Текст книги "Каинова печать"
Автор книги: Селия Бреттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Да... Так где же документы компании?
– Заперты в специальном сейфе, – ответил Марк с отсутствующим видом. Его секретарша была единственной в своем роде, потрясающим профессионалом, лучшим из всех, кого он когда-либо нанимал. В работе они отлично дополняли друг друга. Джесси, мягкая, по-матерински заботливая, даже напоминала Марку, когда надо послать цветы Лотте. Она интуитивно чувствовала подвохи и нечестных клиентов. «Если тебе надо будет поговорить со мной, дорогой, ты знаешь, где меня найти...» Она знала, где подколот каждый листик документации, ладила со всеми водителями и была знакома с их проблемами. Но сейчас все, кто мог бы помочь ему, – все до одного – исчезли.
– Мне очень жаль, но я больше ничего не знаю о том, где может быть Джесси. Я действительно хотел бы помочь вам. – Это прозвучало так, будто он пытается чинить им препятствия. Тревога грызла его. Что за чертова ситуация!
В течение следующего часа полицейские на разные лады повторяли одни и те же вопросы:
– Кто помог вам поменять фургоны? Где вы взяли взрывчатку?
– Взял что? – Марк даже не знал, как она выглядит, не говоря уже о том, где достать ее.
В глазах Крэга отражалось нетерпение. Он начал давить на Марка, но тот отвечал только одно:
– Простите, я не знаю, о чем вы говорите. – Недоверие, две пары подозревающих его глаз.
Однако Марк не винил их. Они потратили на расследование многие часы, но только зашли в тупик. Он узнал гораздо больше, чем они.
– Мне нужен адвокат. – Марку было необходимо кому-нибудь рассказать всю историю. – Послушайте, я должен вам сказать... я боюсь за Карлу. Я уверен, что мой брат Кларк не в себе.
– Она со своим мужем, мистер Уайтхед. Это ваш брат. И мы, чтобы вы знали, вовсе не боимся за нее. – Двое мужчин поднялись на ноги, допрос окончился. – Даже если бы мы ничего не знали, то дневник Карлы дает нам основание считать, что она находится в надежных руках вашего брата.
– Дневник?
– Это последовательное и очень полное описание всех событий, мистер Уайтхед, и свидетельство ее полного доверия Кларку. Он был найден недалеко от того места, где они останавливались, чтобы провести медовый месяц. Кстати, недалеко и от вашего бесчувственного тела.
Одетый в форму полицейский отвел ошеломленного Марка в скудно обставленную одиночную камеру.
Марк уперся локтями в колени, запустил пальцы в волосы и задумался, оценив в полной мере издевательскую легкость, с которой Кларк проскользнул в свою личину, а Марка впихнул в свою.
За стеной какой-то заключенный громко жаловался на боли в животе, двери с грохотом открывались и закрывались, и всю ночь напролет работу полиции сопровождали характерные звуки – крики пьяных, сирены...
Марк начал думать о Карле. Она писала о нем совершенно без всякого умысла, и полиция поверила, что она в безопасности. Это были слова, оправдывавшие Кларка.
У Марка не оставалось ни капли надежды. Теперь она была с Кларком, а его очарование стало легендой. За несколько часов он все поставит с ног на голову, и Карла поверит ему. Тоска заставила его вскочить на ноги и зашагать по камере. Он безуспешно пытался отогнать картину сплетенных тел Кларка и Карлы.
– Карла, если бы ты знала, как сильно я люблю тебя...
Его адвокат Кэрол нашла совершенно отчаявшегося, измученного человека.
– Вставай, детка, пора. – Кларк потряс кушетку, невзирая на ее недомогание. Когда она повернулась на другой бок, Уайтхед включил на полную громкость радио и загрохотал кастрюлей и сковородкой. – Не притворяйся, что ты спишь.
Вместе с грубым пробуждением пришло осознание действительности. Человек, которого она любила, был с ней только во сне; здесь, в холодном свете дня, его не было. Она хотела вернуться в сон. Если бы она была ему нужна, он бы пришел и забрал ее.
– Ну, растрясись, детка. Как только ты будешь готова, мы отправимся за провизией. Залезем в кубышку, которая хранится в твоем банке, а?
– Кубышку? – С трудом приходя в себя, она подперла щеку кулаком.
– Да. – Он отвернулся и поставил чайник на плиту. – Чертовы денежки, детка. Я положил их на твой счет от греха подальше.
– Ты... Ты их выиграл?
– С чего ты взяла?
– Я так подумала. – Полностью проснувшись, испытывая ужас, Карла соскользнула с кушетки. – Скажи мне честно, откуда эти деньги, Кларк, или я к ним не прикоснусь!
Глаза Кларка сузились, он пожал плечами.
– Заработал, откуда же еще? – Он увидел подозрение в глазах Карлы и поправился: – Большую часть я заработал, остальные сэкономил, раз нам не пришлось платить за свадьбу и медовый месяц. – Потом он слегка скривился, изображая смущение. – Ладно, признаюсь. Часть этих денег я выиграл.
– Ах... – Карла заколебалась. Кларк умел убеждать.
– А что думает об этом наш Марк? Как он считает, откуда эти деньги? – Кларк вспомнил, как богатенький Марк отказал ему в помощи.
– Он не знает. – Карла вздернула подбородок. – Не мог вспомнить.
– И это все, что он сказал? – продолжал грубо допытываться Кларк.
– Более или менее, – прошептала Карла. К ее удивлению, Кларк довольно хмыкнул.
– На этот раз мы выплыли, не так ли? – Он потер руки. – Чем не золотое времечко?
Мы? Стараясь собрать воедино остатки разбегающихся мыслей, Карла постаралась не показать удивления. Неожиданно Кларк обхватил ее за талию и крепко прижал спиной к себе.
– Теперь мы с тобой можем позабавиться.
Для Карлы было совершенно невозможно находиться в объятиях Кларка. Казалось, ее обнимали совершенно чужие руки. Карле пришлось стиснуть зубы, чтобы побороть желание вырваться.
– Сначала мне надо к врачу, – сказала она по возможности спокойно, – сейчас неблагоприятные дни. – Может, я выторгую неделю, это же белая ложь, стало быть, не грех. Она вздохнула с облегчением, когда Кларк раздраженно выругался.
Она не доверяет ему. Кларк мог почувствовать ее облегчение, для этого не надо быть семи пядей во лбу. Каждый раз, когда он приближается, у нее находится предлог уйти в сторону. Ладно, подождем, думал он, все равно скоро она снова станет куклой в моих руках. Улыбнувшись Карле и пропустив ее в маленькую ванную, Кларк успокоил себя, что единственная дочь Франчески Лайл должна стоить целое состояние. Стало быть, есть смысл подождать. Забавно, как он это выяснил...
Ящик шкафа Карлы в ее доме в Уэст-Хэмпстеде был слегка открыт. Оттуда выглядывал краешек папки со старыми газетными вырезками... Он сидел и ожидал, когда Карла спустится вниз. Этот случайный быстрый взгляд на папку изменил все. Кларк вспомнил возбуждение, которое он почувствовал, когда прочел выцветшие строки: «Смерть Франчески Лайл повергла в оцепенение весь музыкальный мир. Ее дочь Карла потрясена гибелью матери и просит из уважения к горю не беспокоить ее. Оба родителя – певица и ее муж и менеджер Джо Бруни – оставили все свое состояние дочери. Письма и телеграммы с выражением соболезнования и сочувствия непрерывно поступают от коллег по работе в развлекательном бизнесе...»
Прочесть дальше он не успел. На лестнице уже слышались шаги Карлы, поэтому он засунул папку с вырезками обратно в шкаф. Но спокойная, приятная девушка сама по себе тоже кое-что стоила, по мнению Кларка. Самое трудное – удержать в себе то, что он узнал. И он справился. К тому же она была так мила. Но теперь... Теперь она обладала неотразимой привлекательностью и он хотел ее, богатую или бедную. Уж этот приз Марк у него не отнимет, даже если для этого Кларку придется упечь брата в тюрьму до конца жизни.
Он молча усмехнулся. Действительно, смешно. Раньше всегда было наоборот: Кларк хотел все то, что было у Марка. Как чертовски приятно, что теперь у Марка текут слюнки по тому, что принадлежит Кларку.
Это моя жена, приятель. Я ее не отдам. У тебя нет шансов.
Радио все еще было включено, когда Карла вышла из ванной. Дверь фургона оставалась открытой, и Карла видела Кларка, сидевшего снаружи на ступеньке и разговаривавшего по мобильному телефону. Голос диктора, читавшего сводку новостей, имел небольшой шотландский акцент.
– Полиция сообщает, что арестован Марк Уайтхед. Ему предъявлено обвинение в вооруженном ограблении и ряде других преступлений. Он был взят вчера в Джанипер Фоллс после анонимного звонка. Несмотря на опасения полиции, что Марк Уайтхед вооружен, он не оказал сопротивления при аресте...
Засунув кулак в рот, чтобы заглушить рвущийся наружу вопль протеста, Карла побежала назад в ванную и заперла дверь. Нет! Она помотала головой. Все не так, и у него не было оружия... Карлу била дрожь: вдруг стало ясно, что она, очевидно, осталась единственным человеком, способным раскрыть правду. Карла посмотрела на свое отражение в зеркале и заставила себя вспомнить, что она знает наверняка. Нужно продумать, что она должна выяснить и как ей это сделать.
Оставив «рейнджровер» на стоянке, Кларк повел Карлу в огромный супермаркет.
– Это настоящий рай после стольких дней в Джанипер Фоллс. – Она была странно подавлена сверканием огней и толпами народа. – Добро пожаловать назад, в мир людей, – улыбнулся Кларк, довольный собой. Карла показалась ему уже не такой напряженной, не шарахающейся от него при малейшем приближении.
Они наполнили тележку продуктами, и Карла ухитрилась засунуть между покупками бумагу и конверты в тот момент, когда Кларк отвернулся к полке за каким-то соусом.
– Хочешь что-нибудь еще, детка? Карла покачала головой.
– Нет, этого достаточно. – Ей надо было найти способ побыть одной достаточно долго, чтобы написать письмо. Но у Кларка были свои планы. Когда Карла поглядела в сторону, он тоже засунул бумагу с конвертами в кучу отобранных продуктов.
Они загрузили припасы в машину.
– Я знаю прекрасное местечко, где можно грандиозно поесть. – Уайтхед ни на секунду не выпускал ее из виду. Он или держал ее за руку, или обнимал за плечи, и, хотя он не догадывался о ее истинных чувствах, Карла пыталась изобразить удовольствие.
Ресторан поразил Карлу. Он больше походил на деловой клуб: строгие женщины и мужчины в галстуках, за столами читают газеты, официантки осторожно ставят на стол тарелки с супом, избегая попортить разложенные документы. Разговоры ведутся вполголоса, серьезно и прерываются только стуком ножа по тарелке или позвякиванием кусочков льда в бокалах с минеральной водой.
Единственной возможностью сбежать от Кларка оказалась дамская комната, но у нее не было ни бумаги, ни ручки, ни даже помады, чтобы написать на зеркале. Мыло было жидким и стекало вниз, когда она пыталась, ничего не видя без линз, написать на стекле: «Помогите мне!»
Карла подскочила, когда дверь с шумом открылась и ворвался Кларк.
– Убери оттуда пальчики, детка!
– В чем дело? Ты полагаешь, я вылезу из окна? – Она поспешно вышла из дамской комнаты: а вдруг он увидит ее мыльное послание?
– Нет, детка, – немного смущенно усмехнулся он, потому что именно так и думал. – Мы на четвертом этаже. – Кларк обнял ее и притянул к себе. – Я все еще не успокоюсь после того, как мы сбежали от моего брата. Мы уехали как раз вовремя. – Он поцеловал ее, умело рисуясь перед обедающей публикой. Карле ничего не оставалось, как неохотно ответить ему. – Не беспокойтесь миссис Уайтхед, – улыбнулся он, – Марк сейчас там, где он вам никак не может повредить.
Повредить мне? Ей захотелось закричать: этот человек никогда не обидит меня! Он любит меня!
Но Кларк играл на публику, для нежелательных наблюдателей, которые запомнят их хотя бы потому, что они одеты в обычную одежду. Кроме того, Кларк отметил, что на покрытых белыми скатертями столах стояли телефоны.
История Марка Уайтхеда, владельца транспортной компании, наверняка излагалась во многих газетах. Здесь были люди, которые запомнят его.
Если бы Кларк с Карлой заскочили в кафе быстрого обслуживания, они бы не так бросались в глаза. Здесь же Кларк привлек внимание всех присутствующих. Роль требовала, чтобы его запомнили в качестве заботливого мужа.
Он проверял ответы Карлы, решая, можно ли ей доверять, но все это было прекрасно поставленным спектаклем.
– Он обидел тебя, сердце мое? – Голос Кларка звучал так патетически, что при небольшом напряжении слуха его мог услышать любой интересующийся. – Когда он напал на тебя? – Хорошенькая официантка с ничего не выражающим лицом показала им столик у окна и подала меню.
Карла понимала, что ее ответ не имеет никакого значения. Наживку должны были проглотить окружающие. Нужно было сообщить им, что Марк поднял руку на женщину, и добавить еще один пункт к грозному списку его преступлений.
– Через день-другой ты почувствуешь себя лучше, детка. – Его рот сложился в улыбку. – Ну, пусть через неделю, а потом ты и не вспомнишь. Если у тебя что-то серьезное, он за это заплатит.
Карла чувствовала, как аудитория молча рукоплещет благородству Кларка.
Принесли заказ, но Карла даже не знала, что она ест. Какое там ест, она с трудом пыталась проглотить хоть кусочек. Она готова была взорваться от гнева, слушая наглую клевету Кларка на родного брата.
Но если бы она вступилась за Марка, Кларк счел бы ее не заслуживающей доверия. Тогда никакой надежды отыскать исчезнувшие кусочки мозаики не осталось бы. Эта мысль заставляла Карлу играть ту роль, которую навязывал ей Кларк, – роль спасенной из рук негодяя жены. Но она не могла заставить себя сказать хоть слово против Марка и ограничивалась лишь кивками и улыбками там, где ему хотелось, чтобы она смеялась.
– Извините, сэр, – официантка понизила голос, – вас спрашивает Ричард Макнайверс.
– Кто? – нахмурился Кларк.
– Репортер, сэр.
– Центральной или местной газеты?
– Центральной, сэр.
Кларк косо взглянул на Карлу и увидел, как в глазах у нее плеснулась паника. Потом она уткнулась в тарелку. Он молча кивнул в знак согласия.
Улыбкой поблагодарив официантку, он взял пальцы Карлы и переплел их со своими. Потом заговорил по телефону.
Карла опять почувствовала, что Кларк проверяет ее, пытаясь определить, до каких пределов простирается ее преданность.
– Да, конечно, мы еще побудем здесь. – Он повесил трубку.
– Макнайверс присоединится к нам за кофе, детка. Похоже, мы лакомый кусочек для прессы.
Все больше слабея от тактики Кларка, Карла собралась с силами, чтобы не выдернуть руку. За все то время, которое она провела с Марком, он ни разу не отозвался плохо о своем брате. А вот она о Марке – сколько угодно. Она ведь записывала в свой дневник все, что передавали о нем новости. Правда, ничего другого.
– Когда ты возвращаешься на работу? – спросила Карла, чтобы что-нибудь сказать.
– Через несколько недель. – Он налил по бокалу вина для нее и для себя. – Я оставил дату открытой, позже согласую с Элтоном.
– Значит, сейчас компанию возглавляет Элтон?
– Да. Он таскается туда каждый день, как только заканчивает свою работу, а Сьюзен печатает дома.
– Тогда если я чем-то могу помочь... – охотно предложила Карла, надеясь, что работа даст ей возможность точно выяснить, что произошло в тот жаркий грозовой майский день.
– Спасибо, я передам Элтону. Мы надеемся, что Джесси все же скоро объявится, тогда всем станет легче.
– Джесси? А где она?
– Не знаю. – Кларк сделал большой глоток вина. – Исчезла. Возможно, не захотела больше иметь дела с Марком, узнав, что он жулик.
– Надеюсь, с ней ничего не случилось. – Неожиданный холодок пробежал по спине Карлы. Ах, если бы Марк поговорил с ней о своей компании, дал хоть какие-то детали, чтобы она могла выстроить более ясную картину! Он должен был говорить что-то, но, даже напрягая память, она не могла вспомнить ничего полезного.
– Мистер и миссис Уайтхед? – Мягкий голос оторвал Карлу от размышлений. Она не ответила.
Кларк пожал руку Ричарду Макнайверсу, жестом пригласив присоединиться к ним.
– Три кофе, – заказал он официантке и отодвинул в сторону свой десерт.
Может быть, сейчас ей удастся выяснить больше подробностей, в том числе и от Кларка?
Песочного цвета шевелюра, лет пятьдесят, часто моргающие глазки, полноватый, но симпатичный – таким было первое, вполне благоприятное впечатление Карлы от Ричарда Мак-найверса.
– А это Карла, не так ли? – Репортер наставил на нее карандаш. Она кивнула в ответ.
– Ужасное дело. – Он улыбнулся официантке, которая поставила перед ними большие чашки с дымящимся кофе. – Вы уже с кем-нибудь разговаривали?
– Вы имеете в виду репортеров? – Кларк намеренно прервал слишком пристальное изучение Карлы.
– Да.
– Нет еще.
– Тогда нельзя ли нам получить информацию эксклюзивно? – Он повернулся к Кларку, мужчины пустились в обсуждение деталей и пришли к какому-то решению. – Я внимательно следил за всеми небольшими заметками о вашем положении, мистер и миссис Уайтхед.
– Кларк и Карла, – поправил Кларк. Репортер посмотрел на Карлу отсутствующим
взглядом, словно мысленно перелистывая подборку сведений о ней, а потом вздохнул.
– Полагаю, вы знаете, что ваш брат Марк арестован? – обратился он к Кларку.
Карла едва поверила своим глазам: яркие голубые глаза Кларка подернулись сожалением, печалью или чем-то очень похожим; он пригладил волосы тем же жестом, что и Марк. Ей стало больно.
– Да. Бедняга... Он должен был попасть в отчаянное положение, чтобы пойти на такое.
Макнайверс отхлебнул глоток горячего кофе.
– Это вы о краже, Кларк?
– Да.
Ричард пристально посмотрел на Кларка.
– Должно быть, ситуация была жуткая, если он подставил родного брата, чтобы именно тот потерял груз.
Карла уже поднесла чашку ко рту, но при этих словах пальцы разжались, чашка упала на кувшинчик с молоком и кофе разлился по белоснежной скатерти. Пока Карла, по спине которой тек холодный пот, пыталась отдышаться, официантка уже все убрала и поставила перед ней новую чашку кофе.
Кларк нахмурился, положил ладонь на ее руку и расстроенно покачал головой.
– Положение было чертовски тяжелое.
Ричард перевел взгляд с Кларка на Карлу, которая никак не могла оправиться от неожиданности.
– Карла, кажется, лучшую часть летних месяцев вы провели под боком у мужа?
Марк! – кричал ее рассудок. Марк, я не могу это перенести! Помоги мне! Где ты?
Подняв глаза, она заметила острый взгляд Кларка и почувствовала, что сеть натянулась.
– Да.
– Вы поженились в больнице?
– Да. – Я действительно вышла за него замуж! Я вышла! И не по доверенности за Кларка, а по ошибке за Марка... Как только она об этом подумала, ей что-то смутно вспомнилось. Что-то касавшееся брачной церемонии, вот только что?
Она не могла сосредоточиться. Но было же что-то, какая-то неуловимая сладкая надежда, танцующая на краю сознания, только она не могла за нее ухватиться.
Мягкий голос Ричарда вернул ее к действительности.
– Полагаю, какое-то время ваши контакты были весьма ограниченными: пришли, посмотрели, ушли?
– Он был в тяжелом состоянии и, казалось, навсегда.
– Большинство женщин хочет, чтобы день свадьбы запомнился надолго.
Запомнился? Карла покачала головой. Пока еще существовала маленькая надежда, что ее слова дойдут до Марка, где бы он ни был. Эта мысль обрадовала ее: через этого репортера, Ричарда Макнайверса, она сможет дать ему понять, что именно чувствовала в день свадьбы. Боже, пожалуйста, молча взмолилась она, пусть он узнает, что я люблю его. Слезы навернулись ей на глаза. Кларк их не заметил – он был занят тем, что заказывал себе еще одну чашку кофе. Но у репортера был острый глаз.
– Я хотела выйти за него замуж, чтобы он знал, что я люблю его, что все его шрамы ничего не значат... – Она сбилась, почувствовав легкий толчок в лодыжку под столом.
Кларк откинулся на стуле.
– Извини, детка, – криво улыбнулся он. – Ты же знаешь, что я не могу долго сидеть на одном месте. – Глаза Макнайверса впились в его лицо, но Уайтхед только потер подбородок. – Никак не пройдут судороги.
– Мы можем пройтись, – предложил Макнайверс, но Карла заранее знала, что ответит Кларк.
– Нет, спасибо, уже все в порядке.
Она опустила глаза в чашку, пытаясь увидеть там свое колеблющееся отражение. Если мы уйдем отсюда, Кларк потеряет аудиторию. Чудесную аудиторию, которая притворяется, что ничего не слышит.
– Не могли бы вы подробнее рассказать о времени, проведенном в больнице?
– Например, пока я лежал там, на меня было совершено покушение, – предложил тему Кларк так непринужденно, словно речь шла о том, какую пару джинсов надеть. – Как будто мне и так мало досталось!
Она входит в палату... Пустая кровать... Тот ужасный момент, когда у нее подкосились ноги... При одном воспоминании об этом руки Карлы так затряслись, что она была вынуждена сцепить пальцы и сжать ладони под столом. Гнев усилил эмоциональность воспоминаний: уж слишком легко Кларк приписал себе мучения и борьбу Марка. Словно он сам был там. Она вздрогнула.
Он был там? Неужели это Кларк покушался на жизнь Марка?
– Вы хорошо себя чувствуете, миссис Уайтхед? – Голос у Ричарда был теплый, сочувственный. Карла подавила непрошеные слезы и опустила голову; при этом волосы упали на лицо. Ах, как ей нужно было оказаться в объятиях Марка!
– Она все еще не может прийти в себя после нападения Марка. – Кларк придвинул кресло, сел с ней рядом, обнял за плечи и притянул к себе. – Этот ублюдок здорово напугал ее.
Соберись с силами, приказала себе Карла. Марк никогда не получит от тебя весточки, если ты и дальше будешь вести себя так!
Карла несколько раз глубоко вздохнула, улыбнулась и перевела разговор на медовый месяц. – Мы чудесно провели время в Джанипер Фоллс, мистер Макнайверс.
– Ричард, зовите меня Ричардом. – Он не выказал никакого удивления тому, что Карла спокойно вступила в разговор. – Ах да, ваш медовый месяц. Вы обнаружили, что Марк Уайтхед охотится за вами, когда уже уехали оттуда?
И опять за нее ответил Кларк.
– Он прятался в убежище. Не знаю, сколько он там пробыл.
– А что думает полиция: кто напал на вас в больнице? – Макнайверс обратился к Кларку, но у Карлы осталось четкое ощущение, что репортер задал вопрос ей. В чем дело? Кларк вел себя как участник телевикторины; он поглядывал на часы и мечтал сорвать куш.
Если бы вдруг она осталась с репортером наедине, может, он захотел бы помочь?
Двое мужчин продолжали разговор; Карла заставила себя сконцентрироваться. Просто невероятно, подумала она, сколько Кларк знает о пребывании Марка в больнице!
День, когда они покидали палату. Ким, фотографирующая их, потому что у них не было свадебных снимков. Может, их можно использовать? Что с ними случилось? А те пленки, что она сдала на обработку туда, где работает Джулия... Как их употребить с толком? Подумал ли об этом Марк?
– Марк Уайтхед бил вас?
– Нет, – не задумываясь ответила она. И снова нога Кларка больно ударила ее под столом, глаза сверкнули гневом. Она поправилась: – Я была полусонная, так что плохо помню. И потом, там было столько дыма...
– Он ударил тебя, когда ты была без сознания. – Кларк сложил пальцы пирамидкой и с вызовом поглядел на Карлу.
Краска сбежала с ее щек, она почувствовала слабость. Сил лгать не было, но если она сейчас начнет ему противоречить, то потеряет всякую возможность выяснить то, что может помочь Марку.
– Сначала он не трогал меня, а потом...
– Я вытащил ее оттуда сразу же, как только уложил его, – вмешался Кларк. – У нас была ужасная драка. Я... э-э... не хотел, чтобы полиция знала, что мы схлестнулись с Марком, иначе остаток нашего медового месяца мы провели бы в комнате для допросов. – Он стрельнул взглядом в Ричарда. – Так что не могли бы вы оставить эту часть разговора при себе? И так хватает улик, чтобы вздернуть его. – Он накрыл руку Карлы ладонью и улыбнулся.
Ричард Макнайверс делал быстрые записи. Карла попыталась было прочитать их вверх ногами, но она могла думать только об одном: сильно ли избит Марк, где он? Думает ли о ней? Почему его нет здесь?
Прервав на секунду записи, Макнайверс спросил Карлу:
– Так вы действительно не помните, что видели Марка Уайтхеда?
– Не помню.
Он сделал еще несколько пометок. Кларк решил вмешаться, чтобы усилить плохое впечатление о Марке:
– Ну скажите, спрашиваю я вас, кем надо быть, чтобы напасть на женщину сзади?
Как раз в этот момент зазвонил телефон Ричарда.
– Прошу прощения. – Репортер нырнул во внутренний карман пиджака, вытащил аппарат, поговорил несколько секунд, а потом закрыл свой блокнот. – Мне нужно ехать в редакцию, – сказал он извиняющимся тоном.
Достав из внутреннего кармана визитную карточку, Макнайверс протянул ее Карле, но Кларк перехватил его руку.
– Я сам свяжусь с вами... Вы будете писать об этой истории? – небрежно спросил он.
– Возможно. Думаю, мы что-нибудь опубликуем до того, как будет слушаться дело вашего брата, Кларк. Я буду придерживаться версии, что Марк приехал в Джанипер Фоллс слишком поздно, чтобы застать вас с Карлой... – Он по очереди пожал им руки. – Сегодняшний вечер я проведу в «Речном клубе». Приходите, вам там понравится.
Карла подумала, что Макнайверс смотрит на нее, но потом решила, что ей показалось, поскольку репортер обращался непосредственно к Кларку.
– Кларк, я записал номер вашего мобильного телефона и позвоню вам. – Он слегка улыбнулся, помахал рукой и ушел.
– Овчинка стоит выделки, детка. – Кларк подозвал официантку и попросил счет.
Необходимо избавиться от него! Эта мысль не оставляла Карлу, когда они выходили из ресторана. Кларк по дороге придерживал ее за талию. Ничто, ничто из того, что записал репортер, не даст Марку представления о том, как она к нему относится. Карла очень расстроилась: чем больше она размышляла, тем больше крепла в ней уверенность в том, что репортер мог стать ее союзником.
Карла попыталась припомнить, всегда ли Кларк отвечал за нее на заданные ей вопросы, словно она была дурочкой. Ему постоянно требовалось находиться в центре внимания, и раньше ее это не волновало. Но теперь она не могла избавиться от мучительной мысли, что, если постараться, она смогла бы пообщаться с Ричардом Макнайверсом прямо на глазах у Кларка. Даже если бы она просто написала губной помадой на салфетке «помогите мне». К несчастью, у нее в сумочке не было помады...
– «Речной клуб» – это ночное заведение, детка, и он недалеко отсюда. Ну как, пройдемся по магазинам, приоденемся, а потом выберемся туда на вечерок?
– Хорошо. – Карла улыбнулась, на сей раз без усилий. Покупки – это возможность разговора с продавцами; может, ей как-нибудь удастся написать записку. Но за весь день единственным успехом Карлы стало то, что она подобрала и спрятала в карман своей белой рубашки оброненный кем-то карандаш. Кларк с успехом отсекал ее от продавщиц, завораживая их своей сияющей улыбкой и отвлекая от Карлы.
– Примерь красное. – Кларку с трудом верилось, что эта преобразившаяся роскошная женщина принадлежит ему. Красное платье с короткими рукавами смотрелось на ней ослепительно. – Да, мы возьмем его.
Цена была бешеная, а когда продавщица упаковывала темную рубашку и черные брюки для
Кларка, Карла не могла не подумать, чьими же деньгами он расплачивается. Грязными? Он назвал их чертовыми. На секунду платье тоже показалось ей грязным.
– Счастливого пути, – сказала продавщица, протягивая чек и покупки. – Заходите еще.
Счастливого пути... Надо только подождать, пока Кларк заснет, и сесть за руль! Карлу обдала волна облегчения; теперь она знала, что может попробовать удрать от него. Все было так просто, что Карла не могла понять, как она не додумалась до такого раньше.
Пока Кларк мылся и переодевался в новую фирменную одежду, Карла вытащила из его пиджака визитную карточку и переписала телефон, а также рабочий и домашний адреса Ричарда Макнайверса на обратную сторону чека. Затем на другом чеке она быстро нацарапала записку и сунула обе бумажки в красную сумочку. Самое время: Кларк уже выходил из ванной...
«Речной клуб» был специально спроектирован и построен как ночное увеселительное заведение. Рекламные щиты обещали приятный отдых, хорошую еду, танцы, развлечения, бесчисленное количество различных коктейлей и, конечно, оркестр. Клуб был уже набит до отказа, когда Кларк и Карла подъехали к входу.
Карла была готова взбеситься от неусыпного надзора Кларка. За исключением тех моментов, когда она заходила в ванную комнату фургона, Кларк все время находился рядом, причем либо держал ее за руки, либо обнимал за плечи. Забавно, подумала она. Был бы это Марк, мне и в голову не пришло бы возражать. Но Марк никогда бы не позволил себе подобной навязчивости. С ним было удивительно уютно.
Когда они подошли к двери клуба, Кларк и не подумал открыть ее, чтобы пропустить Карлу,
еще одно отличие от Марка. Тот всегда открывал дверь и давал ей пройти, Кларк же лез первым. Конечно, все это мелочи, но они давали представление о том, как братья отличаются друг от друга. Понятно, почему Сьюзен в детстве боготворила Марка: в его мощной, мускулистой фигуре была какая-то мягкая сила. При этом воспоминании все внутри мучительно сжалось. И еще. Марк каким-то образом умудрился разбудить душевные силы Карлы и заставить ее вновь стать той личностью, которой она была до смерти родителей. Ее настроение, капризы, прекрасные волосы и хорошенькое личико не занимали его. Он воспринимал ее целиком, и Карла – особенно после того как они стали близки – старалась не показывать ему свои недостатки. Только когда Кларк схватил ее за руку и притянул к себе, она поняла: Марк – это возможность быть самой собой; с Кларком же она всегда будет на втором плане.
Тем временем Кларк локтями прокладывал себе путь через танцевальный зал к бару. Карла решила: если Ричард Макнайверс здесь, она как-нибудь заставит пригласить ее на танец, а потом сунет записку в карман его пиджака или просто попросит помощи. Если в нем жив журналистский нюх, он, конечно, поможет ей и не даст ни о чем заподозрить Кларку.
Эта надежда, да еще мысль о том, что она выберет момент, когда Кларк заснет и улизнет от него на машине, подняли ей настроение. Марк стал казаться не таким далеким, она даже начала улыбаться.
Разыскав для них маленький столик у дальнего конца танцплощадки, Кларк поставил на него свою пинту пива и улыбнулся Карле. Ее ответная улыбка была такой непринужденной, что он едва не засмеялся от удовольствия. В ее голубовато-зеленых глазах не было ни тени подозрительности.
Он не знал, насколько трудно будет отвоевать ее у Марка. Ее вчерашнее желание спать в отдельной постели задело его. Он был так чертовски уверен, что Карла хочет его. Интересно, ее заявление о неблагоприятных днях – правда или отговорка? Сейчас – он сделал большой глоток из кружки – у нее переходный период. Марк уже забыт, об этом свидетельствует ее улыбка. На нежных красных губах женщины, одетой в красное платье, играет хорошо знакомая ему улыбка. Все это льстит его самолюбию.
Сейчас на нее вовсю глазели другие мужчины. Раньше такое случалось редко. Чертовски редко. Он вытер верхнюю губу тыльной стороной ладони. Собственно, почти никогда до аварии Марка. Мысленно он поднял кружку в честь своего брата: что бы Марк ни делал с этой крошкой, прогресс не поддается никакому описанию.
