Текст книги "Выше луны (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Следующий вопрос, – сказал он, и я выпрямилась. – Знаешь, сколько времени?

Я взглянула на часы. 00:02.

– Уже утро.

– Уже завтра, – согласился он. – Как насчет этого…

Он приблизился ко мне, осторожно и медленно посадил к себе на колени и поцеловал. Никаких

тостеров вокруг на этот раз не было, лишь темная комната, бассейн, поблескивающий за окном в

темноте, и Клайд, замерший на экране. Это был действительно замечательный момент, и его

стоило ждать. Все было великолепно… пока внезапно не включился свет.

– Тео? Ау! – раздраженный вздох. – Мне нужна твоя помощь.

Мы оторвались друг от друга, я прижала ладонь ко рту и увидела Айви, стоявшую в дверном

проходе с коробкой в руках. Она равнодушно смотрела на Тео, пока он спускал меня со своих

колен и вставал.

– Я думал, ты уже закончила, – он подошел к ней. – Что случилось?

Она сунула ему в руки коробку безо всяких комментариев, затем прошагала в сторону кухни, где

швырнула на стол ключи. Я вздрогнула. Работник офиса – всегда работник офиса, и я не могла не

думать о поцарапанной столешнице.

– Мистер Конавэй предложил мне, – говорила она, доставая из холодильника бутылку вина, -

немного «разобраться», прежде чем мы снова встретимся.

– Разобраться? – Тео поставил коробку на столик. – В чем, в его работах? Но ведь…

– Не в его работах, – перебила Айви, доставая бокал. Она налила себе его почти до краев и сделала

большой глоток. – А в этом месте.

Тео открыл коробку и достал из нее несколько книг и брошюр, больше всего похожих на атласы и

путеводители.

– В городе?

– Да, Тео, в городе, – раздраженно повторила она. – Видишь ли, мои вопросы сегодня были весьма

далеки от понимания его истории, которая связана с историей этого городка. Неважно, – она

махнула рукой. – Вывод: если я понадоблюсь тебе в следующие двенадцать часов, я тут, читаю все

это, – Айви кивнула на книги.

– Я могу помочь, – предложил Тео.

– Разумеется, ты поможешь. Я возьму половину, другую половину возьмешь ты. Завтра сравним

наши заметки, – она смерила меня взглядом. – Наверное, тебе стоит начать прямо сейчас.

– О, – Тео сглотнул. – Да. Конечно. Начну сейчас.

– Хороший мальчик.

И, с очередным драматичным вздохом, она сунула подмышку несколько книг и с бокалом

удалилась наверх. Когда я повернулась к Тео, чтобы сказать, что я думаю о том, как она с ним

говорила, увидела, что он достает из коробки остальные книги.

– Серьезно? – я посмотрела на часы. – После рабочего дня ты собираешься сидеть над этим?

– Я же говорил, мне нравится эта работа, – пожал он плечами.

– И ты должен сидеть всю ночь, как филин, потому что она не в состоянии сама все это прочитать?

– Мы не подготовились к интервью сегодня, – заметил он, – так что да, должен.

Я посмотрела на потрепанные книги.

– Похоже, работа в «Пляжах Колби» – просто рай по сравнению с этим.

– Хочешь сказать, тебе больше нравится выбирать тостеры с постояльцами?

– Зависит от тостера. Или от постояльца, – хихикнула я. – Во всяком случае, я изучала историю

Колби в школе, и это было не слишком увлекательно.

– Это и правда может быть интересно! – заспорил Тео. – Мы могли бы почитать вместе, нам же не

девять, чтобы умирать от скуки над этим, – он постучал по обложке.

– Сомневаюсь, – я покачала головой, взяв одну книгу и посмотрев на заднюю обложку, откуда еще

не был оторван ценник, и стояла дата продажи. – К тому же, уже поздно. Мне пора домой.

– Да, и правда, – Тео сунул ручку, уже вытащенную откуда-то, за ухо, и взял меня за руку. – Обещаю: завтра вечером нам не помешает никакая история города, идет?

Сложно было сказать «нет» в ответ на это.

– Идет.

Он улыбнулся, затем вернулся к книгам. Я тихонько вышла из дома. Когда я открывала дверь

машины, сзади меня послышалось:

– Ты уходишь.

Обернувшись, я увидела, что Айви сидит на балконе с бокалом вина и книгой.

– Тео должен многое успеть, – заметила я.

Айви прищурилась.

– Значит, вы теперь… Вместе, так?

Мне было не слишком понятно, что означал этот тон. Она была раздражена, задумчива – или и то, и другое вместе?

– Мы просто общаемся, вот и все.

– А. Не думаю, что это хорошая мысль.

Вот теперь мне стало ясно: это вызов.

– И как это понимать? Вы начальник еще и для его личной жизни?

– Я лишь даю совет, – пожала она плечами.

– Спасибо за беспокойство, но не стоило.

Я села в машину и пристегнула ремень. Боже, как же талантливы некоторые люди! Не знаю о

таланте режиссера, но вот умение выводить из себя окружающих у Айви точно было.

Проезжая мимо прачечной Клайда, я остановилась. В этот час, в пятницу вечером в Колби кипела

жизнь везде. Везде, кроме этой самой прачечной. Когда я зашла в кафе, располагавшееся за ней,

там обнаружились лишь два человека: девушка с ноутбуком и парень, пишущий что-то в тетради.

Сам же Клайд стоял за своей стойкой и беседовал с парнем, жующим кусок пирога. Увидев меня,

он улыбнулся.

– Эмалин, – махнул он рукой. – Что ты сделала со своими друзьями из Нью-Йорка?

– Лучше спросить, что ты с ними сделал, – усмехнулась я.

– Я? – невинно переспросил он.

– Гора путеводителей – твоя работа?

– А что? Это очень информативные вещички.

– Так ты читал все это?

– Разумеется, – оскорбленно заявил Клайд. – Это же моя коллекция!

– С каких пор? С обеденного перерыва? – он заморгал. – Клайд, я же видела ценник на книге, она

куплена сегодня. Как и все они, видимо.

На это он ничего не ответил: мы оба знали, что ему нечего сказать. Разумеется, Айви и Тео могли

бы поверить в то, что это его коллекция, а на ценник никто бы не обратил внимания, но я

прекрасно знала, что местная библиотека охотно продает старые книги, чтобы были деньги на

покупку новых.

– Ладно, ты победила, – сдался он. – Это было не очень красиво с моей стороны, но она унижает

наш город и всех его жителей. Пусть проявит уважение!

– И ты решил атаковать ее путеводителями.

– Не атаковать, – поднял он указательный палец вверх, – а помочь узнать больше об этом месте.

Парень, поедающий пирог, фыркнул.

– Доброй ночи, Клайд, – покачала я головой.

– Стой, не уходи рассерженной! – позвал он, когда я направилась к дверям. – Я не хотел задеть

этим твоего парня, он милый парнишка.

– Он не мой парень.

– Нет? Должен сказать, мне полегчало.

Я обернулась. Сперва Айви, теперь Клайд – не говоря уж об утренних событиях. Почему все кругом

считают, что моя личная жизнь – их дело.

– Ты только что сказал, что он милый парнишка.

– Так и есть, – пожал Клайд плечами. – Но ты же знаешь, как оно бывает. Это никогда не

заканчивается хорошо.

– «Это» – это что? Отношения? – уточнила я. – В таком случае, ты весьма субъективно обобщаешь.

– Тоже верно, – согласился он. – Нельзя судить обо всех. Но, когда дело доходит до городских

кренделей и людей вроде нас – то что? Разве это хорошо заканчивается?

Я вспомнила, как Эмбер говорила то же самое о нас с Люком и возможности сохранять

отношения, когда мы поступим в колледж. Видимо, и на этот раз удача была не на моей стороне. И

что это значит? Что я не смогу быть счастливой ни с кем на свете?

– Ну, да, – пожала плечами я. – Кто же должен начать. Почему не я?

Клайд с пару мгновений смотрел на меня, затем улыбнулся.

– Доброй ночи.

– Доброй ночи, – отозвалась я и на этот раз вышла за дверь.

Глава 12

– ПОКА НЕ СМОТРИ, – предупредил Тео. – Не подглядываешь?

– Не подглядываю, – заверила я, стараясь не моргать. Он закрыл мне глаза руками, и мы куда-то

шли.

– Хорошо. Еще немного… Мы почти на месте.

Даже несмотря на то, что я ничего не видела, мне было ясно, что мы идем по песку. Это сужало

круг возможностей того, где может находиться Супер-Секретное Место, Выбранное Тео Для

Лучшего Первого Настоящего Свидания. Ну, не слишком сильно, конечно, сужало, но все же. Мы

были в Колби, я, кажется, наступила на что-то, похожее на попкорн, а это означало, что мы,

наверное, где-то неподалеку от дороги. Однако ветер был довольно сильный, и мне было сложно

сориентироваться.

– Так, теперь всего один шаг наверх, – он поддержал меня за локоть. – И еще один. Отлично. Теперь

два шага назад, глаза не открывай. Теперь считай до десяти.

– Тео, – запротестовала я, когда он отпустил мою руку, однако глаза не открывала, – нам и в самом

деле нужно…

– До десяти! – его голос раздался чуть в отдалении.

– Один, два, три, – начала я. Мне в лицо попала песчинка. – Четыре, пять, шесть…

– Давай помедленнее!

– Се-емь. Восемь. Де-евя-ять…

Внезапно он снова оказался рядом со мной и взял меня за руку. На счет «десять» я открыла глаза.

Первое, что бросилось мне в глаза, разумеется, океан. Затем я поняла, что мы стоим на

деревянном настиле, усыпанном песком. Перед нами стояли деревянный столик и два стула. На

столе стояла бутылка вина, два бокала и белый бумажный пакет. Я оглянулась, ожидая увидеть

дом, но позади нам были лишь дюны.

– Ого, – пробормотала я. – Это...

– Разве не здорово? Я нашел это местечко, когда бегал утром. Прекрасный уголок в самом центре

природы. А стулья и стул были вон там, – Тео махнул рукой в сторону дюны, – и я принес их сюда.

– Здорово, – подтвердила я. Тео сжал мою ладонь, явно довольный собой.

– Ладно, это еще не все. Это ведь только начало нашего Лучшего Первого Настоящего Свидания.

Садись, я за тобой поухаживаю.

Я села за галантно отодвинутый им стул, и огляделась. Проход, по которому он привел меня сюда,

был огорожен белыми перилами, на которых висели обрывки желтой ленты.

Спустя две недели или около, после того как мы с Тео стали выбираться куда-то регулярно, я

узнала о нем несколько вещей. Во-первых, он обожал помпезность. Все было Событием с

большой буквы. Так, например, наш первый поцелуй в магазине бытовой техники стал Началом

Отношений В Самое Прекрасное Лето. Не поймите меня неправильно, я ничуть не была против:

Люку постоянно приходилось напоминать то об одном, то о другом, он и про мой День рождения

легко мог забыть. Так что со стороны Тео было мило помнить важные моменты.

Во-вторых, как бы странно это ни звучало, многое из того, что делал, говорил или думал Тео,

казалось мне непонятным. Он находил очаровательным, прекрасным, очень интересным

абсолютно все, что было в Колби, а мне это было в новинку, ведь я видела это всю свою жизнь. И

историю родного города тоже знала.

Например, это место, куда он привел меня на свое первое свидание. Эти стол и стулья стояли

здесь не просто так – годом раньше здесь была съемка, и они были частью декораций. Затем их

отнесло к дюнам ужасным штормом, который разыгрался в сентябре, и никто не стал их искать. С

вероятностью в 99% это были именно они, непонятно было лишь то, каким чудесным образом они

не пострадали и не развалились в процессе экстремального путешествия.

Тео восторгался всем: поездкой вдоль океана на автомобиле, пустынной дорогой вечером,

кинотеатром под открытым небом, где можно смотреть фильмы из машины. Мы битых десять

минут разглядывали трещину на стене в кафе, и ему это и в самом деле было интересно! Забавно,

что у меня с этими местами были совершенно другие ассоциации: в кафе мы пришли с Люком на

одно из наших первых свиданий (и на многие последующие), а кинотеатр был связан для меня с

первой в жизни прогулкой допоздна и первым похмельем (чем я не горжусь). Я не спешила

рассказывать об этом Тео, а вот он делился со мной каждой мелочью, которая привлекла его

внимание. Таков уж он был, и его энтузиазм, кажется, не иссякал никогда. Тогда, в магазине Герта, меня удивил его восторг, но я подумала, что это была радость, связанная с находкой, полезной для

фильма. Однако оказалось, что Тео вел себя так всегда. Он просто был таким человеком, а я рядом

с ним становилась похожей на него, разделяя его энтузиазм и оптимизм. Пусть даже иногда мне и

казалось это невероятно глупым.

– Итак, – сказал он тогда на нашем первом свидании, поднимая бокал. – Тост. За Самое Лучшее

Лето. И за тебя.

– И за тебя, – повторила я. Мы чокнулись бокалами и сделали по глотку. Вкус вина до сих пор был

мне непривычен, любовь Тео к красному вину я пока не разделяла.

– Ах, да, чуть не забыл, – он поставил бокал на стол и открыл белый бумажный пакет. – Я принес

нам закуску.

– Закуску?

– Да, – он открыл пакет. – Мои родители каждый вечер между пятью и шестью часами накрывают

на стол, у них там обычно напитки и закуска. Как правило, мартини, оливки, какие-нибудь

бутерброды с лососем, ну и так далее.

Я никогда не ела ничего подобного, но не стала делиться этим фактом.

– Правда?

Он кивнул и достал из пакета контейнер.

– Не переживай, это не то, что я принес нам. Их еда… Она не для всех.

Я улыбнулась в ответ на это. Пока Тео выставлял контейнеры на стол, я вспомнила о папе,

сидевшем с двумя бутылками холодного пива по вечерам. Ничего общего с родителями Тео, надо

думать. Впрочем, я и не надеялась на большое сходство между нашими семьями.

Тео вырос в Нью-Йорке и окончил частную школу. Его отец был психиатром, мама – редактором в

издательстве, специализировавшемся на выпуске книг о путешествиях и искусстве. Он был

поздним ребенком, родители называли его «Наш приятный сюрприз», и Тео рос в окружении

симфоний, картинных галерей и опер. У них не было телевизора, когда сын был маленьким, а

фаст-фуд никогда не оказывался на полках их холодильника. Свою первую сырную палочку Тео

попробовал со мной пару дней спустя после нашего первого свидания.

Не то что бы я специально хотела накормить его чипсами, просто упаковка их оказалась со мной,

когда я заехала за ним. Вот, кстати, еще один факт о Тео: он не водил. Во всяком случае, водил

неуверенно. У него были права, но за все то время, что он провел в Колби, они редко

использовались. Ему было комфортнее на пассажирском сиденье, чем за рулем. Впрочем, меня

это не смущало, ведь мне нравилось водить. С Люком мы постоянно спорили о том, кто поведет

машину, и если я оставалась на пассажирском сиденье, то постоянно смотрела в зеркало заднего

вида и на спидометр.

Так вот, в тот день, когда я заехала за Тео, он увидел пакетик с сырными палочками у меня на

коленях и поинтересовался:

– Это твой ужин?

– Нет, просто перекус, – я закинула одну в рот. – Хочешь?

– Давай.

Я протянула ему пакет и наблюдала, как он осторожно достает сырную палочку, разглядывает ее,

кладет в рот, осторожно жует и прогладывает.

– Хм. Интересно.

– Что?

– Вот эта… Штука.

– Сырные палочки, – улыбнулась я, заводя мотор. – И что, странный вкус у них?

– Не знаю. Это первое, что я когда-либо ел из чипсов.

Я так и нажала на тормоз.

– Ты никогда не пробовал чипсы?

– Ну, теперь уже пробовал.

– Тебе двадцать один, – поразилась я. – И это – первый раз?!

– Ага, – он расплылся в улыбке. – А что, это странно?

Да, подумала я. Но вслух сказала:

– Не то что бы странно, скорее, неожиданно. Просто это, ну, вроде как часть нашей жизни. Они, – я

указала на пакет, – всегда были у нас дома, даже когда мы были маленькими.

– Ну надо же, – он снова посмотрел на чипсы. – Они такие… Оранжевые.

– Это же сыр.

– Да. Конечно.

Вот в тот момент я и поняла: его жизнь была далека от моей. Он не знал сырных палочек, а я не

знала оливок и лосося. Забавно. Но все же мы стали ближе друг другу, даже несмотря на столь

явные различия.

В том пакете, что Тео принес на наше свидание, оказалась еда на вынос из ресторана, где он

покупал еду для Айви в тот вечер, когда на парковке встретились я, Люк, отец и он сам.

– Бобы с васаби, ореховый микс, креветки и твое любимое куриное сате, – с улыбкой перечислил

он.

– Ого, – честно говоря, бургеры были мне по душе больше, чем куриное сате, которое я взяла тогда, лишь чтобы показать пример Бенджи, и уж тем более бобы с васаби. Но я не сказала ни слова. –

Выглядит аппетитно.

– Это твой телефон?

– Что?

Тео кивнул на мой карман.

– У тебя телефон звонит, кажется.

– О. Точно, – я вынула мобильник. И как я не услышала, что он звонит у меня в кармане? – Извини, -

я отключила телефон. – Это отец. Оставит сообщение, ничего страшного.

– Ты не хочешь с ним разговаривать?

Я попробовала бобы с васаби, затем глотнула еще вина. Не помогло.

– Мы редко разговариваем, если честно.

– Да? – удивленно переспросил он. – А вы выглядели, как настоящие друзья. Ну, в тот день, когда

он приехал помочь Клайду с потолком.

– Это был папа, – я подцепила вилкой кусочек курицы.

– Твой… – нахмурился он. – Ах, да, их ведь двое.

– Папа только один. И отец один.

– Слова почти одинаковые, – заметил Тео.

– Но значения разные. Во всяком случае, в моей жизни, – с каждой секундой я чувствовала себя

менее и менее голодной. – Долгая история.

– Ну, у нас есть время, – Тео сделал глоток вина. – В смысле, если ты хочешь рассказать об этом.

На самом деле, я не хотела. Но вдоль дороги шла женщина, и она откровенно разглядывала нас и

наше свидание, так что мне нужно было отвлечься.

– Отец и мама познакомились в юности, здесь, в Колби. Он поступал в университет, а она шла в

последний класс школы. Но, когда она забеременела, он исчез из нашей жизни. Мама вышла

замуж за папу, когда мне было три, а с отцом у меня не так уж много общего. Все связано со

школой, в основном.

– Со школой, – повторил Тео, подливая еще вина. Я кивнула.

– Да. Я училась, читала, узнавала новое. В шестнадцать он посоветовал мне присмотреться к

колледжам, покупал книги для подготовки, давал ценные советы, хотел, чтобы я поступила в

Университет Лиги Плюща.

– Разве это плохо?

Я взглянула на Тео. Он слушал меня, водя пальцем по ободку бокала с вином. Это, видимо, было

его привычкой, словно вино от этого стало бы приятнее на вкус.

– Нет. Но, когда я поступила в Колумбию, оказалось, что он не может платить за мое обучение, хотя

и обещал это сделать. А затем, вместо того, чтобы что-то объяснить, он просто исчез.

Теперь Тео по-новому взглянул на меня.

– Ты поступила в Колумбию?

Не уверена, с восхищением или с подозрением это было сказано, но неважно.

– Да.

– Ого. Да, ты и впрямь хорошо знаешь словарные слова.

– Неплохо.

– Так почему ты туда не пошла?

– Я не смогла бы оплатить обучение.

– Ну, есть же студенческие ссуды для этого. Кредит частенько является частью высшего

образования.

– Вряд ли в моей семье это так, – пожала плечами я.

– Твои родители не хотели, чтобы ты училась в Колумбии? – пораженно переспросил Тео. – Они

хоть знают, как сложно туда поступить?

– Мой папа – плотник, – напомнила я. – А Калифорнийский университет предлагает мне полную

стипендию. Нет смысла влезать в долги при таком раскладе.

– Да, но это далеко не тот уровень. В смысле, без обид, но, если честно… – он покачал головой. –

Далеко не тот.

– Да. Наверное, – я прикусила губу. Тео смотрел на меня, но я отвернулась, глядя на океан и изо

всех сил стараясь ровно дышать. Вот она я: сижу за столом, прибитым к берегу во время шторма,

пью вино, которое мне не нравится, и ем еду, которую терпеть не могу, а еще вспоминаю худшую

часть прошлого года. Иногда бывает так, что ты смотришь на все, что теперь тебя окружает, и не

понимаешь, как там оказался.

– Ого, – выдал Тео, спустя секунду. Я все еще изучала волны. – А вот и наша Первая Ссора. И это

лишь Первое Свидание!

Да. Каждый момент был обозначен большой буквой. Я поняла, спасибо.

– Разве мы поссорились?

– Я обидел тебя, – это было утверждение, а не вопрос. Я посмотрела на него. – Прости, Эмалин. Я

просто… Образование – важная вещь в моей семье.

– Понимаю.

– И, – добавил он, – я не поступил в Колумбию.

– Нет? – я удивленно подняла брови.

– По баллам рассчитывать было не на что, – он вздохнул. – Это был мой первый выбор, на самом

деле.

– Не может быть!

– Точно. Не пойми меня неправильно, мне нравится в Нью-Йорке, но иногда я жалею об этом.

Я ничего на это не ответила, посмотрев на стол. Ветер от океана принес туда несколько песчинок, и

я провела по ним пальцем.

– Наверное, многие люди нашли бы способ учиться в Колумбии. Но у меня бы так не вышло. Плюс

к тому, он исчез, ничего не объяснив… От этого стало только хуже.

– Слишком серьезное обещание, чтобы нарушить его, – согласился Тео.

– Он не пришел и на мой выпускной. На приглашение так и не ответил. Я вообще ничего от него не

слышала вплоть до того дня, когда ты впервые его увидел у ресторана.

– Серьезно? Тогда, пару недель назад? – я кивнула. – Ничего себе.

– Да.

Он помолчал.

– Он хотя бы сказал тебе, что произошло? В смысле, почему он внезапно не смог оплатить твою

учебу.

Я покачала головой.

– Сейчас я знаю, что его брак распался, но он никогда не называл это причиной. Он вообще не

заговаривал об университете. Тема всплывала несколько раз, но ее обходили стороной, вот и все.

Пауза. Затем Тео произнес:

– Наверное, он просто смущен, ему стыдно.

– Почему ты так думаешь?

– В этом есть смысл, – сказал он. – Смотри: парень, который не исполнял родительские

обязанности. Наконец, у него появился шанс, пусть и спустя годы. Он собирается использовать этот

шанс и помочь тебе с колледжем. Конечно, это не исправит всего, но хотя бы что-то. Колумбия –

это Колумбия. Мечта исполнилась, разве нет?

Едва ли, подумала я, но вслух не сказала.

– Но затем, – продолжил Тео, – он и здесь не справился. Унижение и позор. Вот и все.

С минуту я обдумывала его слова.

– Все было нормально, пусть даже я и буду учиться в Калифорнийском университете. Я бы сказала

ему об этом, если бы он был честен со мной!

– Готов поспорить, ему было важно, чтобы ты оказалась не в каком-то университете, а именно в

престижном, не в хорошем, а в отличном, – заспорил Тео. – У него был шанс дать тебе ту жизнь,

которой ты заслуживаешь, но он упустил его. Неудивительно, что теперь ему так стыдно, ведь он

мог бы и искупить свой проступок.

– Дело-то даже не в нем.

– Верно. Но смысл в том, что мы все люди, мы все эгоисты. Мы всегда заботимся о том, чтобы было

хорошо нам, – он подался вперед, глядя на меня. – Я не говорю, что он поступил хорошо. Я имею в

виду… Возможно, все запутаннее, чем ты думаешь.

– Даже если так все и было, он мог бы сказать, – твердо заявила я, устав от этого разговора. – Он

взрослый человек и может подобрать слова.

– Абсолютно верно, – согласился Тео. – Но он сейчас здесь, верно? Может, он хочет все исправить?

Снова хочет попытаться.

– Возможно. Но я бы не стала на это рассчитывать.

Тео подцепил креветку.

– Извини. Мой оптимизм иногда раздражает.

Мне вспомнился Бенджи, который пытался развлечься всеми возможными способами. А еще я

подумала об отце и родителях Тео – и он, и мой брат, выросли в семьях со строгими правилами,

хотя их и окружала изысканность и лоск большого города. Наверное, в этом было что-то очень

значительное, вот только я не чувствовала в себе желания разбираться в том, что именно.

– Не раздражает, – сказала я. – Просто это непривычно.

Тео улыбнулся, встал со своего места и поднял бокал. Я сделала то же самое.

– За оптимизм!

– За оптимизм, – мы чокнулись бокалами, затем он забрал бокал из моей руки и, приподняв мой

подбородок, поцеловал меня. Я закрыла глаза, позволив себе забыть, кто я, где я и что я делаю.

Это было почти легко, вот только песчинки покалывали лицо и напоминали о настоящем.

Наверное, прошлое и настоящее остается с нами точно так же – ты не видишь его, но оно всегда

рядом.

* * *

Проснувшись следующим утром, я услышала звук передвигаемой мебели. Субботнее утро, семь

тридцать. Я проснулась. Уснуть под этот скрежет все равно бы уже не удалось, и я пошла выяснять, в чем дело.

Однако далеко мне уйти не удалось. Дверь открылась лишь на пару сантиметров, а затем

наткнулась на что-то, что мешало ей распахнуться дальше. Я надавила снова. Бесполезно.

Наконец, приложив все усилия, я открыла ее настолько, чтобы можно было хотя бы выглянуть

наружу.

– Какого черта? – завопила я, глядя на собственное отражение. Кто-то вытащил из гостиной всю

мебель, и теперь мою дверь блокировала тумбочка с зеркалом, ей помогал кофейный столик,

несколько стульев оказывали моральную поддержку, а завершал эту баррикаду стол, раньше

стоявший в гостиной. – Эй!

Нет, это было бесполезно: за шумом меня не было слышно. Дверь не открывалась. Я никогда не

боялась замкнутых пространств, но теперь, кажется, это меня нервировало. Ладно. Окно – так

окно.

Наверное, вылезать из окна собственной комнаты, потому что дверь заблокирована, странно, не

говоря уж о виде, который открывался соседям. Но, если честно, я едва задумалась об этом,

перекатываясь через подоконник в пижаме. Мистер Варенс, наш сосед, подстригал розы в саду и

помахал мне в знак приветствия. Я помахала в ответ, отряхнулась и, как ни в чем не бывало,

подошла к черному ходу у кухни.

Мама сидела у раковины, мыла чашку. Она не заметила меня, стоящую за дверью, пока не

выключила воду и не повернулась в мою сторону.

– Боже мой! – воскликнула она, подпрыгнув от неожиданности. – Ты напугала меня до смерти!

– Мне пришлось вылезать через окно, потому что дверь в комнату была забаррикадирована, -

пояснила я. Мама выглянула из кухни: в коридоре папа как раз перетаскивал диван на улицу.

– Ох, – вздохнула она. – Прости, он, наверное, думал…

– Можно, я войду? – перебила я.

– Разумеется, – она повернула замок и придержала дверь для меня. – Он, наверное, думал, что ты

уже ушла.

– Моя машина стоит там, – махнула я рукой за окно. – И еще нет даже восьми. И сегодня суббота.

– За всем этим стою не я, – с сожалением улыбнулась мама, – поговори с ним.

В кухню вошел Моррис.

– Хорошо выглядишь, – заметил он, окинув меня взглядом. – Ты всегда спишь в траве?

Я оглядела себя. Ну да, правильно, пока я пробиралась по подстриженной вчера траве, успела

местами окрасить пижаму в зеленый.

– А ты что тут делаешь?

– Работаю, – отозвался он, как будто это было обычным делом.

– Ну ладно, теперь давай-ка… – вслед за ним вошел папа, но остановился, увидев меня. – Ого! Что

с тобой случилось?

– Пришлось вылезать из окна, – сумрачно сказала я.

– Почему это? – я лишь посмотрела на него. – А, ну да, точно. Коридор. Ну, ты же знаешь, что я

сегодня занимаюсь полами, нужно было вывезти мебель.

– Откуда я должна была это знать?

– Про полы?

– Да.

– Потому что стены наверху мы покрасили, теперь настала очередь пола.

Можно подумать, это все объясняло для меня.

– Пап, я же не плотник.

– Нет, – потянулся он, – но ты оказалась на нашем пути,– он подмигнул и хлопнул Морриса по плечу.

– Пойдем.

Мы с мамой налили себе кофе и направились в комнату Эмбер.

– Было бы неплохо, если бы он записку оставил, что ли, – проворчала я.

– Думаю, он хотел предупредить тебя вчера вечером, – отозвалась мама. – Но ты вернулась…

Поздно.

Ой. Я прикусила губу. Ну да, верно, с Лучшего Первого Настоящего Свидания я и впрямь вернулась

уже тогда, когда папа лег спать – а он редко ложился спать раньше, чем все члены семьи

приходили домой.

– Потеряла счет времени, – смущенно пробормотала я. – Прости.

Мама ничего на это не ответила и открыла дверь в комнату Эмбер. Сестра – теперь блондинка –

сидела на кровати, листая журнал. Мы с мамой сели по разные стороны от нее.

– Я просто не понимаю, – сказала я, глотнув кофе, – почему нельзя все оставить, как есть.

– В смысле?

– Ну, папа. Почему он не может оставить дом в покое. Почему это, – я махнула рукой в сторону

двери, за которой бушевал ремонт, – продолжается вечно. Риторический вопрос.

Мама пожала плечами.

– У летчика есть небо, у папы есть талант плотника.

– Но все было хорошо и с предыдущим вариантом! И с тем, который был до него, если честно.

– «Хорошо» – это не самый приемлемый вариант, – заметила мама. – Папа хочет, чтобы все было

отлично. Чтобы мы могли видеть прекрасную комнату, в которой будет приятно находиться.

– Пока что мы видим мебель посреди коридора, и среди нее не то что бы приятно находиться.

– А по тебе и не скажешь, мисс Кое-как-выбралась-из-своей-комнаты, – съязвила сестра. Я толкнула

ее в бок.

– Поговори еще тут.

– Кто бы возмущался, – расхохоталась Эмбер. – Я, в отличие от тебя, спала ночью, когда ты только

пришла домой. Кое-кому, знаешь ли, на работу сегодня.

Одно утро в неделю Эмбер проводила в местном салоне красоты, укладывая волосы

посетительницам – это было частью ее практики в школе косметологии. Однако об этом

несчастном утре она говорила так, словно трудилась там не покладая рук двадцать пять часов в

сутки восемь дней в неделю. Я снова толкнула ее. Эмбер толкнула меня в ответ.

– Девочки, – предупредила мама, как предупреждала миллионы раз.

Какое-то время мы сидели в тишине. Наконец, мама вздохнула.

– Я и правда, редко вижу тебя, Эмалин. Скучаю по тебе, милая.

– Мы же видимся на работе каждый день.

– Верно, – согласилась она. – Но это ведь не одно и то же. К тому же, ты уезжаешь в конце лета.

– Мам, сейчас июнь, – напомнила я. – А я уеду в августе. До этого еще недели!

– И теперь у тебя новый парень, – отозвалась она, поднося чашку к губам.

Я взглянула на нее.

– Тео тут не при чем.

– А вот мамина несправедливость очень даже причем, – хихикнула Эмбер. – Эмалин уезжает, но

все остальные-то на месте!

– Но она уезжает, – мама со вздохом пожала плечами.

– Когда Марго отчалила в колледж, все было хорошо.

– Я набрала семь килограммов!

Да, и правда. Я совсем забыла о маминой привычке заедать стресс батончиками Twix.

– Нечестно использовать такие аргументы. Ты сама бы расстроилась, если бы я не поехала в

колледж.

– Ты же любимица, – вставила Эмбер.

– Нет у меня любимчиков, – шикнула на нее мама, а для меня добавила: – Я просто надеялась

видеть тебя чаще дома, к тому же, вы с Люком расстались, но теперь… – она замолчала.

– Значит, дело в Тео, – подытожила я.

– Ага, – согласилась сестра.

– Не то что бы, – запротестовала мама. – Он милый парень, и я хочу, чтобы ты была счастлива.

Просто это… другое.

Я уже устала слышать от всех, что Тео – это «другое». Во-первых, я чувствовала себя счастливой, а у

молодого человека я, кажется, была одна – и это не могло не радовать. У Люка, конечно, были

недостатки, но он был знакомым, а Тео был и впрямь другим, однако мне нравилось узнавать его.

Вот только другие почему-то это порицали.

– Люк мне изменил, – напомнила я маме. – С той девушкой, в «Таллихо».

– Плюс к тому, – добавила Эмбер, – у него уже новая подружка.

Я резко повернулась к сестре.

– Что?

– Ты не знала? – я покачала головой. – Ох. Прости.

– А кто это?

– Подруга Брук, Жаклин Бест, мы учились с ней вместе. Ну, ты знаешь ее, наверное, она такая

рыжеволосая, симпатичная. Водит черный «седан».

Ничего из этого не помогло мне представить загадочную девушку, и я этому, в общем,

порадовалась. Иногда лучше не знать дьявола – или девушку – в лицо.

– На полке стоит ежегодник, можешь посмотреть, – предложила Эмбер. – Раскритиковать ее наряд

или замазать чем-нибудь глаза.

Именно так бы она и сделала – половина девичьих фотографий в ежегоднике Эмбер были