Текст книги "Путь качка (ЛП)"
Автор книги: Сара Ней
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Сара Ней
Путь качка
Серия: Скандальный фаворит -3
(разные герои)
Переводчик: Светлана П.
Редактор: (С 1 по 9 главы) Виктория К., с 10 главы Лилия С.
Вычитка: Катя Л.
Обложка: Екатерина О.
ГЛАВА 1
ПЕРВАЯ ПЯТНИЦА
Чарли
Что за фигня?
Свет позади меня такой яркий, что я щурюсь, пытаясь поправить зеркало заднего вида. Поворачиваю его туда-сюда, так, чтобы фары, освещающие мою сетчатку, светили обратно на водителя, вероятно, теперь ослепляя и его.
Хорошо. Так ему и надо.
Придурок.
Замедляю скорость ниже предельной, осознавая тот факт, что безопасность кампуса и присутствие полиции усилились с тех пор, как в первом семестре на студентку напал водитель такси без опознавательных знаков. Более чем напал – она оказалась в больнице.
Заметно съеживаюсь при этой мысли, крепче сжимая руль.
Слева от меня медленно проезжает машина. Другая тянется передо мной, заставляя меня нажать на тормоз. Двигаюсь на десять миль в час ниже предельной скорости, барабаня пальцами по рулю. Тянусь, чтобы повернуть регулятор громкости вправо, делая музыку чуть громче – эта песня одна из моих любимых.
Жизнерадостная.
Привязчивая.
Сексуальная.
Мои мысли блуждают и останавливаются на разговоре, который у меня был ранее с моей подругой Клэр о том, как она расстается со своим парнем Донни – Донни-Гандон, как мы начали называть его за ее спиной, в основном потому, что аллитерация забавна. Будучи фулбеком[1]1
Фулбек – позиция игрока в футболе. Защитник, действующий на одном из флангов обороны.
[Закрыть] в университетской команде, Донни не мог держать свой член в штанах – или во влагалище одной девушки, особенно Клэр.
Она каждый раз прощала его и принимала обратно. Подруга простила бы ему каждую неосторожность, вероятно, потому, что она в какой-то степени охотница за спортсменами, а Донни направлялся в НФЛ, пока не порвал локтевую связку, отдавая пас. Травма выбила его на оставшуюся часть сезона и загубила его карьеру.
Бедняжка Клэр, ей так чертовски сильно хотелось стать женой профессионального футболиста.
Сейчас? Она ни за что не согласится терпеть его чушь, только не теперь, когда он вынужден закончить бизнес-школу и устроиться на работу в автосалон своего дяди.
Футбол был единственным, что нравилось этому парню. Разговоры с ним сводили с ума и в десять раз снижали уровень IQ. Он такой тупица.
Мне неприятно называть его тупым спортсменом, но…
Донни – тупой качек.
Маленький камень ударяется о мое лобовое стекло, выводя меня из ступора, – я понимаю, что ползу по этой дороге едва ли на законном минимуме и что совершенно трезва в пятницу вечером. Вздыхаю, когда машина впереди меня останавливается на светофоре, свет мобильного телефона виден отсюда.
Водитель проверяет свои чертовы сообщения.
Пыхтя, смотрю в зеркало заднего вида.
Позади меня грузовик подъезжает так близко, что тело, вероятно, не поместилось бы между двумя машинами.
Я немного подаюсь вперед.
Грузовик на дюйм продвигается вперед.
– Какого черта, чувак, отвали, – раздраженно бормочу я вслух.
Нет, «раздраженно» – это еще мягко сказано.
Раздражение нарастает, когда машина передо мной остается на месте, несмотря на то, что сейчас его очередь двигаться к знаку «Стоп».
Поворачивай направо или налево. Двигайся прямо. Что-нибудь!
– Езжай уже! – кричу я, хлопая ладонью по середине руля. – О, боже мой.
Свет ослепляет меня, и я моргаю, видя звезды.
– Какого черта, чувак!
Иногда я ненавижу грузовики – их водители думают, что дорога принадлежит им. Зимой, кажется, все еще хуже. Новость: то, что вы на голову выше всех нас, водителей обычных машин, не означает, что вы правите улицами. Это не значит, что вы должны быть засранцами и проноситься мимо всех, кто пытается добраться до места назначения целым и невредимым. Особенно по снегу.
Грубияны.
А этот придурок позади меня? Если бы он подъехал ко мне еще ближе, то был бы у меня в заднице.
Фактически…
Я прикусываю нижнюю губу.
Такое ощущение…
Я снимаю ногу с тормоза, двигаюсь вперед. Потом еще немного.
Грузовик повторяет мои движения.
Странно.
Водитель впередистоящей машины, наконец, снимает ногу с тормоза и на дюйм продвигается вперед, когда позади меня вспыхивают ослепляющие огни.
– Прекрати! – громко жалуюсь я.
«Серьезно. Прекрати это, чувак».
Но он этого не делает. Водитель грузовика снова мигает фарами – на этот раз дальним светом.
– Клянусь, если ты сделаешь это дерьмо еще раз… – угрожаю я, больше себе, потому что начинаю иррационально злиться.
Он делает это дерьмо снова.
В этот момент коса находит на метафорический камень, и у меня есть выбор: я могу либо успокоиться и продолжать ехать, либо могу припарковать машину, выйти и высказать этому безрассудному засранцу все, что думаю.
Я как всегда немного опаздываю на вечеринку, мой здравый смысл поднимает свою ответственную голову, и я ничего не делаю, кроме как сжимаю руль побелевшими пальцами, мои бледно-розовые ногти коротко подстрижены, блеск в лаке немного светится и мерцает.
Восхищаюсь этим зрелищем, несмотря на свой гнев.
«Возьми себя в руки, Чарли. Сейчас не время. У тебя на хвосте сидит психопат. В кино это ничем хорошим не заканчивается».
Если бы это был фильм ужасов, я бы припарковалась у обочины и совершила роковую ошибку, выйдя из своего автомобиля. Потом бы подошла к грузовику, вероятно, не смогла бы увидеть водителя, потому что, держу пари, стекла затонированы. Затем встала бы слишком близко, дверца открылась, и вышел водитель со своей бензопилой. Он заставил бы меня отступить в ближайший переулок или на кукурузное поле. Я бы бежала, бежала и бежала, пока не оказалась бы слишком далеко от цивилизации или какой-либо надежды на помощь. А псих – вероятно, в маске – последовал бы за мной, разрубая все на своем пути на куски.
Вот только поблизости нет переулка.
Нет кукурузных полей.
И это не фильм ужасов.
Шансы на то, что у этого парня действительно есть работающая бензопила, равны нулю, но знаете что? Я не собираюсь рисковать.
Знаю, чем может закончиться эта история, и мне бы не хотелось оказаться жертвой глупости в вечерних новостях.
Итак, я проклинаю его, но себе под нос, в безопасности моей машины.
«О боже, что, если он последует за мной после того, как я уеду?»
Я решаю, что если поверну налево, а он последует за мной, то поеду в полицейский участок. Да, именно это я и сделаю – отправлюсь прямиком в полицейский участок.
Он определенно вызывает во мне ощущение преследователя.
Вспышка.
Вспышка.
– Остановись! Хватит! Тьфу! – кричу я от страха, жалея, что не вижу номерного знака, прикрепленного к переднему бамперу грузовика.
Когда наконец приходит моя очередь ехать, я не включаю поворотник, а просто поворачиваю налево и выдыхаю с облегчением.
Он не последовал за мной.
Слава богу.
Слегка дрожа, я отпускаю свой кожаный руль. Наклонившись вперед, регулирую звук на радиоприемнике, убавив громкость, чтобы слышать свои мысли, пока кровь бежит по моим венам.
Я слышу, как она гремит у меня в ушах.
Позади меня, в зеркале заднего вида, грузовик – черный, если мои глаза меня не обманывают – проезжает через перекресток.
«Придурок».
ГЛАВА 2
ВТОРАЯ ПЯТНИЦА
Джексон
Черт возьми, я голоден.
В этом нет ничего нового – я всегда голоден. Проблема в том, что я слишком далеко от дома, чтобы сгонять туда по-быстрому. У меня есть грузовик, но я не готов потерять свое парковочное место рядом со спортивным зданием из-за перекуса. И тем более не готов бежать домой ради замороженного буррито, даже если это сожжет калории.
Как медведь, вынюхивающий еду после долгой зимы, я забиваю на столовую для спортсменов – это слишком далеко, а у меня чрезвычайная ситуация.
Придется обойтись кафетерием на территории кампуса для обычных студентов.
Морщу нос при этой мысли, страшась безвкусных котлет в гамбургере и несвежего салата, которые я обязательно найду, когда доберусь туда. Курица звучит привлекательно, так же, как хот-доги.
Ускоряю шаг, вспоминая, где находится это гребаное заведение. Я не ел там с тех пор… ну, с первого курса, и тот единственный раз был ошибкой. Еда здесь – полное дерьмо.
Преимущества того, чтобы быть спортсменом в колледже такого размера, значительны. Особые условия. Массажист в полном твоем распоряжении. Гидромассажные ванны в тренировочном зале. Бесплатная одежда за счет спонсоров.
Я на голову выше почти всех, мимо кого прохожу. Студенты проносятся мимо, бросая на меня косые взгляды, некоторые оборачиваются, но я игнорирую их. Так же, как и шепотки. Мне все равно.
Высокомерно, но я знаю, что многие из них узнают меня. Особенно парни.
Мой нос ведет меня к еде, комната заполнена, длинная очередь.
Черт.
У меня нет времени стоять в очереди – я должен быть в тренажерном зале через сорок минут, и мне потребуется столько же времени, чтобы купить то, что я хочу.
Я большой мальчик, это не будет легкий перекус. Мне нужно столько еды, чтобы накормить обычную семью. Я не ел со вчерашнего вечера, и отчаянно хватаю пакет с картофельными чипсами по дороге к грилю, разрываю его зубами, как варвар, и засовываю пригоршню себе в рот. Громко жую, крошки падают на мою футболку с надписью «Университет Айовы» спереди.
Айова. Как, черт возьми, я оказался здесь, выше моего понимания.
Я был готов посещать колледж в моем родном штате Техас, пока в последнюю минуту денег на стипендию там больше не оказалось. У меня было место в команде, но не хватало денег, чтобы оплатить обучение, а моя семья не купается в деньгах.
Поэтому я оказался в Айове.
Больше денег. Больше пособие на проживание. Больше стабильности.
У меня точно не было лишних денег, чтобы позволить себе оплатить учебу в Техасе. Я конечно отличный игрок, но не на полную стипендию.
И, черт возьми, я голоден.
Сжимаю пакетик с чипсами в кулаке, оставляя его, чтобы не забыть заплатить. У гриля очередь, но я сомневаюсь, что кто-нибудь будет возражать, если я обойду ее к началу.
Никто не жалуется вслух, но несколько человек хмурятся, глядя на меня.
Я проскальзываю вслед за девушкой с длинными светлыми волосами. Она подпрыгивает на своих каблуках – я опускаю взгляд – коричневых ботинок, голубой рюкзак перекинут через правое плечо. В нетерпении девушка продолжает каждые несколько секунд поглядывать на часы на запястье, как будто это действие должно ускорить процесс приготовления мяса.
Смотрю на гриль, размышляя о том, чего я хочу. Есть постная куриная грудка, жирные котлеты для бургера и хот-доги
Определенно курица.
Девушка снова смотрит на часы, а я смотрю на ее затылок, на макушку, на ее блестящие волосы. Они длинные и немного волнистые, и я так чертовски давно не прикасался к волосам девушки, что так и подмывает пропустить несколько прядей между пальцами, как в старые добрые времена.
Странно, правда?
Девушка смотрит прямо перед собой, так что я понятия не имею, как она выглядит. Я лишь знаю, что у нее на рюкзаке несколько вульгарных булавок и белокурая копна волос.
Скучающий студент, работающий на гриле, снова переворачивает курицу. Его потное и покрытое прыщами лицо только подчеркивается тонкой черной сеткой, покрывающей его волосы.
Он использует ту же лопаточку, чтобы перевернуть остальное мясо, что, я уверен, может быть нарушением санитарных норм – перекрестное загрязнение или какое-то подобное дерьмо? Так ведь? Или нет? Ну, так должно быть – я не хочу, чтобы майонез от хот-дога попал на мою курицу.
Громко стону, когда парень прижимает лопаточку к куриной грудке, выжимая весь сок. Господи Иисусе, правило номер один жарки на гриле – не суши мясо, черт возьми, выжимая все соки.
Затем он шлепает несколько булочек на гриль. Когда одна из них готова, тот раскрывает ее, шлепая цыпленка в центр. Закрывает, заворачивает в фольгу. Протягивает руку, вытягивая ее над прилавком, передавая цыпленка прямо в мою ожидающую хватку.
Я хватаю его, тут же разворачиваю и засовываю в рот первый теплый кусочек.
Святое дерьмо, это чертовски вкусно.
– Эй! Какого черта? Это было мое!
Я смотрю вниз на девушку передо мной, которая развернулась на каблуках, чтобы бросить на меня самый злобный взгляд, который кто-либо когда-либо бросал на меня. Она в бешенстве.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Кто успел, тот и съел.
– Я стояла здесь и терпеливо ждала эту штуку!
– Похоже, это не сработало.
– Хм?
– Терпение. – Я откусываю еще один кусок своего бутерброда, постанывая от удовольствия, потому что это так восхитительно и как раз то, что мне было нужно. – Похоже, не сработало. Возможно, если бы ты была более настойчива, ты бы стояла здесь и ела этот сэндвич, а не я.
Еще один кусочек попадает мне в глотку, пока она стоит там, кипя от злости.
– Захвати мне бургер, когда он с ними закончит, хорошо? – Этот бутерброд точно не насытит меня, а следующий раз мне выпадет возможность поесть лишь через несколько часов.
– Возьми свой собственный сэндвич, придурок.
– Воу, не нужно обзываться, дорогая, я просто пытаюсь быть вежливым.
– Вежливым? Ты грубиян! Ты украл мой обед!
– Но он не был твоим. – Я прищуриваюсь. – Ты за него не платила.
– Ты тоже не заплатил, а еще и не заказывал.
Сжимая курицу и булочку в своей гигантской ладони, я протягиваю ее ей.
– Хочешь укусить? Это вкусно.
– О боже, заткнись. – Она поворачивается на каблуках, лицом к парню за прилавком, который жарит мясо на гриле. Мы с ним встречаемся взглядами, но он быстро отводит взгляд и кладет на булочку котлету.
– Положить сыр? – спрашивает он девушку.
– Нет! И я не хочу бургер. Я хотела цыпленка, но ты отдал его этому неандертальцу!
Парень открывает рот, но не издает ни звука. Хорошо – мне не нужно еще одно мнение в этом разговоре.
– Я возьму этот бургер, – говорю ему через голову девушки.
Она резко оборачивается.
– Этот бургер для девушки позади тебя. – Она заглядывает за меня, бросая острый взгляд на маленькую студентку, стоящую прямо за мной. – Не позволяй ему взять этот бургер.
Я посылаю девушке улыбку.
– Можно я возьму этот бургер?
Она отвечает на мою улыбку своей слабой, ее рот искривился в… Я не уверен, что, черт возьми, должно означать ее выражение лица.
Маленькая мисс Святоша не оставляет свою миссию: не дать мне съесть мой чертов обед.
– О нет, ни за что!
– Ты милая.
Она скрещивает руки на груди.
– Не смей оскорблять меня.
Называть ее милой – это оскорбление? Это для меня новость.
– С каких это пор называть кого-то милым считается оскорблением?
– Это оскорбление, когда человек, называющий тебя так, засранец.
– Дорогая, не стоит так переживать. Это не имеет ко мне никакого отношения.
Ее милое личико самодовольно.
– Это не имеет ко мне никакого отношения? Боже мой, где ты вырос?
– Техас. – Не связывайся с этим, черт возьми.
Она закатывает глаза.
– Я была в Техасе, там никто так не разговаривает.
Я близок к тому, чтобы покончить со всей этой куриной грудкой.
– Как «так»?
– Как деревенщина.
Деревенщина? Какого хрена…
– Думаешь, обзываться – это мило?
– Обзываться, – передразнивает она.
Ну, и кто теперь здесь засранец?
Парень за грилем держит в руке два завернутых в фольгу бургера, не зная, что, черт возьми, с ними делать, пока я стою здесь и припираюсь с этой маленькой чертовкой.
– Я возьму оба, – говорю парню через ее голову.
– Нет, это я возьму оба! – возражает она, пристально глядя на меня.
– Ты же сказала, что не хочешь бургер.
– У меня нет времени стоять здесь и ждать еще одного сэндвича с курицей, придурок. Это мой единственный вариант.
– Ты собираешься съесть два бургера?
– Это не твое дело.
– Ты не можешь взять их оба просто назло мне.
– Я буду делать все, что захочу – я первая в очереди. – Она снова поворачивается ко мне спиной. – Если ты отдашь ему эти бургеры, я найду твоего менеджера и… и…
Ублюдок протягивает ей оба бургера, и я, пользуясь возможностью, бросаю на него убийственный взгляд, надеясь, что он немного намочит штаны.
Я следую за блондинкой к кассам, схватив банан, два протеиновых батончика, еще один пакет чипсов и десерт с воздушным рисом с ближайшей стойки с закусками, когда мы проходим мимо.
– Ну же, просто отдай мне один из бургеров.
– Нет.
– Почему?
– Некоторым из нас нужно учиться на собственном горьком опыте, – говорит она, ни к кому конкретно не обращаясь, полностью игнорируя меня.
– Ты же все равно оба не съешь.
На этот раз она обращает на меня внимание.
– И что? Они мои. Я могу делать с ними все, что захочу.
– Ты же не позволишь пропасть им впустую. Ты не того типа.
– Спасибо за стереотипное представление обо мне как о не расточителе.
Я закатываю глаза. Незнакомка колючая, как кактус, и красивее цветущего – это самая странная метафора, которую я когда-либо использовал, но это так.
– Это был комплимент.
Она бросает на меня взгляд через плечо и продолжает идти.
– Все еще преследуешь меня?
– Да, я все еще голодаю.
Маленькая засранка закатывает глаза и тычет большим пальцем в сторону буфета.
– Встань в очередь, как все остальные.
– Дай мне один из бургеров. Пожалуйста.
При этих словах она останавливается как вкопанная, поворачивается на каблуках лицом ко мне, и именно тогда я действительно хорошо рассматриваю ее. Волнистые светлые волосы обрамляют лицо в форме сердца. Ярко-голубые глаза, брови такого насыщенного цвета, как свежая грязь на пастбище для скота. Веснушки усеивают вздернутый носик и высокие скулы. На правой щеке появилась маленькая ямочка.
Ну, ни хрена себе, я заинтригован. Эта маленькая злючка очень находчива и милее персика.
Она прекрасна, особенно сейчас, когда раздражена.
– Ты можешь съесть бургер за десять баксов.
– Повтори еще раз? – Я, должно быть, неправильно ее расслышал.
– Я сказала – дай мне десять долларов, и бургер твой. – Он остается зажатым в ее руке. Девушка не делает ни малейшего движения, чтобы отдать его.
Бургер с каждой секундой становится все холоднее, а ничто так не раздражает меня, как холодная еда.
– Это вымогательство. – Я чертовски голоден, и она, черт возьми, прекрасно это знает!
– Нет, – самодовольно сообщает она мне. – Это спрос и предложение. Ты бы знал это, если бы посещал занятия.
– Я посещаю свои занятия. – Как и всё остальное.
– О да, и какие именно? – Брови над ее темными глазами приподнимаются. – Как стать качком?
У них есть занятие «Как стать качком»? Странно.
– Я специализируюсь на сх. У нас нет таких занятий.
– Что за сх?
– Сх – сельское хозяйство.
Из ее горла вырывается смешок. Она, конечно, нахальная маленькая штучка, чего я не ценю.
Я тянусь за бургером.
Она отдергивает его, подальше от меня.
– Десять баксов.
– Пять.
– Восемь.
– Ты еще даже не заплатила за них, – напоминаю я ей.
– Как насчет того, чтобы ты заплатил за все это и позволил мне оставить себе оба?
– Как насчет того, чтобы я заплатил за все это, а ты отдала мне оба? – Я киваю в сторону гамбургеров.
– Я еще не ела, животное, а ты уже съел сэндвич с курицей – мой сэндвич с курицей между прочим.
Черт возьми, точно – она еще не ела. Я был бы настоящим придурком, если бы хотя бы не угостил ее обедом.
– Отлично. Дай их сюда.
– Нет. Не раньше, чем ты заплатишь.
– Хорошо, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Но я получаю один из них.
– Сделка есть сделка. Я сказала, что отдам тебе один, и отдам, но после того, как ты заплатишь за оба.
Вместе мы направляемся к кассе, и, как и раньше, я направляюсь в начало очереди.
Никто не возражает.
Кроме нее.
– Ты не можешь продолжать это делать.
– Что делать? – Я притворяюсь невежественным, высоко подняв голову, отдаю кассиру все свои товары, включая пустые обертки, и указываю на два бургера в руках Маленькой мисс Святоши. – И это тоже.
***
Чарли
Этот парень – самое нелепое существо, которое я когда-либо встречала. Упрямый. Грубый. Варварский.
Симпатичный – если вам нравится грубость и неотесанность.
И… у него милый южный акцент. Парень неплохо выглядит. Очевидно, откормленный кукурузой, скромный, честный деревенский парень.
Деревенщина?
Так что я не могу удержаться, чтобы не подколоть его по этому поводу, и это действительно заставляет мой желудок немного трепетать. Я встречала людей с Юга, но никогда с таким глубоким акцентом и никогда так ярко выраженным.
Звук такой протяжный, и мне это нравится.
Ненавижу этого парня.
Очевидно, его не учили хорошим манерам, а если и учили, то парень предпочитает ими не пользоваться. Или ему просто все равно. Я думала, мальчики с юга должны говорить «да, мэм», «нет, мэм» и «джентльмены»?
Мне плевать. Я посмеиваюсь про себя над собственным использованием южных выражений.
Лениво стою рядом с ним, держа в руках два бургера, которые урвала с гриля.
На меня накатывает волна вины за мои собственные манеры, которые были такими же плохими, как… его. Черт возьми! Он заставил меня полностью забыться, и мне стыдно, что я схватила оба бургера, не заботясь о том, кому они принадлежали, так одержимая желанием доказать свою точку зрения.
Фу.
Неандерталец достает бумажник из заднего кармана, вытаскивая наличные вместо студенческого билета.
– У тебя что нет карты питания? – спрашиваю я из любопытства и – признаю это – немного из язвительности и назойливости.
– Нет.
– Почему? – С моей стороны невежливо спрашивать. Может быть, он не может себе этого позволить. Или может быть, он никогда не ест в кампусе. Или может…
– Я играю в футбол. Обычно нам не приходится есть эту хрень, но я был в отчаянии.
Ну что ж.
– Эм… хорошо. – Я делаю паузу. – Что это вообще значит?
Парень поворачивает свое неуклюжее тело ко мне.
– Это значит, что у нас есть своя собственная столовая, где мы получаем потрясающую еду, а не эту бурду.
Я опускаю взгляд на «бурду» в моих руках. Два завернутых в фольгу бургера, ни соленых огурцов, ни лука, ничего. Я немного обижена, что он так пренебрежительно называет единственный вариант еды, который у меня есть в кампусе.
– Ну разве ты не особенный, – поддразниваю я, закатывая глаза, на этот раз так сильно, что это вызывает головокружение. Вау. Лучше следить за этим, иначе когда-нибудь глаза застрянут у меня на затылке. – И где находится это мифическое, волшебное место, где кормят немногих счастливчиков, которым удается там побывать?
– За стадионом.
Подождите, он что серьезно? У них действительно есть специальное место, где кормят студентов-спортсменов?
– Серьезно?
Парень не удостаивает меня взглядом, пока берет сдачу, предложенную кассиром. Девушка таращится на него широко раскрытыми глазами и слегка завороженно.
Фу, мерзко.
– Да, серьезно.
– И что там дают?
Он протягивает руку за бургером теперь, когда заплатил. Я шлепаю один из них ему на ладонь, втайне надеясь, что он немного раздавится.
– Ну, не знаю… всякое такое. Еду.
– Будь конкретнее. – Если он говорит, что наша столовая – полное дерьмо, ему лучше рассказать подробности.
– Салаты. Морепродукты. Паста. Постная курица и стейки.
Он рвет серебряную обертку на бургере, который только что выхватил у меня из рук, засовывает один конец в рот, откусывает и жует.
– Морепродукты? – Что за черт! – Серьезно?
– Ага.
Он растягивает слово, а у меня в животе все трепещет, несмотря на то, что парень полный грубиян.
И довольно высокий – по меньшей мере метр девяносто – с широкими плечами, широкой спиной… Я позволяю своему взгляду блуждать по его торсу, пока он жует свою еду, по его плоскому животу и толстой внутренней стороне бедер. На нем спортивные штаны, так что легко разглядеть форму его ног. Подтянутые. Сильные. Крупные.
Я уже это говорила?
Дерьмо.
Его футболка слишком обтягивающая и плохо сидит. Немного коротковата для его роста, но, похоже, ему наплевать на свою внешность. Абсолютно.
Его волосы немного растрепаны, стянуты сзади резинкой, пряди выбиваются вокруг лица. На подбородке длинная щетина.
Ему не мешало бы побриться.
Но…
«Это не мое дело».
Я не ищу парня, а если бы и искала, то это был бы не такой парень, как этот – высокомерный и оскорбительный, не уважающий никого.
Ладно, это в некотором роде ложь. Вообще-то мне бы действительно хотелось иметь парня. Ну, типа, я бы не разозлилась, если бы нашла его. Просто я пока не встречала никого, кто чувствовался бы «тем самым». Или того, кто чувствовался бы мистером Здесь-И-Сейчас, я тоже пока не нашла. Хотя готова сделать что-то непринужденное с нужным человеком, пока ко мне не подойдет кто-то особенный, предпочтительно в чистой рубашке и с бритым лицом.
Фыркаю, разворачивая свой собственный бутерброд. И почему я всегда такая придирчивая? Почему не могу просто повеселиться и пофлиртовать с первым встречным парнем?
Я не в отношениях уже два года. Мой парень с первого курса потерял интерес, когда вступил в братство и заинтересовался сестринским обществом, с которым они тусовались каждые выходные.
Без разницы. В любом случае, мне не нужен такой парень. Когда ты любишь кого-то, то не смотришь по сторонам – это та любовь, которую я ищу. Это та любовь, которую заслуживаю.
Так что на данный момент я одинока.
Оглядываю кафетерий и вижу парней, сидящих за столами или прислонившихся к стенам, разговаривающих с друзьями, и не обращаю внимания на надвигающееся ворчание рядом со мной.
– Не за что, – ворчит незнакомец, засовывая бумажник в карман своих спортивных брюк.
– Я должна благодарить парня, который украл мою еду? – удивляюсь вслух, откусывая кусочек своего бургера.
– Нет, ты должна поблагодарить человека, который заплатил за это.
Заплатил за это. Ох, уж этот акцент.
– Думаешь? – Мои размышления глубокомысленны. – Даже если ты украл первый?
– Ага.
– Хм. – Я жую. – Я не согласна.
Иду к двойным дверям, к выходу, оставляя его следовать за мной. Протискиваюсь, когда добираюсь до них, и выхожу на улицу.
Солнце светит мне в лицо, и я поднимаю лицо, греясь в лучах, пока ем свой бесплатный обед.
– Я не уйду, пока ты не воспользуешься своими манерами и не скажешь «спасибо».
Воспользуешься своими манерами. Боже, это очаровательно.
– Хорошо, – говорю я. – Пока.
Оставляю его стоять там, глядя мне вслед, и задаюсь вопросом, собирается ли он последовать за мной. Оглядываюсь через плечо и вижу, что парень упрямо плетется за мной, как и я, не желая отступать теперь, когда мы оба уперлись.
Поворачиваю к английскому зданию.
– Где твои манеры?
– У меня их нет, – говорю я, подражая его акценту и плохой грамматике. – Где твои? Ты взял у меня еду, даже не спросив, съел ее, не заплатив, а потом пожаловался на заведение, где мне приходится обедать бурдой.
– Это и есть бурда.
– Ну, мистер Привилегированный, ты ешь креветки в чесночном соусе на обед, а я должна довольствоваться хот-догами.
– В креветках с чесночным соусом слишком много масла. Нам бы никогда такого не подали.
Как я только не закатила глаза на этот комментарий? Чудесным образом сдерживаюсь и ускоряю шаг, бросая взгляд на часы.
Дерьмо.
Пять минут, чтобы добраться до класса и усадить свою задницу на место. Пререкания с этим чуваком ни к чему меня не приведут, кроме как к выговору от профессора или его ассистента, которые оба напыщенные болваны. Им очень нравится выгонять опоздавших студентов из лекционного зала.
Подтягиваю лямки рюкзака на плече, запихиваю остатки бургера в рот и бросаю обертку в ближайшую мусорку. Парень делает то же самое.
– Я очень рада, что ты такой особенный. Наслаждайся омарами на своей следующей изысканной трапезе, – дерзю ему.
Его кроссовки останавливаются на бетонном тротуаре. Затем он кричит в мою удаляющуюся спину:
– Ты издеваешься надо мной?
Издеваешься.
– Да! – кричу, поворачиваясь, чтобы идти спиной вперед. Я смеюсь прямо ему в лицо и вскидываю руки для пущей убедительности. – Да, я издеваюсь над тобой!
Требуется невероятное усилие, чтобы не показать ему средний палец.
