355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Себастьян де Кастелл » Тень рыцаря » Текст книги (страница 6)
Тень рыцаря
  • Текст добавлен: 5 января 2021, 16:30

Текст книги "Тень рыцаря"


Автор книги: Себастьян де Кастелл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

– Что? – не понял Брасти.

– «Что мы тут делаем?» Ты повсюду задаешь ему этот вопрос.

– И что?

– Пора бы уже понять, что у него нет ответа.

Ну спасибо тебе, Кест. Я оглянулся на дверь, в которую мы вошли. Там стоял сэр Шуран. Он кивнул мне – я кивнул в ответ. Старик гофмейстер стоял рядом с ним. Меня он даже взглядом не удостоил. Следовало бы обидеться, но я не был уверен, что старик не спит.

– Следите за своими языками, – предупредил я остальным. – До сих пор Шуран был весьма любезен с нами, и я не хочу никого оскорблять.

– Они пытались убить нас, Фалькио, – напомнил Брасти.

– Рыцари герцогов всегда пытаются убить нас. А этот, по крайней мере, любезен. В королевстве девять герцогств – должно же быть хоть одно, где люди нас уважают.

– А, вот и они! – раздался глубокий, рокочущий голос из-за трона. – Сукины дети короля Пэлиса, которые до сих пор не слизнули со своих коричневых губ засохшие крошки королевского дерьма.

Прежде я никогда не встречался с Исолтом, поэтому, когда он вошел в зал через дверь, располагающуюся в нише позади трона, я постарался как можно внимательнее разглядеть его. Человек обычного роста, средних лет, с большим животом, в золотисто-зеленых одеждах из шелка или ткани, напоминающей шелк. Ему не шла ни одежда, ни инкрустированная золотом деревянная корона с огромным зеленым самоцветом посередине. Только в Тристии герцоги носят короны.

– Ваша светлость, – обратился я, не поклонившись ему.

– Дерьможор, – ответил он. Взошел по ступенькам, ведущим на трон, и грузно сел. – Если хотите, можете поесть. Только ешьте с того стола, – сказал он, указав на тот, что стоял справа от нас. – А этот для меня.

Да уж, можно избежать многих проблем, когда ты ешь специально приготовленную для тебя еду, а остальные питаются отдельно.

– Мы не голодны, ваша светлость. Уже пообедали.

Герцог протянул руку, едва не свалившись с трона. Корона слетела у него с головы и брякнулась об пол. Ему было все равно. Он оторвал ногу от крупной жареной птицы, лежавшей на столе.

– Пулярка, – сказал он, неизвестно к кому обращаясь, и жадно откусил. – Вижу, вы с собой шлюх притащили. Какая из них для меня?

– Видимо, я, ваша светлость, – сказала Дариана.

Исолт разглядел пугающую ухмылку на ее лице и повернулся ко мне.

– Сдается мне, что это мерзкая мелкая тварь вовсе не собирается доставлять мне наслаждение, а задумала нечто совсем другое. Может, она станет сговорчивей, если я сначала свяжу ее по рукам и ногам?

Ее выражение лица тут же изменилось.

– Я бы на это с радостью посмотрела, ваша светлость.

Я положил руку ей на плечо. Она взглянула сначала на мою руку, затем в глаза. Казалось, что на меня она злится даже больше, чем на герцога Исолта.

– Маленькая негодница. Вижу, что на ней тоже форменный плащ, это всё объясняет. Ваша проблема, плащеносцы, в том, что… A-а, черт! Бешар! – громко позвал он старика, стоявшего у дверей. – В чем проблема плащеносцев? Помнишь, пару дней назад я говорил тебе.

– В том, что они зазнались, ваша светлость, – прокричал в ответ гофмейстер.

– Правильно! Именно так. Зазнались. – Его светлость наклонился к нам и театрально прошептал: – Бешар – сдувшийся старый извращенец, который мечтает овладеть мной, пока я буду спать, но он верен, как питтерьер.

Исолт бросил недоеденный кусок курицы на блюдо, но не попал.

– В самом деле, попробуйте напасть на меня. И милый старый Бешар прибежит сюда быстрее Шурана.

– Герцог Исолт, – начал я.

– Вам, должно быть, интересно, почему я призвал вас, – сказал он.

– Эм-м… Вы не призывали нас, ваша светлость. Мы пришли по приказу Швеи от имени Алины, дочери…

– Да-да… Алина, чья-то там дочь, какого-то правителя, наследница какого-то там престола. Что за дерьмо?

– Я вас не совсем понимаю, ваша светлость.

– Я сказал, что все это дерьмо.

– Да, ваша светлость. Я слышал слова, которые вы произнесли. Но не понял их.

Герцог Исолт наклонился и взял другой кусок пулярки, на этот раз крылышко.

– Да какая разница, кто это? Вы меня знать не знаете: я бы мог быть сыном свинопаса, которого какая-то прачка перепутала с настоящим сыном герцога. А настоящий герцог Араморский, может, сейчас наливает помои в корыто для свиней.

Поглядев на испачканное жиром лицо Исолта, я подумал, что такое вполне возможно.

Он утер рот рукавом.

– Доказательства благородного происхождения, испытание сердца, городские мудрецы… Все это сплошное дерьмо. Но у вас же с собой есть клинки! Вот это имеет значение. Сотня плащеносцев надрала задницу пятистам воинам Джилларда. И это имеет значение. А теперь подумайте: еще несколько раз попытаетесь провернуть этот трюк, и перед вами будет стоять армия в тридцать тысяч. Вы же понимаете, что вам предстоит именно это?

– О чем вы говорите, ваша светлость? Я не понял ни слова с тех пор, как вы заговорили о прачке.

Он захохотал.

– Ха! Вот это мне в вас нравится, в плащеносцах. У вас есть… черт возьми! Бешар, что есть у плащеносцев?

– Яйца, ваша светлость, – прокричал Бешар. – Вы говорили, что у них есть… яйца.

– Яйца! Здоровенные стальные яйца, – заржал Исолт, показывая руками размер и вес упомянутого органа. – Начнем с того, что вы все наполовину помешанные, то и дело талдычите «закон гласит то, закон гласит сё». Прибавьте к этому войну, и рано или поздно вам придется драться с целой армией, независимо от ее размеров. – Он погрозил мне пальцем. – Тридцать тысяч, парень. Именно столько могут выставить против вас герцоги, если объединятся. Тридцать тысяч. Думаешь, ты со своей сотней плащеносцев сможешь им противостоять?

– Нет, ваша светлость. Мы не сможем победить тридцать тысяч. – Я обдумал следующую фразу и сказал: – Но нам и не придется.

– Неужели? И почему это?

– Потому что вы не доверяете друг другу, – ответил я. – Вы все время говорите о том, чтобы уничтожить того врага или этого, но на самом деле вы все боитесь, что один из герцогов станет более могущественным, чем другие. Скорее уж ваш подменыш-свинопас воссядет на троне, чем мифическая тридцатитысячная армия выйдет на поле боя.

Исолт зычно захохотал.

– Ха! Это тоже мне нравится в плащеносцах! Помнишь, Бешар, что я сказал на днях?

Бешар хотел ответить, но я поднял руку.

– Наше чувство юмора. Ваша светлость, простите мою дерзость, но не могли бы мы перейти к сути дела?

Герцог тут же перестал смеяться.

– К сути? Ты бы давно ее понял, если бы не зазнавался и если бы у тебя не было пары огромных яиц и чувства юмора, которым ты прикрываешься, как щитом. Суть в том, что герцоги никогда не объединятся.

– Тогда…

– Пока вы их хорошенько не напугаете. Мы уже когда-то объединялись, разве ты забыл, Фалькио валь Монд, первый кантор плащеносцев?

– Помню, – ответил я ледяным голосом.

– О-о, Шуран, тебе лучше поспешить сюда со своим огромным клинком. Этот парень нехорошо на меня смотрит. О боги! – Герцог Исолт поманил его пальцем.

Отвечать ему не было смысла, поэтому я промолчал.

Исолт внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Хорошо. Ты не настолько глуп, как кажешься. Кстати, кто придумал эти ваши плащи? Вы выглядите как… а-а-а, неважно. Суть в том, что король напугал нас сильнее, чем мы могли напугать друг друга, – в этом и заключалась его ошибка. Он объединил нас. Пришлось низложить его, другого выбора не осталось. Он должен был уйти.

Я снова почувствовал, как изнутри поднимается горячая тьма. Герцог Исолт заглянул мне в глаза, затем поднялся с трона и, спустившись по ступенькам, встал прямо передо мной.

– Еще раз посмотришь на меня так, парень, и я обнажу клинок и задам тебе порку, которую ты заслужил. Думаешь, я не смогу?

– Вы продержитесь два удара, – сказал Кест. – Фалькио намеренно пропустит ваш первый удар, а затем…

– Это был теоретический вопрос, – зашипел Брасти, но так громко, что его, наверное, услышали даже усопшие предки герцога.

– Ты имел в виду «риторический», – ответил Кест.

Я поднял руку.

– Прекратите.

– Умно, – усмехнулся Исолт. – Что ж, рассуди сам. Если ты хочешь возвести на престол девчонку, то тебе лучше найти способ рассорить нас, чтобы мы дрались друг с другом, а не с тобой и твоей бродячей труппой безумцев.

– Что-то уж слишком настойчиво вы пытаетесь уговорить нас разбить герцогов, учитывая, что вы один из них, ваша светлость.

Он подошел к столу справа, с которого предлагал нам поесть. Оторвал еще одну куриную ногу.

– Да уж, похоже на то.

– Позвольте спросить почему?

– У меня есть на то свои причины, но главная в том, что нам нужен король. Или королева. Или чертов козел, мне без разницы. Даже любая из ваших дамочек подошла бы. Нужно, чтобы кто-то занял престол в замке Арамор. Нам нужны королевские законы. – Он поднял палец. – Пусть не так много, как хотел Пэлис. Меньше, но нужны. Человек должен иметь возможность работать на земле и растить семью, не боясь, что какой-нибудь говнюк-лордишка изнасилует его дочерей и отберет все деньги. Вся экономика от этого страдает, ты же это понимаешь?

Я никогда не думал об этом с такой точки зрения, но…

– Да, ваша светлость, понимаю.

– А что случится, если эти варвары из Авареса, пьющие собственную мочу, решат в один прекрасный день перейти горы? Они нас в клочья разорвут. Тридцать тысяч, я сказал, не так ли? Это всё, что могут собрать герцоги. Знаешь, парень, а аваресцы могут и сто тысяч выставить, если захотят. – Он вгрызся в мясо пулярки.

В словах Исолта был здравый смысл. Герцог верно оценил состояние страны, и, хотя я сомневался, что он может судить о размере аваресской армии, эти цифры меня не удивили. С другой стороны, я все еще помнил день, когда объединенная армия герцогов пришла в замок Арамор. Армия была не слишком большая, но в нее входили отряды из всех герцогств, в том числе и Арамора.

– Так почему вы не поддержали короля, когда у вас был шанс? Почему не настояли на своем.

– Почему не настоял на своем? – Он бросил в меня недоеденную ножку, она отскочила от плаща, оставив жирное пятно. – Не считай меня трусом, парень. Я же сказал тебе, твой проклятый король Пэлис слишком сильно давил на нас, причем чересчур быстро. Эта стерва Патриана призвала нас к оружию, заявив, что плащеносцы начнут прибирать к рукам герцогства. В первую очередь Пэлис захватил бы герцога Джилларда в Рижу – ему пришлось бы. А кто находится между подмышкой Хервора и задницей Рижу? – Исолт указал на себя большим пальцем. – Арамор. Вот кто.

– Король никогда не собирался захватывать герцогства, – сказал я. – Ни одного. Он не дал ни одного распоряжения на этот счет и не написал ни одного указа. Король просто хотел сделать так, чтобы простолюдинам жилось легче.

Исолт фыркнул.

– В самом деле? Он тебе скормил эту ложь?

Я услышал, как рыцарь, стоящий сзади, обнажил меч.

– Что?

Рука Кеста легла мне на плечо.

– Ты первый обнажил клинок, Фалькио, – сказал он, держась за рукоять шпаги. Я посмотрел вниз – и правда, мой клинок наполовину торчал из ножен.

– Простите меня, ваша светлость, – сказал я. – Я потерял голову.

– Да уж, парень, и впрямь. Слушай, я вовсе не говорю, что король был плохим человеком. Он понимал, какая опасность исходит от Авареса. Знал, что нам нужно стать процветающей страной, если мы надеемся защитить Тристию от захватчиков. – Исолт поднял руку. – По твоему лицу я вижу, что мы не придем к согласию по этому вопросу, пусть так и будет. Пусть Пэлис останется героем простолюдинов в твоих глазах и хитрым эгоистичным стратегом в моих. Возможно, мы оба правы. В любом случае Тристия не сможет стать сильным государством без правителя.

– Значит, вы поддержите Алину?

Он выдохнул и посмотрел мне прямо в глаза.

– Неужели лучше нее никого найти не смог?

– Я не понимаю, ваша светлость.

– Тринадцатилетняя девчонка, не представляющая, как править государством. И на нее мы должны возложить все надежды?

– Она наследница короля.

– А другие?

Я постарался не выдать своих чувств, пока размышлял над ответом.

– А-а! – сказал он. – Значит, парень, ты не знаешь, выжили ли другие. Что ж, может, в один прекрасный день мы оба удивимся.

– А сейчас? – спросил я. – Вы поможете Алине стать королевой Тристии?

– Да, помогу.

Туго скрученная в груди пружина ослабла. Арамор не очень сильное герцогство, но богатое и с большими запасами пищи. Для начала это чертовски хорошо: у других появится причина, чтобы тоже поддержать нас. Мы бы могли…

– Но не просто так.

– Простите, ваша светлость?

Он взял еще кусок курятины и с ним поднялся на трон.

– Не ломай дурочку, парень. Старая ведьма ведь послала тебя не с пустыми руками.

– Нет, ваша светлость. В ответ на вашу поддержку Алина…

– Ты же имеешь в виду Швею.

– Я…

– У Алины ни черта нет, чтобы мне предложить, парень. Она ж девчонка – поди, даже бумагу с податями не прочитает, даже с двумя писцами и лупой. Это старуха дергает за ниточки. Нам, черт побери, просто повезло, что она не стоит в ряду престолонаследников. Не хотел бы я жить в мире, где правит эта старая ведьма.

– Алина, – продолжил я, подчеркнув ее имя, – готова снизить королевские подати на десять процентов в сравнении с теми, чтобы были при короле Пэлисе. Она также обещает, что не поднимет их в течение десяти лет.

– Да я сейчас почти ничего не плачу, так что это никудышное предложение.

– Это не совсем так, ваша светлость, – сказала Валиана.

– А? – он осмотрел ее с ног до головы. – А она еще и говорить умеет? Восхитительно! А что еще ты умеешь делать ртом?

Валиана не обратила на это внимания.

– Вы каждый год делаете внушительные взносы Совету герцогов.

– Это лишь половина того, что мне приходилось платить Пэлису.

– Большая часть королевских податей шла на содержание дорог и поддержку торговли, которая так важна для экономики вашего герцогства. А сколько денег возвращается в Арамор из той суммы, что вы платите сейчас, ваша светлость?

– Мне больше нравится, когда ты молчишь: можно представить…

– Представляйте все, что вам вздумается, – отрезала Валиана. Она улыбнулась, и на мгновение я вновь увидел в ней ту знатную гордячку, с которой когда-то познакомился. – Между прочим, другие герцоги захватывают северные земли и поглядывают на юг, в сторону араморских полей и пастбищ. Как вы думаете, что они себе представляют, ваша светлость?

Исолт тут же помрачнел, и я принял это за хороший знак.

– Алина обеспечит безопасность ваших границ и торговых путей. Она также заставит лордов – предводителей караванов снизить расценки и обменные курсы на Копье и на Луке.

– Неужели? И как она это сделает?

– Она потратит часть податей на починку дорог и расставит посты по всем торговым путям.

– Умно, – согласился Исолт. – Может, даже и получится. Но этого недостаточно.

– Алина также согласится на то, что в течение пяти лет в герцогствах не будут вводиться новые законы.

– Как раз чтобы она успела вырасти и узнать, каковы они, теперешние законы? Прекрасно. Но все еще мало.

– Простите меня, ваша светлость. Но чего еще вы хотите?

Исолт протянул мне блюдо с курицей. Не зная, что с ним делать, я взял его и поставил его на стол.

– Видишь ли, парень, – сказал он, – десять минут назад ты бы никогда не взял блюда у меня из рук. Но теперь ты чуешь запах возможной сделки и с радостью унижаешься передо мной.

– Это не…

– О, я не осуждаю. На самом деле я даже рад, что в тебе остались хоть какие-то чувства. Ведь то, чего я хочу, твоя девчонка не способна мне предложить.

– Чего же вы хотите, ваша светлость?

Он ткнул пальцем.

– Тебя.

– Меня?

– Тебя. Плащеносцев. Вы же обязаны следить за исполнением законов?

– Именно так, ваша светлость.

– А герцог имеет право облагать податями своих поданных, не так ли?

– Имеет, если эти подати не…

– «Если подати не слишком обременительны, а штрафы не слишком высоки, чтобы их нельзя было выплатить», а также прочая чушь и ерунда, и так далее и тому подобное… Наплевать. Суть в том, что если это не так, то они обязаны мне заплатить, верно? Я хочу, чтобы ты со своими парнями отправился в селение Карефаль: оно находится в трех днях пути отсюда на западной границе герцогства.

– Ваша светлость, я не понимаю. Вы хотите, чтобы мы отправились в это селение, потому что кто-то отказался платить подать?

– Не совсем так, – сказал Исолт. – Все селение Карефаль отказывается платить подать. Вы поедете туда, спляшете свой танец плащеносцев, споете им пару куплетов о законе и заставите их исполнить свой долг.

– Но разве вы не… – Я оглянулся на Шурана.

– Я не отправлю своих рыцарей и солдат на подавление жителей какой-то деревушки. Таким образом я лишусь либо своих воинов, либо плательщиков. Нет, парень. Хочешь возвести свою крошку на престол? Хочешь быть хранителем закона в нашей стране? Прекрасно. Поезжай и докажи, что сможешь добиться правосудия для любого человека.

– И если мы исполним это?

Исолт встал с трона, спустился вниз и поднял руку.

– Весь Арамор поддержит твою девчонку. Может, у нас и не слишком большая армия, но рыцари Арамора – самые беспощадные в стране. Я пошлю Шурана, чтобы он сразился с солдатами Трин, и уверяю тебя, что половина из них сбежит с поля боя.

Я посмотрел на остальных. Кест скучал, разглядывая щиты и мечи, украшавшие стену. Валиана выглядела разочарованной, Дари ухмылялась, словно выиграла в споре. И только Брасти был встревожен. Я разделял его чувства. Но другого выхода не видел. Без поддержки хотя бы одного герцога у нас не было никаких шансов посадить Алину на престол, и лишь Исолт согласился помочь нам.

– Хорошо. Я поеду в Карефаль. Если народ действительно отказывается платить подати, как вы говорите, я вынесу решение в вашу пользу.

Мы пожали руки.

– Отправляйтесь, – сказал герцог. – Шуран поедет с вами и захватит еще пару человек, чтобы вас не убили, если дело дойдет до драки.

Когда мы подошли к выходу, Исолт крикнул нам вслед:

– Насчет девчонки!

Я обернулся и посмотрел на него.

– Я сказал, что помогу тебе возвести ее на престол, и выполню свое обещание. Но она не продержится, Фалькио. Тринадцатилетняя? Она погибнет через неделю после коронации.

Глава десятая
Трубадуры

Селение Карефаль лежало в сотне миль от дворца герцога Ардморского. Приятная двухдневная поездка – если вам, конечно, нравится слушать храп лошадей, взбирающихся на холм и спускающихся вниз, которые иногда поскальзываются на серых плоских камнях, отколовшихся от узкой горы, словно струпья с руки прокаженного.

– Ваши дороги не мешало бы починить, сэр Шуран, – обратился я к рыцарю-командору, который ехал позади со своими людьми.

Он познакомил меня со всеми девятью, но, так как никто из них не пожелал пожать мне руку, я решил отомстить тем, что тот же час забыл их имена.

– Дороги герцогства не входят в круг обязанностей рыцарей, – ответил Шуран. – Разве плащеносцы мели лестницы и мыли полы в замке Арамор?

– Дайте ему время, – отозвался Брасти, оставив Кеста и подъехав ко мне. – Я уверен, что Фалькио и этим займется, когда покончит со всей грязной работой, порученной герцогами.

– Помалкивай, Брасти, – сказал Кест, скорее по привычке, потому что увещевания никогда не действовали на нашего друга.

Если вам кажется, что проехать сотню миль верхом, борясь с тошнотой, недостаточно сложно, то возьмите в спутники человека, который, по идее, должен вам подчиняться, и пусть он всю дорогу жалуется, как сварливая баба.

Я надеялся, что Дариана спасет меня от этого ворчания, втянув Брасти в бесконечный спор о его мужских качествах, но, к сожалению, девушки ехали позади нас. Время от времени я слышал, как они смеются. Казалось бы, не было ничего плохого в том, что они сдружились, но отчего-то меня это настораживало. Дари оказалась отличной наставницей для Валианы и порой вела себя даже дружелюбно (особенно когда шел разговор о нанесении увечий противникам), но под ангельской внешностью скрывался прожженный убийца, который не раздумывая уничтожал своих врагов. Мой конь в очередной раз поскользнулся на камне и чуть не сбросил меня со спины, напомнив, что нужно внимательней следить за дорогой.

Один из парней Шурана что-то сказал – я не расслышал его слова, но в ответ раздалось громкое фырканье. Я не сразу понял, что рыцарей все еще забавляет колкость Брасти. Должно быть, их смешит, что плащеносцы оскорбляют друг друга. Наверное, если бы мы избили друг друга до полусмерти, это их бы еще больше развеселило. Что ж, может, и такое развлечение мы им тоже предоставим.

Шуран посмотрел на меня так, словно собирался поднять щекотливый вопрос, и сказал:

– Должен признаться, первый кантор, я не совсем понимаю вашу субординацию. Если бы кто-то из моих рыцарей обратился ко мне подобным образом, то я бы устроил ему серьезную выволочку.

– Я разберусь с этим, когда придет время.

– Может, вам просто стоит урезать ему плату? – предложил рыцарь.

Брасти резко захохотал высоким голосом, едва не повизгивая.

– Прежде чем урезать плату, ее надо сперва начать выдавать. Шуран удивился.

– Вы не платите своим людям?

– Я похож на короля? – спросил я. – А вы разве платите своим парням?

Шуран повернулся к рыцарю, который недавно смеялся.

– Сэр Эллет, кто выплачивает вам еженедельное жалование?

– Вы, рыцарь-командор.

– А в случае ранения кто платит за услуги лекаря?

– Вы, рыцарь-командор.

– А если вы падете в бою, кто выплатит пенсию вашей семье?

– Вы…

– Погодите, – сказал я. – Разве он не работает на герцога?

– Он служит герцогу, как и все мы, но рыцарь-командор обязан платить своим людям, – ответил Шуран благочестивым голосом. – Если бы нашему господину пришлось платить жалованье, это бы осквернило священные узы нашего служения герцогу. Все равно как просить у богов деньги за то, что человек живет честно.

– Наконец-то! Вот это религиозное учение я бы поддержал, – сказал Брасти, сжав повод в руках, словно он собирался молиться. – О великая богиня Любви! Я побреду по долгим, глухим дорогам нашей страны, неся послание сострадания всем, кто в нем нуждается. Красота заставит меня склонить голову, и я буду возносить тебе хвалу утром, в полдень и вечером. – Он повернулся к нам с язвительной улыбкой на лице. – А за это прошу у тебя еженедельное жалование в двенадцать серебряных «оленей» и дополнительную премию в два «оленя» в базарный день. И хорошо бы маленький домик. Ничего особенного, как ты понимаешь, просто…

– Помалкивай, Брасти, – хором сказали мы с Кестом.

Рыцари наслаждались представлением, и Брасти не возражал. Ему нравилось находиться в центре внимания, даже если это внимание на него обращали герцогские рыцари, которых он в принципе презирал, всех вместе и каждого по отдельности.

Мысль о том, что командир отряда платит людям из своего кармана, показалась мне странной. Да и недешевая это затея.

– Погодите. Если вам приходится платить каждому рыцарю, который служит под вашим командованием, то кто же платит вам?

– Герцог, разумеется, – сказал Брасти.

– Но разве это не осквернило бы служение? – спросил Кест, наконец-то заинтересовавшись разговором. Кест не только был лучшим фехтовальщиком в мире, но и имел нездоровый интерес к бюрократии.

– Если бы мне платили, то это в самом деле замарало бы мое служение, – ответил Шуран. – В конце концов, мы же безгрешны.

Брасти уже собирался нагрубить ему, но Кест его перебил:

– Правильно ли будет предположить, что ваше служение не будет унижено в том случае, если герцог пожалует вас подарком в знак признания ваших благородных деяний?

Шуран кротко улыбнулся.

– Подобный дар стал бы подтверждением того, что я исполняю волю богов.

– И насколько часто это происходит?

– Я стараюсь совершать благочестивые деяния каждую неделю. – Он улыбнулся еще шире. – Всем известно, что по средам я особенно благочестив.

Я попытался прикинуть, какого размера требуется подарок, чтобы хватило на оплату более чем тысяче рыцарей, но цифры всегда были моим слабым местом, и я сдался.

– Значит, вы платите вашим парням, делясь с ним «дарами» герцога?

– Частично; этого лишь хватает на то, чтобы выплатить им минимальное жалование и покрыть кое-какие расходы.

– И откуда берется вторая часть?

Шуран знаком приказал своим парням замедлить ход и натянул повод.

– Это долгий разговор.

Валииана подъехала к нам.

– Почему мы замедлились?

Шуран показал на двухэтажный деревянный дом, стоявший в сотне ярдов от нас и почти скрытый от глаз деревьями.

– Впереди постоялый двор. Места там всем не хватит, но мы можем разжиться провизией и питьем и разбить лагерь поблизости.

– Я как-то путешествовала по этой дороге с матушкой. – Валиана запнулась и потрясла головой. – То есть, я хотела сказать, с прежней герцогиней Херворской.

В голосе послышалась грусть. Прошло лишь несколько месяцев с тех пор, как Валиана самым неприятным образом обнаружила, что никогда не приходилась герцогине дочерью.

– В любом случае, – продолжила она, – я почти уверена, что милях в десяти вдоль дороги есть постоялый двор получше, и там точно всем хватит места.

– Простите, миледи, – возразил Шуран. – Уже поздно, и я предпочитаю не загонять лошадей. Переночуем здесь, а утром приедем в Карефаль.

– Так если у них нет комнат, то в чем смысл? – спросил Брасти.

– Зато есть провизия для нас и лошадей, а еще кое-какое развлечение, которое, подозреваю, вам понравится.

– И молот герцога ударил, – пропел сказитель.

Несмотря на моложавую внешность певца, голос у него был глубокий и зычный, словно святой Анлас, Помнящий мир, сам вещал через этого человека. Свет камина бросал тени на стены большого зала, освещая красивое лицо сказителя; он походил на магическое существо. С прямыми темными волосами, доходившими до подбородка, короткими усами и бородкой по обычаю трубадуров. Наверное, им кажется, что так они выглядят солиднее. Или мудрее. Понятия не имею, зачем они их отращивают. На нем была синяя рубаха, черный камзол и такие же штаны, залатанные в нескольких местах, как я успел заметить.

Рядом с ним на табурете сидела женщина и перебирала струны короткой дорожной гитары, сопровождая его рассказ музыкой. Ее одежда также была синего и черного цветов, но внешность разительно отличалась. Светло-коричневые волосы, обрамлявшие круглое простоватое лицо, плотное тело без изгибов и женской чувственности. Благодаря музыке, которую она извлекала из своего инструмента (в основном простое арпеджио, но сыгранное мастерски), его посредственное выступление стало завораживающим.

– Но испугался ли наш герой могущества герцога? – обратился сказитель с вопросом к слушателям. – Отступил ли он хотя бы на дюйм, когда воины герцога пришли за ним?

За столами постоялого двора «На краю мира» сидело тридцать-сорок крестьян и торговцев, которые были настолько поглощены сюжетом или вином, что не могли ответить, поэтому трубадур продолжил рассказ. Он махнул руками, словно разгоняя табачный дам, который плавал в воздухе, поднимаясь из трубок зрителей.

– Он не испугался, друзья мои, ибо рука его была сильна, да, а голос… его слова – еще могущественней. Можно даже сказать, что он пел, подобно трубадуру!

Раздались смешки, но больше всех хихикал Брасти.

– Что вам принести, шкурники? – тихо спросил трактирщик, чтобы не мешать представлению, которое проходило в другом конце зала. – У нас есть пиво за три черных гроша или приличное вино за пять. А на ужин есть говядина за одного серебряного «вола».

Я пропустил «шкурников» мимо ушей. Большинство крестьян не знают, что это значит «драные шкуры», и не понимают, что это оскорбление. Хотя, может, и знают, но им все равно.

– Говядина у нас нечасто бывает, – продолжал трактирщик, склонившись к нам так, словно предлагал сделку века. – Почти так же редко, как и баранина.

– Возможно, потому что здесь «Край мира»? – спросил Кест.

– A-а, ну да, наверное.

– Вообще-то мы находимся не на самом краю мира, – заметил Брасти. – Понятно, что здесь уже почти юг, но все равно это не край земли. А если бы это и было так, то тогда каждый постоялый двор от Бэрна до Пертина следовало бы называть «На краю мира». – Брасти огляделся вокруг. – Да и вообще, это не столько постоялый двор, сколько трактир.

– Здесь есть комната, – сдержанно ответил трактирщик. – Значит, это постоялый двор.

– А где комната? – спросил Брасти.

Парень указал во двор.

– Там. Кровать есть и все как полагается.

– Разве это не конюшня?

– Лошадей там нет.

– Все равно это не…

– Слышь, шкурник, – перебил трактирщик. – Если тебе и твоим приятелям комната не нужна, то и платить за нее не надо. Хочешь называть это место трактиром, а не постоялым двором – да пожалуйста, сколько влезет. Вы трое чего-нибудь заказывать будете? Пиво – пять монет, вино – семь, говядина – один серебряный «вол» и три черных гроша.

– Погоди-ка, ты же говорил…

– То были расценки постоялого двора, а это расценки трактира. Доволен?

Я сунул руку в карман, отсчитал пять серебряных араморских монет с изображением вола. Выложил их на стойку один за другим.

– Пять порций говядины, – сказал я. – А к ним еще пять кружек пива.

– Что? Этого мало. Вы что же, шкурники, грабежом занялись?

Я махнул в сторону потрепанных зрителей, которые, сидя за столами, наслаждались ужином.

– У этих людей, похоже, серебра не водится, а они при этом едят и пьют. И говядина с бараниной тут частенько бывают, потому что Арамор славится своими стадами, – сказал я, ткнув пальцем в вола на монете. – А если еще раз употребишь слово «шкурники», то я тебе скормлю еще несколько черных грошей да передние зубы в придачу: утром, когда пойдешь до ветру, сможешь их пересчитать.

Трактирщик как-то сразу подобрел.

– Прекрасно, прекрасно. Пять порций говядины за пять серебряных монет.

– И десять кружек пива, – напомнил Брасти.

– А как же, пять кружек пива. Разолью их в десять, если угодно. – Отворачиваясь, трактирщик пробормотал: – Может, вы и плащеносцы, да только не Фальсио. Это я вам задаром скажу.

Фальсио?

Брасти потянул меня за руку к последнему пустому столу в зале, где уже сидели девушки в ожидании нас. Стол стоял в дальнем углу, в стороне от всех прочих, да еще и в тени, что нам подходило как нельзя лучше. Шуран взял у трактирщика провизию, за которую, очевидно, рыцарям платить не приходилось, и ушел к своим парням, которые готовились к ночевке и разбивали лагерь. Видимо, здешнее представление их не слишком интересовало.

Музыкантша продолжала перебирать гитарные струны короткими пальчиками так плавно, что мелодия лилась от аккорда к аккорду, порой перекрывая песню.

– Она восхитительно играет, – сказала Валиана, внимательно наблюдая за движениями рук музыкантши.

Дариана пожала плечами.

– Не фальшивит. О певце и этого не скажешь.

– Нет-нет, ты не понимаешь. Когда я жила в Херворе, во дворец часто приглашали трубадуров. Они все были отменными музыкантами, иначе ма… герцогиня им бы никогда не разрешила выступать. Эта женщина, она совсем другая… Ее пальцы похожи на воду, которая омывает речные камни.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю