Текст книги "Тень рыцаря"

Автор книги: Себастьян де Кастелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

– Я вернусь, – пообещал я.

– Хорошо-хорошо, ты вернешься. Глупый чертов крутой плащеносец. В цепях, поди, вернешься?

Мы с Кестом бросились назад и обнаружили, что остальные ждут нас в конце главного коридора.

– Знакомых встретили? – ухмыльнулся Шивалль.

Мне хотелось избить его до полусмерти, но я не мог отвлекаться на его жестокость, как и на прочие глупости, стоявшие между мной и тем, кто сотворил весь этот хаос.

– Просто отведите нас к двери, – сказал я.

Шивалль проводил нас по маленькому коридору, который протянулся не более чем на сто шагов и заканчивался черной стальной дверью. В толщину она, может, и была два фута, но в высоту не превышала человеческого роста: Пэррику пришлось бы пригнуться, чтобы через нее пройти. Наверное, дверь весила не меньше тонны. На расстоянии фута от верха на ней имелись три прорези, примерно шесть дюймов в высоту и два в ширину. Я заглянул сквозь них и увидел грубо вытесанную лестницу, ведущую в глубины второго этажа. Также я обратил внимание на невероятную толщину самой двери: выломать ее было не легче, чем поднять весь дворец в воздух.

Сэр Истан приник к прорезям.

– Похоже… похоже на горло древнего чудища. И камень здесь красный и черный, как в утробе…

– Достаточно, сэр Истан, – перебил его герцог и обратился ко мне: – Что ж, мы пришли, и дверь ты увидел. Есть ли у тебя план?

Я осмотрел дверь от центра и до краев, примыкавших к камню.

– На ней нет петель, – заметил я. – Как она открывается?

– С левой стороны двери от пола до потолка идет железный прут в шесть дюймов толщиной, вделанный в дверь и камень. Он и служит петлей. Когда дверь открывается, она вращается на этом пруте.

Я осмотрел то место, где прут проходил сквозь дверь, и не заметил ровным счетом ничего – вряд ли здесь обнаружится слабое место. Шершавый камень нависал над дверью, образуя небольшой козырек, но он был вытесан из цельной глыбы, а не составлен из отдельных частей, которые можно было бы расшатать.

– Почему бы не использовать таран? – спросила Дариана. – Он даже стены замка может пробить.

– В этом-то всё и дело, – ответил Джиллард. – Дверь прочнее, чем камень. И даже если бы мы нашли крепкое орудие, протащили его сюда и люди смогли бы втиснуться и начать бить, то и тогда нам потребовалось бы много дней, чтобы разбить дверь. Но что, если при этом разрушится свод, погребет всех под собой и закроет выход? Тогда мой сын окажется в ловушке.

– Надо вскрыть замок, – сказал я. – Искусные взломщики могут справиться даже с самыми надежными замками – не думаю, что в Рижу недостаток в таких умельцах.

– Замок чрезвычайно сложен. Если бы у нас остался хоть один ключ, то, возможно, кто-то из «умельцев» и придумал бы, как открыть замок. Но у нас его нет.

Я осмотрел замок. На мой взгляд, он совершенно ничем не отличался от всех остальных.

– Не верите мне – спросите у своих «умельцев», мы только что прошли мимо нескольких из них.

– Вы их заточили в темницу? – спросил Кест.

– Они меня подвели. Кроме того, если уж они такие «умельцы», то могли бы давно выбраться отсюда.

– Я не понимаю, – сказала Валиана. – А что бы случилось, если бы охранник потерял ключ? Неужели им бы пришлось будить вас и брать второй ключ, чтобы накормить узников?

– Когда охранник теряет ключ, он тут же теряет свою жизнь вместе с ним. Висит на двери несколько недель, чтобы другим неповадно было.

– Умеете вы пробуждать в людях преданность, – заметил я.

– Я знаю, как вырабатывать дисциплину.

– Погодите-ка, – перебила его Дариана, не обратив внимания на его сердитый взгляд. – Если вы уже наказывали охранника за это, значит, где-то есть еще один ключ?

– Нет, – ответил Джиллард. – Оба раза, когда ключи терялись, другим охранникам было приказано найти их, чтобы не разделить судьбу товарища. Смешно, но каждый раз ключи быстро находились.

Святые угодники! Как такой человек, как Джиллард, может находиться у власти даже в таком развращенном городе, как Рижу?

– Немудрено, что ваш рыцарь-командор с двумястами воинами покинул вас, – сказал я, размышляя, как охранники герцога справлялись с таким давлением, когда малейшая ошибка или неудача вроде сломанного кольца, на котором держался ключ, могла привести не только к их собственной смерти, но и гибели товарищей.

– А что, если использовать кислоту? – спросила Валиана. – Герцогиня Патриана знала множество…

Джиллард поднял руку.

– Я в курсе экспериментов Патрианы, и ты права, это могло бы сработать, но потребовались бы недели и даже месяцы, чтобы растворить обшивку двери, не говоря уже о болтах, вкрученных в камень.

– Что ж, – сказал я, – остается лишь один способ.

Джиллард впился в меня глазами.

Гляди сколько влезет, жалкий ублюдок, подумал я. В конце концов, ты сам позволил похитить своего сына.

Наконец герцог отвел взгляд и отступил от двери.

– Хорошо. Приступай.

Я подошел к стальной двери, протянул руку и постучал.

Стук эхом заметался по лестницам и коридорам, располагавшимся за дверью. Подождав немного, я снова постучал, затем еще раз.

Ввосьмером мы стояли в узком коридоре и ждали. С каждой минутой Джиллард бледнел всё больше. Он на самом деле любит Томмера, подумал я. Герцог – чудовище и тиран, и все же сердце его трепещет от страха при мысли, что он может потерять ребенка. И при этом он не задумывается, что разрушил сотни, а может, и тысячи жизней других детей и их родителей. Каких только странных существ не порождает наш мир.

Дариана посмотрела на дверь и хмыкнула:

– Похоже, никого нет до…

Кест знаком заставил ее замолчать.

– Я тоже слышала, – сказала Валиана.

Я приложил ухо к двери и различил едва заметное шуршание, которое постепенно становилось всё громче и громче, а затем я расслышал, как кто-то поднимается вверх по ступенькам. Послышался и другой звук – плач. Я повернул голову и посмотрел сквозь прорези в двери – по лестнице с большим трудом поднимался человек. Он был раздет до пояса и весь залит кровью, словно кто-то сунул его с головой в чан. Судя по лицу, искаженному болью, и страху в глазах, кровь струилась из многочисленных ран на его теле.

Когда он поднялся, голова его вдруг дернулась, и он едва не покатился вниз по лестнице, и тогда я увидел веревочную петлю на шее. Веревка тянулась вниз в темноту.

Герцог Джиллард оттолкнул меня от двери и занял место у прорезей.

– Сэр Тужан!

– Ваша светлость, – воскликнул несчастный, – простите меня! Простите меня!

Веревка, уходящая во тьму, натянулась, и я услышал шепот, слишком тихий, чтобы разобрать слова, но сэр Тужан всё понял.

– Он спрашивает, принимаете ли вы приглашение. Он говорит… – Снова послышался шепот. – Он говорит, что начинает беспокоиться, что Томмер… Ах, да простят меня боги, ваша светлость… – Веревка натянулась, придушенный сэр Тужан закашлял, хватаясь за шею, и, кое-как справившись, продолжил: – Он говорит, что Томмеру совсем плохо. Они используют… Используют какую-то пыль, ваша светлость. Дуют ее в лицо мальчику, и он…

Сэр Тужан начал всхлипывать, не в силах произнести ни слова.

– Пыль? – удивленно переспросил сэр Истан.

– Пыль дашини, – ответил я. – Они выдувают ее в лицо жертве. Если ты раньше с этим не сталкивался, пыль сводит тебя с ума от страха. Даже сильные бойцы теряют самообладание, и дашини гораздо проще их убить.

– Он все время использует эту пыль на Томмере, сударь, – сказал мне Тужан. – Дуют ему в лицо утром и вечером. Томмер…. Не думаю, сударь, что он сможет еще долго это выносить.

Святые угодники. Они подвергают одиннадцатилетнего мальчишку этой пытке снова и снова? Да он от страха умрет.

– Сэр Тужан, передайте, что я дам ему что угодно, – начал герцог, – всё, что ему угодно, если он…

Сэр Тужан ответил громким, почти раздраженным голосом:

– Ему ничего не нужно, ваша светлость! Только вы!

– Каким образом? – спросил я.

Рыцарь поглядел на меня сквозь прорези.

– Что?

– Каким образом? Каким образом герцог должен туда спуститься?

Если убийце нужен Джиллард, то ему рано или поздно придется открыть дверь, и это наша единственная возможность.

– Он говорит, что герцог должен стоять по ту сторону двери, где и стоит, и его должны поддерживать двое. А затем… – Он немного помолчал. – Затем герцог должен взять кинжал и перерезать себе горло, и пусть кровь просочится под дверь. Тут двадцать семь ступенек. Когда кровь добежит до самого низа, он отпустит мальчишку.

Двадцать семь ступенек, каждая в фут высотой. Сколько крови может потерять человек и остаться в живых? Я поглядел на Кеста, но тот покачал головой.

– И каким образом убийца собирается выбраться отсюда? – спросил он.

Глаза сэра Тужана забегали.

– Не думаю, что он собирается это делать. Он говорит, что у него всего одна миссия – убить герцога Рижуйского. Для завершения миссии ему нет нужды выбираться отсюда.

Нет более совершенной ловушки для врага, чем та, в которой ты сам готов умереть. Мы не сможем победить, если не найдем пропавший ключ.

Я повернулся к Джилларду и прошептал:

– Умоляйте.

– Что?

– Умоляйте его. Просите пощады так громко, как можете, как человек, сошедший с ума от горя. Просите пощадить Томмера. Сейчас же!

Джиллард поглядел на меня, поджав губы, но тут же открыл рот и взвыл:

– Пощадите! Пощадите моего сына, прошу вас, умоляю, он всего лишь ребенок, невинное дитя, он не виноват в моих преступлениях. Я дам вам все что угодно, все, что вы попросите, только позвольте мне заключить его в объятия еще раз!

Герцог кричал, плакал, выл, а я приник к прорезям в двери.

– Сэр Тужан, – яростно прошептал я. – Есть два ключа. Два. Один украл Томмер, второй был у охранника.

– Охранник мертв, – ответил он. – Думаю… думаю, оба ключа у убийцы.

– Значит, вам нужно найти способ украсть у него ключ.

– Я не могу, – простонал сэр Тужан. – Он… Вы что, не понимаете? Это же не человек, он…

– Послушайте, сэр Тужан, когда вы были мальчишкой, вы же мечтали стать героем? – Я подождал, но ответа не последовало. Джиллард продолжал выкрикивать мольбы, сэр Тужан стонал. – Отвечайте! Вы мечтали стать героем?

– Я… Да, сударь. Я хотел стать рыцарем, как те…

– Это были лишь легенды, сэр Тужан. Просто истории. А это реальная жизнь. И нам нужен герой. Пришло время для того, чтобы сердце воина, непреклонное и бешеное, начало гнать по жилам кровь и железо. Не доспехи и клинок сделаны из стали, а вы, сэр Тужан. Ваш час пришел. Мальчик, которым вы когда-то были, требует, чтобы вы наконец-то стали героем. Достаньте ключ!

Рыцарь издал звук, похожий на приглушенное рыдание вперемешку со смехом, веревка натянулась, и сэр Тужан шаг за шагом исчез во тьме.

Герцог Джиллард закачался, и Пэррик поддержал его, не дав упасть.

– Ваша светлость?

– Я… я в порядке, – сказал он. – Это всё из-за криков. – Он обратился ко мне: – Что это за пыль? Я ничего о ней не знаю. Что чувствует мой сын? Что ему приходится выносить?

Что может чувствовать мальчик, угодивший в ловушку, один на один с убийцей? Словно он попал в ад, подумал я. Томмер на своей шкуре ощутил, каково это: пройти через сотню преисподних.

Глава тридцатая
Подземелье

Несколько часов я просидел на пыльном каменном полу под черной дверью, которая отделяла меня от Томмера. Я почти не общался с ним – знал лишь, что он любил трубадура Бала Армидора и что, когда я призвал людей стать присяжными на Рижуйском валуне, он тоже взял монету и тем самым спас не только меня, но и Алину.

Я не могу сломать тебя, молча обратился я к двери. Не могу ни расплавить тебя, ни просверлить, ни выбить. Как такая мелочь, как ключ, может открыть тебя?

Герцог Джиллард сидел в нескольких футах от меня и наблюдал за мной. Остальные вернулись в коридор пошире, чтобы обсудить более сложные и менее осуществимые способы спасения Томмера.

– Нет никакой надежды? – спросил Джиллард. – Я построил темницу для врагов, из которой невозможно убежать, и теперь они уловили в нее душу мою.

Выход есть. Должен быть.

Колокольный звон эхом заметался по темнице, отражаясь от стен; высота звука слегка менялась, пока он не превратился в пугающий хор.

– Четыре утра, – сказал Джиллард. – Как полагаешь, когда убийца вновь станет мучить Томмера своей адской пылью?

Глаза его наполнились страданием: он вполне осознавал свою вину в том, что произошло. Герцог поглядел на прорези в двери.

– В первый день, когда Томмера схватили, я привел колдуна. Очень дорогого. Говорили, что это он произнес заклинание и разрушил стены замка в Невилле.

– И что он сказал?

Джиллард хрипло рассмеялся.

– Сказал, что если я хочу разрушить стены дворца, то за определенную плату он за это возьмется.

– Но не дверь?

– Железо, – объяснил герцог. – Все дело в нем. Оно ослабляет силы, которые насылает колдун.

– Как это вообще работает? – спросил я, не ожидая ответа. Ненавижу магию.

– Кто знает? – ответил Джиллард. – Они говорят загадками и стихами, все эти колдуны и маги. Порой я ненавижу магию и всех, кто ей занимается. Надо было бросить этого наглого ублюдка в темницу, но, если ты пойдешь против одного, считай, что пошел против всех колдунов на свете.

Наверное, в этом был определенный смысл. В Тристии существовало несколько человек, которые на самом деле разбирались в магии. И они, вне всяких сомнений, привыкли присматривать друг за другом в случае необходимости. Жаль, что охранники темницы до этого не додумались.

Погоди-ка… А что, если додумались? Я посмотрел на Джилларда.

– Другие охранники – сколько их всего было?

– Четверо.

– Один в темнице – предположительно, мертв?

– Да, так сказал сэр Тужан.

Я поднялся.

– Мне нужно поговорить с оставшимися тремя!

– Зачем? – спросил Джиллард, тоже поднимаясь. – Я же сказал…

– Потому что вы убили охранников, потерявших ключ, и пригрозили уничтожить всех остальных, если он не найдется.

– Не понимаю, как…

– Вы сказали, что они дважды находили потерянный ключ. Каковы были шансы оба раза найти столь маленькую вещицу?

Джиллард смотрел на меня так, словно я не мог сложить два и два.

– Думаю, шансы высоки, раз уж они все-таки нашли его.

– В этом и суть, они его и не искали. Охранники знали, что умрут, если потерянный ключ не будет найден, поэтому они кое-что предприняли, чтобы защитить друг друга.

Джиллард нахмурился.

– Что?

Он так до сих пор и не понял. При всей своей жестокости и хитроумии он не замечал очевидного.

– Они сделали дубликат.

Щеки Шивалля задрожали, когда он покачал головой.

– Ваша светлость, я сожалею… Я не могу привести охранников: они бежали из города два дня назад, когда узнали, что Томмер схвачен.

– Невозможно! Я с них шкуру живьем спущу. Да их семьи…

– Вы слишком часто угрожаете людям, – заметил я. – Охранники воспользовались шансом, потому что им в любом случае грозила смерть.

Джиллард посмотрел на меня с вызовом, но затем обмяк.

– Значит, и этот путь для нас отрезан – мой сын будет страдать и погибнет из-за близорукости своего отца.

Я разделял отчаяние герцога. Если третий ключ и существовал, то о нем знали лишь охранники. Да будет проклятый дашини осужден на вечные муки в преисподней за то, что истязает ребенка и собирается его убить. «Четвертый закон гласит, что нельзя обижать ребенка». Неуклюжие формулировки законов в исполнении Уфа эхом звучали в моей голове.

Я схватил Шивалля за руку.

– Дайте мне ключ к камерам на этом этаже, сейчас же.

– Я этого не сделаю! – запротестовал Шивалль, пытаясь вырваться.

– Если ты думаешь, что им получится открыть замок, то ты только тратишь время, – начал Джиллард, но я жестом остановил его.

– Дело не в этом, у меня еще одна идея. Прикажите Шиваллю отдать мне ключ.

– Никогда! Шкурник с ключами от рижуйской…

– Делай, что велено, – сказал герцог.

– Ваша светлось, это обман! Что бы он вам ни наобещал, он лишь возьмет ключи и освободит узников, а затем сбежит, когда начнется суматоха.

– А даже если и сбежит? – спросил Джиллард. – От этого что, вода перестанет литься из опрокинутого кувшина? Или день больше не сменится ночью? Или Томмер не погибнет? Отдай ему ключ, Шивалль.

Придворный покопался в складках одежды и вытащил связку ключей. Поиграл ею и, наконец вытащив один, передал мне.

– Мне понадобится еще один, от оков, – сказал я.

Шивалль снова с неодобрением взглянул на герцога и затем уставился на меня. К сожалению, ненависть в глазах скрыть трудно. Он снял со связки второй ключ, поменьше, и нехотя отдал мне.

– Ждите здесь, – сказал я и бросился к камере Уфа.

Остальные последовали за мной. Подойдя к камере, я услышал, как Уф бормочет:

– Четвертый закон гласит, что ребенок ни за что не отвечает. Ребенок слишком глуп. Он ничего не смыслит. Пятый закон… вот дерьмо. Пятый закон…

Я открыл дверь в камеру – Уф взглянул на меня.

– Эй, чертов крутой плащеносец. Ты вернулся? Будешь со мной сидеть? Места много. Какой там был пятый закон?

Я наклонился и снял с его рук кандалы, которыми он был прикован к стене.

– Пятый закон гласит, что нельзя наказывать несправедливо, – ответил я.

Он потер запястья.

– Точно-точно. Чертов пятый закон, все время забываю.

Я положил руку ему на плечо.

– Ключ от черной двери, – сказал я. – Где он?

Уф внимательно поглядел на меня.

– Есть только два ключа от черной двери. Один у охранника. Другой у герцога. Иди к охраннику. Герцог тебя быстрее убьет. – Глаза его забегали, он увидел Джилларда, стоящего у камеры. – A-а! Похоже, слишком поздно.

Уф торопливо принялся засовывать руки в оковы.

– Нет, – сказал я, не давая ему снова приковать себя. – Другой ключ.

– Какой другой ключ?

– Который сделали охранники на тот случай, если потеряют свой.

Уф на миг прищурился. Он знает, подумал я.

– Нет никакого другого, – твердо сказал он. – Только два. Один у герцога, второй у охраны.

– Есть еще один, – возразил я и мягко положил руку ему на плечо. – Всё в порядке. Тебя не накажут. – Я повернулся к герцогу, чтобы тот подтвердил. – Прошу, скажи нам.

Уф покачал головой.

– Если и есть другой ключ, охрана не делится с таким мужланом, как я. Они меня псом кличут.

– Но даже псы всё замечают, – сказал я. – А некоторые специально вынюхивают на случай, если им что-то понадобится.

Уф поглядел на герцога.

– Нет. Псы сидят в углу и помалкивают. Если пес встанет, хозяин его пнет ногой. Встанет еще раз – хозяин его прикончит.

– Этого не случится, – твердо произнес я. – Я не позволю.

– Иногда пес решает, что лучше сдохнуть, – продолжил Уф. – Такому псу все равно, что потом случится с хозяином.

– Это не ради него, ради Томмера. Мальчишки… Его держат взаперти на нижнем этаже темницы.

Лицо Уфа смягчилось.

– Там не место мальчишке. Там слишком… уродливо.

– Верно, – сказал я. – Там не место мальчишке. Нужно его вытащить оттуда, Уф. Ты и я, мы с тобой должны вытащить его оттуда прямо сейчас. Но нам нужен ключ.

Уф поглядел на меня и фыркнул.

– Говоришь со мной как с чертовой лошадью, а? Как с безумной чертовой лошадью. Сумасшедшей тварью, покрытой шрамами и ненавистью. Ты заставил ее думать, как человека. Как человека, который лучше меня. Что ты сказал? Ты сказал лошади, что девчонка в клетке – это жеребенок. Ты сказал «дам хаф фал», что-то такое…

– Дан’ха ват фаллату. Мы из одного табуна.

– Думаешь, что я как лошадь, а? Думаешь, мальчишка такой же? Из моего табуна? Он богач. И отец его богач. А у меня ничего нет. Он красивый, а я урод.

– Он напуган, – сказал я. – Он сидит в темноте.

Постепенно глаза Уфа наполнились слезами.

– Чертова лошадь. Чертова лошадь не убила девчонку, потому что ты сказал ей «дамхаф фалато». Чертова лошадь лучше меня.

– Лошадь не лучше тебя.

– Скажи еще раз, – попросил Уф, слезы текли у него по щекам. – Скажи «дамхафу»…

– Дан’ха ват фаллату.

Он неуклюже поднялся с пола, колени его тряслись.

– Чертова лошадь. Лошадь не лучше меня. Я пойду и вытащу чертового мальчишку, и ты скажешь лошади, а? Скажешь лошади, что я спас мальчишку. – Спотыкаясь, он проковылял мимо всех в конец коридора. – Идем. Мы вытащим сейчас мальчишку. Четвертый закон гласит, что нельзя обижать детей…

Ввосьмером мы последовали за Уфом в главный коридор, покружили по ответвлениям, и мне показалось, что мы вышли туда же. Я начал подозревать, что Уф заблудился, но он повернул в маленький проход и провозгласил:

– Сюда. Он тут.

Мы стояли у черной двери.

– Проклятый пес! – взревел Шивалль. – Ты бесполезнее куска дерьма! Мы и так знали, где эта дверь, болван! Ты только зря тратишь наше время.

– Вы уже знали? – спросил Уф, поворачиваясь к остальным.

– Конечно, – огрызнулся Шивалль.

Уф вопросительно поглядел на меня – я кивнул.

– Если вы уже знали, то почему, черт побери, до сих пор тут стоите?

Он поднялся на носки и пошарил на каменном выступе над дверью. Затем повернулся и вытянул свой здоровенный кулак. Когда Уф разжал пальцы, мы увидели шестидюймовый железный ключ. С огромной бороздкой сложнейшей формы.

– Глупые люди. Дамхаф фалато. А теперь мы пойдем и вытащим мальчишку, да?