Текст книги "Каинова печать"

– Свинья! Мерзкая, грязная свинья! – Она замолотила кулаками по стволу дерева, не ощущая боли. – Ненавижу, ненавижу тебя! Как ты мог... Нет!

Сильные руки схватили ее за плечи.

– Карла, – пытался докричаться до нее Марк, – да послушай же!

Небо было черным от мчащихся туч; ее глаза, темные от гнева и непролитых слез, могли соперничать с небом.

– Нет! Как ты мог? Я не стану ничего слушать! Я ненавижу тебя, ты низкий человек! – Каким-то чудом ей удалось вырваться и отпрянуть в сторону. – Теперь ясно, о чем ты хотел поговорить!

– Карла! – Марк едва различал ее сквозь струи дождя, пробивавшие листву и хлеставшие по глазам, но зато хорошо слышал ее крик:

– Все предупреждали меня, даже твоя собственная сестра!

Марк бежал следом, ориентируясь по звуку ее голоса.

– Прошу тебя, остановись! – Молнии рассекали небо над головой, заливая все вокруг призрачным бело-зеленым светом. Гром гремел так, что звенело в ушах; после каждого раската молний словно прибавлялось.

Карла, ничего не видя, неслась в сторону реки. Она не обращала внимания на бушующую стихию. Единственной ее целью было скрыться подальше.

– Карла! – Марк протер глаза и вдруг заметил ее темную рубашку, стремительно приближавшуюся к ревущей и бурлящей реке. – Стой!

– Нет! Нет! – Карла знала, что каменный брод где-то здесь; его начало отмечала пара жердей. Сумей она перебраться через реку, он не последует за ней. Ни один человек в здравом уме не бросится по скользким камням через бушующую реку. Она отогнала сомнения в разумности собственного поведения и нащупала ногой первый камень, затем второй...

– Карла, умоляю тебя!

Благодаря чистой удаче, а не трезвому расчету Карла добралась почти до середины ревущей реки. Ее вовсе не пугала бушующая вокруг буря; та буря, которая бушевала у нее внутри, была куда ужаснее. Каким ураганом выплеснется она?

– Боже, да помоги же мне! – взмолился Марк. Он почти не видел ее за плотной пеленой дождя и тумана. Когда он ступил на первый камень, она, должно быть, уже пересекла середину реки. Он одним махом одолел еще три валуна, но Карла была все ближе к предательскому камню. – Осторожно, он шатается! – попытался крикнуть Марк, но голос сорвался.

– Тебе-то какое дело? – Она перепрыгнула на плоскую, довольно устойчивую часть валуна, но вода еще сильнее расшатала камень, и, когда он закачался под ногами, Карле пришлось балансировать на скользкой поверхности, едва выступавшей из воды. Вот тут-то она и испугалась по-настоящему. Карла оцепенела. Она не имела представления, где находится следующий валун.

– Ненавижу! Оставь меня! – Карла пыталась побороть страх с помощью гнева.

– Стой смирно! Так уж получилось, что мне есть до тебя дело!

– Нет! Ненавижу... – Вода, которая поначалу доставала до середины кроссовок, теперь заливала лодыжки. Если бы Карла видела сквозь водяную пелену, она все равно не дотянулась бы до следующего камня.

Ступив на край опасного булыжника, Марк быстро схватил Карлу на руки, рывком одолел два оставшихся камня и вынес ее на противоположный берег. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. То, что они сумели перебраться, было настоящим чудом.

– Отлично. – Он сжал ее мертвой хваткой. – Можешь ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь.

– Мерзкая свинья! – Она вырывалась и молотила кулаками по его плечам. – Убери руки! – Ее голос был полон гнева, но она уже знала, что сможет простить его. Он почти бежал через редколесье. – Я и сама могу идти, скотина! Сейчас же отпусти меня! – Чем сильнее она вырывалась, тем сильнее Марк прижимал ее к себе.

– Ага, отпущу, а ты снова проделаешь тот же фокус? – Марк наклонил голову, чтобы ей было лучше слышно. – Дудки, леди!

Она еще раз отчаянно дернулась, и Марк споткнулся, чуть не выронив свою брыкающуюся ношу.

– Мы обязательно продолжим схватку, милая, – твердо сказал он, – но в более безопасном месте.

– Я расквашу тебе нос... – Молния осветила долину реки призрачным светом; гром расколол небо с такой силой, что они едва не оглохли.

– Хорошо, обязательно расквасишь, но не сейчас.

– И еще кое-что в придачу.

– Карла! – Он был на пределе. – Сделай милость, заткнись!

Неожиданно для нее Марк сделал несколько шагов в сторону и оказался в укрытии, о существовании которого Карла и не подозревала. Темное, сухое место, запах земли... Он опустил ее на что-то мягкое. В ту же секунду Карла вскочила на ноги.

– Что это такое? Твое любовное гнездышко? – Она нашла в себе силы саркастически улыбнуться. – Это сюда ты таскался каждую ночь, когда притворялся, что не можешь уснуть?

– Что? – Марк старался восстановить дыхание после сумасшедшего бега по лесу. Его руки лежали на коленях, но как только Карла рванулась к выходу, они тут же схватили ее за плечи. – Мы останемся здесь до конца грозы.

– Ну уж нет! Ведь ты изо всех сил старался держать меня подальше от этого местечка, разве не так? – Она ударила его кулаком в плечо. – Ты каждую ночь шлялся сюда к ней?

– Нет! – Шок проходил, и его железная хватка немного ослабла. Он начинал понимать, что Карла неправильно поняла надпись в фургоне. «Ты живешь не с тем человеком. Теперь ты можешь вернуться ко мне». Он даже засмеялся от облегчения.

– Ублюдок! – Задыхаясь от ярости, она вырвалась из его рук и выскочила наружу. Там по-прежнему лил дождь, струи воды хлестали по лицу. Но она все равно бросилась бежать, стремясь как можно дальше оказаться от того места, в котором ее муж был с другой женщиной.

Марк догнал ее, затащил назад, прижал к твердой стене, схватил руки за запястья, поднял их вверх и впечатал в стену по обе стороны головы.

Карла отвернулась, не желая смотреть на него.

– Я ненавижу тебя!

– Гроза. Я ведь о тебе же забочусь.

– Неправда! Впрочем, это уже не имеет значения. Я ненавижу тебя. Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Никогда!

– Господи! Да послушаешь ты меня или нет? – Она дернулась и попыталась вывернуться, но

Марк еще крепче прижал ее к стене.

– Я люблю тебя, Карла.

– Врешь! Ты бы не поступил так, если бы любил меня! – На него смотрели глаза, полные боли и слез. – Ненавижу тебя, ублюдок! – Карла наконец разрыдалась, ее тряс нервный озноб. Тепло его тела сокрушало ее оборону, а она не хотела обнаружить свою слабость. – Ты использовал меня как ширму, а сам приехал сюда, чтобы встречаться с этой... этой пираньей! – Карла отвернулась и уткнулась лицом в стену. – Все эти ночи ты проводил с ней! Какие планы вы обсуждали вчера вечером?

– Никакие.

– Не верю!

– Придется поверить.

– Тогда почему ты не довел наш брак до конца, негодяй? Ты же совсем не импотент, ведь так? Обман, сплошной обман!

– Все совсем не так, как ты думаешь. – Марк опустил руки и отвел со лба прилипшую прядь. – Я знал Джулию совсем молодым. Клянусь тебе, вчера вечером я увидел ее впервые за много лет.

– Увидел и не смог оторвать глаз? – В другой ситуации слова Карлы показались бы похожими на детскую жалобу.

– Да, черт возьми, не смог!

– Тебе обязательно надо быть таким честным? – В этот момент Карла на себе ощутила, что чувствует человек, тело и душу которого рвут на части.

– Карла, Джулия была моей первой женщиной. И другом тоже. – Марк тяжело вздохнул. С этой проблемой еще можно было справиться, но как он скажет ей главное? – Она хотела поболтать со мной, вот и все. Мы вспоминали старые времена. Приятно, что все сохранилось в памяти.

– Ты свинья! Это был наш первый вечер на людях, а ты плевать хотел, что я перетанцевала там со всеми, кроме тебя!

– Точнее говоря, с одним, да и то неудачно. – Он убрал с ее щеки мокрый завиток. – Знаешь, ты выглядела такой хорошенькой. Было бы жаль привязать тебя к себе и помешать развлекаться.

Он хорошо знал, чем пробить брешь в ее обороне.

– Почему бы тебе не сказать самому себе, что наш брак с самого начала пошел вкривь и вкось? Может, ты и не собирался жениться на мне до аварии. Ну почему ты не хочешь признаться, что сильно изменился и что наш брак больше тебя не привлекает?

От лица Марка отлила кровь. Так, значит, она тоже знает, что их брак обречен? Но почему именно сейчас, когда их отношения могут плавно подойти к концу, он готов отдать все на свете, лишь бы удержать Карлу?

– Иногда, – от его взгляда, глубокого и пристального, у нее перехватило дыхание, – жизнь заставляет нас расстаться с человеком прежде, чем мы понимаем, что не можем без него жить.

– Что ты сказал? Я не ослышалась?

– Я говорю, что я не тот человек, с которым ты была помолвлена. – Он все еще не мог найти в себе силы, чтобы сказать обо всем прямо. – И прошу не покидать меня, потому что я люблю тебя.

Он выглядел таким взволнованным, что у Карлы сжалось сердце и она тихонько всхлипнула. Ей так хотелось верить в это!

– Я хочу поверить тебе, – прошептала она, дрожа от холода и возбуждения. – Я ненавижу ложь...

Марк наклонился и, не прикасаясь к ней, бережно прижался губами к ее губам.

– Ты можешь ненавидеть меня сколько хочешь, моя радость. Я все равно буду любить тебя... – Он прошептал эти слова, касаясь губами ее рта. – Хочу только тебя, и больше никого.

– А пиранью? – О Боже, кажется, она опять готова сдаться?

– Нет, Джулию я не хочу.

– А наш брак... он тебе нужен?

– Конечно.

Марк рванул ее к себе, заставив задохнуться от радости и облегчения. Он любит ее? Неужели это правда? Сбылась ее мечта.

Марк больше не мог следовать намеченному плану. Она нужна ему как воздух. Больше он ничего не хочет.

Месть и справедливость отныне не имеют значения. На первый план выходит совсем иное. Пока он сможет удерживать Карлу, он будет это делать.

Ощутив силу его объятий, Карла запрокинула голову. Слезы катились по ее лицу, но она видела, что по щекам мужа тоже бегут влажные дорожки.

– Я ненавижу тебя. – Кончиками пальцев она вытерла ему слезы. Тон ее оставался сердитым, но на щеках уже обозначились его любимые ямочки.

Во мгле, то и дело разрезаемой вспышками молний, Карла заметила, как потемнели его глаза. Она в жизни не видела более мужественной красоты. Ее пронзила острая и сладостная дрожь, груди налились истомой, соски затвердели, хотя Уайтхед еще не успел их коснуться. Он ласкал ее медленно, дразня и разжигая огонь страсти. Затем он быстро задрал ей рубашку, расстегнул лифчик и стянул все это через голову, прильнув губами к прохладной коже. Крепкая рука обвила ее талию и притянула ближе.

Когда он начал гладить, целовать и мучительно медленно ласкать языком ее напрягшиеся соски, Карла забыла все на свете, даже собственное имя. Единственное, на что она была способна, это стоять не двигаясь. Но когда он расстегнул пояс ее джинсов, внутри все сладко затрепетало. Рука медленно потянула вниз молнию, губы впились в ее рот. Она задохнулась от волшебных ощущений, потом поймала зубами его губу и начала нежно покусывать ее. В полутьме Карла разглядела его улыбку, которая стала шире при ее упрямом: «Ненавижу».

– Сильно? – Рука скользнула внутрь ее джинсов и сквозь шелк нежно погладила живот. Пальцы играли, доводя ее до безумия.

Она улыбнулась, сцепила руки на шее мужа и приникла к его губам, прошептав:

– Вот так...

– Этой ненависти хватит, чтобы заняться любовью в укрытии для наблюдения за птицами?

– Сомневаюсь, – засмеялась она, но рот Уайтхеда уже властно накрыл ее губы. Поцелуй был таким жадным, что причинил Карле боль.

Рука Марка скользнула между их телами и пробежала по пуговицам. Он усмехнулся, не размыкая губ, когда Карла нетерпеливо стянула расстегнутую рубашку с его плеч, отодвинулась и помогла ему вытащить руки из рукавов.

– Подожди. Мы сделаем лучше. – Марк опустился на колени и расстелил рубашку. Затем опустил ее на импровизированное ложе и лег сверху, целуя и лаская ее тело. У Карлы захватывало дыхание от наслаждения. Долгое воздержание давало себя знать: он не мог больше терпеть. Когда Марк попытался стащить с Карлы джинсы, жесткая ткань оцарапала ей кожу. – Черт! – Он поднялся на колени и стал возиться с застежкой. – Не поможешь?

Карла тихо рассмеялась и покачала головой.

– Сегодня ты этого не заслужил!

– Тебе еще не говорили, что ты ужасная зануда? – Он сделал последнее усилие, стащил непослушные джинсы и отправил их куда-то в угол.

Карла закинула руки за голову и обвила ногами его бедра.

– Ты самая сексуальная женщина на свете, – не сдержавшись, прошептал он и поймал ее недоуменный взгляд. Не утруждая себя попытками избавиться от собственных брюк, Марк оперся на локти по обе стороны от ее лица. – Это правда.

Карле хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Его страстные глаза напоминали грозовые тучи, а голос был хриплым от желания.

Каким-то образом Марку удалось снять с себя одежду. Он вздрогнул, когда прохладные пальцы Карлы сомкнулись на напряженном члене.

– Милая, мне нравятся твои прикосновения, но лучше прекрати, иначе я долго не продержусь... – Разве что пару секунд.

Уайтхед приподнял бедра Карлы и плавно вошел в ее жаркое лоно, успев подумать, что если он сейчас умрет, то это уже не будет иметь значения.

При всем своем воображении Карла не могла представить, что их настоящая первая ночь пройдет в бурю в лесном укрытии. И еще меньше она представляла себе, что сможет вызвать в мужчине столь бешеную страсть. Никто и никогда не желал ее с такой силой. Он снова и снова сдерживал себя, заставляя ее испытывать ощущения, вынести которые уже не было сил. Карла кусала его плечи, наслаждалась прикосновением жестких волос, царапавших груди.

Глаза мужчины светились в темноте, на плечах бугрились мускулы, на лице застыла не то улыбка, не то гримаса. Он подхватил ноги Карлы, поднял их вверх, последним усилием вонзился в нее так глубоко, как только мог, и тела обоих свело судорогой блаженства.

Затем Марк снова перенес вес тела на локти, по-прежнему оставаясь внутри Карлы и наслаждаясь ее дрожью и сладкими стонами.

– Не отпущу, пока ты не признаешься, что любишь меня, или не попросишь пощады.

На ее щеках заиграли очаровательные ямочки; наконец-то язык Марка коснулся их. Утолив голод, теперь он вел любовную игру медленно, и Карла кусала губы, готовая вновь забиться в сладкой агонии.

Он продолжал ласкать ее.

– Если хочется кричать, моя радость, кричи на здоровье. Соседей тут нет.

– Ни за что не попрошу пощады, Уайтхед, – прошептала она. – Долго придется ждать.

И он не стал спешить. Наконец-то Карла узнала, что такое таять, гореть и любить так, словно завтра никогда не наступит.

Дождь продолжал стучать по стенкам укрытия, но Карле было все равно. Каким-то волшебным образом здесь, в лесном убежище, их отношения изменились.

Когда муж наконец задремал, Карла поднялась на локте и стала изучать его черты. Шрам на левой щеке сильно побледнел, но не исчез. И не исчезнет. Да, его внешность изменилась. Лицо стало тоньше и жестче.

Доктор Бартон предупреждал, что Кларк больше никогда не будет выглядеть как прежде. В памяти Карлы отчетливо всплыли слова: «Я не тот человек, с которым ты была помолвлена». А затем она с трепетом вспомнила, как твердо и непреклонно Кдарк сказал: «Я люблю тебя». И как по его щекам текли слезы... Господи, прежний Кларк никогда бы не заплакал, никогда! Впрочем, с чего она взяла, что хорошо его знает?

По просьбе мужа вспоминая эпизоды их знакомства, она только теперь осознала, каким странным было его ухаживание.

Что она знала о нем? О его долгах, пристрастии к игре, Теде Адамсе?

Она рассеянно отвела волосы со лба Кларка, гадая, скоро ли проявится его былая страсть к игре.

Карла почувствовала угрызения совести: новый Кларк затрагивал ее душу гораздо глубже, чем тот, которого она знала до аварии. Как будто она изменила его памяти. Странное чувство...

– Тебя что-то беспокоит... Что случилось?

– Если я скажу, тебе не понравится. Он улыбнулся.

– Ты только скажи, а остальное я сам решу.

– Я думаю... – Как бы выразиться помягче?

– Ну? – поторопил он, запуская пальцы в завитки волос на своей груди.

– Нет, я не могу. Это ужасно неприлично.

– Меня этим не напутаешь.

– Но я хочу пощадить твои чувства.

– Говори немедленно, а то буду пытать! – С этими словами он положил руку на ее грудь и начал нежно ласкать отвердевший сосок. Карла тут же растаяла от наслаждения.

– Господи помилуй! – быстро прошептала она. – Кажется, я становлюсь нимфоманкой...

– Леди, вы еще убедитесь в этом, когда мы снова займемся любовью. – Эти слова сопровождались ленивой чувственной улыбкой. Он медленно привлек женщину к себе и прикоснулся к ее животу вновь восставшим горячим членом.

Немедленно испытав жаркое желание, Карла выгнулась навстречу, но на ее бедра легли сильные руки.

– Говори, женщина...

– Нет!

– Ну хоть скажи, что там неприличного.

Карла замотала головой, и ее волосы рассыпались по его груди. Видя, как потемнели глаза Уайтхеда, она стала играть его сосками так же, как он делал это с ней, а потом начала нежно лизать их.

– Я смогу выдержать дольше, чем ты. – Она слегка укусила его, и Марк задохнулся. И все же Карла стеснялась полностью проявлять свои желания. Об этом говорили ее глаза. Особенно в те моменты, когда она ласкала его, чтобы возбудить.

– Ты правда так думаешь?

– Ага... – О Боже, если он не поторопится, я умру!

Марк позволил ей еще несколько минут демонстрировать выдержку, а потом просунул между ними руку и убедился, что выиграл: Карла исходила влагой. Она нетерпеливо подалась вперед, и он медленно, очень медленно опустился на нее.

– Чего ты хочешь? – Низкий бархатистый голос обволакивал ее, сводил с ума.

– Т-ты... – Карле казалось, что у нее расплавились кости. Она с трудом приподнялась, признавая свое поражение, и прикоснулась к награде, спрятанной между их телами.

Уайтхед заскрипел зубами; он и сам готов был сдаться. Он подтянул Карлу поближе, поймал ртом сосок и вошел в нее, бормоча:

– У тебя потрясающие груди. Вторых таких нет в мире. – Он шептал ей ласковые слова, убыстряя темп, их губы терзали друг друга, голодные, жадные... Они быстро достигли пика и кончили вместе, дрожа и задыхаясь.

– Боюсь, я больше не смогу ходить. – Карла лежала сверху, еле дыша и не в силах пошевелить пальцем.

– Эй, не засыпай! Ты хотела мне что-то сказать.

– Я – нимфоманка...

– Это я знаю. Говори то, чего боялась.

Она вздохнула, уперлась ладонями в его грудь и сморщилась.

– Мое чувство к тебе нынешнему гораздо глубже. Ты кажешься более... – она помедлила, подбирая подходящее слово, – каким-то более... честным.

Марк едва скрыл свою радость. На его лице появилась лишь легкая улыбка.

– Что же здесь страшного?

– Я любила тебя и раньше, но сейчас совсем по-другому, отчего чувствую себя виноватой.

– Как это по-другому?

– Раньше мне приходилось опекать тебя, а теперь ты сам отвечаешь за себя... и за меня тоже.

– Поверь, тебя не нужно опекать. Ты сама за себя отвечаешь.

– Да... – Она на мгновение задумалась. – Но сейчас ты стал глубже. Мне уже не нужно ни за чем следить, когда ты рядом. Ты ко всему относишься спокойно: реву ли я, веду ли себя как ревнивая ведьма или просто бываю сама собой. – Она улыбнулась уголком рта. – Наверное, я плохо объясняю.

– Совсем не плохо. Я тебя понял.

Они задремали, крепко обняв друг друга. Карла уткнулась ему в плечо, впервые со дня свадьбы полностью довольная жизнью...

– Эй, Карла! – Когда Марк разбудил ее, было еще темно.

– Ммм?

– Ты совсем задавила меня.

– Мне холодно. – Карла засмеялась: она действительно замерзла и разлеглась на нем, пытаясь согреться.

– Буря закончилась, милая. Пошли домой. Уровень воды в реке понизился, и камни были

хорошо видны. Путь назад занял гораздо меньше времени. Когда они подошли к трейлеру, в Карле опять зашевелился страх. Эти ужасные слова на дверце шкафа...

– Иди в душ, милая, – сказал Марк, почувствовав ее колебания. – Я сам все уберу.

– А нам не надо вызвать полицию?

О черт! Нет! Ему хотелось кричать. Они ведь схватят его!

– Сами справимся.

– Но...

– Поверь мне, так будет лучше. – Он попытался равнодушно пожать плечами.

– Не понимаю...

– Я хочу, чтобы ты была только со мной. – Ему не удалось скрыть отчаяние. – Не желаю делить тебя с целой толпой полицейских.

– Об этом я не подумала. Марк усмехнулся и открыл дверь

– Прими душ, милая. Ты продрогла.

Струи горячей воды возродили Карлу к жизни. Гель для душа с запахом тропических фруктов сделал обычный свежий аромат ее кожи еще более пикантным. Она слышала, как Уайтхед ходит по трейлеру, и размышляла, не стоит ли все-таки позвонить в полицию. Может, он прав и им следует оставить все как есть?

Марк тоже принял душ и переоделся. Бумажных полосок на дверцах шкафа больше не было. Единственным свидетельством происшедшего оставались сломанные полки в шкафчике Карлы, поэтому он сложил все ее вещи в аккуратную стопку.

– Надо проверить, не пропало ли что-нибудь.

– Как ты думаешь, это случайность? – спросила Карла, жевавшая бутерброд. – Вряд ли кто-нибудь охотился за моими вещами. Я ведь не кинозвезда!

– Он наверняка приходил за твоей коллекцией масел для ароматерапии, – усмехнулся Марк, кивая на сумку, которую Карла постоянно таскала с собой.

– Мою старую сумку украли еще тогда, когда ты лежал в больнице, а теперь... – Внезапно она побледнела. – Или ты думаешь, что кто-то пытается напугать нас?

Из руки Марка чуть не выпала вилка. Карла была слишком близка к истине.

– Все может быть.

– Я по-прежнему думаю, что нам нужно обратиться в полицию. Это преступление.

– Нет. – Его голос звучал спокойно и твердо. – Кто бы ни пытался испортить нам медовый месяц, он добьется своего только в том случае, если мы будем обращать на это внимание.

– Но кто знает, что мы здесь? – Внезапно Карла все вспомнила и зажала ладонью рот. – О Боже! Это моя вина! Я проболталась «фруктовой корзине», куда мы поедем в свадебное путешествие!

– Теду Адамсу? – Марк нахмурился и покачал головой. – Это не его стиль. – Видя в ее глазах вопрос, он нехотя пояснил: – Если он зол, то ломает кости или стреляет из пистолета.

– Милые у тебя друзья! – Ее глаза округлились от страха.

Наверняка это Тед Адамс, кто же еще? Он хочет получить назад свои деньги!

И тут ее осенило. Она сможет решить эту проблему, не ставя мужа в известность. И тогда Адамс оставит их в покое.

Когда они обнявшись лежали в постели, засыпающая Карла уткнулась ему в грудь и прошептала:

– Где ты умудрился обзавестись таким приятелем, как Тед?

– В баре «Уимпл» – сонно ответил Марк. – Он живет в квартире наверху. Это его бар...

Так Карла выяснила все, что хотела знать. И муж при этом ничего не заподозрил.

Глава 7

– Как ты думаешь, не пора ли нам выбраться из постели? – Карла лениво потянулась. На ее губах играла легкая улыбка.

– Пожалуй. Думаю, настанет день, когда нам придется это сделать. – Марк рассмеялся, когда она закатила глаза и навалилась на него.

– Господи, как трудно быть женой! – Она прихватила зубами его обросший щетиной подбородок и пробежала пальцами до того места, которое прикрывала смятая простыня.

– Женщина, тебе следовало бы думать о том, что подать мне на завтрак, а не о том, как бы меня использовать.

Ответом ему был серебристый смешок. Она соскочила с кровати, через пару секунд вернулась с огромной кистью винограда и бросила ее на плоский живот мужа.

– Ешь, Уайтхед. У меня есть дела поважнее готовки.

– Классический случай. Главное надеть на палец обручальное кольцо, а мои желания не в счет, верно?

– Нет. – Она скользнула под простыню, улыбаясь и демонстрируя ямочки на щеках, и стала с увлечением пробовать новый способ свести его с ума. Когда терпение Марка истощилось, он сбросил простыню, рывком затащил Карлу на себя и вскоре оба утонули в ослепительном экстазе.

– Ох... – Обессилевшая Карла сморщила носик. В ее глазах прыгали искорки смеха. – Не стоило кормить тебя виноградом!

– Он еще не кончился. – Марк бережно перекатил ее на спину и принялся слизывать с ее живота раздавленные ягоды.

К полудню Уайтхед пришел к выводу, что он крепко сидит на крючке. Карла была не из тех, от кого легко уйти. Марк задумался: а так ли уж ему нужна прежняя жизнь? Без Карлы она теряет смысл.

Марк завидовал ей. Карла думала, что уж теперь-то они вместе навсегда. Как бы ему хотелось думать то же...

– Сегодня все выглядит иначе. – Она уцепилась за его пояс и шлепнула босой ногой по поверхности воды, разбросав во все стороны серебряные брызги. Солнце было теплым и ласковым; птицы счастливо заливались на ветках, сверкающих обновленной зеленью; где-то вдали лаяла собака.

– Я всегда мечтала постоять под водопадом. – Карла наблюдала за водой, с шумом разбивавшейся внизу об огромные камни.

– Так постой, – ответил Марк. Он сам когда-то испытывал это чувство.

Карла сбросила джинсы.

– Ах, какая холодная! – Вода едва доходила ей до колен, но по мере приближения к водопаду поднималась выше.

Когда ледяные брызги попадали ей на лицо и плечи, Карла вскрикивала. Повинуясь импульсу, Марк бросился к трейлеру и схватил фотоаппарат. Он отщелкивал кадр за кадром, а Карла, подняв голову к сверкающему каскаду, смеялась и звала его: