Текст книги "Элвис Пресли: Реванш Юга"
Автор книги: Себастьян Даншен
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
В глазах полковника, долгое время торговавшего леденцами среди аттракционов, нервом войны всё же была торговля сувенирами, которую он забрал в свои руки. Едва завязав отношения с Ар-си-эй-Виктор, он настоял на том, чтобы за ним сохранили права на имидж Элвиса. В этой области он был непревзойденным мастером. Начать хоть с продажи фотографий с автографами: очень скоро он отнял ее у Билла Блэка, для которого она была прибавкой к зарплате, намеренно удерживаемой Паркером на самом низком уровне. На гребне успеха, когда пластинки Элвиса распродавались миллионами, а подростки толпами ходили на его фильмы, полковник не устоял перед соблазном лично встать в дверях во время нескольких концертов, которые он еще наметил, предлагая портреты Пресли на глянцевой бумаге по 50 центов штука.
Это стало лишь самым анекдотичным проявлением технологии, разработанной Томом Паркером. Кино и телевидение взялись навязать обществу потребления старые рецепты, истрепанные с прошлого века миром цирка, экономика которого частично основывалась на продаже побочных продуктов. Подхватив идею сувениров, рассчитанных на детскую аудиторию и изображавших героев мультфильмов или комиксов, Паркер создал летом 1956 года компанию, помогавшую ему обращать в деньги имидж Элвиса с помощью фирмы «Саперстейн и компаньоны» – крупного производителя рекламных объектов.
Впервые подобная операция была направлена на тинейджеров, но развитие покупательной способности подростков гарантировало ей немедленный успех: к концу 1957 года от операции рассчитывали получить прибыль в 50 миллионов долларов. Как и следовало ожидать, полковник и его артист получали от пяти до десяти процентов от этих доходов, в зависимости от предмета. От носков до пижам, от браслетов-талисманов до гитар, от черных джинсов до двухцветных мокасин, от губной помады «Heartbreak Pink» и «Hound Dog Orange» до туалетной воды «Элвис» – лицо и имя Пресли очень быстро вышли за музыкальные рамки и наводнили повседневную жизнь через универмаги и каталоги с доставкой товаров по почте. Поскольку единственной религией Паркера был цинизм, он дошел до того, что запустил в продажу значки «Ненавижу Элвиса» для заклятых врагов его певца, которые, не зная того, пополняли его доходы.
Эта новаторская концепция коммерческой эксплуатации популярного певца, какой бы прибыльной она ни была, не всем пришлась по нраву. В частности Элвису. Равнодушный к деньгам, он не мог стерпеть, что его искусство обращают в дешевый товар. Адский ритм работы, навязанный ему агентом в первой половине 1956 года, даже вызвал короткий бунт. Но полковник быстро его подавил; сознавая, насколько Элвис подвластен главным фигурам из своего окружения, он симулировал сердечный приступ и на несколько дней заперся в своей комнате под присмотром врача, пока Элвис, страдая от чувства вины при мысли о том, что мог свести в могилу человека, бывшего ему как отец, не покаялся.
Однако полковнику надо было изобрести способ присматривать за своим артистом, если он хочет надолго удержать его в своих руках. Он убедился в том, что Элвису необходимо иметь кружок друзей и наперсников, присутствие которых его успокаивало. Со своей обычной ловкостью Паркер воспользовался собственным влиянием и финансовой властью и отсеял из этого кружка независимые умы, которых лучше было держать на расстоянии, оставив тех, кем он мог помыкать по своей воле. Битси Мотт (шурин полковника), друзья детства Элвиса: двоюродный брат Джин Смит, сосед по Лодердейл-корт Баззи Форбесс, однокашники Джордж Клейн и Рыжий Уэст; радиоведущий Клифф Гливз и его друг Ламар Файк, забавлявший всю компанию, разыгрывая толстого увальня, спортивно сложенный Алан Фортас составили ближний круг певца – впоследствии его назовут «мемфисской мафией». В Голливуде Том Паркер приобрел себе союзника в лице Ника Адамса, молодого актера, чье имя встречается в титрах «Бунтаря без причины», который нашел в Элвисе замену Джеймсу Дину после его смерти. Через его посредство полковник был в курсе настроений своего артиста и мог быть уверен, что никто не пытается открыть ему глаза на хищничество его менеджера.
Наименее надежными, с точки зрения Паркера, из близких к Элвису людей были Майк Столлер (написавший в соавторстве с Джерри Лейбером несколько хитов для Пресли), которого полковник считал слишком ушлым, а главное – Скотти Мур и Билл Блэк, вина которых заключалась в том, что они были рядом с певцом на всех этапах его восхождения и еще имели на него кое-какое влияние. Паркер терпеть не мог Скотти за его независимый ум, а Билла упрекал за то, что тот дурачится на сцене, рискуя отвлечь внимание публики от звезды. С того дня как полковник низвел их до уровня простого наемного персонала, он вставлял палки в колеса верным спутникам Элвиса: сначала отказался за них от выгодных рекламных контрактов, предложенных Ар-си-эй и «Крайслером», потом устроил так, чтобы во время записей песен в Голливуде их подменяли в студии калифорнийские музыканты.
Скотти и Билл были поставлены на службу Элвису, и только ему, за сто долларов в неделю в период бездействия и за двойную оплату во время гастролей. Резкое сокращение концертов с лета 1956 года, притом что они должны были оплачивать все дорожные расходы, а также запрещение участвовать в других творческих проектах в конце концов истощили терпение музыкантов, которые с отчаяния обратились прямо к Элвису в конце лета 1957 года. Певец был слишком подвластен своему импресарио, чтобы дать согласие на требуемую прибавку, и после этого недоразумения Скотти и Билл уволились с должности аккомпаниаторов на жалованье.
Одновременно полковник ухитрился поссорить певца с диск-жокеем Дьюи Филлипсом, преданнее которого было не сыскать, под тем предлогом, что тот имел наглость передать по радио пробную запись «Teddy Bear» до официального выхода пластинки. В конце концов Элвис помирился с Дьюи и попросил Скотти и Билла изредка участвовать в выступлениях его группы, но важная страница его истории – дебютная – уже была перевернута. И бесповоротно: между Марион Кейскер и Сэмом Филлипсом вспыхнула бурная ссора, после которой молодая женщина ушла из «Сан Рекордз» и поступила в Би-би-си.
Эти эпизоды говорят о нарастающих трудностях Элвиса, связанных со статусом звезды. Его успех был бесспорным, но он не всем пришелся по нраву, и этот пышный период был омрачен рядом инцидентов. В Мемфисе он сцепился с заправщиком, раздраженным толпой, которая собралась возле его машины. Оба пустили в ход кулаки, и дело закончилось в суде. Таков же был финал конфликта между певцом и неким рабочим-металлистом, который ударил Элвиса из-за того, что его подружка носила фото звезды в своем бумажнике. Чаще всего стычки такого рода улаживали полюбовно через адвокатов, обычно в ущерб Пресли, которому приходилось удовлетворять финансовые требования противной стороны. Вот один пример: ему пришлось выложить пять тысяч долларов, чтобы избежать судебного преследования со стороны девушки, оказавшейся рядом с ним на фотографии в одном из журналов.
К нередким перипетиям такого рода следует добавить многочисленные ДТП во время гастролей, авиаперелет, который чуть не закончился трагически, так что весной 1956 года даже поползли слухи о смерти Элвиса, усталость, которая довела его до больничной койки в тот же период… Оказываясь в Мемфисе, певец пытался обрести призрачный покой, снимая на ночь кинозал или каток, чтобы повеселиться несколько часов со своим многочисленным окружением.
Глэдис Пресли еще тяжелее, чем сын, переносила нарастающую изоляцию, в которой оказалась вся семья, и вторжение фанатов, звонивших в дверь в любое время дня и ночи. Естественная гордость, которую она испытывала вначале, сменилась тоской: размах шумихи в прессе выходил за рамки ее понимания. Несмотря на все усилия, ей было не по себе в Грейсленде, который казался ей слишком большим и безликим. Элвис и Вернон постарались устроить для нее настоящий скотный двор с курами, гусями, поросятами и даже ослом – подарком полковника. С появлением кур связан один забавный эпизод: птицы обгадили заднее сиденье «кадиллака», на котором их везли Элвис с отцом; машину тотчас обменяли на новую у дилера. Узнав об этом, Глэдис, которая уже много недель не улыбалась, хохотала до слез, но передышка была слишком короткой. «Однажды Глэдис мне сказала: „Если бы только Элвис мог всё бросить сегодня, жениться и завести ребенка. Тогда я была бы счастлива. Он заработал достаточно денег на своих пластинках, чтобы уйти на покой“», – рассказывает ее подруга.
К несчастью, было слишком поздно давать задний ход, потому что Элвис себе уже не принадлежал, и до такой степени, что со съемок фильма «Любить тебя» он вернулся с новым лицом. С тех времен, когда он не пропускал ни одного фильма с Тони Кёртисом в ближайшем кинотеатре, он всегда мечтал иметь черные волосы – из-за этой навязчивой идеи он и злоупотреблял брильянтином. Однако родные не ожидали, что он вернется из Голливуда с волосами как вороново крыло, а тем более с носом, подправленным пластическим хирургом, и кожей, очищенной от следов прыщей.
Глэдис тяжело переживала это обстоятельство, еще больше отдалившее ее от сына. Когда полковник начинал ее обхаживать летом 1955 года, то пообещал ей замедлить гастрольный ритм, но сдержал слово через год, только чтобы заставить Элвиса сниматься в фильмах, ради которых он на много недель уезжал на другой конец страны. Больше всего ее огорчали проблемы в отношениях со Скотти и Биллом. Кто теперь присмотрит за ее мальчиком? При каждом отъезде в Голливуд она неустанно давала те же наставления Джорджу Клейну. «Она говорила мне: „Джордж, у Элвиса есть плохие привычки, и я рассчитываю на тебя, присмотри за моим малышом. Проверяй, чтобы он выгребал деньги из карманов, когда отдает вещи в стирку, и следи за ним по ночам: он лунатик“».
На фотографиях Глэдис на всем протяжении этих двух безумных лет изображена женщина с грустным взглядом, постоянно толстеющая – наверное, под воздействием пива и стресса. Она жаловалась на проблемы с сердцем, ноги ее страшно распухли, и она искала спасения от навалившейся депрессии в алкоголе и лекарствах. К январю 1957 года Глэдис дошла до такого нервного истощения, что ее пришлось положить на две недели в больницу, хотя врачи и не нашли никаких отклонений.
Элвис пытался подбодрить мать, звонил ей каждый вечер перед сном, если был не дома, но как будто не понимал, какие перемены произошли в женщине, которая не спускала с него глаз до девятнадцати лет и по-прежнему любовно готовила его любимые бутерброды с бананом и арахисовым маслом, когда он бывал в Грейсленде.
Элвису было сложно возить с собой родителей на гастроли, зато во время съемок он мог приглашать их в Голливуд. На пике славы, прекрасно сознавая, каким взглядом студийный истеблишмент окидывает южный плебс, Элвис не испытывал никакого стыда, охотно представляя Вернона и Глэдис звездам экрана, которых встречал на студии. Он слышал, как острословы пересмеивались за его спиной, когда супруги Пресли представляли своих друзей, приехавших вместе с ними на съемки «Любить тебя», как «декораторов», тогда как мистер Николс был маляром, но ему было на это плевать. Его успех был успехом отверженных с Юга, и он этим гордился.
Под конец 1957 год доставил Глэдис дополнительные заботы. Вместо того чтобы замедлиться, ритм работы Элвиса внезапно ускорился с приближением срока, которого она особенно боялась: ее сына призывали в армию.
Глава шестая. ДЖИ-АЙ БЛЮЗ. 1958–1960
Четкое осознание реальности военной службы пришло к Элвису Пресли 19 декабря 1957 года, когда он получил из рук председателя призывной комиссии Мемфиса приказ явиться по месту службы 20 января следующего года.
Нельзя сказать, что это стало неожиданностью, поскольку ряд предвестников беды уже настроил его на мысль о неминуемом. В 1953 году Элвис встал на воинский учет, как и все восемнадцатилетние юноши, однако учеба в школе Хьюмза принесла ему желанную отсрочку, в то время как многие молодые американцы отправились воевать в Корею. Генерал Эйзенхауэр попал в Белый дом частично благодаря своему обещанию положить конец войне, унесшей жизни 24 тысяч американцев, в большинстве своем призывников. Можно себе представить, какое облегчение испытала Глэдис Пресли, когда в июле 1953 года новый президент подписал наконец мирный договор; после этого военное руководство столкнулось с проблемой переизбытка личного состава, и количество призывников резко сократили.
В последующие годы Элвис был слишком занят своей карьерой, чтобы интересоваться своим воинским статусом. Когда один журналист спросил его летом 1956 года, собирается ли он служить в армии, он ответил, что охотно бы без этого обошелся. После трехлетнего затишья армия, однако, напомнила о себе в октябре того же года, когда Элвису прислали первую анкету. Машина завертелась: 4 января 1957 года Пресли вызвали в Госпиталь для ветеранов имени Кеннеди в Мемфисе на медкомиссию. Осмотр проходил при неописуемой давке журналистов, которых больше всего интересовало, какая судьба уготована неуставным бачкам Элвиса; надо полагать, этот вопрос волновал всю подростковую Америку, судя по выходу в то же время песни Стива Шикеля под названием «Leave My Sideburns Be» («Не трогай мои бачки»).
8 января 1957 года, в двадцать второй день рождения Элвиса, начальник мемфисского призывного пункта устроил пресс-конференцию и официально объявил, что гражданин Пресли признан годным к военной службе. Отказавшись уточнить его ай-кью, капитан Роуэн ограничился замечанием о том, что тот вполне на уровне.
Вопреки бульварной прессе и фанатовским изданиям, приходившим в возбуждение от мысли увидеть Элвиса в военной форме, сам он в последующие месяцы почти не затрагивал эту тему, разве что заявил прессе, что не собирается уклоняться от исполнения своего гражданского долга. В частном кругу речи велись гораздо менее патриотические: похоже, певец был совершенно уверен, что его импресарио сделает все необходимое, чтобы избавить его от двух лет ада, которые могли серьезно повредить его карьере. Вокруг него все твердили, что «дядя Сэм» никогда не рискнет забрить лоб человеку, ежегодно выплачивающему несколько миллионов долларов налогов.
После окончания войны в Корее военные власти делали значительные поблажки призывникам. Призывные комиссии, состоявшие из видных членов гражданского общества, назначаемых по рекомендации депутатов местных законодательных органов, испытывали давление со стороны руководящих лиц, чем объясняется крайне малое количество призывников из обеспеченных кругов. На Юге за эту политику расплачивались негры и сыновья «белого отребья». Известность Элвиса заставила забыть о его происхождении, и его окружение, как и пресса, было убеждено, что самый популярный певец в Америке никогда не наденет форму или будет проходить службу в привилегированных условиях.
Уже в конце октября 1956 года на первой полосе журнала «Биллборд» была опубликована статья о призыве Пресли: похоже, полковник обсудил этот вопрос с компетентными органами. Ссылаясь на «высокопоставленные источники» в военных кругах, пожелавшие остаться неизвестными, журнал сообщал, что Элвис будет пользоваться режимом особого благоприятствования в спецслужбах и даже сможет продолжить свою кинокарьеру с особого разрешения. На самом деле вербовщики из сухопутных войск и ВМФ вступили в братоубийственную войну в надежде заполучить солдата Пресли, делая полковнику все более заманчивые предложения.
В январе агентство «Ассошиэйтед Пресс» вернулось к этой теме в сообщении «Успокойтесь, девочки»: в нем уточнялось, что Элвис даже сможет сохранить свой кок и бачки, если согласится петь в форме для солдат, как до него делали многие артисты и кинозвезды. Эти слухи вызвали бурю негодования со стороны ветеранов, которые потребовали отчета у Пентагона. Устав отвечать на жалобы, армейские чины заявили, что солдат Пресли не получит никаких преимуществ, – тем дело и завершилось до конца 1957 года.
Возможно, рекламная шумиха вокруг военной обязанности Элвиса обернулась против него, но это не объясняет, почему от мысли отправить его в спецслужбы в конечном счете отказались. Пусть даже ему пришлось бы пожертвовать прической – почему не добиваться всеми силами привилегированного положения? За ответом в очередной раз следует обратиться к полковнику, которого не прельщала мысль позволить своему артисту бесплатно выступать на военных базах. Кроме того, перспектива превращения Элвиса в образцового рядового выглядела не так уж скверно, в то время как он старался подправить имидж своего певца в глазах широкой публики после того, как добился для него известности через скандал. Настойчивость, с какой Паркер заставлял фотографировать Элвиса в обществе губернатора Миссисипи Дж. П. Коулмана (одного из ярых поборников расовой сегрегации на Юге) во время его яркого возвращения в Тьюпело осенью 1956 года, а также выпуск долгоиграющей пластинки музыки госпел и альбома с рождественскими песнями в следующем году выражают намеренное желание сбить с толку тех, кто осуждал подрывной характер творчества Пресли. Стрижка под ежик, военная форма и служба без всяких поблажек лишь подчеркнут превращение гадкого утенка эстрады в прекрасного лебедя патриотизма.
Однако Том Паркер был озабочен не только этим смещением акцентов: в тот же период у него возникли трудности личного порядка. У полковника уже давно развилась болезненная страсть к игре во всех ее проявлениях. Все, кто знал его после перехода в шоу-бизнес, были поражены его тягой ко всякого рода тотализаторам, карточным играм и лотереям. Сохранилось несколько фотографий середины пятидесятых: он играет в покер за кулисами Голливуда, пока Элвис работает на съемочной площадке, – вероятно, это входило в обязанности «художественного консультанта», принимаемые на себя Паркером во время съемок.
Кстати, один из редких «проколов» той эпохи связан как раз с игорным наваждением. Весной 1956 года, когда Элвис только-только начал набирать популярность среди подростков благодаря успеху «Отеля, где разбиваются сердца», полковник воспользовался своими связями в сомнительных кругах мира казино, устроив своему певцу ангажемент на две недели в отеле «Нью Фронтьер» в Лас-Вегасе – по два концерта в день. И все же гигантской фигуры Элвиса из фанеры, выставленной по просьбе менеджера у входа в отель, взрывной репутации артиста, которого представили «певцом с ядерной энергией», оказалось недостаточно, чтобы заполнить пропасть, отделяющую южный рок-н-ролл от добропорядочной клиентуры казино. «Пресли дебютировал в кабаре и выглядел там так же неуместно, как бутылка дешевого коньяка на приеме с шампанским», – подвел итог корреспондент «Ньюсуик» в своем отчете о концерте.
Уже на второй вечер имя Элвиса перестали помещать на афишах крупными буквами, а его выступление сократилось до четверти часа. «Это было ужасно. Мне не удавалось расшевелить публику», – вспоминал Пресли несколько лет спустя. Он утешался тем, что коллекционировал танцовщиц. Полковник усвоил урок и на время оставил эту затею, однако он тоже «оттянулся» во время гастролей, подолгу просиживая за столами, покрытыми зеленым сукном, на которые и перекочевала его доля от 17 тысяч долларов наличными, затребованных у руководства отеля за концерты Элвиса.
Как большинство запойных игроков, полковник, проигрывая, продолжал делать ставки в безумной надежде отыграться. Можно предположить, что чуда почти никогда не происходило, его проигрыши росли как снежный ком, так что в 1957 году «Нэшвилл Баннер» даже посвятила его мании целую статью. Полковник собирался подать в суд, но отказался от этой мысли, чтобы правосудие не сунуло нос в его дела и не выяснило, что его пребывание в стране незаконно. С тех пор как Паркер якшался с крупными преступными группировками Флориды и Луизианы через посредство ярмарочных аферистов, он пользовался определенным кредитом в американских казино, однако дружба мафиозных кланов весьма ненадежна, как только речь заходит о деньгах. Чтобы расплатиться по долгам с кредиторами, которые вполне оценили товарную стоимость Пресли, ему непременно нужно было пристроить своего молодого артиста в надежное место, прежде чем ему придется «уступить» контракт Элвиса. В глазах полковника, армия была самой надежной защитой, и он не сделал ровным счетом ничего, чтобы оградить певца от призыва. Нужно было выиграть время, а Паркер мог рассчитывать на поступления от фильмов и продажи пластинок, чтобы поправить свои финансовые дела и избавиться от долгов.
Это было опасно. Служба в армии длилась два года, и никто не взялся бы утверждать, что после столь длительного перерыва Элвис не станет жертвой непостоянства своих фанатов; кроме того, в предсказателях близкого конца рок-н-ролла недостатка не было. И все же фаталист Паркер старался разглядеть положительные стороны в этой ситуации. Не обращая внимания на страхи Глэдис Пресли, для которой уход сына на военную службу был сущим кошмаром, полковник уже мечтал о выгоде, которую сможет извлечь из патриотического крестового похода, если повести дело с умом.
Уход Элвиса в армию также позволял Паркеру окончательно забрать власть над Ар-си-эй. До сих пор ему удалось только оттеснить на обочину Стива Шоулса, чья роль в студии теперь была сведена к минимуму, поскольку репертуаром Элвиса заправлял полковник сообща с Фредди Бинстоком, не обращая большого внимания на художественную ценность записей. Несмотря на это, когда «Я потрясен» стала лидером продаж 1957 года, индустрия грамзаписи подтвердила господство Элвиса в своей области: три четверти «сорокапяток» Ар-си-эй, разошедшихся в том году более чем миллионным тиражом, были записаны Пресли. Полковник уже знал, что призыв Элвиса стал бы замечательным рычагом давления на руководство компании, которое теперь пойдет на любые компромиссы, лишь бы он помог ей удержать у себя курицу, несущую золотые яйца.
Со стороны Голливуда ситуация выглядела не так оптимистично. «XX век Фокс» наметила на 1958 год съемки фильма, который должен был принести Элвису и полковнику 200 тысяч долларов, а «Метро-Голдвин-Майер» поговаривала о том, чтобы снять в том же году байопик (фильм-биография) о певце кантри Хэнке Уильямсе. После успеха «Любить тебя» Хэл Уоллис, со своей стороны, уже начал работу над новым фильмом; новость о том, что Пресли забирают в солдаты, для компании «Парамаунт» раздалась как гром среди ясного неба, в то время как она уже вложила треть миллиона долларов в подготовку съемок «Короля Креола» – экранизации романа Харолда Роббинса «Камень для Дэнни Фишера».
За несколько дней до Рождества, когда Элвис уехал в Нэшвилл за рулем грузовика, в кузове которого была малышка «Изетта» – очень модный трехколесный мини-автомобильчик марки «БМВ», – собираясь положить ее полковнику «под елочку», глава студии «Парамаунт» официально подал в военные инстанции просьбу об отсрочке. Ответ из призывной комиссии поступил незамедлительно: чтобы эта просьба была принята к рассмотрению, ее должно подать само заинтересованное лицо. Что Элвис и поспешил сделать. Ответ пришел 27 декабря: ко всеобщему облегчению, актеру предоставили отсрочку до 20 марта 1958 года – времени для завершения работы над четвертым фильмом было в обрез.
13 января Элвис с большой помпой отбыл с вокзала Мемфиса в сопровождении привычного круга родных и друзей. Он без приключений доехал до Лос-Анджелеса, если не считать, что в каждом из городов на его пути тысячи фанатов подстерегали своего кумира, задерживая отправление состава (полковник тайком предупредил прессу о расписании поезда). Скотти Мур, Билл Блэк, Д. Дж. Фонтана и «Джорданерс» уже ждали Элвиса в голливудской студии звукозаписи. Полковник пошел вразнос и затребовал для «Короля Креола» не менее одиннадцати песен – почти вдвое больше, чем в предыдущем фильме «Тюремный рок».
Нужно было извлечь из этих съемок максимальную прибыль, и на фирме Ар-си-эй-Виктор никто и не думал жаловаться. В запасниках студии грамзаписи было достаточно песен на несколько «сорокапяток», но надо ведь думать о будущем, раз Элвис собирается на два года выпасть из гражданской жизни. Ар-си-эй даже заранее приняла меры в перспективе падения продаж, подняв на десять процентов розничные цены на «сорокапятки», – это красноречиво говорит о том, в какой тревоге пребывал тогда гигант музыкальной индустрии.
Сеансы звукозаписи «Короля Креола», которые худо-бедно удавалось вставлять между съемочными днями в течение месяца, проходили не так удачно, как надеялся Элвис. А ведь он настоял на том, чтобы художественное руководство этими записями доверили его любимым авторам – Джерри Лейберу и Майку Столлеру. Трое любителей ритм-энд-блюза, принадлежавшие к одному поколению, прекрасно понимали друг друга – даже слишком, на взгляд полковника, который боялся, что Лейбер или Столлер откроют Элвису глаза на финансовую алчность и авторитарные методы руководства его импресарио.
На беду, Джерри и Майк были независимыми умами, и успех хитов, которые они уже написали для Элвиса, побудил их предложить ему напрямую, в обход Паркера, свои последние новинки. Тот пришел в ярость от такой непочтительности и ждал только предлога, чтобы от них отделаться. Случай подвернулся, когда Лейбер и Столлер предложили братьям Абербахам, издателям Элвиса, задействовать его в экранизации романа Нельсона Альгрена. Этот видный представитель американской контркультуры, бывший одно время любовником Симоны де Бовуар [7]7
Симона де Бовуар(1908–1986) – французская писательница, жена одного из основоположников экзистенциализма Ж. П. Сартра. Ее книга «Второй пол» (1949) считается «библией феминизма». В 1974 году создала Лигу прав женщин.
[Закрыть], являлся одним из главных антиконформистов своего поколения. Его имя вышло на передний план благодаря фильму Отто Премингера «Человек с золотой рукой» (1956) с Фрэнком Синатрой в главной роли; в том же году Альгрен опубликовал роман «Прогулка по беспутному кварталу».
Герой этого литературного блюза, мрачная атмосфера которого в дальнейшем послужит источником вдохновения для нью-йоркского рокера Лу Рида, – неудачник с Юга. Элвис прекрасно изобразит его на экране, уверял Джерри Лейбер, который даже предложил пригласить в качестве режиссера Элиа Казана. Полковник был взбешен таким недопустимым вмешательством в его дела: только он вправе решать, что подойдет его «мальчику». Вторжение в сомнительный мир левацких американских интеллигентов не вписывается в план карьеры, который он наметил для Элвиса. Паркер сразу дал понять ведущим авторам «Хилл энд Рейндж», что их задача – писать, что заказано, не более того.
Сеансы в студии в январе 1958 года предоставили Паркеру долгожданный случай избавиться от Лейбера и Столлера. Вскоре после возвращения в Нью-Йорк после первых записей песен к «Королю Креолу» Лейбер попал в больницу с тяжелой формой пневмонии и уже не мог руководить процессом вместе со Столлером. Полковник немедленно заявил обоим, что их отсутствие недопустимо, а чтобы покончить со строптивыми сочинителями, прислал им по почте контракт нового типа.
«В конверте был лист бумаги с запиской: „Контракт прилагается. Поставьте Вашу подпись перед отсылкой“, – рассказывает Лейбер. – Я взглянул на контракт: это был чистый лист бумаги с подписью Паркера и строчкой, отведенной для моей подписи. Я тотчас позвонил Паркеру и сказал: „Том, тут какая-то ошибка. Мне прислали чистый лист с моим именем“. Он ответил, ничуть не смутившись: „Да нет, малыш, никакой ошибки нет. Просто подпиши и отошли мне обратно“. Я не уступал: „Но на этом листе ничего не написано“, а он ответил: „Не беспокойся, все детали потом“». Маневр удался: Лейбер и Столлер немедленно прекратили сотрудничество с Паркером, и Элвис остался без самых профессиональных авторов. Однако тандем все же успел написать четыре оригинальные песни для «Короля Креола», три из которых войдут в фильм.
Невзирая на все эти перипетии, съемки продолжались ускоренными темпами, чтобы успеть все закончить до рокового дня 20 марта. Элвис вновь встретился на съемочной площадке с Долорес Харт, с которой уже снимался в «Любить тебя», – ее постоянно приглашали в фильмы Уоллиса. В начале следующего десятилетия племянница певца Марио Ланца завершит свою карьеру в кино, приняв решение уйти в монастырь, но пока она вела с Элвисом долгие разговоры на мистические темы, которые произвели на него сильное впечатление.
Певец очень серьезно отнесся к своей работе над четвертым фильмом; помимо Харт его партнером был Уолтер Маттау, а руководил съемками Майкл Кёртис, один из его любимых режиссеров. Венгр по происхождению, этот ветеран Голливуда, прославившийся длинной чередой шедевров, самые известные из которых, пожалуй, «Одиссея капитана Блада», «Приключения Робина Гуда» и «Касабланка», относился к кумиру подростков с нескрываемым недоверием. В первое время он даже старался принизить Элвиса, заставляя его похудеть и сбрить бачки. Однако поведение Кёртиса в корне изменилось, когда он понял, что Элви, как он его называл со своим выраженным акцентом, вовсе не тот заносчивый герой-любовник, которого он ожидал увидеть. Элвис со своей привычной учтивостью безропотно выполнял все просьбы режиссера, перед которым благоговел, и это сказывалось на его актерской игре. «Чудесный мальчик, из него выйдет великий актер», – заявил Кёртис под конец съемок.
И все же он недооценил феномен Пресли. Поскольку действие фильма разворачивалось в Новом Орлеане, Кёртис хотел снять несколько сцен в реальных условиях, чтобы передать атмосферу старых кварталов. Сколько полковник ни возражал, что фанаты могут сорвать съемки, Хэл Уоллис настоял на своем, будучи уверен, что удержит ситуацию под контролем: ему уже доводилось проводить натурные съемки с двумя величайшими звездами начала десятилетия – Дином Мартином и Джерри Льюисом. Уоллис, похоже, позабыл, что поклонниками певца и комика были взрослые, тогда как Пресли привлекал к себе тинейджеров, которых не пугали никакие преграды. Съемки в начале марта во Французском квартале не стали исключением из правил. Городские власти неосторожно отменили занятия в школах, провозгласив 1 марта Днем Элвиса Пресли. В этот день чудом удалось избежать побоища, и продюсеры в срочном порядке принимали усиленные меры безопасности.
Для Элвиса это были самые памятные съемки за всю его карьеру: здесь он смог показать весь свой актерский потенциал, и рецензии на фильм, вышедший на экраны три месяца спустя, это подтвердили. «„Король Креол“ доказал, что звезда – хороший актер», – заявил журнал «Варайети», а вслед за ним «Лос-Анджелес Экзаминер», который, впрочем, задавался вопросом: «успеют ли фанаты Элвиса заметить его рост как актера, настолько много в фильме музыки». Самой большой неожиданностью стала рецензия в «Нью-Йорк таймс», обычно шедшей вразрез с основным мнением, но и ее автор восклицал: «Сюрприз! Элвис – хороший актер! Наконец-то его попросили сыграть, и он с этим справился».