и солнцем он будет рад остаться с ней наедине. А потом… А потом и ей, и ему станет скучно, и она умчится в поисках таинственных приключений и найдет их в лице какого-нибудь незнакомца.

Рафаэль наверняка притащит нового знакомого в их номер, но Пьера там уже не будет. Он будет мчаться домой, старательно уносясь мыслями в завтрашний рабочий день и тщетно пытаясь забыть горькое разочарование от поездки. Бррр! Пьер даже поморщился от одной мысли об этом. Нет, чем такое, уж лучше лежать на кровати и тупо глядеть в потолок. Можно, конечно, было бы поехать и без Рафаэль, встретить там понравившуюся женщину и наслаждаться два-три дня. Но, как ни странно, он еще придерживался старых традиций, и пойти на такое казалось ему не совсем честным перед своей подругой. Тогда уж лучше было б сразу расстаться.

Отнеся уставшего Чарли домой и радуясь по пути каждой клеточкой своего тела приходящейся на него от веса черепахи нагрузке, Пьер погрузился в раздумья. Наконец, решившись, он набрал номер Митча.

– Простите меня пожалуйста, господин Митч, что так невежливо поступаю с вами, но не позволите ли мне предложить вам партию в шахматы?

И хотя это было верхом дурного тона со стороны Пьера, сосед, видимо, осознавал, что должно сегодня твориться у того в душе. Поэтому он все же, к великой радости Лорана, согласился. Да и не мог не согласиться, так как отлично понимал, что, делая одолжение Пьеру ввиду его сегодняшних неприятностей, делает-то его он. Поэтому предложение было взаимовыгодным для обеих сторон.

Они с радостью встретились в домике Митча и просидели часа три, предаваясь удовольствию обдумывания шахматных ходов. Наконец, пользуясь обязывающим правом гостя, Пьер, сославшись на дела, вопреки своему желанию сказал, что хорошенького понемножку, и покинул радушного соседа в самом прекрасном расположении духа.

Полетав еще пару часиков на флаэре и стараясь овладеть различными фигурами пилотажа, ровно в половине десятого он посадил машину у своего дома и, натянув спортивный комбинезон, отправился на ежевечернюю пробежку.

День прошел, и сейчас вокруг царил уже совсем настоящий летний вечер. Тропинка под ногами, усыпанная прошлогодней шуршащей листвой, была залита яростным огнем заката. Поднимавшиеся с обеих сторон вековые платаны с окрашенными золотом заходящего солнца верхушками приятно щемили душу. Такие мгновения чистой, светлой радости были нечасты в его жизни, и он отдался им полностью. Наконец, вспотевший и, что бывало с ним весьма редко, непонятно почему почти счастливый, Пьер вернулся в дом, принял душ и, разлегшись в кресле, включил канал новостей.

В мире все шло своим неспешным чередом. Синоптики до сих пор бились над загадкой необычно жаркого лета с малым количеством осадков. Мюнхенские ученые открыли комбинацию генов, отвечающую за ясность человеческого взора. Новый метод уже прошел ускоренное тестирование и был принят всемирным комитетом здравоохранения к разработке. Теперь, корректируя генотип младенцев, можно было на всю жизнь избавить их от близорукости или дальнозоркости, исключив мучительные глазные операции. В ответ мировой профсоюз окулистов подал протест в связи с сокращением полутора миллионов рабочих мест, но тот был отклонен как нерациональный, а вдобавок было обещано, что всем, подпавшим под сокращение штатов, будет подыскана новая работа.

Освоение Марса шло бурными темпами. Сейчас осуществлялась закладка третьего города на поверхности планеты. В связи с этим университетам была предоставлена квота на тридцать тысяч обучающихся по специальности межпланетного строителя.

И почему только Пьер не стал архитектором? Или координатором монтажа? Или уж, на худой конец, просто контролером за автоматикой? Конечно, и сейчас еще не все было потеряно. В любом университете он сделал бы одолжение практически каждому профессору, согласившись стать его учеником. Может быть, так и стоило поступить? Вот только он терпеть не мог строительство. Ну и что с того?! Нужная и постоянно востребуемая работа давала бы ему покрывающее все недостатки удовлетворение.

И почему он только не смог стать ученым?! Вот у кого была счастливая жизнь! При одном взгляде на довольные физиономии этих парней и девушек, увлеченных своим делом, тоска сковывала сердце. Но, как он ни старался в юности, так и не смог одолеть информационного минимума, необходимого для данной работы. Его живой и довольно хорошо логически мыслящий ум оказался невосприимчив к естественнонаучным дисциплинам. И как долго он ни пытался понять азы математики или физики, у него так ничего и не вышло. В конце концов, плюнув на эту затею, он стал контролером создания роботов, что, однако, тоже требовало немалых способностей. Только вот востребуемо было в последнее время все реже и реже.

Испортив новостями и подобными мыслями себе настроение, Пьер выключил информаторий. Больше, как это с ним бывало всегда при наступлении меланхолии, не хотелось ничего. С горя он вылакал треть стакана коньяка, но и это не помогло. Стало только еще хуже.

Может быть и зря он не пошел сегодня с Рафаэль? Нет, пожалуй, все же нет. Как ни жаль, Пьер не испытывал сейчас ни капли ревности, хотя сознательно пытался возбудить ее в себе. Бедный неизвестный парень! Свидание с Рафаэль и Натали одновременно, если конечно он постарается не уронить своего достоинства, должно было запомниться ему надолго.

Улыбка растянула губы Пьера от уха до уха. Все-таки он правильно поступил, что не пошел с ними. Хотя и ему немного секса сегодня было бы вроде впору.

Разогретый коньяком и мыслями о новом свидании, Пьер начисто забыл про все свои моральные терзания. Надев костюм желания, он выскочил на улицу и, выведя флаэр, погнал его на бульвар свиданий, битком заполненный в это время другими машинами.

Несколько раз проигнорировав обращенные на него недвусмысленные взгляды и мигающие фары, он наконец выбрал симпатичную блондинку в красном Ферари с четырьмя турбодвигателями и бездумно, полностью отдаваясь нахлынувшим чувствам, ринулся в атаку.

Она была согласна и безропотно вела свою машину следом за Лораном до самой его виллы. Выскочив из севшего флаэра, он подбежал к девушке. Последний луч солнца оттенял ее очаровательное лицо и превращал волосы в золото. Не в силах сдержать себя, Пьер легко подхватил ее на руки и внес внутрь дома. Как и положено хорошо воспитанной мадам, она сопротивлялась решительно, но все же не так бурно, как ему хотелось бы. Согласно традиции, он набросился на нее как голодный зверь, что было совсем нетрудно благодаря охватившей его страсти. Потом, после того как первые восторги поутихли, они решили поменяться ролями, и теперь она уже преследовала его по всему дому.

Наигравшись вдоволь, оба, поскучнев, но все же полностью удовлетворенные и довольные друг другом, отдыхали в гостиной. Он не спеша потягивал вино, она, стоя перед ним обнаженной, расчесывала у зеркала длинные и тяжелые пряди волос и рассказывала о своих детях и муже. Счастливая, она имела их и была полна к ним заботы. Это было его мечтой, но он старательно отодвигал ее подобно истинному гурману все дальше и дальше в будущее.

Ее обнаженное тело, ее первобытная, чем-то напоминающая лошадиную, грива, перекатывавшаяся по плечам в такт с плавными движениями округлых бедер, вновь возбудили Пьера, и она, пожертвовав ради этого расчесанными волосами, вновь отдалась ему.

Окончательно насытившись, он проводил ее и у дверей, внезапно решившись, спросил имя и номер видеофона, сказав, что был бы не прочь повторить сегодняшнее свидание когда-нибудь еще. Одарив Пьера ласковой улыбкой, она назвала ему и то и другое. Ее прелестный ярко-красный флаэр, фыркнув движками, легко взмыл вверх и мгновенно исчез за темными вершинами озаренных луной деревьев, оставив в душе радость подъема и новых ощущений.

Утомленный и удовлетворенный, Пьер рухнул на широкую кровать и, что бывало с ним крайне редко, мгновенно заснул.

* * *

Разбудил Пьера звук садящегося флаэра. Вокруг было еще темно, хоть глаз выколи. Голова гудела как чугунный котел. Он бросил взгляд на мерцающие во мраке часы на консоли информатория. Был третий час ночи. Кого еще могла принести нелегкая в такое время?

После вчерашних перипетий вставать совершенно не хотелось. Сам того не замечая, Пьер начал вновь погружаться в объятья сна, но был безжалостно вырван из них трелью дверного звонка. Видимо, никуда было не деться, приходилось вставать.

Вспыхнувший по команде свет больно резанул глаза. Прикрываясь от него ладонью, Пьер спустил с кровати ноги на бархатный теплый пол и, быстро накинув халат, распахнул входную дверь.

На пороге стоял мужчина. Невысокого роста, черноволосый, не столько толстый, сколько плотный, налитой подобно спелому яблоку. В руках нежданный гость держал небольшой кейс.

Прилизанные, расчесанные на пробор волосы и лоснящиеся, жуликоватые черты лица незнакомца сразу показались Пьеру неприятными. Антипатию дополнял костюм, самый респектабельный из всех, виденных Лораном за последнее время. Сам Пьер никогда бы не опустился до подобной дурновкусицы. Ни один воспитанный человек не наденет такую трудоемкую одежду.

– Вы хозяин этого дома? – спросил гость самоуверенным, немного слащавым голосом.

– Да, я. Что вам угодно?

– Надеюсь, нас никто не видит и не слышит? – при этом визитер заговорщицки подмигнул Пьеру. – Надеюсь, гостей у вас сегодня нет?

Странные вопросы заставили Лорана начать опасаться, уж не станет ли он очередной жертвой бесчинствующих «реакционеров». Но вроде бы его посетитель ничем на них не походил. Как бы то ни было, Пьер решил рискнуть и посмотреть, к чему приведет дальнейшая беседа.

– Мы здесь с вами совсем одни на многие километры леса. Можете говорить совершенно свободно.

– Королевский синдикат приветствует вас, друг мой, – с этими словами незнакомец к большому удивлению Пьера обнял его и удерживал так несколько мгновений. – Я принес вам добрые новости, – продолжал он, отстранившись. – Ваша просьба удовлетворена, и нетронутый Джуду-Болл уже доставлен. Теперь только от вас зависит, сможет ли он войти в королевскую семью… – и, схватив руку ошеломленного Лорана, незнакомец прижал ее к кейсу.

С воплем отдернув внезапно наполнившуюся болью руку, Пьер отшатнулся.

– Кто вы такой!? Что вы себе здесь позволяете!? – воскликнул он.

Лицо посетителя застыло подобно восковой маске, глаза стали острыми и колючими.

– Вы ли это, мой друг Антуан? – спросил он все еще доброжелательным голосом, в котором однако сквозил металл. – Надо сказать, ваше странное поведение заставляет меня сомневаться в этом. Сначала я объяснил его себе вашей забывчивостью. Но теперь просто обязан потребовать должного подтверждения!

– Какой еще Антуан! Меня зовут Пьер, Пьер Лоран! И здесь не живет никто, кроме меня!

– Это северо-западный сектор Парижа, восемнадцатый квадрат, вилла 3476?

– Вилла 3467!

Черты визитера сразу стали приторно-сладкими.

– О, прошу меня простить, – рассыпался он в извинениях. – Дело в том, что я, вероятно, перепутал адрес. Еще раз просил бы вас извинить меня, так как все произошедшее было полным недоразумением. Но, надеюсь, я могу рассчитывать на вашу скромность? Вы никому не расскажете о нашем разговоре? Дело в том, что я случайно приоткрыл вам не свою тайну, и мне бы крайне не хотелось, чтобы вы передали нашу беседу кому-либо другому.

– Можете быть вполне спокойны. У меня и в мыслях нет рассказывать что-то про вас, – ответил однако весьма заинтригованный Пьер. – Да и рассказывать-то просто нечего.

– В любом случае, – при этих словах посетитель придвинулся ближе, – вы должны помнить, что у нас длинные руки. Одно лишнее слово или поступок – и вас больше никто и никогда не увидит.

Он отстранился, его лицо сделалось вновь слащавым.

– Однако надеюсь, до этого не дойдет. Вы ведь вполне благоразумный человек, – и он, вполне дружелюбно улыбнувшись, похлопал Лорана по плечу.

Оставив ошеломленного Пьера на пороге дома, незнакомец вернулся к флаэру, неожиданно легко для его комплекции перемахнул через полутораметровый борт и поднял машину в воздух. Сделав вираж над крышей дома, он скрылся за серебряными в лунном свете верхушками деревьев, как будто его и не было.

Сказать, что Пьер был поражен, было бы равносильно тому, что ничего не сказать. Пьер был удивлен, Пьер был заинтригован, Пьер готов был пуститься вдогонку, лишь бы прояснить, что ночной визитер затевает. Одного нельзя было сказать – того, что Пьер испуган.

Он опрометью кинулся в гараж, не менее бойко, чем недавний гость, прыгнул в кабину машины. Вырубив систему освещения и оповещения, он подобно черной тени скользнул вслед за посетителем, держа флаэр над самыми верхушками платанов. Без сомнения, Пьер сейчас нарушал все предписанные и непредписанные правила движения, однако азарт гнал его вперед.

Если бы это были обычные реакционеры, бесчинствующие подростки, крушащие все вокруг прикрываясь идеей полного возвращения к природе, он просто вызвал бы полицию. Однако полуночный визитер был на них совсем не похож. Вернее сказать, он не был похож вообще ни на кого, о ком Пьер слышал ранее.

Речь шла явно о каком-то заговоре, скорее всего либо противоречащем общественной морали, либо, еще того хуже, нарушающем Основополагающие Принципы. Почему он летит сейчас вслед, Пьер не смог бы ответить даже самому себе. Как нормальный человек, он должен был бы просто сообщить полиции. Однако вся его жизнь была настолько ритмична, определена на многие годы вперед с расписанным на каждый момент, запланированным счастьем, а в общем-то, не нужна ни ему, ни кому бы то ни было другому, что Пьер, сам того не осознавая, отчаянно ухватился за возможность быть хоть чем-то полезным обществу. Обществу настолько обеспеченному и сытому, что оно уже совершенно не нуждалось в труде и услугах как отдельного человека, так и целых слоев населения.

Меж тем преследуемый флаэр, мигнув габаритными огнями, действительно опустился на вилле 3476. Выйдя из машины, субъект подошел к входной двери, тут же распахнувшейся и выпустившей наружу худого и прямого как палка, широкоплечего мужчину. Фонарь над крыльцом почему-то не горел, и с занятой Пьером точки наблюдения в пятидесяти метрах за вершинами ближайших деревьев разглядеть в ночной полутьме что-либо отчетливо было сложно. Однако он все же увидел, что хозяин дома, как и он сам раньше, дотронулся до кейса, но, в отличие от Пьера, не вымолвил ни звука. После еще нескольких мгновений происходившего на веранде и не слышного отсюда разговора, оба переговаривающихся скрылись в доме.

Визитер вышел оттуда минут через пятнадцать и, подняв флаэр в воздух, взял курс на Париж. Пьер, поколебавшись несколько мгновений, решил все же понаблюдать лучше за домом. И не ошибся. Еще минут через двадцать появился его хозяин, вывел из гаража свою машину и тоже полетел в столицу.

Лоран, все так же с потушенными фарами и отключенным радаром, последовал за ним. Однако тот, нимало не прячась, влился прямо в общий поток скоростного шоссе. Двигаться там без сканера и габаритов было смерти подобно, да и затеряться в таком скопище пассажирских и грузовых флаэров ничего не стоило. Поэтому Пьер тоже включил систему автопилота и приказал следовать за указанной машиной.

Мимо с полутысячной скоростью назад уносились огромные дорожные знаки и висящие в воздухе длинные щиты реклам. Они были подсвечены лампами, скрытыми отражателями, и выглядели нереальными фантомами во мраке ночи. В бездонной тьме необъятного пространства за бортом изредка мелькали ярко расцвеченные рекламными огнями вышки небоскребов. Впереди, насколько хватало глаз, среди полночной мглы, сгущаемой мутным серпом бледной луны, уходила вдаль почти прямая дорога из красных огоньков задних габаритов. Сзади зеркальным отражением ей служила такая же бесконечная полоса, состоящая только уже из белых фар. Зажатые в кажущейся неподвижной, однако на самом деле с огромной скоростью скользящей над поверхностью земли ленте флаэров, Пьер и преследуемый им человек стремились к Парижу.

Машиной на скоростном шоссе управлял автопилот. Лорану оставалось лишь ждать и напряженно вглядываться в пятно преследуемого флаэра впереди. Внезапный перерыв в цепи стремительно разворачивающихся событий заставил его задуматься. Какая-то часть Лорана воспринимала все происходящее как сумасшествие и сомневалась в необходимости подобных действий. Однако пробудившийся азарт охотника гнал его вперед.

Перед самой окраиной города незнакомец мигнул стрелками поворотников и вылетел на не менее оживленную кольцевую окружную. Пьер, вместе с другими пятью-шестью машинами свернул следом.

Теперь они неслись вдоль четкой границы огромного мегаполиса. Слева – необозримое пространство черных просторов лесов, бездна, скрываемая тьмой. Там сейчас тусклыми желтыми звездами мерцали слабые огоньки редких жилых построек. Справа – отвесная стена деловых, рекреационных и обслуживающих зданий, собранная из отдельных пластин и игл, испещренных квадратиками светящихся во тьме окон. Как знал Лоран, через десять – пятнадцать километров должен был начаться промышленный сектор, где Пьер сам работал. Однако дотуда они не дотянули.

У ближайшей развилки незнакомец свернул на транспортное шоссе, ведущее к аэровокзалу. Через несколько минут его флаэр сел на притерминальной парковочной площадке. Выбравшийся из машины мужчина неспешно направился внутрь аэровокзала. Лоран обрушил свой флаэр следом на свободную клеточку стоянки и бегом бросился за незнакомцем, даже не глянув на номер занятого места.

Когда он выбежал на центральную полосу и ступил на ленту дорожки, ведущей по тоннелю под многочисленными посадочными квадратами внутрь терминала, голова незнакомца едва виднелась далеко впереди. Наступая на ноги и беспрестанно извиняясь, Пьер пробирался между стоящими на транспортере людьми. Сходу влетев в аэровокзал, он увидел, что мужчина уже подошел к одной из касс.

– Фаэрфилд, – едва успел услышать подбежавший сзади Лоран неизвестное название. – Как скоро отправляется следующий рейс?

Стоя за незнакомцем, Пьер наконец-то смог его как следует разглядеть. Худой. Вьющиеся, темные волосы до плеч. Костюм, в отличие от ночного визитера с кейсом, вполне пристойный – добротный, удобный, но без излишней роскоши. Одним словом, вполне приличный европеец. Он ничем бы не отличался от других соотечественников Лорана, если бы не таинственность последних событий.

Между тем незнакомец продолжал расспрашивать девушку за стойкой. Еще одна рудиментарность их общества – вместо человека билеты вполне мог бы выдавать автомат, но против профсоюзов и безработицы не пойдешь.

Выяснилось, что рейс в место с таинственным и ничего не говорящим Пьеру названием «Фаэрфилд», с одной пересадкой в Сан-Франциско, отходит через полчаса. Осведомившись согласно правилам хорошего тона, не потребуется ли на аэрочелноке его помощь и получив отрицательный ответ, незнакомец, ступив на подъемник эскалатора, направился в зал ожидания.

Стараясь проследить взглядом его удаляющуюся спину, Пьер получил у освободившейся очаровательной девушки еще один билет на тот же рейс. Спросив о возможности отплатить помощью за предоставленные услуги и получив отказ, Лоран попросил дать ему карту местности, где располагался таинственный Фаэрфилд, что тут же и было выполнено.

Взбежав по эскалатору и отыскав глазами сидящую в одном из кресел интересующую его прямую худую фигуру, Пьер устроился так, чтобы видеть все и одновременно оставаться самому незамеченным. Убедившись, что незнакомец теперь никуда от него не денется, он развернул предоставленную электронную карту. Ее заголовок гласил: «США. Западное побережье». Справившись в указателе, Пьер быстро нашел нужный город у левого края, километрах в тридцати-сорока от Сан-Франциско.

Каково же было удивление Лорана, когда оказалось, что Фаэрфилд лежит почти на самой северо-западной границе Мертвой зоны. Мертвой зоны! Зоны Полного Отчуждения! Что могло там понадобиться незнакомцу!? Насколько знал Пьер, многие жители, поощряемые властями, давно покинули близлежащие окрестности этого района, и лишь самые упрямые продолжали оставаться там несмотря на риск.

Что было нужно в Зоне Полного Отчуждения этому странному синдикату, Лоран даже не мог предположить. Но уж, наверняка, ничего доброго. Непонятность и подразумеваемая грандиозность их планов еще больше заворожили его, уже было начавшего раздумывать над целесообразностью своего поведения, и Пьер продолжал смирно сидеть в кресле, ожидая посадки на лайнер. Соблюдая правила слежки, он лишь изредка поглядывал на не подозревавшего, что за ним наблюдают, но все же какого-то беспокойного незнакомца. Единственное, чего сейчас опасался Лоран, так это того, не появится ли щегольски одетый южанин с кейсом, знавший его в лицо. Поэтому он постарался как можно глубже устроиться в кресле, прикрыть голову краем одеяла и сделать вид, что дремлет.

Бессонная ночь после бурного дня давала о себе знать, так что Пьер притворялся клюющим носом без особого труда и даже так вошел в роль, что чуть было не пропустил свой рейс. Разбуженный зуммом вибрирующего в кармане посадочного билета, он спохватился о незнакомце, но того уже и след простыл. Вскочив и бросившись к своему тоннелю, Лоран бегом влетел в переходник и был остановлен у переборки сделавшей ему замечание стюардессой. Отдав ей билет и пройдя в салон, он чуть не натолкнулся на затылок садящегося в купе у окна потерянного незнакомца. Пройдя чуть дальше в хвост лайнера, Пьер удобно устроился в свободном квадрате с противоположной стороны, также у иллюминатора. Отсюда он мог прекрасно видеть всех сидящих перед собой.

Вскоре посадку объявили оконченной. Лайнер вырулил на взлетную полосу и легко набрал высоту. Огни Парижа, скрытые легкой мерцающей дымкой, появились сбоку под крылом и уплыли вниз, уступив место безбрежному пространству ночи, лишь изредка прерываемому светлыми точками. Решив, что теперь-то уж таинственный незнакомец никуда от него не денется, Лоран с огромным удовольствием, освеженный и приятно взволнованный происшествиями прошедшей ночи, погрузился в сон.

* * *

Он неспешно спускался по ковровой дорожке на мраморной гостиничной лестнице в фойе-ресторан у входа. Весь остаток вчерашнего дня, половину ночи и сегодня с семи утра Пьер наблюдал из своего окна за входом в отель, но незнакомец так и не появился, по-видимому, оставаясь в своем номере.

Спускаясь вниз, Лоран широко зевал. Хоть и проспал в сумме не менее семи часов. Видимо, сказывалась акклиматизация. В Париже сейчас был уже вечер, а здесь жаркий день лишь только начинался на дворе.

У входа в отель располагался очень уютный ресторанчик, и следить оттуда за всем происходящим было весьма удобно. Сев спиной к лестнице, лицом к широким парадным дверям, увитым золоченым орнаментом, Пьер заказал чашку крепкого черного кофе с ромом, без сахара. Получив ее, он стал неспешно потягивать обжигающий ароматный напиток, пробуждающий мысли и заставляющий кровь быстрее бежать по жилам.

Снаружи чужими, незнакомыми голосами щебетали птицы и начинали басовитым гудением свой трудовой день насекомые. Солнце, преломляясь в распахнутых зеркалах стекол, играло веселыми зайчиками на подчеркнуто богатой отделке ресторана. В другое время Пьер бы с удовольствием наслаждался прелестью позднего утра, но сейчас все его мысли были заняты неизвестно куда пропавшим незнакомцем. Больше всего Лоран опасался, что упустил его ночью, пока спал. Но не мог же он вообще не спать!