Текст книги "Слезы каменной пустыни (СИ)"

Автор книги: Сергей Абаимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

В доме никого не оказалось. На стук никто не появился, дверь была заперта. Полковник решил попытать счастья застать обитателя сего странного поместья в одной из теплиц. Распахнув дверь ближайшей, он шагнул внутрь.

В лицо сразу ударил горячий влажный воздух, насыщенный странным запахом. Вентиляция и система кондиционирования гудели вовсю, однако несмотря на это тяжелый дух висел над землей. Пространство под куполом загораживали от Фрэнка росшие вдоль входа заросли какой-то травы, образующей непроходимую стену. За ней мелькало что-то красное.

Сделав несколько шагов в сторону по влажной земле и обогнув живую изгородь, полковник вышел на открытое пространство под сводом. Сразу стала ясна причина странного тяжелого запаха. От самых ног Фрэнка и до противоположной границы купола располагалась огромная поляна цветущего мака. Опиумного мака, являющегося сырьем для получения сильвия.

Приложив палец к губам, полковник приказал следующему по пятам помощнику сохранять тишину. Вернувшись на улицу, он, осторожно скользя вдоль стен, добрался до очередной двери и заглянул во вторую теплицу. Стараясь не шуметь, Фрэнк приоткрыл выдвижную панель и скользнул внутрь, оставив Ника снаружи.

Здесь была такая же живая изгородь по кругу, заслоняющая от любопытных глаз внутреннее пространство. За ней однако что-то двигалось. Осторожно раздвинув кусты, полковник увидел брата Джордана, согнувшегося пополам и старательного пропалывающего грядки.

Выбравшись обратно, Фрэнк вызвал оперативников и отряд захвата.

Десять минут спустя четыре тяжелых транспортных флаэра в полной тишине зависли над вершинами деревьев вокруг наркофермы. Посыпавшиеся из них десантники быстро заняли периметр и, передвигаясь подобно теням, стянули кольцо оцепления.

Еще через пять минут все было кончено. Брата Джордана со скованными за спиной руками усадили в транспорт под присмотром двух конвоиров. Больше никого в кольце оцепления не оказалось. После того как подоспевшие эксперты все осмотрели, грядки с маком облили жидким метаном. Когда полковник, забравшись во флаэр, летел к городу, сзади в небо взметнулись и опали языки бешеного пламени – теплицы были уничтожены, посевы выжжены.

История местной наркофермы закончилась.

* * *

Мелкий дождик все лил и лил, размазывая мутные полосы по окнам. И хотя в кафе сидеть было тепло и уютно, сумрак за стеклом тяготил. От него портилось настроение. Казалось бы, целое лето ждали, когда уйдет жара, и вот на тебе, прошло всего несколько дней, а он по ней уже скучает.

– Что-то вы невесело выглядите, Сэмуэль, – прервал молчание Маршалл. – Плохо спали?

– Признаться, я вчера немного перебрал, – неохотно ответил Сведенберг. – Его темное лицо выглядело осунувшимся и морщинистым, карие глаза ввалились и болезненно блестели. – А у вас есть повод для веселья?

– Нет, но и печалиться-то в общем не о чем…

– А я совсем перестал работать, – хриплым голосом признался Сэмуэль. – Что ни возьму, все из рук валится. Хандра какая-то. Гадко как-то все вокруг…

– Видимо, это последние убийства мутантов на вас так подействовали? – полуутвердительно спросил Галл.

– Да уж, приятного мало. Как подумаешь, что по улицам такая мерзость бродит, – собеседники так и не поняли, кого он имел в виду – убийц или их жертв. – Я уже говорил, что вечером перебрал. А ночью у меня что-то зашуршало в лоджии. Как потом оказалось, птица залетела в вентиляцию. Но, вы не поверите, меня с кровати будто ветром сдуло. Опомнился уже в самом темном углу. Сижу, дрожу, по мне холодный пот бежит. А в руке бутылка. Вместо кастета, в смысле… Долго я потом в себя приходил. Техник на меня как на последнего придурка смотрел, когда я его вызвал во втором часу трубу проверять. А после его ухода весь остаток ночи я так и не смог заснуть.

– Что вы в самом деле, Сэмуэль! – ободряющим тоном возразил Галл, пытаясь все перевести в шутку. – Нас ведь в городе несколько миллионов, вот и посчитайте вероятность, что именно вы будете следующим…

– Да все это понятно, Маршалл. Сейчас утро, мы полны сил, и все происшедшее кажется нам чепухой. Или дурным сном. Мы прячем наши опасения под личиной будничности и повседневности. И нам это неплохо удается. Но ночью… Ночью из подсознания выползают все страхи. Смешное днем, в полночь кажется леденящим кровь ужасом…

– Да полно, Сэмуэль, – нахмурился Галл. – Вы мне совсем не нравитесь. Вам надо взять себя в руки. И прекратить напиваться. Знаете, есть такие таблетки, проглотишь – и спишь как убитый с легким сердцем.

– А просыпаешься тоже как убитый? – улыбнулся Сэмуэль, но тут же проглотил ухмылку. Когда он брал чашку с кофе, полковник заметил, что его руки дрожали. – Нет уж, прятать голову в песок подобно страусу – это не по мне. И хоть я и не доблестный герой, но побороть свои фантазии могу и сам. И хватит об этом. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Но разговор больше не клеился. Все сидели мрачные, молча поглощая еду. Допив кофе, Фрэнк поспешил откланяться.

Входя в следственный зал и садясь за свое рабочее место, он продолжал раздумывать о Сведенберге. Охвативший того страх не подлежал сомнению, но его сила озадачила полковника. Сам Фрэнк тоже был потрясен жестокостью последних убийств. Что же тогда должен был чувствовать не закаленный следственной работой человек? Однако, как показалось полковнику, Сэмуэль находился на грани истерики. Даже принимая во внимание трагизм ситуации, реакция такой силы была несколько странной.

Фрэнк еще раз прокрутил перед мысленным взором весь утренний разговор, но ни к какому выводу не пришел. Оставив дальнейшие размышления на потом, полковник решил заняться Шпынем.

* * *

Нагло развалившись на жестком пластиковом стуле, наркоторговец сидел напротив Фрэнка в кабинете для допросов. Он старался держаться как можно самоувереннее, но в бегающих глазах то и дело мелькал страх.

– Значит, Джек Диксон, он же Джоймен, он же Рыженосец, он же Шпынь, он же брат Джордан?

– Так точно, начальник, – парень, стремясь выглядеть смело и развязно, поцыкал языком. – Вся моя биография как на ладони. Ничего не скажешь, контора работает у тебя как надо.

– Так вот, Джек, – продолжил полковник, – должен вас предупредить, что наша беседа регистрируется, и запись может быть использована как улика. А теперь начнем…

– Минутку, начальник. А как же мой адвокат? Я хочу видеть своего адвоката!

– Вы хотели бы ему позвонить?

– Эээ, – парень немного растерялся, – вообще-то своего адвоката у меня нет. Но я думал, он предоставляется каждому задержанному, – вновь приободрился Шпынь.

– Вы увидите его по окончании нашего разговора. Правда, не знаю, согласится ли кто-нибудь защищать наркоторговца. Последний раз желающих было мало.

Это была откровенная и неприкрытая ложь. Адвокат предоставлялся любому в обязательном порядке. Однако полковник хотел исподволь, не спеша пробить броню этого самоуверенного типа и подготовить его к капитуляции. Поэтому слегка сгущал краски.

– Если же вам необходимо выполнить какие-то срочные действия, можете изложить суть дела фулфилеру следственного отдела. Он, пока вы здесь пребываете, все сделает за вас.

– Сказать ему, где достать запас косяков и какому клиенту передать? – Шпынь ухмыльнулся. – Нет уж, увольте, лучше я сделаю это сам чуть позже.

– Вы зря так легкомысленно ко всему относитесь, Джек, – полковник поудобнее устроился в кресле, на ходу обдумывая, как лучше нанести первый удар по обороне парня. – Взяли вас с поличным…

– Я просто к другу зашел, – перебил его Шпынь явно заготовленной заранее фразой.

– Бесполезно. Совершенно бесполезно, – возразил ему полковник. – Улик, которыми мы располагаем, хватило бы на десять таких как вы. Во-первых, ферма была зарегистрирована на вас. Это установлено. Во-вторых, перед ее уничтожением там была отобрана генетика, как оказалось, принадлежащая практически одному человеку, а именно вам, что с головой выдает вас как хозяина. Это означает, что мы нашли ваши следы не только в доме, но и в оранжереях, на садовом инвентаре и растениях.

– Не спорю. Тут сложно спорить. Но, видите ли, какое здесь дело. Я не знал, что это плохие растения. Думал, просто так, лютики-цветочки. Растил их из-за красоты.

– Очень может быть. Однако в подвале вашего дома обнаружена химическая лаборатория по переработке опиумного сырца в сильвий. И на ней, как ни странно, опять же ваша генетика и отпечатки пальцев. Скажете, не знали, для чего она предназначена? Наугад подливали жидкости? Еще раз повторю – бесполезно. К тому же вышли мы на вас через клиентов, и они дали показания именно против вашей персоны.

– Вот су…и! – парень выругался. – Сначала в слезах приходят. Шпынь, дай! Шпынь, спаси! На коленях ползут. А потом, су…и, сами же и закладывают!

Наркоторговец замолчал. Полковник ждал, что вот сейчас он станет откровеннее, однако парень не говорил больше ни слова, сидя со злобным видом в кресле.

– Зря вы упорствуете, – продолжил Фрэнк. – Вашу вину буду определять не я, а суд. Но не думаю, чтобы у присяжных возникли какие-то сомнения. В таком случае вас, Джэк, ожидает принудительная изоляция на одном из островов в течении нескольких десятков лет.

– Сколько-сколько лет? – Шпынь как ужаленный подпрыгнул в кресле. От его вальяжной позы ничего не осталось. Теперь он сидел на краешке, прямо и напряженно.

«Проняло наконец», – подумал про себя полковник. Вслух же он продолжил:

– От пятнадцати до тридцати лет в случае, если от передозировки никто не умер. А также в зависимости от того, сможете ли вы разжалобить судей какой-нибудь историей о трудном детстве. Пожизненно, если был смертельный исход.

– Но посетителей хоть туда ко мне пускать будут? – прервал Фрэнка парень.

– Отнюдь. Такие приговоры предполагают полную изоляцию вас от общества и общества от вас. Вы даже других заключенных не увидите.

– И девушку ко мне пускать не будут?

– Совершенно исключено.

– Но я не вынесу долго без женщины! Это же бесчеловечно!

– Раздавать людям наркотики тоже бесчеловечно. Однако моральной стороной дела займется суд, – продолжил полковник. – Я же лишь хочу, чтобы вы осознали ситуацию и приняли для себя правильное решение. – Фрэнк наклонился вперед и театрально прищурился. – Со своей стороны могу обещать вам содействие в уменьшении наказания при условии, что вы мне расскажете обо всех своих связях и преступлениях. Добровольное признание смягчает вину.

– И если я всех заложу, меня отпустят? – спросил Шпынь напряженно, с надеждой в голосе.

– Нет. Но думаю, что смягчение срока могу вам гарантировать. Если, конечно, никто из клиентов не погиб из-за передозировки. Была передозировка? – полковник сурово надвинулся на парня.

– Нет, нет, конечно нет, – быстро залепетал тот.

– Окей, отлично. В таком случае можете рассчитывать всего лишь на семь-десять лет.

– Семь лет… – протянул Шпынь. – Через семь лет мне будет тридцать пять – полная старость. На что мне тогда свобода?

– Могу вас уверить, – усмехнулся полковник, – к тому времени вы перемените взгляд на рубеж старости. Но мы отвлеклись. Вы будете давать показания?

Фрэнк был практически уверен, что парень сейчас выложит все. Однако тот сидел с потупленным видом и признания делать не спешил.

– Так что? – спросил полковник.

– Мне нужно подумать… И я хочу видеть своего адвоката!

– Хорошо, – Фрэнк вздохнул и вызвал охранников. – Допрос мы продолжим завтра, прямо с утра. В камеру арестованного.

Фторопластовые браслеты щелкнули за спиной у Шпыня, и двое дюжих молодцов вывели его из комнаты под руки.

«Завтра – так завтра», – подумал про себя полковник. Он знал, что в эту ночь наркоторговец не сомкнет глаз. Ничто так не развязывает язык, как предутренняя бессонница в серой пластиковой камере с гибкой мебелью.

Фрэнк вернулся на свое привычное место в следственный зал.

– Как там с «вонючкой»? – спросил он Николаса.

– Стоит на прежнем месте. Никто к ней не прикасался. Сэр, оперативники уже более суток под проливным дождем…

– Не сахарные, не растают. В спецодежде им никакая непогода не страшна. Так. Пол, – обратился полковник ко второму помощнику, – подсели этому Шпыню правильного человека в камеру. Наблюдение за ними и регистрация непрерывные. Пусть сломает упорство парня к утру.

Раздав другие распоряжения помощникам, полковник принялся за составление рапорта начальству. Он ожидал вызова в Вашингтон еще сегодня, но видеофон почему-то молчал весь день. Заранее запланированный визит должен был состояться завтра, и, видимо, столичное Управление решило не пороть горячку и дать Фрэнку время разобраться с ситуацией. Хотя он не исключал возможности, что звонок поступит еще до вечера. Так или эдак, в любом случае необходимо было как следует подготовиться.

Полковник вызвал на экран свои предварительные прикидки и, еще раз прокрутив перед мысленным взором последние события, принялся за составление отчета.

Погрузившись в работу с головой, он чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда прямо над ухом взвыл сигнал тревоги. Свернув рапорт и вызвав данные о происшествии на экран, полковник похолодел. Его опасения тут же подтвердил вопль Ника из-за соседнего стола:

– Сэр, засаду, охранявшую «вонючку», обстреляли!

Одним махом выпрыгнув из-за терминала, Фрэнк кинулся к выходу и спрыгнул в гараж. Оба помощника не отставали от него ни на шаг. Краем глаза он отметил, как по соседней трубе пневмолифта сыпались вниз оперативники.

Влетев в машину вместе с Ником и Полом, полковник поднял ее в воздух. Задав маршрут на тревожные координаты, он вызвал на терминал по закрытому каналу данные регистрации событий с места происшествия.

Экран дисплея вспыхнул, но так и остался грязно-серым из-за сумеречного освещения. По причине низко висящих туч и дождевой пелены стемнело сегодня раньше обычного. Увеличив яркость и открыв на соседней части дисплея изображение с тепловизора, Фрэнк принялся напряженно вглядываться в пейзаж. Оба его помощника, дыша в спину, также не отрывали взглядов от экрана.

И визуальная и тепловая картинки изменялись через равные промежутки времени, показывая наблюдаемые объекты с разных точек зрения. Вот вилла с обратной стороны. И хотя окна были темные, она светилась мягкими лучами теплого помещения, из-за дождя плывущими подобно мареву. Сбоку была видна небольшая оранжерея с зимним садом. На заднем фоне поднимался склон холма, у вершины поросшего лесом, и там, между стволами кипарисов, была видна еле приметная в инфрасвете муть – пост оперативников и зарытый рядом в землю флаэр. Вот дом с другой точки зрения. На веранде отчетливо виднелись три емкости с «вонючкой». За виллой тут сразу начинался лес. Поста слежения видно не было, но он находился где-то рядом, среди стволов.

Внезапно началось движение. Серый флаэр, мгновенно завладевший вниманием регистрирующей аппаратуры и занявший на экране центральное место, влетел в поле оцепления и неподвижно завис над посадочной площадкой. Номера были заляпаны грязью, фары выключены. Электронный код не отвечал. Было смутно видно, как водитель оглядывал окружающую местность сквозь мутный колпак машины. Из-за удаленности и дождевого марева его лицо полковник различить не смог.

Видимо, незнакомец был удовлетворен обзором, так как флаэр пошел вниз и легко опустился на посадочный квадрат, подсвеченный красными маячками по углам. Машина подрулила ко входу в гараж, однако заезжать под навес она не стала. Незнакомец откинул лобовой колпак и вылез из нее прямо под дождь. Он оказался невысоким черноголовым молодым человеком. Еще раз оглянувшись по сторонам и несколько секунд понаблюдав за домом, парень взошел по ступенькам на веранду. Легко подхватив три тяжеленные емкости с кислотой, он быстро сунул их в багажник флаэра и направился к кабине.

Несколько серых теней метнулось к нему, и через мгновение он уже лежал на поверхности машины с заведенными за спину руками в окружении оперативников.

С этого момента события стали развиваться с молниеносной быстротой. Что-то протяжно и тяжело гукнуло, и голова незнакомца внезапно взорвалась фонтаном кровавых брызг и розовых мозгов. Чуть спустя откуда-то издалека долетел глухой, низкий звук удара выстрела.

Бойцы тупо толпились у оседающего по поверхности флаэра обезглавленного трупа, из разорванной шеи которого толчками бежал маслянистый, темно-красный ручей. Они еще не осознали, что произошло, но вопль с вершины холма заставил их обернуться и укрыться за машиной.

Кричал, казалось, обезумевший мужчина, схватившийся обеими руками за голову. Его лицо было перекошено. Полными ужаса глазами он смотрел на разыгравшуюся внизу трагедию и орал во всю мощь легких. Затем неожиданно развернулся и бросился бежать.

Оперативники наконец опомнились. Часть из них устремилась в погоню, другие кинулись к замаскированным машинам. Меж тем в той стороне, где скрылся второй неизвестный, за купой ближайших деревьев заурчал мотор, и незамеченный за кругом оцепления флаэр неровными движениями поднялся вверх. Следом один за другим взревели двигатели скоростных машин оперативников, вырывающихся в воздух из-под груд листьев и земли.

Снова протяжный гукающий звук, а за ним вновь далекий тяжкий удар. Одна из машин Управления, уже поднявшаяся над вершинами деревьев, казалось, налетела на невидимую преграду. Задергавшись, она рывками стала оседать обратно. Ее двигатель загудел и полыхнул фонтаном искр. Вырвавшееся из-под капота пламя объяло половину фюзеляжа, и горящий флаэр рухнул вниз с семиметровой высоты.

Снова тяжело гукнуло – и еще одна машина с горящим двигателем упала за домом.

Третьего флаэра видно не было. Его мотор урчал еще некоторое время, после чего затих где-то за деревьями. Видимо, водитель, сообразив, что происходит, успел спрятать машину в лесу.

К горящим флаэрам бежали оперативники. У второй упавшей машины, заслоняя лица руками от жара пылающего двигательного отсека, они отодрали колпак кабины и вытащили наружу двух пострадавших без сознания. С первой же, по-видимому, ничего сделать не смогли. Вокруг нее суетились несколько человек, но, очевидно, от удара при падении с большой высоты перекосило лобовой и запасной люки, и забраться внутрь было невозможно.

Кто-то бросился обратно к лесу, вероятно, за инструментами, кто-то бессмысленно бегал вокруг горящего двигательного отсека, выбрасывающего шлейфы искр.

– Прибываем, командир, – произнес за спиной Ник.

Фрэнк перешел на ручное управление и, опустив машину к самой земле, осторожно повел флаэр вдоль опушки. Но все было спокойно. Больше никто нападать не собирался.

За очередной купой деревьев показалось место происшествия, освещенное в сгустившихся сумерках призрачными языками пламени. Обе машины по-прежнему, несмотря на моросящий дождь, горели как свечки. С треском и протяжными скрипами они разбрасывали вокруг струи пылающего топлива.

Однако оперативники уже притащили огнетушители и поливали фюзеляж упавшего первым флаэра, сбивая пламя. Люки вскрыли с помощью резаков и теперь вытаскивали пострадавших. Их оказалось двое, как и во второй машине. Оба без сознания.

Слева раздался вой сирен. Это из города подходила перемигивающаяся огнями колонна пожарных и санитарных модулей. Из юрких флаэров скорой помощи на землю посыпались медики и тут же занялись погрузкой раненых в походный госпиталь. Возле обезглавленного трупа, лежащего в луже вспениваемой дождем крови, также покрутилось двое врачей, но они сразу же оставили его и занялись другими.

Тяжелые пожарные цистерны наползли сверху на горящие флаэры и накрыли их бескислородным занавесом. Под широкими днищами машин бушевали струи темной пены, гасящей пламя. Через несколько секунд все кончилось. Госпиталь с ранеными поплыл в город. Огонь потушили, и пожарные также направились обратно.

Фрэнк огляделся. Рядом с ним стояли его помощники. Чуть в стороне в нерешительности топталась на месте прибывшая группа экспертов. Со всех сторон сновали оперативники.

Но было еще одно лицо, взиравшее на все происходящее с широко открытыми от удивления и ужаса глазами. На веранде виллы в домашних тапочках стоял ее хозяин и, подобно безгласному призраку, молча смотрел на разыгравшуюся трагедию.

– Майк, – подозвал полковник главного эксперта, – займитесь, пожалуйста, в первую очередь оружием.

– Каким оружием? – удивился тот.

– А вы думаете, двигатели машин сами взорвались? – несколько резко спросил полковник. – Отнюдь. Их обстреляли из снайперского оружия большой дальности. Я хочу знать, какого оно типа. Возможно, вы найдете пули большого калибра, возможно, что-то другое.

– Хорошо, господин Логэн, – согласился эксперт.

– Теперь вы, – повернулся полковник к своим помощникам. – Ты, Ник, со мной. А Пол займется нападавшими. Возьми сколько надо людей и найди точку, с которой велся огонь. Судя по задержке между пулей и звуком выстрела, она находится в миле-полутора отсюда. Тебе повезет, если это окажется высотное здание. Хотя, скорее всего, эти ребята профессионалы, и огонь велся с борта флаэра.

Отдав первоочередные распоряжения, полковник направился к веранде со все еще стоящим там в застывшей позе хозяином дома.

– Фрэнк Логэн, Управление федеральной безопасности, – представился полковник. – Это ваша вилла?

– Да-да, моя, – ожил человек. – Какой кошмар! Сколько крови! Нет, скажите мне, что это не сон!

– Мы можем с вами побеседовать где-нибудь в доме? – спросил Фрэнк.

– Конечно-конечно! – человек засуетился, старательно распахивая перед посетителями двери и приглашая их войти.

– Где будем разговаривать? – спросил он, растерянно обегая глазами внутренность виллы. – Можно здесь, в гостиной, или в зимнем саду, в беседке. Можно на втором этаже…

– Спасибо, мы будем рады поговорить прямо тут, – прервал его полковник, показывая рукой в сторону столика рядом с потрескивающим камином.

– Как угодно, как угодно, – хозяин услужливо усадил посетителей и только после этого сел сам, примостившись на краешке одного из кресел.

– Как вас зовут, давно ли живете здесь, где работаете? – начал допрос полковник, разместив портативный регистратор на столике.

Приступая к снятию показаний немедленно, Фрэнк грубо нарушал все инструкции. Интервьюируемый мог находиться в шоке от произошедшего и сперва должен был пройти медицинское обследование. Однако важность и социальная опасность дела требовали срочности.

– Я Генри Ларсон, – меж тем начал рассказывать хозяин дома. – Живу здесь уже более… – он на мгновение задумался, – двадцати пяти лет. Работаю главным технологом на заводе «Память».

– Что вы знаете о происшествии возле вашей виллы?

– Только то, что видел своими глазами. Это было ужасно… – Ларсон прикрыл глаза рукой. Было похоже, что он действительно искренне потрясен случившимся. – Две машины взорвались, несколько раненых. И ТОТ человек в луже крови – ему оторвало голову!

– Когда вы обнаружили, что что-то произошло?

– Услышал взрывы. Выбежал из дома, вижу – лежит горящий флаэр. Вокруг него люди суетятся. И ЭТОТ обезглавленный… А ведь я гостя ждал. Надеюсь, он не попал в эту мясорубку.

– Какого гостя? – осторожно спросил полковник.

– Не гостя даже, – оживился Ларсон. – Понимаете, это трудно объяснить. Ко мне человек должен был приехать.

– Не приехал?

– Судя по тому, что кислота исчезла, значит, приехал. Он должен был три контейнера забрать. Но, надеюсь, успел улететь до происшествия.

– А зачем ему кислота? – стараясь не показывать особого интереса, продолжал расспрашивать полковник.

– Он коллекционер. Собирает монеты, медали, значки. Сказал, что она нужна ему для чистки поверхностей. Я как-никак технолог, потому попытался убедить его, что специализированные безопасные растворы для этого лучше подходят. Но он сказал, сам знает, что для него лучше.

– А у вас откуда кислота? Вы же работаете на заводе по изготовлению микросхем памяти. Там ведь химические реактивы не производят.

– Понимаете, у нас травление основ кристаллов должно идти только при высокой концентрации и чистоте кислоты, поэтому отходы все еще являются вполне дееспособными. Жалко ведь годный продукт утилизировать. Я и решил, почему бы не отдавать его коллекционерам.

– Но техника безопасности?! – возмутился полковник.

– Что вы, что вы, – засуетился Ларсон. – Разумеется, я все проверил. У него был оформленный по всем правилам допуск к работе с опасными реактивами.

– На кого оформлен, не помните?

– Звали его Ральф. Это я точно знаю, так как часто с ним общался. А вот фамилия… Видите ли, я и видел ее только мельком на документе. Тар…, Тер…, что-то вроде Терминский. Или Терпинский. Точнее не скажу.

– Откуда брали емкости?

– Он же и давал. А я заполнял их на заводе.

– И вас не смутило то, что на емкостях были сбитые номера?

Ларсон опустил взгляд и заерзал в кресле. Потом несмело глянул на полковника.

– Значит, случилось что-то еще? Вы ведь не зря про этого коллекционера выспрашиваете? – спросил он дрожащим голосом. – И про емкости вы знать не могли, так как при аварии их уже не было.

– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, – терпеливо повторил полковник. – Вас не смутило, что номера на емкостях сбиты?

– Я спрашивал Ральфа об этом. Он сказал, что контейнеры старые, достались ему случайно уже пустыми. А снятие идентификаторов является стандартной процедурой после использования.

– И вы поверили?

В ответ Ларсон лишь пожал плечами.

– Как выглядел ваш коллекционер? – продолжил допрос полковник.

– Высокого роста, худой. Лицо такое морщинистое. Точнее, наверное, не вспомню. Да и видел я его толком всего однажды.

– Но вы же много общались!

– Да, разговаривали несколько раз, – подтвердил Ларсон. – По видеофону. Но с той стороны как правило был погашен свет.

– Почему?

– Не знаю. Не спрашивал, – пожал плечами хозяин дома. – Да и как вы себе это представляете? – внезапно пришел он в ярость, но тут же остыл. – Вы думаете, можно спросить, почему собеседник сидит в темноте? Мне, например, воспитание не позволит.

– Окей, хорошо, – продолжил полковник. – И о чем же вы с ним говорили?

– Ральф звонил всегда сам. Я его номер не знаю. Просил подготовить очередную партию. Следующим утром я находил на веранде пустые контейнеры, заполнял их и оставлял там же. А через неделю или меньше они сами исчезали. Вот и все.

– Сколько раз это происходило?

– Восемь раз, двадцать два контейнера.

– Считая сегодняшние?

– Да.

– Так, – полковник откинулся на спинку кресла и на несколько мгновений задумался. – Осталась ли у вас от вашего партнера какая-нибудь вещь, которую он мог держать в руках?

Ларсон ответил не сразу.

– Пожалуй что нет, – произнес он. – Емкости да удостоверение химика. Вот и все, что он давал мне. Но ни того, ни другого…

– Хорошо. Что-нибудь еще можете сообщить про Ральфа?

– Вроде бы нет.

– Если что вспомните или он вам снова позвонит, немедленно сообщите в городское Управление безопасности. Дежурных я предупрежу.

– Хорошо.

Оставив хозяина в растрепанных чувствах, полковник вместе с Ником вышел под моросящий дождь.

– Надо ж быть таким идиотом! – отвел он душу, когда дверь за ними захлопнулась. – Хотя мы не лучше, – тут же взял Фрэнк себя в руки. – Николас. Единственное морщинистое лицо, которое до сих пор упоминалось, было у театральной маски. Покажи ее снимок Ларсону. Может быть, узнает. И кроме того, найди этого Ральфа Терминского-Терпинского и его удостоверение. Хотя, наверняка, и этот след будет пустым. Уж очень умело работают.

– Сэр, разрешите вопрос? – проговорил молчавший до того первый помощник. – Они сами своего убили, когда мы его арестовали? Чтобы лишнего не рассказал?

– А вот в этом, Ник, я сильно сомневаюсь, – произнес полковник, но к огорчению помощника дальше эту тему развивать не стал.

* * *

Фрэнк, сидя в мягком кресле и смежив веки, летел в Вашингтон. Прямо с утра, придя на работу часа на два раньше, он ознакомился с основными результатами экспертизы и сразу же поспешил на аэрочелнок. С Маршаллом и Сэмуэлем позавтракать, к сожалению, не удалось ввиду нехватки времени. А жаль. Они служили ему своеобразным барометром социальной напряженности.

Сам не заметив, полковник задремал и был разбужен уже в столичном аэропорту. Оттуда привычной дорогой за несколько минут добрался до здания централа Управления. Сон совсем не освежил, скорее наоборот. Голова была тусклой и тяжелой. И когда он оказался перед кабинетом начальства, переступить порог ему стоило некоторых усилий.

– Господин Логэн, здравствуйте, входите пожалуйста, – приветствовал его Голдмэн. Официально, не по-приятельски.

Полковник с изумлением оглядел кабинет. От прежней обстановки ничего не осталось. Вместо этого все стены были заняты тарелками и рогатками антенн.

– Что, удивляешься новой обстановке? – правильно понял его недоумение хозяин. – Жизнь заставляет меняться. Иногда это нам всем полезно.

И хотя Фрэнк не привык к заискивающему предугадыванию настроения начальства, над подтекстом замечания невольно задумался.

– Да ты не стой, садись, – ткнул Голдмэн рукой в сторону одного из кресел возле стола, сам опускаясь в противоположное. – Расскажи, сделай милость, последние результаты. Сам я с утра не успел еще их запросить.

– Про обстрел оперативников знаешь? – спросил полковник.

– А то как же, – ухмыльнулся начальник. – Если весь централ вчера был поднят по тревоге, то уж генералу стыдно не знать!

– Экспертиза показала, – Фрэнк постарался не отреагировать на вызывающий тон Голдмэна и начал доклад ровным голосом, – экспертиза показала, что засада у дома технолога была обстреляна из крупнокалиберной снайперской винтовки «Атланта-гай» с наведением по гамма-лучу. Мы нашли три характерные пули диаметром двадцать три миллиметра.

– И откуда ж взялся такой раритет? Изъятие ее из обращения ведь было осуществлено уже более двадцати лет назад.

– К сожалению, – полковник поймал себя на том, что пожимает плечами, – ни преступников, ни оружия мы пока не нашли. Поисковая группа прочесала весь прилегающий район, но точка, с которой велась стрельба, найдена не была. Скорее всего, снайпер сидел в висящем флаэре. Система балансировки оружия позволяет точную стрельбу и из такого неустойчивого положения. Что касается убитого… Его генетика оказалась в картотеке. Это он звонил в информационное агентство и передал информацию об убийстве.

– Так… – протянул Голдмэн, – лишнее звено в твою копилку, но, к сожалению, опять пустое. Или нет? Может, ты сможешь из этого что-нибудь выудить?

– Устанавливаем личность, ищем место жительства.

– У тебя же есть номер его флаэра.

– Машина-такси взята с одной из городских стоянок.

– Так… – Голдмэн задумался на мгновение, что-то прикидывая. – Рассказывай дальше.

– А дальше собственно все, – Фрэнк не пытался смягчить начальственный гнев и говорил жестко. – Следов второго не получили из-за дождя. На емкостях генетика и эмиссионные следы только технолога и убитого. Видимо, перед этим они были тщательно вымыты.