Текст книги "Выше луны (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

небольшого здания нам в ноздри ударил сильный запах рыбы.

– Ого, – пробормотал Тео, – впечатляет.

– Рыба, – с улыбкой пояснила я. – Привыкнешь через минуту.

Проскользнув между двумя грузовиками, я подошла к «рыбному дому». Тео последовал за мной,

и вот мы уже оказались внутри. Помещение, представшее нашим глазам, больше всего

напоминало амбар, только хранили здесь отнюдь не зерно. Вдоль стен стояли длинные

холодильные прилавки, на которых лежала рыба, а рядом с ними тянулись столы. Работники

«рыбного дома» доставали рыбу и разделывали улов. Часть выбрасывали, часть клали в

специально подготовленные контейнеры, которые затем выносились и грузились в машины. Мы с

Тео подошли к краю одного из столов.

– Это вот – красный горбыль, – указала я на одну из рыб. – Это кобия. А это… Похоже на луфаря.

– Лаврак, – поправил меня парень, разделывавший рыбу. – Красавец, а?

Я повернулась к Тео.

– Вот это все – заготовки того, что Айви может заказать в «Рифе» сегодня вечером. Или в любом

другом месте.

– И, поверьте, лучшие заготовки! – парень гордо потряс лавраком и положил его в контейнер. Тео

стоял, приподняв брови и сунув руки в карманы. Я кашлянула.

– Мой, хм, друг снимает тут видео, хочет увидеть Колби изнутри… Ничего, если он тут побудет?

Как я и думала, парень с рыбой – и еще двое, кто стоял рядом и слышал этот разговор -

нахмурился.

– Изнутри, – повторил он. – А зачем?

– Документальный фильм, – отозвался Тео. – Айви Мендельсон режиссер, вы слышали о ней? Она

еще снимала «Путь Купера».

На него лишь молча взглянули.

– Сейчас они работают над картиной о художнике, которого вдохновил Колби, – объяснила я.

Эта фраза, разумеется, вызвала смешки.

– Вдохновил, говоришь? Ну, – парень, который гордо потрясал рыбой, отряхнул руки и устремил все

свое внимание на нас, – я тоже вдохновлен Колби. А этот дивный запах – от него так и тянет

творить каждый день.

– А меня вдохновляют счета, – добавил второй.

– И кредитка жены, – произнес третий. Работники рассмеялись, я тоже улыбнулась.

– Ну, так ему можно здесь поснимать?

– Ладно, – махнул рукой первый, возвращаясь к рыбе, – почему нет. Только держись мой стороны,

парень, – кивнул он Тео. Тот уже достал камеры, включил ее, и я отошла в сторону. Какое-то время

он снимал процесс разделывания рыбы, затем парень провел его по всему цеху, то и дело

останавливаясь и что-то рассказывая. Наконец, спустя минут пятнадцать, мы вышли из «рыбного

дома».

– Очень круто! – сказал он, убирая камеру в чехол. – Айви все повторяет, что нам нужно как можно

больше местного колорита, но, всякий раз, когда мы пытаемся его заполучить, люди захлопывают

перед нами двери. Почему они так грубы?

– Возможно, дело не в них, – заметила я.

– Как это понимать?

Я посмотрела на Тео.

– Ну, судя по тому, что я видела, Айви не слишком-то приветлива в общении.

На лице парня немедленно появилось то же самое выражение, говорящее «Я буду защищаться!».

– Я могу признать, что она иногда может и перегнуть палку, но в делах она очень хороша.

– В делах она так же хороша, как и в налаживании контактов с людьми, чьи интервью ей нужны? –

уточнила я.

– Она далеко не всегда такая! Просто люди здесь… – тут он замолчал и остановился. Пройдя пару

шагов и поняв, что он не идет следом, я обернулась.

– Люди здесь – какие?

Он сглотнул.

– Не такие, к каким она привыкла.

Мы уже стояли буквально возле моей машины, но я не спешила садиться за руль.

– Это значит «скрытные и тупые»?

– Нет. Просто они принимают ее поведение… Ну, на своей счет. А у нее нет ничего личного к ним.

Я приподняла бровь.

– Не обижайся, Эмалин, но ведь и ты не была слишком уж дружелюбной.

– Я была вежливой, – заметила я.

– Именно. Холодная вежливость немногим лучше ее поведения, и, к тому же, ты разозлилась и

хотела уйти. Не только она думает стереотипами.

Услышав это, я почувствовала смесь раздражения и стыда. Так бывает, когда услышишь какую-то

вещь и изо всех сил не хочешь, чтобы она была правдой – но в итоге оказывается, что она верна.

Что же, видимо, я сама дала Тео шанс сказать мне это. Значит, он не так прост, как мне казалось.

– Это мой дом, – ответила я, наконец. – И я защищаю его.

– А Айви – мой босс и наставник, – отозвался он. – Даже если ей и не помешали бы уроки этикета.

– Ладно, – я поняла, что он имел в виду. – Хорошо.

– Спасибо.

Я открыла дверь и села, Тео сделал то же самое со своей стороны. Когда мы покидали парковку

«рыбного дома», никто не произнес ни слова. Мысленно я спросила себя, что это вообще был за

разговор? Мы вроде начали ругаться, а затем пришли к соглашению. Забавно.

Мысли мои прервал Тео.

– Можно задать вопрос? Он не оскорбительный и не личный.

– Раз уж ты его так описал, – усмехнулась я, – как я могу сказать «нет»?

Он улыбнулся, затем указал на мою правую руку, лежавшую на руле.

– Частенько видел такие браслеты раньше. У тебя, у твоей сестры сегодня, у парня, который

помогал нам разгружать машину. Это какая-то городская фишка?

Я покосилась на тонкий плетеный браслет. Он был уже порядком истерт, вплетенные в него

бусины местами облезли и потрескались. Раньше их было два, я носила их со Дня святого

Валентина, но второй разорвался примерно неделю назад.

– Ну да, – пожала я плечами, – можно и так сказать.

– Посторонним вход воспрещен? – подыграл он. – Превышение полномочий?

– Нет, – я мигнула поворотником. – Просто сказала.

* * *

Уже стемнело, когда мы остановились у магазина досок для серфинга. «Серфы от Герта» – гласила

вывеска. Этот магазин можно было назвать местной достопримечательностью: возле него всегда

было светло, фонари заботливо включались каждый вечер, едва начинали подкрадываться

сумерки.

– Герт, – Тео указал на вывеску, – это сокращение?

– Ага.

Я открыла дверь, и мы вошли внутрь, над нашими головами звякнули колокольчики. В магазине

стоял запах кофе, как и всегда. За прилавком сидел грузный мужчина, смотрел какую-то передачу

по маленькому переносному телевизору.

– Здравствуйте, мистер Гертман, – поздоровалась я. Он кивнул нам, затем вернулся к телевизору. В

его магазине были не только серфы, здесь можно было найти газировку, чипсы, сухарики, жвачку,

ну и еще какие-то мелочи. Именно поэтому мистер Гертман и держал его открытым круглосуточно.

– Ого, ничего себе, – присвистнул Тео за моей спиной. Обернувшись, я увидела, что он с

восхищением проводит пальцем по стенке старого автомата с кока-колой. – Да это же винтаж!

Знаю одно местечко в Бруклине, где за него заплатили бы кругленькую сумму.

– Сомневаюсь, что кто-то его продаст, – заметила я. – Он пережил целые поколения.

– Семейный бизнес, да?

– С начала прошлого века, – я кивнула на дверь черного входа. – Видишь? Их дом в десяти шагах

отсюда.

И действительно: в окошке возле черного входа можно было разглядеть дом Гертманов, так же

ярко освещенный, как и магазин. Пока Тео разглядывал окрестности, я подошла к кулеру и

наполнила водой пластиковый стаканчик.

– Хочешь чего-нибудь? – обратилась я к Тео, но он не ответил, лишь качнув головой. Мистер

Гертман оторвался от телевизора.

– Как дела у мамы, Эмалин? – спросил он.

– Все хорошо, спасибо. Как Рейчел?

– Да все так же, – махнул хозяин рукой и, устроившись поудобнее на своем стуле, снова посмотрел

на экран.

Я кивнула, затем, помедлив, сказала:

– Мой друг снимает документальный фильм о Колби, ну, знаете, история города и так далее. Мы

тут подумали: может, можно поснимать немного у вас?

Услышав это, Тео явно удивился, ведь я не говорила ему ничего о том, что это место заслуживает

внимания. Но камеру вынул, а мистер Гертман пожал плечами.

– Почему бы и нет. Мы не слишком-то заняты, – улыбнулся он.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил Тео, поднося камеру к глазам. – Ваш магазин точно

добавит колорита в наш фильм, потому что…

Заметив, что мистер Гертман его не слушает, парень замолчал. Я с трудом сдержала смешок. Тео

внимательно «оглядывал» камерой автомат с колой, а я взглянула на прилавок. Там стояла

небольшая стойка с браслетами, надпись на ценнике говорила, что это «БРАСЛЕТЫ РУЧНОЙ

РАБОТЫ, 1 = 7$, 2= 12$». Они были похожи на мои, тоже сплетены из толстых ниток с бусинами и

маленькими ракушками.

– Ну и ну, – подал голос Тео. Теперь он разглядывал картонный ящик из-под коробок с молоком. –

Здесь правда написано «Craint Farms»?

– Похоже на то, – я пригляделась. – А что такого?

– Да просто… – он покачал головой. – Одна из работ Клайда названа точно так же, многие критики

считают, что это говорящее название. Метафора.

– Метафора с коробки из-под молока?

– Это слово, «craint», он французское, – пояснил Тео, – означает – «быть напуганным».

– По-твоему, он боится молока?

– Нет, – Тео раздраженно поджал губы, а я снова подавила желание рассмеяться. – Метафора в

слове. Это как бы, – он неопределенно помахал в воздухе рукой, крепко держа камеру другой, -

страх за природу, потому что производство убивает ее ради выгоды, – он кивнул на коробки. – Этот

страх можно и нужно показывать людям, а нам нужно научиться его разделять.

Ого, подумала я. Но, прежде чем я ответила, мистер Гертман хмыкнул.

– Крейнты владеют фермой. Продавали собственную продукцию еще лет пять назад, потом

свернули это дело и переехали в город.

– Крейнты – это семья? – переспросил Тео, чей шаблон явно только что разорвался. – И у них есть

ферма?

Мистер Гертман взглянул на меня, словно сомневаясь, что у парня все хорошо со слухом. Я пожала

плечами. Видимо, двойной смысл в названии видел здесь только мой друг с камерой.

– Вряд ли сейчас у них есть ферма, – терпеливо пояснил хозяин. – Уехали ведь.

Тео растерянно огляделся по сторонам. Коробки с молоком, выставленные на полке в

холодильнике, и ящик, в котором их привезли, перестали казаться удивительным мостиком, по

которому можно прийти к прошлому Клайда.

– Молочка? – усмехнулся мистер Гертман.

– Э-э-э… Да, – все так же рассеянно согласился Тео. – Почему бы и нет. И, хм, две… Два… Ну, два, -

он указал на стойку с браслетами.

– Шестьдесят два, – мистер Гертман протянул ему молоко и пододвинул стойку. Парень пристально

разглядывал браслеты с минуту, затем выбрал два и указал на них хозяину. – Бери.

– Отлично, – Тео протянул купюру, получил сдачу, взял покупки.

– Хорошего вечера, мистер Гертман, – сказала я, когда мы направились к двери.

– Спасибо, – добавил Тео, но нам никто не ответил.

Мы подошли к машине.

– Круто! – выдохнул мой спутник. – Это все-таки потрясающая часть в истории Клайда, – он поднял

перед собой коробку с молоком.

– Это всего лишь молоко, Тео, – рассмеялась я.

Парень посерьезнел.

– Это не только молоко, а еще и важная деталь! Спасибо, Эмалин. Серьезно, – он покачал головой.

– Ты помогла мне найти то, что впечатлит Айви, а это не так-то просто. Господи, да я бы поцеловал

тебя прямо сейчас!

Я заморгала.

– Лучше не надо. Совсем необязательно.

– Я… Я просто имел в виду, – он замолчал, покраснел – а затем и побагровел. – Прости. Это просто, ну, фраза такая.

– Да знаю я, – успокоила я его. – Шучу.

– А, – он кашлянул, затем еще раз и, наконец, улыбнулся. – Я тут немного сбился, со всем этим… Все

равно, спасибо.

– Обращайся.

Мы сели в машину, я завела мотор.

– Какие браслеты ты выбрал? – спросила я, когда мы проехали мимо двух-трех домов.

– Браслеты? – пауза. – О, точно. Да, браслеты. Вот эти два, – он показал один с зелеными бусинами, а другой с белыми. – Я не собирался их покупать, но, знаешь, они были какими-то грустными,

словно скучали на прилавке.

Я не сводила глаз с дороги.

– Их делает дочка хозяина, Рейчел. Она училась вместе с моей сестрой Эмбер, пока летом перед

одиннадцатым классом не попала в аварию.

– В аварию?

Я кивнула.

– Что произошло?

– Она ехала домой на велосипеде, возвращалась вечером от друга, и на перекрестке ее сбил

пьяный водитель.

Тео опустил взгляд на браслеты.

– Боже. Это ужасно.

– Да. Он так и оставил ее на дороге, словно она не человек, а животное. Пришел в гостиницу,

вернулся в номер – а потом его нашла полиция. Он даже не помнил, что был за рулем в тот вечер.

– Это был турист?

Я кивнула.

– В каком-то смысле она поправилась, но сотрясение было серьезным, она лежала в больнице

пару месяцев. Тогда и начала делать браслеты. В цветах и мелких деталях было что-то особенное,

что ей помогало. Ну, или так ее мама говорит.

Мы ехали сейчас по главной дороге Колби. Сколько раз я проезжала по ней и думала: «Я запомню

этот момент», но нет – проходили зимы, лета, весны, я ездила по дороге и не могла вспомнить ни

одного конкретного момента ни одной из этих поездок.

Мои мысли прервал громкий длинный гудок. В боковом зеркале я увидела машину Люка и

сбавила скорость.

– Все нормально? – поинтересовался Тео.

– Да, все хорошо, – Люк мигнул фарами, и я мигнула в ответ, затем заехала на парковку какого-то

кафе. Спустя пару мгновений Люк остановился рядом.

– Что случилось? – спросила я, опуская стекло.

– А что случилось с ответом на мое сообщение? – мрачно спросил он, явно раздражаясь. Затем

прищурился на Тео и его коробку с молоком. – Мы вроде как собирались поужинать.

– Я ведь сказала, что работаю допоздна.

– Когда это?

– Когда написала тебе ответ.

Люк покачал головой. Я вздохнула и вынула телефон из кармана, чтобы показать другу сообщение.

Но…

– Ой. Похоже, я его не отправила, – я поднесла телефон к глазам, как будто и без того было неясно, что оно осталось в «Черновиках».

– Странно, – заметил Люк. Я скорчила рожицу, он ответил мне тем же. – Значит, ты работаешь. И

что делаешь? Развозишь молоко?

– Люк.

– Вообще-то, – заговорил Тео (а по лицу Люка проскользнула тень неудовольствия), – Эмалин

показывала мне город для нашего фильма. Мы были в магазин, где я нашел это, – он указал на

коробку. – Прямая отсылка к работам Клайда.

Люк проигнорировал его слова, вместо этого уставившись на меня.

– Я поехал домой. Созвонимся?

– Конечно.

С этим он и уехал прочь, оставив нас с Тео сидеть возле кафе, вывеска которого то и дело

сообщала нам, название и то, что сейчас 21:07, а температура воздуха составляет 25`.

– Неловко вышло, – заметил Тео, когда вывеска мигнула в третий раз.

– Ничего страшного, – отозвалась я, хотя на самом деле это было не слишком похоже на Люка. Он

не раздражался из-за не отвеченных сообщений.

– Извини, я не хотел создавать тебе проблемы.

– Ничего страшного.

– Он был не слишком доволен.

– Все будет нормально.

Мы в молчании выехали на дорогу, Тео крутил в руках браслеты, а затем неожиданно посмотрел

на меня через зеркало заднего вида.

– Вы уже давно вместе.

Это был не вопрос, но я сделала вид, что не услышала утвердительных ноток.

– Да, с девятого класса.

– Надо же. Я бы не мог представить себя с кем-то, кто нравился мне в девятом классе.

– Нет?

– Нет. Тогда мне нравились худые и стервозные девчонки. Сейчас они, наверное, еще больше

похудели и стали еще более стервозными.

– Или наоборот, поправились и стали милыми.

– Возможно, – он опять взглянул на браслеты. – Не слишком интересно. Я вообще был бы счастлив,

если бы мне в жизни не пришлось видеть никого из тех, с кем я учился.

– Ну, ты сейчас их вряд ли видишь,– заметила я. – Уже как минимум пару лет.

– Неважно. Даже через десять лет я не хочу их видеть.

– Все было так плохо?

– Люди, которые интересуются историей кино, сидят целыми днями за компьютером, да еще и

играют на тромбоне, чаще всего становятся школьной шуткой. Или мишенью для пинков. Мне

повезло, – криво усмехнулся он, – я был и тем, и другим.

– На тромбоне? – я с интересом посмотрела на него.

– Самый недооцененный член семьи музыкальных инструментов.

Я даже не знала, что сказать на это.

– Понимаю, – неожиданно сказал Тео, точно прочитав мои мысли. – Я понятия не имел, как стать

крутым, зато вел себя так, что все считали, что круто меня бить.

– Вряд ли…

– Неважно, – он махнул рукой. – В колледже все хорошо, никаких агрессивных качков, никто не

запирает тебя в шкафчике, людей, повернутых на компьютерах, больше. Все намного лучше.

– Это хорошо, – улыбнулась я. – А я вот только поступила.

– Тебе понравится, – заверил он. – Совершенно другой мир, честное слово.

Я кивнула, поворачивая руль. Наверное, надо было сказать, что четыре года в колледже едва ли

сильно меня изменят, но никто не может точно сказать, что произойдет в будущем. Кто-то хотел

перемен, кто-то боялся их – но в итоге все получали то, чего не ожидали. Так было, есть и будет, и, нравится нам это или нет, такова жизнь.

Глава 8

– А ГДЕ ЛЮК?

Это определенно был вопрос на миллион долларов, но я никак не ожидала услышать его от

Бенджи. И уж точно не в первую же секунду нашей с ним встречи.

– Его срочно вызвали на работу, – пояснила я, – бассейну требовалась скорая помощь.

Бенджи одарил меня скептическим взглядом. Да, я знаю, ложь так себе, но я и сама была не в

курсе, где сейчас Люк, потому что он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Мистер-с-

которым-легко-поладить, похоже, решил сменить амплуа с тех пор, как увидел нас с Тео в машине.

– Если хочешь знать мое мнение, – чуть раньше важно заявил Моррис, когда я рассказала ему и

Дейзи обо всем, что произошло, – он просто большой ребенок.

– А я не хочу знать твое мнение, – заверила я его.

– Думаю, – сказала Дейзи, закалывая волосы в пучок деревянным гребнем, – Люк среагировал чуть

эмоциональнее, чем надо было. Но посмотри на все это с его стороны: ты не ответила на

сообщение, а потом он наткнулся на тебя, сидящую в машине с каким-то парнем. Конечно, он

расстроился.

– Как большой ребенок, – прибавил Моррис. Я сделала вид, что не услышала этого.

– Я ведь сказала ему, что это вышло случайно, я думала, что отправила ответ! И потом, меня

буквально заставили участвовать в этой экскурсии, сама я бы никогда не поставила Тео на первое

место.

– Знаю, – отозвалась подруга. – Но Люк-то был не в курсе до тех пор, пока не увидел вас, вот и

понял все по-своему.

Я закатила глаза. Мимо нас со свистом пролетел парень на мопеде. Проводив его взглядом,

Моррис заметил:

– Не такие уж они и плохие.

– Заткнись, – в один голос посоветовали ему мы с Дейзи.

– Если он будет дальше меня игнорировать, – произнесла я, – у меня так и не получится извиниться.

И что делать?

– Дай ему время остыть. Ты же знаешь, он успокоится. Это же Люк.

Конечно, Дейзи была права. Люк – это Люк, а тот случай – лишь недопонимание, которое каждый

воспринял так, как получилось. К тому же, мы оба устали после долгого рабочего дня, ничего

удивительного в том, что хотелось выплеснуть раздражение. Ничего особенного. Но, даже

несмотря на это, я все равно чувствовала себя неловко, когда врала Бенджи.

– Где твой папа? – сменила я тему разговора. Бенджи указал на дом, на крыльце которого мы

стояли.

– Звонит маме.

– Как у нее дела?

Мальчик пожал плечами и опустил голову, ковыряя дощатый пол носком ботинка.

– Они долго могут болтать по телефону.

– Понятно, – я покосилась на дверь, – может, сказать ему, что мы пойдем прогуляться?

– Правда? – он оживился. – Мы можем пойти гулять?

– Почему бы и нет, подожди здесь, – я зашла внутрь. Свет был выключен, шторы опущены, но даже

в полумраке было понятно, что ничего особенно не изменилось. Деревянный пол, массивные

подоконники, старомодная мебель. Голос отца доносился из-за двери в одну из комнат. Я

постучала и приоткрыла дверь.

–…не вижу смысла, вот что, – говорил он. – Поездка, знаешь ли, не на пару дней, я думал, мы

решили… Ладно, хорошо, тут я недопонял. Но нет. Даже если ты приедешь, это ничего не изменит.

Ой, подумала я. Хорошо, что Бенджи этого не слышит. Я осторожно прикрыла дверь, но все же

осталась стоять рядом.

– Да, я в курсе. Мне тоже этого не хочется. Но ты серьезно считаешь, что мы можем сейчас быть

здесь вместе и делать вид, что все прекрасно? Чтобы он ни черта не знал? Вся идея поездки

состоит именно в том, чтобы… – он замолчал на какое-то время. – Хорошо, прекрасно. Мы поняли

друг друга.

Мне нужно отойти от двери. Я не должна этого слышать. Но что, если разговор отца, который с

каждой фразой говорил все громче и громче, донесется до Бенджи? Нет, этого я не могла

допустить.

– Ау, – звонко позвала я, как будто только что вошла, и отскочила от двери. В следующую секунду

она распахнулась, и отец вышел ко мне, прижимая к уху телефон. – Ой, извини, – пробормотала я,

точно испугалась, что отрываю его от разговора. – Я просто…

– Подожди, Лиа, – сказал он в трубку и прикрыл ее рукой. – Эмалин, я и не знал, что ты здесь.

– Я пришла за Бенджи, хотела взять его поиграть в мини-гольф, если можно, – как можно

спокойнее сказала я. – Мы вернемся через час или два, ладно?

Он посмотрел на меня, на приоткрытую входную дверь.

– Да, конечно, – а затем прибавил: – Спасибо.

Я кивнула, выскользнула на улицу и улыбнулась брату.

– Ну все, дело сделано, пошли.

– Ура! – завопил он и понесся по дороге. Наблюдая за тем, как он бежит к калитке, подпрыгивая

буквально на каждом шагу и размахивая руками, я подумала обо всем том, чего он пока не знал.

Разве Бенджи заслужил это? Но я ничего не могу сделать, чтобы спасти брак его родителей, а

восемнадцать лунок хотя бы отвлекут его от напряженной обстановки на сегодня.

В «Сафари-парке» Бенджи выбрал синюю клюшку, а я по привычке взяла желтую. Еще в детстве я

всегда выбирала желтый, Эмбер – красный, а Марго была верна синему. Забавно, какие мелочи

может хранить наша память. Мы направились к первой лунке.

– Давай, – остановилась я. – Ты первый.

Бенджи опустил мячик на траву, пристально посмотрел на него, отошел на пару шагов, затем

сделал выпад и изо всех сил махнул клюшкой. Мячик взлетел в воздух и приземлился в кустах

возле девятой лунки.

– Ого, – пробормотала я, а люди, стоявшие неподалеку от места приземления снаряда, стали

озираться по сторонам. Я помахала рукой, показывая, что ответственность за внезапное

вторжение мячика на их территорию лежит на мне. – Полегче, приятель.

– Извини, – покраснел братишка. Я побежала за мячиком и влезла далеко в кусты. «Сафари-парк»

не славился идеальной чистотой, поэтому в кустах помимо мячика обнаружились буквально горы

мусора. Наконец, я вернулась обратно. Бенджи умоляюще смотрел на меня

– Я не хотел… – начал он, затем замолчал, уставившись на траву. – Я просто видел по телевизору, как они это делали, ну и…

– Ничего страшного, – потрепала я его по голове. – Но там наверняка был турнир, а у нас

дружеский матч. Будем благосклонны друг к другу, ладно? Мой удар далеко не так хорош, как

твой, спортсмен, – я пыталась пошутить и развеселить брата, но, к моему удивлению, он лишь еще

ниже опустил голову.

– Никакой я не спортсмен. Вообще никогда не играл.

– Правда? – изумилась я. Бенджи потряс головой. Мне вспомнилось, как Лиа занимала его

паззлами во время наших встреч, когда ему хотелось рисовать. – Не переживай, – собралась я,

наконец. – Все когда-то случается впервые. И, кстати, у некоторых лунок тебе пригодится этот удар, даю слово.

Братишка повеселел, заулыбался и, после того, как я сама ударила по мячу, с энтузиазмом

побежал за ним. Мы прошли все восемнадцать лунок, и он, казалось, ни капли не устал, а

наоборот – был счастлив как никогда. Когда он в очередной раз прицеливался, я позвонила Люку,

но трубку никто не взял. Во время следующего «прицела» Бенджи я сфотографировала его и

отправила снимок Люку, подписав: «Жаль, тебя с нами нет». В этот раз я внимательно смотрела на

экран, пока там не появилось уведомление «Сообщение отправлено».

– Сыграем еще? – подлетел ко мне запыхавшийся, но довольный Бенджи.

– Может, пойдем играть в аркады? – предложила я.

– Аркады? Круто!

Я открыла кошелек и с интересом заглянула в отделение для карточек. Когда я была маленькой, в

«Сафари-парке» действовала система накопительных карт – вы зарабатывали баллы, а затем

могли их потратить в кафе, призовом фонде или на еще одну игру.

– Ага, – я вытащила карту с улыбающимся львенком. Мы подошли к сканеру, который показывал

количество баллов. – Так, семь семьдесят девять, – я вручила Бенджи карту. – На пару-тройку игр

хватит.

– Я могу потратить все?

– Конечно. Только совет: не застревай надолго у автомата, вытаскивающего игрушки, они

практически всегда выскальзывают. Никогда не видела, чтобы кто-то выигрывал там хоть что-

нибудь, даже Люк, а он раньше обожал этот автомат.

Бенджи покосился на хитрый автомат, о котором шла речь. Гора мягких игрушек смотрела на нам

из стеклянной коробки.

– Ладно. Мне больше нравятся видеоигры, на самом деле.

– Вот и отлично. Я пойду, возьму себе сок или еще чего-нибудь, потом найду тебя, хорошо?

Он кивнул – и со скоростью света устремился в сторону ярких машин с различными играми. Я

посмотрела на телефон. Ни ответа, ни привета.

Взяв в местном кафе сок и попытавшись в очередной раз позвонить Люку («Привет, это Люк,

оставьте ваше сообщение после сигнала»), я убрала телефон в карман и нахмурилась. Почему

каждый раз, когда до кого-то сложно достучаться, это приводит к тому, что хочется связаться с ним

еще больше? Глубоко вдохнув, я постаралась выкинуть мысли о Люке из головы.

Бенджи сидел за автоматом-имитатором машины и увлеченно колесил по улицам какого-то

компьютерного городка. Я уже почти подошла к нему, но тут телефон в кармане ожил. Наконец-то,

подумала я, вынула его и нажала «Ответить».

– Привет! – выдохнула я в трубку. – Ты столько пропустил! У Бенджи отличный удар, наверное

лучший в нашей семье.

На том конце повисла пауза. Затем:

– Эмалин?

Это был Тео. Ой.

– О. Извини, привет, я…

– Что?

– Погоди секунду, – да, верно, здесь слишком шумно. Я отошла от площадки с автоматами. – Теперь

слышно?

– Да, гораздо лучше. А ты где?

– В «Сафари-парке», гуляю со своим… С Бенджи.

Он мой брат, но лишь наполовину. А Тео знает лишь о сестрах. Мне не хотелось ему объяснять всю

предысторию, поэтому обошлась без указаний родственных связей.

– А, понятно, – Тео помолчал. – В общем, я звоню сказать, что Айви была в восторге, когда увидела

коробку с молоком. Она вообще чуть с ума не сошла от счастья.

– Правда?

– Ага. Мне даже перепал брауни, – хмыкнул он. – Я у тебя в долгу.

– Не стоит, – я смотрела на стоявшую рядом фото кабинку. На ней был изображен пример

фотографии: парень с девушкой на одном снимке смеются, на другом он целует ее в щеку, на

третьем– она целует его в губы, на четвертом – они снова улыбаются в камеру. – Без проблем.

Мы помолчали. Затем Тео кашлянул.

– Я подумал, может, ты хочешь еще побыть экскурсоводом. В смысле, у тебя хорошо получается.

Посмотрев в сторону игровой площадки, я увидела, что на экране у Бенджи написано «КОНЕЦ

ИГРЫ», но вот брат уже снова начал крутить руль.

– Не знаю, – мне вспомнилось лицо Люка в тот вечер, когда он встретил нас с Тео. – Я занята сейчас

на работе, и…

– Понял, – спустя секунду отозвался Тео, точно ждал, что я закончу фразу. – У тебя сейчас и так

много дел.

– Ну, да.

– Эмалин?

Я помахала рукой Бенджи, который уже спешил ко мне.

– Одну секунду, – я показала на телефон, и брат кивнул. Теперь его вниманием завладела фото

кабинка.

– Ладно, увидимся, – поспешно сказал в трубке Тео. – Встретимся на улице еще как-нибудь, не или

еще где-то.

– Да, – пауза. – Город маленький.

– Да, – он тоже помолчал. – Пока.

– Пока, – я нажала на «Сброс» и позволила брату утащить себя в фото кабинку.

– Сделай что-нибудь глупое, – толкнул он меня в бок, когда сверкнула первая вспышка, и он успел

вытаращить глаза и высунуть язык, а я так и сидела с отсутствующим видом. Но, даже глядя на

него, я не могла придумать ничего веселого. Щелк! Ладно, еще два снимка.

– Так, один серьезный, – я положила руку ему на плечо. – Для меня.

Мы сели прямо, но он все равно скосил глаза. Щелк! Я ткнула его пальцем.

– Хорошо, хорошо, – захихикал он. Я посмотрела на картинки, развешанные по фото кабинке. Люди

на них были живыми, веселыми, смешными, грозными и чокнутыми. Каждый кадр – какой-то

момент, и смотреть на эти моменты было почему-то грустно. Но, взглянув на Бенджи, который

сиял, я улыбнулась. Щелк! Успела.

* * *

Спустя час или чуть больше я высадила Бенджи у дома тетушки Рут, а затем наблюдала за тем, как

он идет к дому, играя на ходу мячиком, который получил в качестве приза. Когда за ним закрылась

дверь, я снова нажала на газ. Люк мне не отвечал, и это одновременно и раздражало, и

расстраивало. Дозвониться не получалось – так что я поехала искать его.

Первой моей остановкой стала парковка на главной улице. Может, он в прокате велосипедов или в

«Последнем шансе»? Но нет, там его не было. В местном кинотеатре под открытым небом не

обнаружилось никого, кроме нескольких девчонок-девятиклассниц. Тогда я проехала по его улице,

думая, что он может быть дома. Там его тоже не оказалось. И уже по дороге домой я вдруг

увидела его машину, припаркованную возле дома его лучшего друга Уилла.

Остановившись рядом и выйдя на улицу, я не торопилась заходить в отель. Не будь этот дом

обителью Уилла, я бы уже давно нашла Люка и разобралась в том, что происходит – но Уилл, как

бы печально это ни было, любил посплетничать, поэтому я решила не устраивать разборку с

другом на глазах у того, кто потом мог донести все до общественности. Вместо этого я подошла к

автомобилю Люка и дотронулась до двери со стороны водителя. Открыто. Отлично, я просто

оставлю ему записку. На приборной панели лежал карандаш, и, взяв его, я села, оглядываясь в

поисках того, на чем можно было бы оставить записку.

На приборной панели еще лежала обертка от бургера, но она оказалась слишком масляной, так

что карандаш на ней не было бы видно. Я открыла ящичек, где, как мне было известно, у Люка

частенько лежали чеки из магазинов или какие-то листочки. Вытащив первый листок, на котором

было что-то написано, я перевернула его. Чисто.

Я сидела на месте водителя в машине Люка и думала, что написать в записке, как вдруг что-то

словно толкнуло меня изнутри, и я снова перевернула листок, желая узнать, что там было.

«Серьезно. Тебе гораздо лучше без нее (твоей футболки).

Мелисса

919-555-2323»

Темноволосая девушка в офисе, одна из тех, кто смотрела в окно и шутила с подругами про Люка,

а затем прожигала его заинтересованным взглядом. Он не выбросил записку, вместо этого сложив

и убрав ее туда, где хранил то, что никогда не выбрасывал без надобности.

Приглядевшись, я поняла, что под словами, написанными ручкой, была еще одна подпись,

сделанная карандашом. Почерк Люка я могла бы узнать где угодно.

«Влюбленное море, до воскресенья»

Судя по всему, эта надпись сделана тем же самым карандашом, что я теперь держала в руках. Он

позвонил ей, и она сказала ему название дома, в котором остановилась. Но когда? Когда он

сделал это? Сегодня? Или в тот же вечер, когда увидел меня и Тео?