Текст книги "Каинова печать"
Автор книги: Селия Бреттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Карла прошла проводить Элтона и Сьюзен до обсаженной деревьями автостоянки. Сьюзи так и не смогла посмотреть на брата. Завтра, подумала она. Завтра я вернусь и попробую еще раз.
Элтон твердо заявил, что ему необходимо поговорить с Марком и обсудить, как лучше подготовить Лори к страшному известию.
– Сердце не позволяет матери лететь сюда. Что же с ней будет, когда она узнает, что Кларк в коме?
– Пожалуй, ты прав. – Тут Карла в первый раз заметила, насколько Элтон и Кларк похожи. – Как ты думаешь, что скажет Марк?
– Если будут какие-нибудь изменения, дашь нам знать, ладно? – Элтон помедлил у открытой дверцы машины. – Как бы там ни было, увидимся завтра.
– Привет, Кларк. – Боже, какое облегчение опять оказаться у его постели!
Ким слегка улыбнулась и спросила:
– Все в порядке?
– Да, нормально.
– Какой у вас красивый костюм...
– Я сшила его на свадьбу.
– И когда бракосочетание?
– В субботу.
– Наверное, придется ненадолго отложить.
– Конечно, но при первой же возможности...
– Вот этот разговор мне по душе. – Ким сделала пометки в истории болезни, посмотрела на часы и зафиксировала время. – Скоро я сменяюсь. За Кларком будет присматривать Кэти. Она хорошая сиделка. Я скажу ей, что вы хотите остаться.
– Спасибо, Ким.
Чередуя короткие мгновения сна и долгие беседы с Кларком, Карла покидала палату только по просьбе сиделок на время перевязки и ухода за больным и говорила, говорила...
– Ты всегда заставлял меня много смеяться. Ты такой... ну, я не знаю... беспечный. Я никогда не встречала второго такого. Все официантки в нашем баре обожают тебя. Им ужасно хочется знать, чем я сумела тебя привлечь, что во мне такого, чего нет в них. А я им отвечаю: у меня есть фигура, которая считается роскошной. А вот от моего личика корабль скорее потонет, чем полетит на всех парусах. – Она усмехнулась. – Однако воображения у меня не отнимешь. Если я смотрю в зеркало искоса и с большого расстояния, то всегда вижу в нем супермодель!
Ужасно хочется знать, что приготовил для нас Марк. Сьюзи говорила, что это как-то связано с медовым месяцем. Может, что-то из вещей? Или оплаченная ночь в номере шикарного отеля? Или несколько ночей в его швейцарском шале? Будь ты в силах ответить, мы бы обсудили это во всех деталях, верно? Либо догадались бы, либо ты заранее выпытал бы у Сьюзи правду...
Она помолчала, представляя себе этот разговор, потом улыбнулась неподвижному Кларку, словно тот мог видеть ее через повязки, и продолжила так естественно, будто выслушала ответ.
Когда Карла совсем охрипла, до ее плеча дотронулась ночная сиделка.
– Мисс Бруни, поспите немного. Вот ключ. Администратор покажет вам комнату.
– Но...
– Я присмотрю за вашим женихом. – Кэти настойчиво вложила ключ в руку Карле. – Если срочно понадобитесь, я вызову. И снимите свой шикарный костюм. Приберегите его для самого важного в жизни дня. Ким сказала, что скоро ваша свадьба.
– Спасибо. – По пути в отделение, где были выделены помещения для родственников тяжелых больных, Карла миновала две двери с табличкой «душ». Еще две двери вели в ванные, а напротив комнаты № 25 находилась большая, просто обставленная кухня.
Ее взгляд упал на голый матрас, маленькую раковину и небольшую этажерку с тремя полками. Дальше был виден встроенный платяной шкаф с одной дверцей. Комната напомнила ей помещения для отдыха водителей, как и Кларк, работавших в транспортной фирме его брата.
Конечно, здешние комнаты были не такими голыми – на окнах висели яркие занавески. Карла открыла форточку, задернула занавески, выскользнула из белого костюма и положила его на вторую полку этажерки. Слишком уставшая, чтобы искать постельное белье, она вытащила из сумки тонкую хлопчатобумажную сорочку, почистила зубы, камнем упала на матрас и погрузилась в тяжелый сон.
Когда на следующее утро Карла вихрем влетела в отделение интенсивной терапии, полог над кроватью Кларка был задернут. Сестра еле успела остановить ее:
– Мисс Бруни, подождите!
– Я не собиралась спать так долго... – Карла одернула просторную белую майку. В новых тесных джинсах было дьявольски неуютно. – Кларку уже сделали перевязку?
– У него доктор Бартон.
– Что случилось?
– Несколько минут назад Кларку неожиданно стало хуже. Мы вызвали врача.
За задернутым светло-зеленым пологом была какая-то суматоха, слышался монотонный шум работающих аппаратов, резкие команды врача...
– Снимайте бинты... – прозвучало там. А затем: – Больше света.
– Кларк, ты должен жить, я люблю тебя. – Где-то глубоко в сознании гнездилась уверенность, что он слышит ее. – Держись, Кларк. Я люблю тебя.
Время шло. Карле страстно хотелось отдернуть полог и отдать ему всю свою силу, объединиться с ним в борьбе за жизнь. Но медикам был нужен каждый сантиметр пространства, чтобы делать свою работу. Она знала об этом от Ким.
– Я люблю тебя, я люблю тебя, – твердила она со спокойной силой, понимая, что, если может хоть как-то помочь ему выстоять, другого способа нет.
Он выскользнул из своего тела и теперь поднимался ввысь, озаренный нежными лучами света. Вокруг звучали какие-то неразличимые голоса какие-то протяжные шумы... нет, один слитный шум. ему не было страшно. Тепло и покой наполняли его, когда он скользил все выше – к улыбающимся знакомым лицам, манившим его в свой мир. Как чудесно больше не чувствовать боли, страшной, режущей словно ножом, скручивающей, рвущей тело, обжигающей и ослепляющей. Лица родных, друзей, любимых промелькнули перед его внутренним взором. Хотелось утешить их, найти способ дать знать, что так ему лучше... Там, внизу, уже ничем не могли ему помочь.
Он поднимался все выше и выше, в удивительный, неземной покой.
Но один нежный голос, более настойчивый, чем у тех, кто продлевал мучения, замедлял его движение.
– Я люблю тебя, я люблю тебя, живи для меня, пожалуйста, живи для меня... Я не могу без тебя. Я больше не в силах терять. – И еще более нежно: —Ты должен жить, чтобы жениться на мне, чтобы сделать меня миссис Уайтхед. – И, словно хватаясь за соломинку, более твердо: – Мне все равно, сколько у тебя будет шрамов. Я люблю тебя. Мне неважно, если ты будешь слепой. Ты просто не можешь бросить меня. Ты – все, что у меня есть.
– Показания на нуле! – ворвался мужской голос, заглушив тот нежный, умоляющий. – Он уходит!
Он замер и посмотрел вниз. Вокруг его тела суетились люди, стараясь вдохнуть в него жизнь. Перед ним был выбор: наверх, в вечный, чистый, спокойный мир без боли, или вниз, туда, где этот отчаянный тоненький голосок требует вернуться, шепчет слова, которые заставляют его слушать, собрать всю волю, бороться, тормозят агонию...
– Борись! – едва слышно донеслось с Земли. – Борись, ибо, если ты не захочешь, я никогда не поверю, что ты любил меня. Настало время доказать это. Я помогу тебе, я сделаю все. Не смей уходить! Я еще так мало знаю тебя...
Слова зазвучали громче, и врачи замерли, следя за попытками женщины вернуть жизнь в агонизирующее тело. Ее отчаяние заставляло продолжать надеяться на невозможное. Последовали новые команды, но его уже накрыла волна невероятной силы, освободила от тяжести колебаний и заставила скользнуть вниз, навстречу новым пыткам.
Он хотел закричать, застонать от боли, но не смог. В ту последнюю, микроскопическую долю секунды, когда он соединился со своим телом, желание умереть ушло.
Опять возобновилось равномерное жужжание, и манящие прекрасные лики другого мира исчезли. Но смешной, нежный, уговаривающий голосок все еще был слышен:
– Я дала тебе слово. Ее имя... Карла.
Когда доктор Бартон откинул полог и вытер со лба крупные капли пота, Карла словно остолбенела. Ее глаза были широко раскрыты, от вчерашней элегантной прически не осталось и следа, взмокшие от пота пряди липли к щекам и шее. Она не могла ни говорить, ни двигаться, ни дышать.
– На данный момент кризис миновал, мисс... Карла, – поправился он. – Но вы должны понимать, моя дорогая, что состояние мистера Уайтхеда очень тяжелое.
Карла закрыла глаза и упала в тяжелое кресло у стены, чувствуя себя измотанной до предела.
– Он жив, – вырвалось у нее. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Тяжелое состояние... Ну, с этим она справится. И Кларк справится, лишь бы был жив! – Могу я увидеть его?
– Как только его состояние стабилизируется. Может, выпьете пока чашечку кофе?
– Спасибо. – Она благодарила его за спасение Кларка, но сомневалась, что врач ее правильно понял.
Тем не менее Бартон слегка кивнул; голос у него был усталый.
– Как и вы, мы легко не сдаемся. – Затем он с грустной улыбкой вернулся к пациенту. В эту минуту доктор еще больше напоминал ей знакомого профессора...
Она не отпустила его. Он видел ее, когда плыл к потолку комнаты. Это была Карла. А он был Кларк, и она была его невестой...
Он все яснее понимал, что только этот нежный настойчивый голос смог отвлечь его от полета в благословенную, безболезненную темную бездну. Теперь он знал, кому принадлежит этот голос, и был уверен, что скоро вспомнит, как это было – любить ее и быть с нею вместе...
– Ты сказал, что починил свой тахометр и теперь сможешь вернуться ко мне на целый день раньше. Как ты назвал его? «Бегущая мельница»?
«Бегущая мельница»? Конечно, он знал, что именно имел в виду. Разве их отношения не были безумной смесью его безрассудной преданности и ее неумения видеть в нем хоть что-то плохое?
– Эй, Уайтхед! – Карла легко коснулась тыльной стороны его ладони – единственного неза-бинтованного места, к которому вели трубочки с лекарственными растворами и болеутоляющим, которое ему давали в строго отмеренных дозах. – А ты хорошо выглядишь!
– Ты шутишь, правда? – молча ответил он. – Милая, ты либо слепа как летучая мышь, либо тебе слишком легко угодить.
– Чувствуешь мою ладонь? Как приятно тебя касаться! – Карла погладила его по руке, стараясь не задеть вставленные в вены иглы.
– Конечно, чувствую. Все болит. Послушай, я вернулся из мертвых. Этого достаточно? Тогда оставь меня в покое и дай поспать.
Нежные пальцы Карлы продолжали поглаживать его, но оживленный голос не давал утонуть в темноте.
– Знаешь, я должна сообщить тебе хорошую новость. У тебя не будет пролежней.
– Едва ли я их замечу, милая.
– Эта кровать, на которой ты лежишь... Ким сказала, что она двигается, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы изменить точки давления на твоем теле и не дать образоваться этим ужасным болячкам!
– Потрясающе.
– А вчера мне кто-то сказал, что после трех дней лежания в постели мышцы начинают атрофироваться. Как странно! Неужели всего через три дня?
– А почему это должно меня волновать?
– Ну, раз ты здесь уже две недели, так, может, стоит начать их разрабатывать?
– Обязательно. Если ты принесешь мне гантели, я хорошенько покачаюсь... Неужели две недели? Честно?
– Но это совсем немного. Помнишь первый по-настояшему теплый день в этом году, когда мы ездили к водопаду? Мне нравится это место. Там так спокойно... – Она помолчала, вспоминая подробности поездки. – Вода была не очень теплая, правда? – Карла негромко засмеялась. – Мне ужасно понравилось, как ты грел меня.
– Леди, конечно, я без сознания, но, может, расскажете подробности? Как это я грел вас?
– Когда на следующий день я пришла на работу, Ханна спросила: «Что это, Карла? У тебя вроде болел живот, а сыпь выступила на шее». Я вылупила глаза как идиотка, а она показала на мой воротник. Он был маленький и не смог скрыть синяк от твоего поцелуя. Как же мне было стыдно! Когда мы снова надумаем куда-нибудь сбежать, надо будет взять отгул. – И опять раздался легкий смешок. – Конечно, ты подаешь мне плохой пример, Уайтхед, но что делать? Уж очень ты зажигательный...
– Похоже, я вел себя как мальчишка. Настоящее животное. – Будь у него силы, он отреагировал бы сильнее. – Синяки от поцелуев? Ты не шутишь? Думаешь, я совсем лишен чувства ответственности? А может, мы оба потеряли голову от любви? Как ты назвала меня? Зажигательный?
– Я хочу рассказать тебе, как я прощалась со своей холостой жизнью...
Карла пригубила стакан, и он подумал: «Пожалей меня, пожалуйста». Но ее уже нельзя было остановить. Все равно расскажет, хочет он этого или нет, поэтому он просто ответил:
– Хорошо. Надеюсь, мне не придется услышать про мужской стриптиз...
– Когда ты позвонил мне тогда, рано утром, чтобы убедиться, что девчонки с работы не совратили меня, я мучилась от похмелья. Сьюзи принесла бутылку вина, и мы придумывали мой свадебный наряд. Было так весело...
– И так ты провела свою последнюю вольную ночь? На мой вкус, пресновато.
Улыбка Карлы сменилась смехом.
– Ты бы видел, как девчонки вырядили меня... – Она помедлила, и он почему-то почувствовал раздражение.
– Ну давай, выкладывай.
– На мне была черная, расшитая блестками штука типа корсажа, ужасно тесная, потом шелковая юбка с разрезами доверху, черные чулки... – Она снова расхохоталась; от воспоминаний на щеках заиграл румянец.
– У вас весьма своеобразный вкус, леди...
– А еще фальшивые драгоценности, огромные серьги в виде колец, высоченные каблуки, на которых невозможно стоять, и ужас сколько косметики!
– Оказывается, я помолвлен с классной малышкой.
– Хорошо, что в клубе, куда мы пошли, было темно.
– Да уж, слава Богу!
– Я в жизни не видела таких мужчин...
– Стоп! Подробности ни к чему!
– Они были ослепительны! – Карла хихикнула. – Сьюзи и Ханна сказали, что они натираются маслом, чтобы мускулы лучше выделялись. Бедняги, им же, наверное, холодно.
– Почему?
– Потому что после стриптиза на них остается только клочок ткани, пол выложен плиткой, а они босиком!
– Черные носки и длинные трусы испортили бы все впечатление. Разве подруги не просветили тебя на этот счет?
– Знаешь, там был один... Он раздевался, снимая американскую морскую форму. Я думаю, девочки нарочно мне его показали. Они ведь знают, какая я скромная. – Карла опять замолчала, и он подумал, что описанный ею наряд никто не назвал бы скромным.
– Вот уж действительно, в тихом омуте черти водятся, любовь моя.
– Только когда я выпью.
– Представляю: мастер стриптиза с моей пьяной невестой. Да я просто счастливчик!
– Знаешь, когда он начал виться вокруг меня, я думала только об одном: как бы он не испортил чужую шелковую юбку!
– Юбку? Я не ослышался?
– Да он же был весь в масле! Жуткое дело, если бы он меня запачкал!
– Ах да, маслом...
– Ну а потом я решила, что это какое-то специальное масло для ароматерапии, потому что пятен не осталось.
– Обалдеть можно... И что же он делал, этот Адонис?
– Он не испачкал юбку даже тогда, когда сел ко мне на колени.
– Что?!
– Бедняжка! Я хохотала до упаду. Наверное, чересчур много выпила, да еще и видно было плохо. Кто-то из девчонок спрятал мои очки. Они думают, что без них я выгляжу красоткой. – Карла опять залилась смехом. – Ты можешь себе это представить?
– Стараюсь изо всех сил.
– Карла, – отвлек девушку голос Ким. – Доктор хочет поговорить с вами, пока я делаю перевязку.
Получив долгожданную передышку от настырных попыток Карлы пробудить в нем сознание, вместе с которым пробуждалась и боль, он все же ощутил досаду. Зачем их прервали? Разве нельзя было поговорить с врачом здесь, чтобы он все слышал? Впрочем, это не имеет значения. Карла расскажет ему все. Независимо от его желания. Она уже известила его о мышечной атрофии и шрамах. Может, Карла не понимает, что о некоторых вещах он просто не хочет знать?
– Я хотел вам сказать, что за две недели состояние Кларка, похоже, стабилизировалось. Доктор Бартон засунул руки в карманы белого халата – На этой стадии мы не в состоянии полностью справиться с возможными отклонениями в деятельности мозга, например с небольшой амнезией. Такие вещи случаются при травме черепа, однако, слава Богу, обычно память восстанавливается очень быстро.
– Но он знает, кто я, – сказала Карла, сама не понимая, почему ей вдруг захотелось заплакать.
– Мы еще ничего не знаем наверняка, дорогая. Слишком рано. На то, слышит ли человек в состоянии комы, а если слышит, то много ли, всегда существовали разные точки зрения.
– Я предпочитаю думать, что он слышит каждое мое слово, – честно ответила Карла. – Элтон наверняка считает меня чокнутой. Когда приходит Сьюзи, она остается в комнате для родственников. А когда не приходит, я звоню ей по телефону.
– Я не раз сталкивался с такой реакцией, Карла. Это форма отрицания. Нежелание видеть, насколько серьезна ситуация. Они не могут заставить себя посмотреть правде в глаза. Если состояние Кларка улучшится, Сьюзен станет легче общаться с ним.
– Они думают, что я с приветом, потому что все время разговариваю с Кларком.
– По их мнению, вы понапрасну тратите время.
– Нет.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы переоценивали значение этих бесед.
– Хорошо, – улыбнулась Карла. Эта улыбка ясно показывала, что никто на свете не в состоянии лишить ее надежды.
Он едет, он в дороге уже несколько часов. Руки крепко держат большой удобный руль. Фирма «Уайтхед тракинг». Да! Как раз это имя – Уайтхед – называла Карла.
Облегчение на секунду пересилило боль; наконец-то настоящее яркое воспоминание! Мысленно удерживая видение, он опустил глаза на грудь: там, на кармане комбинезона, вышитая желтым именная метка: Кларк Уайтхед. «Уайтхед тракинг».
Вдруг скорость выходит из-под контроля; взрыв, машина переворачивается, блестящие на солнце осколки стекла впиваются в тело, он медленно-медленно вылетает через лобовое стекло; и скрежет, страшный скрежет раздираемого, стонущего металла, как живое существо, сначала кричащего от боли под пытками, а потом умирающего. Удивительно, как он выжил...
Тут боль накрыла его, и воспоминание исчезло.
Начиная говорить, Карла каждый раз заставляла его чувства вступать в борьбу, двигаться навстречу ей по нескончаемому коридору. Он не хотел идти, но она не оставляла ему выбора.
– Доктор Бартон говорит, что в таких случаях, как у тебя, иногда бывает небольшая амнезия. Но ты очень быстро восстановишь память. – Карла произнесла последние слова очень по-докторски.
Это приносило облегчение. Одной из причин его тяжелого состояния была невозможность припомнить многое из того, что составляло его жизнь и личность.
– Во всяком случае, Уайтхед, я не верю, что в твоих мыслях вместо меня пустое место. Я ведь не могу забыть тебя.
– Э... Может быть, лучше сменим тему? Уж слишком ты веришь в меня. Я не помню о тебе абсолютно ничего. Кроме того, что ты сама рассказала.
– Ты знаешь, что я закончила курсы массажа и ароматерапии? Так вот, я спросила доктора, и он сказал, что, когда мы вернемся домой, ежедневный массаж не принесет тебе вреда. Скорее наоборот. – Эти слова не значили ничего особенного, и все же в них был несомненный сексуальный призыв. – Помнишь, ты предлагал, чтобы я попрактиковалась на тебе?
– Боже милостивый! Неужели ты думаешь, что я в состоянии помнить это? – Он ощущал легкое дыхание, касавшееся незабинтованной руки, и прикосновение мягких губ к коже, отчего по телу прокатывались странные эротические токи. Как бы ни развивались их отношения, это простое прикосновение доказывает, что физическое влечение между ними живо... даже слишком.
– Мистер Уайтхед здесь, – послышался голос Ким. Она подвела к кровати двоих мужчин. – Боюсь, он все еще не в состоянии общаться. – В палате было очень жарко; маленькие окна почти не давали прохлады. Ким подошла к двери и распахнула ее, впустив струю воздуха. Повернувшись к Карле, она сказала: – Это из полиции.
– О! – Карла слабо улыбнулась мужчинам и отошла в сторону, чтобы они смогли увидеть Кларка. – Вы хотите расспросить его о несчастном случае? – Затем, сообразив, что они незнакомы, она протянула руку. – Я Карла Бруни, невеста мистера Уайтхеда.
– Инспектор Крэг и сержант Дин. – Они показали полицейские жетоны. – Крэг – тот, что пониже, – пригладил густые волосы. – Да, мы по поводу катастрофы, мисс Бруни. Может, вы сможете нам помочь?
– Сомневаюсь, но давайте попробуем.
– Кто владеет «Уайтхед тракинг»? Марк Уайтхед?
– Да, Кларк работает у него. Крэг потер ладонью пробивающуюся щетину.
– Нам очень важно в интересах следствия увидеться с Марком Уайтхедом.
– С Марком? – Карла покачала головой. – Я не знаю, где он. Может, на грузовых перевозках... – Она запнулась. – А может, летает. У него масса дел на воздушной базе в Швейцарии. У них рейсы по всему миру. И грузовые перевозки отнимают много времени, особенно сейчас.
– Почему именно сейчас?
– Объем перевозок увеличился, и грузовики – не справляются. Кларк говорил, что придется
нанять водителей из транспортного агентства, иначе им не справиться. Если ты в дальнем рейсе и ведешь машину без напарника, дорога займет вдвое дольше времени.
– Понимаю. Скажите, а не было ли у Марка Уайтхеда финансовых проблем?
– Я слишком плохо знаю Марка, чтобы ответить на такой вопрос. Во всяком случае, Кларк никогда не говорил об этом. – Карла помолчала и продолжила: – Мы с Кларком собирались пожениться две недели назад, так что у нас было о чем подумать. – Внезапно она ощутила холодок, несмотря на царившую в комнате духоту. – А какое это имеет отношение к Кларку?
– Мисс Бруни, мы подозреваем, что груз, который вез в машине ваш жених, был вскрыт. Это одна из причин, почему нам хотелось бы поговорить с вашим женихом и его братом.
– Они тут ни при чем! Зачем им это?
Крэг потер подбородок, покачал головой и ответил:
– Мы знаем наверняка только одно: на стоянке в Ривередже трейлер был заменен другим. Контейнеры, обнаруженные в разбитой машине, были заполнены галькой. Однако пломба на задних дверях оказалась нетронутой. Когда ваш жених уезжал, он мог не знать, что ему подменили груз.
– Вы хотите сказать, что подмена трейлера была запланирована? – нахмурилась Карла.
– Во всяком случае, это выглядит именно так. Вероятно, Кларк Уайтхед вез очень ценный груз. Думаю, подмена произошла, когда он отдыхал в кемпинге.
– А Марк? – Она видела будущего деверя всего несколько раз. Улыбка, твердое пожатие руки...
Голос инспектора отвлек ее от воспоминаний.
– Нам надо выяснить у него характер груза и подробности поездки.
– Но вы же не думаете, что Марк как-то замешан в этом деле?
– Похищение грузов не такая уж редкая вещь, мисс. Но... – Он остановился, явно не желая продолжать. – Нам очень нужно побеседовать с вашим женихом и его братом!
– А в конторе Марка вы уже были? Смотрели бумаги, показания тахографа и все такое?
– В конторе нет ничего, что позволило бы получить ответ. И, к сожалению, никто не знает, где находится Марк Уайтхед. – Инспектор устало вздохнул. – Нам действительно нужно как можно скорее переговорить с обоими.
– Я уверена, что Марк скоро вернется. – Поскольку Кларк беспокоил ее гораздо больше, Карла повернулась к кровати. – К сожалению, я не знаю, когда Кларк сможет разговаривать.
Уходя, Крэг протянул Карле визитную карточку.
– Когда Марк придет навестить брата или когда очнется ваш жених, пожалуйста, позвоните мне или сержанту Дину.
– Да. – Она сунула карточку в карман джинсов.
Позже, подходя к комнате для родственников, Карла услышала голос Элтона, говорившего почти шепотом:
– Сьюзи, я не знаю, где Марк. Может, загорает в Южной Америке с какой-нибудь куколкой. Все перевозки на начало мая, как обычно, зарегистрированы в конторе. Я ничего не понимаю.
– Если ты что-то знаешь, скажи полиции. Марк весь как на ладони – ему нечего скрывать.
Интуитивно почувствовав, что стоит ей войти в комнату, как разговор прервется, Карла замерла и виновато огляделась. Через белые двойные двери были видны сиделки, наблюдающие за своими подопечными.
Неужели Элтон и вправду колеблется? Или это ей только показалось?
– Даже если у Марка и есть финансовые проблемы, я не могу утверждать это без бухгалтерских книг. Конечно, прибыль не слишком велика. Но стоит сказать об этом, как полиция тут же заподозрит кражу груза и откроет дело. А если мы промолчим, все закончится расследованием страховой компании.
– Ты преувеличиваешь. У кого сегодня нет проблем с деньгами? – Сьюзи высморкалась. – Кстати, о деньгах. Кларк разобрался со своими трудностями?
Трудностями? Карла похолодела. О чем они говорят? Жизнь Кларка была открытой, яркой и веселой, как праздник. Если у него были неприятности, Карла ничего об этом не знала.
– Не думаю. Тед Адамс со своими двумя дуболомами приходил на прошлой неделе. Сразу после того как я позвонил в контору и велел подготовить отчетность.
Сьюзен застонала.
– Неужели ты думаешь...
– Возможно. Но, право, Сьюзи, сейчас это не имеет для него значения.
Услышав последнюю фразу, Карла слегка успокоилась. Элтон прав. Сегодня главное – здоровье Кларка. Громко цокая каблуками, она сделала четыре шага по коридору и открыла дверь. Элтон и Сьюзен смотрели телевизор.
– Привет, – сказала она. – До смерти хочется кофе. Кто-нибудь присоединится?
Удивительно... Ей что, приснилось? Оба отказались.
– Я пойду к Кларку, а ты побудь здесь со Сьюзи.
– Хорошо. – Карла уже жалела, что поторопилась прервать их разговор. Неужели Кларк попал в беду? Кто такой Тед Адамс? И если уж на то пошло, почему никто не слышал о Марке уже больше двух недель?
Он за границей и не собирается скоро вернуться в Англию. Может, Марк отправился прямо в Швейцарию? Почему-то мысли Карлы неотступно возвращались к старшему брату. Трудности Кларка отошли на второй план. Какие трудности? Денежные?
– Мы понемногу снижаем дозировку и отменяем часть лекарств, – во время следующего ночного обхода объяснил ей доктор Бартон. – В ближайшее время вернуть его к норме не удастся, но все идет к тому.
– Замечательно! – Карла не смогла удержаться от улыбки, и доктор улыбнулся ей в ответ.
– Пожалуй. – Он положил на стол журнал наблюдений, явно довольный результатом. – Однако тембр его голоса может стать выше. У Кларка повреждены голосовые связки. И, пожалуйста, помните: после возвращения сознания ему будет очень больно.
– Ох!
– Смена болеутоляющих препаратов вызовет сонное состояние. Но это шаг в правильном направлении.
– Шаг в правильном направлении, – повторила Карла. Самая хорошая новость за последнее время.
Видя, что Карла зевнула, врач предложил:
– Дорогая, сходите на прогулку. А еще лучше, отправляйтесь-ка на эту ночь домой и поспите в собственной постели.
В собственной постели... Да, искушение, конечно, велико.
– Даже ночные сиделки время от времени получают выходной. Сегодня дежурит Кэти. Вы можете быть абсолютно спокойны.
– Я могла бы прийти рано утром.
– Чуть раньше, чуть позже – какая разница? Потратьте немного времени на себя. Дорогая, я советую вам то, что много раз проверял на практике. Завтра вы станете совсем другим человеком.
– Иными словами, если Кларк сейчас проснется и увидит меня, то снова потеряет сознание? – засмеялась Карла.
– Нет, но если вы съездите домой за очками, то все увидите сами. – Карла уже давно поведала Бартону, что без очков слепа как крот. – Поезжайте, дорогая. Вернетесь, когда захотите.
– Уговорили. Так я и сделаю.
– Уайтхед, я собираюсь переночевать дома! – Карла посмотрела на часы. Заказанное такси должно подъехать через пять минут. – Вернусь рано утром.
– Не волнуйся, – насмешливо подумал он. – Наконец-то я смогу спокойно помочиться.
– Я не хочу бросать тебя ни на минуту, но мне нужно взять деньги из банка и забрать почту... Представляешь, сегодня я лягу в свою постель и как следует высплюсь. А потом, мне нужно взять очки.
– Поезжай, моя радость. Как-нибудь обойдусь.
– Я люблю тебя. – Его рука почувствовала прикосновение нежных губ. Он уже привык к этому жесту; возбуждение становилось сильнее с каждым разом. Когда амнезия отпустит, он вспомнит почему.
Он видел ее мысленным взором откуда-то с высоты и знал, что они – пара. Он помнил, как залезал в машину, смотрел на свой шоферский комбинезон, на эмблему со своим именем, как мучительно медленно вылетал через лобовое стекло грузовика... Все мысли перемешались Ясно только одно: если уж он отважился на женитьбу его невеста, видимо, необыкновенная девушка.
Почта – в том числе три журнала – легла на сосновый кухонный стол.
– Прежде чем я займусь чем-нибудь... – Карла сняла раздражавший ее пояс-сумку, бросила рядом с почтой и помчалась наверх искать очки.
– Слава Богу! Наконец-то! – Даже не взглянув в зеркало (когда она была не в форме, зеркало становилось ее злейшим врагом), Карла вернулась на кухню, налила себе чаю и стала просматривать почту.
Распоряжения местных властей... Открытки Кларку от сослуживцев с пожеланиями скорейшего выздоровления. Были и весточки от друзей, отправленные еще до катастрофы.
Конверты с поздравительными открытками. Карла снова запечатала их и сунула в сумку. В некоторые открытки были вложены письма. Она отнесет их в больницу и прочитает Кларку. Это легче, чем читать в одиночестве.
Звонить подругам с работы было слишком поздно, поэтому Карла вынула из ящика кухонного стола ручку, бювар и положила его на пояс-сумку. Она напишет им. Мысли ее снова вернулись к Кларку.
О Господи, мой дневник! Я смогу тебе кое-что прочитать. Тут много забавного. Может быть, ты посмеешься, когда придешь в себя. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
Самый толстый конверт – почти пакет – Карла оставила напоследок. Он вызывал любопытство: почерк незнакомый, не в пример прочим. Сильный, с наклоном влево, и очень четкий. В конверте было что-то еще. На сосновый стол выпали два комплекта хромированных ключей. У Карлы захватило дух. Тишину нарушало только радио. Она сунула руку в конверт, ища письмо. Ее усилия не пропали даром. На обратной стороне листка бумаги с грифом «Уайтхед тракинг» она прочитала следующее.
«Дорогие Карла и Кларк! К сожалению, прихватить это на регистрацию я не могу, поэтому, Кар ла , я попросил твоего соседа Чака Мейсона сохранить подарок в целости. Только у него гараж достаточно просторный и в то же время рядом. Найдете свой презент сами. Счастливого пути! Кларк, задай ей хорошенько. Марк».
Вот нахал! Впрочем, ничего другого от него ожидать не приходится...
Карла тут же поднялась и пошла к своему соседу, Чаку Мейсону.
– Ой, мамочки! – задохнулась Карла, видя перед собой мечту, ставшую явью. Чак включил свет, и в гараже обнаружился блестящий голубой фургон – настоящий дом на колесах, заполнивший огромное помещение. Чак сиял, словно это он сам купил такой замечательный свадебный подарок.
– Помнишь день, когда я помахал тебе рукой? Вот с тех пор я и держу рот на замке! – Он явно гордился собой.
– Потрясающе! Но я не умею управлять такой большой машиной... – Она почувствовала себя виноватой оттого, что, не зная Марка, заподозрила его в скуповатости.
– Твой родственник... то есть будущий родственник, – отвлек ее Чак, – наверное, думает, что фургон будет водить твой чокнутый на машинах парень!
