Текст книги "Последний шанс (ЛП)"

Автор книги: Сара Грандер Руиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Она качает головой.

– Ничего. Точнее лёгкое пренебрежение, если говорить по-честному. Но я никогда не задумывался о том, что бы я хотел здесь чувствовать. Или что бы я хотел, чтобы почувствовали другие люди.

Я похлопываю рукой по барной стойке.

– Старый друг… я хочу, чтобы это место ощущалось именно так. И мне понравилось то, что ты сказала про викторины, настольные игры и так далее. Поэтому, конечно, всё это слегка неожиданно, но это не значит, что моё решение необдуманно.

Сначала Рэйн ничего не говорит. Она сдвигается на стуле, высвобождает ногу, которую она подоткнула под себя, после чего притягивает её к груди и кладёт подбородок на колено. Она снова начинает раскачиваться взад-вперёд, глядя на пивной стакан. Тамбурин в её кармане тихонько позвякивает, и я на мгновение забываю, о чём мы говорили.

– Это всего лишь идеи, – говорит она, наконец. – Ты можешь забрать их себе за бесплатно. Тебе не нужна моя помощь. Я сейчас в полном раздрае. Во всех смыслах.

Раздрай во всех смыслах. Кто-то, вероятно, заставил её относиться к себе таким образом, и кто бы это ни был, я его ненавижу.

– Тогда ты идеально подходишь для этой работы. Мне нужен кто-то, кто не боится небольшого раздрая.

Или большого.

– Это очень… щедро с твоей стороны, и звучит чудесно, но…

Она снова поднимает на меня глаза.

– Ты меня даже не знаешь.

– Рэйн, ты кажешься человеком, которого достаточно легко узнать.

Ведь в этом всё дело? Она совсем не кажется мне чужой. Она вся как будто на виду. И если тебе хочется что-то о ней узнать, нужно всего лишь спросить.

Или, может, я уже совсем помешался. И я ведь не в первый раз задаюсь этим вопросом. Может быть, я позволил милому личику и флирту затмить себе разум? Но ведь я флиртовал со многими милыми девушками и до сегодняшнего дня не предлагал никому из них работу. Это чисто деловое предложение.

Наверное.

Я отстраняюсь от неё.

– Ладно, давай так. Предположим, чисто гипотетически, что ты совсем не подходишь для этой работы.

– Это… не предположение.

– Ты сказала, что эта работа кажется тебе классной. Ты сказала это искренне?

– Да, но опять же, я не…

Я приподнимаю бровь, и она издаёт раздражённый вздох.

– Ладно. Продолжай.

– Давай посмотрим на факты: ты не хочешь возвращаться домой. Чтобы этого избежать, тебе нужен доход. Но для того, чтобы получать доход, тебе нужно вернуть свои инструменты. Это может произойти только в том случае, если они найдутся или ты их заменишь. Но у тебя нет времени ждать, когда они объявятся, и ты пока не зарабатываешь деньги, а, значит, не можешь их заменить. Я предлагаю тебе решение, благодаря которому все эти варианты будут открыты для тебя. Ты поработаешь в пабе, поможешь нам воплотить в жизнь некоторые из твоих идей, и, если тебе повезёт, и твои инструменты объявятся, ты покинешь нас, заработав дополнительные деньги. Но если твои инструменты не объявятся, ты сможешь поменять их на деньги, которые заработаешь здесь. Это не займёт много времени. Ты поможешь нам всё организовать, пока не встанешь на ноги.

Она открывает рот, чтобы ответить, но я продолжаю раньше, чем она что-нибудь скажет.

– Двенадцать недель, – говорю я. – Дай мне всего лишь двенадцать недель. Начиная с сегодняшнего дня и до апреля. Этого времени должно хватить, чтобы заменить твою гитару, комбик и всё остальное, ведь так?

– Вероятно. Но… не подумай, что я не хотела бы получить эту работу, но должен быть кто-то, кто лучше меня подходит на эту должность.

Господи, эта девушка точно музыкант. Она похожа на заевшую пластинку.

– Если ты не хочешь эту работу, потому что тебе это неинтересно, то ладно. Но если тебя сдерживают только сомнения в собственных силах, тогда соглашайся. Все остальные проблемы мы решим вместе.

Она натягивает рукава своего худи поверх ладоней.

– Предположим, мне хотелось бы получить эту работу. Но я не очень себе представляю, как я могу согласиться на неё. Мне негде остановиться в Кобе не то что до апреля, а даже на ночь.

Формальность. К счастью, я знаю практически всех в Кобе.

– Дай мне время до завтрашнего утра, и я найду для тебя место на несколько ближайших месяцев.

Я пока не представляю, как я это организую, но я уже начал перебирать в голове различные варианты.

– А что касается сегодня, то я знаю отличное место.

Глава 4

Рэйн

Я слегка разочаровываюсь, когда узнаю, что остановлюсь сегодня не у Джека, а у Олли.

– Ты похожа на фломастер, – говорит Джек жене Олли, когда та присоединяется к нам в пабе через час после его звонка.

Она, не задумываясь, отвечает:

– Кому-то же надо быть ярким пятном в этой семье.

Я оглядываю её. Если Олли показался мне суровым, то с ней мало что может сравниться. Эта крошечная женщина кажется устрашающей. Всё в ней говорит о её напористости – начиная с её взгляда, и заканчивая одеждой – водолазка, юбка до колена, колготки, серёжки в виде единорогов. И всё это сочетается по цвету с ярко-розовыми туфлями на каблуках. Она могла бы выглядеть как светящаяся палочка, если бы не её тёмные волосы, собранные в высокий гладкий хвост, в который я никогда не смогла бы собрать свои пушистые рыжие кудри.

Она снимает пальто (тоже розовое) и вешает его вместе с гигантской сумочкой под барной стойкой, после чего садится на стул рядом с Джеком.

– Тебе повезло, что у меня есть няня. А теперь расскажи мне, кто эта подруга, которой нужен ночлег? То, что ты завёл себе новую подружку, просто неслыханно.

Она смотрит на меня пристально, но не враждебно.

Я неуверенно машу ей рукой.

– Рэйн Харт.

– Нина Лежен-Данн.

Её взгляд задерживается на мне, и я понимаю, что раскачиваюсь взад-вперёд на своём стуле. Я заставляю себя остановиться и вместо раскачивания начинаю шевелить в ботинках пальцами ног. Но затем она, наконец, отводит взгляд и говорит Джеку:

– Напомни, как давно вы дружите?

– Сложно сказать, где-то около полутора часов.

Он поворачивается ко мне.

– Верно?

– Плюс-минус пара минут.

– Около полутора часов, – говорит Нина и снова смотрит меня. – Ты американка.

– Я из Бостона.

– Южная Флорида, – говорит она.

– Повезло, все самые классные пляжи находятся у вас.

– А ещё у нас самые необычные преступники.

Я не знаю, что на это сказать, но Нина как будто ожидает от меня какого-то ответа. Она начинает искать что-то в сумочке, после чего достает оттуда крошечное зеркальце и помаду. Когда она наносит помаду, меня даже не удивляет, что она ярко-розовая. Вернув сумку на крючок под барной стойкой, она снова оглядывает меня и говорит:

– Ты симпатичная.

То, как она это говорит, заставляет меня задуматься над тем: комплимент это, утверждение или вопрос.

– Спасибо. Ты тоже… симпатичная.

– У тебя есть вторая половинка?

Её вопрос застаёт меня врасплох.

– Нет…

– Хм-м.

Она вглядывается в моё лицо, как будто ищет там что-то, но я не понимаю, что.

– Ты пьяна? Ты не выглядишь пьяной.

Я выпила всего два стакана пива и я даже близко не пьяна.

– Я… Нет?

Я перевожу взгляд на Джека, который теперь сгорает от стыда.

Олли вздыхает за барной стойкой и ставит перед Ниной бокал с «Маргаритой».

– Если Джек продолжит доставать наших гостей, а ты будешь обвинять их в том, что они пьяны, нам очень повезёт, если мы не разоримся.

– И тебе тоже привет, мистер Душка, – говорит она.

Нина и Олли обмениваются такими взглядами, что я начинаю чувствовать себя лишней. Не думаю, что кто-либо когда-либо смотрел на меня так, точно я его самый любимый человек на свете. Я вообще не уверена, что кто-то считает меня своим самым любимым человеком – дочерью, другом, певицей, студенткой. Наверное, я самая любимая сестра Сары, и то – по умолчанию.

– Прости Нине её поведение, – говорит Джек. – Она может быть слишком… прямолинейной.

Я бросаю взгляд на Нину, которая машинально помешивает свою «Маргариту», слушая Олли.

– Это ещё мягко сказано.

– Значит, грубоватой.

– Уже лучше.

– Она не имела в виду ничего такого. Она просто…

– Напористая.

– Ага, напористая. Они оба такие.

Посетитель жестом подзывает Олли, а Нина снова поворачивается к Джеку.

– Не думай, что я забыла, о чём мы разговаривали.

– О чём мы разговаривали? – переспрашивает он.

– О том, почему твоя симпатичная новая подружка будет ночевать у меня, а не у тебя.

Он прищуривает глаза.

– Потому что в моей квартире всего одна спальня.

Нина понижает голос, но не до такой степени, чтобы я не могла расслышать её слова.

– Но твоя кровать довольно большая.

– Нина.

Джек бросает на меня взгляд, но я решаю сосредоточиться на своём пиве и притворяюсь, что не расслышала их.

Наверное, это ошибка. Я бы предпочла не спать всю ночь, чем быть не прошеным гостем.

– Я уверена, что смогу остановиться в другом месте.

– Ой, я более чем рада выделить для тебя свою гостевую комнату, – говорит Нина.

– Эм… здорово. Спасибо.

– Я люблю принимать гостей. Я просто несколько озадачена.

Наверное, я тоже.

– Рэйн будет нашим организатором увеселительных мероприятий, – говорит Джек.

– А-а.

Нина снова смотрит на меня.

– Это правда?

– Я раздумываю над этим предложением, – говорю я.

– Ну, это многое объясняет. Джек никогда не смешивает работу и удовольствие. Он удивительно правильный для человека, который постоянно попадает в передряги. И между вами явно что-то происходит, так что такое решение должно быть обусловлено принципами морали, а не его желанием.

Джек давится пивом.

– Нин, – говорит Олли, который возвращается под конец этого неловкого разговора.

Нина одаривает его раздражённым взглядом.

– Что? Я всего лишь пытаюсь докопаться до сути. Он попросил приютить у нас дома симпатичную женщину, которую мы не знаем, тогда как сам явно не против позвать её к себе. И мне захотелось узнать, почему. Не вижу в этом проблему.

Я стараюсь не рассмеяться, но у меня изо рта вырываются хихиканья. Эти люди, все они, включая Джека, настолько нелепые и… да, меня это немного смущает, но это также весело. Хотя Джеку, похоже, совсем не весело. Он выглядит так, словно ему хочется иметь сейчас машину времени, с помощью которой он мог бы помешать себе из прошлого позвонить Нине.

– Нин, – говорит Олли.

Она вздыхает.

– Ну, ладно, – она поворачивается ко мне. – Забудь, что я что-то сказала.

– Не знаю, как я смогу это сделать, но попытаюсь.

Нина улыбается, и мне кажется, что я прошла какой-то негласный тест.

– Джек сказал, что у тебя был непростой день.

Она подпирает рукой подбородок и наклоняется ближе.

– Расскажи мне всё.

К тому моменту, когда паб закрывается, я решаю, что мне нравится Нина, несмотря на невероятно неловкое знакомство. У этой женщины миллион историй. Она была профессиональной гимнасткой, пока её карьера не оборвалась из-за травмы. Именно тогда она начала работать официанткой на дорогой яхте и встретила Олли. Они переехали в Ирландию, когда Олли и Джек унаследовали паб, и с тех пор она управляет собственной фирмой, организующей вечеринки.

– Готова выдвигаться? – говорит Нина, когда уходит последний посетитель. – Няня, наверное, уже сходит с ума от скуки. Девочки легли спать несколько часов назад.

– Я вас провожу, – говорит Джек.

– Ну да, конечно, мне ведь не надо помогать с закрытием, – говорит Олли.

Джек улыбается ему.

– Я бы помог, но это не очень весело. А ты сказал мне пойти повеселиться, Олли Волли.

Олли выругивается себе под нос, а я пытаюсь не рассмеяться, надевая пальто. Я инстинктивно тянусь за гитарой и походным чехлом, но вспоминаю о том, в какую передрягу попала. Джек, должно быть, замечает, как изменилось моё лицо, потому что говорит:

– Нина позаботится о тебе. Я знаю, что это не то же самое, что иметь свои собственные вещи. Но, может быть, они всё же найдутся через пару дней. Ещё одна причина подольше задержаться в Кобе.

– Ага, ты, наверное, прав.

Я направляюсь в сторону двери и чуть не спотыкаюсь о Себастьяна, который пробегает у меня между ног.

– Что такое с этим котом?

– Может быть, он думает, что если будет ходить за тобой следом, то ты влюбишься в него, – говорит Джек.

Я приподнимаю бровь.

– Ты всё ещё флиртуешь со мной?

– Может быть.

Он замолкает, но его глаза кажутся серьёзными, когда он встречается со мной взглядом.

– Ты не против?

Мне кажется, что если я скажу «против», то он никогда больше не будет флиртовать со мной. И меня это… угнетает.

– Я не против, – говорю я и начинаю застёгивать пуговицы на пальто, чтобы он не заметил, что я пытаюсь подавить улыбку.

– Хорошо. Потому что это невероятно весело.

– Ты флиртуешь со всеми девушками, которые сюда заходят? Или только с теми, у кого был плохой день?

– Только если они симпатичные, и с ними интересно разговаривать, – говорит он.

– Как часто ты предлагаешь работу симпатичным девушкам, у которых был плохой день и с которыми интересно разговаривать?

Он останавливается раньше, чем мы успеваем дойти до двери, и тревога, отразившаяся на его лице, удивляет меня.

– Никогда? Точнее один раз. Тебе. И моё предложение… это не было частью флирта. И дело не в том, что ты привлекательная. Но это отчасти связано с тем, что с тобой интересно разговаривать. Но я не поэтому предложил тебе работу. Я, правда, думаю, что ты идеально подходишь. Тебе даже не обязательно работать на меня. Твоим боссом может быть Олли. Воспринимай меня как коллегу. Нет… подожди. Это всё равно… – он запрокидывает голову и смотрит на потолок. – Чёрт, теперь это кажется ещё более странным, чем есть на самом деле.

Я подавляю смешок.

– Не думаю, что это странно. Я же сказала, что ты можешь со мной флиртовать.

– Да, но я предложил пофлиртовать с тобой, а затем предложил тебе работу. Именно так поступил бы какой-нибудь извращенец.

– Но ты ведь не предложил мне свою большую кровать.

Он качает головой.

– Если ты согласишься на эту работу, я больше не буду с тобой флиртовать.

– Это ужасный способ убедить меня здесь работать.

Он вздыхает.

– Я бы хотел продолжить флиртовать с тобой. И я бы очень хотел, чтобы ты здесь работала. Но я не думаю, что могу получить и то, и другое. А если ты откажешься от должности, ты уедешь, поэтому у меня вообще не будет возможности пофлиртовать с тобой. И ещё мне нужно, чтобы ты обновила этот чёртов паб. Поэтому, начиная с того момента, как мы выйдем наружу, я буду самым приличным будущим коллегой, который у тебя когда-либо был.

Я издаю стон.

– Это скучно.

– Ты только послушай себя. Я и так пытаюсь вести себя как добропорядочный гражданин, так что не надо всё усложнять.

– Ну, ладно, – говорю я и выхожу за дверь, когда он открывает её для меня.

– Наконец-то, – говорит Нина, когда мы оказываемся снаружи. – Я думала, вы там потерялись.

Мы устремляемся вниз по улице, и я чувствую себя странно, так как в моих руках пусто, а спина не чувствует веса моего рюкзака, когда мы начинаем подниматься в гору.

Джек кивает на серое здание, когда мы проходим улицу, ведущую в бухту.

– Тут есть библиотека. Из неё открывается прекрасный вид на воду.

Он поворачивается ко мне.

– Ты любишь читать?

– Иногда. Чаще всего это аудиокниги. Хотя это, наверное, не считается.

– Почему не считается?

– Ну, это ведь гораздо проще.

– И поэтому это не считается? Представим, что ты приходишь в клуб любителей книг, участники которого прочитали книгу, а ты послушала аудиокнигу. Ты точно так же сможешь обсудить её с ними, верно? Если ты не скажешь, что послушала её, никто и не узнает. Всем всё равно, проще это или нет. Сложно – не значит лучше.

– Где-то я это уже слышала.

Как только я понимаю, что произнесла это вслух, я начинаю подумывать о том, чтобы забежать в какой-нибудь переулок и исчезнуть в ночи навсегда. Я эмоционально выжата и слегка пьяна, поэтому та капля самоконтроля, которая во мне иногда присутствует, сбежала с места преступления.

– О, Боже, – говорю я.

Но смех Джека обрывает мою фразу.

– И я туда же, да?

Я облегченно вздыхаю и начинаю тянуть за пальцы своих перчаток, продолжая идти.

– А что насчёт тебя? – спрашиваю я. – Ты любишь читать?

Нина издаёт смешок.

– А делает ли он что-то ещё помимо чтения? Вот в чём главный вопрос.

– Какие книги?

– Разные. Включая аудиокниги, – он одаривает меня широкой улыбкой. – Я слушаю их, когда закрываю паб.

– На прошлой неделе он чуть не убил Оливера, когда они закрывались вместе, – говорит Нина.

– Ничто так не травмирует моего старшего брата, как телефон, подсоединённый к колонкам, и любовная сцена, которая начинает проигрываться на полной громкости у него над головой.

Я начинаю смеяться, потому что, несмотря на то, что я знаю Джека и Олли всего несколько часов, я очень хорошо представляю эту сцену.

– Ты сделал это специально, так?

Он вздыхает.

– Неужели я так легко считываюсь?

– Нелегко, – говорит Нина. – Просто ты предсказуемый.

– Я не предсказуемый, – говорит он.

– По правде говоря, мне бы очень хотелось, чтобы он был более предсказуемым, – говорю я.

– Ты так думаешь, потому что не очень хорошо его знаешь, – говорит Нина. – Это правда, – добавляет она, когда Джек бросает на неё суровый взгляд. – Если ты не в пабе и не у нас, значит, ты заперся у себя дома вместе с котом и читаешь. Тебе нужно хоть немного пожить, Джек.

– По-моему у него довольно неплохая жизнь, – говорю я, и Джек одаривает меня благодарной улыбкой.

– По крайней мере, ты мог бы снова начать делать татуировки, – Нина замедляет шаг, чтобы поравняться со мной и Джеком. – Он всегда отвечает мне, что подумает, но никогда этого не делает.

– Почему?

– Всё поменялось, – говорит Джек. – И мне не нужно "немного пожить". Работа. Семья. Коты. Книги. Что мне ещё нужно?

– Мечты. Приключения. Любовь, – говорит Нина.

– Не всем из нас удаётся влюбиться на крутой яхте в двадцать с небольшим, – говорит он, и в его тоне звучит нечто похожее на предупреждение.

Нина некоторое время молчит.

– Ты прав.

Мы продолжаем идти по дороге, и между нами повисает неловкая тишина. Я не очень понимаю, в чём тут дело, и не собираюсь спрашивать. Но я ненавижу тишину, поэтому, когда мы минуем несколько невысоких домиков, стоящих вплотную друг к другу, я говорю:

– Никогда не видела так много цветастых домов. Это как если бы мы гуляли по магазину со сладостями.

– Их называют "колода карт", – говорит Джек. – И именно эта достопримечательность Коба чаще всего попадает в Инстаграм. Секрет хорошей фотографии заключается в том, чтобы обойти этот квартал и парк, – говорит он, указывая на небольшую зелёную зону на противоположной стороне улицы. – Подними телефон над стеной и сможешь получить отличный снимок домов и собора.

– Почему они так называются? – спрашиваю я.

– Если первый дом упадет, то же самое произойдёт и со всеми остальными. Как в колоде карт, – говорит он.

– Даже не знаю, шутишь ты или нет.

– Это шутка, но я не шучу. Они, правда, так называются. Разве ты не слышала? Люди поговаривают, что жители графства Корк⁶ самые умные во всей Ирландии.

– Под людьми, – говорит Нина, – он подразумевает жителей графства Корк.

Когда мы подходим к небольшому, но очаровательному дому с террасой пару минут спустя, Нина отпирает дверь, и я захожу за ней внутрь. Весь прошлый год я спала преимущественно в хостелах или поездах. Я давно уже не была в гостях. У входа на небольшой лавочке рядами составлена обувь. Милые семейные фотографии с изображениями Нины, Олли и двух их дочерей (чьи имена уже вылетели у меня из головы, но я помню, что оба начинаются на "дж") украшают стены. В гостиной лежит перевернутая корзина с игрушками. Гигантские кубики рассыпаны по ковру.

Когда я вижу такие дома – не идеальные, но явно полные любви – у меня болезненно сжимает грудь. Я хотела бы жить в таком месте. Которое принадлежало бы мне, и где бы я могла быть самой собой вместе с людьми, которые меня понимают и любят меня именно такой. С людьми, которые не хотят, чтобы я была кем-то другим.

– Будь как дома, – говорит Нина, когда няня уходит. – Я пойду, проверю девочек.

Нина исчезает наверху, оставив меня с Джеком наедине в гостиной. Я стараюсь разглядеть как можно больше деталей обстановки. Декор кажется эклектичным, замысловатым и одновременно уютным. Два светло-серых дивана выглядят более удобными, чем все те кровати, на которых я спала в последний год. На обеих разложены диванные подушки, которых кажется слишком много, и мне хочется рассмеяться, когда я замечаю ещё несколько подушек, валяющихся на полу вместе с плотным вязаным одеялом в цветах радуги. На кофейном столике лежат тяжёлые книги о моде и кулинарии вместе с книгами для малышей вроде "Очень голодной гусеницы" и "Спокойной ночи, луна".

Я беру фотографию в рамке со столика у стены и чувствую, что Джек наблюдает за мной. На фото изображены Олли и Джек перед "Ирландцем". Название паба выполнено в форме светящихся золотых букв, которые выделяются на фоне зелёного фасада здания. Джек и Олли положили руки друг другу на плечи и оба широко улыбаются, щурясь на солнце. Если бы я не увидела это фото, я бы никогда не подумала, что Олли физически способен так улыбаться.

– Это был один из лучших дней в моей жизни, – говорит Джек.

Это первое, что он сказал с тех пор, как Нина ушла наверх.

– Почему?

Он со вздохом прислоняется к стене.

– Мне было двадцать два, когда умер папа, и мы унаследовали паб. Я не видел Олли в течение пятнадцати лет и сначала управлял пабом сам. Это было… невыносимо. Я никогда не думал, что Олли вернётся домой, но затем он вдруг вернулся. Это был первый день, когда мы управляли пабом вместе.

Пятнадцать лет? Мне хочется задать ему столько вопросов, но я не знаю, с чего начать.

– Соболезную насчёт твоего папы.

– Не надо.

Мне хочется сказать что-то ещё, как вдруг Нина появляется наверху лестницы.

– Кровать заправлена. Я оставила тебе пару пижам и туалетные принадлежности, которые тебе могут понадобиться. В комоде есть одежда, если ты вдруг захочешь переодеться с утра. Ничего такого. Футболки и джинсы. Не пойми меня неправильно, но ты не кажешься мне девушкой, которая любит вещи «от-кутюр».

– Я же говорил, что у неё всё схвачено, – говорит Джек и отстраняется от стены. – Ну, мне пора. Было приятно с тобой познакомиться, Рэйн. Подумай о моём предложении, хорошо? Надеюсь, ты согласишься, но я пойму, если ты не сможешь. Зайди в паб завтра утром и дай мне знать. Я в любом случае буду рад тебя видеть. Только сообщи мне заранее перед тем, как зайти.

– Хорошо. Я в любом случае зайду.

Когда наши взгляды встречаются, мне кажется, что я хочу сказать ему что-то ещё, но не знаю, что. Он откашливается и отводит глаза, а затем, натягивает ботинки и машет на прощание нам с Ниной. Как только он доходит до двери, я кричу ему:

– Подожди! Ты так и не дал мне номер своего телефона.

Джек останавливается, достаёт телефон и набирает мне сообщение.

– Теперь дал, – говорит он, после чего одаривает меня своей последней улыбкой и закрывает за собой дверь.

Секунду спустя, мой телефон издаёт звук.

НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР:

Это Джек.

Я добавляю его номер в свои контакты, и когда чувствую на себе взгляд Нины, понимаю, что улыбаюсь сама себе. Поэтому я засовываю телефон в карман, ничего ему не ответив.

– Ты когда-нибудь слышала о "Пьяном Джоуи"? – спрашивает она.

– О чём?

Она машет рукой.

– Это коктейль. Я тебе сделаю. Вид у тебя такой, словно хочешь ещё выпить.

Когда я отправляюсь наверх пару часов спустя, я уже не просто "немного пьяна". Мы наполовину допиваем наши вторые бокалы, когда Олли возвращается домой, и потом я слушаю истории о том, как они работали на яхтах. Именно это было мне нужно, чтобы отвлечься. И всё же на протяжении всего вечера мои мысли постоянно возвращаются к Джеку.

Переодевшись в пижаму, которую одолжила мне Нина, я плюхаюсь на кровать и снова перечитываю его сообщение, улыбаясь сама себе, а затем пишу ответ.

РЭЙН:

Не думала, что мой будущий коллега, который ведёт себя исключительно профессионально, использует смайлы.

Я удивляюсь, когда он сразу же мне отвечает.

ДЖЕК:

Значит, теперь я твой будущий коллега?

Я не знаю, что будет дальше, но не чувствую, что готова покинуть Коб. Я хочу найти свои вещи, если смогу. И мне нравятся Нина, Олли и Джек. А ещё я могла бы сделать перерыв от хостелов и поездок в новые города. Небольшой перерыв. Как и сказал Джек, это ненадолго, и если уж мне суждено застрять где-то на пару месяцев, я предпочту застрять здесь, а не дома.

Я набираю ответ Джеку, и удаляю его, а затем снова набираю и отправляю прежде, чем успею передумать.

РЭЙН:

Если найду, где остановиться, то да.

Я смотрю на телефон, полная возбуждения и слегка волнуюсь о том, что я могла совершить ещё одну из своих ошибок, действуя так импульсивно. Я смотрю на надпись «Джек печатает…» наверху нашего чата.

ДЖЕК:

Я нашёл идеальное место. За аренду платить не надо, но самое прекрасное, что это недалеко от работы.

РЭЙН:

Боюсь даже спрашивать.

ДЖЕК:

Не бойся. Тебе понравится. Покажу завтра.

Через мгновение он отправляет мне фото Себастьяна, который крепко спит у него на коленях. Помимо спящего кота мне удаётся разглядеть что-то цветное на икрах Джека. Ещё татуировки. Я приближаю фото, но не могу их разглядеть. Интересно, сколько у него всего татуировок, и где ещё они могут находиться?

Интересно, что было в тех напитках? Потому что раньше меня не привлекали размытые икры мужчин.

ДЖЕК:

Видишь, какое облегчение испытал Себастьян после того, как ты согласилась стать моей коллегой и профессионалом в своём деле.

Я начинаю смеяться, затем корчу глупую рожицу и делаю селфи. И если даже этот ракурс подчёркивает моё декольте, то я это не специально.

РЭЙН:

Это ты пообещал вести себя профессионально. Я ничего не обещала. Ты только посмотри на меня, какой из меня профессионал?

Мне хватает трёх секунд, чтобы пожалеть о том, что я отправила ему это фото, и я начинаю паниковать.

"И чем ты только думаешь, отправляя подобные фото, по сути, своему боссу?" – говорит голос моего разума.

Я удаляю сообщение, но Джек уже успел его прочитать. Я смотрю на надпись наверху, которая меняется с «Джек печатает…» на «Онлайн» в течение бесконечно долгого времени. Я уже почти готова извиниться перед ним, как вдруг появляется его ответ.

ДЖЕК:

Можно подумать, я не наблюдал за тобой весь вечер.

И прежде, чем я успеваю придумать, что ответить, появляется ещё одно сообщение.

ДЖЕК:

Мог бы сказать я, если бы не был профессионалом.

Я закатываю глаза.

ДЖЕК:

Но поскольку я самый что ни на есть профессионал из всех профессионалов, что тебе встречались, я просто пожелаю тебе спокойной ночи.

Спокойной ночи, Рэйн.

Я прижимаю телефон к груди и не могу перестать улыбаться. Голос разума предупреждает меня о том, что разумные люди так не поступают. Они не соглашаются на случайную работу, для которой не имеют достаточной квалификации, и не флиртуют со своими боссами, с которыми они знакомы всего-то четыре часа. Но я никогда не была разумной. Так зачем же начинать?

Глава 5

Джек

Проводив Нину и Рэйн до дома, я отправляюсь в паб. Как только я вхожу внутрь, я чувствую на себе взгляд Олли. Я быстро проскакиваю за барную стойку и притворяюсь, что не замечаю, как он идёт за мной на кухню. Проходя сквозь кухню по пути в наш офис, я смотрю в пол и стараюсь не дышать, чтобы не остановиться и не начать проверять, находятся ли ножи на своих местах. И только оказавшись за письменным столом, я поднимаю глаза на Олли, который стоит в дверях. И, конечно же, он нахмурен. Он почти всегда хмурится, и я люблю шутить на тему того, что это его выражение лица кажется более постоянным, чем мои татуировки.

Я киваю на дверь.

– Не хочешь закрыть? Мне надо подготовить кое-какие бумаги.

– Не хочешь рассказать мне, какого чёрта ты делаешь?

Боже, похоже, он рассердился из-за этого сильнее, чем я ожидал. Я открываю шкаф с документами и начинаю перебирать папки, пока не нахожу бумаги, которые Рэйн должна будет заполнить завтра, если… нет… когда она согласится работать у нас.

Продемонстрировав ему бланки, я говорю:

– Как я уже сказал, мне надо поработать с бумагами.

Я стараюсь выглядеть серьёзным в надежде убедительно отыграть роль здравомыслящего бизнесмена. Но это не помогает. У меня ужасно получается. Нина говорит, что у меня расслабленное выражение лица, как у чертёнка, потому что я всегда выгляжу так, словно замыслил какую-то шалость.

Ну, что я могу сказать? Жизнь становится лучше, если не воспринимать её всерьёз.

Несмотря на то, что мы братья, мы с Олли очень разные. Возможно, из-за того, что мы долгое время не виделись, а может быть всё дело в десятилетней разнице в возрасте, но я убеждён, что мы с ним – полные противоположности друг другу. Олли суровый. Он почти ко всему относится серьёзно. А я смотрю на жизнь как на игру. Может быть, потому что всё кажется мне игрой. В плохие дни это похоже на игру с бессмысленными правилами. Правилами, которые, как я знаю, не приведут ни к каким результатам, но которым мне всё равно нужно следовать. И это утомляет.

Поэтому в хорошие дни я стараюсь повеселиться по полной.

Олли скрещивает руки на груди.

– Хватит вести себя как придурок, Джеки. Ты знаешь, о чём я говорю.

Я отодвигаю офисный стул и закидываю ноги на стол.

– И, ради всего святого, опусти ноги на пол. Это же наш общий стол.

Я снова сажусь прямо и вздыхаю.

– Что ты сегодня такой нервный, Олли Волли?

Он изумлённо смотрит на меня.

– Потому что мой умник-братец нанимает случайных людей с улицы, и даже, мать его, не спрашивает моего мнения.

– Я не нанял её с улицы. Я нанял её в пабе.

Олли проводит руками по лицу.

– Ладно, веселье закончилось. Скажи мне, чем ты думал, когда предлагал этой девушке работу?

– Мне нечего сказать. Она идеально подходит для этой работы. Поэтому я предложил ей эту работу.

Он пристально смотрит на меня, а затем закрывает глаза, словно молит Бога даровать ему терпение. Думаю, он мысленно проговаривает слова "Молитвы о Безмятежности"⁷. Мама всегда бормотала её, когда мы были детьми. Готов поспорить, что слова молитвы так быстро возникают у него в голове, что он их даже не осознаёт. Я бы никогда не мог так молиться. Я обращаю внимание на каждое слово, так как должен произносить их правильно. А иначе молитва может не засчитаться, или ещё хуже – произойдёт что-то плохое. Даже сейчас я чувствую, как ускоряется мой пульс. Я очень стараюсь не думать о первой строчке молитвы, потому что если я начну о ней думать, мне придётся произнести её всю, и я буду вынужден произносить её правильно, тогда как у меня есть дела поважнее.

Олли испускает медленный вздох и снова открывает глаза.

– И почему эта девушка идеально подходит для работы? Она уличный музыкант. Она даже не местная. Она ничего не знает ни о нас, ни о пабе.

– Ну-ну. Не стоит говорить так о своей будущей подчинённой.

– Моей подчиненной? Нет, Джеки. Это ты её нанял. Она твоя подчинённая. А резюме у неё есть? Ты хотя бы навёл о ней справки? Попросил у неё рекомендательные письма?