Текст книги "Данте (ЛП)"

Автор книги: Сэди Кинкейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Я ложусь в постель с образами моего брата, кружащимися в моей голове. Я пытаюсь сосредоточиться на всех хороших воспоминаниях о том, как он стал совершенно другим человеком, но они слишком перемешаны со всеми ужасными. Он так тяжело воспринял потерю нашей мамы, но потом то же самое сделала и я, и я не превратилась в самого большого мудака в мире. Возможно, ему было тяжелее, потому что он должен был присматривать за мной, хотя, насколько я помню, именно я заботилась о нем. Я ходила за продуктами и сводила баланс чековых книжек. Я готовила и убирала, пока он вечно суетился, пытаясь заработать легкие деньги.

На меня нападают воспоминания о тех временах, когда он был мне нужен, а его никогда не было рядом. Однажды он появился в больнице, где я работала, и назвал меня жадной, злобной сукой перед всеми моими коллегами, потому что я не одолжила ему немного денег. Как он отдал меня, как использованную игрушку, чтобы расплатиться со своими долгами. Все они танцуют у меня в голове, когда я засыпаю.

Руки на мне. На моем затылке. В моих волосах. Удерживает меня. Мое лицо прижато к грязному полу, и я задыхаюсь, вдыхая его.

Теперь они смеются:

– Просто поторопись, трахни ее уже снова. Моя очередь. Ты был с ней целый час.

– Нет, – умоляю я, кашляя от грязи, застрявшей у меня в горле. – Пожалуйста…

Они смеются еще громче, когда боль пронзает все мое тело, когда он снова овладевает мной.

– Нет! – я кричу громче.

Так громко.

Мой крик эхом разносится по комнате, когда я подскакиваю на кровати, мои волосы и одежда прилипли к телу:

– Нет, – снова кричу я, потому что не знаю, где я.

Затем меня окутывает тепло, и знакомый запах успокаивает меня. Я укрыта мягкой кожей и твердыми мускулами, когда он крепко прижимает меня к своей груди.

– Все в порядке, vita mia, – шепчет мне на ухо мягкий, успокаивающий голос. Это сон? – У меня есть ты. Ты в безопасности.

– Где я? – я хнычу в темноте, поскольку мой разум остается затуманенным сном и монстрами.

– Ты дома. В нашем доме. В нашей постели.

– Данте, – шепчу я, делая глубокий вдох, который наполняет мои легкие. Я не задыхаюсь. Это значит, что я здесь, а не там.

– Шшш, котенок. Здесь только ты и я. Никто не причинит тебе вреда, – шепчет он, ложась, и тянет меня за собой, пока я не сворачиваюсь калачиком рядом с ним, а его огромные руки не обвиваются вокруг меня.

Он гладит меня по волосам, шепча что – то по – итальянски, от чего тепло разливается по моим костям. Но, несмотря на это, я дрожу в его объятиях. Мне так холодно.

Он нежно целует меня в лоб:

– Я скоро вернусь, хорошо?

– Хорошо, – бормочу я, все еще затуманенный сном.

Он встает с кровати. Свет из ванной придает стене, на которую я сейчас смотрю, мягкое свечение. Несколько секунд спустя оно исчезает. Данте кладет что – то на кровать, а затем включает лампу на ночном столике, прежде чем сесть рядом со мной.

– Иди сюда, котенок, – мягко говорит он, откидывая одеяло и беря меня за руку.

Я позволяю ему поднять меня в сидячее положение. Он убирает мои влажные волосы со лба, собирает их в хвост и закрепляет резинкой для волос.

Затем он тянется к краю моей футболки.

– Подними руки.

Я моргаю, глядя на него. Сейчас я полностью проснулась, но не уверена, что сейчас подходящее время для этого.

– Твоя одежда мокрая, Кэт, – указывает он, и я натягиваю свою промокшую футболку. – Ты не сможешь согреться в мокрой одежде.

– О, – отвечаю я, все еще чувствуя себя ошеломленной, когда шепот моего кошмара танцует на краю моего сознания. Это был один из худших кошмаров, которые у меня когда – либо были. Это было так ярко. Это было так реально. Потому что это не просто сон, а живое, дышащее воспоминание.

Я поднимаю руки над головой, и Данте стаскивает с меня футболку. Оно прилипает к моей влажной коже, сопротивляясь, но как только оно оказывается у меня над головой, он бросает его в корзину для белья, прежде чем поднять то, что он положил на кровать минутой ранее. Он разворачивает огромное серое полотенце и оборачивает его вокруг меня. Оно пушистое и теплое, отчего мне так приятно, что я прижимаюсь щекой к мягкому хлопку и улыбаюсь.

Данте опускается на колени и залезает под полотенце, не расстегивая его. Он находит пояс моих трусиков и стягивает их с моих ног, прежде чем бросить их в том же направлении, что и мою футболку. И когда он заканчивает, он наклоняется, чуть приоткрывая мое полотенце, но этого достаточно, чтобы мельком увидеть мой раздутый живот. Затем он нежно целует обнаженную кожу, прежде чем прошептать что – то, чего я не понимаю, хотя я улавливаю слово "мама", и это заставляет меня улыбнуться.

Закончив, он ложится, обнимает меня и крепко прижимает к себе, прежде чем натянуть на нас одеяло. Моя щека прижата к его груди, и ровный ритм его сердцебиения отдается у моего уха. Тени моего кошмара рассеиваются, и я высвобождаю руку из полотенца и оборачиваю его вокруг его талии.

Я в безопасности. Здесь, с ним, я всегда в безопасности. Когда я вспоминаю последний год своей жизни, остается один факт – он защищал меня со дня нашей встречи. Я оплакиваю семью, которая у меня когда – то была, но сейчас это моя семья, прямо здесь.

Лео был моим братом. Мальчик с мягкими светлыми волосами и сверкающими голубыми глазами всегда будет моим братом. Но человеком, которым он стал, тем, кто предложил меня, как кусок мяса, чтобы расплатиться с долгами перед людьми, которые разрушили мою жизнь, он не был моим братом. Я бы не поступила так со своим злейшим врагом, не говоря уже о том, кого я должна была любить и о ком заботилась.

Данте был прав. Он не убивал Лео. Он убил тень, в которую превратился мой брат. И он сделал это, чтобы защитить меня и нашего ребенка, потому что Лео вернулся бы, как только у него снова были какие – нибудь неприятности. Это было единственное, в чем я могла на него положиться.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке, и Данте смахивает ее подушечкой большого пальца.

– Я сожалею о том, что сказала раньше, – шепчу я.

– Не стоит, котенок. Это правда. Я нехороший человек, но меня это устраивает.

Я не согласна, но не собираюсь спорить, потому что знаю, что он имеет в виду сейчас, когда говорит это.

– Меня это тоже устраивает, – говорю я вместо этого.

– Я рад.

– Ты хороший муж. И я знаю, что ты будешь невероятным отцом.

Он целует меня в макушку.

– Поспи немного, котенок. Больше никаких кошмаров, хорошо?

– Больше никаких кошмаров.

– Ti amo.

– Я тоже тебя люблю.

Глава 53

Данте

Восходящее солнце отбрасывает длинную тень на мой стол, а Лоренцо сидит в тишине, время от времени кивая головой, давая мне понять, что он слушает. Максимо рядом с ним, когда я рассказываю своему старшему брату о Лео Эвансоне и обо всем, что я узнал за последние два дня. Я останавливаюсь, чтобы не сказать ему, что я выстрелил в голову нашему собственному отцу.

Он знает.

– Итак, когда они найдут его тело? – тихо спрашивает он.

– Вероятно, через несколько часов. Как только придет его экономка и поймет, что он не встал, чтобы выкурить в девять утра сигару и кофе.

Лоренцо проводит рукой по бороде.

– И мы начнем войну, брат? Чтобы отомстить за смерть нашего отца? – он хихикает, но в этом нет юмора – только угроза.

– Мы, конечно, отомстим за его смерть.

– Убрав русских?

– Сняв с Доминика Пушкина обвинение в убийстве нашего любимого отца и поддержав Дмитрия Варкова в качестве преемника Доминика, – говорю я, наклоняясь вперед в своем кресле. – Дмитрий весь прошлый год готовил свою маленькую армию к захвату власти. Русские в любом случае вот – вот начнут гражданскую войну. Мы просто помогаем им. И у нас будет лояльность Дмитрия, когда он станет новым главой Братвы.

– Но мы идем на войну? – спрашивает Лоренцо.

– Я так понимаю, ты согласен?

– Когда это я не был рядом с тобой, брат?

– О, я скучал по вам, двое восставших из ада, – говорит Максимо с усмешкой, откидываясь на спинку стула и переводя взгляд с моего старшего брата на меня. – В последнее время здесь было слишком тихо.

Лоренцо искоса закатывает глаза Максимо, прежде чем снова обратить свое внимание на меня.

– Не должно быть шоком, что он был вовлечен в это, но это все еще так.

– Я знаю.

– Меня это не шокирует, – говорит Максимо, качая головой.

– Правда? – спрашиваю я, нахмурившись.

– То, как он обращался с вами обоими и пытался настроить вас друг против друга. После того, что он сделал с Никки. Он планировал выдать свою собственную дочь замуж за больного ублюдка, просто чтобы успокоить мужчин, которые зарабатывали ему дохуя денег, хотя он знал, в какое развратное, извращенное дерьмо они были втянуты. Его собственная маленькая девочка? – Максимо рычит. Его ненависть к моему отцу глубока, но я никогда не видел, чтобы он говорил так открыто или с такой язвительностью.

Джоуи – больное место для него. Для всех нас. Полагаю, она ему тоже как младшая сестра. Именно планы моего отца выдать ее замуж за старшего сына Доминика Пушкина вынудили нас с Лоренцо отправить ее в школу в Италии – преступление, за которое, я думаю, она никогда нам не простит.

– Что ж, он ушел. Больше ни для кого не будет браков по договоренности, – хрипло говорит Лоренцо.

– Что? Правда? Я не могу представить, чтобы кто – то на самом деле хотел мириться с Джоуи больше, чем на несколько дней, так что, похоже, тогда мы все застряли с ней навсегда.

Максимо хмуро смотрит на меня, но Лоренцо фыркает.

– Если это все, я возвращаюсь в постель, чтобы сотворить со своей женой невыразимые вещи, пока дерьмо не попало в вентилятор, – говорит Лоренцо, вставая.

– Звучит как хороший план, я согласен, – я почти не спал последние два дня, и мысль о том, чтобы провести следующие несколько часов, свернувшись калачиком рядом с самым мягким, самым красивым телом, которое я когда – либо знал, кажется раем. Я расскажу ей правду и о моем отце, как только она будет в безопасности и узнает все.

– Тогда, наверное, я просто пойду поболтаю с Софией, – вздыхает Максимо. – Посмотрим, не согласится ли она угостить меня блинчиками, пока мы ждем, когда упадет бомба.

Лоренцо похлопывает его по спине.

– Мы можем устроить тебе брак, если хочешь, Макс?

– Пошёл ты, Лоз! – рявкает он. – У меня нет намерения, когда – либо жениться и закончить тем, что меня отхлестали по пизде, как вы, пара разочарований.

– Это говорит мужчина, который собирается пойти поесть блинчиков, пока мы будем есть немного той киски, которой нас якобы отхлестали, – говорю я с усмешкой.

– Пошли вы оба, – с этими словами он выбегает из комнаты.

Лоренцо снова смеется и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, когда я встаю с потертого кожаного кресла с откидной спинкой. Он смотрит на кресло, а затем на меня с грустью на лице, которая выглядит как сожаление.

– Это твое, если ты этого хочешь, Лоренцо. Так было всегда.

– Нет, – он качает головой. – Это твое, младший брат. Так всегда и должно было быть. Для меня большая честь быть рядом с тобой.

Я обхожу стол и обнимаю его за плечи.

– Рядом со мной. Не снизу и не сверху. Теперь это действительно так, как должно было быть.

– Грядут трудные времена, – тихо говорит он.

– Я знаю, – соглашаюсь я, понимая, что он говорит не только о том факте, что нашего отца вот – вот найдут убитым в его постели, и мы собираемся свалить это на русских, но и из – за его собственной русской принцессы и того факта, что рак вернулся. – Но мы в этом вместе, верно?

– Всегда.

Когда я заползаю обратно в постель несколько минут спустя, веки Кэт приоткрываются.

– Ты рано встал.

– Я должен был поговорить с Лоренцо, – говорю я, скользя рукой по ее бедру и по ее заднице, притягивая ее к себе.

– О Лео? – шепчет она.

– Да, и еще кое – что.

– Что за материал?

Я целую ее в лоб.

– Тебе сейчас не о чем беспокоиться, котенок. Возвращайся ко сну.

– Я не хочу снова засыпать, – мурлычет она, проводя кончиками пальцев по моей груди и вниз, к поясу моих боксеров. – Если только ты не слишком устал?

Я чертовски устал, но я никогда не слишком устаю от того, что она предлагает.

– Совсем не устал.

– Я подумала, может быть, мы могли бы упокоить этого последнего демона? – тихо говорит она.

Я провожу носом по изгибу ее горла.

– Кэт, ты просишь меня трахнуть тебя в задницу?

– Ты будешь нежен?

– Настолько нежен, насколько я могу быть, но сначала, вероятно, будет немного больно. Мы можем подождать.

– Я не хочу ждать. Я хочу, чтобы ты был единственным, о ком я когда – либо думала, – говорит она хриплым от эмоций голосом.

– Это о твоем кошмаре?

– Наверное. Я думала о том, что сделал Лео и как он мог причинить боль тому, кого должен был любить. Это было у меня в голове перед тем, как я заснула, – она проводит кончиками пальцев по моей щеке. – Я знаю, ты никогда бы не причинил мне вреда, Данте. Подари мне какие – нибудь новые воспоминания, о которых я могу мечтать.

Мой член уже тверд при одной мысли о том, чтобы взять ее маленькую упругую попку. Я прижимаюсь губами к ее уху и провожу рукой между ее бедер.

– Сначала я должен сделать тебя милой, влажной и расслабленной.

– О да, пожалуйста.

Я заставил ее кончить дважды – один раз ртом, другой пальцами, и теперь она стоит на коленях, голова прижата к подушке, а ее сперма капает с ее киски, когда я смазываю свой член смазкой.

Она дрожит, когда я провожу рукой по ее заднице, но это от предвкушения, а не от ужаса. Тот факт, что я получаю это с ней, особенно учитывая, с чего началась наша история, – гребаная честь. За всю свою жизнь я никогда никем так не гордился, как ею.

– Ты все еще в порядке, котенок? – я держу свой член одной рукой, а другой хватаю ее за бедро.

– Да, – задыхаясь, выдыхает она, все еще находясь под кайфом от своих оргазмов.

Я прижимаю свой член к ее заднице, и она вздыхает, расслабляя мышцы, когда я толкаю кончик внутрь нее.

– Хорошая девочка, – успокаиваю я, проводя рукой по ее коже. – Ты так хорошо ко мне относишься.

– Ты чувствуешь себя таким большим, – стонет она.

– Если ты пытаешься потешить мое эго, чтобы я был с тобой помягче, это не сработает, – говорю я ей, и она тихо смеется. – Ты можешь взять меня. Я обещаю.

Я проникаю немного глубже внутрь, и мягкое мяуканье, вырывающееся из ее рта, в то время как мышцы ее задницы сжимаются и пульсируют вокруг моего члена, почти подводит меня к краю.

– О, черт, Данте, – стонет она, отстраняясь, чтобы я проскользнул немного глубже внутрь.

– Если это тебя хоть немного утешит, я долго не протяну в твоей маленькой тугой заднице, – ворчу я, проникая членом глубже.

Когда я просовываю руку между ее бедер и ввожу два пальца в ее киску, ее спина выгибается, и она издает крик, приглушенный подушкой. Когда я трахаю пальцами ее киску, ее мышцы расслабляются, позволяя мне проникнуть в нее почти полностью. Мне придется заставить ее взять мой член целиком, потому что я растягиваю ее так широко, что боюсь разорвать ее пополам. И мне нужно, чтобы она любила, когда я трахаю ее в задницу, потому что я хочу делать это постоянно, черт возьми.

– Я чувствую себя такой наполненной, – стонет она, отталкиваясь, прижимаясь ко мне, требуя большего.

– Ты полна мной, котенок. Мой член в твоей заднице, мои пальцы в твоей киске и мой ребенок в твоем животе. И ты никогда не выглядела более чертовски красивой.

– Черт возьми, – выдыхает она, когда ее киска накрывает меня своим жаром, и я знаю, что она так близка к краю, что это хорошо, потому что я в нескольких секундах от того, чтобы опорожнить свои яйца внутри нее.

– Кончи для меня, Кэт, – ворчу я, входя в нее и трахая ее пальцем, и, как мой хороший маленький котенок, она делает именно это, скуля мое имя, когда ее кульминация заставляет ее содрогаться. Я втираю в нее свое собственное освобождение, когда цепляюсь за ее бедра и перекачиваю все до последней капли в ее сочную задницу.

– Черт! – я задыхаюсь, когда мы заканчиваем, выхожу из нее и падаю на кровать. Обнимая ее рукой, я притягиваю ее ближе. – Ты в порядке?

– Да, это было… – она прикусывает губу.

– Невероятно? – я предлагаю.

– Я хотел сказать, эпические, но и невероятные произведения тоже.

– Я рад, что тебе понравилось, потому что я хочу сделать это снова, – я утыкаюсь носом в ее шею. – И, может быть, в следующий раз я смогу полностью проникнуть в тебя?

– Это было не до конца? Черт возьми, – она тихо хихикает.

Я целую ее в шею, вдыхая ее сладкий аромат, когда она прижимается ближе ко мне.

– Я люблю тебя, – шепчет она.

– Я тоже люблю тебя, котенок.

Эпилог

КЭТ

6 месяцев спустя

Стоя в дверях детской, я улыбаюсь, наблюдая, как Данте прижимает к груди нашу пятимесячную дочь Габриэллу. Она заснула в его объятиях, как это часто бывает. Он смотрит на нее с такой любовью и преданностью на лице, что кажется, мое сердце вот – вот разорвется.

Он целует ее в щеку, прежде чем уложить в кроватку, все это время нашептывая ей всякие нежности. Когда он поднимает глаза, чтобы увидеть меня, он качает головой и улыбается, прежде чем тихо выйти из ее комнаты и закрыть дверь.

Он обнимает меня за талию и прижимает к себе:

– Снова смотришь на меня, котенок? – спрашивает он, проводя носом по чувствительной коже моего горла.

– Я ничего не могу с этим поделать. Ты выглядишь так сексуально, когда ты в режиме папы.

– Режим отца?

– Ага, – шепчу я. – Супер секси.

Он откидывает мои волосы назад, собственнически кладет руку мне на затылок и заставляет мой живот трепетать:

– Что ж, я рад, что ты так думаешь, котенок, потому что я хочу заполнить весь этот дом нашими малышами.

– Весь дом? – спрашиваю я, притворяясь возмущенной. – Тогда я была бы беременна вечно.

– Я не против, – говорит он, пожимая плечами, прежде чем перекинуть меня через плечо и заставить меня взвизгнуть от смеха и удивления. Я быстро прикрываю рот, чтобы не разбудить Габриэллу.

Он шлепает меня по заднице:

– Как насчет того, чтобы начать прямо сейчас?

– Мы не можем. Я все еще кормлю грудью. Контрацепция самой природы, – напоминаю я ему, когда он несет меня в нашу спальню.

Пинком закрыв за собой дверь, Данте подходит к кровати и бросает меня на нее, заставляя меня смеяться еще громче.

– Может быть, – начинает он, снимая рубашку. – Если я трахну тебя достаточно, мы сможем обмануть природу?

– Ну, есть все возможности, которые могли бы сработать. Я имею в виду, грудное вскармливание не на сто процентов эффективно.

– Хм? – он скидывает туфли и начинает снимать брюки от костюма.

Я откидываюсь на кровать, когда он смотрит на меня, как недавно ставший веганом смотрит на вкусный рибай.

– Мы могли бы подождать, пока Габриэлла немного подрастет? – я предлагаю.

– Не – а, – он упирается руками в кровать и подползает ко мне. – Я хочу, чтобы вы залетели, миссис Моретти.

– У нас все еще не было нашего медового месяца, – напоминаю я ему.

– Выбери свое любимое место, и мы поедем в следующие выходные, – говорит он, пожимая плечами, подходя ближе.

– Вот так просто?

– Джоуи вполне способна присмотреть за Габриэллой несколько дней, а ты сможешь выразить достаточно эмоций на выходные.

Затем он целует мою лодыжку.

– Это не сработает, – настаиваю я, когда его поцелуи поднимаются все выше.

– Нет? – он поднимает взгляд и усмехается мне, когда его рука скользит вверх по моей другой ноге и под сарафан, пока его пальцы не касаются моих трусиков. – Как насчет этого?

– Нет, – я качаю головой и сжимаю губы.

Он отводит край трусиков в сторону и проводит подушечкой указательного пальца по моему клитору.

– Это? – спрашивает он со злой усмешкой.

– Нет, – говорю я со стоном, когда он просовывает палец внутрь меня. Я такая чертовски слабая, когда дело доходит до него.

Он нависает надо мной, опираясь на одно предплечье, пока нежно трахает меня пальцем.

– Как насчет того, чтобы мы обязательно отправились в этот медовый месяц на следующих выходных, и ты можешь просто дать мне знать, когда будешь готова, чтобы я втянул в тебя еще одного ребенка?

– Ты так умеешь обращаться со словами, – мурлыкаю я, обнимая его за шею и улыбаясь. Несмотря на то, как мы начинали, сейчас он заставляет меня чувствовать себя равной ему. Мы через многое прошли вместе, но все это только сделало нас еще сильнее. Узнать правду о том, что случилось с его отцом, было недостаточно даже для того, чтобы поколебать мою веру в этого человека. Он делает то, что у него получается лучше всего, чтобы защитить меня, и я люблю его за это. – Но это звучит как идеальный план.

– Просто знай, я все равно буду пытаться превзойти эти шансы каждый чертов день, Кэт.

– Ну, я была бы очень разочарована, если бы ты этого не сделал.

– Я чертовски люблю тебя, котенок, – рычит он, затем зарывается лицом в изгиб моей шеи и сосет и покусывает мою кожу, все время трахая пальцами мою киску.

Я впиваюсь ногтями в его спину, чувствуя, как под моими пальцами напрягаются его мощные мышцы, и удивляясь тому, как мы двое оказались здесь. Что бы жизнь ни подбросила нам в будущем, мы сможем справиться с этим вместе.

– Я тоже люблю тебя, vita mia.