Текст книги "Купид: Бесконечная ночь (ЛП)"

Автор книги: Сара Ведлер

Соавторы: Надин Дарахарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Я вижу дверь, но нет никакой возможности туда добраться. За спинами вошедших в зал созерцателей уже маячат вновь прибывающие. Преодолев первое замешательство, купиды образовали шеренгу перед нами. Они теперь сопротивляются всеми силами, но их баррикада не сможет держаться вечно. Я бросаю взгляд за спину. Там камин, все еще лишь камин. Но, где камин, там есть и труба, и она выведет нас наружу.

– Туда! – я хватаю Пейшенс и тащу за собой. Сай и Скиннер следуют за нами. – Забирайся в него, давай!

Она подчиняется, и прежде чем последовать за ней, я бросаю последний взгляд на поле битвы. Купиды – подлые крысы, коими всегда были, которым никогда нельзя доверять. Мы совершили ошибку, и я уже сейчас сожалею, что мы с ними связались. Но тем не менее я все еще не могу на них злиться, может из-за секундного ступора, сковавшего их, прежде чем они ринулись в бой против нападающих созерцателей.

Что-то здесь не так, что-то скрывается за их неожиданным предательством, и это делает ситуацию трагической. Но на разъяснения нет времени. Я исчезаю в камине, оставляя похитителей детей их судьбе.

Еще прежде, чем успеваю сообразить, задняя стенка камина отодвигается, и мы вваливаемся в пыльный коридор.

Глава 69

Они ушли, и теперь Линн тоже вступает в бой. Созерцатели сильны и решительны. Все чаще их серебряные клинки достигают цели, все больше появляется кровавых ран. Линн плевать, что произойдёт с Зиком или с Мот, или с Кэтролл. Как и в каждом бою, при любой опасной ситуации, ее взгляд прикован только к Слэйду, Он не простит ей, что она отослала Пейшенс Ли, но она все равно любит его и то, что здесь происходит, разрывает в клочья то, что осталось от ее сердца за долгие годы существования во тьме. Она знала, что Дариан Джед Ли – плохой человек.

Но то, что он сделал, абсолютно затмевает все то, чего она от него ожидала. Он, как и обещал, возвращает купидам их детей, но совершенно другим способом, чем они ожидали. Они больше не обычные дети рабочих. Ли сделал из них самых заклятых врагов купидов – созерцателей, которые в данный момент теснят тех по всему фронту, а когда купиды будут прижаты к стенке, их уничтожат собственные дети.

Линн выхватывает свои самодельные стрелы и с еще большей отвагой бросается в бой, время от времени поглядывая в сторону Слэйда. Он сражается, но что-то не так. Кажется, будто он чего-то лишился, чего-то не достает, и это взывает у Линн беспокойство.

Он берет юного созерцателя в удушающий захват и вырывает у того нож, но не продолжает свою атаку. Ему трудно заставить себя убить этих созерцателей, и Линн понимает, почему. Остальные действуют по-разному. Одни, похоже, имеют такие же сомнения, другие дерутся как всегда: сразу становится видно, у кого были дети, а у кого – нет. Кому Слэйд поведал о былых временах, а кому нет. У Линн не было детей. Ей наплевать на то, что произойдет с этими юными созерцателями. Она срывает на них весь свой гнев, и, в конце концов, она та, от чьей стрелы в сердце падает первый из них.

Бой замирает на миг, когда его тело ударяется о пол. У Линн возникает ощущение, что все взгляды обращены в ее сторону. Созерцатели выглядят не менее растерянными, чем купиды. Воцаряется тишина. Созерцатели недоверчиво пялятся на убитого товарища – только сейчас до них доходит вся серьезность происходящего.

В отличие от них, купиды осознают, что Линн, по сути, убила одного из них. Ей остается лишь надеяться, что никто не знает, чьего ребенка она убила. Что никто из ее соратников не повернется против нее.

Созерцатели первые, кто преодолевают шок – точнее парень, так похожий на Слэйда. Лидер. С гневным кличем он вскидывает нож и набрасывается на лидера Линн. На Слэйда.

Сначала Слэйд отступает на шаг, только потом принимает вызов, и его клинок с искрами встречается с клинком противника. Но юный созерцатель быстр и, в отличие от Слэйда, не отягощен сомнениями. Линн не в силах пошевелиться. Она обнаруживает Кэтролл и видит, что та в таком же состоянии. Никто из них не способен причинить вред юному созерцателю.

Затем события начинают развиваться с неимоверной быстротой.

У Слэйда появляется возможность ударить, но он мешкает, и в следующее мгновение юноша притягивает его к себе и глубоко вонзает свой клинок ему в грудь.

Время замирает. Мир перестает вращаться. Линн не в силах оторвать взгляд от обоих. От Слэйда, что удивленно вскрикивает. От парня – Чарли – что взирает на него, холодно и безжалостно, даже не подозревая, кто сейчас перед ним.

– Лидер лондонских купидов… это конец твоей грязной шайке!

Слэйд неотрывно глядит на него. Линн чует запах его крови. Он слишком быстро и слишком много теряет ее. Он медленно переводит взгляд вниз, двумя руками хватается за рукоять клинка и вырывает из своей груди. Покачнувшись, делает шаг назад, падает на колени, смотря на свои окровавленные пальцы, словно пытаясь понять, что с ним происходит. Что он умирает. Он произносит только одно слово. «Чарли». Имя юноши, с которого все началось. И с которым этой ночью все завершится.

– Именно, – шипит Чарли, вытирая кровь купида со своего клинка. – А теперь здохни наконец-то. Проложи путь для своих дружков.

Он пинает своего отца, тот падает на пол и больше не шевелится. И лишь теперь до Линн доходит то, чему она только что стала свидетелем, что хватило всего пары секунд, чтобы уничтожит всю ее жизнь. Она смотрит на безжизненное тело Слэйда, и все остальные тоже. А затем бой снова возобновляется. И лишь одна не двигается с места. Кэтролл. Она застыла, как зеркальное отражение Линн. И словно мертва, как Слэйд. Идеальная статуя воительницы, которую лишили смысла в дальнейшей борьбе. Линн несколько секунд смотрит на нее, затем вниз на Слэйда. Потом снова на Кэтролл. Видит, как вспыхивают клинки в первых лучах восходящего солнца. Она все еще не в силах шелохнуться, даже тогда, когда к ней направляется один из противников.

– Чего ты замерла? Уходи! – звучит голос за спиной.

Линн не может до конца понять смысл сказанного, не может сообразить, кому принадлежит приказной тон, звучащий в словах.

– Не стой столбом, шевелись!

Холодная ладонь сжимает ее плечо, тащить прочь от происходящего. Как в замедленной съемке, она разворачивается, сквозь пелену слез узнаёт бледную кожу и черные волосы.

– Слэйд… – всхлипывает она.

– Размечталась! – хмыкает полукровка и тем самым разрушает иллюзию, – Желаешь, чтоб тебя замочили? Туда! – Скиннер толкает Линн в сторону камина, где незадолго до этого исчезли целительница и оба созерцателя. – Давай! Остальным ты уже не поможешь!

Эти слова обрушиваются на Линн, как удар под дых. Жестокие, безжалостные и такие правдивые. И вдруг ее озаряет, что это не может быть концом. Не здесь, не сейчас. Что у нее еще есть шанс придать своей жизни другой, новый смысл. Она бросает прощальный взгляд на мужчину, которого любила более шестидесяти лет. Прячет бесконечную боль в самые глубины души.

– Прощай, Слэйд, – шепчет она, затем наклоняется и протискивается в отверстие в камине.

Скиннер следует за ней. В руках у него бутылка с желтоватой жидкостью. Он выливает содержимое, и струйка резко воняющей субстанции растекается под ногами сражающихся купидов, бывших рабочих из Элизабет.

– Иди дальше, – приказывает сын Ли.

Линн следует его приказу. Последнее, что она видит: он выхватывает зажигалку и бросает ее в жидкость.

Раздаются душераздирающие крики, и мир в очередной раз тонет в пронзительно ярком свете.

Глава 70

Сай идёт впереди, а я толкаю за плечи Пейшенс вдоль узкого потайного хода, в который мы попали из камина. Удача нам улыбнулась – а может и судьба. Я нигде не вижу Скиннера и чувствую, как сердце в груди начинает колотиться сильнее. Что будет, если он не выберется? Что, если один из созерцателей принял его за купида и не раздумывая прикончил?

– Ход заканчивается там впереди, – кричит мне Сай, – Притормозите!

Я придерживаю Пейшенс, и мы пораженно наблюдаем, как он разгоняется и всем телом бросается на стену. С треском он проламывает перегородку из пап-маше и падает на полированный каменный пол посреди обломков.

Я, Пейшенс и Мали спешно следуем за ним. Мы оказываемся в своего рода бальном зале, из которого ведут несчитанные коридоры и двери. Шум боя слышится здесь лишь приглушенно, как легкий отголосок летнего шторма. Я в полной нерешительности. Вокруг кромешная тьма, и нам нужно поторапливаться, чтобы поскорее убраться отсюда, прежде чем, как слепые котята, нарвемся на очередную засаду. Но внутренний голос неистово сопротивляется этому выводу, сильнее, чем когда-либо. Чипы, нам нужно стереть их содержимое. Мы так близки к цели…

Но тут же сомнения начинают разъедать мою решимость. Слэйд предал нас, с самого начала водил нас за нос, чтобы претворить в жизнь собственный план. Значит этот дом может и не быть жилищем Ли? С какой стати индустриальному магнату находиться тут?

– Боже, где Скиннер?

В тусклом лунном свете я вижу, как Сай бросает нервный взгляд в сторону потайного хода.

Мне тоже интересно, что он так долго мешкает?

– Там, – говорит Пейшенс, указывая на дыру в стене.

Сначала мне не понятно, что она имеет в виду, потому что я не вижу Скиннера и даже не слышу его шагов. Но затем с ужасом понимаю, на что она указывает: из потайного хода, словно клубящийся туман, ползут маленькие облака дыма.

– Что, черт возьми..? – начинает Сай, но тут же замолкает.

Мы слышим кашель Скиннера, а потом задыхающиеся женские хрипы. Я еще не успеваю сложить два плюс два, а из прохода уже вываливаются он и Линн.

– Я ничего не вижу! – хрипит Скиннер, – Вам придется вывести нас отсюда. Не думаю, что они нас преследуют.

Я смотрю в проход и вижу красное марево. Огонь, распространяется все дальше и дальше, благодаря прекрасной подпитке, которую он находит в трухлявой древесине.

И я вдруг принимаю окончательное решение.

– Нужно выбираться! – я хватаю Скиннера за руку, который в свою очередь нащупывает пальцы Линн.

Сай тем временем, подхватив Пейшенс под руку, начинает с ней бежать.

Мы втроем бежим следом, подгоняемые треском пламени, хрустом древесины и жаром, усиливающимся с каждым шагом. Еще через несколько метров дым уже бьет нам в лицо.

– Мы бегаем по кругу! – кричу я, но тут же понимаю, что это вздор. Пожар, словно паразит, уже бесконтрольно распространился по всему дому.

Я слышу кашель Пейшенс, сначала громкий, затем все тише и тише. Треск пламени становится громче и громче, заглушая все звуки. Я уже ели переставляю ноги, иду практически вслепую и с горящими легкими сквозь густую завесу. Сай увеличивает темп. Я тоже ускоряюсь, и хотя обе слепые обузы мешают мне догнать Сая и Пейшенс, нам все равно удается увеличить расстояние между нами и пламенем.

И вдруг раздается голос:

– Как здорово, что вы привели ее прямо ко мне!

– Чарли, – говорит Линн у меня за спиной, и мою руку пронзает резкий рывок. Девушка-купид и Скиннер остановились.

Глава 71

У Линн горят глаза, но внезапно вспыхнувшего пламени, с помощью которого Скиннер пытался помешать остальным преследовать их, недостаточно, чтобы полностью ослепить ее. Она сразу замечает Чарли. Он стоит в коридоре перед ними, преграждая единственный путь для побега, и совершенно спокойно целится своим ножом в их сторону.

– А я уж было подумал, что придется продолжить эту маленькую травлю в лесу, но так еще лучше.

Линн видит, как трое выстраиваются вокруг целительницы, но сомневается, что это поможет. Чарли вооружен и готов на все. Созерцатели же и полукровка ослаблены действием дыма и вооружены лишь подручными средствами.

– Отпустите её и можете уходить. Вы должны знать, я не убиваю созерцателей, – улыбается Чарли, и Линн чувствует болезненный укол в груди.

– Никогда, – восклицает Джолетт. Ее голос – хриплое рычание.

Пейшенс мучительно кашляет.

– Ай, да ладно, не усложняйте всё, – Чарли проводит рукой, – У вас нет ни единого шанса. Отсюда лишь один путь, а так как ваш дружок купид был так любезен и сжег хижину моего друга, то он ведет мимо меня.

– Твоего друга? – хрипит Линн, делая шаг к сыну Слэйда. Пожар распространился уже намного дальше. Она спиной ощущает жар огня, небольшие язычки пламени уже облизывают потолочные балки.

– Заткнись, купид! – разворачивается к ней Чарли, и на какой-то миг ей кажется, что он, в обуревающем его гневе, просто запустит в нее свой нож.

– Дариан Джед Ли тебе не друг, Чез, – без тени замешательства продолжает Линн. Называть Чарли прозвищем, которое она дала ему в детстве, вызывает странные чувства. Сейчас он выглядит так, как будто они ровесники.

– Не смей меня так называть! Никогда не смей так называть! – Чарли, минуя остальных, останавливается перед ней. В его глазах отражается пламя, и Линн приходится напрячься, чтобы выдержать его взгляд.

– Ты Чарли Слэйд. Тайлер Слэйд – мужчина, которого ты убил – был твоим отцом, а твой так называемый друг это допустил. Ли знает, кто ты, и теперь ты тоже должен вспомнить. Я Линн Крейгтон. Я заботилась о тебе, когда твой папа работал…

Внезапно воспоминания выплескиваются из Линн: то ли ее собственные, то ли сотканные из рассказов Слэйда, то ли возникшие из ее накачанной адреналином фантазии. Но все равно, правдивы они или нет, она может только надеяться, что созерцатели поймут, какой шанс она им предоставляет.

– Ты был совсем маленьким, но должен помнить!

Чарли невозмутимо смотрит на нее, но она замечает, как нож в его руке начинает дрожать. Он все еще не спешит наносить удар и позволяет ей себя отвлечь.

Тем временем дым становится таким плотным, что на расстоянии метра уже невозможно что-либо разглядеть.

– Тот, кого ты называешь своим другом, всех нас заманил в ловушку. Он желает убить созерцателей, которые здесь со мной, слышишь? Они стражи, а он хочет всех их уничтожить. Они здесь, чтобы наконец-то выбраться из его лап, – Линн продолжает нести все, что приходит на ум, слова, словно сами по себе, слетают с языка, – Они хотят стереть данные на своих чипах, хотят наконец-то освободиться из плена. Это все, чего они хотят. В отличие от твоего босса, они не желают никому ничего плохого. Он же желает только уничтожения и смерти. Чарли, пожалуйста, вспомни, откуда ты. Ты же один из нас.

Наконец-то стражи и Скиннер выходят из ступора и понимают, что задумала Линн. Они хватают юную целительницу и бегут прочь. Но уже поздно. С потолка перед ними начинают осыпаться обломки. Одна из горящих балок обрушивается на Джолетт, прижимая ту к полу.

– Ты лжешь! – выкрикивает Чарли, и Линн вынуждена оторвать взгляд от раненной созерцательницы.

– Нет, подумай сам! Подумай! Дариан Ли запудрил тебе мозги! Он наслаждается зверствами! Ты родом из Элизабет! Ты – Чарли Слэйд из рабочего квартала Элизабет! – Линн слышит, как ее собственный голос с каждым словом становится все пронзительнее и отчаяннее. Чтобы выиграть эту неравную битву, ей во что бы то ни стало необходимо убедить сына Слэйда. – У тебя была маленькая тряпичная обезьянка по имени Мистер Эйп. И она была единственной, кто был рядом с тобой, когда ты… прятался в стене, в ожидании возвращения твоего отца.

Взгляд Чарли меняется. В его глазах разливается ужас. Он вскрикивает, все его тело словно сопротивляется словам и образам, которые те вызвали в его голове. Минувшие годы в совокупности с идеально запрограммированным чипом заставили его мозг забыть эту старую травму. Одно мгновение кажется, будто он желает перерезать Линн горло, но затем по его освещенному пламенем лицу проходит судорога. Его глаза прерывисто дергаются, а затем выпустив нож из руки, он пробегает мимо Линн и сквозь огонь несётся прочь.

– Чарли! – кричит она ему вслед, но свет слишком яркий, и она со стоном прижимает пальцы к глазам.

– Уходим отсюда! – Скиннер, схватив за руку, опять тянет ее за собой.

Сквозь слезы она видит, как другой страж поднимает с пола раненную созерцательницу. Избавительница беспомощно тащится между ними.

Вместе со Скиннером Линн подгоняет остальных через горящий коридор. Дом огромный, они в ловушке пылающего лабиринта. С каждой секундой становится все горячее и горячее. У Линн такое чувство, что одежда медленно, но верно плавится вместе с кожей.

– Нам нужно выбираться! – орёт Сай, – Джо необходимо как можно скорее вынести на свежий воздух!

Но за каждым поворотом, что они оставляют позади, их ожидает очередное пламя и еще более сильный жар.

Кажется, будто прошли уже часы.

– Поверните направо, – кричит Линн, – Направо!

Она чует, что там воздух немного прохладнее и свежее. Шаг за шагом, они пробиваются вперед, и наконец-то дыма становится значительно меньше. Они со всей возможной скоростью маршируют сквозь пылающие развалины бывшего салона. Вокруг стоит обугленная мебель, картины, чьи рамы постепенно догорают на мраморном полу, свалились со стен. И вот огонь позади. Раздаётся звон, и прохладный ночной воздуха дует им навстречу.

Сначала сквозь разбитую стеклянную дверь Сай выносит на улицу созерцательницу, за ними выходит целительница и в заключение полукровка и Линн. Она ощущает, как кто-то тыкает ей в колени, разворачивается и видит, что пес тоже выбрался. К ее удивлению собака не рычит на нее. Может быть, из-за дыма и у животного проблемы с обонянием.

Они отходят от дома на пару метров, заходя в безопасность леса.

В течение бесконечных секунд Линн просто стоит на месте, позволяя пряному лесному воздуху наполнять ее легкие. И только после этого ее мозг постепенно начинает реализовывать произошедшие события. Ее слуха достигают слова:

– Все обойдётся! Все будет хорошо, Джо!

Линн поворачивается и видит склоненного над созерцательницей стража. Его лицо искаженно беспокойством.

Джолетт лежит на спине, ее лицо измазано сажей, из раны на голове в листву сочится кровь. Ее грудь неравномерно то опускается, то поднимается, словно каждый вздох причиняет ей боль. Но она в сознании. Ее покрасневшие глаза открыты и устремлены на созерцателя. На губах играет слабая улыбка.

– Конечно будет, – шепчет она, – Я – созерцательница.

Рядом с ноги на ногу переступает избавительница, да и полукровка выглядит обеспокоенным.

Сай улыбается в ответ, и Линн понимает, что этих двоих объединяет нечто большее, чем совместное задание. Большее, чем защита Пейшенс Ли.

– Мы унесем тебя отсюда, затем ты немного поспишь. Когда проснешься, раны уже не будут такими тяжелыми.

Сай нежно убирает прядь со лба Джолетт.

Оба смотрят друг другу в глаза, на несколько секунд утонув во взгляде другого. Затем лицо Сая вдруг замирает. А с лица Джолетт исчезает обнадеживающая улыбка. Ее глаза в ужасе расширяются, а с губ слетает стон:

– Чип… он… мы…

Тут же к Джо бросаются Скиннер и целительница. Собака тоже спешит к ней, пожав хвост и вопросительно скуля.

– Что? Джо, что случилось?

Пейшенс хватает ее за пальцы. Ее голос дрожит от переживаний.

– Чип…

– Что с чипом? Джо? – с замиранием в голосе вопрошает Пейшенс.

– Наши данные были стерты, – говорит Сай таким безжизненным голосом, словно часть его умерла вместе со стертыми данными.

– Что это значит? – взгляд Пейшенс панически мечется с одного на другую. – Отвечайте! Что это значит?

Джо слабо шевелит пальцами, гладя руку целительницы.

– Я больше не… созерцательница.

Еще прежде чем кто-либо успевает отреагировать на это утверждение, тишину ночи пронзает звон. Одно из окон на втором этаже дома Ли разбивается, и из него, прямо среди сыплющихся осколков, на землю выпрыгивает темная фигура. Затем она бегом направляется в их сторону.

Линн понимает, что она единственная, кто сейчас способен сражаться. Она поднимается, расправив плечи, и преграждает дорогу нападающему.

Это Чарли. Его одежда обожжена и разорвана. На этот раз он не направляет на нее клинок. Он пристально смотрит на нее сильно покрасневшими от дыма глазами.

– Я не маленький ребенок рабочих из Элизабет, – хрипло шепчет он, – Мальчик, которого ты знала, давно мертв. Так же, как и девушка, которой ты была когда-то. У меня новая жизнь в городе. Я там имею вес, понимаешь? Дариан Ли, он… рассчитывает на меня.

Линн тяжело сглатывает. У нее нет ответа для Чарли, и ее не покидает чувство, что своими словами тот пытается убедить не столько ее, сколько себя.

– Но у меня есть гордость, – говорит он, – и я никому не позволю указывать мне. Дариан заставил меня убить моего родителя. Вероятно, его это очень забавляет. Но знаешь, что, купид? – в его глазах на секунду снова загорается пламя, и он продолжает, – Теперь повеселюсь я, освободив этих двух созерцателей. Для того, кто знает, что делать, это проще простого – стереть их чипы. Тем более, если ты – главный разработчик программ корпорации Ли…

Линн больше не слушает его. Кажется, мир на миг замирает. Даже она понимает, что значат эти слова. И вдруг Скиннер поворачивает голову, вскакивает, хватает сына Слэйда за грудки и швыряет в ближайшее дерево.

– Ты идиот! Ты – чертов идиот, ты не мог удовлетворить своё эго каким-нибудь другим способом? Ты что не видишь, что она умирает? Она умирает по твоей вине!

Чарли недоуменно пялится на полукровку, затем переводит взгляд на Джолетт.

Линн тоже взирает на созецательницу, чье дыхание стало слабее, а лужа крови увеличилась настолько, что кажется нереальной.

– Джо! О, боже, Джо! – в голосе Сая такое глубокое отчаянье, что вызывает боль даже у Линн. – Джолетт, ты не должна сдаваться! Ты не имеешь права сейчас сдаться, слышишь?!

Но созерцательница не слышит. Ее голова падает на бок, а застывшие глаза невидяще смотрят на ночной лес.

– Джолетт, пожалуйста… – Сай поднимает безжизненное тело своей девушки и прижимает к груди. – Ты не можешь меня покинуть, слышишь? Я же люблю тебя, не смей уходить!

Внезапно целительница вскакивает. Она пристально взирает на обоих созерцателей, словно их поразило смертельной болезнью. В ее глазах блестят слезы, и она закрывает рукой рот. Сначала Линн кажется, что это из-за смерти Джолетт, но потом до нее доходит, что боль малышки сидит еще глубже – она смотрит на Сая, словно он вонзил ей в грудь пылающий кинжал. И, наверное, для нее это так и есть.

– Ты сейчас же всё вернёшь на место! – Скиннер отталкивает Чарли от себя, – Ты вернешься в дом и…

Он не успевает продолжить. Преисподняя за их спинами на мгновение затихает, как будто делая глубокий вздох, а затем мощный взрыв сотрясает лес. Становится невыносимо светло, и с деревьев, словно листопад, срываются бесчисленные стаи вспугнутых птиц, спасаясь в ночи от смертельного пламени.

– Поздно, – шепчет Чарли. Ужас в его взгляде выдает, что он осознаёт то, что натворил.

Глава 72

В моей голове, словно ураган, бушует боль. Кожа горит, и такое ощущение, будто легкие слиплись. Хочется кричать, хочется бороться, сразиться с невидимым врагом, но я больше не владею своим телом. Ноги не слушаются меня, руки безжизненно свисают, будто налитые свинцом, я даже не могу открыть рот.

И вдруг все резко прекращается. Мое тело заполняется теплом. Всеобъемлющим, уютным теплом. Кроме того, свет, яркий и утешительный, как солнечные лучи. Такое ощущение, словно этот свет уносит меня далеко-далеко, прочь от боли и всех тех мрачных мыслей, что с течением многих лет осели в моем разуме.

Я вдруг чувствую движение моих ног. Смотрю на себя сверху вниз и понимаю, что бегу по бесплодному полю. Я в лохмотьях, но мне плевать. Чувство счастья проходит через мое тело, и я не могу перестать смеяться.

Какая-то женщина зовет меня. Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит на краю поля. Ее глаза доброжелательны, ее губы – цвета черники смеются мне в ответ.

– Давай, грязнуля! Пойдем домой.

Женщина – моя мама – приседает и протягивает ко мне руки.

Я ускоряюсь и бросаюсь в ее объятия. Она встает и подбрасывает меня в воздух. Я зарываюсь лицом в ее волосах. Они пахнут дровами, еловыми ветками и лилиями. Она несколько раз кружит меня, затем куда-то несет. Но по какой-то причине я не иду с ней. Внезапно я уже больше не эта маленькая девочка, а провожаю взглядом ее и ее мать, уходящих в даль. К маленькой хижине, где они живут вместе. Ненамного больше, чем лачуга, лачуга в сумеречной Ничейной Земле, но они счастливы. Все же в Ничейной Земле есть счастье… то, что нельзя просто так разрушить и уничтожить.

То, что не должно умереть.

Свет за закрытыми веками становится ярче, жар усиливается. Я хочу пошевелиться, хочу побежать за маленькой семьей, хочу снова стать ее частью. Но не могу. Мне нельзя, потому что так много того, что придется оставить. Но что именно? Мое сознание размывается, когда я медленно оборачиваюсь. Засохшая почва переливается на солнце. Я родом отсюда, из Ничейной Земли, я знаю это сейчас. И все же мое место где-то еще. Шепот воспоминаний шелестит в воздухе, воспоминаний о парне с растрепанными волосами, о другом – моем одноглазом боевом товарище. Светловолосом ребенке, который больше не ребенок. Но все равно нуждается во мне. Не отпускает меня.

Я распахиваю глаза. Пейшенс отрывает свои губы от моих, и я смотрю на обеспокоенные лица. Сай тоже склонился надо мной. Он плачет.

– Сай… – шепчу я.

Хочу протянуть к нему руку, хочу сказать ему прекратить плакать, но я все еще слишком слаба. Сначала нужно снова вернуться в собственное тело.

Он медленно поднимает голову, его глаза встречаются с моими. Слеза капает с его щеки на мою. Он смотрит на меня, я смотрю на него. Где-то рядом отворачивается Пейшенс, где-то по близости Скиннер борется с врагом, который на самом деле вовсе не враг. Где-то кружит вокруг нас собака, виляя хвостом, где-то стоит девушка-купид и смотрит на нас, видит в нас собственную потерю. Где-то горит дом, слышны крики, дым наполняет воздух, захватывает последние остатки ночи и уносит их прочь.

Где-то недалеко отсюда первые рабочие отправляются на утреннюю смену, промышленники все еще нежатся в своих постелях, бедняки за воротами встречают новый день, полный голода, страданий и скорби. Но в данный момент это не имеет никакого значения.

– Джо, – шепчет Сай, – Ты должна перестать постоянно оставлять меня.

– Сай… – мой голос произносит его имя, само слетает с моих губ. Я протягиваю к нему пальцы, хочу прикоснуться к его волосам, его загорелым щекам, шершавой из-за щетины коже на шее. – Мне так…

– Тссс. – он берет меня за пальцы и крепко сжимает мою ладонь. – Я люблю тебя, Джолетт. Ты моя настоящая причина сражаться. Ты моя причина жить.

С этими словами он наклоняется ко мне, и наши губы сливаются в поцелуе. Я позволяю этому случиться. Закрываю глаза.

Чувствую сильное, стремительное биение своего сердца.

Я ещё никогда не чувствовала себя такой живой.

Заметки

[

←1

]

От слова Cupid