Текст книги "Тень рыцаря"

Автор книги: Себастьян де Кастелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Глава семнадцатая
Швея

Хаос начал охватывать герцогство Исолта, прежде чем мы выбрались из дворца. Городские констебли рыскали по улицам с обнаженным оружием, хотя понятия не имели, кого они ищут. Округу прочесывали небольшие отряды людей Шурана; они были дисциплинированнее, хотя казалось, что и рыцари здесь тоже для видимости, а не ради серьезной цели. Мы постарались не сталкиваться ни с теми ни с другими. Было бы проще, если бы Шуран выдал нам подорожные бумаги, но я понимал, почему рыцарь оставил за собой возможность в дальнейшем решить, сбежали мы или он нас отпустил.

Мы пробирались по задворкам Арамора, сменив широкие, изъезженные пути на бездорожье и лесные тропы. Слухи об убийстве герцога постепенно расползались из столицы, но чаще всего люди просто не обращали на нас внимания, идя по своим делам.

Несмотря на заверения Шурана, я хотел убедиться, что Валиане и Дари не причинили вреда, но, когда мы на второй вечер все-таки добрались до «Красного молота», они уже уехали.

Хозяин постоялого двора, молодой белокурый парень по имени Тайн, не умел даже сводить счета, и я подозревал, что он лишь недавно занялся этим делом. Он долго листал страницы взад и вперед, что-то бормотал себе под нос, а потом заявил:

– Уехали два дня назад.

– Два дня? – спросил я. – То есть через день после прибытия? Ну-ка, еще раз проверьте свои записи.

Он искренне испугался, что перепутал что-нибудь, но все-таки твердо сказал:

– Два дня.

– Вы случайно не путаете отъезд с приездом?

Тайн нервно хихикнул.

– Нет, смотрите сами, вот графа «приезд». «Две прекрасные дамы» и дата, когда они прибыли. А теперь глядите сюда. – Он перелистал несколько страниц и ткнул пальцем. – В графе «отъезд» день спустя тоже «две прекрасные дамы». Всё просто, видите?

– А почему «две прекрасные дамы»? – спросил Кест. – Почему вы не записали их имена?

Хозяин постоялого двора пожал плечами.

– Дык у меня с именами плохо. Да и вообще никто надолго не остается. Проще написать «три здоровых воина» или «слабоумный старик».

– Вы понимаете, что согласно герцогскому закону Арамора вы обязаны записывать имена постояльцев в книгу?

Тайн посмотрел так, словно у него кусок в горле застрял.

– Пожалуйста, судари… Я не знал! Я не… То есть я только недавно тут работаю. Мой дядя купил это место месяц назад. Он сказал мне, чтобы я тут всем управлял, а сам уехал обратно в Пертин.

– Ваш дядя владеет многими постоялыми дворами? – спросил я.

– Не, он вообще-то рыцарь. Постоянно охраняет границы вместе с другими воинами. Дурацкая служба, как по мне.

– И ему хватило денег, чтобы купить постоялый двор? – спросил Кест.

Тайн снова пожал плечами.

– Наверное, рыцарь-командор наградил его за службу. Хотя дядя Эдуарте не очень-то надежный – так Ма говорит. Скажите, а вы меня не оштрафуете? Просто я тут только работаю, а не…

Я воспользовался его паникой, чтобы выхватить из рук книгу. Две записи разделял лишь один день.

– Почему они уехали на следующий же день, не подождав нас? – Я вернул ему книгу. – А они посланий никаких не оставляли?

– А вы кто?

– Фалькио, – сказал я. – Фалькио валь Монд.

Хозяин постоялого двора широко улыбнулся.

– Смешно. А вам никто не говорил, что ваше имя похоже на Фаль…

– Ищите письмо.

– А что его искать? – сказал парень и показал на деревянную коробку, стоявшую за ним. – Тут никаких писем нет.

– Тогда почему вы спросили мое имя?

Хозяин нахмурился.

– Разве не вы мне только что сказали, что я должен записывать имена?

Кест ткнул пальцем в последнюю запись.

– Фалькио, глянь-ка. Подозреваю, это всё объясняет.

Я посмотрел в записи. Прочитав, что написано в графе, где должны быть указаны имена, я тут же простил хозяина, хотя цена за комнату была вдвое меньше той, что он нам назвал.

Брасти тоже прочитал запись через мое плечо.

– Вот дерьмо!

– А вы не знаете, где сейчас находится «злая старуха»? – спросил я хозяина.

– У себя в комнатах, где ж еще. Носу не казала, с тех пор как приехала, насколько мне известно. Наверху, последняя дверь направо. Обычно мы сдаем эти комнаты дворянам, но… она вроде как… и я не хотел…

– Понимаю, – сказал я и сочувственно улыбнулся.

Перед тем как подняться на второй этаж, мы с Кестом и Брасти отряхнули пыль с плащей и расправили плечи. Последняя дверь в коридоре была сколочена из струганых дубовых досок, скрепленных бронзовыми клепками и уголками, и украшена подобающим бронзовым молотком. Я уже собрался воспользоваться им, но услышал рык, донесшийся изнутри:

– Входите, болваны.

Я открыл дверь, и мы втроем вошли в самые просторные комнаты на постоялом дворе: гостиная была чуть больше обычной комнатушки, к ней за закрытой дверью примыкала спальня. На полу лежал огромный ковер, а на окнах даже висели занавески. Швея устроилась на стуле у окна с иглой и нитками в руках: она шила нечто напоминавшее большой носовой платок.

– Откуда вы узнали, что это мы? – спросил Брасти.

– Я знаю, где начинается и заканчивается каждая нить, – ответил Швея, не отрываясь от работы. – А кроме того, я слышала ваши шаги в коридоре. Вы трое ходите, как пьяная трехногая лошадь, скрещенная с уткой.

Я сел на широкую скамью в нескольких шагах от нее. Она тут же возмущенно подняла брови, но я посчитал это небольшой платой за те неудобства, которые она наверняка еще причинит.

– Почему вы отослали Валиану и Дари? – спросил я.

– Нашла им дело.

– Подробнее не расскажете?

– Если тебе так угодно. Нашла им важное дело.

Я промолчал, не желая подыгрывать Швее. Как всегда, в начале разговора старуха давала понять, что знает больше меня, и обладает большей властью, и лишь она одна решает, что мы будем обсуждать, а что нет.

– Что ты делаешь? – спросила Швея.

Я думал, что она обращается ко мне, но женщина смотрела поверх моего плеча – я оглянулся и увидел, что Брасти стоит у двери.

– Пойду поищу чего-нибудь на обед, – сказал он. – Вернусь через час-другой. Может, к тому времени Фалькио уже перестанет позволять вам наставлять ему рога.

– «Наставлять рога» означает совсем не то, что ты думаешь, – заметил Кест.

Швея захохотала.

– Но вообще-то Брасти говорит дело, – продолжил Кест. – Герцог Исолт мертв, а плащеносца подозревают в его убийстве. Есть по крайней мере еще один убийца, и мы понятия не имеем, в чем дело. Сейчас не время для игр.

– Что ж, – сказала Швея, – раз вы ничего не знаете, так и молчали бы, пока я не расскажу вам то, что следует знать.

– Пока не расскажете то, что, как вы считаете, нам следует знать, – пробормотал я.

– Какая разница?

Брасти прислонился к косяку, скрестив руки на груди.

– Знаете, что я думаю о вас в последнее время? Думаю, что вы мысленно вы всё еще видите себя женой короля, со слугами и фрейлинами, с обходительным обращением и прочей чепухой. Думаю, что вы скучаете по всему этому. Поэтому и обращаетесь с нами как с чернью, а Фалькио вам позволяет.

Брасти говорил легко, почти весело, но в глазах его я увидел прежнюю горечь.

– Пусть ее, – сказал я. – Мы все здесь на одной стороне…

– Ты так «думаешь»? – спросила Швея, не отрываясь от шитья. – Интересно, что бывший браконьер, чей умишко не больше горошины, считает, что его мысли хоть кого-то в этом мире волнуют. Ты никто – бродяга и ублюдок, Брасти Гудбоу. Ты цепляешься к тем, кто лучше тебя, надеясь, что в присутствии этих двух болванов станешь хоть кем-то.

– Довольно! – воскликнул я. – Брасти – плащеносец. Он один из нас, и вы должны обращаться к нему с уважением, которого он заслуживает.

Швея перестала шить и посмотрела на меня как на бродячего щенка, который облаял ее.

– Предполагала, что человеку, который столько раз был на волосок от смерти, должно это надоесть.

– И напрасно, – парировал Кест.

Дверь, ведущая в спальню, осторожно приоткрылась, прервав наш разговор, и кто-то прошептал:

– Что происходит?

В дверной щели показалось лицо Алины.

– Фалькио, – сказала она радостным, но приглушенным голосом, открыла дверь и выбежала ко мне. – Я спала. – Девочка обвила меня руками.

– Прости, что разбудил тебя, – сказал я, встав на колено, чтобы как следует обнять ее. – Мы просто играли в одну игру.

Алина отодвинулась.

– У вас что, нет других, более важных дел, чем в игры играть?

Она мне вдруг чем-то напомнила Швею.

– Знаешь, ты абсолютно права. У нас нет времени на глупые игры.

Старуха усмехнулась.

Стараясь не допустить, чтобы она заметила ужас на моем лице, я вновь посмотрел на Алину. Бледная кожа, почти пепельная. Девочка не выглядела так, словно только что проснулась, – наоборот, казалось, она не спала несколько недель. Алина исхудала еще больше с тех пор, как я видел ее в последний раз, глаза ввалились. Темным кругам не место на лице тринадцатилетней девочки. Она накручивала на палец сухие, ломкие волосы. Ногти были искусаны.

– На что вы засмотрелись? – возмущенно спросила она.

Я заставил себя улыбнуться.

– На юную неряху с худющими, как у ее отца, руками и ногами и костлявым носом, не очень-то королевским.

– Вы тоже не слишком похожи на плащеносца, – сказала она, машинально коснувшись носа.

– Это правда, – согласился я и еще раз обнял ее. – Но у нас слишком много дел в этом мире, так что будем делать всё, что сможем.

Она порывисто обняла меня на мгновение и снова отстранилась.

– Я так рада видеть вас, Фалькио. Но если всё в порядке, я пойду и попытаюсь еще поспать. Так устала сегодня.

– Конечно, милая.

– Вы же разбудите меня, прежде чем уйдете?

Алина снова рассеянно теребила свои волосы. Я взял ее руку и опустил.

– Еще увидимся перед моим отъездом. Иди отдыхай.

Она улыбнулась так, словно из нее высосали все силы, и ушла обратно в спальню, притворив за собой дубовую дверь.

Я переглянулся с друзьями – на их лицах отражалось то же беспокойство, что и на моем.

– Ее чем-то накачали, – сказал Кест с едва заметной ноткой обвинения в голосе.

– Это нужно, чтобы помочь ей заснуть, – ответила Швея. – Хотя бы попытаться.

Брасти едва сдерживался, чтобы не взорваться.

– Какого черта здесь…

– А ну, тихо, – пригрозила ему Швея. – А то сделаешь еще хуже.

Брасти плотно сжал кулаки и яростно зашептал:

– Святой Загев, Вызывающий слезы песней! Что случилось с Алиной?

Я разделял его страх и замешательство, но уже знал ответ.

– Война, – сказал я и повернулся к Швее. – Дела в Домарисе идут плохо? Поэтому вы здесь?

Швея кивнула.

– Сколько осталось? – спросил Кест.

– Армия герцога Гадьермо скоро будет разбита наголову. Мои плащеносцы изо всех сил борются с отрядами Трин, но мы можем лишь задержать их, а не победить. Домарис продержится неделю, в лучшем случае две. Потом Трин двинет свое войско к границам Рижу.

– И какое отношение это имеет к Алине? Она ранена? – спросил Брасти.

– Да, но не клинком.

– Тогда что с ней? Она говорит как семилетнее дитя, а не как девушка и будущая королева.

– Это от усталости, болван, – сказала Швея. Голос ее был сердитым и отрывистым, и я понял: на нее тоже давит чувство вины за то, что она подвела Алину. – Ей всего тринадцать лет!

– Но прошло лишь несколько недель! – умоляюще сказал Брасти, словно надеялся выторговать у нее лучший ответ.

– Нет, – тихо сказал я. – Для нее все это длится уже несколько месяцев. Началось еще в Рижу, когда она едва не сгорела в пожаре с семьей Тиарен – семьей, которую она считала своей. Затем мы нашли ее и сразу же бросились в бега. За нами гнались все убийцы в городе, пока не закончилась Кровавая неделя: посмотри правде в глаза, в Рижу никогда не было недостатка в убийцах.

– А затем нам пришлось бежать от рыцарей герцога Перо, – добавил Кест, глядя куда-то вдаль, – до самого Пулнама.

Я вспомнил свою единственную встречу с Перо, герцогом Орисонским, его плохо скрываемую радость, когда он надеялся забрать Алину и Валиану для своих мерзких удовольствий.

Швея прыснула.

– Может, Кест, тебя порадует то, что Перо больше не смог удовлетворять потребности Трин. Она нашла себе нового любовника, который убил Перо, когда тот наслаждался с Трин в последний раз.

– Алине от этого не лучше, – ответил Кест.

Швея вновь взяла свою работу.

– Ничто ей не поможет. Бедняжка Алина, отважная наша девочка. Ей только тринадцать, а разум тринадцатилетнего ребенка не способен вместить всего этого…

От тошнотворной догадки свело живот и перехватило горло.

– Она сходит с ума от страха.

Швея сжала губы, не отрывая глаз от шитья.

– Ага, можно и так сказать.

– Но что же нам теперь делать? – требовательно спросил Брасти. Он шевелил пальцами правой руки, словно перебирал стрелы. – Мы тратим время на войны и политику, в то время как девочка, которую мы должны спасти, увядает! Как она сможет взойти на престол в таком состоянии?

Швея работала иголкой, умело прокладывая стежки. Она промолчала. Ни гневных речей, ни язвительных шуток – лишь молчание, как на поле боя после того, как драка уже завершена.

– Швея, вы хотите сказать, что все закончилось? – спросил я. – И нет никакой надежды возвести Алину на престол?

Она не ответила. Кест разглядывал комнату, словно надеялся углядеть какой-то узор на деревянных стенах. Глаза Брасти наполнились слезами от разочарования и горечи – мои, кажется, тоже.

– Все кончено, – наконец сказала она. Положила шитье на подоконник, встала со стула. – И, отвечая на ваш первый вопрос, скажу, что девушки вернутся сегодня вечером. Дюжина воинов Трин заметили нас еще в Домарисе и шли за нами до самого Рижу, так что я послала Дари и Валиану сбить их со следа.

– А почему так мало? – спросил Кест. – Почему она не отправила за вами сотню или тысячу, чтобы расправиться раз и навсегда?

– Джиллард дал понять, что не позволит армии Трин пройти через его герцогство, поэтому герцогиня послала лишь небольшой отряд, который проник незаметно.

– Значит, он все-таки выполняет условия сделки? – удивленно спросил я. – Герцог Рижуйский честно соблюдает соглашение, заключенное с Алиной?

Швея фыркнула.

– Пора бы тебе знать, что использовать слово «честно» в одном предложении с «Рижу» – это все равно что дать овце шерсти и попросить ее связать тебе плащ. Он делает то же, что и все остальные, – ждет, пока Трин не предложит ему более выгодные условия.

– А когда она их предложит? – спросил Кест.

Выражение лица Швеи не изменилось, но внутри забулькала ярость и разочарование.

– Пусть каждый герцог Тристии горит в своем собственном аду, – прошипела она. – Лишь об этом я теперь прошу богов.

– У нас же есть указ, – сказал Брасти. – Разве мы не можем использовать его, чтобы…

– Чтобы что? – спросил я. – Если бы убили лишь Исолта, то его место занял бы старший сын, которому пришлось бы соблюсти условия, но…

Швея прищурилась.

– О чем вы говорите? Кто-то убил не только Исолта, но и Лукана?

Я втайне порадовался, что Швея о чем-то не знала.

– И не только его. Вырезали всю семью Исолта.

– Проклятая страна, – выругалась старуха, глядя по очереди на каждого из нас, словно хотела проверить, не лжем ли мы. – Но как это случилось? Вся семья была рядом с Исолтом?

– Нет, – ответил Кест. – Когда убийцы пришли, они все находились в разных комнатах.

– Святая Лайна, Ставшая шлюхой ради богов! Какой ужас. – Швея повернулась ко мне. – Ходят слухи, что в тронном зале, где убили Исолта, также нашли плащеносца. Это правда?

Я кивнул.

– Уинноу.

Швея задумалась.

– А какого черта она там делала?

Этот вопрос жег меня изнутри с тех пор, как мы сюда прибыли, но я не был уверен, что готов услышать ответ.

Тысяча чертей, подумал я, если я узнаю наверняка, неужели станет хуже?

– Вы когда-нибудь обсуждали с королем план убийства герцогов плащеносцами?

– Пэлис бы никогда не одобрил подобного. И ты это знаешь.

– А что теперь? – спросил Кест. – Раз мы не можем выиграть войну с Трин, что нам делать дальше?

Швея раскрыла полотняную сумку, которая лежала на подоконнике рядом с шитьем. Достала оттуда мешочки и протянула каждому из нас.

Я открыл свой – внутри лежали маленькие золотые монеты, около тридцати штук, как мне показалось на первый взгляд.

– И что нам с ними делать?

– Уйдите на покой.

– Не понял.

– Отправляйся в Мерисо – это неподалеку от столицы Рижу.

– Я знаю, где находится Мерисо, но зачем мне туда ехать? Голос Швеи смягчился.

– Потому что она там. Ждет тебя.

Брасти всплеснул руками, чуть не упустив из рук кошель с монетами.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, о чем идет речь?

В памяти всплыло лицо женщины: темные волосы, обрамляющие бледную кожу, голубые глаза, маленькие морщинки в уголках глаз, которые можно разглядеть, лишь приблизившись для поцелуя. Улыбка, обещавшая звезды.

– Эталия, – сказал я. – Там Эталия.

Швея улыбнулась.

– Вы только посмотрите на выражение лица этого идиота. Фалькио, клянусь, в лучшем мире я бы даже сочла это милым. Отправляйся туда по проселочным дорогам. А потом вы сможете присоединиться к какому-нибудь каравану, который идет на восток, в Бэрне купите себе маленькую лодку. Поезжай и проведи свои дни на Южных островах. Трин ими не интересуется.

– А как же мы? – спросил Брасти.

– Вы? Забирайте монеты и живите своей жизнью. Там достаточно денег на шлюх и эль, пока ты не упьешься допьяна и не застрелишь себя из собственного лука.

– Меня не интересуют ни шлюхи, ни эль, – сказал Кест.

Швея подошла к нему и потрепала по щеке.

– Ах, Кест. Твоя любовь и самая благородная, и самая жалкая.

Я не успел спросить, о чем она говорит, потому что мне в голову пришла более важная мысль.

– А как же Алина, что будет с ней?

– Алина останется со мной, – ответила старуха. – Я спрячу ее. Трин захватит страну и ввергнет ее в пучину гражданской войны – возможно, это и к лучшему.

Я хотел возразить, но Швея подняла руку.

– Тристию не спасти, ни в таком виде, какая она сейчас, ни с Алиной, которая слишком юна и не выдержит тягот престола.

Нет, Трин захватит власть и принесет разруху, а вскоре она будет взирать на свое безголовое тело с пики. Герцоги, вероятнее всего, также падут, и тогда страна будет готова принять нового здравомыслящего монарха. До того дня я и буду защищать Алину.

Я вспомнил свой разговор с Алиной на вершине холма неподалеку от Фана.

– Алина поедет со мной, – сказал я.

Глаза Швеи стали непроницаемыми и жесткими, как черный камень.

– Нет. Этому не бывать.

– Я сохранил ее жизнь в Рижу. Здесь будет проще. Я могу…

– В Рижу ты не умирал, – тихо сказала Швея.

– О чем вы говорите? – спросил Брасти.

– Ты им не объяснил?

Кест с Брасти посмотрели на меня. Они, может, и подозревали, но не знали наверняка. Понимали, что я страдаю от последствий ниты, но я не делился с ними своими мыслями – да и сам, как это ни глупо, надеялся, что найду исцеление. А теперь я лишь думал о том, сколько дней займет поездка из Пертина в Мерисо, а затем и до Южных островов.

– Сколько мне осталось? – спросил я.

Выражение лица Швеи стало печальным и жалостным, но взгляд затвердел еще больше.

– Если уедешь прямо сейчас, то, может, успеешь насладиться закатом над Южными островами.

– Значит, все закончилось? – спросил Брасти. – Все, что мы делали, все, о чем говорил король… всему конец? Мы больше не будем ни скакать, ни драться, ни судить? Мы просто…

– Все закончилось для вас. Но не для других. Алина выживет, я позабочусь об этом. Но вы трое уже достаточно сделали. Идите, проживите оставшиеся дни счастливо в этом испорченном и разрушенном мире, если сможете.

Она потянулась и положила руку на грудь Брасти – не ожидал я такого ласкового жеста от Швеи.

– Эта страна не создана для героев. И в грядущей войне для вас нет места.

Я поднялся и встал рядом с Кестом и Брасти. Почему-то в конце концов мы всегда собирались вместе. Даже когда путешествовали в одиночку, всегда знали, что воссоединимся. Все эти пятнадцать лет мы были стрелой, клинком и сердцем королевской мечты, а теперь Швея говорила, что все кончено, что все, ради чего мы боролись, исчезло, что путь плащеносцев оказался лишь пустой утопией, о которой скоро забудут. Нам приказали выйти из боя.

Мы переглянулись, не говоря ни слова, и кивнули. На какое-то мгновение наши умы объединились, и все трое постигли неизбежную истину. Мы не стали пожимать друг другу руки или обниматься. Ничего не сказали и не сделали, потому что любые слова и действия показались бы фальшивыми.

– Ну что ж, хорошо, – сказала Швея.

Она подошла к двери и тихонько приоткрыла ее. Я услышал, как женщина нежно разбудила Алину и собрала ее вещи. Когда они вернулись, я неловко встал на колено у скамьи, чтобы дочь короля могла положить свою уставшую голову мне на плечо.

– Швея сказала, что нам пора, но вы не можете поехать с нами. Вы отправляетесь на задание?

Я вдруг понял, что до сих пор никогда не лгал Алине.

– Да, – ответил я. – На очень важное задание. Я бы тебе о нем рассказал, но это тайна, и, кроме нас с Кестом и Брасти, о нем никто не знает.

Она хихикнула:

– Как же вы плохо умеете лгать, Фалькио.

– Поэтому я никогда не лгу тебе. А если бы солгал, то Чудище откусила бы мне руку.

Глаза Алины вдруг потемнели и наполнились слезами.

– Мне пришлось отослать Чудище, Фалькио. Она все время сходила с ума и даже меня пыталась укусить. Ее больше нет.

– Мне… мне очень жаль. – Я оторвал ее от своего плеча, и взгляд Швеи подтвердил то, чего я боялся. Чудище пыталась убить всякого, кто мог причинить вред Алине, но как бы лошадь фей защитила девочку от безумия, что постепенно подкрадывалось к ней?

Я редко молюсь, безумная зверюга, но сейчас я прошу богов, чтобы ты обрела мир. Дан’ха ват фаллату, Чудище. Мы из одного табуна.

Швея положила руку на плечо Алины и нежно потянула ее.

– Пора, милая.

Алина взглянула на меня.

– Я сейчас улыбнусь, – сказала она. – И вы тоже улыбнитесь, а затем мы зажмурим глаза и будем держать их закрытыми, пока я не уйду. Тогда мы навсегда запомним друг друга такими.

– Я… Ладно, Алина. Давай.

Она улыбнулась, и весь мир словно стал светлее на какой-то миг. Затем я тоже улыбнулся и быстро зажмурил глаза, боясь, что ее улыбка исчезнет, прежде чем я успею их закрыть. Спустя мгновение я услышал их удаляющиеся шаги. Так и стоял, прислонившись к скамье, слушая, как они идут по коридору, спускаются по лестнице и уходят с постоялого двора и из моей жизни.

Наконец Кест положил мне руку на плечо и помог подняться.

Мы трое еще раз посмотрели друг на друга, не зная, что сказать.

Первым молчание нарушил Брасти:

– Так что, думаете, Швея на это купилась?