Текст книги "Купид: Бесконечная ночь (ЛП)"

Автор книги: Сара Ведлер

Соавторы: Надин Дарахарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Вы здесь жили? – тихо спрашивает Пейшенс, оглядываясь по сторонам со смесью очарования и отвращения. Она держится сразу за мной бок о обок со Скиннером, из-за грубых ботинок шаркает по полу.

Я смотрю на неё и указываю на лестницу.

– Там наверху – спальные зоны, впереди – классные комнаты, а вниз по коридору – тренировочные залы. Их несколько. Камеры для экстремальных условий, таких как жара или холод, небольшие спортивные залы для тренировок рукопашного боя и большие залы для… ну, для всего возможного. Это ты тоже сейчас увидишь.

Хоть я и стараюсь говорить невозмутимо, но чувствую себя далеко не спокойно. Если бы мы были с Саем одни, я бы предположила, что мы сможем покончить с этим делом незамеченными. Но благодаря Пейшенс с её неловкой походкой и Скиннеру с его бледной кожей, мы выделяемся.

Похоже, Сай, тоже так считает. Чем ближе мы подходим к залу, а значит к другим ученикам и преподавателям, тем более напряжённым выглядит его лицо. Его глаза сузились, а вокруг рта образовались суровые складки. Он останавливается перед дверями в зал и смотрит на всех нас. Из спортивного зала доносятся крики, звуки боли и громогласные требования. Видимо, тренировка идёт полным ходом.

– Мы пересечём трибуны и спустимся по лестнице в котельную. Джо знает дорогу, – Сай бросает быстрый взгляд на меня. – Я пойду вперёд. Следуйте за мной через три, четыре минуты, чтобы я успел за это время взломать замок. Не идите слишком быстрым шагом, но и не мешкайте. Будьте целеустремлёнными и игнорируйте остальных, вам понятно?

К моему удивлению Скиннер лишь кивает, никак не прокомментировав его слова. Я хорошо представляю, как он себя сейчас чувствует – полукупид среди предполагаемых врагов. К счастью, собаки созерцателей не реагируют на него. По крайней мере, так было в случае с Мали, и я могу лишь надеяться, что другие животные тоже не могут чувствовать его запах.

Пейшенс тянется к моей руке, но я должна ей отказать.

– Нет, – говорю я, но всё-таки глажу по волосам, чтобы успокоить. – Мы… не такие.

– Я пойду первый.

Сай открывает дверь и, быстро шагая, исчезает за ней. На мгновение голоса становятся такими громкими, словно надвигающаяся волна, затем, когда дверь закрывается, шум резко прерывается.

Я нервно осматриваюсь. Если мимо пройдёт преподаватель или ученик, нужно будет что-нибудь придумать. Может я умелым приёмом повалю Скиннера на пол, предпочтительнее лицом вниз. Если будем просто стоять, то в школе созерцателей это лишь привлечёт внимание, а нам не нужно, чтобы даже кто-то один пригляделся повнимательнее.

– Сколько ещё? – шепчет Пейшенс. Её совершенное лицо исказилось в озабоченную маску. Она уставилась на закрытую дверь, как будто таким образом заставит появиться Сая.

Я улыбаюсь.

– Не волнуйся. Я уверена, что среди созерцателей он не будет выделяться.

Скиннер ничего не говорит. Он лишь скрестил руки на груди и выглядит таким же обеспокоенным, как его сестра. Наверное, ему сложно переложить на кого-то ответственность и ступить на неизведанную территорию. Однако я с каждой секундой чувствую себя всё лучше и лучше. В большей безопасности. Как будто знакомые стены школы созерцателей пробуждают меня, напоминая, чему я научилась и что могу.

Следующие несколько минут мы молча стоим вместе. Навострив уши, я прислушиваюсь, но не слышу никаких приближающихся шагов.

– Пора.

Я открываю дверь, и мы попадаем прямо в верхний ряд трибуны. Перед нами широкая лестница ведёт вниз, на тренировочную арену. Лампы на потолке включены и наполняют весь зал ярким светом. Внизу, на площади, установлена полоса с препятствиями. Препятствия из металлических бочек, стволов деревьев и лестниц распределены повсюду. На студентах-созерцателях одета одежда разного цвета. У одних тренировочные костюмы красные, у других – чёрные. Я точно знаю, какая сейчас проходит тренировка. Ученики в красном – это купиды. Они будут из засады нападать на других во время бега с препятствиями.

– Пойдёмте, – говорю я, имея в виду себя, и направляюсь вдоль рядов сидений. Мали следует за мной по пятам.

Тут и там на пластиковых стульях сидят созерцатели и наблюдают за тренировкой. Они не обращают на нас внимания. Снизу до моих ушей снова доносятся звуки борьбы. Группа купидов натолкнулась на двух созерцателей и загоняет их в угол.

Я снова смотрю вперёд. Ещё примерно пятьдесят метров до лестницы, которая спускается не только в зал, но и в котельную. Я с трудом подавляю импульс оглянуться на Скиннера и Пейшенс.

С арены доносится крик. Одному из созерцателей глубоко в живот впилась самодельная стрела. В считанные секунды верхняя часть и так чёрного костюма становиться ещё темнее. Мальчик-созерцатель шатается и с грохотом падает между двух металлических бочек. Купиды небрежно оставляют лежать свою жертву и теперь осаждают оставшегося созерцателя, который защищается изо всех сил.

Я надеюсь, что Пейшенс не слишком расстроится из-за этого случая. Может тренировка и кажется беспощадной, но я знаю, что раненного мальчика после боя отнесут в комнату оздоровления, и его рана исцелится там молниеносно. Боль – это то, с чем должен научиться справляться даже созерцатель. Но если уже знаешь, что нужно делать, это становиться не так сложно.

Я опытно перешагиваю через ряд скамеек и ныряю под перила лестницы. Пользуясь случаем, я оглядываюсь и вижу, что брат и сестра всё ещё следуют за мной и Мали. Они делают тоже, что и я, и вот мы уже все на лестнице и спускаемся вниз. Дверь в котельную скрыта под трибуной и отсюда её не видно.

Я перепрыгиваю сразу через несколько ступенек, и Скиннер легко следует за мной. Только Пейшенс топает позади, словно слонёнок. Из-за тяжёлой обуви она кое-как передвигает ноги. Я почти боюсь, что она головой вниз покатится с лестницы. Но она целой и невредимой добирается до нас со Скиннером. Я бегу вперёд и ныряю под металлический остов трибуны. Дверь в подвал находится там, где я и ожидала, однако её покрасили в другой цвет. Вместо ярко-зелёного, она теперь серого тона, из-за чего почти сливается со стеной. И она просто прикрыта, насколько я могу судить по узкой, проникающий из комнаты полоске света.

– Идите вперёд, – шепчу я и подталкиваю сначала Скиннера, затем Пейшенс в сторону подвала. Я сама вновь оглядываюсь на арену. Раненного созерцателя как раз забирают на силках из зоны боевых действий. Его преподаватель бесстрастно на него смотрит.

Глава 38

В котельной жарко, воздух спёртый. Толстые трубы вдоль и поперёк проходят по потолку. Посреди комнаты стоит огромный котёл, который неприятно напоминает мне рыболовное судно. В нём кипит жидкость, а через небольшое окошечко в печи я могу видеть, как горит красным светом теплоноситель. Только Сая я нигде не вижу. Я произношу его имя, и вот его шевелюра появляется за котлом.

– Никто добровольно не залезет в эту кипящую фигвину, – вздрагивает он.

Пейшенс направляется к нему, но я останавливаю её, схватив за руку.

– Нет, ты обожжёшься.

И в самом деле, не только котёл невероятно горячий, но и трубы. У меня на лбу уже проступил пот, и, похоже, другие чувствуют себя не лучше. Щёки Пейшенс горят, и она обмахивает себя руками.

– Где-то здесь есть вход на нижний этаж. Ищите лестницу, дверь, откидной люк на полу или что-то такое, – говорю я, оборачиваясь вокруг. Я пытаюсь сориентироваться, но воспоминания, которые в сводчатом подвале недавно всплыли в моём сознании, теперь снова кажутся далёкими и чужими, словно сны.

Трое моих спутников расходятся по разным углам. Они обстукивают стены, действуя так же планомерно, как профессионалы, будто никогда не занимались ничем другим.

Я снимаю капюшон и закрываю глаза, пытаюсь вернуть себя в прошлое, но почему-то у меня не получается. Бурлящий котёл всё время отвлекает моё внимание, и я мысленно вижу девушку, которая варится в горячем бульоне. Конечно, это просто детская сказка. История, рассказанная нам, детям, для запугивания, чтобы мы никогда даже не приближались к подземным коридорам и подземельям Дариана Джеда Ли.

Но тогда, когда я впервые услышала об этом, я ничего не знала ни о Ли, ни о его зловещих планах, поэтому просто поверила в эту историю. А некоторые стражи так сильно переживали по этому поводу, что видели девочку, ходящую по ночам, словно призрак, по нашим коридорам. Я не принадлежала к детям, которые верят в призраков, но была убеждена в смерти малышки, и даже сегодня мне сложно отказаться от этой идеи. Я постоянно вижу перед собой котёл и смотрящее на меня лицо. Мурашки покрывают мои руки, и я рада, когда Пейшенс вырывает меня из моих жутких мыслей.

– Здесь что-то есть! – она кряхтит, затем я слышу скрип дерева. – Дверь, выкрикивает она.

– Не открывай! Это сделаю я! – я подхожу к ней, однако прежде ещё раз оглядываюсь на котёл. На мгновение мне кажется, что я вижу голову в светящейся жидкости.

Глава 39

Дверь не заперта, и причина становится ясна уже в следующие десять секунд: не успели мы её открыть, как нам навстречу вылетает два дружинника. Голубые молнии электрошокеров озаряют темноту котельной. Мы с Саем реагируем так, как нас учили и так легко справляемся с ними, что когда они падают на пол, они похожи на марионеток.

Мы смотрим друг на друга. В глазах Сая лежит та же решимость, что чувствую я. Может то, что делает нас ещё более быстрыми и точными это – уверенность в том, что до цели осталось совсем немного. Интересно, насколько ещё пригодной будет наша способность после удаления данных. Сохранены ли все наши знания на чипах и будут ли удалены из нашей памяти техники боя, которые мы усвоили настолько, что выполняем, не задумываясь? Я надеюсь, что нет. Я надеюсь, что мы и будучи людьми, останемся бойцами, какими являемся сейчас. Только с гораздо более опасной ахиллесовой пятой – смертностью.

– Вперёд, – говорит Сай и первым исчезает за дверью. Мы попадаем в своего рода короткий шлюз, в конце которого нас ждёт ещё одна дверь. Я стаю позади Сая, когда он берётся за ручку и поворачивает её. Он медленно и осторожно открывает дверь, и в неё сразу проникает свет.

Яркий, тёплый свет. Дневной свет. Но это совершенно невозможно – мы находимся глубоко под землёй.

– Что это значит? – шепчет Пейшенс.

– Тссс, – отвечает Сай.

В поле зрения нет никаких противников, поэтому он полностью распахивает дверь. Я ожидала увидеть холодные коридоры с лабораториями или мрачными сценами из моих обрывочных воспоминаний, но ничего из этого не соответствует действительности. Перед нами разворачивается арочный коридор из межевого камня, с левой стороны которого поднимается стена. Правая, однако, открыта, а между колонн, которые поддерживают потолок, я различаю прекрасный сад. В его центре расположен богато украшенный фонтан. Статуи детей с крыльями на спине взбираются наверх, а из их вытянутых в трубочку ртов бьют фонтаны. Фонтан окружён тщательно подстриженными деревьями, по которым вьются растения с большими цветами ярко-красного цвета. Они частично обвивают колонны и переплетаются наверху, образуя крышу, что придаёт дневному свету нереальный зеленоватый оттенок.

– Этого не может быть, – шепчу я. Но дует легкий ветерок, несущий мне навстречу запах лета и сладкий аромат цветов. Мали поднимает нос и взволнованно принюхивается.

– Нет, – единственное, что говорит Сай. Похоже, он тоже очарован нереальным пейзажем, как и я.

Пейшенс снова тянется к моей руке, и на этот раз я позволяю ей взять меня за руку. Здесь внизу всё выглядит так мирно, что мне хочется забыть, почему мы пришли сюда.

– Отойдите, – Скиннер хватает меня за плечо и отодвигает в сторону. Затем делает несколько решительных шагов к одной из колонн, вытаскивает нож и с силой втыкает вроде как в пустоту. В следующий момент слышится треск, затем сад там, где стоит Скиннер, начинает мерцать. На долю секунды так продолжается, затем живописный вид просто исчезает. Место сада, которое выбрал Скиннер, теперь полностью чёрное, и я вижу тонкое стекло панельного экрана, натянутого между колоннами. Хотя дальше есть больше экранов, всё ещё показывающих сад, иллюзия исчезла. Летний ветерок внезапно имеет искусственный привкус, и я понимаю, что мы всё-таки находимся в холодном коридоре под Лондоном.

– Зачем ты это сделал? – резко спрашивает Пейшенс, следуя за своим братом. – Это же было красиво, тебе обязательно было ломать?

– Чтобы разбудить вас, – невозмутимо отвечает Скиннер, вытаскивая нож из сломанной панели.

– В конце концов, у нас есть ещё другие дела, кроме как смотреть фильмы, верно?

– Ты мог бы просто сказать.

Скиннер внимательно смотрит на сестру.

– В чём твоя проблема?

– Ни в чём, – внезапно Пейшенс уже не злится, её голос звучит скорее печально. – Только хочу знать, есть ли в этом мире что-то, чем ты можешь просто наслаждаться или ты для этого слишком озлоблен. Потому что если это так, то наш отец уже победил – по крайней мере, тебя.

Сказав ему это, она возвращается к нам. Скиннер бесстрастно смотрит ей вслед, как будто он сам одна из искусно вырезанных садовых скульптур. Это первый раз, когда я вижу, как он потерял дар речи.

– Пойдёмте, – я кладу руку на плечо Пейшенс. – Пора. Нужно с этим кончать.

Двинувшись вперёд, я бросаю взгляд на Скиннера, чтобы убедиться, что он в порядке. Когда он, наконец, тоже идёт за нами, на его лице всё ещё не видно никаких эмоций.

Мы пересекаем аркаду. Она заканчивается стеной, дверей здесь нигде нет, только искусственный сад и однообразный камень. Я ещё раз медленно идут назад и снова осматриваю экраны, показывающие фонтан и зелень. Затем останавливаюсь перед тем, который Скиннер выключил при помощи ножа. Там, куда он его воткнул, теперь проходит трещина. А через эту трещину падает свет. Это другой вид света, не похожий на тот, что горит в аркаде – клинически-белый и явно искусственный.

– Сай, помоги мне!

Мы начинаем ощупывать экран в поисках выпуклостей или чего-то подобного. Когда Сай добирается до края, он останавливается, затем его пальцы проникают под пластик панели. Слышен щелчок, и разбитый экран просто беззвучно отодвигается в сторону.

– Ах, чтоб тебя, – говорит Скиннер. – Теперь иллюзию уничтожила ты, Джо.

Пейшенс раздражённо сжимает губы, но сдерживает замечание. Наше внимание всё ещё приковано к тому, что появляется за потайной дверью.

Это, несомненно, самый большой зал, который я когда-либо видела в своей жизни. Колонны, толщиной с метр, держат сводчатый потолок, на котором видна искусная роспись. На картине там наверху снова изображены дети, на этот раз они окружают старого мужчину с седой, волнистой бородой. Он протягивает руку и касается руки другого мужчины.

– Там, – говорит голос за спиной, потом, вижу, как Скиннер указывает на старика. – Это он.

– Кто он? – спрашиваю я. Совершенство росписи снова поражает меня.

– Бог, – отвечает Сай вместо Скиннера. Он касается лба большим пальцем, затем трёх мест на верхней части тела.

– Всегда говорили, что эта картина была уничтожена во время великих переворотов. Раньше она была частью потолка знаменитой часовни в Риме, – голос Скиннера снова звучит слегка сердито. – Нужно было догадаться, что мой отец спрятал её здесь.

– Она потрясающая, – шепчет Пейшенс.

Она права. И прежде, чем мы снова можем сосредоточится на главном, требуются минуты. А главное – это бесчисленные ряды дисплеев, возвышающиеся перед нами и разделяющие зал на бесчисленные узкие коридоры. Можно было бы подумать, что мы заблудились в библиотеке, за исключением того, что здесь нет книжных полок. Вместо них с каждого ряда на нас смотрят бесчисленные лица. Застывшие черты, немигающие глаза.

Я осторожно вхожу в один из коридоров. С лицами что-то не так: там, где должен находиться лоб, можно заглянуть во внутрь головы. Виден мозг, он представлен в ярких цветах. Когда я подхожу ближе, я различаю, что цвета время от времени меняются. В некоторых частях они переключаются с жёлтого на зелёный или с красного на фиолетовый. Только одно место у всех голов одинаковое, и оно чёрного цвета. Я оглядываюсь по сторонам.

– Что, черт возьми, все это значит? – спрашивает Сай.

Думаю, он находит этот зал таким же жутким, как и я. Тишина. Образ Бога на потолке. Бесчисленное количество людей, лица которых запечатлели здесь. Их должно быть миллионы.

– Хотелось бы сказать, что я считаю это искусством, – тихо говорит Пейшенс. – Но учитывая то, что мы знаем о моём отце…

– Может это мёртвые, которых он хотел воскресить для своей армии, – предполагает Сай. – Может он нашёл другой способ.

– Нет, – возражаю я. – Он сказал, что использует для этого рабочих с кладбища. А они не похожи на рабочих, – я приглядываюсь к лицам более внимательно. Они все выглядят безупречно. Целыми и невредимыми. Я внимательно рассматриваю женщину. Её глаза светятся ярко-бирюзовым цветом, кожа выглядит такой гладкой, словно персик. Рядом запечатлено лицо мужчины. Оно выглядит немного неподвижным, как будто он носит маску.

– Промышленники, – шепчу я.

Позади меня Скиннер вздрагивает.

– Что с тобой? – с тревогой спрашиваю я.

Он прикладывает палец к губам, затем бесшумно исчезает в другом коридоре, проникая глубже в зал.

Сай закатывает глаза, но не предпринимает никаких шагов, чтобы помешать брату Пейшенс.

– Не будь с ним слишком строгой, – шепчу я его сестре.

– Думаю, что только это ему и поможет, – загадочно отвечает она.

Затем раздаётся крик, короткий, но полный ужаса и неверия. Мы одновременно бросаемся вперёд. Во время бега я снова вынимаю нож. Всего один дружинник вошёл в зал через второй вход, должно быть Скиннер учуял его. За считанные секунды он захватил дружинника и прижимает оружие к его горлу. По коже человека в униформе уже стекает струйка крови.

Вторая рука полукупида сжимает рот мужчины.

– Не кричи, – шипит он, – и я тебе обещаю, что с тобой ничего не случится. Но попробуй сделать одно неверное движение…

Дружинник пытается что-то сказать, но из его рта вырываются только нечленораздельные звуки.

– Скиннер, – тихо и успокаивающе говорю я. Я до сих пор не уверена, на что он способен.

– Тихо, – говорит он. Не знаю, имеет ли он в виду меня или дружинника. – Сейчас ты мне объяснишь…, – он облизывает губы, прежде чем продолжить. – Сейчас ты мне расскажешь, что всё это значит. Этот зал и все эти экраны. Понятно?

Дружинник поспешно кивает, и Скиннер убирает руку.

– Прошу, не убивайте меня, я не хочу умирать! – выдавливает он.

– Тебе не нужно умирать, – отвечает Скиннер, но его голос говорит об обратном. В нём слышится опасность, как будто он с трудом сдерживает свои смертоносные инстинкты. – Просто скажи, что я хочу знать. Что это за экраны?

– Они производят контроль и показывают активность микрочипов, вот и всё! – в панике отвечает дружинник.

– Для какой цели?

– Чтобы они… чтобы у них не появилось сострадание, – заикается мужчина. – У промышленников! Чтобы они оставались равнодушными!

Мне тут же становится холодно. Я была права. На этих панелях видны жители Лондона. Конечно, для меня не новость, что у промышленников есть чипы. На них сохранены данные, так чтобы они могли себя идентифицировать, если хотят путешествовать. Однако, как мне кажется, здесь речь идёт не просто о каких-то данных.

– Это чёрное пятно, – спрашиваю я. – Это оно имеет отношение к их состраданию?

Дружинник смотрит на меня, уголки его рта невольно дёргаются, но он мочит.

– Ответь ей! – Скиннер усиливает давление ножа, – Давай!

Дружинник спешит теперь ответить.

– Да… Оно находилось когда-то на этом месте. Чипы отключили его. Чтобы никто не имел ничего против чистки в Ничейной Земле, когда придёт время.

Слова мужчины поражают меня, словно удар в лицо. Перед моим внутренним взором план Ли всё больше приобретает форму: с помощью своей армии нечисти он действительно хочет уничтожить всю английскую Ничейную Землю и на своём пути туда не желает, чтобы ему оказывали сопротивление. Он отнял у своих собратьев человеческое тепло, а они даже не подозревают об этом. Когда придёт время, и он отправит свои войска, никто не сможет даже догадаться о страданиях, с которыми столкнуться люди перед воротами города.

– Это чудовищно, – говорит Сай. Он переводит взгляд к картине бога на потолке.

– Ты уверен? – спрашивает Скиннер дружинника.

– Да. Наша работа – контролировать чёрные пятна. Босс придаёт огромное значение тому, чтобы всё работало безупречно… Если хотя бы у одного из них появится сострадание, то всё, что он планирует, будет подвергнуто риску.

Воцаряется молчание. Пейшенс медленно поворачивается вокруг себя, глядя большими глазами на бесчисленное количество людей, контролируемых её отцом.

– Это не моя вина, – шепчет дружинник. – Я даже это не поддерживаю. Прошу, отпустите…

– Ты знаешь что-то ещё? – спрашивает Скиннер так невозмутимо, как будто тоже манипулируется чипом.

Интересно, может дело действительно в этом. В конце концов, Скиннер тоже в каком-то роде промышленник. Может отец и у него отключил сострадание. Но что тогда с Пейшенс?

Я медленно поворачиваюсь к ней. Она закрыла рот рукой и испуганно смотрит на брата. Может, сострадание избавителя нельзя отключить, каким бы сложным не был чип.

– Откуда эти чипы контролируются? – продолжает допрос Скиннер.

– Этого я не знаю, – уверяет дружинник. На его щеках образовались красные пятна.

– Ты знаешь, где находятся данные созерцателей?

– Не здесь, – заикается его пленник. – Здесь есть только этот зал. Я не знаю, откуда он управляет созерцателями! Или другими людьми.

– Ты уверен? Может ты просто забыл, – в голосе Скиннера слышится гнев.

– Нет, я сказал вам всё! Я обещаю…

Больше он сказать ничего не успевает, потому что в следующий момент Сай наносит мужчине удар кулаком по подбородку.

Мы как близнецы, думаю я. Я сделала бы точно также.

Дружинник оседает.

– Не было необходимости забирать у меня работу, – комментирует Скиннер.

– Я сделал это только для того, чтобы ты его не убил, – отвечает Сай.

Скиннер не собирается отрицать, что убил бы охранника. Но он выглядит очень задумчивым, когда мы идёт дальше.

– Давайте посмотрим, может всё-таки сможем найти что-то ещё, – говорю я и снова осматриваюсь.

Из этого зала есть три выхода – две двери поменьше слева и справа, через одну из которых вошёл дружинник. Однако на противоположной стороне находятся большие ворота, опять же из дерева и богато украшенные. Почему-то они кажутся мне важными, и я показываю, что мы должны идти в этом направлении. На этот раз руководство на себя беру я.

Когда мы пересекаем зал, у меня возникает нехорошее ощущение, что со стен за мной наблюдает бесчисленное количество глаз промышленников, что они точно знают, что мы здесь делаем и с секунды на секунду уведомят об этом Дариана Джеда Ли с помощью какой-нибудь связи, например, системы оповещения, управляемой чипом или нечто подобным. Но ничего не случается. Мы беспрепятственно добираемся до ворот. И почему-то всё это начинает казаться мне странным.

Почему было так легко проникнуть в подземелье под городом? Почему здесь так мало дружинников? Я ничего не говорю другим о моём плохом предчувствие, не хочу их пугать. Может, я просто чрезмерно нервничаю после всего, что случилось. Может, я ожидаю сильное сопротивление, потому что уже привыкла к ним.

– Посмотрим, что там за воротами, – Сай кладёт мне руку на плечо, похоже, он чувствует мои тёмные мысли. Свободной рукой он тянется к массивному засову ворот, откидывает его, затем отодвигает в сторону. Я моргаю несколько раз, когда вижу то, что за воротами.

Если зал, в котором мы находимся – огромный, то холл, лежащий перед нами – просто громадный. Кажется, что потолок возвышается над нами на много миль, а другой конец холла едва виден. И пока мы медленно заходим внутрь, такое ощущение, будто мы уменьшаемся до гномов. Каменный балкон, защищённый балюстрадой с орнаментами, окружает весь холл примерно в десяти метрах над нашими головами. Окон нет и освещающих стены панелей тоже, всё же здесь не совсем темно. Такое ощущение, что комната светиться сама по себе, как будто наполнена сверхъестественной энергией, которая охватывает каждую молекулу и заставляет их вспыхивать. Но больше всего меня смущает в этом холле не это, а лёгкий, но всё же явный трупный запах, висящий в воздухе.

Сладковатый, тяжёлый, затхлый… Пахло точно так же, когда мы в Модификационном центре сражались с армией Ли.

– Вот куда он их перевозил, – говорит Скиннер. – Хранил… здесь, пока заставлял Пейшенс воскрешать всё больше мёртвых, – полукупид осматривается. – В этой комнате может поместиться уйма дружинников. Без сомнения, несколько тысяч.

У меня перехватывает дыхание уже от того, когда я представлю себе такое количество солдат. Они бы сравняли Ничейную Землю с лицом земли.

Внезапно Мали начинает громко лаять, повернувшись к балкону справа от нас. Чудь дальше я вижу мелькающие движения, затем мои глаза фокусируются. На перилах балюстрады разместились одетые в чёрное фигуры. Должно быть их около пятнадцати. Мне не требуется даже секунды, чтобы понять, кто они. Что они.

– Слайд, – шепчу я.

В последний раз я видела лидера купидов, когда он спас Пейшенс на крыше Модификационного центра её отца. Конечно, он сделал это не ради неё, но это не меняет того факта, что в ту ночь он сыграл нам на руку. После этого мы больше не стали рисковать и затеивать ещё одну драку, схватили нашу подопечную и скрылись на Ланди.

– В жизни всегда встречаешься дважды, – говорит Сай рядом со мной.

Затем мы вытаскиваем наше бесполезные ножи.

Купиды тоже не теряют времени. Почти одновременно они направляют своё оружие на нас. В основном это натянутые луки, только один из них держит копье.

– Вы её не получите! – кричу я Слайду. – Ни сегодня, ни через сто лет!

Вопросы проносятся в моей голове. Как они нас нашли? Как долго они уже следят за нами? Насколько они сильны после того, как их выгнали из города? Я вспоминаю особняк Конроя. Может они преследуют нас уже с тех пор, как мы были там. Если они держались на правильном расстояние, то, возможно, могли чувствовать наш запах, в отличие от полукупида.

Я замечаю, как Сай задвигает Пейшенс себе за спину и делаю шаг в сторону, чтобы тоже защитить её своим телом.

– Отойдите, чёрт возьми! – кричит Слеэд.

Затем купиды открывают огонь, и стрелы пролетают над нашими головами. Это невозможно, ловцы детей – хорошие стрелки. Я ожидаю какую-то ловушку, отвлекающий манёвр. Затем кое-что замечаю. Трупный запах стал сильнее. Такой сильный, что перехватывает дыхание. Я резко оборачиваюсь и вижу, что Скиннер уже повернулся и недоверчиво смотрит в ту сторону, откуда мы пришли. Я тоже не могу поверить своим глазам. Позади нас стоит армия нежити в униформе дружинников.

– Пейшенс, – шепчу я. – Скольких ты воскресила?

– Слишком много, – её голос дрожит.

Их должно быть сотня, и они вооружены гораздо лучше, чем в прошлый раз. Наряду с электрошокерами, у них есть длинные ножи – настоящие мачете, лежащие в их гниющих руках. И они не проявляют ни малейшего намёка на страх. В течение нескольких секунд они только на нас смотрят.

– Отойдите! – властно кричит Слэйд. – Уберите девчонку с линии огня!

Сай быстро реагирует и отскакивает Пейшенс в сторону. И вот уже летят следующие стрелы, а нежить пробуждается от оцепенения. Первый ряд замахивается длинными ножами, затем они в ногу маршируют к нам. Холл дрожит от эха их шагов, следующий залп стрел сражает некоторых из них, но за ними сразу следуют другие. Я крепче хватаюсь за нож. Скиннер стоит рядом со мной. Мали нет. Должно быть она побежала вслед за Пейшенс и Саем. Мы столкнёмся с превосходящей силой плечом к плечу. Со спины в нас стреляют, а спереди на нас обрушиваются удары мачете. На этот раз нежить двигается быстрее, а под униформой у них, похоже, одеты доспехи.

Я не могу поверить в то, что происходит. В новом порядке армии запрещены, и всё же мы стоит напротив одной из них, окружены ей. Я ищу глазами Пейшенс, снова и снова нанося моим противникам удары ножом. Я нигде её не вижу. Меня охватывает паника. Нельзя, чтобы всё так закончилось, не здесь, не сейчас, не от руки людей, которые уже давно перестали быть людьми!

Стрелы сыплются как дождь, люди падают на землю, всё время вспыхивают лезвия ножей.

Я ожесточённо сражаюсь, отхожу от Скиннера, чтобы как-то найти Пейшенс. Но пробиться невозможно, тусклый полумрак может и хороший союзник для купидов, но не для меня.

Я не смогу убить сотню солдат.

Я не в коем случае. Не смогу убить. Сотню солдат.

В меня попадает электрошокер и опрокидывает на пол, я дёргаю за провода, нанося себе небольшие травмы.

– Пейшенс! – кричу я и слышу, что мой голос странно искажён. – Пейшенс, беги! Беги!

Я поднимаюсь, но потеряла нож. Теперь защищаюсь голыми кулаками, снова и снова погружая их в гниющую плоть моих противников.

Где Скиннер?

Я больше его не вижу, окружена искажёнными гримасами нежити. Что-то обрушивается мне на голову, удар сильный, и я снова падаю. Затем что-то цепляется за мои волосы – крюк, он проникает в мягкую кожу моего затылка. А затем меня ударяет током, и этот удар сильнее, чем все, которые были ранее.

– Нет! Пейшенс! – слышу я свой крик.

Затем теряю сознание.

Глава 40

Я просыпаюсь от какого-то шума, громкого и… скрежещущего. Звук неприятный и вызывает у меня головную боль. Шея сзади тоже болит, как будто после утомления мышц. Когда я ещё проходила обучение, меня учили, что бороться с помрачением сознания лучше всего, если сосредоточиться на теле, а не на разуме.

«Открой глаза», – мысленно говорю я себе.

К громкому скрежещущему звуку добавляются шаги. Тяжёлые шаги ног в сапогах. И не только одна пара.

«Открой глаза.»

Воспоминания возвращаются очень медленно.

«Открой глаза. Встань. Пора уходить. Ты должна…»

Пейшенс и Сай, где они? Мне не удаётся избавиться от густого тумана в голове.

«Открой, наконец, глаза!»

– Джо!

Скиннер. Ему удаётся то, для чего моих собственных сил больше недостаточно. Когда я слышу чистую панику в его голосе, я открываю глаза. Первое, что я понимаю, что этот неприятный звук произвожу я сама. Два зомби-дружинника держат меня и тащат за собой, а мои ноги безудержно волочатся по полу. Я пытаюсь стряхнуть с себя остатки оцепенения и оглядываюсь по сторонам. Меня волочат по коридору, и здесь больше нет красивого фасада. С потолка на меня светит белый свет, стены голые и покрыты тусклым слоем грязи. Свита зомби сопровождает двоих, что тащат меня. И двое других, которые держат Скиннера. У него дела лучше, чем у меня, он ещё может идти на своих двоих. Всё его внимание сосредоточенно на мне.

– Джо! Ты меня слышишь?

Я утомлённо киваю.

Перед нами появляется развилка.