Текст книги "Каинова печать"
Автор книги: Селия Бреттон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– Радость моя, даже если ты решишь никогда больше не петь, одного человека твой голос уже спас.
– Прекрати, от твоих слов я слабею и мне хочется опять заняться любовью.
– Черт побери! – Марк погладил ее бока. – Я уж решил, что ты никогда не попросишь.
– Но прошел всего час!
Марк со смехом опрокинул Карлу на спину.
– На это я могу дать два ответа, женщина.
– «Заткнись» и «начнем»?
– Нет... – Голос Уайтхеда задрожал от наслаждения, когда он склонился к ее губам. – «Час – это почти вечность» и «Спасибо, что надела юбку».
С этого дня Карла почувствовала себя легкой, словно воздушный шарик; бремя вины исчезло, как по волшебству.
Позже они отправились в маленький итальянский ресторанчик.
Возвращаясь в свой трейлер, они веселились как дети.
– Надеюсь, на этот раз никто не наломал там дров, – заявила Карла. – Сегодня мы в первый раз ушли вместе, после того...
– Все будет хорошо, – перебил ее Марк. Однако мысли его текли по тому же руслу. – Давай я войду первым.
– У меня все время такое чувство, что за нами следят.
– Может, это Джулия охотится за моим телом. – Марк улыбнулся слегка, но так чувственно, что у Карлы сразу ослабели колени.
– Какой ты догадливый.
Марк пошел быстрее. Он шел так быстро, что Карла сначала ускорила шаг, а потом побежала, чтобы не отстать.
– Ну, что там?
– Пока ничего серьезного.
Это было начало одной из самых счастливых недель в жизни Карлы. На следующее утро Марк вывел мотоцикл из небольшого отсека в задней части трейлера. Увидев машину, Карла заявила:
– Ни за что снова не сяду на эту штуку! У меня еще с прошлого раза болячки не зажили.
– Проверь тормоза сама. Они в полном порядке.
– Ни за что и никогда!
– Ладно. – Марк пожал плечами. – Только страшно жаль. – В его глазах промелькнула усмешка, спустившаяся в уголки рта.
Карла помолчала пару секунд, но не смогла устоять перед искушением.
– А почему жаль?
– Да здесь, оказывается, есть потрясающий музыкальный магазин.
– О!
– Только до него двадцать миль. – Он внимательно поглядел на нее. – Я слышал, у них прекрасный выбор гитар.
– Уайтхед, это же восхитительно!
– Да, конечно. – Наблюдая за внутренней борьбой Карлы, он едва не рассмеялся. – К сожалению, автобусы туда не ходят.
– А ты проверил тормоза?
– Посмотри сама.
Она подошла, влезла на сиденье и нажала на тормоз.
– Ладно, но если я упаду, то ты уже никогда не затащишь меня на эту гадость.
– Нет проблем. – Он жестом велел ей сесть сзади и подал шлем.
Когда они вернулись в Джанипер Фоллс, уже темнело. Карла перепробовала все гитары и в конце концов влюбилась в полуакустическую с шестью струнами. Владелец магазина снабдил ее соответствующими инструкциями и упаковал инструмент.
– Не могу дождаться, когда вытащу ее... – Она соскользнула с мотоцикла, вынула гитару из коробки, села на ступеньки и стала настраивать. Тем временем Марк повел мотоцикл в ангар.
– В тот вечер ты пела песню. Ты действительно сама ее написала?
– Да, очень давно.
– Женщина за соседним столиком тогда чуть не заплакала.
– Я запела блюз, потому что ты слишком много внимания уделял пиранье и мне было грустно.
Марк улыбался; ее пальцы тихо перебирали струны. – Да, я отдала пиранье проявить наши пленки. – Она сморщилась. – Я не хочу видеть ее, но и не хочу, чтобы ты шел туда один. Она может затащить тебя под прилавок. Мы пойдем туда завтра вместе.
– А стихи ты тоже пишешь сама?
– Угу. Может, когда-нибудь я напишу стихи и для тебя.
– Сделай это сейчас! Она покачала головой.
– Тут уж когда приходит, тогда и приходит. Марк подумал, что, если Карла напишет эти стихи после того, как все раскроется, они будут состоять только из одной строчки: «Я ненавижу тебя, негодяй!»
– Ты знаешь, временами у меня опять возникает ощущение, что за нами следят, – сказала Карла, когда они пробирались между деревьями.
– Может, браконьеры, – ответил Марк. – Ты помнишь то укрытие, где мы прятались?
– Интересно, чьи там могли быть вещи? Он пожал плечами.
– Кому бы они ни принадлежали, этот человек, должно быть, пережидал грозу в другом месте.
– К счастью для нас.
Она даже не догадывалась, как велико было это счастье.
В конце недели, когда жара стала ослабевать, Карла сидела на ступеньках трейлера и писала дневник. Вокруг наружного фонаря вились мотыльки; где-то в траве пели цикады. Она писала быстро, распираемая эмоциями, все свои записи она могла бы за один день перевести в стихи.
– Ты пишешь историю своей жизни, моя радость? – Карла вздрогнула, когда Марк подошел к ней. Его улыбка была полна тепла, и внутри у нее все откликнулось на его призыв.
– Это просто мой дневник. Я записываю в него события каждого дня.
– А я там есть? Карла засмеялась.
– Может быть.
Марк снял пиджак и накинул Карле на плечи. Ее тут же согрели тепло и мужской запах.
Он сел рядом на широкую ступеньку и обнял ее за плечи.
– Я хочу тебе кое в чем признаться, – сказала она. Он не упоминал об их прошлом. С момента, когда они стали близки, прошлое потеряло свое значение.
– Давай. – Он напрягся, словно вез телегу с грузом.
– Те деньги...
– Угу?
– Я не представляю, где ты их взял. Я просто повторила тебе, что ты сказал мне по телефону, потому что подумала: а вдруг это тебе поможет и ты вспомнишь.
– Я... – У него словно гора свалилась с плеч.
– Ты рад? – Карла захлопнула дневник и убрала в застегивающийся на пуговицу карман его пиджака. Улыбаясь, она положила голову ему на плечо; при этом на щеке обозначилась ямочка. – Я ненавижу тебя.
– И как же сильно ты меня ненавидишь? Медленно, неотступно его пальцы двигались
под юбку.
– Я вообще не могу говорить, когда ты этим занимаешься.
– Я жду ответа.
Ночной ветерок распушил ее локоны по его плечу, волшебные пальцы продолжали скользить вверх.
– Нет. – Она потянулась, чтобы засунуть руки в рукава пиджака. Ее реакция на его прикосновения была однозначна. Хриплым шепотом она спросила: – Так ты ждешь ответа?
– Да. – И загадочная, чувственная улыбка опять появилась у него на губах.
Карла намеренно медленно повернулась к нему. Ее руки скользнули по твердым бедрам Уайтхеда, обвились вокруг его шеи и нежно подергали волосы на затылке.
– Ну, может, и не ненавижу...
– Вот как? – отозвался Марк. Глаза его блестели в лунном свете, темные волнистые волосы шевелились от ветерка.
– Я люблю тебя, и это слишком хорошо.
– Я знаю, моя радость. – Марк зарылся лицом в волосы Карлы; свежий вечерний воздух смешивался с ароматом тропических цветов. – Я чувствую то же самое.
Но пока Карла обнимала его, Марка не отпускала внутренняя боль, потому что любая минута могла стать последней. Ему стало совсем тошно, когда Карла спросила:
– Помнишь, ты интересовался, не беременна ли я... Как бы ты отнесся к тому, что я жду ребенка?
Он помолчал, подыскивая слова, похожие на правду.
– Думаю, – что нам стоит пока побыть вдвоем.
– И как долго?
– Хотя бы немного.
Было ли это предзнаменованием или Марка мучило чувство вины, но в ту ночь ему снились сплошные кошмары.
– Уайтхед! – Ее голос вернул его из ада, где кричащую Карлу утаскивали прочь. – Очнись!
– Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, даже не мог закричать. Был как замороженный. Ты ничего не сможешь сделать, твердил ему мудрый внутренний голос, ты ей лгал, у тебя больше нет на нее прав...
– Нет! – Вся его беспомощность вылилась в одно слово.
– Тебе приснился плохой сон? – Ее голос был мягким, сонным и поставил на место перевернутый вверх тормашками мир. Карла закусила губу и стала убирать прилипшие ко лбу темные пряди его волос. – У тебя что-нибудь болит?
– Нет. – Но и очнувшись, он продолжал ощущать боль и ужас своего сна.
Она положила его голову себе на грудь и погладила по волосам.
– Тебе снилась авария?
– Мне снилось... Кто-то утаскивает тебя от меня... Я не могу двинуться, чтобы остановить их...
– Никому такое и в голову не придет.
Но пока Марк опять засыпал в объятиях Карлы, его слова, живая боль, с которой они были сказаны, неизвестно почему расстроили Карлу. Прошло много времени, пока тревога улеглась и она смогла задремать.
Запах дыма Марк почувствовал даже во сне. Он мгновенно проснулся.
– Карла! – Дым как от горящей травы, плотный, сизый, клубясь вползал в трейлер.
Она слишком устала и ничего не слышала. Марк выскользнул из постели, подхватил Карлу на руки, вытащил из кармана куртки ключи, открыл дверь и выскочил под защиту деревьев.
– Что случилось? – Карла кашляла, ничего не видя в дыму. Когда Марк вынес ее на чистый воздух, она задохнулась от ужаса.
– Сиди здесь. Там пожар.
– Уайтхед! Нет! Не ходи! – Ее пальцы вцепились в руку мужа, но он быстро освободился и исчез в плотном дыму, окружавшем трейлер. – Нет! – Она рывком подняла себя на словно налитые свинцом, дрожащие ноги и кинулась за ним, не видя ничего.
– Нет! Уайтхед! Я люблю тебя! Не бросай меня!
Но он уже исчез в дыму. Она беспомощно стояла на краю дымовой завесы, слезы ручьем текли по щекам.
– Уайтхед, вернись!
Неподалеку под чьей-то ногой хрустнула ветка. Карла так и взвилась.
– Уайтхед?
Темное одеяло накрыло ее с головой, руки оказались прижатыми к телу. Она была в ловушке. Карла пыталась лягаться и даже попала по чему-то твердому, но потом ее швырнули на землю, ударили по голове, и она погрузилась в темноту, услышав напоследок свой собственный стон.
Человек, устроивший пожар, со своего мобильного телефона позвонил в полицию и вызвал ее на место происшествия. Потом он улыбнулся себе в боковое зеркало. Гоня машину по грязной дороге, он представлял себе, что в отдалении слышится звук полицейских сирен. Пустые канистры из-под дымовых шашек громыхали у него под ногами.
– Пускай Марк теперь выпутывается. – Он поправил зеркальце. – Я ему устроил веселую жизнь!
Глава 8
Долгие часы Карла то приходила в сознание, то опять проваливалась в забытье. Ощущение времени исчезло, только гудящий двигатель да удушливая жара, с которой она не могла справиться.
Он ехал и усмехался. Отлично провернул дельце. Его приятель Ник обменял трейлер на аккуратный «рейнджровер» и фургон, остаток взял наличными. Обыденные, не цепляющие глаз машины, не то что сверкающий дом на колесах! Поворачивая на северную дорогу, Кларк молча усмехнулся. К тому времени, когда он попадет туда, куда едет, трейлер будет уже неузнаваем... Другой цвет, все другое. Ник гений по этой части, и такой осторожный. Он сорвал куш на этом дельце и совершенно счастлив. Самое замечательное, что Ник никогда не задает вопросов, отличный товарищ...
Если бы не этот вонючий поп со своей собакой, я бы провернул все это уже давным-давно, думал он. Скоро, очень скоро я доведу дело до конца. Сейчас у меня уже есть все что надо...
Карла почти ничего не видела. Голова раскалывалась от боли, однако она попыталась сесть прямо без помощи рук. Неудача: она упала на бок, и воздух с шумом вышел из легких.
Коричневый линолеум? В их трейлере пол был другого цвета. Там не было коричневых и оранжевых сидений. Она попыталась выдернуть руки, привязанные к бокам широкой лентой. Безуспешно. Ее охватила паника.
– Уайтхед! – снова и снова кричала она. Боже, что с тобой случилось? Она дрожала от страха. Может, это была работа той неизвестной, невидимой силы, что уже покушалась на них? Тед Адамс? Слишком поздно, она слишком поздно послала чек.
– Уайтхед, где ты? – Она перекатилась и села между сиденьем и задней стенкой фургона – так ее хоть не мотало по полу. Надо было подумать.
Толстые жалюзи опущены, и было совершенно невозможно определить, день теперь или ночь.
Карла предположила, что ночь. В воздухе ощущались запахи ночи; ветерок, холодивший ее тело, тоже вряд ли бы так чувствовался в дневное время.
Карла попробовала сосредоточиться. Кто, к черту, мог ее похитить? Она же не богачка! Средства ее весьма ограничены. Ей представился какой-то отчаявшийся, опасный человек. Толстый и уродливый.
Уайтхед... Она стала мысленно припоминать, как темнели его глаза, какими они становились нежными, когда он улыбался ей. В памяти всплыли слова, в которых она так нуждалась: «Что бы ни случилось, не сомневайся в моей любви».
О Боже, мне страшно. От ужаса и отчаяния сводило живот. Подпрыгивающий фургон стал замедлять движение, потом остановился. Хлопнула дверца, и ужас снова пронзил ее, почти заморозив на месте. Луна осветила высокую фигуру, открывшую дверь фургона. У Карлы перехватило дыхание.
– Уайтхед?
Он зажег свет и повернулся к ней.
– Прости, что пришлось связать тебя, детка. – Он присел рядом с ней на колени, усмехнулся и освободил ей руки от стискивающей их ленты.
Глаза, привыкшие к темноте внутри фургона, никак не могли приспособиться к свету. Но уши уже донесли ей правду, в которую она не могла поверить. Этот голос был голосом прежнего Кларка.
– Кларк? – Она стала видеть получше: шрамов не было... и он был с бородой! Сердце ее подпрыгнуло от облегчения: это был не тот монстр, которого она нарисовала в своем воображении. Это был человек... Беспечный, очаровательный парень, с которым она была помолвлена. Кларк. Ни шрамов, ни изменившегося голоса... Обычный Кларк...
– Кто же еще? – удивился он. – Конечно, это я, я умыкнул тебя от моего скверного огромного братца. – Кларк подвел под нее руки. – Давай-ка пересядем туда, где поудобнее. – Он приподнял ее избитое, измученное тело и помог сесть на мягкое сиденье с обивкой из коричневых и оранжевых квадратов.
Она попыталась двинуть руками и сморщилась от боли. Руки были чужими, только боль – ее.
– Так ты... хочешь сказать...
– Да, братца Марка. – Карла помнила его светло-голубые глаза. Даже без контактных линз было видно, что они не похожи на мягкие, глубокие, чувственные глаза, которые она и сейчас видела внутренним взором и которые принадлежали... другому брату.
Другому?
Мысли ее вздыбились в чудовищном водовороте.
Кларк, настоящий Кларк говорил что-то о чашке чая, но она даже не осознавала его слов. Ей это было неважно.
– Все еще кладешь два кусочка, детка?
– Н-ни одного, – с трудом выдавила она. Но по какой-то непонятной причине она не хотела показывать степень своего потрясения... Кларку. Она стремилась удержать себя в этом состоянии полузабытья, не выходить из него сейчас, иначе можно было потерять рассудок.
Мысли Карлы двигались замедленно, неохотно. Кларк вложил чашку ей в ладони.
– Я... не могу... удержать... – Руки дрожали.
– Ладно, ладно, детка. – Пока он забирал у нее чашку и ставил рядом на столик, она уже пролила немного чая себе на пальцы. – Через минуту ты будешь в порядке. Тебе надо прийти в себя.
– Прийти в себя? – Карла подумала, что ей некуда приходить.
Кларк занялся тем, что убрал обеденный столик и разложил небольшую, но широкую кровать. Карла сидела как в трансе и все пыталась осознать реальность. Медленно, мучительно к ее рукам стала возвращаться способность чувствовать. Кларк издал победный клич.
– Сделал! Я говорил тебе, что это большая кровать! Как же хорошо снова поспать в настоящей постели! – Кларк повернулся, улыбнулся Карле, наклонился и положил руку ей на бедро. – Мы с тобой, – он показал пальцем через плечо, – отлично там покувыркаемся.
– Покувыркаемся? – повторила она в смятении и со смутным отвращением. Неужели он намеревается?..
Кларк ухмыльнулся.
– Признаюсь, дела пошли не совсем так, как я планировал. Я не собирался передавать Марку возможность принести брачные обеты, но... – Он пожал плечами. Эта легкомысленная манера, которую Карла когда-то так любила, теперь, когда она была так потрясена, совершенно не тронула ее. – А с другой стороны... Ведь мы все равно женаты.
Но не с тобой. Ей хотелось закричать, хотелось убежать. Ей была невыносима мысль, что он к ней прикоснется. Она любит другого.
– Кларк, я в этом не уверена.
– Да, брак по доверенности, так я считаю, что-то вроде этого. – Он улыбнулся ей одной из своих очаровательных улыбок. – Можно сказать, сэкономили на свадьбе.
Ее била крупная дрожь. Она прикусила губу, чтобы сдержать стон отчаяния. Скоро она сойдет с ума, если не проснется от этого кошмара. От кошмара и всего, что с ним связано.
Увидев эту дрожь и ошибочно решив, что она замерзла, Кларк стащил с себя толстый пиджак и накинул ей на плечи.
– Да забудь ты про эту свадьбу! Главное, что сейчас все идет как надо. – Он нахмурился, потому что Карла продолжала молчать. – Все будет нормально, пей свой чай, а потом я покажу тебе наш фургон.
Усмехнувшись, Кларк подумал, что фургон выглядит как дворец после стольких дней, проведенных в укрытии, когда он либо сидел там, либо бродил по окрестностям, выслеживая брата и Карлу, либо мотался в Лондон и обратно на «позаимствованной» у брата машине. Теперь у него относительный комфорт. Кстати, было очень опасно находиться в берлоге Марка – пару раз он чуть не столкнулся с Лоттой.
– Это ванная. – Кларк держал дверь открытой, пока она поворачивалась внутри громоздкого пиджака. Запах у одежды был другой – не Марка. Марк, о Господи... Слезы навернулись у нее на глаза. Не исчезнувший... Он никогда не исчезал...
Тонкая белая занавеска душа у задней стенки была отодвинута, окно приоткрыто. Даже со своего места Карла чувствовала сквозняк.
Кларк заглянул в огромные зелено-голубые глаза Карлы и опять не понял их выражения.
– Красиво, правда?
– Угу, – протянула она, пытаясь понять, что же все это значит, и не осмеливаясь верить. Усталость из-за этой сумасшедшей ночи, боль во всем теле, так долго и туго связанном, не позволяли ей с энтузиазмом оценить внутреннее убранство фургона.
Неожиданно перед ее мысленным взором возник человек, за которого она вышла замуж. Марк.
Его низкий голос, глаза, наполненные болью. Он боролся с невидимым врагом, чтобы отстоять ее, но проиграл, остался позади. Он пытался объяснить ей, но не мог, слова не шли наружу. Ах! Она сжала губы, чтобы запереть внутри свою печаль, потому что теперь жила в том кошмаре, который ему приснился. Тот кошмар она отогнала от него ласками. Но наваждение осталось с ней и терзало ее еще долго после того, как Марк Уайтхед уснул.
Кларк уже закрыл дверь маленькой ванной и установил на металлических подпорках газовую плиту и небольшую кухонную раковину.
– Завтра сходим в магазин и наполним шкафы. У меня не было времени захватить все необходимое из трейлера.
– Хорошо. – Она все еще вглядывалась в образ Марка, чувствовала боль в собственной груди. Что-то волшебное ушло из жизни.
– Я думал, ты будешь ужасно рада видеть меня. – Кларк пристально посмотрел на Карлу. Она заметила признаки нетерпения в его светло-голубых глазах. Инстинкт подсказал, что не надо показывать ему свое смятение.
– Я потрясена, Кларк. – Странно называть его этим именем. Но как ни старалась Карла сдержать свои чувства, они выплеснулись наружу: – Мне не нравится, когда меня связывают!
Он погладил ее по волосам.
– Я уже извинился. Простишь меня?
Но плотина уже была прорвана; вспышка ее гнева удивила обоих.
– Я хочу знать, что происходит! – Она уперла руки в бедра, пиджак слетел на пол. – Не рассчитываешь же ты, похитив меня, ограничиться этим своим извинением?
– Это я похитил?! – Оскорбленный Кларк чуть не кричал. – Это мой брат научил тебя так говорить? – Он посмотрел на нее изучающе, потом расхохотался. – Ты же теперь со мной, детка, не с Марком. Расслабься...
– Скажи мне, что происходит?
– А что тебя беспокоит? – Он положил руку ей на плечо. – Теперь ты со мной, Карла, и, как я уже сказал, мы женаты. – Кларк попытался привлечь ее к себе, но Карла воспротивилась.
– Я... Я не считаю, что мы женаты! – Она отпрянула, судорожно думая, как удержать его на расстоянии.
«Что бы ни случилось, не сомневайся в моей любви» – прозвучал в ее мозгу шепот Марка.
– Я же сказал, мы женаты по доверенности! К твоему сведению, можно даже не находиться в стране, но брак будет действительным.
– Но, Кларк, я... я имею в виду... твой брат...
– Я давно пытался забрать тебя у него. – При этих словах Кларк подумал о его преподобии, шлявшемся поблизости со своей собакой как раз тогда, когда он собирался похитить Карлу. – Всегда что-то мешало.
– Что именно?
– Ну, я много времени провел, подталкивая полицейское расследование. Они там не поняли, кто я.
– То же самое было с Клар... с Марком. Марк. Как ему шло это имя! Наверное, поэтому она подсознательно называла его не Кларк, а Уайтхед. Дальше она не хотела думать, там было слишком много всего, к чему она пока не была готова: ложь, обман, боль. Любовь. Боже, там была любовь!
– Да, – улыбнулся Кларк. – Я надеялся, что в один прекрасный день они арестуют его и мы наконец будем вдвоем.
– Это ты навел полицию? Кларк рассмеялся.
– На этот раз они его взяли, детка. Бюро расследования и все остальные.
– Ты имеешь в виду полицию?
– Не волнуйся, все прекрасно. – Кларк заметил тревогу в глазах Карлы. Она действительно не знает, что случилось с его дорогим братцем Марком.
– А пожар? Там же был пожар! Он потянулся и зевнул.
– Канистры с дымовыми шашками, небольшой костер из травы – не хотелось портить трейлер. Я ужасно устал. Давай поговорим завтра, ладно? – Она желала знать все проклятые подробности, и это разозлило Уайтхеда.
Он сбросил с себя все до боксерских трусов и скользнул под простыни.
– Ты выглядишь усталой. Давай же, залезай сюда, поспим немножко. – Он похлопал по кровати и откинулся на подушку.
– Я не буду спать с тобой. – Увидев, что Кларк сердито нахмурился, она объяснила: – Ты сказал, что мы женаты по доверенности, но я в этом не уверена. А я должна знать наверняка, прежде
чем... – Никогда!
– Карла, я устал. Я не собираюсь вступать с тобой в споры. Я увез тебя от моего брата, куколка, разве это ничего не значит? С этого момента все пойдет как надо.
Если все идет как надо, то почему она чувствует такую утрату? Почему она не радуется, что увидела настоящего Кларка? И почему перед ее глазами продолжает стоять Марк? Она чувствует его прикосновения, слышит низкий нежный голос.
Уверенный, что Карла успокоится и ляжет с ним рядом, Кларк предложил:
– Если это так беспокоит тебя, куколка, вытаскивай одеяла из ящика и спи вон там. – Он жестом показал на маленькую кушетку, ни минуты не веря, что она примет его предложение.
– Так я и сделаю. – Почувствовав облегчение, она добавила: – Пока.
Потеряв от изумления дар речи, Кларк пытался понять причину подобной осторожности Карлы. Он наблюдал, как она застилает кушетку, и не мог объяснить себе ее холодности.
Эта женщина всего несколько месяцев назад готова была целовать землю, по которой он ходил. Он упивался ее тихим обожанием, ее безграничным доверием; она жила от встречи до встречи с ним. Он значил для нее все, даже сестра Сьюзи говорила об этом, упрекая его за то, что он проводит свободное время с дружками, а Карла тем временем ждет от него весточки.
– Дай же ей знать, что ты уже дома, Кларк! – наседала на него Сьюзен. – Завтра она спросит меня о тебе!
И его обычный ответ:
– Сестрица, ты же знаешь, мужику нужны друзья. Я ей позвоню, вот только пропущу с ребятами пару кружек пива. Если она спросит, скажи, что не видала меня, хорошо?
– Ты никак не повзрослеешь, Кларк. Все такой же легкомысленный. Не желаю я врать из-за тебя!
Он не обращал внимания на Сьюзен, ибо знал, что та скорее обманет, чем причинит Карле боль.
Ладно, мысленно признал Кларк, у него были свои причины преследовать Карлу, но она ему искренне нравилась. И потом он был единственным мужиком, который взглянул на Карлу не мельком: она раскормила себя до таких размеров, что ни у какого мужика не хватило бы рук обнять ее. Конечно, он был пьян как сапожник, когда встретил ее на той новогодней вечеринке и сказал, что хочет остепениться и иметь постоянную подружку.
Но теперь Карла совершенно не походила на ту женщину, которую он под влиянием момента и алкоголя попросил выйти за него замуж... Засыпая, он подумал, что ему фантастически везет.
Опустошенная Карла до боли хотела почувствовать руки Марка, услышать его глубокий хриплый голос, нашептывающий нежные слова, увидеть его чувственную улыбку.
Слезы побежали по ее щекам. О Боже, молча плакала она, я люблю его. Я скучаю, я тоскую по нему. Она уткнулась лицом в подушку и обхватила себя руками, чтобы уменьшить боль. Эта боль разлуки закрыла от нее весь мир. Душа плакала по человеку, который сейчас был далеко, которого она считала своим мужем.
Однако мало-помалу рыдания ее стихли, и другие проблемы, которых она не хотела видеть, опять встали во весь рост, не позволяя себя игнорировать.
Ах, как многое из того, что он говорил, оказалось пророческим! Должно быть, Марк знал, что их медовый месяц окажется коротким. Вряд ли он наслаждался этим знанием, а уж Карла и подавно теперь была рада, что пребывала в неведении. Когда он сказал «я люблю тебя», знал ли он, что их союз обречен и скоро закончится? Она сжимала пальцами угол подушки, стараясь подавить рыдания.
Знал ли ты, Марк Уайтхед, или нет? «Что бы ни случилось, не сомневайся в моей любви». Эти слова эхом отдавались в ее мозгу.
Она всегда знала, что после аварии в нем появилось что-то совершенно новое, глубокое, непреодолимо притягательное, загадочное. Но она все списала на аварию. Ни разу ей не пришло в голову, что на больничной койке лежит не Кларк, а совсем другой человек.
«Я не тот человек, с которым ты помолвлена». Эти слова ворвались в ее мысли. После той ночи в клубе Карла была так уверена: он собирается сказать ей, что их брак – ошибка. Он хотел положить конец ужасному недоразумению. Она же видела по его глазам, что он хочет поговорить с ней о чем-то серьезном. Собирался ли он сказать ей правду?
Она медленно восстановила в памяти следующее утро, когда они вернулись в трейлер и ужасное зрелище предстало перед ними... Послание, написанное на дверях шкафа: «Ты живешь не с тем человеком». Правда открылась ей еще раз с силой пощечины. Где были ее глаза?
– О Боже милосердный! – Она прорыдала эти слова в скомканную подушку. Это не Джулия пробралась в трейлер, разгромила все и начеркала на дверях, это был Кларк! «Теперь ты можешь вернуться ко мне...»
Она содрогнулась, вспомнив, как сказала Марку о своем ощущении, что за ними следят и что-то ищут. Но что? Что мог искать Кларк? Мысли перепутались и стали спотыкаться. Что? Если Кларк искал ее или хотел оставить ей послание, зачем ему было громить фургон? Только чтобы найти что-то...
Измученный рассудок Карлы обратился к Марку, пытаясь обрести понимание в том, чего она не понимала. Но наверняка Карла знала только одно: она невероятно тоскует по Марку, по его низкому голосу и притягательной усмешке. И вдруг ей в голову пришла очень болезненная мысль: а что, если она ничего не значит для Марка, если она была ему нужна только для большей правдоподобности его новой маски? Своего рода укрытие, пока за ним охотятся служители правопорядка, прямо у них под носом, где они и не думали искать. А она помогла ему спрятаться. Был ли он виновен в краже? Это было уже слишком, невыносимо мучительно. Настанет день, когда можно будет посмотреть правде в глаза. Сегодня Карла хотела, чтобы память погрузила ее в ту небывалую любовь, которую она разделила с Марком. Завтра она попытается докопаться до смысла, но сегодня ее могли успокоить только эти яркие, прекрасные, чувственные воспоминания.
Арестован по подозрению в покушении на убийство, вооруженном грабеже, воровстве, уклонении от следствия...
Голова Марка кружилась от этого перечня преступлений, не говоря уже о сжимавшей его в страшных тисках мысли – Кларк увез Карлу, когда он утратил бдительность.
Полицейский врач обработал ему рану на затылке, спросил, не болит ли голова, не кружится ли, не хочется ли Марку спать.
– Я в порядке. – Марк совершенно не намеревался тратить время на пребывание в больнице.
– Думаю, что нужен рентген, мистер Уайтхед. Марк пожал плечами.
– Думайте что хотите, сэр.
Крэг и Дин привели его в комнату для допросов, заправили в магнитофон ленту и приступили к вопросам. Первым, конечно, был вопрос о его имени.
– Марк Уайтхед. – Очевидно, Кларк нафаршировал карманы Марка всеми возможными документами, удостоверяющими его личность, чтобы утопить. Как корабль.
Свет в комнате был очень яркий, не позволяющий допрашиваемому собраться с мыслями. Очень болела голова, но он не жаловался: внутри его жгла еще большая боль.
– Мы получили анонимное телефонное сообщение, что вы находитесь в районе Джанипер Фоллс. – Инспектор Крэг заглянул в лежавшие перед ним бумаги. – Без сознания.
– Вам звонил Кларк, – мрачно буркнул Марк. – Он никогда не борется честно.
– И это тоже сделал ваш брат? – Инспектор указал на раны Марка.
– Угу. Я уверен, что он ударил меня чем-то сзади.
– Но вы не видели его, не так ли? – Скептицизм сочился из каждого слова Крэга.
– Что вы делали в Джанипер Фоллс, мистер Уайтхед?
– Был с Карлой.
– А я думаю, что с Карлой был ваш брат Кларк. Вы специально приехали, чтобы нанести им оскорбление действием.
Марк тяжело вздохнул и ответил:
– Я бы никогда не обидел Карлу. И пальцем не тронул бы. – Он едва сдерживал гнев. – Но убил бы своего проклятого братца за то, что он сделал. И никого я не оскорблял.
– В самом деле? – Было видно, что он не убедил полицейских. На этот раз заговорил Дин.
– Что же такого сделал ваш брат? Ведь предположительно именно вы пытались сделать его невесту вдовой еще до того, как она стала женой.
Марк покачал головой, внутри бушевала ярость.
– Вы беретесь за дело не с того конца... – Сказав это, он получил в ответ взгляд, означавший «все вы так говорите».
– Мы нашли ваши вещи в убежище для наблюдения за птицами. – Крэг улыбнулся с наигранным сочувствием. – Наш информатор рассказал нам все, запираться нет смысла.
– С ума сойти! – Марк откинулся на спинку стула и перевел взгляд с одного на другого. – Если бы я рассказал вам все, вы бы не поверили.
Полицейские переглянулись. Крэг очень мягко сделал первый шаг.
– Давайте поговорим о краже грузовика, мистер Уайтхед. Мы полагаем, вы сделали это, чтобы вывести фирму из долгов? Есть предположение, что ваша компания испытывала финансовые затруднения.
– Нет. – Марк вцепился в край стола, больше всего желая завопить полицейским в лицо о своей невиновности. – С компанией все в порядке. – Или было в порядке, поправил он себя. Сейчас он не имел ни малейшего представления, как там идут дела.
Они продолжали, пробуя то так, то эдак, подталкивая его к нужным ответам, задавая вопросы, на которые он не знал, что сказать. Он узнал от полицейских, что бухгалтерские документы, показания рейсовых тахографов и регистрационные журналы таинственно исчезли из его офиса еще в мае.
– Такое впечатление, мистер Уайтхед, что испарилась даже ваша секретарша.
– Не может быть. Джесси? – Марк пригладил волосы и глубоко вздохнул. – А вы искали ее дома? Или у ее дочери?
