Текст книги "Элвис Пресли: Реванш Юга"

Автор книги: Себастьян Даншен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Предательство близких людей доставило Элвису ужасные страдания, он часами говорил об этой книге со своим окружением. Вспышки гнева сменялись покорностью судьбе, то он говорил, что убьет Рыжего и Санни, а то заявлял, что эта книга – Божий знак, указывающий на глубину его грехов, то все отрицал, а то представал перед журналистами с веревкой на шее, а в конце концов неизбежно заявлял, что его страшит не столько мнение широкой общественности, сколько то, что подумает Лайза Мария, когда будет достаточно взрослой, чтобы прочесть этот пасквиль.

Время проходило в чередовании периодов апатии и проблесков сознания, в зависимости от приема лекарств и от капризов Джинджер, невероятно тяготившейся жизнью в Грейсленде. По мере того как приближались годовщина смерти Глэдис, отъезд Лайзы Марии и возобновление концертов, Элвис погружался в меланхолию. Отход Короля ко сну походил на укачивание ребенка: не в силах отделаться от кошмара одиночества и покинутости, мучившего его пятнадцать лет, он требовал, чтобы какая-нибудь добрая душа говорила с ним, держа за руку, пока он не уснет, оглушенный коктейлем, который готовил ему лично доктор Ник.

Новые гастроли, шестые за год, начинались 17 августа в Портленде, штат Орегон, и Лайза Мария должна была вернуться к матери в Лос-Анджелес накануне. Вечером 15 августа Элвис записался к своему дантисту на половину одиннадцатого; вооружившись двумя пистолетами 45-го калибра, заткнутыми за пояс спортивного костюма с инициалами Федерального бюро по борьбе с наркотиками, он отправился к врачу вместе с Джинджер, которую хотел представить доктору Хофману в перспективе грядущего брака. Вернувшись в Грейсленд, он вместе с Чарли Ходжем занялся хозяйственными проблемами, связанными с новым ангажементом, но сильная зубная боль мешала сосредоточиться, и он позвал доктора Ника, который прописал ему дилодил.

Пока Рикки Стэнли ездил в больницу за лекарством, Элвис решил сыграть партию в ракетбол [21]21
  Ракетбол – спортивная игра с ракеткой и полым мячиком, проходящая на прямоугольном закрытом корте, придуманная в 1949 году американцем Джо Собеком. В нее играют вдвоем или парами (две команды).


[Закрыть]. Он всегда старался дать себе физическую нагрузку перед каждыми гастролями в надежде сбросить вес, и игра среди ночи обычно помогала ему уснуть. Было около четырех часов утра, но он не задумываясь разбудил Билли Смита, привыкшего выполнять капризы знаменитого кузена, и они оба вышли на корт со своими подружками.

Билли был быстрее и ловчее, но конечно же позволил выиграть своему противнику. Уже вставало солнце, когда Элвис ушел к себе в спальню вместе с Джинджер, побренчав несколько минут на пианино. Проглотил первый коктейль из снотворных, приготовленный медсестрой по рецепту доктора Ника, но наркотики редко действовали сразу, и Джинджер уже заснула, а Элвис все ворочался с боку на бок.

Он так и не смог забыться сном к тому моменту, когда Рикки Стэнли принес ему вторую горсть пилюль, и было уже позднее утро, когда его тетя Дельта по его просьбе принесла ему третью. От этих хождений туда-сюда проснулась Джинджер, и Элвис решил почитать в ванной, пока не подействует лекарство.

Джинджер раскрыла глаза около половины второго и поняла, что Элвис не спал с ней рядом. Она, как обычно, позвонила матери и не спеша привела себя в порядок, прежде чем постучаться в ванную. Не получив ответа, она открыла дверь и обнаружила безжизненное тело Элвиса рядом с унитазом, лицом в луже рвоты, впитавшейся в толстый коврик. Она в ужасе бросилась к телефону и позвонила на первый этаж, где обедали Аль-Страда и Джо Эспозито. Те мгновенно примчались и попытались привести Элвиса в чувство.

За несколько минут комната наполнилась народом – обитатели Грейсленда приходили один за другим. Вернон Пресли ломал руки и вскрикивал при виде сына: лицо синее, язык вывалился, застывшие глаза налиты кровью. Лайза Мария протиснулась между ногами взрослых и спрашивала, что случилось, увидев недвижимого отца. Джинджер поспешно увела ее под общий шум, чтобы избавить от этого зрелища, и поручила заботам бабушки Пресли.

Когда прибыла «скорая», в доме царили полнейший хаос и паника. Аль-Страда с грехом пополам объяснил врачам, что Элвис переборщил с лекарствами. Все симптомы это подтверждали, и медики погрузили тело на носилки, оттащив от него Джо Эспозито, пытавшегося вернуть своего босса к жизни искусственным дыханием рот в рот.

Доктор Ник, которому позвонили, как только обнаружили тело, приехал в тот самый момент, когда «скорая» уже собиралась уезжать. Он выскочил из своего «мерседеса» и сел к Эспозито и Чарли Ходжу в санитарную машину, где стал пытаться оживить Элвиса. Через десять минут «скорая» вихрем влетела во двор Баптистской мемориальной больницы. Было 14.55. Реанимационная бригада уже стояла наготове, и врачи засуетились для очистки совести, прекрасно зная, что их усилия тщетны. Было 15.30, когда доктор Ник вышел в коридор, где ждали Джо и Чарли, и сообщил им, что всё кончено.

Конечно, это была трагедия, и все же в этой смерти было нечто смехотворное, если подумать, что Король умер возле унитаза, со спущенными пижамными штанами, в невероятной обстановке огромной ванной комнаты с телевизором и несколькими креслами. Стул из искусственной кожи в центре огромной душевой кабины напоминал о том, что этот 42-летний мужчина был слишком слаб, чтобы мыться стоя.

Эспозито и Ходж вернулись в Грейсленд и первым делом выбросили из покоев Элвиса все таблетки, какие там были, подготовившись к расследованию, которое непременно устроят правоохранительные органы. Джо также согласился сообщить новость родным, начав с Присциллы, которая лишилась чувств рядом с телефоном, а потом попросила как можно скорее прислать за ней в Лос-Анджелес «Лайзу Марию». В 1600 километрах к северу полковник следил за последними приготовлениями к завтрашнему спектаклю в Портленде. Гастроли сулили успех, на все двенадцать концертов билеты были полностью распроданы, и новая серия выступлений должна была закончиться в Мемфисе в конце месяца. Когда Джо Эспозито удалось дозвониться ему в отель «Шератон», Том Паркер ограничился кратким «Боже мой» и повесил трубку. В следующие несколько минут он выстроил план битвы.

Первым делом требовалось переговорить с Верноном Пресли, на котором в соответствии с мартовским завещанием лежала вся ответственность за наследство Элвиса. Вернон, находившийся в пограничном состоянии, согласился на предложение полковника взять в свои руки все последующие хлопоты, и разрыдался. Вторым этапом шла фирма Ар-си-эй: с ней Паркер вчерне обсудил договор, который принес бы ему больше полумиллиона долларов в обмен на ценные советы. Третий звонок был сделан Гарри Гейслеру, президенту компании «Факторе», недавно отличившемуся своей пробивной способностью в торговле сувенирами с символикой «Звездных войн». Полковник надеялся на взлет продаж всяких сувениров, связанных с образом Элвиса, и не собирался терять время на телячьи нежности. В несколько минут он добился от Гейслера первого перевода ста тысяч долларов на счет компании «Бокскар», главным акционером которой являлся, и теперь со спокойной душой мог ехать в аэропорт, чтобы вылететь в Мемфис.

Несмотря на всю свою проницательность, полковник был поражен всплеском эмоций, вызванных кончиной Элвиса. Новость о его смерти, объявленная в половине пятого, волной прокатилась по всей Америке. Уже через несколько минут коммутатор Баптистской мемориальной больницы надрывался от звонков, а первые фанаты толпились у решетки Грейсленда. Самолеты брали штурмом, цветочные магазины Мемфиса не знали отбоя от клиентов и за сутки распродали все запасы Среднего Юга, крупные телеканалы вырывали друг у друга первых свидетелей, а по радио передавали полагающиеся по случаю программы.

Фрэнк Синатра прервал в тот вечер свое шоу и исполнил попурри из хитов Элвиса, а почитатели Короля осаждали пресс-службу Белого дома, требуя от президента официального заявления, если уж нельзя устроить государственные похороны. По поводу заявления между Джимми Картером и его советниками возникли долгие споры: они не могли сойтись во мнении о том, стоит ли прославлять человека, столь далекого от истеблишмента. Одно дело, когда губернатор Джорджии объявляет день Элвиса Пресли, как сделал это Картер несколько лет тому назад, а другое – когда президент Соединенных Штатов официально поет славу южной глубинке. И все же Картер решился это сделать утром 17 августа: «Смерть Элвиса Пресли лишила нашу страну частицы ее самой. <…> Его музыка и его личность глубоко изменили облик американской поп-культуры, соединив белую музыку кантри и черный ритм-энд-блюз».

Накрывшая Америку волна переживаний еще усилилась с рассветом в среду, когда на всех официальных учреждениях Теннесси и Миссисипи были приспущены государственные флаги. Пока десятки тысяч людей – по разным оценкам, от пятидесяти до ста тысяч – устремились в Мемфис, заполнив все гостиницы на десятки километров в округе, местные бальзамировщики обработали тело Элвиса и поместили его в тяжелый медный гроб – такой же, какой он заказывал для своей матери. Когда около полудня катафалк отправился в Грейсленд, его водителю пришлось обратиться к полиции, иначе он не смог бы добраться до места назначения: бульвар Элвиса Пресли был забит на много километров.

Перед лицом такой самоотверженности фанатов родные Элвиса решили открыть в три часа дня двери Грейсленда и позволить почитателям Короля поклониться открытому гробу, в котором он покоился в белоснежном костюме. Выстояв многочасовую очередь под палящим солнцем, пятнадцать тысяч поклонников добрались до колоннады, по обеим сторонам которой была выставленная охрана, а затем просочились в холл, отделяющий гостиную от музыкального салона, где под огромной хрустальной люстрой было выставлено тело. Некоторые молча плакали, десятки людей падали в обморок. К потерявшим сознание устремлялись медики, дежурившие при входе в усадьбу, рядом с палатками для прессы, где тучи журналистов со всего мира с грехом пополам диктовали по телефону свои статьи под шум вертолетов и радиопередатчиков, по которым без конца крутили хиты Короля.

Изначально прощание должно было продолжаться до 17 часов; по просьбе Вернона его продлили до конца дня, а потом пришлось закрыть решетку усадьбы, чтобы пропустить к гробу важных персон, приехавших отдать певцу последние почести. По этому поводу ходили самые невероятные слухи: некоторые утверждали, что видели Джекки Онассис, Джона Уэйна и Сэмми Дэвиса Младшего [22]22
  Джекки Онассис– вдова президента Джона Кеннеди, вышедшая замуж за миллионера Аристотеля Онассиса; Джон Уэйн —знаменитый актер, снимавшийся в вестернах; Сэмми Дэвис Младший– известный американский актер, певец и танцор.


[Закрыть]. На самом деле за исключением актрисы Анн-Маргрет, с которой Элвис долгое время поддерживал любовную связь во время своего голливудского периода, большинство предпочло прислать цветы, и мало кто из знаменитостей приехал лично – возможно, потому, что после смерти Король вернулся в свою первородную среду «белого отребья». И если вечером в дверь Грейсленда позвонила Каролина, дочь президента Кеннеди, то лишь потому, что она была журналистом-стажером в «Нью-Йорк дейли ньюс».

Присутствие Джеймса Брауна укрепило стену, выросшую между искренним порывом провинциальной Америки и неловким положением элиты. Крестный отец музыки соул нанял по такому случаю частный самолет, и его поступок много говорит о том, что чувствовали люди, чья судьба перекликалась с судьбой сына бедного Юга, опиравшегося на культуру нищеты, чтобы придать себе достоинство. «Я был потрясен его смертью. Мы были во многом похожи – двое бедных мальчишек, выросших под звуки госпела и ритм-энд-блюза. <…> Когда он умер, я сказал себе, что это мой друг, я должен туда поехать. <…> Я хотел утешить отца Элвиса, но, когда я оказался перед гробом, утешать пришлось меня самого. Я прижал руку к сердцу и сказал ему со слезами на глазах: „Почему ты меня покинул? Почему все бросил?“ <…> Элвиса перемололо жерновами системы, одна лишь смерть могла стать для него избавлением».

Эта смерть была настолько предсказуемой, что Джерри Хопкинс, автор первой биографии Элвиса, вышедшей в начале десятилетия, еще весной получил предложение от одной калифорнийской радиостанции дополнить свою книгу: тогда в день кончины Короля она сможет опередить конкурентов. Несмотря на все предвестники кончины, фанаты и близкие отказывались смотреть правде в глаза, как и музыканты Элвиса: их самолет пришлось накануне развернуть на полпути, когда они уже летели в Портленд. «Мы все были оглушены, – рассказывает гитарист Джон Уилкинсон. – Элвис Пресли не может умереть. Мы с вами можем, а он – нет».

Элвис превратился в полубожество. Замкнувшись в отрицании, фанаты не желали видеть, что их кумир умирает. Они были готовы к любым предположениям, даже самым сумасшедшим, лишь бы не хоронить его. «По-моему, Элвису надоел весь этот цирк. Ему больше не хотелось жить, – предполагает певец кантри Мёрль Хаггард. – Или же он вовсе не умер. Сделал себе новое лицо и отпечатки пальцев. В конце концов, ничего невероятного в этом нет. Многие люди, которые его видели, готовы поклясться, что в гробу лежал не он».

В самом деле, многие убедили себя в том, что густо накрашенная мумия, лежавшая в странном медном саркофаге, не имела ничего общего с Королем. Опухшая маска вместо лица, покрытые лаком волосы, – Элвиса было не узнать, особенно тем, кто по-прежнему помнил его буйным подростком, вихлявшим бедрами под «Всё в порядке» и «Дворнягу».

Однако бальзамировщики как нельзя лучше воссоздали славный облик Пресли, получив тело из рук судмедэкспертов. Как только врачи из Баптистской мемориальной больницы констатировали смерть, администрация этого заведения решила провести вскрытие, чтобы пресечь поползшие слухи. Они стали следствием промедления с объявлением о смерти, которое отсрочили по просьбе Джо Эспозито: он хотел лично предупредить полковника, пока информацию не передали по радио. Это из-за него пресс-секретарь больницы намеренно промурыжил журналистов около часа, говоря что-то о проблемах с дыхательной системой (что было ложью лишь наполовину, поскольку Элвис уже не дышал), и лишь потом сообщил главную новость.

Вместо того чтобы успокоить умы, вскрытие лишь окутало всю эту историю ореолом таинственности, тем более что невыразительность первых официальных сообщений открывала возможность для разного рода домыслов. В первом заключении судмедэксперта говорится об остановке сердца, гипертонии и других естественных причинах, в то время как зависимость Пресли от стимулирующих средств и барбитуратов была всем известна после издания записок его телохранителей. Таблоиды решили извлечь выгоду из упорства, с которым скрывали секрет Полишинеля, чтобы резко поднять тираж, и сразу после похорон в прессе разгорелась полемика.

В последующие дни споры усилились, поскольку доктор Ник изо всех сил отрицал наркотическую зависимость своего пациента, пытаясь его защитить. Однако результаты фармакологического исследования после вскрытия тела, объявленные два месяца спустя, опровергли его слова. Из отчета врачей следовало, что в крови Элвиса было обнаружено присутствие около десятка отравляющих веществ, по большей части наркотиков и анальгетиков, в больших или меньших количествах. Проверка аптек Мемфиса показала, что в последние полгода жизни Элвиса доктор Ник выписал своему пациенту больше пяти тысяч таблеток, то есть в среднем по 25 таблеток в день.

Медикаментозное отравление не вызывало сомнений, но ближе всего к истине, похоже, стоял Сэм Филлипс, вызвавший новую волну споров тем, что перевел смерть Элвиса в эмоциональный регистр. «Я по-прежнему убежден, что можно умереть от разбитого сердца», – заявил основатель «Сан Рекордз». Он лучше, чем кто-либо другой, мог судить об эмоциональной неустойчивости артиста, которого громкий успех и неумолимая алчность системы не только ввергли в мир излишеств, но и замкнули в изоляции. Оберегая образ певца, в котором он одним из первых разглядел искру таланта, Филлипс не встречался с Пресли в эпоху китча, чем и объясняется его отсутствие на похоронах, прошедших в Грейсленде в строго семейном кругу в четверг 18 августа.

Этот день начался с трагедии: около четырех часов утра пьяный водитель сбил нескольких человек у решетки усадьбы. Два юных уроженца Луизианы погибли, третий, фанат из штата Миссури, серьезно пострадал. За неимением свободных мест в гостиницах несколько сотен верных поклонников пытались развеять тоску, проведя всю ночь у ворот дома 3734 по бульвару Элвиса Пресли в странной атмосфере, в которой смешались горе и вуайеризм, – она станет характерной для всего, что имело отношение к певцу.

По ту сторону ограды двое подручных Элвиса охраняли его безжизненное тело во время приготовлений к церемонии, назначенной на середину дня. Первая вереница из сотни автомобилей, везших около трех тысяч венков, выехала из Грейсленда уже утром и направилась к кладбищу Форест Хилл, где Пресли должны были похоронить в мраморном мавзолее, в нескольких десятках метров от надгробия его матери. Бабушка Пресли скорбно смотрела на то, как рушится ее мир; Вернон давал невнятные указания каменотесам по поводу надписи на надгробном камне своего сына. Не поспевая за событиями, он подмахнул наряд-заказ, не заметив, что второе имя его сына – Арон – написано с ошибкой: с двумя «а».

Оставалось уладить еще множество мелких дел. Отпевание доверили преподобному Брэдли из Вуддейльской церкви Христа – пастору-пятидесятнику, с которым Вернон познакомился через свою вторую жену, но нужно было выделить время и евангелисту Рексу Хамбарду, который неожиданно приехал и хотел сказать несколько слов. Джекки Кахэйн, комик, участвовавший в шоу Пресли, должен был произнести надгробную речь, и оставалось договориться о том, кому выпадет честь нести гроб.

Вернон предложил это полковнику, но тот поспешил отказаться под тем предлогом, что ему неприлично нести гроб в гавайской рубашке, а он не успел захватить с собой ни одного темного костюма. Никто и не подумал ему заметить, что он вполне успеет купить себе такой костюм, поскольку все в окружении Элвиса знали, что Паркер в жизни своей не присутствовал на похоронах, за исключением погребения Глэдис, от которого ему было бы трудно отбояриться. Полковник не собирался играть на этой церемонии главную роль и предпочитал держаться в сторонке. Тем временем быстро набросали список тех, кто предаст певца земле: доктор Ник, хотя кое-кто уже намекал, что именно он свел в могилу своего пациента; Билли и Джин Смиты, двоюродные братья Элвиса, которые были ему ближе всех; Джо Эспозито и Чарли Ходж, верные наперсники Короля; бывший «мальчик для битья» Ламар Файк; друзья Джордж Клейн и Джерри Шиллинг, а также Фелтон Джарвис.

Церковная служба продлилась полтора часа вместо запланированных тридцати минут. В большой салон Грейсленда набилось сто пятьдесят человек – по большей части члены кланов Пресли и Смитов, но также местные политические деятели, в том числе губернатор Теннесси, несколько представителей руководства Ар-си-эй и Чет Аткинс от Нэшвилла, а еще главные спутницы жизни Элвиса – Присцилла, Анн-Маргрет, Линда Томпсон и Джинджер Алден.

Зная о страсти Пресли к ритм-энд-блюзу, отсутствие на его похоронах афроамериканцев просто поражает, в особенности когда Кэти Вестморленд, вокальный ансамбль «Стампс» и Джеймс Блэквуд из «Братьев Блэквуд» по очереди исполняли его любимые гимны. Спустя четверть века после того, как Элвис помог Югу утвердить свою культуру, впустив на американскую эстраду музыку негров, его окончательно призвали к порядку.

На бедного Вернона, расстроенного присутствием Джеймса Блэквуда, который пел и на похоронах его жены, было жалко смотреть. Со дня погребения Глэдис прошло ровно девятнадцать лет, и Вернон, которого часто считали слабым звеном в семействе Пресли, судорожно цеплялся за навязчивую идею о том, что его сына убили. Преподобный Брэдли в своей проповеди долго распространялся о крепких узах, соединявших эту незаурядную семью, а потом набросал очень реалистичный портрет Элвиса – хрупкого существа, надломившегося под тяжестью собственного успеха. До него евангелист Рекс Хамбард тоже говорил о ранимости Элвиса, вспоминая об их встрече в Лас-Вегасе восемь месяцев назад и подчеркивая смятение певца, который уже не понимал, в чем смысл его жизни.

Окончание отпевания подало знак к отправлению на кладбище. Была почти половина четвертого, когда серебристый «кадиллак» выехал из Грейсленда и проследовал по бульвару Элвиса Пресли на север, открывая путь белому катафалку с эскортом из мотоциклистов и семнадцати белоснежных лимузинов, за которыми вытянулась колонна из нескольких десятков машин. Внушительный кортеж. На протяжении всех шести километров, отделявших жилище Элвиса от кладбища Форест Хилл, вдоль дороги молча стояли люди – больше двадцати тысяч человек. Во избежание беспорядков вход на кладбище был закрыт, и фанаты проявили величайшее благоразумие, лишь взглядами проводив огромный караван, за которым закрылись металлические ворота.

Близкие, которые должны были нести гроб, пробирались через океан цветочных композиций, напоминающих о Короле, – гитары, венки, разбитые сердца. Дойдя до крипты мавзолея, они поставили гроб на землю, и преподобный Брэдли произнес краткое напутственное слово, а потом позволил всем по очереди подойти проститься. Вернон шел последним. Он пробыл некоторое время наедине с сыном и вышел, волоча ноги, предоставив рабочим запечатать дверь в усыпальницу.

Зрители ждали этого сигнала: они полезли через стены кладбища и собирались вокруг мраморной часовни. Это продолжалось до самого закрытия и возобновилось на следующий день рано поутру, пока последний из пятидесяти тысяч человек, пришедших поклониться могиле Элвиса Пресли, не унес последнюю розу.

Тело Короля недолго пробыло в своем святилище. Дней через десять после похорон полиция застукала трех взломщиков, пытавшихся проникнуть в мавзолей и завладеть телом, чтобы потом потребовать у родственников выкуп в 10 миллионов долларов. Дело не выгорело, но Вернон из вполне понятных соображений безопасности добился разрешения перенести останки жены и сына в Грейсленд, в Сад размышлений, где потом будет похоронен и он сам – 26 июня 1979 года.

Этот случай многое говорит о том, какое безумие охватило Америку. Книга Рыжего и Санни Уэстов была распродана в трех миллионах экземпляров и стала первой в долгой череде сочинений, посвященных всем аспектам жизни певца. Одновременно резко увеличились продажи его пластинок. Прессы Ар-си-эй работали без передышки; чтобы удовлетворить спрос, английскому филиалу фирмы пришлось вновь запустить остановленный завод. За один год Ар-си-эй распродала около двухсот миллионов альбомов и «сорокапяток», в то время как творчество других артистов, сотрудничавших с этой компанией, отошло на второй план.

Конкурирующие фирмы нашли другие способы наварить денег на повальном исступлении. Всего через неделю после смерти Пресли неизвестный певец по имени Ронни Макдауэлл проснулся знаменитым, исполнив песню «Король ушел», – эта пластинка разошлась миллионным тиражом за несколько недель. Его примеру последовал Леон Эверетт, спевший «Прощай, король рок-н-ролла». Начали множиться клоны Элвиса.

Том Паркер понял, что ему никогда не оседлать эту волну. Держа Элвиса под колпаком, он мог влиять на имидж своего певца, но появление легенды о Пресли отняло у него добрую часть его прерогатив. Он постарался заручиться поддержкой Вернона, который официально сделал его защитником своих интересов, но преслимания стала всеобщей и вышла из-под его контроля, поскольку речь теперь шла не только о торговле футболками, фотографиями с автографами и пластинками.

Опрос общественного мнения, проведенный в течение нескольких месяцев после кончины Элвиса Пресли, показал, что это самый известный человек в мире, стоящий наравне с Мао Цзэдуном, «целевой аудиторией» которого был миллиард китайцев. Эта всемирная слава позволила Элвису обрести особый статус в коллективном сознании, заняв промежуточное положение между реальностью и вымыслом. Точно так же, как дом 2216 на Бейкер-стрит в Лондоне, где жил Шерлок Холмс, или набережная Ювелиров в Париже, по которой ходил комиссар Мегрэ, Грейсленд с годами стал местом паломничества всех тех, кто хотел открыть для себя легендарную Америку пятидесятых.

В 2002 году был поставлен рекорд, достойный Книги рекордов Гиннесса: благодаря альбому «30 хитов номер один» король рок-н-ролла беззастенчиво утвердил свое господство, заняв первую строчку в хит-парадах в США, Англии, Бельгии, Испании, Аргентине, Новой Зеландии, Ирландии, Дании, Швеции, Чили, Австрии и даже в ОАЭ. Став героем фильмов, стихов, песен, комиксов, выставок, пьес, детективных романов, ученых исследований и рекламных роликов, Элвис превратился в привычный символ успеха в стране доллара, власти шоу-бизнеса и общества потребления, в знак глобализации универсальной культуры, родившейся из множественной конфронтации.

Четверть века спустя после его кончины пора перейти от историй к историзму, перестать перечислять его разнообразные подвиги и задуматься о его реальном воздействии на свою эпоху. Через семьдесят лет после его рождения, через полвека после выхода его первых записей уже нет смысла подсчитывать, сколько людей покупали его пластинки, а сколько посмотрели его фильмы, нужно понять, как он смог стать культурным маяком своего поколения, а затем предметом поклонения для главных деятелей рок-революции шестидесятых; в чем секрет того, что матери семейства из американской глубинки по-прежнему краснеют, ностальгируя о прошлом, при упоминании о его чувственных блюзах, и при этом его китч занял свое место в пантеоне стиля панк; по какому недоразумению на его наследие сегодня претендует консервативное меньшинство наших демократий, позабывших о его еретических взглядах на отношения между общинами, а интеллектуальная элита упрекает его в присвоении традиций блюза, хотя на самом деле они были его собственными; каким образом, наконец, он смог затронуть общечеловеческие струны, хотя сам замкнулся в полнейшей нарциссической изоляции.

Судьба Элвиса Пресли – плод двусмысленности, на которой зиждется миф об Америке. «История вне мифа не имеет смысла, зато миф интересует нас лишь своим соотношением с историей», – говорит философ от рока Грейл Маркус. Восславив своим парадоксальным примером эпикурейскую и морализаторскую культуру черно-белого южного пролетариата, побочным сыном которого он был, Элвис продемонстрировал реванш Юга над умственными ценностями Севера, унаследованными от Европы эпохи Просвещения.

Его неувядающая легенда напоминает нам о его исторической роли.