Текст книги "Купид: Бесконечная ночь (ЛП)"

Автор книги: Сара Ведлер

Соавторы: Надин Дарахарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Папа? Что ты делаешь? – спросил он, когда Слэйд освобождал кухонный шкаф, висящий над грязной старой плитой. Он поднялся со своего месте перед телевизором и стал наблюдать за отцом, который сначала сложил те немногие продукты питания, что у них были, в раковину, а потом приставил к шкафу отвёртку.

– А как ты думаешь, что я делаю? – так проходило большинство разговоров между ними. Так Тайлер учил Чарли мыслить самостоятельно. Не становиться роботом, даже если промышленникам так сильно этого хотелось.

– Ты разбираешь кухню.

– Верно. А ты можешь мне помочь, иди сюда, – он поднял его на плиту и помог выкрутить винты из стены. – Я уже вижу, ты станешь хорошим рабочим. Трудолюбивым и сильным.

Мальчик захихикал.

– Когда я вырасту, я пойду в центр города. Линни Крейтон сказала, что когда-нибудь мы все сможем туда пойти.

Слэйд поцеловал сына в волосы, но не дал ему ответа. Он знал Линн Крейтон, девушку, живущую по соседству. Она часто рассказывала подобные истории, возможно, чтобы ободрить саму себя. На самом деле, центр города всегда останется табу для людей из рабочего района, так уже было всегда.

– Готово!

Слэйд забрал у Чарли отвёртку, затем снял со стены шкаф и взглянул на обои, появившиеся под ним. Жилища рабочих были простыми, квартиры отделены друг от друга только полыми стенами. А полая стена именно то, что ему было нужно сейчас.

Несколько минут спустя в ней появилась дыра размером с автомобильную шину. Достаточно большая для маленького мальчика.

Чарли удивлённо посмотрел на отверстие.

– Послушай, – Тайлер поднял его на руки. – Сейчас мы поиграем в игру. Но для этого тебе нужно залезть в эту дыру.

Мальчик с удивлением посмотрел на него. У него были глаза отца, когда Слэйд смотрел на него, ему почти казалось, что он смотрит на самого себя.

– Ну же, залезай внутрь, – он помог ему и осторожно опустил в пустоту за стеной. Затем взял хлеб, который был ещё почти свежим и несколько порций воды. – Это тебе придётся экономить. Должно хватить на несколько дней.

– Папа? – спросил Чарли. – Это вовсе не игра, верно?

Тайлер замер и посмотрел на него. На волосы Чарли осела пыль, а в его глазах теперь стояли слёзы.

– Ты слишком умен для своего возраста, – пробормотал он.

– Я могу отсюда выбраться? Пожалуйста.

– Нет, малыш. Очень важно, чтобы ты оставался там. До тех пор, пока я тебя не заберу. Ты меня понял?

Он механически кивнул.

– Я могу взять с собой мистера Эп?

Он передал ему мягкую игрушку, которую сшила для него Линн Крейтон. На самом деле это была просто старая рубашка, набитая кусочками материала, с двумя вышитыми крестиками вместо глаз, но Чарли был привязан к нему, как будто игрушка была настоящим живым существом.

Слэйд вложил ему в руки мистера Эп, затем прижал палец к его губам.

– С этого момента больше ни звука. Я не хочу ничего слышать до тех пор, пока не приду тебя забрать.

– А если ты не придёшь?

Тайлер погладил его по волосам.

– Я приду. Обещаю.

Чарли помедли, затем кивнул. Если он чему и научился за свою короткую жизнь, так это тому, что может доверять своему отцу. Только ему и не кому другому. Свою мать он никогда не знал.

Тайлер вытер слёзы с его щёк и начал заделывать отверстие. Ему понадобилось пол ночи, пока он прикрепил обои так, чтобы не было видно дырку. Затем он прикрутил шкаф к стене и снова сложил в него продукты, а Чарли, как он и потребовал, не издал ни звука.

***

Патруль пришёл на следующий день рано утром, ещё до начала смены Тайлера. Трое мужчин стояло у дверей его крошечной однокомнатной квартиры. Один из них, пожилой мужчина с редеющими седыми волосами, с подозрением огляделся.

– В моём списке написано, что здесь живёт маленький мальчик.

Тайлер Слэйд с лёгкостью выдержал его взгляд.

– Он сбежал.

– Когда? – голова дружинника резко дёрнулась вверх, он уставился на Слэйда.

Тот скрестил на груди руки. Он почти на голову был выше него.

– Позавчера.

– Почему вы не сообщили об этом?

– А я должен был?

– Вы не идиот, Слэйд. Я не верю ни единому вашему слову. Обыщите квартиру!

Дружинники немедленно ворвались в квартиру. Они открыли шкафы, проверили под кроватью, в душе, обследовали потолок и стены, но не смогли найти мальчика.

– Скажите нам, где ребёнок, Слэйд.

– Я не знаю, он сбежал.

– Если я узнаю, что вы меня дурачите, вам конец.

– Я знаю.

Дружинник недовольно на него посмотрел.

– Ну ладно. Тогда сядьте, – он повернулся к своим людям. – Подготовьте инъекции!

Слэйд видел, что дружинник прямо ждал, что он задаст вопрос. Вопрос, который до него, скорее всего, задали все: для чего эти уколы? Но Слэйд не стал делать ему это одолжение. Он знал дружинников и то, как они мыслили. Он был такого же закала. На K&B фабрике это он был тем, кого боялись рабочие, когда делали ошибку. Это он был тем, кто объявлял неприятные новости и назначал наказание. И кто умел наслаждаться, когда кто-то его боялся. Он не верил в историю с вакцинацией, за которую цеплялись остальные в квартале, но он не станет выступать против. Чем быстрее дружинники исчезнут, тем лучше. Он сел в потёртое кресло лицом к мужчинам.

– Закатайте рукав.

Один из охранников надел перчатки и открыл кейс, в котором находилось большое количество наполненных одноразовых шприцев.

– Первый укол будет в вену, – прокомментировал седовласый дружинник, ходя туда-сюда по комнате и ещё раз всё внимательно осматривая. – Всё ещё не заинтересованы рассказать мне больше о маленьком мальчике, Слэйд? Он ваш сын?

Другой охранник обернул жгут вокруг руки Тайлера и ввёл первую инъекцию.

– Да, – лаконично ответил он.

– И как вы думаете, куда он сбежал? В центр города или в Ничейную Землю?

– Туда, где у него будет больше шансов, – жидкость из шприца горела в его венах. Он сжал кулак.

Охранник засмеялся.

– Да. Мудрый ответ, Слэйд, – он указал на кейс. – Второй будет в мышечную ткань, – он открыл несколько шкафов и постучал по задней стенке.

Слэйд спокойно наблюдал, как он ищет его сына.

Вторая инъекция была введена в его плечо. Сразу же ткань в месте и вокруг укола стала белой и холодной.

– Можете угощаться, – сказал Слэйд, когда дружинник добрался до кухонного стала и вытащил несколько ржавых консервных банок. – Тут достаточно для всех.

Дружинник в изумлении повернулся к нему, потом рассмеялся.

– Должно быть это называют чёрный юмор. Третий укол будет в мозг.

Теперь ещё один охранник зашёл за спину Слэйда и зафиксировал его голову.

– А что с матерью ребёнка, её нет? – спросил седовласый дружинник, просматривая несколько фотографий, сложенных в старой алюминиевой коробке.

– Я ещё никогда не видел ребёнка без матери, – Слэйд посмотрел на третий шприц с очень длинной и тонкой иглой, который держали дрожащие пальцы.

Дружинник снова рассмеялся.

– Где она?

– Это долгая история.

Слэйд не станет рассказывать ему о дочери управляющего, которая несколько лет назад пришла на фабрику, чтобы ознакомиться с предприятием. Он ничего не расскажет об их короткой, но бурной встрече в туалете. И ничего о корзине, которая стояла перед его дверью несколько месяцев спустя. Ребёнок был ещё весь в крови, он был голый и замёрз до полусмерти.

– Боюсь, для долгих историй у нас нет времени, Слэйд, – дружинник повернулся к нему лицом и улыбнулся, затем длинная, тонкая игла пронзила затылок Слэйда, и он почувствовал, как холодная жидкость хлынула в его мозг.

Охранники собрали свои вещи и ушли.

Слэйд посмотрел на кожу на своей руке, на всё увеличивающуюся белую площадь. Когда дверь следующей квартиры открылась и закрылась, а через несколько минут снова открылась и закрылась, когда шаги патруля стихли на лестнице, ведущей на следующий этаж, он встал и сделал несколько шагов в сторону шкафов, которые дружинник только что обыскал.

Но он не успел до них дойти. Ещё прежде, чем он пересёк маленькую квартиру, прежде чему успел протянуть руку к двери шкафа, он упал лицом вниз и потерял сознание.

Глава 46

Дверь снова открывается, на этот раз падающий в камеру свет не такой неожиданный. Всё же я слышу, как издаю испуганный звук, когда в мою камеру врывается несколько мужчин. Сцена, созданная в моей голове словами Слэйда, резко обрывается. На этот раз мужчины разделываются со мной ещё быстрее. Они поднимают меня на ноги, связывают и выволакивают в коридор.

То, что тебя сейчас ожидает, обещаю, ты никогда не сможешь простить маленькой Пейшенс.

Я знаю, что тот человек сказал ерунду. Прежде, чем кого-то прощать, нужно сначала рассердиться, а я ещё никогда по-настоящему не сердилась на Пейшенс. Всё же я задаюсь вопросом, что меня ожидает. Вряд ли ещё один допрос; по крайней мере, он будет на таким, как последний, который я смогла так легко пережить.

Не теряй там внизу разум.

До сих пор я была два раз опасно близко к смерти. И оба раза меня спас Слэйд, как назло он. Тайлер Слэйд. Когда я представляла, что у него было когда-то самое обыкновенное имя, работа и ребёнок, он сразу казался мне не таким странным.

С другой стороны, у Дариана Джеда Ли то же есть обычное имя и дети.

Мужчины тащат меня в другом направлении, чем в прошлый раз. Мы снова садимся в лифт и быстро спускаемся ещё ниже. Мы всё ещё находимся в кабине, но рассеянные крики, которые сопровождали меня во время пребывания в камере, слышатся всё более и более отчётливее. Затем двери открываются, и я попадаю в место, которое наполнено не только криками, но и целой симфонией ужасных звуков. Стоны. Плачь. К ним примешивается шипение электричества. Писк медицинских приборов. Глухой стук. Механическое жужжание. Многие звуки я даже не могу опознать. Двери лифта отодвигаются в сторону, и я заставляю себя держать глаза открытыми. Чем быстрее я привыкну к свету, тем лучше. К счастью, на этом этаже не слишком светло.

Мы выходим в застеклённый справа и слева коридор. На потолке, сразу перед лифтом, висит панель, по которой ярко-голубыми буквами пробегает приветствие.

Всё время один и тот же текст.

***

Дамы и господа! Добро пожаловать в самое прогрессивное место во всём Лондоне. Будущее нашего прекрасного города решается здесь. Пусть дух науки, правящий в этих залах, проложит нам путь в золотое будущее!

***

Это, бесспорно, слова Дариана Ли, которые позволяют мне понять, что теперь я добралась до сердца его концерна. Сейчас я знаю о нём больше, чем, вероятно, большинство живых людей. Дарин Джед Ли из моего работодателя превратился во врага. И, похоже, у него есть место для таких врагов, как я. Даже если он называет его прогрессивным, даже если говорит о духе науки, я всё же чувствую царящий здесь мрак, который, возможно, ещё темнее, чем чернота в моей камере.

– Иди дальше!

Люди, забравшие меня из камеры, толкаю меня вперёд. Теперь я вижу, что справа и слева от меня находятся комнаты. Подобно больничным палатам в башне Бедлам, в них можно в любой момент заглянуть через стеклянные стены. Люди, которые держат меня и толкают вперёд, не мешают мне оглядеться по сторонам. Без сомнения, они хотят меня запугать, но у них ничего не выйдет, независимо от того, что находится в этих застеклённых комнатах.

Мы проходим мимо первой. За прозрачной стеной сидит мужчина, на нём тоже одет белый халат и информационные очки. Он ударяет по виртуальным клавишам в воздухе перед своим лицом.

Возле противоположной стены к стулу привязан человек, тоже мужчина. Его голова побрита. Он очень бледный, а его глаза белые. Похоже, что он пытается отвернуться, но не может, потому что две углеродные повязки фиксируют его голову на лбу и подбородке. Мужчина в халате нажимает на кнопку, которую может видеть только он. Затем внезапно на лицо купида падает желтый свет. Ловец детей вскрикивает и дёргается, пытаясь высвободиться из своих пут. Через несколько секунд свет меняется, он уже не жёлтый, а голубой. Купид немного успокаивается, но по его лицу видно, что он всё ещё испытывает боль.

Одни из сопровождающих меня мужчин щелкает языком.

– Они ищут идеальную световую энергию, – говорит он. – Источник света, который смог бы быстро и всецело уничтожить их глаза.

– Интересно, что Ли задумал? – смеётся другой. – Спихнуть лампы целителям?

– Меня бы это не удивило, он ведь всё превращает в деньги!

Я опускаю взгляд, не хочу участвовать в их разговоре. Я могу себе представить, к чему стремится Ли. В старом порядке, который он так сильно хочет восстановить, больше не должно существовать купидов. И раз он уже так близко к своей цели вполне логично, что он ищет идеальное оружие для их уничтожения.

– Хорошенько осмотрись, девчонка, – дружинник снова щёлкает языком, похоже, у него это своего рода тик. – Босс гордится своим биохимическим центром. Всё, что можно купить в центре Модификации, было опробовано здесь.

– Мне не интересно, – говорю я. Неважно, что вокруг меня происходит, я всё равно бессильна.

– Прошу, не надо! – слышится женский голос. – Прошу, отпустите меня… дайте мне уйти, пожалуйста!

Теперь я всё-таки поднимаю взгляд. В одной из застеклённых комнат женщина только в одной рубашке привязана к кушетке. Её умоляющий взгляд устремляется ко мне. Тусклые волосы и глубоки морщинки на коже показывают, что она работница. Она тощая как щепка, только под одеждой выпирает большой, круглый живот. Она беременна.

– Что вы с ней делаете? – быстро спрашиваю я, против своей воли. Просто хочу услышать, что ничего плохого. Что это место не настолько ужасно, как я опасаюсь в этот момент.

– Понятия не имею, – говорит щёлкающий языком дружинник и смотрит на своих коллег. – Может кто из вас?

– Я до недавнего времени был в команде охотников, – произносит пожилой мужчина. Он говорит тише остальных, не так вызывающе. Я оглядываюсь, чтобы взглянуть на него. Его лицо наполовину покрыто седой бородой, а глаза глубоко посажены. – Мы получили приказ, приводить сюда как можно больше беременных женщин. Насколько я знаю, они хотят выяснить, будет ли ребёнок целителем.

– А потом? – спрашиваю я, хотя на самом деле не хочу слышать ответ.

Мужчина пожимает плечами. По его взгляду видно, что он тоже не одобряет то, в чём ему приходится участвовать из-за работы.

– Ли хочет предотвратить их рождение, а вместо этого перенести их особенности на чип. Чипы, делающие людей целителями, которые можно будет продать.

Я не в состоянии как-то это прокомментировать. Дети-целители были, возможно, самым лучшим, что создал новый порядок. Они чудо, противовес всему плохому, что есть в мире. Истребить их, превратить их способности в продукт, на это может быть способен только Ли. Я всегда поражаюсь, как много ненависти и беспринципности в этом человеке.

– Заходи, – один из дружинников открывает дверь в одну из застеклённых комнат.

Я заглядываю внутрь, но автоматически останавливаюсь на пороге. Из-за испуганного крика беременной женщины в соседней комнате мой желудок сжимается, и я чувствую гнев и беспомощность. В таком ужасном месте, как это, мы, созерцатели, должны выступать в роли спасителей, быть ему эквивалентом или хотя бы лучиком света.

Вместо этого меня привели сюда, в качестве заключённой. И, как я теперь уже знаю, в качестве создания Дариана Ли. Как часть механизма, который сделал его ещё богаче и ещё немного приблизил к осуществлению его целей.

Сделав глубокий вдох, я вхожу в комнату. У меня всё равно нет выбора. Внутри почти ничего нет: лишь один стул на своего рода платформе, обращённый к противоположной стене и простой стол, на котором лежат информационный очки.

– Садись, – дружинники провожают меня к стулу, и я даже не удивляюсь, когда мои руки и верхнюю часть тела обхватывают путы. Но вот укол в шею меня действительно удивляет. Однако у меня нет времени на удивление, потому что в следующий момент кажется, будто перед глазами опускается занавес, и всё темнеет.

Глава 47

На этот раз я остаюсь без сознания недолго. Такое ощущение, будто я прыгнула в озеро со смолой, несколько раз глубоко вдохнула и сразу же вынырнула. Однако пока плыла, мне показалось, что я не одна. Кто-то был рядом со мной. «Когда ты умрёшь, я просто смогу её забрать.» Уже только этого предложения достаточно, чтобы оставить липкую чёрную жидкость позади. Я хватаю ртом воздух и распахиваю глаза. Передо мной стоит не кто иной, как сам Дариан Джед Ли.

– Доброе утро, Джоллетт. Надеюсь, тебе снились приятные сны.

Количество адреналина в крови сразу подскакивает, и я пытаюсь вскочить на ноги, чтобы вцепиться ему в глотку, но я всё ещё связана.

Дариан Ли смеётся, как смеются над неловким танцем маленького ребёнка. Тем не менее он держится от меня не безопасном расстояние. Я быстро осматриваюсь и замечаю две вещи. Во-первых, я не в застеклённой комнате. После того, как я потеряла сознание они, должно быть, унесли меня оттуда. Во-вторых, эта комната совсем не похожа на исследовательский центр, скорее на личные покои. Мебель из полированного дерева, обтянутая тёмными тканями, на всех стенах мерцает отражение искусственного каминного огня. Только металлический стул, к которому меня только что привязали, всё ещё то же. Как такое возможно?

– Добро пожаловать назад, в центр Лондона, – говорит Ли, который, как всегда, выглядит безупречно. Ткань его шёлкового костюма пронизывают серебряные нити, а лицо, как обычно, кажется настоящим. Ничего, кроме вызывающего беспокойство совершенства, не выдаёт то, что на нём одета маска. – Я слышал, у тебя было длинное и трудное путешествие.

– Где Пейшенс? – спрашиваю я. Мой голос звучит хрипло, в горле пересохло. Как будто я самый обычный человек, и у меня жажда, только без желания что-нибудь выпить.

– Я тоже хотел тебя об этом спросить, – Ли садится в кресло и скрещивает ноги. Рядом с ним стоит шар на деревянной подставке. Он задумчиво начинает его крутить.

Мои глаза сужаются, и я вижу, что на нём нарисованы контуры. Участки земли и моря.

– Я не знаю, – сипло говорю я.

Отец Пейшенс смеётся.

– Конечно нет. А ещё мне известно, почему ты притворяешься, что не знаешь: потому что всё ещё думаешь, что я хочу причинить своей дочери вред. Должен сказать, что твоё недоверие ранит меня.

– Вы сами сказали, что терпеть её не можете.

Ли смотрит на меня, выгнув брови, затем вскидывает руки.

– Всё совсем не так! Это была стрессовая ситуация. Мы, обычные люди, иногда реагируем слишком эмоционально, говорим вещи, которые не имеем в виду, понимаешь?

Я не отвечаю. Даже не хочу вступать в разговор с этим человеком. Я незаметно двигаю руками, проверяю, как крепко они связаны. И в это время осматриваюсь. За спиной Ли находятся окна, большие окна с закрытыми деревянными ставнями. Если бы я смогла с ним справиться… Прыжок через стекло мог бы означать мою свободу.

– Раз уж мы заговорили о чипах, – Ли указывает на моё сердце. – Надеюсь, ты признаешь дружеский жест в том, что я ещё не отключил твой. Смотри на это как на преждевременную благодарность за то, что теперь ты поможешь мне найти мою дочь.

– Я понятия не имею, где она!

– Но ты сможешь её выследить. Ты её знаешь. Знаешь, где она могла бы спрятаться.

Я ничего не говорю, лишь качаю головой. Если он хочет отключить меня, то пусть сделает это сейчас.

Ли всё ещё улыбается, но его голос становится ледяным.

– Боюсь, ты не понимаешь всей серьёзности ситуации, стражница, – он поднимается с кресла. Глобус всё ещё вращается. Ли шагает мимо него медленным размеренным шагом. – Она была ранена во время драки с моей армией, понимаешь? – он небрежно нажимает на верхний кончик подставки глобуса.

Огонь на стенах исчезает, вместо него виден холл, где мы сражались с нежитью. С этой перспективы количество нежити видно ещё более чётко. У нас вообще не было шанса.

Внезапно я обнаруживаю Пейшенс. Она находится с краю всего происходящего и как раз встаёт на ноги. Сая не видно, но, похоже, она его ищет. Она в панике оглядывается, а затем делает самую большую ошибку, какую можно сделать во время боя: она поворачивается спиной к своим врагам.

– Пейшенс нет! – кричу я, хотя знаю, что это бессмысленно.

И как будто моим криком я обратила внимание нежити на целительницу, в этот момент один из них набрасывается на неё, замахнувшись мачете.

Сцена меняется. Я вижу Пейшенс, как она на четвереньках ползёт от места событий – её спина залита кровью.

– Помогите ей!

Я быстро смотрю на Ли.

– Как я уже сказала, я не могу.

Он укоризненно указывает на снимок своей дочери.

– Она каким-то образом смогла выползти из здания. Её следы теряются, – внезапно его взгляд наполняется глубокой грустью. – Мы даже не обнаружил крови, а это значит, что когда она нашла выход, её давление было уже слишком низким. Скорее всего, она лежит где-то и ждёт смерти…, – отец Пейшенс теперь подходит ко мне совсем близко. – Это тот момент, когда она действительно в тебе нуждается, Джолетт. Помоги мне её спасти.

У меня в горле застревает ком. Нельзя верить ни слову из того, что он говорит.

– Сай, – с трудом выдавливаю я. – Сай находится рядом с ней, он не оставит её одну.

Ли серьёзно и обеспокоенно смотрит на меня. Затем слега качает головой.

– Не делай всё ещё сложнее.

– Ч-что? – мои руки теперь сами собой пытаются освободиться от верёвок.

Дариан Ли ещё одно мгновение смотрит на меня этим неясным взглядом, затем пересекает комнату и подходит к деревянным ставням. Он открывает их одним рывком. Но за ними находится не окно, как я думала, а комната поменьше, стены которой покрыты картинами с крылатыми существами. В комнате ничего не стоит, за исключением стола из металла, как и мой стул. А на столе…

Кажется, что мои лёгкие сейчас разорвутся, так громко хочется кричать. Но с губ не слетает ни звука, крик застревает где-то внутри, взрывая все внутренности. На столе лежит Сай. Его лицо обращено ко мне, глаза открыты, но свет в них погас. Его губы посинели, как будто ему холодно, но я знаю, что холод больше не может причинить ему вред.

Ничто больше не может причинить ему вред.

Потому что его больше нет.

– Он отдал свою жизнь за неё, – тихо говорит Ли. – Хочешь, чтобы всё было напрасно? – такое чувство, что его голос теперь исходит не снаружи, а из моей головы, как будто его слова мои собственные мысли. Как будто во мне всё перестало работать и было заменено его навязчивым голосом. – Помоги мне найти её. Давай вместе позаботимся о том, чтобы второй человек, который что-то для тебя значит, тоже не умер.

Я больше не хочу его слушать, вообще больше не хочу слышать даже слово. Просто сидеть здесь и вечность смотреть на лицо Сая, представляя, что он только спит. Но мой разум не позволяет этого. Снова и снова он указывает мне на синие губы Сая и отсутствие… отсутствие его Я в этом безжизненном лице. Мёртвое тело, лежащее на металлическом столе, имеет черты Сая, но они кажутся грубыми, будто вырезанными из дерева. Бездушными. Они напоминают мне о том, что я потеряла его, потеряла навсегда.

– Я знаю, это ужасно. Люди иногда умирают, хотя мы их любим. Мир жесток. Давай позаботимся о том, чтобы он не стал ещё более жестоким.

Я автоматически поворачиваюсь к нему.

– Почему вы ему не помогли?? – кричу я. – И почему не помогли ей?? Она ваша дочь! Вы должны были что-то сделать!

Ли вздрагивает. Моя вспышка гнева сбивает его с толку, внезапно он выглядит потрясённым. Его глаза – единственное, что на его лице настоящее, на мгновение темнеют, давая возможность взглянуть на мужчину за маской. Одинокого после смерти жены. Испытывающего стыд от знания того, кто он есть на самом деле. Голодного до признания и презираемого детьми. Но потом выражение его лица внезапно ожесточается, и потрясение исчезает.

– Сейчас это не важно! Мы должны её найти, вот что сейчас важно! Где бы она могла спрятаться?

– Я не знаю! – мой голос всё ещё звучит слишком необузданно, слишком пронзительно. – Это у вас камеры! У вас был шанс что-нибудь сделать! – я снова пытаюсь вырваться, каким-нибудь образом поцарапать запястья, как показывал Скиннер.

Дариан Ли продолжает от меня отдаляться. А потом, как будто кто-то во мне нажимает кнопку, и меня снова окутывает благодатная темнота. И прежде, чем я успеваю спросить себя, как это возможно, я снова теряю сознание.

Глава 48

– Стражинца.

Прежде чем открыть глаза, я уже знаю, что снова нахожусь в своей камере: холодный воздух, твёрдый пол, на котором я лежу скорчившись, обхватив руками тело. У меня всё болит. Каждая клеточка во мне не желает просыпаться.

– Джолетт.

Я отворачиваюсь, не хочу слышать этот голос. Вообще не хочу ничего слышать, даже своё собственное имя, которое только напоминает, кто я такая и что потеряла.

– Если позволишь им сломать тебя, им будет легко навязать тебе свою волю. Как только сойдёшь с ума, станешь их инструментом. И прежде, чем сама поймёшь, как уже расскажешь им, где малышка.

– Но я не знаю, где она, – сипло отвечаю я.

– Тогда они просто отправят тебя на поиски. Ты знаешь её лучше, чем даже саму себя. Кто сможет найти её быстрее, чем ты?

– Ты, – автоматически говорю я.

С другой стороны стены доноситься хриплый смех Слэйда.

– Не думай, что они уже не пытались предложить тоже самое мне. Они даже обещали выключить свет, если я буду сотрудничать.

– В твоей камере светло?

– Конечно же у меня светло.

Да, конечно. Ли знает, как мучить своих заключённых. Не успела я закончить эту мысль, как перед моим внутренним взором появляется лицо Сая, и моё тело сотрясется от судороги. Мне кажется, что я начинаю плакать, но слёз нет. Дрожащими пальцами я ощупываю глаза. Такое чувство, что они опухли. Я уже выплакала о нём все свои слёзы. Но пользы от этого мало. Мои мысли возвращаются к нашим последним проведённым вместе минутам.

О чём мы говорили в последний раз? Что я ему сказала? Надеюсь, это было что-то, что показало, как он для меня важен. Надеюсь, последний взгляд, которым мы обменялись, был не сердитым. Если бы я знала в том огромном холле, в которым мы были, словно ничтожные пылинки, что наше расставание уже началось, я бы сделала всё иначе. Может я смогу туда вернуться, может во всеобъемлющей тьме есть где-то путь. Может бог Сая даст мне шанс. Что бы я тогда сделала иначе? Заставила бы нас вернуться? Или просто в последний раз поцеловала его? Нет, несмотря ни на что, поцеловать бы не смогла, потому что Пейшенс всё ещё была бы там…

Пейшенс.

Я механически, словно робот, встаю и как на ходулях иду к стене, где начала делать отверстие. Она куда-то уползла и ждёт, когда её спасут. Она уже так долго там лежит, в любой момент может умереть. Но я всё ещё могу её спасти. По крайней мере, придам жизни какую-то цель. И, может быть, нам удастся каким-нибудь образом добраться до Сая, и Пейшес сможет его вернуть, как сделала это со Скиннером… Я опускаюсь на колени, нащупываю углубление в стене и хочу снова начать копать, но мои пальцы почему-то такие мягкие, такие бесполезные…

Я лихорадочно ощупываю мою правую руку. Она кажется странной, и требуется несколько мгновений, прежде чем я понимаю: у меня вообще больше нет ногтей. Должно быть люди Ли удалили их.

– О, нет, – всё, что слетает с моих губ, это ошеломлённый хрип. – Нет, пожалуйста нет!

Всё начинает кружиться. Так вот каково это, когда чувствуешь себя потерянным. Мой разум медленно со мной прощается.

– Слэйд, – шепчу я. – Слэйд, я теряю рассудок. Сделай что-нибудь! Поговори со мной, чтобы я не исчезла!

Глава 49

… Когда он пришёл в себя, всё стало иначе. В комнате было очень холодно, а серый свет, падающий в окно, жёг глаза.

Чьи глаза? Кто он такой?

Он вспомнил одно слово, словно эхо, может быть последнее, что он слышал, прежде чем потерять сознание.

«Слэйд. У нас нет времени, Слэйд.»

Так его звали? Он смутно помнил мужчину, фабрику, стеклянные ампулы, водяной пар и огромных роботов, чьи руки с гудением двигались в ярко освещённом зале. Но воспоминания быстро исчезали, словно сон, который невозможно удержать.

Он сел и наощупь подполз к окну. Задёрнул занавески. Стало лучше.

Слэйд.

Это он? И на самом ли деле это имя?

Он подтянулся вверх, ухватившись за стол и посмотрел в недоумении на свою собственную бледную руку. Затем услышал звуки с улицы. Голоса, возбуждённые крики. Кто-то умолял оставить его в живых, затем раздались быстрые шаги. Снаружи что-то было не так.

Слэйд добрался до двери. Рядом весел ключ, и он взял его с собой, в конце концов, похоже, что это его квартира. Он смутно помнил, что в этой квартире было что-то важное, но забыл, что это. Он вообще больше ничего не помнил, ничего не узнавал ни в квартире, ни на лестничной клетке, в которой, к счастью, не было окон, и всё же она казалась ему абсолютно чужой. Он не узнавал ни шелушащуюся краску, ни потёртый пол. Даже собственная тень, мелькающая на стене впереди него, была для него чужой. Он прокрался до лестницы и посмотрел вниз. Крики доносились с нижнего этажа.

– Мне нужна помощь! – крикнул кто-то. – Помогите! Мне нужна…

Раздались шаги, но когда голос стих, замерли и шаги.

– Что за чертовщина, – прошептал кто-то. Затем зашумел радиопередатчик. – Диспетчерская? Боюсь, Морсби тоже ранен.

Если у них был радиопередатчик, значит это, без сомнения, солдаты. Но кто их послал? И для чего? Слэйд услышал приближение мужчин, затем они появились в поле его зрения. Он отступил назад, чтобы они его не заметили, но, похоже, они и так не проявляли к нему никакого интереса. Они были напуганы и бросились вниз по лестнице так быстро, как несли их ноги. На них была одета одинаковая одежда – униформа. Но он понятия не имел, кто они такие. Он подождал, пока они спустятся на три этажа ниже, затем решил следовать за ними и заметил, что его шаги не издают никаких звуков на полу. В отличие от одетых в униформу людей, он двигался абсолютно бесшумно.

Он как раз достиг верхней лестничной площадки, когда позади него открылась дверь. Слэйд резко повернулся. Из одной из квартир вышла женщина. Её светлые волосы были связаны на затылке, а из глаз капала кровь.

– Там кто-то есть? – спросила она. Несмотря на её неуверенные движения, её голос звучал твёрдо. Он вытянула обе руки вперёд, её правая сжимала длинный, ржавый кухонный нож. – Я тебя слышу! Кто ты?

– Слэйд, – он медленно подошёл ближе.

– Слэйд, Слэйд… я знаю твоё имя. Своё…, – блондинка остановилась, медленно опуская вниз руки и нож. – Своё я не помню.

– Кэтролл, – он понятия не имел, откуда взялись эти знания, так же, как его собственное, её имя само собой появилось в голове. – Послушай меня, Кэтролл. Здесь что-то не так. Думаю, там внизу только что кого-то убили.

Блондинка не ответила. Она вытерла кровь с глаз, при этом направив лезвие ножа от себя, так что Слэйду, чтобы не пораниться, пришлось сделать шаг назад.

– Может, они убьют всех нас, – наконец промолвила она. В её голосе не было никаких эмоций, он звучал сломлено.