Текст книги "Данте (ЛП)"

Автор книги: Сэди Кинкейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Он моргает, глядя на меня, его глаза такие темные, что я едва вижу его зрачки. Затем звонит его чертов телефон, привлекая его внимание:

– Мне действительно нужно ответить, – говорит он.

– Конечно, знаешь, – говорю я с тяжелым вздохом, прежде чем встать и выйти из кабинета. В моих глазах стоят слезы, но я смахиваю их, потому что отказываюсь тратить их еще больше на этого засранца.

Выйдя из душа, я вытираюсь мягким полотенцем, прежде чем надеть свою новую хлопчатобумажную пижаму. Джоуи помогла мне выбрать несколько штук в Интернете, и их доставили сегодня утром. Мне было не особенно удобно тратить деньги Данте, но какой у меня выбор, если он настаивает на том, чтобы держать меня здесь, а мне нечего надеть.

Когда я захожу в спальню, я удивленно моргаю, увидев, что он стоит у кровати без рубашки, засунув руки в карманы костюмных брюк.

– Что ты здесь делаешь так рано? – спрашиваю я, пересекая комнату, отводя глаза от его подтянутого тела, потому что из – за этого у меня падает по меньшей мере сотня баллов IQ.

– Ты хотела поговорить, верно?

– Думаю, я сказала все, что должна была сказать раньше, – холодно говорю я, проходя мимо него, но он хватает меня за запястье, останавливая на полпути.

– Так, может быть, ты можешь просто послушать? – говорит он тем низким, рычащим тоном, от которого веет угрозой и сексуальной привлекательностью. Я дрожу от его прикосновения, когда он притягивает меня ближе к себе. – Если ты ждешь, что я извинюсь за то, что привел тебя сюда в тот день, Кэт, этого никогда не произойдет.

Я должна была догадаться, что такой человек, как он, не знает значения слова "прости”.

– Потому что я ни о чем из этого не жалею. И я бы сделал это снова миллион раз.

– Ты бы сделал это? – шепчу я, когда жар разгорается под моей кожей.

Его брови хмурятся, когда его глаза впиваются в мои.

– Да. Так что я никогда не пожалею о том, что взял тебя.

– Ну, по крайней мере, теперь я это знаю, – говорю я, пытаясь казаться спокойной и собранной, хотя мой пульс учащается.

– Но я сожалею о том, как я обращался с тобой, котенок, – шепчет он, убирая влажную прядь волос с моего лица. – Ты заслуживаешь лучшего. Я буду лучше.

Я моргаю, глядя на него, пораженная его признанием и его честностью, но он так легко не отделывается.

– Да, – соглашаюсь я. – Так намного лучше.

– Я хочу сделать это с тобой, Кэт. Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной, и не потому, что мое эго пострадало бы, если бы ты ушла, а потому, что с тобой моя жизнь становится лучше.

– А как насчет моего будущего, Данте? Как оно выглядит для меня? Навеки твоя любовница, неспособная покинуть этот дом?

Пальцы, сжимающие мое запястье, сгибаются, когда он усиливает хватку.

– Не моя любовница. Ты будешь моей женой.

– Твоя жена? – я громко смеюсь, потому что это, должно быть, какой – то розыгрыш.

– Моя жена, – повторяет он, четко выговаривая каждое слово.

– Я не выхожу за тебя замуж.

– И я не хочу, чтобы у моего ребенка родился кто – то другой, кроме Моретти во всех смыслах этого слова.

– Иисус Христос, – я пытаюсь вырвать свою руку из его хватки, но он не позволяет мне. – Ты в курсе, что мы больше не живем в 50–х, верно? – огрызаюсь я.

– Это не подлежит обсуждению, Кэт. Моя семья основана на традициях и наследии, и я не позволю, чтобы были какие – либо сомнения по поводу первого ребенка, родившегося в следующем поколении. Ты будешь моей женой к тому времени, как родится наш ребенок.

Я смотрю на него, открыв рот. Он серьезен? Данте Моретти намерен сделать меня своей женой – с моего согласия или без него?

– Ты просила меня дать ответы на некоторые вопросы о твоем будущем, так почему же ты все еще находишь способ противостоять мне?

– Потому что это делается со мной, как будто у меня нет выбора в этом вопросе, Данте. Я вообще ничего не контролирую.

Он вздыхает и отпускает мое запястье, раздраженно проводя руками по своим волосам.

– Ты носишь моего ребенка, Кэт. Когда ты забеременела, это изменило наши жизни, и теперь от этого никуда не деться.

Я знаю, что в его словах есть смысл. Данте не тот парень, с которым можно завести ребенка и рассчитывать на счастливое раздельное совместное воспитание. Семья для него – это все, и он ни за что не позволил бы своему ребенку жить где – либо, кроме как под защитой своего особняка. И я знаю, что это самое безопасное место для сына или дочери главы "Коза Ностры", но все равно больно осознавать, что моя судьба решена.

– А как насчет всего остального? Как твоя жена, я остаюсь здесь пленницей? Никогда не смогу уйти?

– Нет, как моя жена, ты будешь хозяйкой этого дома. Ты сможешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится…

– Я буду? – я прерываю его, внезапно воодушевленный перспективой некоторой свободы.

– В пределах разумного, Кэт, – говорит он строгим и командным голосом. – Мне все равно нужно будет знать, куда ты направляешься, и с тобой всегда будет охрана.

Я хмуро смотрю на него, и он прищуривает глаза, прежде чем добавить:

– Для твоей безопасности, а не потому, что я думаю, что ты сбежишь.

– Как ты можешь быть так уверен, что я не сбегу? – шепчу я, не в силах противостоять вызову.

Он делает шаг вперед, пока его тело не прижимается ко мне.

– Потому что ты бы никогда не оставила нашего ребенка. И если ты когда – нибудь попытаешься уехать с нашим ребенком, ты знаешь, что я бы превратил эту землю в пепел, чтобы вернуть вас обоих ко мне.

Жар разгорается под моей кожей. Его собственничество – красный флаг для меня, по крайней мере, так и должно быть, так почему же это заставляет меня чувствовать себя такой могущественной и защищенной? Почему мысль о принадлежности этому мужчине заставляет меня чувствовать себя в большей безопасности, чем когда – либо в моей жизни? Не говоря уже о огне в его глазах, когда он говорит подобные вещи, вызывает у меня желание обхватить ногами его талию.

– Это твоя идея предложения? – вместо этого я спрашиваю.

– Вроде того, – говорит он со злой усмешкой.

Я втягиваю нижнюю губу в рот, глядя в его темные глаза. Он проводит рукой по моему боку, пока не достигает подола моего топа:

– Что это, черт возьми, такое, котенок?

Я смотрю вниз на свою новую ночную рубашку.

– Пижама?

Он выгибает бровь:

– Откуда ты их взял?

– Эм, тот бутик, на который у тебя есть кредитная линия. Джоуи помогла мне. Я собиралась спросить тебя, могу ли я их купить, но ты был занят, и мне нужно было.

– Меня не волнует, что ты потратила деньги, Кэт, – рычит он, лаская меня по щеке. – Ты можешь потратить все, что тебе нужно. Я собирался посоветовать тебе купить новую одежду, но меня волнует, что ты купила это чудовище.

Я смотрю на безобидную одежду. Она из мягкого матового белого хлопка с едва заметным рисунком в виде сердечка. Вряд ли это чудовище.

– Они закрывают слишком большую часть твоего прекрасного тела, и я никогда не хочу видеть их снова.

О. Они действительно покрывают все, кроме моих рук, ног и головы.

– Ну, они также предназначены для того, чтобы сидеть в кабинете, смотреть телевизор или ходить на завтрак по утрам, – говорю я, пожимая плечами. – И они мне вроде как нравятся

Он теребит подол, пока его взгляд скользит по моему телу:

– Полагаю, от них может быть какая – то польза, но они не для моей постели, – он начинает стягивать топ через мою голову.

– Я собиралась посмотреть телевизор с Джоуи, – слабо протестую я, даже когда поднимаю руки в знак согласия.

– Макс и Джоуи смотрят фильм. Она не будет возражать.

– Меня так легко заменить, – говорю я с преувеличенным вздохом.

Он стягивает с меня топ и бросает его на кровать, прежде чем прижаться губами к моему уху:

– Не мне, котенок.

Его теплые руки скользят по моей спине, пока не опускаются под пояс моих брюк. Когда его пальцы касаются моей голой задницы, он поднимает голову и выгибает бровь, глядя на меня:

– Без трусиков?

– Они мне не нужны с пижамой, – бормочу я, когда жар приливает к моим щекам.

Низкое рычание вырывается из его горла, когда он осыпает поцелуями мою шею, натягивая штаны на бедра:

– Мой непослушный маленький котенок.

Когда мягкий хлопок ложится лужицей у моих ног, Данте поднимает меня, обхватывает ногами за талию и несет к комоду, прежде чем усадить на него. Он просовывает руку между моих бедер, проводит пальцем по моим складочкам и заставляет меня тихо стонать.

– Всегда такая влажная для меня, – шипит он сквозь стиснутые зубы.

Я провожу ладонью по его твердому члену, который натягивается на молнию брюк от костюма:

– Для меня всегда так тяжело.

– Хм. Всегда, – рычит он, его губы скользят по моей коже, прежде чем он достигает моей груди и втягивает сосок в свой горячий рот, щелкая языком по твердому пику, когда он засовывает два пальца в мою киску.

– Господи, Данте, – выдыхаю я, когда влажный жар разливается между моих бедер. Я возлюсь с его ремнем и молнией, расстегивая их, пока не могу проникнуть внутрь и взять в руки его напряженный член. Обхватываю пальцами его толстый ствол, сжимаю, и он чертыхается, загибая пальцы внутри меня и заставляя мои бедра дрожать. Обвивая руками его шею, я наклоняю бедра, пока его твердая длина не прижимается к моей киске.

Он хватает меня за волосы с корнем, оттягивая мою голову назад, пока мое горло полностью не обнажается перед ним. Моя спина выгибается, когда он проводит зубами по моей чувствительной коже, вводя кончик своего толстого члена внутрь меня, пока я не начинаю хныкать от бесстыдной потребности.

Одной рукой обнимая меня за талию, он удерживает меня на месте, мучительно близко к нему, но все еще слишком далеко.

– Данте, пожалуйста, – стону я, пытаясь сдвинуть бедра и заставить его скользнуть глубже в меня.

– Скажи мне, что хочешь выйти за меня замуж, Кэт. Скажи это, и я отдам тебе свой член.

– Перестань быть мудаком.

– Скажи мне, – он продвигается немного дальше, и мои стены сжимают его, прежде чем он снова выходит.

Я вцепляюсь ему в спину. Моя киска пульсирует, и мое ядро сжимается от потребности быть заполненным им.

– Я думала, у меня не было выбора в этом вопросе, – напоминаю я ему.

– Ты не понимаешь, котенок, но я все равно хочу услышать это от тебя. Всего несколько слов, и я наполню твою маленькую тугую киску.

– Нет, – выдавливаю я слово. – Просто трахни меня. Пожалуйста.

Он проводит носом по моему горлу, глубоко вдыхая.

– Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу погрузиться в тебя, Кэт, но я не сделаю этого, пока ты не скажешь мне то, что я хочу услышать.

Я обхватываю его ногами, погружая пятки в мышцы его задницы, но он остается удручающе стойким. Мои ногти царапают твердые мышцы его спины. Моя кожа горит, а боль между бедер такая сильная, что я едва могу ясно мыслить – и, конечно, это единственное объяснение словам, которые срываются с моих губ.

– Да, я хочу жениться на тебе.

– Хорошая девочка, – рычит он, покачивая бедрами, и полностью погружается в меня, заполняя меня по самую рукоятку.

Поток воздуха наполняет мои легкие, когда удовольствие и облегчение разливаются по моему телу.

– О, это так приятно, – громко стону я.

– Ты не представляешь, как сильно мне нравится тот факт, что я могу держать тебя в узде с помощью секса, Кэт, – он мрачно смеется.

– Ты этого не делаешь, – хнычу я.

– Да, делаю. Поскольку ты так чертовски изголодалась по моему члену, котенок, ты сделаешь все ради обещания того, что я буду внутри тебя.

– Ты дьявол, и я ненавижу тебя, – тяжело дыша, я притягиваю его ближе.

– Я знаю, vita mia. (перевод: моя жизнь)

Я хочу спросить его, что он только что сказал, но он накрывает мои губы своими, и его язык скользит в мой рот, заглушая мой вопрос поцелуем, таким страстным и огненным, что у меня почти перехватывает дыхание.

Глава 33

Кэт

Джоуи красит ногти на ногах, когда я захожу в кабинет.

– Привет.

– Привет, – отвечаю я, садясь на диван рядом с ней, беру бутылочку лака для ногтей, которым она пользуется, и рассматриваю этикетку. Вишневая бомба. Я улыбаюсь. Она определенно похожа на вишневую бомбу, в то время как я больше предпочитаю бледно – розовую или нежно – карамельную. Хотя иногда я бы и сама хотела быть вишневой бомбой.

– Ты хочешь, чтобы я накрасила и тебе? Ты знаешь, что пройдет совсем немного времени, и ты не сможешь дотянуться до пальцев ног?

Я потираю рукой свой увеличивающийся живот:

– Кажется, я по – настоящему растолстею, – я хихикаю. – Особенно потому, что каждое утро мне хочется блинчиков и вафель.

– Блинчики и вафли? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне с выражением притворного ужаса на лице. – Девочка, ты будешь размером с дом, – она смеется еще громче, возвращаясь к покраске ногтей. – Я уверена, что мой брат все еще будет смотреть на тебя с этим дурацким влюбленным выражением на лице, – говорит она, прежде чем издать притворный рвотный звук.

– У него не тот взгляд, – настаиваю я, потому что никогда его не видела. Она сосредотачивается на пальцах ног, поэтому я продолжаю говорить. – Ну, в любом случае, он вроде как застрял со мной сейчас, даже если я стану размером с дом.

– Хм.

Я делаю глубокий вдох, с трудом веря словам, которые вот – вот слетят с моих губ.

– Потому что мы собираемся пожениться.

– О, наконец – то он рассказал тебе об этом, – говорит она.

– Что ты имеешь в виду? Не хочешь ли ты сказать, что он пригласил меня?

– Сказал. Спросил. То же самое.

– За исключением того, что это не так, – настаиваю я. – Как давно ты знаешь?

– Хм. Может быть, несколько недель. С тех пор, как он сказал нашему отцу, что ты беременна. Как только он узнал… – она замолкает.

– Как только он узнал, что? Почему я всегда кажусь последним человеком, который хоть что – то понимает?

– Он сказал Данте, что должен жениться на тебе или убить тебя, – она произносит это так небрежно, как будто это совершенно обычная вещь, которую можно сказать и сделать.

– Он что?

Она тихо вздыхает, прежде чем повернуться и посмотреть на меня:

– Наш папа вроде как гигантский засранец. Не беспокойся об этом. Данте сделал мудрый выбор, верно?

– Значит, все это время он взвешивал эти два варианта? – огрызаюсь я, недоверчиво качая головой.

Она издевается:

– Он всегда собирался жениться на тебе, потому что никогда бы не поступил по – другому.

Я складываю руки на груди и хмуро смотрю на нее:

– Ну что ж, разве я не счастливчик?

– Кэт, моя семья ненормальная. Они занимаются таким дерьмом. Такие женщины, как мы, – граждане второго сорта. Мы не имеем права голоса в нашей собственной жизни.

Я хмурюсь еще сильнее. Я не хочу этого ни для себя, ни для Джоуи. Я определенно не хочу этого для своего ребенка.

– Чем скорее ты к этому привыкнешь, тем легче тебе будет все.

Она возвращается к своим ногтям на ногах, и я хмурюсь, чувствуя, что ковер снова выдернули из – под меня. Этим утром я хотела выйти замуж за Данте. Даже притом, что он признал, что у меня не было выбора, я могла видеть способ построить с ним какую – то жизнь. Но не больше.

Я крадусь по коридору к офису Данте, проскакиваю мимо вооруженного охранника и открываю дверь, прежде чем он успевает отреагировать. Я думаю, он ждал нашего обычного вежливого обмена репликами, прежде чем сказать мне, что великого мистера Моретти нельзя беспокоить. Не сегодня, сатана!

Данте вскидывает голову, когда я врываюсь в его кабинет.

– Простите, босс, она просто… – запинается охранник.

Данте пристально смотрит на меня, его глаза не отрываются от моих, когда он приказывает своему охраннику выйти и закрыть дверь.

– Я только что рассказала Джоуи о нашей помолвке, – рычу я на него, готовая переползти через его стол и влепить пощечину его высокомерной, самонадеянной физиономии.

– И?

Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, потому что чувствую, что вот – вот взорвусь от не сдерживаемой ярости.

– И она рассказала мне все об ультиматуме твоего отца.

Он вздыхает и закрывает глаза.

– Так значит, это правда? Ты должен был жениться на мне или убить меня, не так ли? – кричу я, делая еще один шаг к его столу, не в силах больше сдерживать свои эмоции.

– Все не так просто, – говорит он напряженным и низким голосом.

– Полагаю, ты думаешь, я должна быть благодарна, что ты выбрал первое, верно? – он встает, отодвигая свой стул, но я продолжаю. – Ты произнес целую речь о том, чтобы выйти за тебя замуж и обеспечить мое будущее, когда ты сделал этот выбор только потому, что твой отец заставил тебя. Думаю, если бы я не была беременна твоим первенцем, тебе было бы гораздо проще принять решение? Просто убить меня и перейти к следующему?

Его темные глаза сужаются, когда он смотрит на меня.

– И это своего рода твой стиль, верно? Когда они становятся слишком проблематичными, просто отбрасывай их в сторону, как мусор? Это то, что случилось с твоей последней невестой?

Его челюсть тикает от раздражения:

– Хватит, – говорит он низким, но сочащимся угрозой голосом, но я его больше не боюсь. Я не буду вести себя тихо, как хорошая маленькая заложница, которой он меня научил быть.

– Твой отец выдвинул тебе тот же ультиматум, что и Николь? Убей ее или женись на ней?

Вены на его шее вздуваются, когда он сжимает кулаки по бокам.

– Ты сначала решил жениться на ней, а потом понял, что другой вариант тебе больше подходит, в ночь перед свадьбой, Данте? Поэтому ты убил ту бедную женщину?

– Я сказал достаточно, Кэт, – предупреждает он меня, но я слишком поглощена своим гневом и глубоким чувством предательства.

– Она тоже была беременна? – я шиплю.

Он ударяет кулаками по столу с такой силой, что, кажется, вся комната сотрясается, а бумаги с его стола разлетаются по полу:

– Хватит!

Я вздрагиваю, делая шаг назад, ожидая, что он придет за мной. Но вместо этого он откидывается на спинку стула:

– Тебе это никогда не надоедает? – говорит он со вздохом.

Я хмуро смотрю на него:

– От чего? Я устал от многих вещей, так что тебе придется быть немного конкретнее.

– Бороться со мной во всем. Каждый божий день находить что – то новое, чтобы злиться на меня?

Я открываю рот и в шоке моргаю, глядя на него:

– Разве ты и твоя семья не устали находить способы вывести меня из себя? – я возражаю. – Ты попросил меня выйти за тебя замуж только для того, чтобы твой отец не заставил тебя убить меня и нашего ребенка вместо этого, и я не должна злиться из – за этого? Я должна перевернуться с ног на голову и быть благодарным за то, что ты не такой жестокий и ужасный человек, каким мог бы быть? Это верно?

– Мой отец долгое время ни к чему меня не принуждал, Кэт.

– Я не верю тебе, Данте. Я не верю ни одному слову, слетающему с твоих уст, потому что каждый раз, когда я нахожу способ помириться с тем, что, черт возьми, происходит между нами, ты бросаешь мне огромный вызов.

Он смотрит на меня, не дрогнув.

– Но на этот раз все кажется еще хуже, потому что на этот раз я тебе поверила, – я вытираю глаза, когда они наполняются слезами.

Его язык высовывается, когда он облизывает нижнюю губу.

– И теперь я узнаю, что мы вообще не замешаны в этом. Я ни в чем из этого не участвую. Здесь только ты и твоя семья и все, что лучше для империи Моретти. Итак, поздравляю, Данте, ты наконец победил. Я сдаюсь. Ты побежден. Ты делаешь все, что, черт возьми, захочешь, а я буду стоять рядом, кивать и улыбаться, как идеальная женушка. Если это то, что нужно, чтобы оставаться здесь, чтобы я могла видеть, как растет мой ребенок, то да будет так.

Его глаза темнеют, как будто то, что я сказала, каким – то образом причинило ему боль. Прежде чем он успевает ответить мне еще одной репликой, я выхожу из его кабинета. Тот факт, что он даже не пытается остановить меня, только еще больше доказывает мою точку зрения.

Глава 34

Данте

Дверь за ней закрывается, и я сижу в ошеломленной тишине. Она говорит, что я победил, так почему же я чувствую себя так, словно только что проиграл? Потому что я не хочу побеждать с ней, и определенно не таким образом. Видеть ее такой сломленной – это как будто осколок льда пронзает мое сердце.

Я мог бы придушить свою сестру за то, что она рассказала Кэт о нелепом ультиматуме моего отца. Джоуи вызывает здесь слишком много драмы. Мне нужно найти ей какое – нибудь занятие, чтобы занять ее, пока она не свела мою будущую жену, а по умолчанию и меня, с ума.

Джоуи находится в логове, когда я нахожу ее несколько минут спустя.

– Привет, – говорит она с усмешкой, когда я вхожу в комнату, совершенно не обращая внимания на бойню, которую она устроила в моей жизни сегодня.

Я сажусь в кресло:

– Почему ты так жестока к ней, Джоуи?

Она моргает, глядя на меня:

– Жестока к кому?

– Гребаная мать Тереза, – огрызаюсь я. – Кэт, очевидно. Кого, черт возьми, ты думаешь, я имею в виду?

– Я не жестока к ней. Я чертов луч солнца, – огрызается она в ответ.

– Так какого черта ты рассказал ей о папе? О том, что он сказал о женитьбе на ней?

– О, – она морщится, завинчивая крышку на бутылочке с лаком для ногтей. – На самом деле я не делала этого специально. Это просто как – то само собой вырвалось.

– Ну, она чертовски зла на меня из – за этого, и она… – я вздыхаю.

– Она что?

Я сглатываю, когда эмоции подкатывают к горлу:

– Она действительно расстроена. На этот раз я действительно облажался.

– Ты все время облажаешься, когда дело касается ее. Вы двое ссоритесь и миритесь. Это вроде как в твоем духе.

Я провожу рукой по волосам и откидываюсь на мягкую спинку кресла:

– Я не думаю, что смогу так легко все исправить, Джоуи.

– Почему? Что она сказала?

– Она думает, что я женюсь на ней только потому, что у меня нет выбора. Она упомянула Николь. Она спросила меня, поставил ли мне папа такой же ультиматум, когда я согласился жениться на ней.

– Ой.

– Затем она спросила, беременна ли Николь тоже.

Джоуи морщится:

– Двойной ай.

– Именно, – я провожу руками по волосам и вздыхаю.

– Итак, ты сказал ей правду? – спрашивает она, как будто это было так просто.

– Ты знаешь, что я не могу. Пока нет.

– Ты ей не доверяешь?

Когда моя сестра не ведет себя как стерва, с ней приятно поговорить:

– Я не знаю. Она не из нашего мира, Джоуи. Если бы она знала все…

– Я понимаю. Но альтернатива в том, что она ненавидит тебя за то, что, по ее мнению, ты сделал.

– Лучше, чем ее ненависть ко мне за то, что я на самом деле сделал.

– Возможно. Но я полагаю, что если она тебя уже не ненавидит, то ничто не сможет этого изменить.

– Но она действительно ненавидит меня, Джоуи.

– О, не будь таким драматичным. Конечно, она этого не делает. Но есть простое решение твоей текущей проблемы.

– Есть?

– Да, – говорит она, закатывая глаза.

– Тогда просвети меня, сестренка.

– Забудь пока о ситуации с Николь. Кэт думает то, что думает, и она все равно любит тебя. Так что это о том, что она думает, что ты на самом деле не хочешь на ней жениться. Так докажи, что ты это делаешь, Данте.

– Как? Она сказала, что больше не верит ни единому моему слову.

– Так что помолчи, осел.

Я стону и опускаю голову на руки:

– Прекрати говорить загадками, Джоуи.

– У тебя все еще есть старое бабушкино кольцо, верно?

– Да.

– Ты знаешь, что эта штука волшебная?

– По – видимому, так, – говорю я, чувствуя проблеск надежды, несмотря на то, что никогда не верила в подобные сказки.

– Так получилось, что я знаю, какое любимое блюдо Кэт. Это чизкейк с соленой карамелью из пекарни Моны.

Я смотрю на часы и вздыхаю:

– Они закрываются через час, а мне нужно кое с чем разобраться.

Как по команде, Максимо заходит в комнату, чтобы напомнить мне, что мне нужно уйти.

– Тогда я ухожу, – взволнованно говорит Джоуи. – Поскольку я частично ответственен за этот беспорядок, позволь мне помочь его исправить?

– Я не могу выделить достаточно людей, чтобы забрать тебя и охранять дом прямо сейчас.

– Макс может забрать меня, – говорит она, одаривая его своими лучшими щенячьими глазами. – Ты можешь делать свое дело без него, верно?

Я смотрю на Максимо, который смотрит на меня в замешательстве.

– Это для Кэт, Данте, – напоминает мне Джоуи.

– Ты думаешь, ты вообще смогла бы добраться туда вовремя? – я спрашиваю ее.

– Если мы сейчас уйдем, – говорит она, вскакивая с дивана.

– Куда, черт возьми, мы направляемся? Максимо прерывает нас.

– Пекарня, – отвечает Джоуи. – Но она закрывается меньше чем через час.

– Нам пришлось бы взять байк, – добавляет Максимо, и глаза Джоуи загораются, как рождественская елка.

Я смотрю на человека, которому доверяю больше, чем кому – либо другому в мире:

– Ты позаботишься о ней?

– Я всегда так делаю, Ди, – говорит он, нахмурившись.

– Прекрасно. Пойди принеси мне чизкейк, а я попрошу Софию приготовить лучшую лазанью в ее жизни.

– Происходит что – то серьезное? – Максимо спрашивает, нахмурившись.

– Данте собирается сделать Кэт предложение с бабушкиным кольцом, – говорит Джоуи, хлопая ресницами.

Максимо ухмыляется:

– Вовремя, компаньон.

Глава 35

Кэт

– Привет, Кэт, – беззаботно говорит Джоуи, заходя в библиотеку, где я просидела большую часть дня, изо всех сил стараясь читать, но так отвлеклась, что, кажется, прочитала одну и ту же главу полдюжины раз и до сих пор не могу вспомнить, почему героиня так разозлилась на своего босса. Держу пари, это не потому, что его заставляют жениться на ней вместо того, чтобы убить.

– Привет, – говорю я со слабой улыбкой.

– Данте спросил, не могла бы ты встретиться с ним в столовой?

– Я не голодна, и я в середине действительно хорошей книги.

Она сочувственно улыбается мне:

– Я была зла раньше. Мне здесь так скучно, и я позволила своему гневу на мою собственную ситуацию затуманить твой. Правда в том, что мой отец, возможно, и относится к женщинам как к гражданам второго сорта, но мои братья – нет. Они, возможно, чересчур опекают, – она разводит указательный и большой пальцы на дюйм друг от друга, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. – И я знаю, что Данте может быть ослом, но он попросил меня прийти за тобой. И что? – говорит она, пожимая плечами.

– А если я не буду подчиняться каждому его приказу?

– Он, без сомнения, войдет сюда и сам отнесет тебя в столовую.

Я игнорирую ее и возвращаюсь к своему чтению. Она садится рядом со мной на огромный диван, сцепив руки перед собой:

– Пожалуйста, Кэт. Ради меня, если не ради Данте. Я обещаю, что это что – то приятное.

– Приятное и твой брат не вписываются в одно предложение, Джоуи.

– Давай, – она тихо смеется, протягивая мне руку.

– Прекрасно, – говорю я со вздохом, откладывая книгу.

Я иду за Джоуи по коридору. От нее веет нервной энергией. Что, черт возьми, происходит?

Она останавливается у двери в столовую и поворачивается ко мне:

– Я знаю, что у него действительно хреновый способ показать это, но Данте сделал бы для тебя все, Кэт, – затем она наклоняется вперед и быстро чмокает меня в щеку, прежде чем открыть дверь. – Чудесно проведите время.

Она уходит, и я вхожу в комнату. Данте сидит за обеденным столом, одетый в черную рубашку и черные брюки от костюма. Рукава его рубашки закатаны, обнажая огромные, покрытые татуировками предплечья. Я так сосредоточена на нем, что мне требуется мгновение, чтобы увидеть лепестки белых роз, разбросанные по столу, и свечи, стратегически расставленные по всей комнате. Он встает, когда видит меня, и внезапно я чувствую себя очень раздетой в своих леггинсах для беременных и майке, не говоря уже о старом кардигане, который когда – то принадлежал моей маме. Да, именно столько лет некоторым моим вещам.

– Что все это значит? – я спрашиваю его, нахмурившись.

– Кажется, это называется ужин, – говорит он, выдвигая стул напротив себя и указывая мне сесть.

Я сажусь на предложенный стул и только тогда вижу восхитительное предложение мира, стоящее в центре стола. Я наклоняюсь и внимательно рассматриваю чизкейк своей мечты.

– Это от Моны?

– Так и есть.

– Как ты узнал о моем фетише на соленые карамельные чизкейки?

– Джоуи рассказал мне, – отвечает он, садясь.

– Конечно. Я рассказал ей об этом некоторое время назад. Хотя я и не предполагала, что она продаст меня тебе.

Вспышка раздражения мелькает на его лице, но когда он видит мою усмешку, она исчезает:

– Она не предавала тебя. Она на самом деле сказала мне, каким мудаком я был.

Мои глаза сужаются, когда я смотрю на него:

– Серьезно?

– По – настоящему.

– Она мне всегда нравилась.

– Лгунья, – говорит он, подмигивая, и мое сердцебиение учащается. Почему большую часть времени он должен вести себя как такой высокомерный инструмент, когда он может быть таким?

– Итак, можно мне кусочек? – спрашиваю я, протягивая руку к ножу в центре стола.

– Как насчет того, чтобы сначала поужинать? София готовит твое любимое блюдо.

– Ее потрясающая лазанья? – я стону, когда мой желудок громко урчит.

– Да.

– Тогда я могу подождать, – кладу руки на стол перед собой.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он, его глаза сузились, когда он пристально наблюдает за мной.

Я тереблю изодранный край своего старого кардигана. Сейчас я чувствую себя совсем не красивой, но жар в его взгляде говорит мне, что он не лжет. Это заставляет меня ерзать на своем стуле. Черт возьми, я так легко поддаюсь ему.

Как будто читая мои мысли, он тихо смеется:

– Что? – я сжимаю бедра вместе под столом.

– Мне нравится, как ты краснеешь всякий раз, когда я делаю тебе комплимент, котенок.

Я опускаю взгляд на стол, и мой румянец становится еще гуще:

– Это смущает.

– Это восхитительно.

Я сглатываю, позволяя своему пристальному взгляду вернуться к нему. То, как он все еще смотрит на меня, никак не уменьшает жар на моих щеках или между бедер. К счастью, София входит в столовую с огромным блюдом лазаньи и разрушает чары, которыми он меня околдовал.

Кладя руки на живот, я тихо стону:

– Думаю, я съела слишком много.

– Ты почти не съела чизкейк, – отвечает Данте, наблюдая за мной с другого конца стола.

– Потому что это больше, чем моя голова. Ты должен был съесть кусочек.

– Я не ем сладкого, – отвечает он со злой усмешкой. – Ну, кроме тебя, котенок.

Я краснею от его слов. Нам удалось провести очень вежливый, граничащий с приятным ужин, без каких – либо разговоров о сексе или другом огромном слоне в комнате – нашей предстоящей свадьбе.

– Тебе просто нужно было пойти туда, не так ли? – я шепчу, кладя прохладную руку на свою раскрасневшуюся щеку.

– Я не могу не пойти туда с тобой, – говорит он, теперь его тон низкий и серьезный. От этого по моим предплечьям бегут мурашки, а внутри все становится жидким. Рядом с ним я такая рабыня своих гормонов, особенно теперь, когда я беременна. Как будто мое тело каким – то образом подключено к его телу.

Я тереблю выбившуюся нитку на рукаве моего кардигана, потому что внезапно воздух снова становится напряженным, заряженным электричеством и сексом. Он отодвигает свой стул и подходит к моей стороне стола. Я ожидаю, что он поднимет меня и швырнет на обеденный стол, потому что, похоже, именно так заканчиваются наши встречи, подобные этой. Но вместо этого он падает на колени.