355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Себастьян де Кастелл » Тень рыцаря » Текст книги (страница 9)
Тень рыцаря
  • Текст добавлен: 5 января 2021, 16:30

Текст книги "Тень рыцаря"


Автор книги: Себастьян де Кастелл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

Глава тринадцатая
Горячка святого

Мы остановились на ночлег в маленькой гостинице в двадцати милях от Карефаля. Все проводили вечер в общем зале внизу, но мне не хотелось общаться. Так что первым, с кем я поговорил после отъезда из Карефаля, оказался мой умерший король.

На нем были красные парчовые одежды – подарок посла одной маленькой нищей страны, лежащей за восточными пустынями. Полы, слишком длинные для короля, не отличавшегося высоким ростом, волочились по земле, да и отделка казалась чересчур роскошной для него, поэтому Пэлис – пока был жив – носил эти одежды лишь тогда, когда хотел досадить какому-нибудь дворянину, потребовавшему личной аудиенции.

– Это сбивает их с толку, – сказал Пэлис в моей галлюцинации.

– Да никого это не сбивает с толку, – возразил я. – Просто все считают тебя полоумным.

Он улыбнулся.

– Так в чем разница?

Вопрос меня озадачил. Король всегда так делал: он превращал оскорбления в свой адрес в неоспоримые доказательства своего ума. В свою защиту должен сказать, что нита, видимо, не только парализовала мое тело, но и повлияла на разум.

– Может, стоило надеть их, когда герцоги пришли убить тебя? – наконец вымолвил я.

– Это в план не входило. Я… – Король закашлялся, как обычно.

У него часто были простуды и лихорадки. Я воспользовался случаем.

– О! Значит, ты планировал, что тебя убьют? А как насчет того, что случится после твоей смерти? Это входит в твой план? Ты послал меня разыскивать свою наследницу, даже не сказав, что она у тебя есть. А вдруг бы я никогда ее не нашел?

Король продолжал кашлять. Я подождал немного, но кашель никак не утихал, и отчего-то меня это очень раздражало.

– Вдруг бы я никогда ее не нашел? – повторил я. – Вдруг Патриана смогла бы убить всех твоих так называемых чароитов? Да и вообще, кто называет своих бастардов чароитами? Неужели тебе было так важно, чтобы я понятия не имел, с какой целью ты меня отправил в путь? А как насчет остальных плащеносцев? Неужели они все еще скитаются по стране, пытаясь понять приказы, которые ты им дал?

Король улыбался, но продолжал кашлять. Из рукава он извлек красный платок и утер рот. Когда он сунул его обратно, я заметил темное пятнышко, но так и не смог разобрать, что это: кровь или ткань просто потемнела от слюны. Кашель все еще продолжался.

– И что мне делать теперь? – продолжал я разглагольствовать. – Ты только погляди на меня. – Король не обращал на меня внимания, и я закричал: – Погляди на меня! Я парализован! Пара минут здесь, пара минут там, какая разница? Думаешь, я совсем болван? Думаешь, я не вижу, что с каждым днем мне становится все хуже? Нита не уходит из тела, я скоро умру!

Король Пэлис кашлял все громче, звук затопил мои уши и разум, и в его кашле тонули мои слова.

– Что будет, если я не смогу посадить Алину на престол прежде, чем это случится? Что тогда? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

В горле саднило от крика – странно, я ведь только представлял себе весь разговор.

Наконец король перестал кашлять.

– Я же уже сказал тебе, – начал он, но из левого уголка рта потекла тоненькая струйка крови.

Он утерся платком, затем аккуратно сложил его и сунул в рукав. Выпрямился и поглядел мне прямо в глаза.

– Ты предашь ее, Фалькио.

– Почему ты продолжаешь повторять это? Зачем мне ее предавать? – Мне хотелось ударить кулаком обо что-нибудь, но я не мог. Постепенно галлюцинация растворялась, превращаясь в реальность.

Фигура Пэлиса исчезала, в глазах мелькали свет и тьма. Даже в моих галлюцинациях ему не хватало истинного королевского величия.

– Ты опять задаешь неправильные вопросы, Фалькио.

– А какой вопрос правильный, черт тебя подери?

Он улыбнулся и ткнул в меня пальцем.

– Правильный вопрос такой: «Почему к моему горлу приставили нож?»

Веки мои затрепыхались, и я увидел, как от моего горла отодвинулся кинжал.

– Подумала, может, этот трюк тебе поможет, – объяснила Дариана.

Я не клюнул на эту наживку, но лишь потому, что еще не мог двигать языком и не хотел позориться. Стоящая надо мной Дариана пугала. Как долго она находилась в моей комнате? Почему Кест и Брасти позволили кому-то, кого мы почти не знаем, остаться со мной наедине, когда я лежу, разбитый параличом?

– Наверное, тебе интересно, почему я здесь? – спросила она.

Девушка поднялась с кровати и подошла к маленькому окошку, бывшему единственным украшением в комнате, которую мы сняли с Кестом и Брасти.

– К Шурану приехал гость.

– Кто? – каркнул я.

– Рыцарь. По крайней мере, он был в доспехах. Приехал рано утром и потребовал встречи с рыцарем-командором. Похоже, что остальные рыцари с ним не знакомы. Шуран вышел из своей комнаты и поговорил с ним наедине. Затем посетитель ушел и свернул на главный тракт. Хочешь узнать, в каком направлении?

– Просто…

– К дворцу Исолта.

Я потряс головой, чтобы избавиться от тумана. Зачем Шурану посылать кого-то вперед, если мы и так отправляемся во дворец? Мы выполнили свою часть сделки. Может, Исолт с самого начала не верил, что нам удастся погасить мятеж? Или Шуран собирается предать нас?

Я огляделся, ища, за что ухватиться, чтобы подняться с постели, но ничего не нашел, поэтому просто свалился на пол. Паралич по крайней мере притуплял боль; я развернулся и пополз к изножью кровати, чтобы подняться на ноги, проклиная всех святых на чем свет стоит, не только из-за моего неловкого пробуждения, а еще и из-за того, что по своей глупости я разделся перед сном и теперь мне предстояло одеваться в присутствии Дари.

– Остальные рыцари собирались выехать примерно час назад, – продолжила она. – Кест и Брасти пошли поговорить с Шураном и узнать, что происходит, потому что тебе, очевидно, понадобилось проспать все утро. На мой взгляд, ты довольно беспомощен, поэтому я всё думаю: почему это из вас троих ты, первый кантор, самый главный?

– Повезло, – коротко сказал я, чтобы понять, насколько уже пришел в себя. Результаты меня приятно удивили – это, конечно, говорит о том, что в те дни особых надежд я не питал. Я осторожно и очень неумело попытался поднять с пола штаны и рубашку и вовремя понял, что если продолжу наклоняться, то снова свалюсь на пол.

Дариана повернулась и посмотрела на меня. Впервые я обратил внимание, что у нее прекрасные темно-карие глаза. Но улыбка ее мне не понравилась.

– В самом деле? – спросила она. – Я слышала, что тебя бросил отец, жену твою убили, твоего короля казнили как тирана, плащеносцев распустили, и они либо погибли, либо стали разбойниками. Страна погрязла в коррупции, и бесы ей не овладели лишь потому, что жить здесь противно. Тебя избивали, пытали, травили, и вот ты лежишь здесь полумертвый. Я могла бы убить тебя, пока ты спал, и вряд ли кто-то бы возразил. Так что заставляет тебя вставать и идти дальше?

Я еще раз наклонился за штанами, прислонившись к стене, чтобы не потерять равновесия и не свалиться. Выглядело это наверняка отвратительно: меня качало из стороны в сторону, и время от времени я хватался за край кровати, чтобы снова не рухнуть на пол.

– Ты кое-что забыла, – сказал я, надеясь, что она прислушается к моим словам, которые выходили уже почти четко, и не станет смотреть на то, как я теряю равновесие.

– Да? И что же?

– Людей, которые все это совершили. Йереда, герцога Пертинского; Патриану, герцогиню Херворскую, дюжину городских констеблей-взяточников, тех, кто избивает своих жен, убивает детей, насильников и громил, двух дашини и более пятидесяти герцогских рыцарей…

– Я так понимаю, это все те люди, которых ты убил?

– Да.

– Ладно, ты их всех убил. Они мертвы. Так что же теперь заставляет тебя идти вперед?

– Осталось еще несколько человек, до которых я не добрался. Пока.

Она улыбнулась, подошла и поцеловала меня в щеку.

– Видал? Вот это я понимаю. – Дари подняла с пола мою одежду и отдала мне. – Тебе нужно одеться. Если нам предстоит бой с Шураном и его людьми, то вряд ли ты захочешь драться полуголым.

– Почему нам придется драться с Шураном? Он же…

– Он еще ничего не сделал. Пока. Но я ему не доверяю.

– А ты вообще хоть кому-то доверяешь?

– Вообще-то нет. Но дело в том, что святой клинков ему тоже не доверяет. Похоже, что Шуран собирался уехать раньше нас. Кест считает, это может означать, что Исолт предаст Алину. Подозреваю, что он собирается совершить что-нибудь безрассудное.

Я от души рассмеялся. Из всех людей Кест менее всего склонен к безрассудным поступкам. Он всегда был разумным, осторожным и терпеливым. Полагаю, что он мог бы попытаться уговорить Шурана подождать до тех пор, пока я не начну двигаться, но войну по этому поводу он затевать точно не стал бы.

– Кест найдет способ сохранить мир, – сказал я. – Где он сейчас?

– Когда я его видела в последний раз, святой клинков направлялся во двор, чтобы поговорить с рыцарем-командором Арамора. Скажи мне: когда он намерен сохранить мир, его кожа всегда светится красным?

– Почему, черт возьми, ты так долго ждала, прежде чем сказать мне, что Кест и Шуран собираются драться? – буркнул я Дариане, вываливаясь во двор.

Утреннее солнце ослепило меня, да еще и туман по-прежнему стоял перед глазами.

– А кто сказал, что я хочу, чтобы ты остановил драку? – спросила она.

С одной стороны двора стояли рыцари Шурана с обнаженными мечами. С другой – Брасти с коротким луком и стрелами наготове и Валиана, державшая клинок острием вниз, чтобы случайно не начать драку раньше времени. Противники явно превосходили их силами, но ни рыцари, ни плащеносцы почти не обращали внимания друг на друга.

Между ними стоял Шуран в доспехах и шлеме, подняв высоко свой массивный меч, готовый ринуться в атаку. Подобная стойка подходила для того, чтобы нанести быстрый и смертельный первый удар; это была поза истинного рыцаря – сильного, решительного и непоколебимого, ибо нелегко стоять неподвижно в тяжелых доспехах. В отличие от него, Кест, в одной рубахе и штанах, нетерпеливо ждал начала поединка. Его плащ лежал на земле. Это был совсем не тот Кест, которого я знал с самого детства, человек спокойный, как озерная вода под коркой льда. Тот, кого я знал, не рыскал, как волк, в ожидании атаки. Нет, тот, с кем я бок о бок провел сотни боев, обнажив клинок, хранил молчание, как ночной воздух. Тот, кого я знал, не выкрикивал невнятные угрозы и не издевался в открытую над противником. У того, кого я знал, кожа не светилась красным в утренней дымке.

– Выходи, трус! – кричал Кест, в голосе его слышалась издевка. Он походил на безумца, пытающегося сдержать смех. – Ты посмел обнажить клинок в моем присутствии? В присутствии святого клинков?

– Я не собираюсь бросать вам вызов, Кест. – Голос Шурана звучал спокойно и разумно, он осторожно взвешивал свои слова. – Вы первым обнажили клинок – я действовал лишь в целях самозащиты. Нет причин для конфликта. Давайте разойдемся и спокойно поговорим, прежде чем прольется чья-то кровь.

Если бы я до сих пор не понял, что с Кестом что-то стряслось, то его полное невнимание к словам Шурана меня бы окончательно в этом убедило. Даже если у Кеста была причина для поединка, ему бы следовало немедленно согласиться на предложение или, по крайней мере, озвучить условия сдачи. Вместо этого сдержанность Шурана его лишь только раззадорила.

– Поговорим? Зачем? Чтобы ты улучил шанс и во сне перерезал мне горло? Думаешь, таким образом сможешь отобрать у меня святость?

Шуран покачал головой.

– Я ничего не хочу отбирать у вас.

Кест начал смеяться.

– Неужели? Думаешь, я не понимаю, насколько сильно тебе хочется стать святым клинков, Шуран? Да у тебя алчность на лбу написана!

– Даже если бы и хотел, сейчас не время для этого. У нас обоих есть дела поважнее, чем спор о том, кто из нас лучший фехтовальщик.

– Глупец, – рассмеялся Кест, потрясая в воздухе клинком. – Только это и важно. Клинки, рассекающие ветер; звук закаленной стали, режущей воздух, кожу и кости; плоть, которая распадается, как бумага; кровь, орошающая камни, как дождь. Всё это. Ибо ничего другого нет!

– Тысяча чертей, что здесь происходит? – спросил я Брасти.

Он услышал мой голос и повернулся.

– Фалькио! Хвала богам, которые еще не обратились против нас! Ты должен остановить Кеста, он сошел с ума.

– Что случилось?

– Шуран сказал, что получил приказ Исолта и должен немедленно возвращаться, он стал готовиться к отъезду раньше нас. Кест узнал об этом и превратился в берсерка. Начал рычать и насмехаться над Шураном, вызывать его на поединок – на самом деле, кажется, меня он тоже пытался вызвать.

– Тысяча чертей! Почему ты его не успокоил?

– Я пытался – странно, но мои обычные увещевания на него не подействовали. – Брасти указал на пару сломанных коротких палок, связанных тетивой и лежавших на земле. Это был его лук, перерубленный пополам.

– Кест! – крикнул я и сделал пару шагов к ним.

В воздухе что-то блеснуло, и я почувствовал колыхание под подбородком, словно ребенок дохнул на меня. Когда я взглянул на Кеста, он уже вернулся на прежнее место, сверля глазами Шурана. Черт, подумал я, он мне чуть голову не отрубил и даже не взглянул на меня.

– Кест, назад. Сейчас же!

– Помолчи, Фалькио. Скоро и твоя очередь придет.

– Ты сошел с ума? Я же твой друг!

На этот раз он одарил меня взглядом, мимолетным – я увидел лишь красные глаза и злую ухмылку.

– Не трать на меня слова, Фалькио. Я знаю, ты считаешь, что лучше меня. Но ты ошибаешься.

– Кест, я не…

Прежде чем я успел закончить предложение, Кест в мгновение ока подскочил к Шурану и наставил клинок на грудную пластину рыцаря. Шуран опустил меч, пытаясь парировать и одновременно выбить клинок из руки Кеста, но у него не получилось. Клинок Кеста был подвижен и быстр, как вода, он вовремя уклонился от удара и тут же нашел свою цель. Жизнь Шурана спасло лишь то, что Большой рыцарь успел вовремя отшатнуться, и острие его не достало.

Кест усмехнулся.

– Я же говорил тебе, что ты переносишь весь свой вес на заднюю ногу.

Шуран крепко встал на обе ноги.

– Повторяю, я не оспариваю вашего превосходства во владении клинком, святой Кест.

Но прежде, чем Шуран успел встать в защитную стойку, Кест снова ударил, ловко вращая клинком, который извивался по линии атаки, как змея. Воздух наполнился издевательским лязганьем металла о металл, острие ударило рыцаря раз, другой, третий – в запястье, в колено, в локоть.

Тысяча чертей, каким образом человек, даже Кест, может атаковать так быстро?

Шуран, несмотря на свой рост, двигался легко, нанося смертельные удары. Наблюдая за чужим поединком, фехтовальщик постоянно спрашивает себя, справился бы он с такими противниками или нет. Шуран управлялся с мечом так, что я сильно засомневался, что смог бы победить его в честной драке, и все-таки понимал, что он ступает слишком тяжело. Я не знал, откуда у него такие ожоги, но они мешали ему сравниться с Кестом, и тот это понимал. Святой клинков давил на слабые стороны Шурана, насмехаясь над ним, заставляя Большого рыцаря все сильнее и сильнее размахивать мечом, чтобы парировать клинок Кеста. Казалось, что прошло много часов, хотя они дрались лишь несколько мгновений. Битва подходила к концу.

– Когда мы встретились, я сказал, что одержу над тобой победу за двенадцать ударов, рыцарь-командор, – сказал Кест. – Тебе осталось лишь пять.

– Мы вроде договорились о четырнадцати, – ответил Шуран, тяжело выдыхая.

– Четырнадцать в том случае, если я не стану тебя убивать.

– Остановись, Кест! – крикнул я. – Это, черт побери, приказ!

Кест пренебрег моими словами – Шуран полностью поглотил его внимание. Наблюдение за тем, как он охотится за рыцарем-командором, вызывало во мне лишь тошноту и омерзение. Он был намного быстрее, при этом использовал свои навыки, чтобы сковать движения Шурана: складывалось ощущение, что он невидимой иглой и нитью сшивает саван вокруг живого тела противника. Кест собирался убить рыцаря-командора на виду у его парней и разрушить все наши надежды на союз с Арамором. Шуран опять отступил и упал на одно колено.

– Вставай, – потребовал Кест. – Встань в последний раз. Или сдайся, и я милостиво отсеку твою алчную голову.

Шуран держал клинок прямо перед собой, хотя не мог подняться.

– Подумайте! Неужели вы действительно этого хотите? Хотите начать войну между герцогом Араморским и девочкой, которую собираетесь сделать королевой?

Кест не ответил – только ухмыльнулся и знаком приказал Шурану подняться. И никакие силы ада не дали бы рыцарю-командору шанс выжить в следующей атаке. Да простят меня святые, подумал я и вытащил из внутреннего кармана плаща метательный нож.

– Во имя левого сосца святой Лайны, что ты делаешь? – прошипел Брасти, тронув меня за плечо.

– Предотвращаю войну, – ответил я, замахнулся и метнул маленький нож Кесту в плечо.

Он лишь слегка двинул клинком в мою сторону и сбил нож прямо в воздухе. Но я знал Кеста лучше, чем кто бы то ни было в целом мире, и, конечно же, понимал, на что он способен, – как только первый нож покинул мою руку, я тут же достал второй. С тихим стуком он вонзился в его бедро. Если бы Кест надел плащ, то он бы его защитил. Неужели он специально оставил его? Может, в глубине души Кест хотел, чтобы я его остановил?

– Умно, – сказал он мне, ухмыльнулся и вытащил нож.

О, черт…

Я поднял воротник, повернулся и пригнулся – как раз вовремя, потому что почувствовал, как клинок ударил в костяную пластинку, которая была пришита к плащу изнутри. Удар был не слишком болезненным, но глубоко ранил мои чувства. Знал ли Кест, что я смогу вовремя защититься, или он настолько тронулся, что в самом деле решил убить меня?

Я снова повернулся к противникам и увидел, что Шуран пытается воспользоваться ранением Кеста, чтобы повернуть ход боя. Слишком поздно. Большой рыцарь получил от Кеста такое количество ударов, что я удивлялся, как он до сих пор может держать клинок. Шуран зарычал и ринулся в последнюю сокрушительную атаку, но Кест ударил по крестовине его меча и повернул против часовой стрелки, выбив оружие из руки Шурана.

Кест ухмыльнулся.

– Осталось лишь одно движение, сэр рыцарь.

Шуран рухнул на колени, опустив руки по бокам. Его рыцари готовы были ринуться на Кеста, но рыцарь-командор поднял руку.

– Нет! Мы – рыцари герцога. Люди чести. Когда всё закончится, бегите. Все. Врассыпную. Пусть тот, кто первым увидит герцога, передаст ему, что плащеносцы нас предали.

– Кест! – снова крикнул я. – Остановись! Ради любви к королю, ты должен остановиться!

Он повернулся ко мне, и на какой-то миг мне показалось, что он пришел в себя, словно победа развеяла его безумие. Только это продлилось недолго.

– Я скоро, Фалькио, – ответил он и вновь повернулся к Шурану.

Кест для меня был ближе, чем брат. Мы знали друг друга с детства, и с тех самых пор я любил его. Но я не мог позволить ему разрушить замысел короля. Я выскользнул из плаща и обнажил рапиры. Бросил Брасти:

– Если не получится, тебе придется застрелить его.

– Хочешь, чтобы я выстрелил в Кеста?

– И не один раз, а столько, сколько потребуется. Будешь стрелять до тех пор, пока он не перестанет двигаться.

– Он не сможет отбить стрелу, Фалькио.

– Сможет, – сказал я и пошел к Кесту. – Просто продолжай стрелять до тех пор, пока он не затихнет.

Кест приложил клинок к шее Шурана и косо посмотрел на меня.

– Почему ты снял плащ, Фалькио?

– Убьешь его – я следующий. Отдай мне клинок, Кест, или дерись со мной.

Он прищурился.

– Думаешь, сможешь меня победить? Даже без плаща? Фалькио, ты, похоже, тронулся умом.

– Давай узнаем.

Выражение его лица слегка изменилось, словно он вдруг перестал понимать, где находится. Он был близок к тому, чтобы вернуться к нам, но насколько близок, я не знал. Я сделал еще шаг.

– Фалькио, остановись… – предупредил он. – Я не хочу убивать тебя.

– Тем не менее у тебя есть только два варианта.

Мы стояли уже совсем близко друг к другу. Проклятье, из всех смертей, которые я себе представлял – и надо заметить, ум у меня весьма изобретательный, – о такой я никогда даже подумать не мог.

Кест посмотрел на меня, затем на Шурана, губы его шевелились, словно он говорил сам с собой: я видел, как они снова и снова выговаривали слово «нет». Вдруг он замахнулся клинком и направил острие вниз, в грудь Шурана. Под таким углом он мог бы с силой пронзить грудную пластину доспехов.

– Нет! – крикнул я, проклиная самого себя, прыгнул и сделал выпад.

Кест без всяких усилий отбил мою рапиру и с легкостью подбросил свою шпагу в воздух так, чтобы схватить ее за лезвие и нацелиться на Шурана навершием рукояти. Он ударил Шурана в грудь, как крестьянин, который пытается вколотить кол в землю. Двор наполнился звоном, напоминавшим бой церковного колокола, – Шуран все еще стоял на коленях, шатаясь от мощного удара. На левой стороне грудной пластины осталась круглая вмятина от навершия рукояти Кеста. Он отметил место, куда бы вошел клинок – прямо в сердце Шурана.

Мой лучший друг смотрел на меня мутным взором, губы его дрожали, затем он повернулся к рыцарю-командору из Арамора и сказал:

– Я сдаюсь!

И без чувств рухнул на землю.

Дальше начался хаос. Как только Кест упал, люди Шурана взяли противников в кольцо: пятеро охраняли командира, остальные стояли над телом Кеста. Я подбежал к нему, но рыцари дали понять, что они меня не пропустят. Брасти, Валиана и Дариана присоединились ко мне, выстроившись напротив рыцарей.

– Остановитесь, – прошептал Шуран, он тяжело дышал и едва смог выговорить.

Большой рыцарь снял шлем, со лба его стекал пот, придав обгорелой части лица неестественный блеск.

– Все закончилось. Никто не погиб и не должен погибнуть.

– Расступитесь, дайте нам осмотреть нашего друга, – сказал я. Рыцари сдвинули ряды.

– Ваш бешеный пес теперь наш пленник, – заявил один из них. – Он пытался убить рыцаря-командора Арамора.

– Он не в себе, – сказал я. – Он бы никогда…

Шуран махнул рукой.

– Это поединок, честная драка, – сказал он, обращаясь к своим людям.

– Но, рыцарь-командор, – возразил парень, – этот человек…

– Выстроиться позади меня! – приказал Большой рыцарь, и его воины, действуя на удивление слаженно, тут же оставили Кеста и выстроились в шеренгу в четырех футах позади Шурана. Рыцарь-командор сделал шаг назад, чтобы уступить мне место, – я встал на колени рядом с Кестом. Сердце его билось, но медленно, гораздо медленнее, чем мое. Может, теперь это нормально для Кеста? Я понятия не имел: раньше у меня в друзьях святые не ходили. Он выглядел так, словно принадлежал к миру иному. Красное сияние не исчезло, но как бы приглушилось, словно он несколько дней простоял на солнце. Кожа была сухой, почти обгоревшей.

– Что, тысяча чертей, с ним стряслось? – спросил я.

Ответа я не ждал, но, к моему удивлению, Шуран заговорил:

– Думаю, это горячка святого.

Брасти встал рядом.

– Шутите? Горячка святого – это же красная сыпь по телу, детская болезнь!

– Родители называют так этот недуг, потому что симптомы похожи. Но существует и настоящая горячка святого, и назвали ее так по особой причине. Мало что написано об истинной природе святых, но я читал в одной книге, что у них внутри гнездится какая-то болезнь. Когда Кест в последний раз проводил время в святилище? Ни разу с тех пор, как он убил предыдущего святого клинков?

– Он победил его в честном бою, – заметил я. – Кавейл пытался убить нас.

– И все равно, почему Кест не…

Брасти вышел вперед.

– Мы лишь хотим вам сказать, железный человек, что понятия не имеем, о чем вы тут говорите.

Рыцарь-командор посмотрел на Кеста широко распахнутыми глазами.

– Боги! Не удивительно, что на него нашло это безумие. Поверить не могу, что он так долго сдерживал его…

– Какое святилище вы имели в виду? – спросил я.

– Церковь. Любую часовню. Он должен провести в ее стенах три ночи, пока…

– Он не может войти в церковь, – сказал я. Нашу последнюю встречу с Трин я не скоро забуду. – Кест не смог переступить через круг из камней.

– Вот как нужно сделать, – объяснил Шуран. – Пойдите в церковь и попросите священнослужителя убрать один из камней, и тогда Кест сможет туда войти. После этого священник должен поставить камень на место и восстановить круг…

– Разве он тогда не попадет в ловушку в церкви? – спросил Брасти.

Дельный вопрос, подумал я.

– В этом-то всё и дело. Он будет заперт внутри святилища. Нужно сдерживать ту силу, что сжигает его изнутри. Святой должен смириться в церкви, чтобы спастись. Если рассказы правдивы, то спустя три дня священнослужитель сможет снова убрать один камень, и святой выйдет в мир, способный контролировать собственное безумие.

– Вы очень много знаете о святых, – заметил я.

– Разве не все люди надеются стать чем-то большим, чем они являются?

Этот ответ меня насторожил, но одного взгляда на лицо Кеста хватило, чтобы вспомнить, что у нас есть неотложные заботы. Кожа его бледнела, становясь нормального цвета, но он выглядел исхудавшим и изможденным.

– И что же мне делать теперь? – пробормотал я.

– Ничего, – сказал Шуран, возвращая клинок в ножны и отходя от нас. – Я не знаток, но читал, что Кест на какое-то время придет в себя. Когда накатывает приступ горячки, он… проходит очень бурно, но потом человек может контролировать себя в течение какого-то времени. Однако я бы очень советовал вам, когда вы закончите дела с герцогом Исолтом, найти святилище для Кеста.

– Черт, – выругался Брасти. – Похоже, не всё в жизни святого годится для легенд.

Шуран улыбнулся.

– Кое-что годится. И думаю, что призванным тяжело этому противится.

Я вспомнил, что Кест выкрикивал в начале драки с Шураном. «Да у тебя алчность на лбу написана!»

– А вы, сэр Шуран? Вы чувствуете призвание стать святым клинков?

– Сейчас я призван лишь к тому, чтобы вернуться к моему герцогу, – сказал он. – Сэр Лорандес, если вы не возражаете.

Названный рыцарь оставил строй и подошел к лошадям. Не сказав ни слова, он взял повод жеребца, на котором ехал Шуран, и подвел его к нам.

– Все остальные поедут во дворец герцога вместе с вами, – сказал Шуран. – По прибытии встретимся, завтра или послезавтра. – Он повернулся и посмотрел на своих рыцарей. – Клянусь честью, никто из моих людей не станет причинять вреда Кесту или кому-то из вас.

– Но почему вы должны уехать прямо сейчас? – спросил я. – Почему вы отправляетесь один раньше всех остальных?

– Потому что мой господин призвал меня и повелел ехать без промедлений. В одиночку я доскачу до дворца намного быстрее. Я исполняю приказы герцога, Фалькио. Моя служба заключается именно в этом.

Он возвышался надо мной, и я поглядел ему прямо в глаза.

– А что, если герцог решит предать нас?

К его чести, Шуран даже не моргнул.

– Герцог Исолт – правитель Арамора. Если он решит разорвать ваше соглашение, я ничего не смогу поделать.

– Значит, вы предадите нас, если он прикажет.

– Вы совсем не понимаете смысла рыцарской службы, Фалькио. Если герцог прикажет, то это не будет считаться предательством.

Мое уважение к Шурану росло день ото дня, и, возможно, в другой жизни мы бы подружились. Но в этот момент я думал лишь об одном: святые угодники, как же я ненавижу рыцарей.

– То есть вы ждете, что мы беспечно впорхнем во дворец, надеясь, что не угодим в ловушку? Если Исолт решил продать нас Трин, то что может помешать ему схватить или даже убить нас, чтобы заключить с ней сделку?

– Герцог Исолт никогда бы так не поступил, – твердо ответил Шуран. – Если он передумает и решит поддержать герцогиню Трин, а не принцессу Алину, то он скажет это вам прямо в лицо и отошлет. Он не прикажет мне схватить вас если вы не нападете первыми.

Я оглянулся на его людей. Нас пятеро, их – десять, нормальные шансы. Если придется драться, мы сможем их победить, если, конечно, Кест придет в себя после обморока.

– Могу поклясться, – сказал Шуран, – что лично гарантирую вам безопасность, если вы приедете во дворец.

– А если Исолт прикажет вам напасть на нас? Тогда что? Вы откажетесь?

Для меня вопрос был очевиден, но Шурана он потряс. Подумав, он сказал:

– Я откажусь от рыцарства и сделаю всё, чтобы выполнить обещание, данное вам.

– А как же ваша драгоценная честь?

Он сунул ногу в стремя и вскочил на коня.

– Если герцог прикажет мне напасть на тех, к кому он обещал относиться справедливо, то моя честь не будет стоить и ломаного гроша.

Он пришпорил коня, а я остался стоять на постоялом дворе, чувствуя себя одновременно предателем и преданным. Вот так штука!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю