Текст книги "Демон воздуха"

Автор книги: Саймон Ливек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Сядь!

Мой брат, будучи воином, привык повиноваться приказам, но в том, что он услышал сейчас, крылось нечто более старое и глубинное. Этот материнский окрик напомнил ему о детских временах, а мальчишкой он всегда повиновался матери с робкой готовностью, хотя и был старше и сильнее меня. Вот и сейчас он подчинился и даже покраснел.

– Я скажу тебе, кто он. Он твой брат и мой сын, – напомнила ему мать и с угрозой в голосе продолжала: – А теперь убери от него ручищи и отвечай на его вопросы. Я хочу послушать.

– Матушка!.. – начал я, но она приструнила и меня:

– А ты, Яот, старайся выражаться приличнее!

Лев сел, не переставая свирепо смотреть на меня.

Я перевел дыхание и попытался начать заново.

Мать права – мне следовало тщательнее выбирать слова. Ведь Лев был одним из наиболее чтимых и грозных людей в городе. Его окружали почести и достаток, дарованные императором за боевые подвиги. Встретив такого человека на улице, любой ацтек не задумываясь учтиво посторонился бы. И все же Лев расстался на время со своим солидным, респектабельным образом и пришел повидаться со мной. И пусть он сделал это с определенной целью, но я-то знал, чего ему это стоило.

– Извини, Лев. – Этот неожиданно примирительный тон слегка разгладил свирепое выражение на его лице. Даже мать вздохнула с облегчением. – Просто мне нужно было знать, что сделал мой хозяин и почему. Ты же помнишь поручение императора. Я должен найти колдунов и привести их к нему, а еще рассказать ему о замыслах главного министра. Если я не сумею выполнить этого, то меня скорее всего ждет участь тех людей из деревни, а то и похуже.

Брат украдкой посмотрел на мать, которая наблюдала за ним с нетерпением, словно судья, ожидающий услышать показания очевидца.

Лицо его переменилось – из багрово-красного сделалось молочно-бледным и почему-то вдруг обвисло. Теперь перед нами сидел не прославленный воин, а какой-то преждевременно состарившийся простолюдин.

Он закатил глаза к небесам и зажмурился. Когда он снова открыл их, я увидел то, чего никак не ожидал, – слезу, сбегавшую по щеке.

– Я не знаю, зачем это было нужно. – Он почти шептал. – Мне ничего не объяснили. И до нашего с тобой разговора с императором, Яот, я считал, что эти приказы исходят от него. Я стал бы есть землю, лишь бы исполнить их! – Он невольно коснулся пальцами земли.

– Значит, все это правда, – угрюмо заключила мать.

– Я постарался, чтобы они меньше мучились! Я велел своим людям вывести детей из дома – они не видели гибель друг друга. У меня не оставалось выбора! Ты понимаешь?

Мы все словно потеряли дар речи на некоторое время. Сестра сидела потупившись, у матери лицо будто окаменело. Я первый сумел наконец вымолвить:

– По-моему, Лев, тебе лучше рассказать все с самого начала.

* * *

– Я не хотел этим заниматься! – начал оправдываться брат. – Ведь это не воинское дело – душить удавкой женщин и вышибать мозги из малых ребят, бить их головой об стену, словно трепыхающуюся рыбу.

Краем глаза я заметил, как моя сестра поморщилась.

– Тогда зачем же ты согласился? – спросил я.

– Не говори глупостей! Мы подчиняемся приказам! Мы к этому привыкли. Привыкли кроить головы пьяницам на площади перед дворцом.

Я пропустил эти слова мимо ушей.

– Ты думал, что эти приказы отдавал император?

– А кто еще? Я не слышал их из его уст, но… – Мой брат тяжело вздохнул. – Я объясню, как все это было. Нам ничего не сообщили об этих людях, нам даже их имена не назвали. Нам просто надлежало найти в деревне старосту и забрать указанного им человека. Я пришел в Койоакан с отрядом воинов. Со старостой и его помощниками мы встретились за деревней до рассвета.

– И что они сказали тебе? – спросил я.

– Ничего! Но ты верно угадал. Я уловил пару раз слово «колдун», когда они шептались между собой и думали, будто мы не слышим. После этого я решил, что мы попусту теряем время. Я подумал, что любой колдун на то и колдун – заранее догадаться о нашем приходе и исчезнуть как туман перед самым нашим носом. Это не трудно для обычного человека – ты попробуй-ка проведи целый отряд тяжело вооруженных воинов в кромешной темноте через деревню, не наделав шума. Они наверняка слышали нас, еще когда мы были на другом берегу озера. Только этого колдуна мы почему-то взяли без всяких хлопот. Мы даже послали людей на задворки – на случай, если он проделает дыру в стене и захочет удрать. Но, как оказалось, жил он в жалкой лачуге – я мог бы пробить ее стену одним локтем. Так что опасения наши были напрасны. Староста просто позвал его, и он послушно вышел.

– И как он выглядел?

– Костлявый невзрачный дохляк. Смотреть не на что, кроме разве что ушей. Мне кажется, по ушам я бы узнал его где хочешь.

– И что дальше стало с тем человеком? – поинтересовался я.

– Мы доставили его в темницу Куаукалько. А потом и думать о нем забыли. С какой стати нам о нем вспоминать? Я просто радовался, что нам не пришлось никого убивать. Говорю же ведь – не солдатское это дело, во всяком случае, за такое наград не выдают. Поэтому когда нам было велено вернуться…

– Когда именно это произошло? – оживился я.

– Вскоре после арестов. Мне и моим людям это не нравилось, но приказ есть приказ, и он отчетливо дал нам понять, что от нас требуется. В чем бы там ни провинился арестованный нами человек, но семья его обречена была на смерть, а дом надлежало сжечь дотла.

– «Он отчетливо дал вам понять»? Кто «он»? – спросил я, хотя мне казалось, что я уже знаю ответ.

Лев вопросительно посмотрел на мать, и она велела ему продолжать.

– Он говорил каждым из нас, и мне показалось, очень торопился. Такое впечатление, будто он беседовал лично с каждым, кто участвовал в этом задании, и никому не мог это перепоручить. Это был твой досточтимый хозяин, Яот, – главный министр господин Черные Перья собственной персоной!

Он окинул взглядом поочередно всех нас, словно хотел определить, какое впечатление произвели на нас его откровения. Если он надеялся увидеть на наших лицах потрясение, то его ждало разочарование. Мать с сестрой и бровью не повели за все время его рассказа, а я наперед знал, о чем он будет говорить. Все трое смотрели на него и угрюмо молчали.

Лев провел ладонью по лицу и потом взглянул на нее так, будто его удивило, что она сделалась влажная.

– Мы повесили женщину на стропилах. Это он велел нам. Но сначала я ударил ее по голове – чтобы она не смотрела и не кричала. Я объяснил своим людям, что так нам легче будет управиться. – И вдруг он закричал, как зверь, надеющийся отпугнуть своих мучителей: – Вы что же думаете, нам этого очень хотелось?! Главный министр приказал нам размозжить детям головы. У меня не было выбора – я получал приказ в присутствии моих подчиненных! Он нарочно так устроил! Если бы мои люди своими ушами не слышали этого приказа, все могло бы произойти по-другому. А так я ничего не мог изменить!

– Что еще ты сделал? – спросил я.

– Мы обшарили дом и подожгли его. Даже дом пришлось стереть с лица земли, чтобы никто не вспоминал о его обитателях.

Я порывисто подался вперед, стараясь не выдать себя голосом.

– Вы схватили всех, кто был в доме? Ты в этом уверен?

Брат посмотрел на меня с недоумением и какой-то затаенной надеждой.

– Всех, кто был в доме… А почему ты спрашиваешь?

Я колебался, не зная, насколько ему можно верить и стоит ли рассказывать о мальчишке, которого нашли мы с Рукастым.

– Нет, я просто предположил, что кто-нибудь мог удрать.

– Я истребил целую семью.

– Ты уверен?

– Да, – проговорил брат с нескрываемой горечью в голосе. – Мы порешили всех до одного. – Он вздохнул и продолжал: – Только одного я спас.

– Спас?! – вскрикнули одновременно мать и мы с сестрой.

– Возможно, мы не так хорошо обшарили дом, как должны были. Я вернулся, так как меня не оставляло ощущение чего-то упущенного. Я притворился, что натер камнем ногу, сказал своим, что догоню, и вернулся в деревню. В горящем доме кто-то кричал. Я понимал: мне следовало оставить его там, но я уже по горло был сыт всеми этими зверствами. Я успел вытащить его до того, как рухнула крыша. Это оказался мальчишка, и вытащить его стоило трудов, потому что он брыкался, орал и цеплялся за мертвое тело матери. Он перестал вопить, только когда я отпихнул ее в сторону.

– Так ты ослушался приказа? – Я пытался сопоставить привычный образ моего брата с человеком, спасающим из огня ребенка. – А если бы тебя поймали на этом?

– Тогда твой хозяин приказал бы порвать меня на куски! – рявкнул он.

– И где сейчас этот мальчик? – озабоченно спросила моя сестра.

– Понятия не имею, – ответил Лев. – Как только я поставил его на ноги, он удрал. И меня это не удивляет. Бедный парнишка, наверное, боялся меня не меньше, чем пожара.

Я вспомнил потерявшего дар речи мальчонку, которого не смогла разговорить своим ласковым обхождением даже Звезда. А ведь теперь факты, известные ему, стали важными как никогда.

Пока я думал над этим, мои брат с сестрой успели поссориться.

– Да мне наплевать, чьи приказы ты выполнял! – кричала сестра. – У тебя что, своей головы на плечах нет? Неужели ты не соображал, какие зверства творишь?

– Нет, ты не понимаешь, – начал было оправдываться Лев. Он жалобно посмотрел на мать, но та нарочито отвернулась. – Ты никогда не служила! Ты не представляешь, что это такое!

– Даже Яот никогда бы так не поступил! – Нефрит размахивала своей колотушкой для выделки бумаги, словно грозный воин, потрясающий мечом. – Он уж как-нибудь придумал бы выход из такого положения!

– Но я же вытащил парня из огня! – оправдывался Лев. – Я рисковал своей жизнью, спасая ему жизнь! Ведь это что-то значит?! Я больше ничего не мог поделать! – Он вдруг накинулся на меня, взревев: – Это все твой хозяин виноват!

– Нечего во всем винить Яота, Лев, – вмешалась мать. – По-моему, тебе следовало рассказать ему об этом давным-давно.

– Он не мог, – неожиданно для себя вступился я за брата. – Ему было стыдно. Правда, братец? Особенно когда ты понял, что старик Черные Перья обманул тебя, выдавая свои приказы за повеления императора.

– Но тогда надо было хоть об этом мальчике позаботиться! – заметила сестра. – Как ты думаешь, что с ним теперь?

– Не знаю, – признался брат в скорбном унынии.

– А я знаю, – заявил я. – И я только что придумал, как ты мог бы загладить свою вину, а заодно, возможно, и воздать по заслугам моему хозяину.

И я поведал им обо всем приключившемся со мною после праздника Поднятых Знамен.

Я сообщил им все, что счел нужным. О ночи, проведенной в объятиях Лилии, я упоминать не стал, но, чтобы остальное приобрело какой-то смысл, я вынужден был промямлить им сбивчиво историю моих свиданий с Маисовым Цветом, девушкой, торговавшей своим телом.

Слушая этот лепет, моя сестра то и дело закатывала глаза к небесам. Мать же оставалась неизменно спокойной, словно ничто уже не могло тронуть ее сердца. Лев внимал мне, прикрыв глаза. Быть может, он надеялся почерпнуть из моих приключений что-то полезное для себя.

Мать первой нарушила тишину, когда я закончил.

– Так вот оно что! Оказывается, ты вместо посвящения богам предавался блуду с какой-то дешевой рыночной шлюхой!

– Но не все же время! – попытался оправдываться я. – И она была не такая уж дешевая.

– И тебе даже не хватило здравого смысла позаботиться о том, чтобы она не забрюхатела!

– Да нет же, постой! – крикнул я. – Это не я обрюхатил ее, а Тельпочтли! Она же сама сказала!

– И ты ей поверил? – вмешалась в разговор сестра. – Ну уж нет, тогда я беру свои слова назад! И ты, Лев, теперь знай: Яот все-таки глупее тебя!

Брат насупился, но не ответил ей и задумчиво взглянул на меня:

– Давай-ка посмотрим, правильно ли я понял. Значит, по твоим словам, Тельпочтли, этот твой школьный дружок, успевший удрать и не попавший на плаху за блуд, на самом деле сбежал с девицей, с какой вы оба встречались. И у них родился ребенок, о котором она тебе говорила. А теперь он гоняется за тобой, прикидываясь жрецом, играет в азартные игры и повсюду таскает с собой этого парня. Так?

– Думаю, они недавно вернулись в город, – предположил я. – Проворный вырос в чужих краях, в изгнании. У него до сих пор остается неместный акцент. – Про себя я задумался, где парень мог приобрести этот выговор. Может, у тарасканцев? Тогда понятно, откуда бронзовый нож. – Тельпочтли, конечно же, скрывает свое настоящее имя и переодевается, выдавая себя за жреца. Разве разглядишь под этой черной сажей, кто там на самом деле?

– Но Тельпочтли был настоящим жрецом! Зачем же ему зарабатывать на жизнь запрещенными ставками?

– И я был жрецом! А почему я сейчас раб? – обиженно возразил я. – Тельпочтли жил вне закона с тех пор, как покинул Дом Жрецов. Ты же сам сказал – его должны были отправить на плаху. Ему нечего было терять.

– Ну ладно. И что ты теперь собираешься сделать? Пойти и выдать их всех императору – твоего хозяина, Тельпочтли и его парня?

– Этот юноша, возможно, приходится тебе племянником, – напомнила Льву мать.

– Ну вот еще! – возмутился я. Меня коробила та легкость, с какой мать и сестра почти поверили в то, что этот ребенок мой. – К тому же, сдается мне, это не очень хорошая мысль. Императора интересуют колдуны, а не какие-то там небылицы про главного министра. Если мы сообщим императору, будто старик Черные Перья потерял след колдунов и понятия не имеет, где они, а сами при этом будем знать о них не больше его, то разве это поможет нам?

– Тогда что же нам делать? – Я заметил, как мы со Львом вдруг стали союзниками. Но я не радовался по этому поводу – вряд ли осыпанный почестями могущественный воин смог бы долго действовать по указке обесчещенного младшего братца. – Разыскать этого Туманного, этого Тельпочтли, или как там его?..

Я поморщился:

– До сих пор от этого не было толку. И потом, я даже не знаю, как он на самом деле выглядит – все время вымазан сажей, да и столько лет прошло. Я бы все-таки сосредоточился на этих колдунах. По-моему, нам следует выяснить, почему мой хозяин так интересовался ими с самого начала. За что старик Черные Перья взялся истреблять их семьями? Мальчик, которого ты спас из огня, на данный момент единственный, кто может сказать нам это. Насколько мне известно, он остался в семье Рукастого. Когда я уходил, он все время молчал. Конечно, за это время он мог заговорить, но если нет, то только потому, что Звезда уж больно с ним цацкается. Мне кажется, ему нужна хорошая встряска, его следует напугать и вышибить предыдущий страх. – Я в упор посмотрел на брата. – Новая встреча с тобой как раз могла бы помочь.

– Как это жестоко! – воспротивилась моя сестра.

– Но возможно, он прав, – возразил ей Лев, потом спросил у меня: – Так ты хочешь завтра навестить своего друга Рукастого? – Мысль о предстоящей возможности пусть и в малой степени загладить свою вину отчасти вернула ему былую жесткость манер.

Но гордость его явно страдала под укоризненными взорами матери и сестры. Вскоре он заявил, что устал и хочет пойти в дом отдохнуть. Я представил себе, как он сидит всю ночь лицом к стене, то гневно скалясь, то морщась от горечи и сожаления, то недоуменно хмурясь при мысли о том, в какое положение попал.

– Ну а ты пока можешь заняться чем-нибудь полезным, – сказала мать, протягивая мне деревянную колотушку.

– Что-о?.. – слабо воспротивился я. – Значит, братцу моему ты позволяешь войти в дом и отдохнуть, а я давай делай бабью работу?!

– Ты ел нашу еду, значит, мог бы и поработать у нас, – заметила сестра. – И оставь Льва в покое. Разве не видишь, как ему тяжело?

– Мне тоже тяжело! На мне до сих пор живого места нет от побоев. А я никого не убивал!

Меня поразило, до чего же быстро забылись прегрешения моего братца. Но я проглотил эту обиду, так как понимал, что любимым сынком мне не быть никогда.

ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ
ВЕТРА

Глава 1

Хоть братец и назвал Рукастого моим другом, но, судя по тому приему, какой тот оказал нам на рассвете следующего дня, на наши отношения он смотрел совсем по-иному.

– Вот кого я меньше всех хотел бы видеть, так это тебя, – заявил он, не дав мне даже рта раскрыть. – Проваливай отсюда и дружка своего не забудь прихватить!

Я удивленно попятился, с трудом сдерживая желание оглянуться на брата, – мне было интересно, как он отнесся к такому приему. Сам я был одет как всегда – в короткий плащ и набедренную повязку. Лев же внешне еще больше опустился со вчерашнего дня – теперь он носил только старую набедренную повязку, выглядевшую так, словно ее драла свора бешеных собак.

– Да ты хоть послушай сначала! – возмутился я. – Дай все объяснить!

– Нечего объяснять! – Он повернулся, собираясь уйти в дом. Свисавшие с притолоки человеческие волосы задели его по макушке, и он сердито отвел их в сторону. Этот скальп был боевым трофеем и, по-видимому, принадлежал тому же врагу, чьи кости красовались во дворе. – Чего объяснять-то? Как меня отправят на казнь, когда застукают за разговором с тобой? Так этого я знать не хочу!

– Да мы просто хотели побеседовать с тем мальчиком, – сказал я, не сходя с порога.

На наши голоса со двора прибежала Звезда, отчаянно подавая нам знаки вести себя тише.

– Что вы орете, дурни? Хотите, чтобы весь город пронюхал?

Рукастый обернулся и беспомощно развел руками:

– Ну вот, видишь? Я бы не вляпался в эту историю, если бы не послушался тебя. А теперь я кормлю лишний рот да при каждом подозрительном шорохе прячу мальца в маисовый закром, а то не ровен час нагрянет этот злющий прихвостень твоего хозяина. – Он вздохнул, не скрывая раздражения. – Слышь? Ты бы уж лучше зашел, что ли? Эй, Змей! Где ты там? Беги скорее, передай им, что я припозднюсь!

– Ну спасибо, зайду. А что ты там упоминал про слугу моего хозяина? С какой стати ему сюда являться?

– Да вот является, приказы мне отдает. Я же теперь работаю у господина Черные Перья.

– Что-о?! – хором вскричали мы со Львом, потом переглянулись, и я изумленно спросил: – И кем же ты у него работаешь?

– Кем-кем… В подручных я у него, в основном на посылках. Господину Черные Перья нужен надежный человек, особенно с тех пор, как пропал его незаменимый раб. Я ведь уже доставлял от него послания тому торговцу, Сияющему Свету, ну вот, видать, и приглянулся ему своей исполнительностью. – Рукастый перехватил мой беспокойный взгляд, брошенный на дверь. – Да ладно тебе, не волнуйся, не заложу я тебя! Но теперь видишь, в каком я неловком положении? Что я скажу, если меня застанут за разговором с беглым рабом?

Неловкость его положения я, конечно, видел, но я также понимал, в какой опасности нахожусь сам.

– Ну да, согласен, – сказал я, напустив на себя непринужденный вид. – Вот, Лев, значит, про мальчишку лучше забыть.

– Лев?!

Змей бежал к выходу, но при упоминании имени моего брата буквально замер на месте.

В комнате надолго повисла неловкая тишина – Рукастый с сыном таращились на моего брата, тот на меня, а я вообще старался не встречаться ни с кем взглядом.

А ведь следовало ожидать, что сын Рукастого, мальчишка, не занятый пока учебой в школе, знает каждого прославленного воина в Мехико по имени и даже в лицо. Меня бы даже не удивило, если бы оказалось, что ему известны имена и звания всех плененных моим братом врагов.

Наконец Змей обрел дар речи:

– Но… ты же…

Тут я почувствовал, что моему брату уже в тягость эта комедия с переодеванием, и поспешил уточнить:

– Да, он самый и есть – городской страж, главный хранитель порядка.

– Ух ты! Ну надо же!.. Невероятно! Папа!..

К моему удивлению, Рукастый мгновенно пал ниц перед моим братом и заставил сына сделать то же самое. Зато Звезда даже не шелохнулась, только смотрела на мужа и сына так, будто те сошли с ума.

– О господин, мой дом в твоем распоряжении! – с благоговейным почтением проговорил Рукастый. – Я бы никогда не дерзнул предложить тебе эту жалкую лачугу, но я знаю, ты проделал немалый путь, ты устал…

Мой брат, привыкший к такого рода вниманию к своей персоне, постарался изобразить смиренное великодушие:

– Уж больно ты добр, хозяин, я не заслуживаю столь щедрого приема, я всего лишь скромный слуга императора и никогда не стал бы…

– Постой-ка, Лев! – встрял в разговор я. – Ты забыл, что мы здесь по делу? Забыл, о чем мы хотели попросить?

– Да, кстати, что именно привело вас сюда? – сухо вставила Звезда.

В этот момент, привлеченный всеобщей шумихой, в комнату вбежал койоаканский мальчик и, не глядя ни на кого, бросился прямиком к Звезде.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, Эхекатль, – успокоила его она. – Эти люди просто хотели…

И тут он наконец заметил моего брата и в испуге закричал.

Звезда хотела увести мальчика, но мой брат возражал, и Рукастому пришлось принять его сторону. Женщина неохотно повиновалась, села насупившись у двери, заботливо обняв ребенка за плечи. Я думаю, после нашего ухода Рукастый, наверное, пожалел, что родился на свет.

– Разумеется, он говорит, – ответила Звезда. – Нужно просто было проявить к нему хоть чуточку доброты.

– Ты уже расспрашивала его об отце? – поинтересовался я, беспокойно глянув на брата.

– Нет, не расспрашивала и не собираюсь. Он сам расскажет потом, если захочет, а не захочет, так и не расскажет. А вы что собираетесь делать – вышибать из него эти признания тумаками?

Я как раз уже начал помышлять о чем-то подобном, но ответил ей мой брат.

– Мы пришли сюда не затем, чтобы причинить кому-то боль, – обратился он к ней с удивившей меня мягкостью, хотя позже я вспомнил о детях и даже внуках, имевшихся у него самого. – Просто нам надо знать, что этот мальчик видел или слышал. Мы хотим выяснить это ради его же блага и ради своего.

– А если он не станет отвечать на ваши вопросы?

– Тогда нам придется уйти ни с чем. – Мой брат взглядом остановил меня, когда я вознамерился возразить. – Он и так уже достаточно пережил. Поверь мне, уж я-то знаю.

Звезда, по-видимому, собиралась что-то произнести, но, к всеобщему удивлению, мальчик заговорил первым. Бесстрашно глядя на Льва в упор, он сказал:

– Ты приходил в нашу деревню с воинами.

Мой брат долго колебался, потом ответил:

– Да, приходил.

Звезда смотрела на мальчика с тревогой.

– Ты уверен, что хочешь говорить об этом?

Но тот, словно не заметив ее реплики, продолжал:

– Это все тот старик, так ведь?

– Какой старик? – удивился брат.

– Ну тот старик, – упрямо твердил свое мальчонка. Любые наши слова его, похоже, ничуть не трогали. – Ведь он заставил тебя сделать это?

Мой брат оказался более благоразумным, нежели я предполагал. Другой бы на его месте ухватился бы сейчас за слова мальчишки, стараясь доказать, что сам не виноват, так как исполнял чужой приказ. Но Лев только еще раз осторожно переспросил, о каком старике идет речь.

– Он пришел к нам в деревню пешком, – продолжал Эхекатль, – но я понял, что это очень важная особа, так как старосту оставили за дверью, пока они разговаривали. А я знаю, как легко подслушать все через заднюю стену, если встать в правильном месте.

– Старик Черные Перья! – воскликнул я. – Ну теперь картина начинает проясняться.

– И о чем же они говорили? – осторожно поинтересовалась Звезда, которая, несмотря на все беспокойство за ребенка, как и я, не могла сдержать любопытства.

– Я понял не все. Старик все время задавал вопросы. Он хотел что-то понять или выяснить. Вроде какие-то бледнокожие бородатые люди появились где-то далеко на востоке. Он упоминал о селении Шикаланко. Он хотел узнать… – Голос мальчика дрогнул.

Я порывисто подался вперед:

– И что же он хотел узнать?

– Старик хотел узнать, кто такие эти бледнолицые люди… Люди ли они вообще или боги. И если люди, то обретут ли славу и богатство те, кто станет с ними торговать?

– И какой ответ он получил?

– Я не расслышал. Я разобрал только, как старик сказал: «У тебя мало времени». А еще он предупредил, что сюда могут явиться другие люди с такими же вопросами и им ничего говорить не нужно.

Мы со Львом и Рукастым переглянулись, но еще не успели и слова вымолвить, как настроение у мальчика вдруг резко переменилось и он залился слезами, уткнувшись лицом в подол Звезды. Она бросилась его утешать и успокаивать, а он сдавленно прокричал:

– И они пришли! Ведь пришли же! Они пришли, чтобы убить всех нас! Сначала увели отца, а потом вернулись за нами… за матерью! Но почему?! Почему?..

Последние слова утонули в складках юбки Звезды. Она обнимала мальчика, гладила его по голове.

Бросив на меня короткий взгляд, мой брат тихо обратился к мальчику:

– Потому что твой отец сдержал слово, данное старику, и не рассказал другим людям то, что они хотели услышать.

– Ну что, Яот? Ты посчитал, что все начинает проясняться, – заговорил со мной брат, когда Звезда увела ребенка на женскую половину. – А мне вот до сих пор ничего не понятно. Может, объяснишь?

Мы со Львом и Рукастым уселись на корточках во дворе, согреваясь еще теплыми лепешками. Я не сомневался, что это настоящее лакомство Звезда выставила перед нами только из уважения к высокому положению моего брата. Рукастый со своей стороны одолжил ему старый боевой плащ, какой я видел на нем в день нашей с ним первой встречи. Правда, эта изношенная одежка смотрелась на моем братце так же нелепо, как и простая набедренная повязка.

Пока мы жевали лепешки, я повторил ради Рукастого всю историю, которую за день до этого поведал матери, сестре и брату.

– Старик, упомянутый мальчиком, – мой хозяин, – заключил я. – Это точно он, больше некому.

– Но зачем?! – недоумевал Рукастый. – Зачем главный министр таскается к колдунам, словно юная девица, мечтающая о любви и желающая узнать свою судьбу?

– Его интересовало, как могли бы пойти торговые дела с неизвестными людьми, – заметил мой брат. – Но ведь он не торговец. С какой стати ему вникать в подобные вещи? В деньгах он, похоже, не нуждается.

– Верно, – согласился я. – Тут дело не в деньгах. – Размышляя над словами брата, я вдруг понял, что главный министр сам дал мне ответ на этот вопрос вечером того дня, когда встретил свою смерть отец Эхекатля. – Тут дело в славе. Он стремится прославиться, как его отец, и произвести впечатление на императора. Ты помнишь, Лев, что говорил нам Монтесума о далеких восточных землях, о бледнолицых бородатых людях и о пирамидах, которые плавают по морю? Ты же сам показывал мне тот сундук, набитый одеждами из какой-то превосходной ткани. Император хотел узнать у колдунов, кем считать этих чужеземцев – людьми или богами. А главный министр, очевидно, решил выяснить это, опередив императора. Император упоминал селение Шикаланко. О нем же говорил старик Черные Перья, когда явился к колдуну. Да и Лилия признавалась, что ее сын частенько указывал это место, и я не вижу, с какой стати ей врать.

– Но какое дело твоему хозяину до какого-то там торгового селения на далеком востоке? – озадаченно проговорил мой брат.

– Его интересует не само место, – пояснил я, – а вести, которые приходят оттуда. Вести о бледнолицых людях. Мой хозяин решил, что смог бы продлить свою славу благодаря этим чужестранцам, кем бы они ни оказались. И славы этой он желает себе одному, а император должен находиться в неведении. Отправиться в те края сам он не мог. Ему нужен был надежный человек, умеющий держать язык за зубами, – человек, чье появление в таком месте, как Шикаланко, не вызвало бы подозрений. А кто подошел бы для этой роли лучше, чем представитель сословия почтека? Ведь торговцы скитаются по дальним краям. Как раз с таким человеком и познакомил его Туманный, имевший тайные делишки с обоими. Туманный был связующим звеном между стариком Черные Перья и Сияющим Светом.

– Выходит, главный министр и этот молодой торговец заключили тайную сделку? – предположил Рукастый.

– Думаю, да, – ответил я. – Сдается мне, главный министр оплатил долги Сияющего Света, и тот согласился выполнить его просьбу и отправился в Шикаланко. Возможно, Черные Перья вложил в дело и свои средства – например, товары для обмена на ту прекрасную одежду. Но прежде он решил тайком посоветоваться с колдуном. Только потом его план нарушился.

– Монтесума велел бросить колдунов в темницу, – вставил мой брат.

– Да, это во-первых. Император решил сам побеседовать с этими колдунами! Мой хозяин, наверное, очень испугался, когда их схватили. Он вынужден был похитить их из тюрьмы, дабы убедиться, что они его не выдали. Думаю, он договорился с тюремным смотрителем, и тот освободил их на его попечение. Разве тюремный смотритель мог отказать главному судье в стране? Теперь становится ясно, почему смотритель так удивился, когда я явился туда потом и, назвавшись рабом главного министра, пытался выяснить, как они исчезли. Когда смотритель понял, что его вынудили действовать против воли императора, он не на шутку перепугался и заявил, будто все дело в волшебстве. Император так или иначе поверил ему, только колдунов-то главный министр уже прибрал к рукам. Но что ему было с ними делать? Он еще надеялся получить от них ответы на свои вопросы, поэтому убивать не собирался, но и отпустить не мог. Ему следовало где-то спрятать их. Где угодно, только не в своем доме, ибо это было опасно. Вот я и думаю, что он обратился с этим к своему сообщнику Сияющему Свету, который обещал поместить их у себя на складе. Только вот все имущество Сияющего Света…

– Тельпочтли! – воскликнул Лев. – Вот как он добрался до колдунов! И все их семьи они вырезали, не оставив никаких свидетелей! Так ведь?

– Конечно. Главному министру требовалась уверенность, что ни одна душа не опознает в нем человека, посещавшего колдунов, особенно тогда, когда те уже исчезли из тюрьмы. Поэтому он устроил так, что император сам поручил ему разыскать колдунов, – ведь теперь у него появилась возможность объяснить убийства их семей.

Рукастый озадаченно кусал губы.

– А зачем понадобилась эта затея с жертвоприношением?

– Да, – согласился с ним мой брат. – И что означал тот мертвец в канале перед домом твоего хозяина? Ты думал, что это было послание тебе от Тельпочтли. Тогда какое отношение оно имеет к чужестранцам с востока?

– А это еще одно место, где план министра претерпел сбой, – объяснил я. – Что бы там ни связывало Сияющего Света с Тельпочтли, но их отношения изменились во время праздника Поднятых Знамен. Сияющий Свет тогда окончательно впал в зависимость. К тому времени Тельпочтли уже прибрал к рукам и колдунов, и все его имущество и даже успел приступить к пыткам. Я думаю, он и сам хотел получить от колдунов ответы на вопросы старика Черные Перья. А потом он начал шантажировать моего хозяина. Старику Черные Перья колдуны нужны были живыми, вот Тельпочтли и начал посылать их ему мертвыми. Что же касается жертвоприношения… – Мне сейчас припомнились слова дедушки Сияющего Света, предположившего, будто Тельпочтли, вернее, Туманный, вместе с Сияющим Светом затеяли все это ради злой шутки. – В этой наглости и дерзости все и заключалось. Они заявили моему хозяину, что пойдут на любые проделки. – И действительно, смерть простого земледельца на вершине Большой Пирамиды, ставшая результатом хитрых козней, не могла не задеть моего хозяина за живое. Ведь он никак не мог вмешаться, не рискуя при этом выдать себя. – Они даже послали к нему Проворного – хотели убедиться, что он знает о случившемся!