Текст книги "Купид: Бесконечная ночь (ЛП)"

Автор книги: Сара Ведлер

Соавторы: Надин Дарахарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Может быть, – Слэйд оглянулся. – Но думаю, я могу помочь тебе остаться в живых. Ты этого хочешь?

Блондинка сухо рассмеялась.

– Что за вопрос.

В следующий момент снаружи что-то произошло. Взвыли моторы, затем раздались выстрелы.

– Жители квартала Элизабет! – прогремел голос. – Говорит служба дружинников города Лондон. Вам всем необходимо выйти на улицу! Повторяю, покиньте свои жилища!

Слэйд долго смотрел в ту сторону, откуда донёсся голос. Благодаря темноте в коридоре, его головная боль прошла, и он постепенно начал мыслить яснее. И каждая его мысль вела в одном и том же направлении.

– … Мы не в коем случае не должны выходить, – заметила Кэтролл, как будто была связна с его мозгом каким-то неземным каналом.

Постепенно двери близлежащих квартир открывались. Мужчины и женщины выходили в коридор. У некоторых из них шла кровь, как у Кэтролл, другие завязали глаза грязными полотенцами или защитились от света другим способом.

– Что там происходит? – спросила одна уже немолодая женщина. У неё был горб, и она хромала.

– Почему они просят нас выйти?

– Это ловушка, – сказал Слэйд. Это должно быть ловушкой.

– Они непременно нам помогут! – крикнула женщина. – Может у них есть лекарство для наших глаз!

В то время как большинство нерешительно стояли у своих дверей, готовые в любой момент запрыгнуть назад, в предполагаемую безопасность своих квартир, женщина, прихрамывая, целеустремлённо прошла мимо Слэйда и Кэтролл. Блондинка протянула к ней руку, но Слэйд остановил её, слегка качая головой. Сейчас было не время спасать бесполезные жизни. Сейчас было время отбора.

Старуха спустилась по лестнице. На других этажах, похоже, некоторые тоже прислушались к требованию с улицы, потому что уже скоро раздался гул голосов.

Лекарство… Может они вывезут нас отсюда… дадут хотя бы какое-то объяснение…

Слэйд слышал, как они вышли из дома. Как за ними захлопнулась дверь. Последовала тишина, а затем снова раздались выстрелы. Должно быть из других домов люди тоже высыпали на улицу, и теперь там внизу был разожжён настоящий фейерверк.

– Овцы, – презрительно сказал Слэйд, когда снова наступила тишина. Затем подал знак оставшимся в живых подойти к нему. – Если мы не хотим закончить как они, мы должны стать волками.

– Я не помню, кто такие волки, – сказал дрожащим голосом мальчик, которому было, наверное, около шестнадцати. – Я вообще ничего не помню.

Другие были в таком же жалком состояние, как и он. Потерянные, вырванные из существования, которое уже и прежде было плачевным.

В случае со Слэйдом всё было немного иначе. У него был якорь, что-то, что ещё связывало его с прошлым. Он не знал, что это, но понимал, что смерть для него не вариант. Поэтому он не собирался умирать и попытался спасти от смерти многих других. Он убедил их не покидать свои квартиры. Но из внешнего мира, мира за забором, всё больше и больше прибывало людей в униформе. Они приезжали в бронированных машинах, принося с собой всё новое и новое оружие. Снова и снова раздавались крики, снова и снова запах крови распространялся по улицам. Слэйд был одним из первых, кто обнаружил, что их обоняние улучшалось день ото дня. Их слух тоже становился всё лучше. Вскоре он уже через стены слышал, в каких квартирах ещё кто-то забаррикадировался. Он собрал их всех, отвёл в подвал – туда, где царила полная тьма. Люди в униформах прекратили вызывать их на улицу и теперь начали штурмовать дома.

Так началась война.

Борьба была неравной: вооружённые до зубов солдаты против бывших рабочих, у которых не было ничего, кроме того, что они смогли найти в квартирах. Тем не менее проигрывали всегда люди в униформе. В темноте существ, как их вскоре начали называть дружинники, было трудно победить. Они были похожи на устойчивый вирус – как только он появлялся, было почти невозможно снова от него избавиться. Сильные, быстрые и бесшумные, они стали безупречными бойцами.

***

Промышленники вовсе не собирались выводить бойцов. Как Слэйд выяснил намного позже, эксперимент, состоявшийся в Элизабет, должен был создать новый тип рабочих. С тех пор, как был установлен новый порядок, в Лондоне и других мегаполисах происходили незначительные восстания, потому что некоторые не хотели признавать, что общество, в котором они жили, было разделено на ясные и чёткие классы. Рабочие чувствовали солидарность с жителями из Ничейной Земли перед воротами города и продолжали восставать против промышленников.

Созданная рабочая сила должна была стать сильной и быстрой, но покорной, непритязательной, без собственных мыслей и воли. Но люди из Элизабет были больны. Многолетняя работа на химической фабрике изменили их тела. Эти изменения были заметны уже давно. Многие из них страдали от мигрени, прежде всего в солнечные дни, многих поразила сыпь, но и болезнь лёгких и сердца тоже была не редкой. Тайлер Слэйд видел, как вокруг него многие люди умерли, и случалась так, что он сам тащился на работу только ради Чарли.

Вещества, введённые им инъекциями, среагировали со многими химическими частицами, молекулами, остатками, отложившимися в телах. Поэтому большинство из них не стали безвольными, вместо этого они стали купидами. Существами, которые знали, как за себя постоять. Позже была ещё одна попытка промышленников окончательно подчинить себе рабочих, на этот раз удачная. После больших восстаний в семидесятых годах им всем поставили чипы, которые делали их равнодушными и слабыми и сводили к минимуму их свободное мышление и волю к борьбе. Но в то время купиды уже давно родились.

***

После того, как все из дома 24 объединились, Слэйд и его люди вышли и собрали выживших из других жилых домов: дезориентированных и тех, кто уже образовал небольшие группы. А тех, кто хотел умереть, кто не знал, чего хочет, возможно, был слишком растерян, слишком сильно ранен или просто слишком напуган, они оставили.

Но прежде всего сошедших с ума. Потому что если рассудок потерян, он больше никогда не возвращается назад. Это был один из первых жизненных опытов, который получили новорождённые купиды.

Глава 50

Если рассудок потерян, он больше никогда не возвращается назад. Именно эти слова снова и снова раздаются в моей голове.

Следующие несколько часов я провожу в темноте в нервном ожидании. Я знаю, что у них заканчивается время. Без сомнения, в поисках Пейшенс они уже обыскали каждый угол школы созерцателей, центра модификаций и подземелья. Но она явно умнее их. Я так ей горжусь, хотя, вероятно, никогда больше не смогу сказать ей об этом. Я приняла решение: хотя у меня, как и у них, заканчивалось время, я не в коем случае не буду им помогать её искать. Я помню разговор, который состоялся у нас на Ланди вскоре после нашего приезда. Было ещё лето, тёплый вечер, и спокойная зеркальная поверхность океана отражала свет звёзд.

Пейшенс глядела на воду, заплетая волосы в косу, которую тут же снова распускала только затем, чтобы заплести заново.

– Скольких ты уже убила, Джо?

Я удивлённо посмотрела на неё.

– Сколько их было? 20? 30?

Я была ошарашена.

– Я не считаю их, Пейшенс.

Когда целительница ответила, её голос наполнился меланхолической тяжестью, которая так не соответствовала её юному возрасту, а ещё, её привилегированному положению.

– Разве это не грустно? Что они заставляют тебя убивать? Только ради меня?

– Это не так плохо, как ты считаешь.

Теперь я тоже смотрела на море.

– Убить кого-то, быть виновной в смерти живого существа, – ответила она, – это самое ужасное, что я могу себе представить.

Я часто вспоминаю этот разговор, каждый раз, когда мне все-таки хочется начать сотрудничать с людьми Ли и отправиться на её поиски. Однако если я найду её, они не позволят мне освободить Пейшенс. То, что уже даже для допросов они посылают пять человек, подтверждает, что они не хотят рисковать. Пейшенс попадёт в руки своего отца и станет причиной смерти многих, многих людей. После того, как он с ней закончит, она умрёт, чувствуя несчастье и раздор в своём сердце.

Поэтому я должна нарушить самую главную из моих заповедей, нет, забыть о ней. Я должна поставить душевное спокойствие Пейшенс выше спасения её жизни, и я знаю, что она бы этого хотела. Неважно, что они со мной сделают, неважно, как часто будут показывать её окровавленное тело и труп Сая и даже если преподнесут мне избитые останки Мали, я не сделаю того, чего они от меня требуют. Я не буду пытаться найти для них мою подопечную.

Шаги приближаются, и я поднимаю взгляд. Они снова вытаскивают меня из камеры. Однако на этот раз ведут не вниз, не в стеклянный ад, а в большую комнату с тусклым освещением. Два металлических стула стоят на расстояние трёх метров друг напротив друга. К тому же с одной стороны расположена стеклянная кабина, в которой находятся всякие переключающие механизмы. Больше в комнате ничего нет.

– Почему тут два стула? – быстро спрашиваю я.

– Заткнись и сядь, – дружинники толкают меня на один из них.

Оковы смыкаются вокруг меня. Между тем уже знакомое мне чувство. Я осматриваюсь и замечаю движение в стеклянной кабине. Два, может, три человека. Кажется, одна из них женщина, двое других мужчины. Я перевожу взгляд дальше. Моё плохое предчувствие теперь настолько сильное, что оно изнутри давит на мою грудь, делая оковы слишком тесными.

Дверь открывается, и я узнаю его по походке. Я закрываю глаза, не хочу его видеть, не хочу верить в то, что они настолько бессовестные. Слышу, как фиксируются оковы, потом всё же открываю глаза. Напротив меня сидит Скиннер, всего в нескольких метрах, но в то же время вне досягаемости. Его левый глаз красный и мутный, правый смотрит на меня, губы бледные, а глаза окружены тёмными кругами. Но кое-что резко контрастирует с его жалкой внешностью: его решительный взгляд.

– Скиннер, – шепчу я. – Мне…

– Значит так, если ты в этот момент слушаешь, отец, то у меня есть для тебя несколько жалоб, – Скиннер без усилий заглушает мой голос, говоря твёрдо и громко. – Комфорт оставляет желать лучшего, как и обслуживание. А еда просто дерьмовая!

Я так поражена, что на одно мгновение у меня отвисает челюсть. Но потом я понимаю: Скиннер не хочет, чтобы я извинялась перед ним за что-либо, потому что это показало бы нашим врагам, насколько он для меня важен. Насколько мы важны друг для друга. А это только подтолкнёт их к новым злодеяниям.

Внезапно раздаётся смех, похоже, он исходит с потолка над нашими головами.

– Отрадно слышать, парень, но твоего отца здесь нет.

Я узнаю голос учёного, этот тот же самый человек, который пытался выудить из меня информацию во время моего первого допроса. Теперь он, видимо, придумал новый, более многообещающий метод.

– Я с удовольствием передам ему твою жалобу, но сомневаюсь, что тебе будет от этого какая-то польза.

– Как жаль, – бормочет Скиннер. Он всё это время не отрывает от меня глаз.

Я тоже заставляю себя смотреть на него. Черпаю силы из стойкости, которая, похоже, всё ещё наполняет его после всего этого времени, проведённого здесь внизу.

– Разве не хотите узнать, почему вы здесь? – продолжает учёный. Его голос звучит почти радостно.

Я полна решимости не задавать никаких вопросов, чтобы не делать ему одолжение. Мы со Скиннером молчим.

– Хорошо, как хотите. Но я всё равно объясню вам. Поскольку мы устали от вечных разговоров с вами и вашего неразумного отказа сотрудничать, теперь мы хотим дать вам последний шанс, чтобы облегчить совесть и заработать свободу. Метод очень прост: сейчас мы будем задавать вам вопросы, как уже делали всё это изнурительно долгое время. Если вы откажитесь отвечать, как уже отказывались всё время, случится вот это, – внезапно через моё тело проходит быстрый и сильный электрический разряд. Я удивлённо распахиваю глаза и вижу, что со Скиннером происходит тоже самое.

– Однако, – весело продолжает учёный, – это будет происходить только с вашим товарищем, и каждый удар будет немного сильнее, чем предыдущий. Так что правила игры просты: если хотите спасти близкого вам человека от боли, просто ответе на наши вопросы.

Скиннер всё ещё смотрит на меня, а я смотрю на него. Он не проявляет никаких эмоций, точно так же, как и я. И пока мы так сидим и ждём первого вопроса, шок внутри меня внезапно сменяется боевых духом. Убеждением, что мы не позволим им победить.

Я смогу это вынести, говорить взгляд Скиннера.

И я знаю, что мой говорит то же самое.

– Джоллет Сомервилль, – начинает учёный. – Когда ты видела Пейшенс Ли, свою подопечную, в последний раз?

Я сжимаю губы.

– Повторяю, когда ты видела Пейшенс Ли в последний раз?

Мой пульс учащается, как раньше, когда я понимала, что где-то по близости находится купид, и драка неизбежна. Я ничего не говорю, ничего не делаю, даже не качаю головой. Только смотрю на Скиннера, который, несмотря на свои увечья, прекрасен и хотя привязан к стулу для пыток, выглядит таким гордым, словно король. Хотя, наверное, немного безумный король.

Я слышу жужжание тока, затем удар проходит через его тело. Его мышцы заметно сжимаются, глаза закрываются, но как только всё заканчивается, он снова смотрит мне в глаза.

Всё хорошо, – кажется говорит он, всё прекрасно.

– Скиннер, – учёный не использует его настоящее имя, может потому, что он всё равно на него не отзовётся. – Когда ты в последний раз видел свою сестру Пейшенс? Где она находилась, когда тебя выводили из холла? Я знаю, что ты был в полном сознании.

Глаза Скиннера устремлены на меня, и меня успокаивает тот факт, что я не вижу в них ни сожалений, ни жалости. Он знает, что я достаточно сильная, и это даёт мне немного уверенности в себе.

Учёный повторяет свой вопрос, и я подготавливаюсь. Сжимаю кулаки, полностью сосредотачиваюсь на жжении в израненных пальцах. И выдерживаю первый удар током.

– Джолетт. Пейшенс знаком план этого здания? Ей знакомы чертежи? Кто-нибудь ей рассказывал что-то о конструкции катакомб?

Я молчу. Окружающие нас дружинники таращатся на нас со Скиннером. Они очень удивлены тишине, царящей между нами.

– Ответь на вопрос, Джолетт!

Я вообще ничего не делаю. И не отвожу взгляда, когда тело Скиннера подвергается второму удару тока, когда его руки сжимаются вокруг подлокотников стула, а из горла вырывается хрип.

– Скиннер. Пейшенс Ли знакомы планы или чертежи этого здания? Она знает о них по рассказам?

Он сидит неподвижно. Если бы его грудь не поднималась и не опускалась, можно было бы подумать, что он умер. Дружинники вокруг нас качают головой. Они удивлены, что он ничего не говорит, хотя только что сам испытал, насколько болезненным был второй удар током.

Электричество пронзает моё тело, с невыносимой интенсивностью нагревает все клетки в миллисекунду. Но потом всё заканчивается, и со мной ничего не случилось, за исключение того, что сердце бьётся немного быстрее.

– Джолетт! – голос учёного больше уже не звучит так спокойно, как в начале. – Ты говорила Пейшенс Ли, что делать, если вы проиграете в бою? Ты давала ей план побега? Какой-нибудь план Б?

Хотелось бы мне, чтобы всё было именно так. Но я ничего ей не давала. Я стойко молчу, уставившись на совершенное лицо Скиннера.

Его губы растягиваются в довольной улыбке. Это улыбка мальчика, которому нечего терять и никогда не было, и это самое прекрасное, что я видела за последние дни, которые кажутся веками. Она придаёт мне силы, позволяет держать рот на замке, когда третий удар током трясёт его тело. И она позволяет пережить самой этот третий удар. Тяжело дыша, я прихожу в себя. На лбу выступил пот, все мои клетки буквально трещат. То, что мы здесь делаем, вредно для здоровья, но мы сможем это выдержать.

– Как ведёт себя Пейшенс Ли в стрессовых ситуациях? Что она делает, когда становится опасно? Она сохраняет хладнокровие или склонна делать глупости?

– Девочка, скажи хоть что-нибудь, – шепчет один из дружинников. Я не обращаю на него внимание. Мой взгляд, всё моё внимание слилось со Скиннером. Наше молчание такое громкое, что я буквально чувствую, как оно вызывает головную боль у женщин и мужчин в стеклянной кабине. Никогда бы не подумала, что молчание может стать таким мощным оружием.

Учёный продолжает задавать свои вопросы. Я перестала его слушать. После шестого или седьмого удара током его голос просто шум, который без труда заглушается рябью в моей голове. Скиннер сполз вниз, на стуле его удерживают ещё только оковы. Его глаза теперь наполовину закрыты, и думаю, что я выгляжу ненамного лучше него.

От следующего удара я на мгновение улетаю прочь, возвращаюсь в прошлое. Вижу нас со Скиннером в машине Конроя, переодетых в промышленников. Я вижу, как мы мчимся вдоль дороги, через огромную, пустынную землю, навстречу голубому, вздрагивающему от электричества солнцу… Затем кто-то кричит, и я с некоторой задержкой понимаю, что это я сама. Видимо, они пропустили несколько уровней. Этот удар был таким сильным, что он на мгновение выбил у меня почву из-под ног. Кажется, что во мне всё нагрелось, зарядилось, как перед самым взрывом. Я тяжело дышу, Скиннер чувствует себя не лучше. Интересно, как далеко они зайдут. Убьют одного из нас? Нас обоих?

Мое сердце отчаянно грохочет в груди, превращаясь в предателя. «Говори! – с каждым ударом ревет оно. – Говори, говори, скажи хоть что-нибудь!»

Но то, что сейчас происходит – этот молчаливый пакт между Скиннером и мной сильнее, чем моя привязанность к нему, сильнее, чем чувство самосохранения, сильнее, чем всё на свете.

По крайней мере, я верю в это некоторые время. Но потом сын Дариана Ли показывает, как я ошиблась.

– Прекратите! – кричит он после того, как особенно сильный удар сотряс мое тело. – Достаточно. Я всё вам скажу!

Я моргаю несколько раз, чтобы моё зрение прояснилось. Волшебство исчезает. Дорога, которая несла нас все дальше и дальше, тускнеет перед моим мысленным взором, и мы снова находимся в холодной стерильности лаборатории. В камере пыток.

– Я слушаю, – говорит учёный из своей кабины.

– Мне известно немного, но…

– Нет, Скиннер, – шепчу я. – Нет, не делай этого!

Я говорю тихо и нечётко, сомневаюсь, что он меня слышит. Я энергично качаю головой, но он совсем не обращает на меня внимания. Его взгляд устремлен к потолку. Я не понимаю, почему он вдруг сменил тактику. Ведь у нас был уговор, и вдруг его жалость одерживает верх? Никогда бы не подумала, что Скиннер такой.

Хотя это стало ясно только во время этой процедуры, но я всегда чувствовала себя с ним комфортно, благодаря его невозмутимой манере держаться. Потому что он источал ту же холодную рациональность, которая была привита и мне, и которая так отличала нас от Пейшенс и даже от Сая.

Но теперь её больше нет.

– Я справлюсь, Скиннер, – шепчу я. – Я смогу это выдержать…

Он снова никак не реагирует.

– Я могу сказать лишь, что…, – Скиннер слегка качает головой, потом опускает взгляд. – Что вы все можете катиться в ад, если вообще знаете, что это такое.

И потом случается то, чего я меньше всего ожидала. Позади меня раздаётся громкий взрыв, что-то дребезжит. Дружинники, стоящие вокруг нас, принимают защитную позицию, но они слишком растерянны, чтобы реагировать быстро, и прежде чем успевают вытащить свои электрошокеры, кто-то накидывает на них светящиеся сети. Сети, с которыми их самих посылали на охоту за купидами. Сети стягиваются, и вокруг нас внезапно видны ещё только дергающиеся клубки людей.

Кто это? Кто сделал это?

Ещё прежде, чем я успеваю обернуться и посмотреть, мимо меня пробегают три фигуры. Одна из них собака, на двух других одета униформа дружинников, но из-под кепки одной выглядывают золотистые волосы. А вторая…

Нет, это невозможно. Я видела его мёртвое тело! Но это, несомненно, Сай. Значит они всё это время дурачили меня. Он не умер, а Пейшенс не ранена. Они использовали моё бессознательное состояние, чтобы проецировать в мой разум иллюзии.

Сай бросает на меня быстрый взгляд, который мгновенно восстанавливает все мои силы, затем устремляется к стеклянной кабине, и я вижу, что у него за спиной бак, с помощью которого дружинники запечатывали канализационную систему. Он приставляет шланг к стене кабины, наносит пылающую массу и там, куда она попадает, стекло плавится. Учёные в кабине уже собрались возле двери и лихорадочно пытаются её открыть. Но Сай не позволяет им ускользнуть, он запрыгивает в образовавшуюся дыру, а Пейшенс следует за ним. Учёных она тоже заключает в сети, в то время как Сай нажимает на несколько кнопок и освобождает нас от пут.

Я сразу вскакиваю, но мои ноги подкашиваются. Сделав шаг вперёд, я падаю на пол. В моей голове стучит, и кажется, что комната вращается.

– Джо!

Это голос Пейшенс, в котором слышится облегчение, и она бежит ко мне. Кепка дружинника сдвигается, когда она присаживается и обнимает меня.

Какая-то часть моего разума считает, что это может быть только сном, который был вызван ударами тока, но не в коем случае реальностью. Но в тоже время я вижу быстрые движение Сая, его решительный взгляд, его лицо, такое живое, как сохранилось в моей памяти.

– Джо, Ты жива! Я так счастлива!

Я не могу сдержать улыбку и отвечаю на бурные объятья Пейшенс. Поверх её плеча я вижу, как Сай вылезает из кабины и подходит к нам.

– Что такое?

Он тихо смеётся.

– Ты смотришь дна меня, как будто видишь призрака.

Я ничего не рассказываю им о том, во что заставили меня поверить учёные Ли, по крайней мере, пока. Я понятия не имею, как им удалось проникнуть в моё сознание, чтобы насадить в мой разум эти ужасные иллюзии, но сейчас это не имеет значения. Сай жив. Пейшенс не ранена. И это самое главное.

– Где вы прятались? – спрашиваю я, когда отпускаю свою подопечную и покачиваясь, встаю. Затем шатаясь, иду к стульям для пыток, чтобы помочь встать Скиннеру. При этом Мали, радостно размахивая хвостом, трётся о мои ноги. У него помутнённое сознание, всё же я замечаю его облегчение.

– Где вы всё это время были?

– В туннеле Сая, – по голосу Пейшенс я слышу, как широко она улыбается. – Хотя там было очень темно, но мы, по крайней мере, могли брать из кладовой достаточно еды и питья. И я даже немного привыкла к мигалониям.

– Лгунья, – возражает Сай, затем спешит помочь мне поддержать Скиннера. – Мы с Пейшенс забрали наши униформы со складского помещения, – продолжает он. – Вам тоже лучше переодеться в униформу. Чтобы выбраться отсюда, часть пути придётся пройти через здание.

Я оставляю Скиннера на него, который постепенно приходит в себя, и подхожу к одной из сетей.

– Двое из вас – раздевайтесь, не то получите удар от электрошокера, – мне почти жаль, насколько счастливо звучит мой голос, но я просто не могу иначе. От облегчения мне хочется запрыгнуть на шею каждому из дружинников. Я удивлена, когда вижу, что некоторые из них тоже радуются… Нет, они скорее довольны и испытывают удовлетворение.

Один кивает мне, другой без колебаний начинает снимать униформу. Точно так же, как совсем недавно они жалели нас, теперь, когда мы освободились, похоже, они приняли нашу сторону. Это не в первый раз, когда я замечаю, как мало солидарности проявляет большинство рабочих к своим работодателям, промышленникам. Почему же тогда они не сопротивляются. Их много. По какой причине они позволяют промышленникам делать это с ними на протяжении десятилетий? Это чипы делают их безвольными?

Я благодарю за униформу, затем опять поворачиваюсь к остальным и спрашиваю, уставившись на Сая, как нам отсюда выбраться. Затем обнаруживаю дыру в двери. В этом месте они тоже просто вырезали большой кусок, расплавив материал.

– Прямо сюда, – смеётся он, похлопывая по баку, который всё ещё у него за спиной. Похоже, он чувствует такое же облегчение, как и я. – Очень практична эта вещь. А теперь поторопитесь, чтобы мы могли поскорее отсюда убраться.

Пока мы быстро переодеваемся, Сай сдерживает учёных, чтобы они не позвали на помощь.

– Вам это не сойдёт с рук, – шипит человек, который вёл допрос. – Это совершенно исключено.

– Я бы с вами поспорил, но для этого нужно пожать друг другу руки, – отвечает Сай, бросая сочувственный взгляд на туго стянутую сеть. – Может в другой раз.

Он смотрит на нас, затем ещё раз поворачивается к пленникам.

– Ах да, пока не забыл: если, как только мы выйдем из комнаты, я услышу от вас хоть писк, вам не поздоровится, – сказав это, он сигнализирует нам покинуть комнату пыток.

Я уверена, что ни Скиннер, ни я больше никогда добровольно о ней не вспомним.

Глава 51

– Ну же, доверься мне, – Сай скрещивает руки на груди и требовательно смотрит на меня.

Я смотрю на потолок. Одна из панелей сдвинута, и я вижу за ней тёмное углубление. Когда я думаю, что придётся забраться в темноту там на верху, каждая клеточка в моём теле протестует, но я также знаю, что у меня нет выбора. Хоть Сай импровизированно и закрыл комнату пыток выплавленным из двери куском, всё же я не думаю, что мы сможем долго скрываться.

– Если хочешь, я пойду первым, – говорит Сай, обеспокоенно глядя на меня.

Я смотрю на него и чувствую знакомое покалывание в животе.

– В этом нет необходимости, – говорю я как можно твёрже, встаю на его ладони берусь за край и подтягиваюсь.

– Всё ещё та же упрямица, – слышу я его смех краем уха.

Я оглядываюсь, но вижу лишь тени. Здесь очень низко, мы сможем продвигаться вперёд только ползком. Кроме того, окружающие меня многочисленные тонкие и толстые трубы, а также вентиляционная система затруднят путь.

– С тобой всё в порядке? – спрашивает Скиннер, который поднимается наверх сразу после меня.

Я киваю, затем смотрю на него.

– Ты только что ужасно меня напугал, ты, балабол.

Полукупид ухмыляется.

– Я просто хотел дать им ложную надежду. Они это заслужили.

Я тихо смеюсь и провожу ему рукой по плечу.

– Ты учуял запах Сая и Пейшенс?

– Очень отчётливо. После всего этого времени, проведённого в туннеле, им не помешал бы душ…

И тут же он получает от сестры по затылку, которая третья по очереди забирается наверх. Скиннер смеётся, затем принимает крепкое тело Мали и, в конце концов, помогает подняться через отверстие Саю. Вместе они закрывают потолочную плиту, и мы оказывается в полной темноте.

На одно мгновение мне кажется, что темнота сведёт меня с ума. Пульс ускоряется, и я не в состояние сдвинуться вперёд даже на метр. Затем я слышу тихий смех Сая, и пробуждаюсь от оцепенения.

– Ты уже потеряла ориентацию? – весело спрашивает он. – Просто продолжай ползти вперёд.

Я чувствую облегчение и постепенно начинаю понимать, что нам удастся сбежать. Мы четверо снова вместе, сдвинулись с мёртвой точки, и дела идут в гору.

Сай протискивается вперёд, при этом касаясь моего тела. Я не могу сдержать улыбки, так рада, что он снова рядом со мной. Теперь он возглавляет нашу небольшую группу, Скиннер следует последним. Через некоторое время мои израненные пальцы начинают болеть, но я просто игнорирую их. Раны заживут так же быстро, как и всегда. Видимо, Ли не может заставить себя отключить нас, пока не поймает Пейшенс. Но проведённое нами здесь время также доказывает, как сильно он всё ещё хочет заполучить её.

– Стражница.

Я замираю. Мали рядом со мной напрягается.

– Что случилось? – шепчет Скиннер позади меня.

– А ты не слышал?

– Тссс, – шипит Сай. – Мы не знаем, кто прямо сейчас находится под нами, ладно?

Нет, я знаю. Но не кому не говорю об этом и через несколько секунд снова начинаю ползти вперёд.

– Разве так относятся к старым друзьям? – раздаётся приглушённый голос Слэйда. Кажется, он доносится прямо из вентиляционной шахты, которая во время моего заточение тоже должно быть была нашим рупором.

Я снова замираю. Делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

– Мы не друзья.

Другие тоже останавливаются. Я чувствую, как они смотрят на меня.

– Значит ты нашла её, – говорит Слэйд. Он совсем не удивлён. Если они уже ползли по этому пути, он, скорее всего, тоже учуял Пейшенс, когда они с Саем направлялись к нам, чтобы помочь.

– Нет, она меня, – отзываюсь я. – … Но твоё предложение, в любом случае, неактуально.

– Кто это? – растерянно спрашивает Пейшенс.

– Слэйд, – мрачно говорит Скиннер. – Что всё это значит, Джо?

Я качаю головой, хотя знаю, что другие этого не видят.

– Ничего, – в конце концов добавляю я. – Не останавливайтесь. Нужно поскорее выбираться отсюда.

– Подождите! – в голосе Слэйда нет паники, даже страха, но он слегка возбуждён. Он видит, что все его надежды рушатся, и я уверена, что прямо сейчас он быстро пытается придумать новый план. Опасный план купидов. Я вспоминаю мужчину, которым он был когда-то. Мужчину, который пытался спасти своего сына, а потом не смог вспомнить о его существовании… Я тут же подавляю пробуждающееся во мне сострадание. Кем бы он ни был в то время, этого мужчины, этого человека, больше не существует. Тайлер, надзиратель, стал Слэйдом, лидером купидов. Пусть радуется, что мы не собираемся спускаться вниз, чтобы раз и навсегда покончить с ним.

– Продолжим путь, – решительно говорю я, но потом ловец детей разыгрывает свой козырь.

– Я могу отвести вас к Дариану Джеду Ли. Тогда вы сможете заставить его освободить вас от чипов, – он несколько секунд многозначительно молчит. – Это ведь то, чего вы хотите, верно?

Никто из нас не двигается.

– Сначала к Пейшенс, теперь к Ли…, – говорю я. – Ты всегда можешь отвести меня туда, куда как раз хочу попасть?

– Попробуй рискнуть. Вы искали в Бедламе, искали под городом, но у него есть ещё множество другой собственности. Вы никогда не сможете найти его самостоятельно. Дайте мне шанс помочь вам.

– Он сошёл с ума, – шепчу я остальным и снова начинаю ползти вперёд.

– Ты была в камере рядом с ним? – спрашивает Сай.

– Да, но сейчас это больше не имеет значения. Нам пора сваливать.

Кажется, никто не имеет ничего против, никто, кроме Пейшенс. Она наклоняется к вентиляционной шахте и совершенно неожиданно спрашивает:

– Что ты хочешь за свою помощь, Слэйд?

Я слышу, как ловец детей резко вдыхает.

– Пейшенс, – медленно и нараспев говорит он, словно произношение её имени уже само по себе приносит ему облегчение. – Избавитель собственной персоной.

– Да, именно, – как всегда вежливо отвечает она. – Ты слышал мой вопрос?

Слэйд тихо смеётся.

– А что, по-твоему, я могу ещё хотеть? То, что мы всегда хотим. Исцеление для меня и моих людей.

– Только и всего? – сухо комментирует Сай.

Я рада, что он произносит то, что думаю я. Хотя где-то глубоко внутри я испытываю угрызения совести, но я не позволю взять этому чувству надо мной верх. В конечном итоге, Слэйд ничего для меня не сделал, кроме как рассказать несколько историй, о которых я даже не знаю, являются ли они правдой.

– Это же пустяк! – набрасывается Пейшенс на моего коллегу. – Я не иссякаю…