Текст книги "Тень рыцаря"

Автор книги: Себастьян де Кастелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Глава четырнадцатая
Измена

Спустя несколько часов мы выдвинулись в путь, сопровождаемые рыцарями Шурана, которые хранили гробовое молчание. Кест очнулся от своей горячки, когда мы почти уже соорудили для него носилки: все плащеносцы умеют вязать различные узлы для подобных случаев. Красное сияние практически прошло, сменившись сероватой бледностью – возможно, это был всего лишь симптом истощения, но я не мог успокоиться, боясь, что это более серьезная болезнь. Он медленно тащился на своей лошади, упершись взглядом в землю, словно пьяный с похмелья, который пытается понять, сколько же он проиграл в кости, – трудно даже было назвать это верховой ездой.

Я старался ехать медленнее, чтобы Кест мог меня догнать, и каждый раз надеялся, что он со мной поговорит и поможет понять, что же с ним произошло. Но каждый раз он останавливал меня жестом, бормоча:

– Не сейчас.

Так мы и продолжали путь.

Зарядил монотонный дождь, и дороги, которые никто не поддерживал в надлежащем состоянии после смерти короля, раскисли и стали опасны – нам пришлось замедлиться еще сильнее, чтобы не рисковать лошадьми.

Тяготы пути действовали на нас по-разному. Я был благодарен, что Дариана приглядывает за рыцарями, скакавшими впереди нас, хотя никто из них до сих пор не посмел ослушаться приказа Шурана. К Брасти вернулось мрачное настроение: он считал, что мы предали жителей Карефаля.

И только Валиана пожелала говорить со мной.

– Мы поступили правильно, ты же знаешь. – Она подъехала ко мне и заставила свою лошадь идти рядом. – Я имею в виду, там, в деревне.

– Закон есть закон, – ответил я, хотя эти слова прозвучали скорее как издевка, чем как утешение.

Она коснулась моего плеча.

– Люди только тогда поверят в законы, когда увидят, что они работают.

– Только что закон сработал против отважных жителей, которые желали лишь справедливости со стороны герцога и ничего другого.

– В этом и смысл. Герцоги поступили неправильно, но и жители деревни тоже. Они поступили так, потому что не видели другого выхода. Вот что плохо в нашей стране, Фалькио. Люди не видят другого выхода, кроме как захватить власть и использовать ее для своего блага.

– Сказала девушка, которая сама не так давно собиралась стать королевой.

Я тут же пожалел о своих словах: ее так воспитали, и сама она ни в чем не виновата. Я собирался уже извиниться, но тут понял, что Валиана даже не обиделась, как я ожидал.

– Если бы я стала королевой, то нашла бы способ вернуть закон в Тристию: именно этим и должен заниматься монарх. Ведь король Пэлис так и поступал?

– Да, пока герцоги его не убили.

– Ну и к чему это привело? Страна обнищала, на дорогах опасно. Герцоги не стали богаче, чем прежде, но даже если их не грабят разбойники, они тратят целые состояния на то, чтобы шпионить друг за другом и привлекать в свои армии новых рыцарей, а людям платят все меньше и меньше.

– Рыцарям вообще не платят, помнишь? Они служат ради чести.

Валиана не обратила внимания на мой сарказм.

– Посмотри на людей Шурана, а затем вспомни тех, кого мы видели во дворце. Ты заметил, что среди них немало седобородых?

Лучшие их годы давно прошли. Раньше после многих лет службы рыцарям дарили землю, чтобы они могли провести старость в мире и процветании. Но Исолт так больше не делает. И другие герцоги тоже. Они принимают в армию новых рыцарей, а старых не вознаграждают за службу.

Об этом я даже не думал, но она была права. Несмотря на все рассказы о рыцарях, их чести и славных делах, мы, плащеносцы, считали их наемниками с претензией на благородство. Я никогда прежде не думал о них как о людях, у которых были свои надежды и мечты на дальнейшую жизнь после того, как они снимут доспехи. Полагаю, было легче совсем о них не думать, учитывая то, как часто приходилось с ними драться. Я покачал головой, отгоняя эту мысль.

– Если ты ждешь, что я проникнусь симпатией к герцогским рыцарям…

– Ты должен относиться с состраданием ко всем, кто страдает, – возразила она. – В Рижу ты сказал мне, что нет ничего хуже, чем сидеть и ждать, пока зло процветает. Разве ты не можешь хоть какую-то жалость проявить к этим людям?

Я подумал об Алине, о том, что невозможно сделать ее королевой, а еще о Трин, которая превращает наш мир в хаос. Я подумал об остальных из ста сорока четырех королевских плащеносцев, рассеянных по всем ветрам, скитающихся в одиночестве или погибших, а может, и того хуже, ставших разбойниками, чтобы выжить. Я подумал о Кесте, по-прежнему страдающем из-за своей «святости», которая оказалась настоящим проклятием. А еще я подумал о том, что, ложась головой на подушку, я не знаю, смогу ли утром двинуться вновь.

Затем я посмотрел на десять герцогских рыцарей из Арамора, которые скакали впереди. Если бы не приказ командора, они бы с радостью напали на нас и перерезали глотки, просто потому что мы – плащеносцы.

– К черту рыцарей, – сказал я.

Через три дня непрерывного дождя, убедившего меня в том, что все боги Тристии решили воспользоваться возможностью и помочиться на мою голову, мы достигли ворот дворца герцога Исолта. Мы промокли до нитки, ожидая, пока стражник разыщет сэра Шурана.

– Вы прибыли без происшествий? – спросил Большой рыцарь, шагнув к нам из-под широкой арки дворца. Его отполированные доспехи сияли, в отличие от моего промокшего, заляпанного грязью плаща. – Насколько я понимаю, ничего за это время не случилось.

Я обратил внимание на то, что Шурана сопровождает свита вооруженных солдат, которые окружили его тесным кольцом, держа наготове оружие. Кест шагнул вперед, подняв руки, чтобы показать, что он безоружный.

– Сэр Шуран, я вел себя… недостойно. Я несу полную ответственность за свои действия: никто больше не знал, что я…

– Что? Назовете меня трусом и предателем? Вызовете меня на поединок без всякой на то причины, а затем попытаетесь всадить мне клинок в сердце, причем почти успешно? – Он постучал пальцем по вмятине на грудной пластине. Он отполировал доспехи почти до зеркального блеска, но почему-то не потрудился выправить вмятину. – Вы указали моим врагам идеальную цель, святой клинков.

Кест кивнул.

– Я приму любое наказание, которое вы сочтете нужным, только если мои друзья…

– Довольно, – перебил Шуран. – Может, я и восхищаюсь святыми, но мучеников не терплю. Вас поразила горячка святых, и, кроме того, я же все-таки принял ваш вызов.

– И все же… я бы хотел возместить ущерб.

Шуран усмехнулся.

– Хорошо. Пусть вашим наказанием станет честный бой, когда мне не придется бороться за жизнь, чтобы исполнить поручения герцога, а вы не будете страдать от красной ярости.

Кест согласно кивнул, и дело было улажено – по крайней мере, на какое-то время.

Шуран повернулся ко мне.

– Вас проведут в ваши комнаты. Герцог знает о том, что произошло в Карефале. Уверен, он захочет встретиться с вами утром.

От мысли, что придется провести здесь ночь, мне стало не по себе. Я не сомневался, что рыцари прямо сейчас рассказывают своим товарищам историю о том, как плащеносцы едва не убили их командира.

– Нет, – сказал я. – Нужно уладить всё сегодня вечером. Мы не останемся во дворце.

– Сегодня не получится, – ответил Шуран. – Вечером герцог будет занят.

На севере сверкнула молния, пару мгновений спустя раскаты грома докатились до моих ушей. Вода капала с волос и заливала глаза, и я мог думать только о жирном, надменном герцоге, который сидит на троне, наслаждаясь каким-нибудь представлением. Я не искал проблем, но мне надоело находиться под пятой Исолта.

– Мне все равно. Скажите ему, что он должен встретиться с нами сегодня вечером.

Шуран заговорил очень тихо, словно не хотел, чтобы его люди расслышали:

– Боюсь, так не выйдет, Фалькио. Здесь герцог решает, когда он хочет встретиться с вами, а не вы.

– Тогда передайте ему, что так или иначе, при его поддержке или без нее, Алина станет королевой, и она будет принимать решения насчет податей, законов и границ между герцогствами. Скажите, что я спасал ей жизнь несколько раз и смогу использовать свое влияние, чтобы наказать тех, кто чинил мне препятствия на протяжении многих лет.

Шуран посмотрел на меня, словно пытаясь понять, говорю я серьезно или нет. Через пару мгновений он произнес:

– Хорошо, Фалькио. Я передам. Что случится потом, падет лишь на вашу голову.

Через полчаса я стоял в тронном зале – без спутников, по требованию герцога Исолта. Наверное, он хотел заставить меня поволноваться.

– Ваша светлость, – сказал я, склонив голову, чтобы вода с волос капала на пол.

– Дерьможор, – ответил он, – тут о тебе всякое рассказывают… Бешар, о чем рассказывал Шуран? Он сказал, что дерьможор…

– Потребовал встречи с вами, ваша светлость.

– Правильно, – подтвердил Исолт. – Потребовал встречи со мной. Но он еще что-то рассказывал, помнишь, Бешар? Что еще натворил этот дерьможор?

– Угрожал вам, ваша светлость? – предположил Бешар.

Исолт хлопнул в ладоши.

– Правильно, плащеносец мне угрожал. Но мы же знаем, что Шуран огромный, жирный лжец, правильно, Бешар?

– Нет, ваша светлость. Прошу прощения, но о сэре Шуране я такого никогда не слышал.

– Нет? О, так, значит, это правда, Фалькио валь Монд?

– Полагаю, что мои слова можно было расценить как угрозу, – согласился я.

Исолт улыбнулся и отпил из кубка, стоявшего на подлокотнике трона. Он утер губы рукавом зеленых шелковых одежд.

– Замечательно. Я тебе уже и место подготовил. В темнице. Милое местечко. Впрочем, у тебя побольше опыта, чем у меня, в этом деле: ты уже сидел закованным в цепи и терпел пытки, так что я положусь на твое мнение. Я боялся, что мне передали твои слова неверно и все мои приготовления напрасны.

Я сунул руки в карманы плаща, не желая, чтобы герцог увидел, как они трясутся. Прошло не так много времени с тех пор, как в Рижу меня несколько дней пытали в темнице, и я до сих пор чувствовал оковы на руках и ощущал боль в плечевых суставах из-за того, что долго висел на вывернутых руках. Я едва выжил, и мысль о повторных пытках меня страшила.

– Не стоило так беспокоиться, – спокойно сказал я.

– О, какие могут быть беспокойства!

– И все-таки я считаю, что у вас есть более действенное решение, ваша светлость.

– Неужели? Что ж, нам в Араморе нравятся действенные решения. Что ты предлагаешь?

– Выдайте мне бумагу, в которой вы обещаете поддержать Алину, и я уеду, мы больше никогда с вами не встретимся.

Я ждал оскорблений или угроз, но вместо этого герцог почесал бороду.

– Ты считаешь, что заслужил этого?

– Я сделал то, что вы попросили. Утихомирил бунтовщиков.

– Полагаю, что это так, – хихикнул герцог и с сожалением поглядел на опустошенный кубок. Очевидно, не первый за вечер. – Жаль, я этого не видел своими глазами. Великий Фалькио валь Монд, первый кантор плащеносцев. Герой Рижу. Сделал то, что я ему сказал.

Голос его смягчился. Он больше не издевался надо мной, но в голосе слышалось… разочарование?

– Ты на удивление хорошо исполняешь приказы, Фалькио, – продолжил герцог, а затем прокричал на всю комнату: – Из него бы вышел хороший Бешар, не так ли, Бешар?

– Как вам будет угодно, ваша светлость, – отозвался гофмейстер.

– Мне угодно, – сказал Исолт и снова обратился ко мне: – Может, ты тоже имеешь тайное желание овладеть мной, как старина Бешар? – Он поднял руку, словно пытаясь остановить мои протесты. – Или нет, ты не похож на Бешара. Просто хочешь сохранить верность мертвому королю и делаешь всё, чтобы доказать это. Может, возвести тебя в рыцари, а? Как Шурана? Хочешь стать рыцарем, дерьможор? Без обид, ты же понимаешь, мне просто любопытно.

– Я бы лучше женился на одном из ваших палачей и провел медовый месяц в самой темной камере вашей темницы, чем стал герцогским рыцарем, – ответил я. – Без обид.

Исолт засмеялся – не моим словам, а своим мыслям, словно сам себе рассказал какую-то шутку. Выглядел он при этом необычайно довольным.

– Хочешь услышать кое-то смешное? – спросил он.

– Я…

– Я часто вспоминаю твоего мертвого короля Пэлиса.

– Он был и вашим королем, – задумчиво уточнил я.

Исолт пошевелил пальцами в воздухе.

– Все это мелочи. Заботиться о мелочах, но упускать главное – обычное дело для магистрата.

Бешар, словно в ответ на приказ, который я не заметил, подошел к трону с серебряным кувшином. Наполнил вином кубок, а затем поклонился и ушел назад на свое место в другом конце длинного зала. Герцог залпом осушил кубок и постучал по нему пальцем – Бешар снова пустился в путь с другого конца.

– Возможно, было бы проще, если бы Бешар стоял рядом с кувшином вина, – предложил я.

– Нет-нет, это последний кубок. О чем мы говорили? О да, я иногда думаю о короле Пэлисе. И даже представляю, как он стоит здесь предо мной. И мы с ним разговариваем. Он и я. Ты когда-нибудь представляешь, как говоришь с королем?

– Стараюсь ограничивать беседы с умершими, ваша светлость.

– A-а! Видишь ли, ты неправ, это весьма здравое занятие. Я говорю с королем Пэлисом о законе и стране, о безопасности границ и заключении соглашений с другими герцогами.

– И король вам отвечает?

– Нет, в этом-то и прелесть. Он все время говорил, пока был жив, но, умерев, он смилостивился и стал прекрасным слушателем. Иногда я задаю ему вопросы, но он, конечно же, не отвечает – просто стоит там со своей кривой ухмылкой. Как я ненавидел эту гримасу, когда он был жив! Так и хотелось отвесить ему пощечину. Но теперь, как ни странно, она лишь заставляет меня больше думать, и знаешь что? Я сам нахожу все ответы. Умерев, наш Пэлис стал королем намного лучшим, чем был при жизни. Полагаю, я отлично со всем справляюсь при наличии мертвого монарха.

– Рад, что у вас наконец-то сложились хорошие отношения с королем.

Исолт покачал пальцем.

– Но есть один вопрос, который я иногда задаю Пэлису, а он лишь смотрит на меня со своей глупой ухмылкой, и только на него я не могу найти ответа.

Исолт снова отпил из кубка, но в этот раз лишь пригубил, не отрывая от меня взгляда. Видимо, ждал, что я спрошу.

– И что же это за вопрос, ваша светлость?

Герцог бросил в меня кубком – я этого не ждал, он попал мне в щеку и обагрил вином плащ.

– Что ты, черт побери, задумал? – закричал он.

Он вскочил с трона, и я даже подумал, что он сейчас бросится на меня, но герцог просто стоял и орал на весь зал:

– Ты дал стране свои проклятые обещания и проклятых плащеносцев, а когда мы пришли вспороть тебе брюхо, ты сидел, как овца в ожидании стригаля. А я‑то думал, что у тебя есть какая-то блестящая стратегия, хитроумный план по изменению мира – прошло уже пять лет, а я так и не понял, что ты, черт побери, задумал! Неужели просто хотел свести нас с ума от ожидания, что твой замысел когда-нибудь свершится? И это всё? Просто одна большая шутка, наряду со всеми прочими, которые ты уже с нами сыграл?

Герцог бесновался – я оглянулся на Бешара, стоявшего в другом конце зала, но тот никак не реагировал: либо уже видел все это раньше, либо считал, что лучше в такой момент держаться подальше.

– Ваша светлость, – начал я, но замолчал, потому что не знал, что сказать дальше.

К счастью, говорить ничего не пришлось, потому что Исолт тяжело плюхнулся на трон.

– Довольно. Будет уже, – вздохнул он. – Отправляйся в постель, первый кантор плащеносцев. Ты выполнил обещанное, я сделаю то же. Утром мы проведем маленькую церемонию, и я подпишу указ.

Он обмяк на своем ужасно неудобном сиденье, и у меня создалось впечатление, словно я стал свидетелем выражения глубочайшей скорби.

Бешар вежливо кашлянул у меня за спиной, давая знак, что пора уходить.

– Простите, ваша светлость, – твердо произнес я. – но я не уйду, пока вы не дадите мне указ.

– Я же сказал тебе, дерьможор, утром. На церемонии. С пирожными.

– Уверен, что пирожные вкусны, ваша светлость, но мне нужно получить указ прямо сейчас.

Герцог поглядел на меня из-под полуприкрытых век.

– Ты сомневаешься в моей чести, Фалькио валь Монд?

Я знал, что ступаю на опасную территорию, но не мог рисковать, потому что буйный герцог мог в любое время изменить свое решение.

– Мы заключили соглашение, ваша светлость, и, полагаю, вы в силах разрешить любые вопросы относительно вашей чести.

Лицо его побагровело, и я уж подумал, что он сейчас вскочит и попытается придушить меня. Но мгновение спустя ярость его улеглась, он сунул руку за пазуху и извлек пергаментный свиток. Бросил его мне под ноги.

– Вот твое отпущение грехов, Фалькио валь Монд.

Я опустился на колени и поднял пергамент, не смея снять с него тонкую зеленую шелковую перевязь.

– Ну же, – сказал Исолт. – Ты меня столько раз оскорблял, что больше ничем уже не оскорбишь.

Я развязал шелковую ленту и прочитал указ. Самый простой и ясный документ, который мне приходилось видеть, без недосказанности и двусмысленностей. Исолт признавал Алину полноправной королевой Тристии и обещал, что Арамор исполнит все традиционные обязательства по отношению к ней. Внизу стояла его подпись.

– Благодарю вас, ваша светлость, – сказал я. – Сожалею, что не придется отведать ваших пирожных, ибо нам нужно немедленно уезжать.

Исолт фыркнул:

– Не думаю, что вы сегодня уедете.

Я огляделся, ожидая, что сейчас рыцари арестуют меня, но в зале, кроме нас, находился лишь Бешар, смиренно стоявший на своем месте.

– Я хочу воспользоваться вашим никчемным присутствием здесь, – сказал герцог. – Хочу показать своим лордам и маркграфам, что заключил союз, дающий Арамору особый статус, чтобы они тоже знали свое место.

– Ваша светлость…

Исолт достал из складок одежды еще один пергамент.

– Если не появишься здесь утром, первый кантор, я подпишу второй указ, отменяющий первый.

Я посмотрел на свиток, который держал в руке.

– Чего стоит ваш указ, герцог Исолт, если вы можете просто отменить его другим; чего стоит ваше слово, если вы так легко берете его назад?

Исолт поглядел на своего гофмейстера.

– Видишь, Бешар? А дерьможор все-таки не так глуп, как кажется.

Бешар повел меня вверх по лестнице, затем вниз и дальше по длинному коридору к моим покоям; по дороге он показал мне комнаты, где разместились Кест с Брасти и Валиана с Дари.

– Я вернусь за вами завтра утром, – пообещал старик, открывая дверь.

– Как давно вы служите герцогу?

– Я служил еще его отцу и даже застал деда.

– Как по-вашему, он – человек чести? – спросил я, ожидая грозной отповеди старика. Тысяча чертей, да я и задал этот вопрос лишь для того, чтобы вызвать в нем гнев.

– В каком-то отношении, – спокойно ответил Бешар. – Мы живем в бесчестные времена в насквозь прогнившей стране. Полагаю, что герцога можно считать человеком чести, насколько это возможно в нашем мире.

Его ответ был настолько искренним и логичным, что я не нашелся, что ему сказать – да, очевидно, и не стоило. Старик положил мне руку на плечо, что показалось мне странным и неуместным, пока я не понял, что меж пальцев у него зажато маленькое острое лезвие, касающееся моей шеи.

– Нужно добавить, что я присматривал за герцогом Исолтом с самого рождения. Я полюбил его, как только он открыл глаза и пустил ветры. Если завтра утром после разговора вы попытаетесь причинить ему зло, то помните, что очень скоро вас найдут лежащим в луже собственной крови, потому что старик перережет вам глотку. – Он убрал руку и криво улыбнулся. – Воображаю, какой это будет позор для такого молодого и способного юноши, как вы. – Он отдал мне ключ от комнаты и прибавил: – Спи спокойно, шкурник.

Меня трясло, и следующие несколько минут я никак не мог успокоиться. Угрозы Исолта и лезвие Бешара как следует потрепали мои нервы. Старик, который едва поднос мог держать, развел меня, как мальчишку. Конечно, я бы мог победить гофмейстера сотней различных способов, но все же позволил ему подойти настолько близко, что он мог с легкостью перерезать мне горло. Все мои упражнения и опыт свелись на нет в один миг, когда я ослабил внимание.

Когда я взял себя в руки и перестал заикаться, я тут же тихонько постучал в соседние двери, чтобы собрать остальных у себя в комнате. Объяснил им сложившуюся ситуацию и показал указ Исолта, а затем рассказал, что задумал.

– У меня есть вопрос, – сообщила Дариана, когда я закончил.

Скрестив ноги, она сидела на моей постели, нисколько не заботясь о том, что грязные сапоги марают одеяло.

– Какой? – спросил я.

– Есть ли у тебя какой-нибудь другой план, где нам с Валианой не придется убегать и прятаться, пока ты..

– …пока он попытается сделать так, чтобы нас с Кестом убили? – закончил за нее Брасти. – Нет. В этом-то и заключаются все мастерские ухищрения Фалькио, так что ты привыкай.

– Это не то, что вы подумали, – возразил я, передавая Дариане свиток. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Валиана думает о моем плане. – Послушайте, нам необходимо доставить указ Швее. Даже если Исолт подпишет второй, мы сможем извлечь из первого пользу для Алины. Дариана, ты лучше остальных знаешь, что она задумала и где может быть, поэтому, пока ты не поделишься этой информацией с остальными…

– Не поделюсь.

– Отлично. Тогда ты должна выбраться из дворца сегодня же ночью. Жди нас на постоялом дворе, который мы проехали два дня назад. Тысяча чертей, как он назывался?

– «Красный молот», – ответил Кест.

– Да, именно там. Он находится неподалеку от Копья – так будет проще всего добраться на север до Домариса. Если мы не появимся в течение следующих трех дней, отправляйтесь в путь и найдите Швею, скажите ей, что у нас ничего вышло.

– Звучит логично, – согласилась Дариана.

– Хорошо, тогда…

– Но почему ты отправляешь со мной Валиану? В одиночку я доберусь быстрее.

Я смотрел на нее до тех пор, пока наши взгляды не скрестились.

– Потому что я не доверяю тебе. Вот почему.

Она ухмыльнулась.

– Понятно, в этом есть смысл.

– Хорошо. В конце коридора есть окно. Если вы дождетесь…

– Ой, только не нужно рассказывать мне, как проникать в здания и выбираться из них. Не стоит позориться.

– А что, у тебя большой опыт в том, как проникать в герцогские дворцы и незаметно уходить? – спросил Брасти.

– Учителя были хорошие, – ответила она.

– Рад за тебя, – заметил я. – А теперь убирайтесь все из моей комнаты. Если все пройдет как надо, герцог сдержит свое слово, и в худшем случае нас с Кестом и Брасти заставят выслушать пару-другую оскорблений, пока мы пьем вино и едим пирожные.

Я готов уже бы завалиться на кровать, но Брасти поднял руку.

– У тебя вопрос?

– Нет, – сказал он. – Просто хочу оставить за собой право на первый удар по герцогу Исолту.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кест.

– Утром мы придем в тронный зал, Исолт предаст нас, тогда Шуран и рыцари нас окружат, Фалькио начнет прыгать, распинаясь о законе и о том, что нужно быть верным своему слову, – в общем, будет нести всю ту чушь, которую обычно несет, – и тогда я первым заколю Исолта.

– Ты всегда такой пессимист? – спросила Дариана.

– Веришь или нет, обычно я вполне весел.

– И из-за чего же ты превратился в такого циника?

Как ни странно, ответил Кест:

– Он стал плащеносцем.

Когда они наконец оставили меня, я снял плащ и верхнюю одежду и задрожал от холода, стоя на каменном полу. Посмотрел на теплое одеяло, мечтая о сне, но позволить себе такого я не мог. От многих дней, проведенных в седле, тело затекло – мне нужно было размять мышцы, а еще убедиться, что оружие заточено и смазано маслом. Спать было слишком рискованно: возможно, Брасти прав, и герцог в самом деле намеревается напасть на нас утром. Я не мог позволить себе проснуться парализованным, с помутившимся рассудком, не способным на быстрые действия.

Давай работай, сказал я себе, доставая рапиры и промасленную тряпку. Отдохнешь потом, когда Алина будет сидеть на престоле, а Трин – валяться на дне могилы.

Спустя два часа кто-то постучал в мою дверь, словно в доказательство того, что Брасти ошибся.

– Боюсь, немного поздно для посетителей, – сказал я, стоя справа от двери, на случай, если человек по ту сторону вдруг решит выстрелить из пистоля. Мы с Кестом и Брасти разработали целую систему стуков, которые сообщали, кто и зачем пришел и что происходит. Мы даже придумали специальный стук на тот редкий случай, если нам приставят нож к горлу и заставят выманить второго.

Но это не был ни один из условленных стуков, поэтому я держал рапиру наготове, ожидая, что случится дальше.

– Это рыцарь-командор Шуран. Откройте дверь. – сказал он и немного погодя добавил: – И советую опустить клинок.

То, что он назвал себя по званию, дало мне знать, что он не один, а с людьми, а упоминание клинка означало, что следует ожидать драку.

– Предупреждаю вас, Шуран, если герцог решил пойти на попятную, то это решение дорого всем обойдется, – сказал я.

– Откройте дверь, первый кантор. Не время бросаться угрозами.

– Где Кест и Брасти?

– Я пришел прямиком к вам.

Я задумался. Если он в первую очередь пришел ко мне, то, должно быть, полагал, что они сразу бросятся в атаку, и хотел, чтобы я помешал им начать заварушку. Не придумав ничего лучше, я открыл дверь.

– Благодарю вас, – сказал Шуран.

За его спиной стояла дюжина рыцарей в полном облачении.

– Что случилось? – спросил я.

– Герцога Исолта убили.