Текст книги "Демон воздуха"

Автор книги: Саймон Ливек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2

Я вглядывался в колышущуюся толпу, но в сгустившихся сумерках не мог различить толком ни одного лица. Тогда, набрав полные легкие воздуха и стараясь перекричать грохот барабанов, звуки флейт, труб и топот ног, я взревел во всю глотку:

– Лев!..

Но ни один из плясунов даже не сбился с ритма. Я расстроился и в то же время испытал чувство облегчения. С одной стороны, я радовался, что не привлек ничьего внимания, расстраивало другое – куда подевался мой братец, как только он понадобился мне?

Я снова приготовился крикнуть, но замер, когда из толпы вдруг вывалился человек.

Сначала он, казалось, не понимал, куда бредет, но через несколько секунд его понесло в мою сторону, он чуть выправил походку и пошел ровнее, не мотаясь так уж сильно из стороны в сторону.

– Чего тебе? – рыкнул на меня Лев, когда я повел его в дом, подальше от трясущейся толпы.

Нас занесло в ту же комнату, где отдыхал главный министр, но, судя по его вздрагивающему подбородку, разум его сейчас обитал где-то в другом месте. Рукастого явно тоже не обошли грибочками – судя по тому, как он, напустив слюней, бессмысленно мотал головой.

– Я нашел колдунов.

– О-о, это уже ближе к делу! Давай заберем их и валим отсюда! Где они?

– На лодке! Тельпочтли с сыном, судя по всему, держат их там. Колдуны научили одну птицу громко звать на помощь и выпустили ее…

Мой брат недоверчиво уставился на меня. Лоб его сверкал от испарины, дыхание было частым и прерывистым, но в остальном он, похоже, полностью контролировал себя.

– Ты что, грибов объелся?

– Нет, ты послушай! Помнишь, что произнес омовенный раб Сияющего Света перед смертью? Он говорил о большой лодке. Все приняли его слова за пророчество – думали про те громадные плавающие пирамиды, о которых рассказывал нам император. Но это не так! Он просто пытался объяснить нам, где держали его и остальных пленников! Он хотел сообщить это моему хозяину, так как знал – старик Черные Перья ищет их, и надеялся, что он спасет их от Тельпочтли. А я-то, дурак, понял это только сейчас, когда дед Сияющего Света рассказал мне о птицах, которых разводит. Большие птицы с красным хвостовым оперением, Лев! Это их можно научить говорить! И я сам видел такую птицу на озере в тот день, когда меня похитили Тельпочтли с Проворным! – Я даже застонал, вспомнив, где еще видел следы такой птицы или ей подобных – среди ставок на поле для игры в мяч, прямо перед трибуной, где сидели мы с Проворным; и на рынке в Тлателолько, где Тельпочтли напал на меня, на лотке, принадлежащем семье Сияющего Света. – Колдуны обучили этих птиц и умудрились их выпустить; или те сами упорхнули, пока Тельпочтли со своим парнем гонялись за мной. И держали их, судя по всему, на лодке, на большой лодке – я наткнулся на ее днище, когда удирал вплавь от Тельпочтли. Только тогда я этого не понял, потому что не выныривал, а старался как можно дольше проплыть под водой. Вот там-то и находится склад Тельпочтли! Там тесно, там ограниченное пространство, и мечом не размахнешься, поэтому, чтобы убить человека, нужно орудовать ножом. В общем, это крытый склад на палубе лодки! На озере!

– Если ты покажешь мне, где найти эту лодку, – раздался вдруг тихий голос, от которого мурашки побежали у меня по спине, – я буду обязана тебе больше чем жизнью.

Лев подпрыгнул на месте, как будто не переставал танцевать. Я тоже медленно обернулся.

Лилия стояла в дверях и в упор смотрела на нас. Глаза ее блестели в свете факелов. По кроличьей накидке, плотно запахнутой вокруг плеч, я понял, что она пришла с улицы, а не скрывалась все это время на женской половине.

Язык у меня будто одеревенел. Весь вечер я искал этой встречи, а теперь, когда она произошла, я затруднялся вымолвить хоть слово. Я только и смог как-то грубо прохрипеть ее имя.

Лев немедленно оживился.

– Лилия? Ты мать Сияющего Света? Вот Яот утверждает, что любовничек твоего сына насильственно держит у себя на лодке колдунов!

Братец мой никогда не отличался изяществом манер. Любой другой человек на месте Лилии сейчас бы просто сорвался, но она только смотрела на меня в упор.

– Он моему сыну никакой не… Мы уже говорили об этом, Яот. Сияющий Свет никогда бы не заинтересовался Туманным, во всяком случае, в таком смысле… Чем бы тот человек ни удерживал моего сына, но только не этим! Он… – Она перевела прерывистое дыхание, прежде чем продолжить: – Сияющий Свет скорее всего заинтересовался бы кем-нибудь помоложе. Уж если на то пошло, то его сыном. И если он связался с отцом, то только из-за сына – во всяком случае, поначалу. Не знаю. Я никогда не встречалась с этим Туманным.

– С ним никто не встречался, кроме меня, – сухо заметил я. Меня вдруг пронзила жалость к самому себе. – Тельпочтли ни к кому не приходит сам – ни к тебе, ни к твоему отцу, ни к моему хозяину. Он ко всем подсылает своего сына, зато я встречался с ним трижды, и каждый раз ему почти удавалось убить меня!

– Он что же, до сих пор держит твоего сына в заложниках? – спросил мой брат.

Лилия закрыла лицо руками, и плечи ее беззвучно затряслись. Потом она перевела дыхание и подняла глаза на нас, торопливо моргая.

– Я передала Проворному все, что ты рассказал мне, Яот, насчет той девушки. Он ответил… что этого недостаточно.

– Ну-ну, продолжай, – мрачно отозвался я.

– Это случилось вечером того дня, когда ты поведал мне о девушке. Он сказал, что я должна… что его отец должен прийти ко мне домой на следующий день, и…

– И ты вынуждена была велеть рабу впустить его. Ты впустила этого ублюдка, позволила ему напасть на меня! Я чуть не погиб! Но погиб Верный!

– А то я не знаю! – крикнула она. – Тот парень не говорил, что желает тебе зла. Он только утверждал, будто им нужно кое-что выведать. Не забывай: на карту поставлена жизнь моего сына!

– Моя тоже!

– Яот, успокойся! – вмешался мой братец, стараясь придать голосу как можно больше мягкости.

– И где же в это время находилась ты? – заорал я. – Что, не нашла в себе сил присутствовать?

Она вздрогнула, как будто я ударил ее, и прокричала мне в ответ:

– А где ты думаешь? Я пыталась разыскать своего сына! Проворный велел мне прийти к игровому полю – дескать, там я и найду его. Только… – Голос ее вдруг задрожал, и из груди вырвался протяжный стон. – Только там его не оказалось!

Я задумался, почему так получилось. Возможно, мой несостоявшийся убийца, злясь на постигшую его неудачу, умудрился, удрав из дома Лилии, опередить ее и вернул ее сына на лодку, надеясь, что тот еще ему пригодится, когда он захочет предпринять новую попытку покушения на мою жизнь. Но скорее всего Тельпочтли с самого начала играл с Лилией нечестно и не собирался отдавать ей сына, и она напрасно ходила в то утро на поле. Несмотря на все свое негодование, я не мог не почувствовать к ней жалости.

– Лилия… – спокойно начал я, но Лев перебил меня:

– Пока вы своим криком не разбудили главного министра, я хочу убедиться, правильно ли все понял. Стало быть, ты утверждаешь, нам следует искать лодку? Какую-то большую лодку.

– Верно, – отозвался я.

– И где же мы будем ее искать?

– Она располагалась в маленькой бухточке к западу от города, – сказал я. – Но это было несколько дней назад. Они могли перегнать ее в другое место за это время.

– Выходит, теперь она может быть в любой точке озера? Или даже на других озерах? – В голосе Лилии звучало отчаяние. Тельпочтли выбрал себе надежное укрытие – попробуй-ка отыщи на таких широких водных просторах среди тысяч всевозможных суденышек одну нужную тебе лодку.

– А как она хоть выглядит, эта лодка? – спросил Лев.

– Не знаю, я почти не видел ее – мне тогда было не до того. – Я на минутку задумался. – Если лодку использовали как склад, то она должна быть очень большой – как те суда, на которых ходят по морю майя, вырублена из целого толстого ствола, а может, и из нескольких бревен, скрепленных вместе. Значит, она не может ходить очень быстро и не уплыла далеко – особенно если управляют ею только Тельпочтли со своим парнем. Сообщника-то у них наверняка нет. – Я посмотрел на Лилию, она и не думала оспаривать мои слова.

Мой брат смерил ее пристальным, проницательным взглядом и спросил со всей учтивостью:

– Госпожа, а сегодня вечером ты ходила на доклад к Проворному?

– Неужели нет? Конечно, ходила! – сердито отрезала она. – Я должна была сообщить ему, что Яот здесь. – Она поймала мой беспокойный взгляд. – Да не волнуйся, сегодня он сюда не явится. Слишком много народу.

Да, слишком много, чтобы заманить сюда Тельпочтли, подумал я.

– Стало быть, у вас было заранее оговоренное место для встреч?

– Да. На дамбе в Тлакопане. Он приходит туда ежедневно с наступлением сумерек, на случай, если у меня будут какие-то новости. Мне всякий раз приходится торопиться, пока не развели мосты.

Мы с братом переглянулись, по-видимому, производя в голове одни и те же подсчеты. Если Тельпочтли с Проворным живут на лодке – наверняка там же, где содержатся заложники, – значит, парню каждый день приходится туда возвращаться. И если он пользуется мостами, то лодка должна находиться на привязи где-то на западной стороне озера, на другом конце дамбы, прилегающем к суше.

– А что ты станешь делать, если опоздаешь? – поинтересовался я.

– Просто не увижусь с ним в этот вечер. Буду ждать следующего, если только мы заранее не договоримся встретиться где-нибудь еще, например, на игровом поле.

– Стало быть, к вечеру он спешит попасть на противоположный конец дамбы?

– Да лодку можно спрятать где угодно, в любой заводи или бухточке, – сказал Лев. – Как нам узнать, где именно искать, особенно если они все время передвигаются?

– Не станут они передвигаться каждый день, – возразил я. – И Проворному наверняка не больно-то хочется шататься по всяким закоулкам в темноте. Я не думаю, что вдоль дамбы найдется так уж много мест, где можно спрятать лодку такого большого размера.

– Нам нужен лодочник, который мог бы подсказать, где искать, – проговорил Лев. – Но где нам разыскать его в такую поздноту?

– Что значит «в такую поздноту»? – удивился я. – Неужели ты думаешь, кто-то куда-то вообще пойдет? Пошлешь отряд воинов с утречка пораньше.

– Нет у нас времени, – возразил брат. – Мы должны узнать, где колдуны, прежде чем это сделает твой хозяин.

– Нам надо идти сейчас, – невозмутимо проговорила Лилия.

Я изумленно уставился на них обоих. Тогда женщина напустилась на меня:

– Ты что, не слышал сегодняшнего предсказания? В моем доме кто-то умрет! А мой сын на этой лодке! Поэтому мы не можем мешкать, мы должны идти сейчас же!

– Тебе туда точно нечего соваться! – возразил я. – Это мужское дело!

– На этой лодке мой сын, – повторила она, потом повернулась и направилась к двери. – Можете делать что хотите, а я отправляюсь искать лодочника!

– Правильно! – согласился Лев и последовал за нею.

Я тоже уже сделал пару шагов к двери, когда знакомый голос заставил нас обернуться:

– Это куда же вы так спешите?

Господин Черные Перья сидел, и вид у него был весьма и весьма бодрый. Я мог только восхищаться тем, как грамотно старик переварил грибочки, – только глаза его были чуть выпучены, но подбородок ничуть не дрожал.

Лилия смотрела на него с вызовом. Мы со Львом переглянулись, как мальчишки, пойманные при краже тыкв.

– Итак, мои колдуны находятся на какой-то лодке. Верно? – с нескрываемым злорадством провозгласил мой хозяин, поднимаясь на ноги. – Ну что ж, тогда пойдемте и заберем их!

Странную компанию составляли мы вместе. Нас сплотила одна цель – найти лодку и лодочника, который привез бы нас к колдунам. Неясно было только, как мы поладим, когда найдем их. Мы молча шагали к причалу за домом Лилии; за спиною стихали звуки празднества, а под ногами шумно плескалась вода.

Найти лодку и лодочника оказалось совсем не трудно. Некоторые из гостей Лилии, включая моего хозяина, отправили свои каноэ домой, но многие оставили их привязанными к колышкам у причала. Лодочники по большей части разбрелись кто куда. Некоторые, наоборот, свернувшись калачиком, спали на дне своих лодок, но одного бодрствующего мы все-таки нашли.

Он сидел в одиночестве и глазел на звездное небо. Он заметил нас, только когда мой хозяин встал прямо над ним.

– Нам нужна эта лодка, – с ходу заявил господин Черные Перья.

Лодочник чуть не свалился в воду с перепугу. Он все еще не мог прийти в себя, когда мы все уже сгрудились вокруг моего хозяина, и изо всех сил опирался на весло, пытаясь утихомирить раскачавшуюся лодку.

– Что значит: вам нужна эта лодка? Вы не можете ее взять, она не ваша! Кто ты вообще такой, император, что ли?

– Почти, – процедил сквозь зубы его светлость господин Черные Перья. – А ну-ка, Рукастый, тащи сюда свой факел!

Рукастый был относительно трезв. Перед уходом мы со Львом влили ему в глотку четыре чашки крепкого шоколада с медом. Мой брат предлагал пятую вылить ему на голову, но в этом не оказалось нужды. Во всяком случае, Рукастый вполне внятно говорил, не свалился по дороге в канал, и факел в его руке подрагивал только чуть-чуть.

Лодочник издал горлом какой-то неясный звук, а мой хозяин великодушно изволил пояснить:

– Если эта лодка принадлежит моему кузену императору, то утром я сам принесу ему свои извинения. Если же нет, то она моя!

– Но сейчас же полночь! – запротестовал бедный лодочник. – Куда же можно отправиться в такую темень?

– Чепуха! Торговцы плавают по своим делам даже по ночам!

Лодочник вдруг притих. Женский голос, раздавшийся ночью на улице, был равнозначен предзнаменованию. Это могла быть сама богиня Сиуакоатль, или душа умершей матери, вернувшейся на землю, чтобы блуждать по улицам и напускать на людей хворь, или одна из тех внушающих ужас горбуний-карлиц, подкарауливающих людей возле уборной, дабы накаркать им близкую смерть. Лилия не была ни одним, ни другим, ни третьим, но лодочник-то этого не знал!

Потом он услышал голос моего брата.

– Если ты не сделаешь это для главного министра, – рявкнул тот, – то сделаешь это для меня! Я – главный городской страж. Либо ты делаешь что велено, либо тебе отрубят ноги!

Бедняга понуро опустился на дно лодки.

– Хорошо. Только скажите, куда плыть, и найдите себе еще одну лодку, а то у меня места мало.

– Прекрасно. – Мой хозяин шмыгнул в каноэ и уселся на носу. – Лилия может поехать со мной. Она мало весит. Дайте-ка нам факел!

– Тогда нам придется взять следующую лодку, – проговорил я.

– Но она пустая! – возразил Лев.

Я пробежался вдоль причала и наконец нашел лодку с человеком внутри. Правда, тот крепко спал, оглашая окрестности громким храпом.

– Давай-ка пошевеливайся! – крикнул мой хозяин лодочнику, как только Лилия заняла свое место.

Тот, видимо, желая поскорее оторваться от моего брата, проворно заработал веслом.

– Они уплывают! – произнес мой брат с явной тревогой в голосе. – Как же мы успеем расшевелить другого лодочника и догнать их?!

– А мы и без него обойдемся, – придумал я. – Возьмем вот эту лодку, а грести будет Рукастый. Рукастый, сможешь?

Выбравшись из лабиринта каналов на открытое водное пространство, мы свернули налево. Далекий факел впереди был нам маячком. У дамбы каноэ главного министра остановилось.

Поравнявшись с ним, мы поняли, что они чем-то возбуждены. Они громко спорили, и лодочник то и дело махал веслом, по-видимому, пытаясь им что-то доказать.

– Что случилось? – крикнул Лев.

Ему ответила Лилия:

– Этот человек утверждает, будто знает лодку, которую мы ищем!

– Если это лодка с птицами, – встрял в разговор сам лодочник, – то на озере ее все знают! Ее вам любой бы показал, если б спросили. И любой бы вам посоветовал держаться от нее подальше. Лично я к ней приближаться не собираюсь! Там что угодно может произойти! Разве скажешь заранее?

– Я тебе сейчас скажу заранее, что произойдет, если ты не тронешься с места! – прикрикнул на него мой хозяин. – Ты-то чего боишься?

– Колдовства, – шепотом ответил перепуганный лодочник.

– Ага!.. – победоносно завопил мой хозяин. – Все-таки мы нашли их!

– А что ты называешь колдовством? – поинтересовался я.

– На той лодке живут колдуны. Это совершенно точно, потому что они умеют оборачиваться птицами и улетают. Сам-то я не видел, но знаю людей, которые видели собственными глазами. И с чего это она стоит не возле города, а в самой укромной бухте? А еще странные звуки оттуда доносились – страшные, ужасные звуки, будто люди кричали.

Лилия беспокойно ерзала на месте, но факел держала твердо.

– А с чего ты взял, что колдуны оборачиваются птицами? – спросил я. – Может, это просто птицы и есть?

– Они разговаривают, – шепотом ответил лодочник.

Глава 3

Гладь озера напоминала отшлифованный обсидиан, а отраженные в воде звезды походили на размывчатые тени, какие можно увидеть в обсидиановом зеркале.

На дамбе не слышно было ни голосов, ни шагов, и на воде не плескали ничьи весла, кроме наших.

Факел Лилии освещал саму дамбу. С тех пор как мы догнали каноэ моего хозяина, их лодочник совсем сник, и Рукастый теперь безо всякого труда шел с ними вровень.

– Во-первых, вы пошли не по той стороне дамбы, – угрюмо сообщил лодочник.

– Ну и что! – беззаботно ответил мой хозяин. – Мосты-то всю ночь разведены. Через последний и перейдем на ту сторону. Пока просто будем плыть к тому берегу, а потом свернем к твоей бухте. У меня нет ни малейшего желания объясняться со стражей, которая несет ночную службу в конце дамбы.

– Ну а если мы найдем лодку Тельпочтли? – сказал я, решив, что пора хоть кому-нибудь завести разговор о деле. – Что тогда будем делать?

– Или заставим его повиноваться, или прикончим. Проворного тоже.

– Ни за что! – Этот возглас вырвался у меня невольно. Когда все пятеро изумленно оборотились в мою сторону, я пояснил: – Нельзя же убить парня просто так, на скорую руку! Вы же не знаете, как все было! Может, его принудили, может, отец заставлял его! – Я повернулся к брату, ища поддержки. – Колдуны, вот что нас интересует. Так давайте и поговорим о них!

В свете факела лицо Льва походило на голый череп, и прочесть его мысли было проще простого.

– Мы заберем колдунов – всех, кто остался – и вернем их туда, где они и должны быть, то есть в тюрьму. Так ведь, господин главный министр? Ведь таков приказ Монтесумы?

После долгого неловкого молчания мой хозяин наконец изрек:

– Все будет зависеть от того, что мы там найдем. И уж там, на месте, буду решать я!

– А мой сын? – воскликнула Лилия.

– Все будет зависеть от обстоятельств, – сердито ответил мой хозяин.

Теперь мы со Львом и Рукастым молча вглядывались в темноту, ожидая черной прорехи в дамбе, означавшей бы, что мы приблизились к мосту и можем переплыть на южную сторону.

Тишину нарушил Рукастый:

– Я все-таки не понимаю, что Сияющий Свет делает на той лодке. Я думал, он отправился по торговым делам. Я же сам видел, как он уезжал! В его каноэ было полно съестных запасов. Это было в первый день Тростника, если помнишь. Ты еще тогда подумал, что глупо пускаться в такой день в дальний путь.

– Видать, съестные запасы он вез для Тельпочтли, Проворного и колдунов, – решил я.

– И это означает, – продолжил мысль мой брат, – что тогда они еще не переругались между собой. Так ведь? Иначе Сияющий Свет не полез бы добровольно к ним в заложники, да еще с таким запасом харчей!

– Но из-за чего им ссориться? – недоумевал Рукастый.

На этот вопрос я ответить затруднялся – откуда мне было знать, что творилось в голове у торговца?

– Вероятно, Сияющий Свет хотел где-нибудь затаиться на время, скрыться с глаз долой от торговцев и тем паче от главного министра! Он велел матери говорить всем, что уехал по торговым делам. Возможно, поэтому тебя, Рукастый, и попросили доставить его послание к моему хозяину – ведь тогда ты смог бы подтвердить, будто он и впрямь отправился куда-то на лодке, полной провизии. А на самом деле он никуда не поехал, ему просто надо было где-то спрятаться. Лодка Тельпочтли оказалась самым подходящим местом. Возможно, после нескольких дней тесного общения с этим порочным юнцом Тельпочтли с Проворным сочли, что от него будет больше толку как от заложника, а не как от гостя. Но только как же тогда…

Я понял, что последние мои рассуждения никуда не годятся. Ведь Лилия говорила мне, будто Сияющий Свет не знал, где находится склад Туманного. А если так, то Сияющий Свет не мог отправиться к Тельпочтли сам – добровольно или по принуждению, – ибо попросту не знал, где его найти.

Но так могло оказаться только при одном условии – если Лилия сказала правду.

У Лилии не было причины лгать мне в этом, и у ее отца тоже – когда он говорил мне то же самое в опустошенной комнате. Но ведь Сияющий Свет мог наврать им обоим.

Как только меня осенила эта мысль, запутанный клубок всех нагромоздившихся за последние дни событий начал распутываться. Все лишние ниточки, все пустые концы и обрывки разом исчезли, и осталась только правда.

Да я и сам, оказывается, знал правду уже сегодня вечером, только не осознавал этого. Я даже поведал об этом Льву и Лилии, не сообразив, что говорю.

– Мы все неправильно себе представляли, – начал было я, но Лев перебил меня:

– Из-за чего они там перессорились, ты спросишь у них сам очень скоро. Вон мост!

Каноэ главного министра нырнуло в черный провал и вдруг исчезло из виду. Мы только услышали тихое шипение затушенного о воду факела, и с этого момента вокруг не видно было ничего, кроме звезд на небе и слабого зловещего свечения самой воды.

Волоча весло по воде, Рукастый подплыл к другой лодке.

– Эта бухта находится чуть южнее Чапультепека. – Лодочник моего хозяина продолжал шептать. – Скоро там будем, вот только найдем акведук. Интересующая вас лодка стоит на якоре у самого входа в бухту, довольно далеко от берега.

– Это и понятно, – пробормотал мой брат. – Он же не хочет, чтобы колдуны попрыгали за борт и удрали вплавь. Нам надо постараться войти в бухту бесшумно и подплыть к ним со стороны берега, чтобы перерезать им возможные пути к суше.

Старик Черные Перья молча толкнул лодочника ногой, и тот неохотно взялся за весло.

– Если в бухте и есть какая лодка, то я лично ее не вижу, – шепнул мне Лев.

Мы лежали на носу каноэ и тщательно вглядывались в темноту. Встать или сесть мы не отваживались – боялись спугнуть добычу.

– А с чего мы взяли, что приплыли куда нужно? – тихонько спросил Рукастый.

– Ему, наверное, виднее. – Я мотнул головой через плечо, туда, где в кромешной тьме за нами бесшумно скользила лодка моего хозяина. – Наш провожатый, по-моему, ужасно обрадовался, когда нашел акведук. – Он даже не сдержался, издав радостный возглас, когда в темноте показалась невысокая каменная стена. Теперь мы уже порядком удалились от нее и, идя параллельно берегу, с каждым мгновением приближались к предполагаемой цели.

– Хоть бы уж куда-нибудь пришли, а то ждать просто нестерпимо! – посетовал я, стараясь унять дрожь. Ночка и впрямь выдалась холодная. А уж как, наверное, замерз Рукастый, которому пришлось снять с себя набедренную повязку, чтобы обмотать ею весло!

– Они наверняка где-нибудь посередине акведука, – предположил Рукастый и, опустив весло на воду, погреб.

По тихим всплескам позади нас можно было догадаться, что другое каноэ тоже движется, только их лодочник не потрудился обмотать весло, и мы слышали, как они плывут, причем гораздо ближе к берегу. Звезды высвечивали борозду из белой пены, оставляемой их каноэ.

– Что он делает?! – недоумевал Рукастый. – Зачем идет так близко к берегу? Он же может воткнуться в сушу!

– А шуму-то сколько понаделал! – прибавил Лев.

Я вдруг понял, что задумал лодочник.

– Он хочет выпрыгнуть на берег! Удрать хочет! – Я почти вскочил, отчего наша лодка страшно закачалась, и начал отчаянно вглядываться в темноту.

Над водой вдруг пронесся звук удара и треск расщепившейся древесины.

В последовавшей за тем тишине вдруг раздалось тяжелое хлопанье крыльев – как если бы какая-то крупная птица размером с цаплю, спугнутая из гнезда, взмыла в воздух и полетела над озером.

– Они врезались в сушу! – заключил Рукастый.

– Тише! – скомандовал я и начал прислушиваться. То ли мне померещилось, то ли я и впрямь услышал какой-то другой звук, но уловить его мне не удалось – его заглушили ругательства, доносившиеся со стороны потерпевшего крушение каноэ.

– Старик Черные Перья, кажется, не сильно рад, – заметил мой брат.

– И дама тоже, – прибавил Рукастый.

Я только сейчас понял, что женщины в семьях торговцев получали несколько другое воспитание, нежели представительницы слабого пола других сословий. Я, например, с трудом мог бы себе представить, что моя мать употребляла бы такие крепкие словечки, какие, оказывается, знала Лилия. И где только она этому набралась? На рынке, наверное? Лодочника было не слышно. Судя по всему, он благополучно удрал, выпрыгнув за борт, как только понял, что столкновение с сушей неизбежно.

– Ну вот и все, чего мы добились! – возмутился Лев. – Теперь каждый здесь знает о нашем прибытии! О деле можно благополучно забыть! – Он тоже, шатаясь, поднялся и встал посреди каноэ. – Если Тельпочтли и был здесь, то теперь, уж конечно, уплывет. Наверняка ведь тоже слышал весь этот…

– Да заткнись ты! – одернул я его и торопливо огляделся по сторонам. – Если он тронулся с места, мы это поймем. Если, конечно, мой хозяин и Лилия угомонятся… Вы угомонитесь? – негромко крикнул я им.

После коротенького затишья над водой пронесся голос моего хозяина:

– Что ты там говоришь?

– Прислушаться надо!

Прислушались все.

– Что это было? – вдруг спросил Рукастый.

Мы все трое насторожились и обернулись.

– Плеск воды, – сказал Лев. – Кто-то плывет, что ли?

Мы теперь снова перешли на шепот, и все трое притаились, вглядываясь в кромешную тьму. Даже мой хозяин замолчал.

– Ничего не вижу… – начал было я.

– А что это там? – Рукастый схватил меня за руку и ткнул ею в том направлении, на которое хотел обратить мое внимание. – Ты видел?

Тут уже разволновался и Лев.

– Да! Да! Я вижу!

Теперь я и сам увидел – какой-то белый сноп брызг на поверхности озера. Потом снова, но на этот раз вместе с ним что-то еще, какое-то мелькание, похожее на взмахи голой руки, держащей весло.

Я напряг зрение и рассмотрел на поверхности воды какую-то темную массу – прямо впереди нас, примерно на расстоянии брошенного копья.

У меня за спиной раздался треск рвущегося полотна – это Рукастый отдирал от весла свою набедренную повязку.

– А ну-ка дружно взяли! – Лев плюхнулся животом на дно каноэ и начал отчаянно грести руками, я, не раздумывая, последовал его примеру, взбивая вокруг клубы брызг.

Руки вскоре онемели и заныли, перья моего нелепого наряда липли к ногам, и, даже энергично двигаясь, я дрожал от холода. Несмотря на все старания, я видел, что лодка впереди нас ничуть не стала ближе. Голова у меня закружилась, и я закрыл глаза, чтобы как-то стряхнуть с себя дурь.

Когда я снова открыл их, лодка оказалась прямо над нами.

Это было самое большое судно, какое я когда-либо видел. Судя по всему, его и впрямь выдолбили из целого ствола, да притом очень высокого. Оно имело палубу и надстройку со множеством разбросанных вокруг бесформенных тюков. Едва я успел все это разглядеть, как мы с размаху врезались в них, и я упал, уткнувшись лицом в днище нашего каноэ.

В кромешной тьме сквозь звон в ушах я услышал чей-то бас:

– Столкнулись!

Вокруг стоял шум и суматоха – сердитые мужские голоса и топот бегущих ног. Наше каноэ качалось из стороны в сторону, только немного очухавшись, я понял, что это мне казалось после удара головой. Бас оказался моим собственным голосом.

Я приподнял голову, и тут же чья-то нога, обутая в сандалию, наступила на нее. Она сразу же убралась, и каноэ со страшной силой накренилось, когда мой брат полетел через борт с ревом бешеного ягуара. Я хотел было встать, но меня оттолкнул Рукастый. Вслед за моим братцем он прошелся по моей голове и тоже сиганул через пространство между лодками.

– Постойте! – жалобно прохрипел я, вспомнив, что у них нет никакого оружия.

Лев с Рукастым вскарабкались на высокий борт лодки, постояли на краю и бросились к постройке в центре палубы.

Когда я заметил приближающуюся опасность, предупреждать было поздно.

С дальнего конца лодки к ним крался человек, пригнувшись так, чтобы не выпасть за борт в случае потасовки. Добраться до него Лев с Рукастым могли, только обогнув постройку. Их враг обладал преимуществом во времени и воспользовался им – медленно распрямившись, он занес над головою меч, блеснувший острием в звездном свете.

Обогнав Рукастого, Лев с победоносным криком бросился на него.

В этот момент и объявился Проворный со своим веслом. Он лежал в засаде среди многочисленных бесформенных тюков и, внезапно вскочив на ноги, огрел ничего не подозревающего Рукастого веслом по голове. Я услышал глухой удар, и Рукастый с громким плеском свалился в воду.

Мой брат среагировал без промедления, он, чуть ли не подпрыгнув, обернулся навстречу новой опасности. Проворный снова размахнулся веслом. Высоко подпрыгнув, Лев бросился на него, стараясь увернуться от удара или перехватить весло.

Проворный отступил на шаг назад и, опустив весло, ткнул им в живот моему брату.

Лев напоролся на древко всем своим громадным весом, застонав, согнулся пополам и упал.

В зловещей тишине я осторожно подполз к борту каноэ. Перед глазами плыли круги, голова болела. Я пытался разглядеть, что происходит на чужой лодке.

Наше каноэ и лодку разделяло пространство, хотя и небольшое – через него я вполне мог перебраться на чужой борт. Я вдруг почувствовал, что пальцы ног у меня находятся в воде – оказалось, что от толчка каноэ накренилось и начало медленно тонуть.

Проворный бросил весло, и оно с грохотом ударилось о палубу. Человек в дальнем конце лодки опустил свой меч и посмотрел в мою сторону. В такой темноте, да еще издали, мне трудно было разглядеть его лицо, но я в этом и не нуждался.

Я громко окликнул его:

– Сияющий Свет!