Текст книги "Тень рыцаря"

Автор книги: Себастьян де Кастелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

Я услышал, как кто-то подбегает к нам. Это был Брасти с луком в руке.

– Что случилось? – спросил он. – Что с девочкой? Кто она такая?

– Не надо, – промолвил Кест, но я вошел в часовню.

К Кантиссе вернулось ее лицо. Лицо простой крестьянской девочки с маленькими круглыми глазками и носом картошкой. Глаза были широко открыты от страха. Из ран, причиненных винтами, сочилась кровь, тело билось в агонии. Я встал на колени и прижал ее к груди, пытаясь остановить дрожь, до тех пор, пока Кантисса не покинула наш бренный мир.

Глава восьмая
Дорога

В течение следующей недели, пока мы пробирались от южной окраины Пулнама к северной границе Арамора, пейзаж вокруг становился всё зеленее и живописнее. Пустынный ландшафт на востоке с коричневыми кустами и песком по обе стороны от дороги постепенно сменился плодородными пшеничными и ячменными полями, свидетельствовавшими о давнишнем благосостоянии Арамора.

Каждое утро я просыпался не в состоянии ни двигаться, ни говорить, ни видеть и каждое утро повторял себе, что паралич не удлиняется и рано или поздно все пройдет, как обычная лихорадка.

Несколько дней подряд мне представлялось, что Кантисса где-то рядом, что она пытается ухватиться за винты, медленно вонзающиеся в ее череп, но не может их достать. Иногда мне казалось, что ее лицо превращается в лицо Алины.

Пока я ничего не мог сделать для дочери короля. Лишь надеялся, что Швея и ее плащеносцы спрятали девочку в безопасном месте. Мне нужно было подумать об Араморе и герцоге Исолте. Лишь заручившись его поддержкой, я мог дать Алине шанс стать королевой. Слова Швеи все еще звенели в моих ушах: «Алину нужно защищать, чтобы она взошла на престол. Никто не помешает этому. И ничто».

Когда мы наконец-то пересекли северную границу Араморского герцогства, я отдал приказ остановиться.

– Нужно напоить лошадей, – сказал я, спешиваясь.

– Что бы ты ни говорил, Фалькио, – заявил Брасти, спрыгнув с лошади и подойдя ко мне, – я сегодня буду спать в гостинице. Слишком уж долго холодный пустынный ветер морозил мне яйца.

– Ничего страшного, твоим яйцам не мешает остыть, – хмыкнула Дариана, все еще сидя в седле.

Брасти поглядел на нее с отвращением.

– Не бойся, Дари, милочка моя. Стоит лишь на тебя посмотреть, и они тут же замерзают.

Лгал, конечно. Дариана по-своему была вполне миловидной, хотя привлекательной я бы ее не назвал: слишком уж она напоминала мне Швею. С другой стороны, Брасти был свободен от предрассудков в отношении дам. В пути он часто и старательно подкатывал к Дариане, увлеченно расписывая ей свои достоинства, и, если честно, так преувеличивал, что его рассказы выходили за рамки возможного. Было очевидно, что Брасти вызывает в ней лишь отвращение, ибо девушка не упускала шанса напомнить ему об этом, и это качество мне в ней очень даже нравилось.

– Кто-то едет в нашу сторону, – сказал Брасти, показывая рукой на дорогу.

– Далеко?

– Он примерно в двухстах ярдах.

К нам подошла Валиана, держа руку на мече.

– Я ничего не вижу.

– Послушай.

Через пару секунд мы расслышали стук колес: телега, запряженная лошадью, медленно катилась по неровному тракту.

– Спрячемся, будем драться или сбежим? – спросил Кест.

Я посмотрел на Брасти.

– Рядом с телегой еще всадники есть?

– Нет. Думаю, это какой-то торговец.

– Держитесь рядом с лошадьми, – сказал я.

Примерно через минуту мы увидели одинокого старика: он восседал на повозке, запряженой двумя мулами.

– Плащеносцы, а? – спросил он, остановившись.

Я кивнул.

– У меня есть краснотравка, – сказал торговец. – Помогает, когда болят десны.

Он рассматривал нас, словно ждал, что мы покажем ему свои зубы.

– Благодарим вас, не нуждаемся, – ответил я.

– И всякие другие травы тоже есть. Стебли якруты – помогают при боли в суставах и в амурных делах тоже, так мне говорили.

– Без надобности.

Он отпустил вожжи и достал из повозки одеяло. В него были завернуты дюжины коробочек и пузырьков.

– Быть не может, чтобы вам ничего не пригодилось, – настаивал старик. – Таким-то парням? Поди, не только царапины получаете. А как насчет черной тельмы? Ею хорошо ушибы смазывать.

– Я… – И тут мне пришла в голову мысль. – А у вас нет средства от отравления нитой?

– Нитой? Вы ничего не перепутали?

– Нет. Нужно именно от ниты.

Старик покачал головой.

– Это все равно что просить средство от дождя. Постарайтесь не травиться нитой – вот и всё противоядие. Нита – смертельный яд, сынок. Достаточно одной понюшки, и ты отправишься к праотцам. Люди говорят, что это не самая плохая смерть. Хотя не знаю, откуда им это известно.

– Ладно. А вы когда-нибудь слышали об утренних параличах после нескольких часов сна?

– И как долго это длится? – спросил он.

– Несколько минут. Может, около часа. И потом конечности двигаются плохо.

– Это называется старость, сынок.

– Вы ошибаетесь, это…

– Разницы нет, – возразил торговец. – Нита – смертельный яд. Тот, кого отравят ею, обязательно умрет. Всё очень просто.

– Меня отравили. Но я до сих пор жив.

Старик взялся за вожжи.

– Если тебя отравили нитой, сынок, то ты – покойник. Просто твоему телу требуется чуть больше времени, чтобы это понять.

– Вот ведь старый оптимистичный ублюдок! – воскликнул Брасти. Он посмотрел на солнце, клонящееся к горизонту, и крикнул вслед повозке: – Эй, старик, здесь поблизости есть какой-нибудь город с трактиром? Мне нужно выпить.

– Шелльярд, – крикнул в ответ тот. – В трех часах езды отсюда. Если, конечно, вы не свалитесь с коней и не умрете.

Брасти ухмыльнулся.

– Ну хотя бы некоторым из нас это не грозит.

Мы провели ночь в маленькой гостинице под названием «Золотой колокол»; на следующее утро я проснулся и увидел своего короля, что было удивительно: прошло больше пяти лет с его смерти. Фигура его казалась темной и расплывчатой, что, в общем-то, понятно, ведь глаза я не открывал. Ни лица, ни одежды я не разглядел, но сразу узнал его по худой костлявой фигуре и несуразной позе: из-за нее мне всегда казалось, что король вот-вот расскажет какой-нибудь неприличный анекдот.

Постепенно становилось всё светлее, и я понял, что мои глаза, должно быть, открылись. Я выходил из паралича. Но по странному стечению обстоятельств галлюцинация лишь стала четче, и на какой-то миг я увидел короля Пэлиса так ясно, словно он стоял совсем рядом. Выглядел он так же, как во время нашей последней встречи в башне Араморского дворца, где он провел свои последние часы. Король ласково посмотрел на меня и заговорил. Я удивился тому, что очень четко услышал его голос. Прежде чем мои глаза окончательно открылись, он произнес три слова:

– Ты предашь ее, – вот что он сказал.

Яркий утренний свет прогнал видение, и вместо лица короля я увидел Кеста.

– Ты уже можешь двигаться? – спросил он.

– Кажется, да.

– Отдохни чуток.

Здравый совет.

– А чем заняты остальные?

– Брасти пошел на охоту. Сказал, что дворяне Пулнама очень ценят диких фазанов из этих мест. Мне кажется, что он скучает по браконьерству.

– А Валиана?

– Как всегда, упражняется. Дариана – хорошая наставница, несмотря на ее странный стиль фехтования. Я все еще не могу понять его.

– Как-нибудь разберешься с этой загадкой, – сказал я и облокотился, чтобы подняться на ноги.

Кест помог мне. Когда я встал, он посмотрел на меня и сказал:

– Сегодня потребовалось двенадцать минут.

– О чем это ты? – спросил я, хотя уже знал ответ. Просто не знал, что с этим делать. Когда я впервые проснулся, запертый в собственном теле, паралич длился не больше нескольких секунд. Затем минуту. Теперь уже двенадцать.

– Что будешь делать? – спросил Кест.

– Ничего. Доберемся во дворец герцога Араморского и очень вежливо постучим в ворота. Если все пройдет хорошо и мы заручимся поддержкой Исолта, поедем в Лут, и в Пертин, и ко всем остальным, к кому понадобится, чтобы посадить наследницу короля на престол.

– А потом?

– Потом? Потом я как-нибудь вылечусь и найду себе очередную причину для беспокойства, – ухмыльнулся я.

Кест пожал плечами и упаковал мои постельные принадлежности. А я представил себе остров у берегов Бэрна в теплом южном море и женщину с темными волосами, прекрасным лицом и морщинками вокруг глаз, которая подарила мне отдых и надежду, когда я в них сильнее всего нуждался. Вот бы хоть еще разок увидеть Эталию перед концом, подумал я. Это всё, о чем я прошу.

– Поехали, – сказал я. – Арамор нас ждет. Если святым угодно, то у нас всё получится как надо и никто при этом не пострадает.

На случай если я об этом еще не упоминал, святые в Тристии отвечают лишь на просьбы богатых и могущественных или тех, кого благословляют боги. А я никогда в их число не входил.

Глава девятая
Герцог

К середине дня мы прибыли во дворец герцога Араморского и вежливо постучали в ворота, предъявили охране бумаги, чтобы нам позволили беспрепятственно встретиться с герцогом Исолтом. Только пользы-то от вежливости. Мы даже не успели разглядеть дворец как следует, а нас уже окружили две дюжины рыцарей в доспехах и дружно обнажили клинки, показывая, что нам здесь не рады.

– Брасти, когда ты в следующий раз почувствуешь необходимость вогнать стрелу в грудь рыцаря, – сказал я как можно более спокойным голосом. – то постарайся делать это не на виду у его двадцати товарищей.

– Или хотя бы убей сразу парочку, – добавила Дариана.

Мы впятером стояли спина к спине в огромном, вымощенном камнем дворе, окруженные целым отрядом герцогских рыцарей. Они держали двуручные мечи и шаг за шагом сжимали кольцо. Иногда они останавливались, словно ждали команды капитана: кто-то выкрикивал угрозы в наш адрес и подвигался чуть ближе, остальные следовали за ним. Наверное, из башни это походило на труппу танцоров, которые не знают, когда нужно начинать представление.

– Вообще-то, Фалькио, подобные советы нужно давать до того, как это свершилось. Кроме того, он собирался тебя убить.

– Ты этого не знаешь.

– Он держал в руке клинок и целился тебе в шею.

– Может, просто попугать хотел, – предположил я.

– Ага, попугать, доказав, что одним ударом может отсечь голову от тела.

Конечно же, Брасти был прав. Рыцарь с клинком не желал с нами беседовать и лишь как заведенный повторял одну и ту же фразу: «Мерзавцы-шкурники». В его защиту надо сказать, что он всё утро простоял на открытом солнце и, наверное, спекся внутри своих доспехов. У меня не было времени обнажить клинок, поэтому Брасти принял решение по ситуации. Неплохое, кстати, решение, только теперь мы все из-за него умрем. Рыцари окружили нас со всех сторон и ждали приказа капитана, чтобы напасть.

– Вам нужно обдумать следующий шаг, – предупредил я рыцарей. – Нет нужды, чтобы сегодня кто-то умирал.

– Вы, плащеносцы, всегда мелете языком вместо того, чтобы драться? – спросила Дари.

– Всегда, – хором ответили Брасти с Кестом.

– Теперь я начинаю понимать, каким образом герцогам удалось так легко убить короля. – В голосе ее не было страха.

Левую руку она положила на плечо Валианы. То ли чтобы ободрить ее, то ли чтобы удержать и не позволить ринуться на клинки.

Я рассмотрел табарды рыцарей, окруживших нас. На них был изображен серебряный вол Арамора на зеленом поле. У одного из рыцарей над волом сияли три звезды.

– Капитан! – обратился я к нему. – Мы пришли с честными намерениями, чтобы встретиться с герцогом Исолтом…

– Разве шкурники ценят честь? – раздался голос из-под стального шлема.

– Видимо, в наши дни ценят даже больше, чем герцоги, – ответил Брасти.

– Ты только всё портишь.

Рыцари все еще медленно приближались к нам – но почему они до сих пор не атаковали? Я повернулся к Кесту.

– Какие у нас шансы на победу?

Он оглядел двадцать рыцарей, окруживших нас во внутреннем дворе, посмотрел на большие ворота, которые закрылись у нас за спиной, смерил высоту внешних стен – вероятно, ища возможность перелезть через них в том случае, если нам удастся прорвать строй.

– Никаких, – наконец ответил он.

– В самом деле?

Я, конечно, понимал, что шансы у нас не слишком радужные, но такого окончательного приговора не ожидал.

– Двадцать человек в доспехах против пяти. Видимо, мы застали их во время учений или смотра, – сказал он. – Возможно, сегодня собирались проводить парад. Нынче в Араморе не праздник случайно?

– Отлично, – отозвался Брасти. – Мы сейчас вот-вот погибнем, а святой клинков интересуется, не будет ли сегодня вечером пира.

– А что, если мы прорвемся сквозь строй? – спросил я.

– Посмотри на стены, – ответил Кест.

Вообще-то я так старался избежать кровопролития и уговорить их отпустить нас, что не заметил множества арбалетчиков, которые прятались на крепостной стене.

– A-а, тысяча чертей!

Капитан рыцарей услышал меня.

– Вы отсюда выйдете лишь одним путем, шкурники. Уплывете по реке из собственной крови. Выходите и встретьтесь со своей судьбой, которую вы многократно заслужили.

– Вы нарушаете законы и обычаи Арамора и бесчестите своего герцога! – прокричала Валиана, держа перед собой клинок.

Капитан захохотал.

– Что тебе известно о чести герцога, шлюха?

– Я…

– Ничего, – ответил я. – Она ничего об этом не знает, сэр рыцарь. Отпустите женщин. Они обычные странницы, которые просто хотели заехать в Арамор и не имеют к этому никакого отношения.

– Тогда почему на них форменные плащи? – спросил рыцарь. Дариана за моей спиной фыркнула.

– Он всегда такой блестящий стратег?

Капитан снова засмеялся.

– Первый ход за тобой, шкурник.

Я переглянулся с Кестом и Брасти, и они кивнули мне в ответ. Мы прекрасно знали, что случится в следующий момент. Каждый поединщик рано или поздно встречает того, кто дерется лучше него. С самого первого дня, когда ты берешь в руки меч, ты начинаешь готовиться к тому, что когда-нибудь острие проткнет тебе брюхо. Но Валиана не была плащеносцем – по крайней мере, для меня. Она была невинной юной девушкой, не имевшей шанса приготовиться к неминуемой смерти. Она заслуживала лучшего.

Я шепнул Дариане:

– Когда начнется драка, мы попытаемся прорвать строй. При первой возможности хватай Валиану и бегите к сторожке у ворот. Там стоит всего лишь один человек – сможете через сторожку выбраться наружу в обход ворот.

Она ухмыльнулась, взглянув на меня.

– Ты пытаешься спасти мою жизнь или душу? Думаешь, я не готова сразиться с этими ублюдками и погибнуть? Думаешь, я боюсь?

– Дариана, я думаю, что ты совершенно безумна. И готова умереть в бою, а может, даже отчаянно мечтаешь об этом. Но Валиана не такая, как мы. Она…

– Она, может, и красивая пташка, но у нее сердце льва, первый кантор. Ты оскорбляешь ее, относясь к ней как к ребенку.

– Отлично. Вот пусть она меня за это и ненавидит потом. Но сейчас сделаешь так, как я тебе сказал.

Она вопросительно посмотрела на меня и почти сразу же кивнула. Понимала, что этот бой не выиграть.

Я повернулся к остальным.

– Значит, всему конец? – спросил Брасти.

– Конец, – ответил я, сам удивляясь своему спокойствию. Такая безмятежность наступает лишь тогда, когда остается лишь одна-единственная причина для драки.

– Отлично, – сказал Брасти. – Если этот день наступил – что ж, отлично. Но если придется погибнуть, то я прихвачу с собой в могилу еще несколько чертовых рыцарей.

– Кого из них убьем? – спросил Кест. – Можем завалить шестерых. Нет, у тебя же с собой быстрый лук. Значит, восьмерых.

Рыцари приблизились к нам еще на дюйм. Теперь нас разделяло меньше десяти футов. Еще шаг, и они бросятся в атаку.

– Простите, – обратился к ним Брасти, – у нас тут небольшая проблема.

– Именно так, шкурник, – смеясь, сказал кто-то из рыцарей.

Брасти не обратил внимания.

– Видите нашего друга? Он святой клинков и считает, что мы можем убить восьмерых, прежде чем погибнем сами. Уверен, вы все очень хорошие парни, хотя я не понимаю, какой хороший парень станет рыцарем, но все мы ошибаемся. Однажды я даже…

– Ближе к делу, Брасти, – сказал я.

– Точно. Если среди вас есть те, кто бьет жен и убивает детей и стариков, не могли бы вы поднять руку или кивнуть? Нам было бы проще выбрать.

– Брасти, это сме…

К моему удивлению, один рыцарь начал поднимать руку, пока не заметил, что на него смотрят товарищи. Для того чтобы носить доспехи, блестящего ума не требуется.

– Хорошо, – продолжил Брасти. – Так что же ты сделал? Жену побил или убил ребенка? Или ты… Ну, полагаю, это не так уж и важно.

Он положил стрелу на тетиву и отпустил. Стрела пробила нашейник – рыцарь упал, кровь потекла из шеи.

– Кто следующий? Кто из вас жестоко обращается с животными?

Рыцари заорали и бросились на нас. Я не могу так же хорошо, как Кест, предсказывать исход боя, но предположил, что через минуту нас уже одолеют.

– Бегите! – крикнул я Дари и полностью переключился на врагов. Когда противников слишком много, главное – сделать так, чтобы они друг другу мешали, по возможности, приблизиться к ним вплотную; правда, это означает, что вы открываете спину. Можно также постараться так сильно их разозлить, чтобы каждый хотел убить вас первым и буквально начал сражаться за это право со своими товарищами. Сделать это проще, чем вам кажется. Для этого у нас даже есть специальная песня.

Я обнажил рапиры.

– Каждый рыцарь на свете ужасный глупец, – пропел я.

Кест тут же подхватил:

– Трус, мучитель, урод, да к тому ж подлец.

– Поимеет мамашу, – радостно пропел Брасти.

– И сестренку с отцом, – прибавил Кест.

– Но обычно имеет он дело с ослом!

Рыцари окружили нас, и поэтому арбалетчики, стоявшие на стенах, стрелять боялись. На меня сверху вниз летел меч – я поднял гарду правой рапиры, направив оружие острием вниз. Чужая сталь скользнула по моему клинку, высекая искры. Другой рыцарь замахнулся мечом по горизонтали – я отскочил за спину первого и заставил его принять удар на себя. Пусть лучше он подставляет свои доспехи, чем я свой плащ. Краем глаза я заметил, что девушки все еще с нами. Проклял всех святых, но не мог разобраться с этим.

Мы старались оставаться посреди толпы рыцарей, чтобы затруднить работу арбалетчикам. Наши плащи могут многое выдержать, но попадание стрелы отвлекает от главного, и тогда кто-то получит возможность ткнуть в нас чем-нибудь острым. Я бросил беглый взгляд на арбалетчиков – к моему удивлению, они стояли наготове, но не стреляли, исполняя приказание своего рыцаря-капитана, который поднял руку, останавливая своих людей. Что-то тут не так. Почему это один отряд рыцарей пытается убить нас, а другой нет?

Брасти размахивал луком, держа его в горизонтальном положении – рыцарей этот прием, несомненно, сдерживал, но ненадолго. Кест дрался одновременно с тремя, еще двое пытались подобраться к нему сзади. Нам пришел конец. Неужели так скоро, подумал я. Вряд ли время замедляется, когда приходит смерть, – скорее наш мозг понимает, что осталось лишь несколько секунд, и начинает работать быстрее. Брасти успеет выпустить две стрелы, прежде чем его обезвредят. Кест расправится с нападающими, а потом арбалетный болт вонзится ему в голову. А я? Высокий рыцарь, стоящий рядом, направил на меня клинок, который неминуемо должен был в ближайшем будущем воткнуться мне в левый глаз.

Хаос нарушил звук горна, громкий, как сотня кричащих орлов.

Почти все рыцари тут же отступили. Парень, который целился мне в лицо, не остановился вовремя, но отвлекся, и я смог отбить его удар.

Снова загудел горн, издав три коротких сигнала, – рыцари тут же прекратили бой и выстроились в четыре ряда. Двое, которых мы убили до начала драки, лежали на земле, а подле них еще пятеро.

На какой-то миг воцарилась тишина, пыль начала медленно оседать на землю, а затем раздался голос:

– Рыцарь-капитан Геридос, доложитесь.

Рыцарь, стоявший в первом ряду, сделал два шага вперед, словно собирался обратиться к нам с Кестом и Брасти.

– Рыцарь-командор, сэр, – сказал он.

Я услышал шаги, и из-за спин рыцарей вышел высокий мужчина, крупнее всех остальных, его доспехи ярко сияли на солнце. На табарде тоже был изображен араморский вол, но с четырьмя звездами. Мужчина остановился напротив отряда, лицом к нам, будто хотел доказать, что ему не нужно смотреть на своих воинов, чтобы они исполнили его команду.

– Доложитесь, я сказал.

– Мы… – начал Брасти.

Я ударил его локтем в бок.

– Он не с нами разговаривает.

– Сэр Шуран, эти шкурники напали на нас.

Не поворачиваясь к нему, Большой рыцарь, сэр Шуран, сказал:

– О! Неужели кто-то из них был одет как сэр Ки? Потому что я смотрел сверху и видел, как сэр Ки пытался отрубить этому человеку голову прежде, чем он обнажил меч.

– Говорил тебе, – прошептал Брасти.

Геридос переминался с ноги на ногу.

– Сэр…

– Какой приказ я отдал вам этим утром, рыцарь-капитан Геридос?

– Отдали, сэр. Но…

– Какой приказ, рыцарь-капитан?

Капитан Геридос прищурился, всем своим видом выражая презрение к рыцарю-командору.

– Сэр Шуран, вы приказали ждать прибытия трех посланников претендентки.

– И?

– Вы приказали не вступать в бой с посланниками, даже если они будут провоцировать.

Сэр Шуран снял шлем. Коротко остриженные черные волосы, суровое лицо с квадратным подбородком. Чуть старше сорока, но точнее сказать было невозможно из-за того, что всю левую сторону лица покрывали грубые рубцы от сильного ожога.

– Я на собственном опыте убедился, рыцарь-капитан Геридос, что ответ на провокацию может привести к неприятным результатам.

Рыцарь-капитан немного поколебался, но сказал:

– Но, сударь, даже после убийства сэра Ки и до нашей атаки их лучник расправился с сэром Ретарисом. И еще пятеро наших лежат на земле.

Шуран подошел к телу сэра Ретариса, которого убил Брасти. Он пнул тело носком сапога.

– Кем он, по-вашему, был?

– Сударь?

– Бил жену или убивал детей и стариков? Почему он поднял руку?

Сэр Шуран начинал мне нравиться. Но затем я напомнил себе, что он рыцарь, и проблема отпала сама сабой.

– Сэр Шуран, меня зовут Фалькио валь…

Он поднял руку в перчатке.

– Прошу вас, погодите, я еще не закончил разговор со своими бойцами. Рыцарь-капитан Геридос, вы позволили сэру Ки напасть на этих людей, несмотря на мои особые распоряжения. Вы окружили их и дали ясно понять, что собираетесь схватить или убить посланников. – Командор прикрыл глаза рукой и посмотрел на крепостную стену. – Примите во внимание, что сэр Немет, командующий арбалетчиками, приказ выполнил и своих людей сдержал. И, наконец, я должен указать на то, что, командуя отрядом из двадцати лучших рыцарей в Араморе, вы не смогли уничтожить ни одного врага, в то время как они забрали жизни восьмерых моих солдат.

– Сударь!

– Да?

– Они убили лишь семерых.

Сэр Шуран вновь подошел к отряду и встал напротив рыцаря-капитана.

– Спасибо, что напомнили. Преклоните колени и снимите шлем, сэр Геридос.

Капитан-рыцарь растерянно посмотрел направо, потом налево, словно надеялся, что кто-то вступится за него. Затем встал на колени и снял шлем, явив юное лицо, обрамленное длинными русыми волосами.

Сэр Шуран обнажил меч. Простой, без всяких узоров и надписей на клинке. Но я обратил внимание, что он точно соответствовал росту хозяина, а таких высоких людей в мире не много. А еще его клинок был шире, чем обычно, словно его ковали специально для человека, наделенного силой. Клинок был сделан на заказ отличным оружейником и стоил недешево, несмотря на внешнюю простоту. Этот человек высоко ценил оружие, но не был слишком тщеславен, чтобы украшать его.

Сэр Шуран взял клинок обеими руками и вознес его над шеей рыцаря-капитана.

– Вы готовы, капитан Геридос?

– Да, рыцарь-командор.

– Нужно ли вам время – помолиться богам или отдать последние распоряжения, чтобы ваши люди передали личные вещи родственникам?

– Нет, рыцарь-командор. Я готов к смерти.

– Прямо здесь? Потому что я потребовал вашей смерти?

– Да, рыцарь-командор.

– Очень хорошо, – сказал сэр Шуран. – Ваша глупость стоила вам жизни, рыцарь-капитан. И лишь послушание смогло вернуть ее вам.

Он вложил меч в ножны, висевшие у бедра.

– Оставайтесь на месте, пока солнце не сядет и не поднимется вновь.

Потом командор подошел ко мне.

– Я – сэр Шуран, рыцарь-командор Арамора и верный слуга Исолта, герцога Араморского.

Он снял перчатку и протянул мне руку.

Я простоял как столб не меньше минуты. За всю жизнь я повстречал больше сотни рыцарей, но никто из них не протягивал руки ни мне, ни какому-то другому плащеносцу.

– Фалькио валь Монд, – представился я и неловко ответил на рукопожатие. – Первый кантор королевских плащеносцев.

– Простите, но как вы можете называться королевскими плащеносцами, если короля давно нет в живых?

– Это что-то вроде почетного титула, – объяснил Брасти. Он с радостью протянул руку, ожидая, что рыцарь ее отвергнет. – Брасти Г'удбоу.

К его удивлению, сэр Шуран и его руку пожал. Большой рыцарь посмотрел на стоявших за мной.

– Дамы, прошу прощения за неучтивое обращение моих людей.

Я оглянулся и увидел Дари с Валианой.

– Дверь оказалась заперта, – сказала Дари.

– А вы, – повернулся сэр Шуран к Кесту, – если не ошибаюсь, вы – плащеносец по имени Кест Мюрроусон?

– Да, – ответил тот.

– Говорят, что вы называете себя величайшим фехтовальщиком в мире?

– Нет, так называют меня другие.

– Он святой, – заметил Брасти. – Только не святой смирения. Сэр Шуран улыбнулся.

– Не соизволите ли, сударь, оказать мне честь сразиться со мной в поединке, когда у вас будет время?

Кест оценивающе осмотрел рыцаря, затем бросил взгляд на его следы на земле.

– Вы опираетесь больше на левую ногу, – сказал он. – Поворачиваетесь к противнику правой стороной – возможно, для того чтобы защитить обгоревшую часть лица при атаке?

– Возможно, – ответил сэр Шуран.

– Или потому что левый глаз у вас поврежден и вы не видите им как следует?

Рыцарь улыбнулся.

– И это тоже возможно.

– В бою со мной вы продержались бы десять ударов. Может быть, даже двенадцать, если бы я стоял против солнца.

– Что ж, в поединке с вами нет никакого смысла, если вы всё уже…

– Просчитал.

– И все же, если вы дадите мне шанс, я бы хотел, как говорится, узнать из первых рук. Смогли бы вы победить меня, не убив при этом?

Кест задумался.

– За четырнадцать ударов.

– Сэр Шуран, – вмешался я. – Я понимаю, что некоторых людей очень забавляет мысль о том, что Кест может избить их до полусмерти, но мы…

– Простите меня, вы правы, – сказал он. – Во мне очень силен дух соревновательности. Но вы пришли сюда совсем не поэтому. Позвольте мне проводить вас к герцогу. Он с нетерпением ждет встречи.

Мы пересекли двор и вошли внутрь дворца; я пытался понять Большого рыцаря, который не питал антипатии к плащеносцам и лично ко мне. Конечно, не существовало закона, по которому рыцарям предписывалось бы презирать нас, – по крайней мере, я о таком не слышал. И все же что-то меня настораживало.

– Вы приказали своим воинам ожидать нашего прибытия, – сказал я, когда мы поднимались по широким каменным ступеням лестницы.

– Так точно.

– Откуда вы знали, что мы прибудем именно сегодня?

– Я не знал. Они поджидали вас с того самого дня, как нам сообщили, что вы приедете.

– И как давно это было?

– Шесть дней назад.

Я остановился наверху лестницы.

– То есть вы приказали двадцати рыцарям и двадцати арбалетчикам каждый день стоять на палящем солнце, поджидая нас?

– Вас что-то смущает, первый кантор? Я также приказал им не нападать на вас.

– Да-да, вы приказали не нападать. Но вы же знали, что они нападут. Ведь даже в лучший день своей жизни, с мешком золота и полной бутылью вина, после ночи, проведенной со святой Лайной, ставшей шлюхой ради богов, любой рыцарь нашел бы повод, чтобы напасть на плащеносца. Эти люди…

Сэр Шуран пошел дальше по длинному коридору, украшенному красными и зелеными гобеленами, мы последовали за ним.

– Мои люди должны исполнять приказы. Рыцарю прежде всего следует соблюдать дисциплину. Но чаще всего рыцарям очень просто исполнить приказ. Мы приказываем им сделать то, что они и так ожидают. То, что им нравится делать.

– Значит, вы решили воспользоваться этой возможностью, чтобы определить, насколько дисциплинированны ваши люди?

– Да, – ответил сэр Шуран. – И я узнал.

– А что, если бы им удалось убить нас прежде, чем вы вмешались? Вашего герцога это бы не расстроило?

– Первый кантор, насколько я понимаю, вы трое являетесь лучшими плащеносцами короля Пэлиса. – Он улыбнулся Дари и Валиане. – Не хочу никого обидеть. Уверен, что вы тоже отличные бойцы. Но, если верить рассказам, Фалькио сбежал из тюрьмы герцога, приручил лошадь фей, победил дашини, хотя считается, что это невозможно, и убил герцога Рижуйского.

– Что не настолько впечатляет, как тот факт, что он же вернул герцога к жизни, – добавил Брасти.

– Именно так. Поэтому, первый кантор, я пришел к заключению, что если мои люди убьют вас раньше, чем я вмешаюсь, то герцогу Исолту вы не пригодитесь.

Мы добрались до конца коридора, который был настолько широк, что через него бы и караван прошел. Два охранника, стоявшие по обе стороны двери, приветствовали сэра Шурана и распахнули створки. За ними находился огромный зал, в конце которого располагался трон. Сэр Шуран указал на него.

– Идите туда. Герцог встретится с вами, когда будет готов.

Следующий час мы простояли как столбы в наследном тронном зале герцогов Араморских.

– Что мы тут делаем, Фалькио? – в третий раз спросил меня Брасти.

– Помалкивай, – ответил я в четвертый. С первого раза мне не удалось его заставить.

Зал выглядел точно так же, как и любой герцогский тронный зал, где мне довелось побывать за многие годы службы, и все они скорее походили на королевский. Со стен свисали гобелены, изображающие победоносные батальные сцены – видимо, о проигранных битвах здесь упоминать не любили. Клинки и щиты украшали квадратные колонны, расположенные по всей длине зала. Наверху каждой колонны располагался герцогский герб, по деталям которого можно было проследить историю предшественников Исолта.

Всё блестело серебром и золотом – неудачная попытка достичь королевской пышности.

Наверное, человеку вроде Исолта нелегко было жить здесь, зная, что замок Арамор стоит всего в тридцати милях отсюда и что он намного более великолепный, чем дворец герцога, да к тому же совершенно пустой, с тех пор как Пэлиса свергли и убили. Наверное, Исолта ужасно раздражало, что он находится так близко от символа власти над Тристией, но не может даже подойти к его воротам, потому что остальные герцоги тут же развяжут войну.

Наконец в дверях, через которые мы вошли, появился старик, за ним шли четыре пажа с тяжелыми серебряными подносами. Слуги поставили два стола по обе стороны от трона, подали яства и вино и ушли, а старик занял место у дверей. Неужели они хотят проверить, примемся ли мы за еду, прежде чем придет герцог?

– Ты понимаешь, что слишком часто задаешь этот вопрос Фалькио? – спросил Кест.