Текст книги "Путь качка (ЛП)"

Автор книги: Сара Ней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 9
СЕДЬМАЯ ПЯТНИЦА

Джексон

Что, черт возьми, я делаю?

Это безумие. Если бы отец узнал, что я приглашаю девушку на свидание во время футбольного сезона, он бы спустил с меня шкуру.

Вот почему я никому не сказал, тем более моим родителям.

Мама бы потеряла голову. Начала планировать свадьбу и задавать мне всевозможные вопросы, а вот отец…

К черту, нет.

Я запомнил маршрут до дома Чарли, так как он находится в нескольких минутах езды от Джок-Роу. Спустя несколько минут въезжаю на ее подъездную дорожку. От двери до двери максимум три минуты.

Девушка ждет на крыльце в цветастом сарафане с открытыми плечами. Красивая и изящная. Джинсовая куртка перекинута через одну руку, маленькая коричневая сумочка на другой. Босоножки на танкетке.

Немного слишком летняя для сезона и немного… оголенная для того, куда я ее везу, но я не собираюсь ничего говорить и получать по заднице за то, что не сказал ей заранее.

Джинсы были бы лучше, но эти ноги…

Черт возьми, у нее отличные икры. Не могу не восхищаться ими. Загорелые, длинные и гладкие.

Сжимаю пальцами руль.

Глушу двигатель, чтобы выйти и помочь ей сесть. В конце концов, это свидание, а меня воспитывали южным джентльменом.

В большинство дней.

На самом деле я вряд ли – если вообще когда-нибудь – джентльмен, но иногда готов сделать несколько ходов ради особых случаев, таких как свадьбы и похороны.

Когда выхожу из грузовика, Чарли спускается с бетонного крыльца, на целых четыре дюйма выше обычного роста. Платье короткое, доходит ей до середины бедра, темно-синего цвета с маленькими розовыми, белыми и бежевыми цветам. Коричневый пояс. Коричневые босоножки.

Да, она, блядь, убьет меня, когда узнает, куда мы направляемся. Но в мою защиту скажу, что уже осень.

Светлые волосы распущены. Прямые, не завитые.

Она чертовски красивая. Слишком чертовски красивая для меня.

Я чувствую себя гигантским громилой, стоя рядом с ней. Неуклюжим и отчужденным, я не смог бы поймать мяч прямо сейчас, даже если бы его бросили с расстояния в полметра.

– Привет. – Она переминается с ноги на ногу, что заставляет меня взглянуть на ее пальцы.

Ярко-розовый блеск.

Браслеты звенят на ее запястьях, когда девушка поднимает руку, чтобы откинуть прядь волос и заправить ее за ухо. Золотые кольца в мочках ушей ловят свет и подмигивают.

– Ты выглядишь… – Мило. Великолепно. Восхитительно. Фантастически. Сногсшибательно. – Хорошо.

Тихий смешок срывается с ее губ, как будто она знает о том, какой я жалкий.

– Спасибо. Ты тоже выглядишь… хорошо.

Я приложил к этому не так много усилий, как она, в основном потому, что мы направляемся на ферму, и я знал, что мне понадобится более прочная обувь.

На мне чистые джинсы без дырок, темно-синяя рубашка-поло с длинными рукавами, а мои обычно растрепанные волосы расчесаны и стянуты сзади резинкой. Лицо выбрито. Дезодорант.

Так что… ничего примечательного.

– Ты понимаешь, что мы подходим друг другу? – Чарли приподнимает край своей юбки, позволяя ей просочиться сквозь пальцы. – Мы оба одеты в синее.

Дерьмо. И правда.

И я рискую выглядеть как один из тех придурков-подкаблучников, которых в начале отношений водят за член их подружки.

– Что ты делала на крыльце? Ты простудишься.

– Девочки дома, а Саванне нужна была ванная, поэтому я хотела избавиться от их расспросов. Мало места.

Дом крошечный.

– Тебе понадобится эта куртка, – сообщаю ей, подходя к пассажирской двери и открывая ее. Бросаю на ее задницу оценивающий взгляд, когда девушка проскальзывает внутрь.

– Взяла на всякий случай, думала, что мы будем внутри. – Она лучезарно улыбается. – Правильно?

Неправильно.

Чертовски неправильно.

Моя улыбка слаба, когда я закрываю за ней дверцу, наблюдая через окно, как она пристегивает ремень безопасности на великолепной груди.

Как только я открою свою дверь…

– Итак, куда мы направляемся?

– Э-эм… увидишь.

Периферийным зрением вижу, как девушка осматривает меня сверху донизу, ее голубые глаза, черт возьми, почти проникают сквозь кожу моих рук, бедер и профиля.

– Никогда бы не подумала, что ты из тех парней, которые любят планировать сюрпризы. – Джинсовая куртка расстилается у нее на коленях, как одеяло, но она ее не надевает.

«О, ты точно будешь удивлена».

– Верно подмечено.

Незаинтересованная в светской беседе, Чарли сдерживает улыбку, поворачивает голову и смотрит в окно, чтобы я больше не мог видеть ее лицо. Наблюдая, как дома и кампус проносятся мимо нас. Она смотрит в окно всю дорогу, пока мы выезжаем за пределы города.

В сторону деревни.

Наконец, поворачивается ко мне лицом.

– Ты везешь меня в лес, чтобы убить?

Я смеюсь.

– Вряд ли.

– Потому что ты мог бы использовать этот гигантский грузовик как идеальный способ отвезти мое мертвое безжизненное тело неизвестно куда. – Чарли несколько раз нажимает кнопку блокировки и разблокировки, проверяя ее на движущемся автомобиле.

– К счастью для тебя, я бы не хотел пачкать сиденья твоей кровью.

Чарли слегка хмыкает.

– Где мы, черт возьми, находимся?

– Какой сейчас месяц?

– Октябрь? – Она выглядит встревоженной моим вопросом на ее вопрос.

– Какой праздник приближается?

– Эм… Хэллоуин?

Я снова смеюсь.

– Уверена в этом?

– Просто скажи, куда мы едем! – Теперь она нетерпелива.

– Видишь вон ту вывеску? – Мы вот-вот проедем мимо гигантской деревянной вывески в форме тыквы, воткнутой в землю посреди уже убранного кукурузного поля.

– Ага-а-а…

– Вот туда мы и направляемся.

– Тыквенная ферма?

Не могу смотреть ей в глаза, не зная, как она будет реагировать.

– Ага.

– Ты везешь меня на тыквенную ферму?

– Ага.

Я замечаю, как Чарли снова смотрит в окно.

– Хм.

Наклоняю голову.

– Что значит «хм»?

– Это значит… хорошо. Мило.

Мило. Мы постоянно произносим это слово.

– Ты так думаешь?

– Да. Я… – Она опускает глаза на свои голые ноги. – Я жалею, что не надела джинсы, но это будет весело!

Затем Чарли делает то, что делают девушки, когда взволнованы, – хлопает в ладоши. Хлопает несколько раз, достает телефон и делает снимок, когда мы въезжаем на ферму. Пыль поднимается столбом позади нас, когда мы сворачиваем на гравийную дорогу.

– О боже, посмотри на этот кукурузный лабиринт, – охает она. – О, боже мой, – у нее перехватывает дыхание, – Джексон, мини зоопарк!

Дерьмо.

Черт, черт, черт.

Честно говоря, все, что я планировал сделать, это прокатиться на возе с сеном и захватить пару тыкв. Не планировал гладить козлят, кормить телят и прочее дерьмо.

Но.

Черт возьми, Чарли выглядит такой взволнованной.

Умилительной.

– Джексон! Смотри! Мы можем обмакнуть яблоки в карамели или набить наше собственное пугало. – Она смотрит на меня через плечо. – Мы ведь можем это сделать?

Как будто я могу ей отказать.

– Это воз с сеном? – Она практически подпрыгивает на своем сиденье, когда мимо проезжает воз с сеном, полный людей, с оранжевыми тыквами на коленях. – Мы тоже прокатимся?

– Ага.

Мне требуется еще несколько минут, чтобы найти приличное место для парковки, не слишком далеко от входа и развлечений. Не хочу, чтобы Чарли шла пешком большое расстояние и вывихнула лодыжку на этой неровной дороге, полной выбоин. Не то чтобы я был бы против нести ее, но все же… это было бы потому, что она поранилась, а не потому, что я пытался быть романтичным.

Я знаю, что такое растяжение связок, и это чертовски отстойно.

– Может, тебе стоит надеть куртку, прежде чем мы выйдем.

Девушка подчиняется, натягивая джинсовую ткань, и улыбается мне, как только выполняет задание.

– Все готово.

Чарли такая милая и сияющая, веснушки на ее переносице сегодня яркие, кончик дерзкого маленького носика так и просится, чтобы к нему прикоснулся кончик моего пальца.

Вскоре мы встаем в очередь к прицепу. Я забираюсь позади Чарли, держа руку у нее на пояснице на случай, если она опрокинется назад. Приземляемся задницами на тюке сена. Трудно не почувствовать трепет, когда наши бедра соприкасаются от толчка телеги. Трудно не почувствовать шевеление в паху, когда Чарли опускает ладонь на внутреннюю часть моего бедра, чтобы удержаться, когда воз попадает в выбоину на дороге, заставляя нас врезаться друг в друга.

Девушка смеется, держась за меня – бонус, который я не учел, когда планировал это свидание.

Прицеп останавливается, красный трактор резко въезжает на стоянку, его водитель дает нам инструкции, как выбрать тыкву, где подождать, когда мы ее найдем, и сколько она будет стоить.

Чарли делает селфи с поднятым вверх пальцем, вытянув губы в поцелуе.

Иисус.

Даже это восхитительно.

Я бреду туда, где она стоит, уже нависая над тыквой среднего размера со смехотворно длинным стеблем.

– Я нашла свою.

– Прошло только две минуты. Уверена, что не хочешь еще немного побродить?

– Нет. Это мой парень.

Ее парень. Тыква с длинным толстым стеблем.

Типичная женщина.

– Не хочешь ту, что побольше?

– Нет. – Она один раз упрямо дергает головой. – Я настроена на эту. Размер – это еще не все. Бывает маленький, но крепкий. Посмотри на этот стебель! Я могу разрисовать его, или украсить блестками, или надеть на него бант… – Ее взгляд обшаривает землю. – Тебе нужно выбрать свою.

Я знаю, но не тороплюсь, потому что кому какое дело до тыквы.

За исключением того, что Чарли выжидающе смотрит на меня, и я буду чувствовать себя как разочаровывающий ее осел, так как это причина, по которой мы сюда приехали.

Это была моя идея.

Это и тот факт, что я хотел произвести на нее впечатление, но не смог бы этого делать, отведя ее в бар колледжа, или в кино, или на концерт группы, куда абсолютно все в кампусе ходят на свидания.

Делаю пару шагов влево и указываю на кривобокую тыкву на земле.

– Как насчет этой?

Чарли закатывает глаза.

– Подумай хорошенько.

Как, черт возьми, мне думать о выборе тыквы-переростка? Это была такая плохая идея.

– Хорошо. – Снова показываю пальцем. – Вот эта?

Моя спутница морщит нос.

– Слишком неровная. К тому же, вся в грязи.

О, боже мой.

– Выглядит хорошо.

Чарли осматривает её, затем снова качает головой.

– Нет.

– Чья это тыква? Не твоя. Так почему бы тебе не позволить мне разобраться с этим?

– Потому что ты просто указываешь на случайные тыквы. Разве ты не хочешь, чтобы это что-то значило?

– Что-то значило? Это тыква.

– Знаю, но когда мы вернемся к тебе домой, чтобы вырезать их, разве ты не хочешь…

– Стоп, стоп, стоп, – перебиваю я. – Вернемся ко мне домой, чтобы вырезать их? Притормози, Шарлотта.

Она наклоняет голову и скрещивает руки на груди. Намеренно.

Дерьмо. Я знаю этот взгляд. Видел его раньше у своей мамы. Чарли собирается упрямиться, и сомневаюсь, что в этом споре я выиграю. Нет, если она твердо решила вернуться ко мне домой, что, похоже, так и есть.

– Мы не можем вырезать их у меня дома, – настаиваю я, пиная камень носком коричневого кожаного ботинка.

Ее руки все еще крепко скрещены на груди, волосы развиваются от попутного ветерка.

– Почему нет?

– У меня нет ножей.

– О боже, заткнись, – смеется она. – У тебя есть ножи.

– Нет. Никаких ножей.

Она рассматривает меня несколько мгновений, оценивая хитрую ухмылку, приклеенную к моему лицу, оглядывая меня с головы до ног, начиная с кончиков моих ботинок. Мои джинсы. Темно-синее поло, которое я надевал только один раз, и оно выглядит совершенно новым. Ее взгляд скользит по моим широким плечам, толстой шее и веселью, играющему в моих глазах.

По крайней мере, я надеюсь, что Чарли все это интерпретирует, потому что она ничего не говорит, и я тоже, и становится чертовски холодно, а я все еще не выбрал чертову тыкву.

– Почему бы тебе просто не выбрать одну для меня? – предлагаю я.

– Почему бы нам не выбрать тыкву вместе? – бросает она в ответ. – Как насчет того, чтобы я положила свою обратно, и мы выберем одну миленькую и вырежем ее вместе.

Одну миленькую?

Иисус.

Вернуться ко мне домой и вырезать тыкву звучит слишком по-домашнему, а я не хочу, чтобы меня связывали.

Веселье, да.

Отношения, нет.

«Тогда что ты делаешь на этом свидании, умник?»

И…

Я сдаюсь.

– Отлично. Давай сделаем это.

Она не торопится с выбором, таскает меня по тыквенному участку, одна повозка с сеном приехала и уехала, забрала людей и высадила еще нескольких.

Чарли держит меня за локоть, используя меня для поддержки. Ее каблуки, или танкетки, или что-то в этом роде так часто попадают в ямки, что она смирилась с тем, чтобы держаться за меня – не то чтобы я жалуюсь. Пальцы вжаты в изгиб моей руки, ее светлые волосы развеваются на ветру, ловя свет и сияя, когда солнце медленно начинает садиться вдалеке.

Вместе мы критикуем различные размеры и формы оранжевых тыкв, обсуждая различные способы их вырезания.

– В форме футбольного мяча было бы забавно. Ты мог бы поставить его на ступеньки снаружи со свечой внутри. Это было бы мило.

Мило.

– Ее разобьют в течение десяти минут.

– Фу, ты прав. Я об этом не подумала. – Ее глаза расширяются. – О, Джексон! Как насчет этой?

Черт. Мне нравится, когда она произносит мое имя.

Джексон. Не Джей-Джей, или Три-Джей, или Младший, как меня все называют, включая моих родителей и друзей. Я всегда думал, что это в некотором роде безлично, хотя и отлично подходит для того, чтобы держать людей на расстоянии вытянутой руки.

Помогает сосредоточиться.

Не спускать глаз с приза.

Сосредоточиться на конечной цели: попасть в профессионалы.

Но когда Чарли произносит мое настоящее имя, когда говорит «Джексон» и как это произносит? Это заставляет мой желудок скручиваться, как будто я только что сделал сотню скручиваний и измотал свой пресс.

Ее пальцы разжимаются с моей руки, и на дрожащих ногах она пробирается к круглой гладкой тыкве яркого оранжевого оттенка с длинным изогнутым стеблем.

Она чертовски близка к совершенству.

– Почти идеальная! – восклицает она, подражая моим мыслям.

Я хмыкаю.

– Ты ее хочешь?

– Что ты о ней думаешь?

Хочу я сказать: «мне плевать», но не делаю этого, потому что это ранило бы чувства Чарли. Она слишком взволнована из-за этой тыквы.

– Выглядит неплохо.

– Так тебе нравится? – Она полна надежд.

– Конечно.

– Я тоже так думаю. Давай возьмем ее. – Мы оба смотрим на тыкву сверху вниз. – Ты сможешь её нести?

Очевидно, что могу – я Голиаф. Тем не менее, чувствую себя крутым парнем из-за того, что она спросила и что сделала это с легким блеском в голубых глазах, разглядывая мои бицепсы.

Черт, если она будет продолжать так смотреть на меня – с этим нежным взглядом и милой улыбкой, – я забудусь и начну испытывать к ней чувства или сделаю что-нибудь столь же глупое.

Достаточно того, что я собираюсь отнести чертову тыкву домой и вырезать ее на своей гребаной кухне на всеобщее обозрение.

Парни долго будут меня подкалывать по этому поводу, без сомнения.

Сажусь на корточки вместо того, чтобы наклониться, поднимаю тяжелый овощ, затем засовываю его под мышку, поддерживая его вес ладонью, как если бы держал поросенка, или козленка, или…

– Повозка уже возвращается, – говорит Чарли рядом со мной, натягивая воротник своей джинсовой куртки, защищаясь от ветра, который усилился с тех пор, как мы приехали сюда. Юбка ее платья поднимается, раздуваемая ветерком.

Стоя бок о бок, мы терпеливо ждем, пока прицеп с сеном займет свое место. Остановиться.

Водитель слезает с трактора и опускает борт, кладя под него деревянный блок, как делал, когда мы впервые забрались на него, и Чарли ступает на него одной ногой на каблуке. Затем другой, пока не заберется в повозку и не устраивает свой зад на тюке сена. Разглаживает юбку своего платья ладонями, удерживая на месте, когда ее поднимает порыв ветра.

Я поднимаюсь вслед за ней, плюхаюсь рядом раздвинув ноги. Замечаю, что девушка дрожит.

– Тебе холодно?

Она снова вздрагивает в ответ.

– Немного.

У меня нет куртки, чтобы предложить ей, только тепло от моего гигантского тела.

– Эм… – Я не силен в этом, но ставлю тыкву на пол между ног и обнимаю Чарли. Притягиваю ее ближе, прижав под мышкой, как будто играю в футбол или держу тыкву. – Лучше?

– Да, спасибо. – Она еще немного опускается на месте. – Ты загораживаешь ветер, и это хорошо.

«Я загораживаю ветер, потому что я крепость силы, стали и проклятой мощи, и не забывай об этом».

– Ты как большая кирпичная стена.

Эм.

– Я предпочитаю крепость силы.

Она смеется в твердую стену моей груди, ее хихиканье приглушено моей рубашкой.

– Не смеши меня.

– Но это так.

Ее тело сотрясает дрожь.

– Прекрати это, Джексон.

Какого черта?

– Ты так не думаешь?

– Я бы не называла тебя так. Кто так говорит? Крепость силы – это смешно.

Чувствую, что краснею, и благодарю Бога за холод и ветер, потому что теперь, когда она дразнит меня, я чувствую себя гребаным идиотом за то, что сказал этой девушке слова «крепость силы» вслух.

Отвечаю ворчанием, потихоньку тычусь носом в ее волосы, молясь, чтобы она не заметила, как я вдыхаю.

Чарли отодвигается достаточно далеко, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Ты только что нюхал мои волосы?

«Раздави мне яйца еще немного, почему бы и нет?»

– Я не мог дышать, ты меня душишь. – Мы оба закатываем глаза от этой лжи, но когда она снова прижимается к моей груди, я чувствую, как она улыбается.

Хм.

На обратном пути к сараю нас подбрасывает, мы подпрыгиваем, и каким-то образом у нас в волосах оказывается солома. Мы также заканчиваем тем, что покупаем две мини-тыквы и набор для вырезания, набиваем пугало и делаем карамельные яблоки по пути обратно к грузовику.

Я несу все, кроме яблока Чарли.

Она радостно жует его, пока я засовываю тыкву на заднее сиденье своего грузовика вместе с пугалом, набором для вырезания и мини-тыквами. Я знаю, что как только нажму на тормоза на следующем светофоре, эти сукины дети слетят с сиденья и покатятся по полу.

– Мы должны назвать пугало, как ты думаешь? – Чарли вытягивает свои длинные ноги и упирается ступнями в приборную панель, в то время как зубами вгрызается в яблоко.

– Хочешь назвать его?

– Да. Ему нужно имя. – Она заглядывает на заднее сиденье, и я украдкой бросаю взгляд на ее икры.

Милые.

Гладкие.

Сексуальные.

– Он вроде как парень.

– Ты это серьезно? – Она говорит с невозмутимым лицом, так что я могу только предположить, что она говорит серьезно, но все равно это звучит чертовски смешно.

– Да. Я думаю, что он похож на чувака, поэтому ему нужно мужское имя.

Девушки такие странные.

– Например?

– Например… Джексон Дженнингс четвертый.

– Ха-ха, очень смешно.

– Рэндалл?

Теперь я киваю головой, вступая в игру, называя нашего вымышленного нового друга.

– Я не возражаю против Рэндалла, но как насчет Натана? Или Кайл?

– Они кажутся слишком… нормальными. А как насчет Биффа МакМускула? – Она невозмутима, в ее глазах блеск.

– Бифф МакМускул? – Я бросаю на него быстрый взгляд в зеркало заднего вида. – У него нет мускулов.

– Я знаю, но… – Чарли опускает голову, ее щеки розовеют. – Так я называла тебя до того, как узнала твое имя. – Бросает взгляд на меня. – Разве это плохо?

– Ты называла меня Биффом МакМускулом? – Меня немного тошнит, когда я это говорю. Реально, какого хрена? – Почему?

Бифф?

– Ты весь такой… – Чарли машет руками вдоль моего торса, вверх и вниз. – Подтянутый, крепкий и огромный.

Я заставляю себя смотреть на дорогу, но это упражнение на самообладание. Мне так сильно хочется пристально посмотреть на Чарли.

– Ты не могла придумать лучшего прозвища? Это ужасно.

Со стороны пассажирского сидения доносится вздох.

– Я знаю, но в то время ты мне не нравился, так что это казалось подходящим.

– Я тебе не нравился?

– Ну же, ты сам знаешь. – Я получаю покровительственное надутое лицо, когда она копирует мое выражение. – Почему у тебя такое выражение лица?

– Э-э, потому что я думал, что нравлюсь тебе, но ты притворялась.

– Нет. Я буквально терпеть тебя не могла. Я имею в виду – достаточно, чтобы проклинать тебя несколько раз. Ты такой ужасный.

Я?

– На меня никогда раньше не было никаких жалоб.

– Кто будет жаловаться тебе в лицо? Никто. Естественно. – Чарли фыркает, скрещивая ноги. – Ты Три-Джей, всемогущий принимающий – никто не посмеет сказать тебе «нет», не говоря уже о том, чтобы сказать, что ты ведешь себя, как осел, или что ты отстой. Ну же, давай на секунду будем реалистами.

Мой рот открывается, чтобы ответить, но снова закрывается, когда Чарли продолжает увлекаться темой того, что я задница:

– Все слишком заняты тем, что целуют тебя в задницу. Когда в последний раз кто-нибудь говорил тебе «нет»? Или не дал тебе того, чего ты хотел? Или поставил тебе плохую оценку? – она фыркает.

– Эй, у меня бывают плохие оценки. – Почему я защищаюсь?

– Хорошо, ты получаешь плохие оценки. – Она использует воздушные кавычки вокруг слова «плохие», и я снова обижаюсь. – Когда ты в последний раз проваливал занятия?

– Ты намекаешь, что мне незаслуженно ставят хорошие оценки?

Девушка вскидывает руки вверх ладонями к потолку.

– Откуда мне знать?

– Вот тут ты ошибаешься. Я надрываю задницу в учебе. Они могут адаптировать занятия для студентов-спортсменов, но принимать их на мое усмотрение, а я этого не делаю. Если я получу травму и попаду в список травмированных, мне конец. Тогда что? Моя карьера рухнула, и я останусь ни с чем. Так что я усердно учусь, потому что это еще одна причина, по которой я здесь.

– Футбол и ученая степень.

– Да.

– И это все?

Мои руки сжимаются на кожаном руле, губы поджаты в упрямую линию.

– Да.

– И ты не жульничаешь?

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

– Нет.

Ее ладони снова поднимаются вверх, на этот раз в знак капитуляции.

– Ладно, ладно, я просто спрашиваю, блин. Опусти смертоносный взгляд на ступеньку ниже.

– Новость, Шарлотта, нельзя обвинять людей в жульничестве, основываясь на стереотипах.

– Прости.

Я чувствую тяжесть на своем предплечье, опускаю взгляд, чтобы посмотреть на пальцы, лежащие там. Светло-розовые ухоженные ногти. Тонкое золотое кольцо на ее указательном пальце.

Чарли касается моей мышцы один раз, два, прежде чем отстраниться и вернуть ладонь на свое место на ее бедре, но ущерб уже нанесен. Я все еще чувствую тепло ее руки на своей коже еще долго после того, как оно исчезло.

– Прости, Джексон, – повторяет она, на этот раз тихо, наблюдая за моим отражением. – Эй.

Я оглядываюсь.

Она улыбается, прикусывая нижнюю губу.

– Я очень рада вырезать тыкву вместе с тобой сегодня вечером.

Черт возьми, тыква.

Мой дом.

Ребята.

– Бьюсь об заклад, Бифф МакМускул тоже взволнован.

Я стону.