Текст книги "Выше луны (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

украшены таким образом. У моей сестры был длинный список врагов, точнее, врагинь.

– Нет, спасибо, – отказалась я. – Я ведь тоже двигаюсь дальше.

Сестра пожала плечами.

– Как хочешь.

Я посмотрела на маму и откинулась на кровать.

– Я думала, ты будешь рада, что я не сижу безвылазно дома, оплакивая разбитое сердце.

– Разумеется, я рада, – сказала она. – Просто… – и снова она замолчала. Предложения, оборванные

на середине – хуже всего на свете. Тебе словно нужно заполнить пропуски в задании из рабочей

тетради, но ты понятия не имеешь, чем их заполнять.

– Просто – что? – уточнила я.

Несколько долгих мгновений было тихо, единственный звук доносился из-за двери, где папа с

Моррисом двигали мебель.

– Просто ты все еще моя маленькая девочка. И я буду по тебе скучать. Вот и все.

Я закусила губу.

– Я тоже буду по тебе скучать. Но ведь я еще никуда не уехала.

Сев на кровати, я увидела, что мамины глаза наполнились слезами. Отставив чашку на столик

Эмбер, я обняла маму.

– Я люблю тебя, – прошептала она, обнимая меня в ответ. – А ты сможешь дотянуться до Луны – и

выше.

– И выше, – согласилась я.

Мы сидели так с минуту, пока сестра сонно не завозилась на кровати.

– Принесите мне кофе, что ли, – буркнула она. – Оккупировали тут мою кровать…

Мама подтолкнула ее локтем, и сестра рассмеялась.

– Хорошо. Но лишь потому, что мне все равно нужно идти.

Мы вышли из комнаты сестры: мама – на кухню, а я направилась на улицу. Часть мебели папа с

Моррисом вытащили на подъездную дорожку. Высокое голубое небо и яркая зеленая трава едва

ли нуждались в переработке, как полы в нашем доме, но, тем не менее, всегда казались разными.

Может, в этом и есть весь смысл? Ты думаешь, что что-то непоколебимо и неизменно, а на самом

деле оно каждый раз способно предстать в новом свете.

Глава 13

– ИТАК, ВОТ, ЧТО я думаю: нам надо убрать эти рисунки, и тогда получится…

– Чертов ад, это что – мраморные столешницы?

Айви поджала губы, что означало, что она с трудом удерживается от того, чтобы не закричать.

Единственная причина ее сдержанности – Клайд, на которого никак нельзя было орать, если,

конечно, она хотела получить интервью.

– Понятия не имею, – сказала она ему. – Так вот, я говорю вот, о чем: эти рисунки…

– Нет, это не может быть мрамор, – Клайд снова вытянул шею в сторону кухни. – Никто бы не стал

спускать кучу денег на аренду дома с мраморным столом, да, Эмалин?

Я покосилась на Айви. Та кивнула со вздохом, давая мне право слова.

– Это гранит.

– Правда?

– Да, так написано на нашем сайте.

– Ничего себе, – выдохнул Клайд. – Гранит. С ума сойти. Если добавить к этому еще и стоимость

холодильника, то выйдет сумма, за которую можно купить весь мой дом!

– Уверена, это не так, – возразила Айви.

– Но близко к тому.

– Вы хотели бы доказать это? Я могу взять камеру, и мы отправимся к вам.

Теперь я прикусила губу. Мне стало стыдно за Айви: она так хотела подобраться как можно ближе

к Клайду, завоевать его доверие и открыть дорогу в его мир, что прикладывала массу усилий… И

достигала абсолютно противоположного результата. Вот только она даже не замечала того, что с

каждым разом Клайд все больше и больше закрывается от нее и каждая ее попытка вломиться в

его раковину заканчивается провалом. И, кстати, мысль пригласить его на интервью в «Песчаный

рай» тоже была не из лучших.

– Почему? – удивился Тео, когда я чуть ранее поделилась с ним этой мыслью. – Хорошее место,

разве нет?

– Это особняк, – заметила я. – Практически дворец.

– Да?

– А ты не замечал?

– Ну, этот дом сдается в аренду, – пожал он плечами. – В смысле, он красивый и все такое, но это

же не пентхаус в Центральном парке!

– Клайд вырос на ферме, Тео.

– А потом стал знаменитым в Нью-Йорке. Поверь, он знает, что такое деньги, а имена

коллекционеров, купивших его работы, у всех на слуху. Он видел места и получше этого, клянусь.

– В Нью-Йорке – может быть, – стояла я на своем. – Но это же Колби.

– Ты ему не доверяешь, – Тео покачал головой. – Все будет нормально.

Теперь же я скептически смотрела на Тео, он старательно отводил взгляд, Клайд разглядывал

обстановку, а Айви тихо бесилась. Да, все определенно нормально. Разумеется. Но придержала

комментарий при себе, ведь никому не нравится слышать это надоедливое «Я же говорил!»

– Эмалин, – позвал Клайд, глядя теперь на огромные, от пола до потолка, окна, – ты не знаешь,

каков был бюджет на окна?

– Нет, вряд ли.

– Наверное, сто пятьдесят тысяч, не меньше, – пробормотал он. – Вы только взгляните на это

стекло!.. А размер? Да он просто гигантский!

– Мы вас поняли, – перебила его Айви. – Дом большой и красивый, а мы, конечно же, недостойны

проживания здесь. Давайте теперь поговорим о ваших работах.

Он с удивлением взглянул на нее. Похоже, мы все были удивлены. До сих пор Айви прилежно

играла по правилам Клайда, изучая путеводители и атласы и даже чистя рыбу (Клайд заверил ее,

что это необходимо для понимания его работ). А теперь с нее было довольно.

Мне показалось, что сейчас художник развернется и уйдет, хлопнув дверью, но вместо этого он

улыбнулся.

– Вы решили, я имел в виду, что ваше проживание здесь каким-то образом оскорбляет кого-либо?

– Я решила, – отозвалась Айви, – Что, рассуждая о трате денег, вы можете легко тратить чужое

время. В особенности, мое.

Ой. Опасный момент. Я поймала взгляд Тео, кажется, он подумал о том же.

– Значит, я трачу ваше время, – Клайд все еще улыбался, и это было очень странно. Сейчас он

выглядел довольнее, чем за все время работы с Айви.

– С самого первого дня, – видимо, Айви Мендельсон была не просто сердита. Она была в ярости. –

Одно дело – это не уважать собственный труд. Но не уважать усилия, приложенные другими, и

тратить время на бесцельные разговоры об окнах – это, знаете ли, оскорбление для нас обоих, -

она мельком взглянула на Тео. – И вот еще что: мне надоело притворяться. Если хотите говорить о

столешницах, так тому и быть…

– Что вы хотите узнать? – внезапно спросил Клайд. – Спрашивайте прямо сейчас, что?

– Почему вы уехали из Нью-Йорка и бросили искусство? – режиссер так и впилась в него глазами.

Пауза.

– Я продал рисунок за полмиллиона долларов. И от этого мне стало практически плохо. Мне

двадцать семь – а я не знаю, кто я.

Молчание. Я сглотнула, опасаясь того, что последует дальше.

– «Крачки»*? – переспросила Айви.

(*Крачки – птицы, живущие по берегам морей и пресных водоемов)

– Да, – Клайд взял со стола одну из книг, в которой были репродукции его картин, нашел нужную

страницу и ткнул в нее пальцем. – Это холст, несколько тюбиков краски, толченые ракушки и

немного штукатурки. По-вашему, это стоит полмиллиона баксов?

– Ну, это ведь был один из ваших первых опытов, – заговорила Айви, – к тому же, эта картина была

одной из тех, что сделали вас восходящей звездой.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Не уверена, что я его поняла, – осторожно произнесла она.

Клайд снова опустил взгляд на иллюстрацию, а я внезапно поняла, что задержала дыхание.

– В последний год перед продажей фермы отец заработал тридцать тысяч долларов. И это был

удачный год. Фермерство – тяжелое занятие, нелегкий труд, он старит гораздо раньше, чем

многое другое. Отцу было шестьдесят, но на вид ему нельзя было бы дать и семидесяти.

Никто ничего не ответил. Снаружи доносился плеск океана, дети играли в воде, а родители

кричали, чтобы они не отходили далеко от берега. Клайд развернул книгу так, чтобы Айви видела

иллюстрацию.

– Холст. Ракушки. Штукатурка. Краска. Это оскорбление для моего отца. Я воспринял это как

оскорбление ему.

Режиссер изучила репродукцию, затем нахмурилась.

– Но ведь вы – его сын, а это ваша работа. Вам за нее заплатили. Это можно было понять и как

награду ему тоже, разве нет?

Нет, подумала я, а Клайд покачал головой. То же самое было бы и со мной и моими родителями.

Не важно, как бы они гордились мной, эти деньги, доставшиеся, в общем-то, без большого труда и

усилий, задели бы и их, и меня.

– Если бы я остался в Нью-Йорке и жил этой жизнью, то чувствовал бы себя последней сволочью, -

говорил Клайд. – Однако решение отвернуться от всего и сбежать сюда, в общем-то, не сделало

меня лучше. Я в любом случае не мог победить.

– Но вы вернулись в родные края.

– Да, – он взглянул в окно. – И я все еще сволочь.

На это ни у кого не было ответа. Ни в тот момент, ни в следующие полчаса, что я провела,

прислушиваясь к их разговору. Клайд говорил о работах, выборе и сожалениях. Он не обращался

больше ни к кому, кроме Айви. А в час дня, когда я выскользнула за дверь, он, скорее всего, и не

заметил этого.

* * *

Подъехав к офису, я заметила там отцовский автомобиль. Вместо того, чтобы остановиться рядом,

я припарковалась прямо сзади его машины, а затем направилась в офис.

Послеполуденный понедельник, как и всегда, был тих и спокоен. Бабушка говорила по телефону,

Ребекка жевала салат, мамы нигде не было видно. Из кабинета Марго доносился голос отца, но

дверь была открыта, а попадаться им на глаза мне не хотелось. Я присела возле бабушки, заняв

удобный наблюдательный пункт: я видела, что происходит в кабинете сестры, а вот оттуда меня

сложно было заметить.

– Конфетку? – предложила бабушка. Я взяла леденец и вытянула шею, чтобы получше разглядеть

происходящее в кабинете Марго. Вот отец встает, выходит, сестра за ни… Черт! Кажется, Марго

меня заметила. Я сползла вниз и ссутулилась, но было поздно, она уже направлялась сюда.

– Да что с вами обеими такое сегодня? – поинтересовалась она. – Он же не монстр какой.

– Но и не Санта, – заметила бабушка, разворачивая конфетку.

– Что значит «с вами обеими»? – уточнила я. – Еще кто-то от него скрывается?

– Мама, – хором ответили они с бабушкой, затем бабуля продолжила: – Она сидела здесь же и

ждала, пока он не отвернется, чтобы она могла сбежать.

– А я вот рада, что он здесь, – Марго улыбнулась. – Мы как раз собираемся съездить и взглянуть на

этот дом, что он продает. Если он так хорош, как твой отец о нем говорит, – взглянула она на меня, -

у нас есть хороший шанс продать его.

– Он и правду неплохо выглядит, – согласилась я. – Я там была на той неделе, заезжала за Бенджи.

– А, это тот мальчик? Который с ним был сейчас? – спросила бабушка.

– Да, мой свободный брат, ему десять, – я взглянула на Марго. – А где он, кстати?

– Пошел гулять с Моррисом.

– С… кем?! – не поверила я своим ушам.

– С Моррисом, – повторила сестра, точно это было абсолютно нормальным явлением. – А что? Он

искал тебя, а ребенок скучал, мы с твоим отцом были заняты разговором. Я дала им десять баксов, и они пошли за мороженым.

За мороженым, значит. Наверное, ей даже не пришлось говорить дважды.

– А от тебя требуется, – продолжала тем временем Марго, – поглядывать за ними, пока мы не

уладим все дела, а затем отвезти домой. Скажем, через час.

– Что? – удивилась я. – У меня же другая работа!

– Твоя работа прямо сейчас – это присмотреть за приятелем и ребенком перспективного клиента. К

тому же, он твой брат, Эмалин. Честное слово, ну как так можно?

Она развернулась на каблуках и направилась в свой кабинет. Ну и ну, «он твой брат» – вот это

аргумент. Браво, сестренка, просто нечего добавить.

Я вышла на улицу, гадая, куда могли пойти Моррис с Бенджи. К счастью, отец уже уехал, а мне

долго думать не пришлось: эта парочка как раз вышагивала вдоль главной дороги, держа по

мороженому в руке. Я догнала их.

– Моррис сказал, топинг из помадки просто необходим, – проинформировал меня Бенджи,

демонстрируя рожок.

– Да неужели, – приподняла бровь я.

– Один из лучших, – буркнул Моррис, который явно понял мой намек. Уж кто, как не он, знал все о

топингах и наполнителях (и перепробовал каждый из них!). – А Марго еще в офисе? У меня тут

сдача осталась. Хотя не так много, мороженое нынче – не дешевое удовольствие.

– Нет, она поехала смотреть дом с отцом Бенджи. А я должна отвезти его туда чуть позже.

– Я мог бы его подкинуть, если хочешь, – предложил Моррис. – Мне все равно нужно заскочить к

Герту, это по пути.

– Да! – радостно завопил Бенджи. – Я покажу тебе карты и фокусы!

Я посмотрела на Морриса.

– С каких пор это ты за рулем?

– Айви сказала, я могу взять ее минивэн. Она хочет, чтобы я скупил у Герта все молоко в коробках.

– Айви?!

– Ну, начальница Тео. Помнишь ее?

– Разумеется, – меня бесило, когда кто-то говорил со мной, как с идиоткой, но вот слышать что-

нибудь подобное от Морриса и вовсе выводила из себя. – Я просто никак не могу осознать, что ты

до сих пор с ней… Работаешь.

– Если ей надо. А в последнее время она частенько просит сделать то одно, то другое. Похоже, твой

парень не силен в подъеме тяжестей.

– Он не мой парень, – буркнула я. В тот же момент шарик с рожка Бенджи скатился и упал прямо

ему на футболку, оставив довольно-таки большой след. Братишка ойкнул, а Моррис заржал.

Мальчишки.

– Зайди в офис, – сказала я, – уборная прямо по коридору и направо.

– Хорошо, – он сунул мне остаток мороженого и побежал к офису. Рожок я держала на расстоянии

вытянутой руки, не желая рисковать еще и своей футболкой.

– Спасибо, что погулял с ним, – сказала я Моррису. – Ему наверняка понравилось.

– Все дети любят мороженое, – отозвался друг, – а вот именно этого он никогда не пробовал.

Мне вспомнился Тео и его первая сырная палочка. Лето открытий.

– Он хороший мальчик, – сказала я. Моррис кивнул, ничего не сказав. Мы медленно подошли к

офису, сели на ступеньки.

– Он знает о разводе, – выдал вдруг друг. Мне понадобилась минута, чтобы это простое

предложение уложилось у меня в голове.

– Как?.. Когда они ему сказали?

– Они и не сказали, – Моррис потянулся, а затем поудобнее устроилась, положив голову на ладони, а локтями упершись в колени. – Но и он не дурак. Ему понятно, что происходит.

– Это Бенджи тебе сказал?

– Он сказал, что его родители разошлись, а отец переедет, когда они вернутся домой.

– Боже, – у меня внутри все сжалось. – Это ужасно.

Моррис пожал плечами.

– По нему не скажешь, что он сильно расстроен.

– Вряд ли бы он стал рыдать перед тобой, если ты этого ждал. Вы же едва познакомились!

– Да, – друг прикрыл глаза, – но это же поход в кафешку за мороженым. Все, что сказано там,

остается там.

Я покосилась на него.

– Мне казалось, так говорят про Лас-Вегас.

– Ну и так тоже.

Закатив глаза, я отвернулась. У меня не было воспоминаний об отце и маме вместе, поэтому у

меня не было и особенно сильных чувств касательно их развода. Но мама теперь была с папой – и

все было иначе. Не знаю, как бы я пережила его уход, если бы пришлось. А потому не знаю, как

переживет это Бенджи.

– Тебе было примерно столько же? – спросила я. – Когда твои родители развелись?

– Девять.

– Наверное, ему будет трудно, – осторожно сказала я. – Как ты считаешь?

– Может. А может, и нет. Остаться вместе – не всегда лучший выход.

Больше он ничего не добавил. Моррис вообще не особенно любил говорить о своем прошлом, но,

насколько я знаю, до развода родителей его жизнь была совершенно другой. Его семья жила в

большом доме, лето он часто проводил с родственниками со стороны отца. У них был кот,

большой, черный и явно любимчик, я видела множество фотографий с ним, они стояли на полке в

гостиной. Но Моррис редко говорил о прошлом, видимо, решив оставить его там же, в прошлом.

– Я буду по тебе скучать, – вздохнула я.

– Вообще-то, я еду в магазин Герта, – уточнил он. Я снова закатила глаза.

– Глупый, я имею в виду осень.

– А, загораете? – братишка неожиданно возник за нашими спинами. Пятно от мороженого исчезло,

теперь его футболка была насквозь мокрой, но чистой.

– Вроде того, – я протянула ему его рожок. – Едем домой?

– Ага. Мне дали леденцов, – он показал нам пакет знакомых бабушкиных конфеток, – хотите?

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Моррис, а ты?

– Конечно, чувак. Давай, – Бенджи бросил ему леденец, и друг ловко поймал его.

Они перекидывались конфетами и дурачились всю дорогу до дома. Будучи всегда окруженной

сестрами, я не привыкла, чтобы вокруг было столько мальчишек, а поэтому к тому времени, как я

остановила машину, у меня уже руки чесались выпихнуть их обоих наружу.

– Увидимся, – помахала я Бенджи. – Пойдем играть в гольф, может, еще куда-то.

– Правда? Круто!

Я уже собиралась отъехать и заглянуть в «Песчаный рай» к Тео, но тут меня окликнул Моррис:

– Эмалин.

– Да?

– Я тоже буду по тебе скучать.

– Знаю, – улыбнулась я. – Увидимся.

– Увидимся.

Забавно, этот короткий диалог сотворил со мной что-то невероятно: в горле что-то сжалось, к

глазам подступили слезы. И даже несмотря на все мои усилия и понимание абсурдности причины

слез, я все равно не сумела скрыть их от Тео, который спросил, почему я вся заплаканная, едва

открыв дверь.

Глава 14

БОЛЬШИНСТВО МЕСТ в городе были закрыты в половину восьмого утра, особенно в субботу, но

«Фитплекс» не относился к большинству.

Несмотря на то, что это был спортивный комплекс, по-настоящему серьезно тренирующихся

людей тут можно было встретить редко. Чашечка кофе для бодрости, ленивая прогулка по беговой

дорожке, присесть на скамью и посплетничать, затем перейти к велотренажерам и покрутить

педали минут пять, обсуждая соседей, моду и последние новости, затем повторить. Обычно в

«Фитплексе» все происходило примерно так.

Впрочем, были и те, кто занимался. Вот, например, дама в леопардовых лосинах. Несмотря на

возраст, явно перешедший за шестьдесят, она активно приседала и делала выпады перед

зеркалом, чтобы контролировать каждое свое движение. А вот поднимал штангу капитан

рыболовного судна, несмотря даже на то, что этой весной ему сделали операцию на колене.

На мой взгляд, любители посиделок в местном спортивном кафе многое теряли, в конце концов,

вряд ли тренажерный зал предназначен для спортивной молотьбы языками, ну да ладно.

Я стала приходить сюда еще с прошлой осени, когда мне нужна была хоть какая-то активность

после долгого дня, проведенного за учебниками. Когда я начала просыпаться по ночам от

кошмаров, где мое эссе было оценено в ноль баллов, мама решила, что так дальше продолжаться

не может, и отвела меня к доктору. Врач же диагностировал у меня нервное расстройство и

посоветовал заняться физическими нагрузками. С тех пор, каждый раз, когда я просыпалась

чересчур рано и не могла уснуть, я шла сюда.

Поначалу было несколько странно тренироваться, когда весь город спит. Проходя мимо темных

домов и пустых улиц, я направлялась к уже открывшемуся «Фитплексу». Спорт центр начинал

работать в половину шестого, и я была первым посетителем. Заткнув уши наушниками, я

наматывала три-четыре мили на беговой дорожке или велотренажере. Это успокаивало мои

истрепанные нервы, и вскоре я начала спать лучше, чем до этого. Теперь мне было сложнее

приходить в «Фитплекс» к открытию, иногда даже хотелось поспать подольше, но я все равно

вытаскивала себя на тренировку. Я никогда не ставила себе цель вроде «подкачаться» или

«похудеть к лету», мне просто нравились упражнения. Вот и теперь я привычно подошла к беговой

дорожке, установила свою обычную скорость и, уставившись в никуда, побежала.

На стене тренажерного зала висели несколько экранов, все они были без звука. Один показывал

утренние новости, другой – какую-то мыльную оперу , еще пара была выключена. Устав смотреть

на ведущую, я отвела взгляд и увидела маму Люка.

На ней были прямые черные спортивные брюки и короткий топ, и она, как всегда, выглядела

стильно, даже в спортивной одежде. Прямо сейчас она делала присед, а затем комбинацию

кардио-упражнений. Наверное, это был ее первый визит в «Фитплекс», во всяком случае, я

никогда не видела ее здесь раньше. К тому же, упражнения, который она делала, тренер

показывала всем начинающим, значит, она и впрямь присоединилась к нам недавно. Поймав себя

на том, что я так пристально разглядываю ее, я отвела взгляд и опустила голову, стараясь

сделаться невидимой.

Безуспешно. Пробежав две с половиной мили, я подняла голову, чтобы взглянуть на часы, а она

как раз проходила мимо. Наши глаза встретились, и я поняла, что краснею, как никогда раньше.

Прежде, чем я успела отвести взгляд, она направилась ко мне.

Впрочем, это было неудивительно. Миссис Темплтон была очень вежлива, она никогда не прошла

бы мимо знакомого человека, не поздоровавшись с ним. Вероятно, и у меня не было выбора, так

что я вытащила наушники из ушей, когда она подошла.

– Эмалин, – тепло улыбнулась мне миссис Темплтон, – не знала, что и ты здесь занимаешься.

– Бегаю, да, – указала я на дорожку. – К тому же, больше заниматься-то особо и негде.

– Я пришла к такому же выводу, – щелкнула она пальцами, – когда решила привести себя в форму

перед свадьбой. Мне придется надеть платье без рукавов, а дряблая кожа никого не красит. Хотя,

конечно, может, ничего и не получится.

– Обязательно получится, – заверила я ее. – Проработать руки можно достаточно легко. Во всяком

случае, если верить журналу, – на этих словах мы обе улыбнулись. В этот момент я поняла, что

вежливая болтовня о том-о сем закончена, скоро в нашем разговоре всплывет тема Люка. И

правда.

– Мы скучаем Эмалин, давно ты к нам не заглядывала, – сказала она.

Кажется, услышав это, я побежала быстрее. Вот только сложно убежать далеко, если ты на беговой

дорожке, а собеседник стоит рядом.

– Я тоже скучаю.

И я не соврала. Три года, что мы с Люком были вместе, я была частой гостьей в доме Темплтонов:

на ужине, на барбекю по выходным, на праздниках. Собака в их доме была названа так, как

посоветовала я – Грейс. Я любила эту собачку. Странно, что после разрыва, когда уходит всего один

человек, ты теряешь не только его, а еще и целый мир.

– Брук очень надеется, что ты придешь на свадьбу, – продолжала миссис Темплтон, тактично

обойдя причину моего отсутствия в их доме стороной. – Я тоже надеюсь, что ты знаешь: мы всегда

тебе очень рады. Несмотря на то, что происхо…

– Разумеется, – не дала я договорить ей. Мне стало на сто тонн легче. – Я ни за что не пропущу это.

Она улыбнулась и кивнула. Я глазами указала на дорожку.

– Наверное, мне лучше…

– О, конечно, – миссис Темплтон рассмеялась, – прости меня. Я бы не смогла ни слова выдавить,

пока бегу.

Я снова сунула наушники в уши.

– С тренировкой все получится. Рада была вас увидеть. И удачи с тренировками.

Она похлопала меня по руке.

– Удача мне пригодится. И ты береги себя, милая.

Я кивнула, и она отошла. Вернув себе прежнюю скорость, я вошла в нужный ритм, а когда четыре

мили были позади, миссис Темплтон уже ушла.

* * *

– Так. Не открывай глаза. Хорошо?

Очередное свидание с Тео равнялось очередному Большому Сюрпризу. На этот раз мы сидели не

в таком уединенном месте, и у практически ничего не видящей меня была аудитория.

– Ты подглядываешь? Не подглядывай!

– Не подглядываю, – отозвалась я. Вот на нас потешаются, наверное, сейчас.

– Хорошо, еще одну секундочку, – Тео куда-то отодвинулся и отпустил руки, позволив мне взглянуть

на сюрприз. – Все, открывай!

Первое, что я увидела – точнее, первый – Моррис. Он сидел напротив меня со скучающим

выражением лица. Рядом с ним была Дейзи, она была более заинтересована в происходящем,

чем Моррис. А на столике, за которым мы все сидели, стоял шоколадный тортик в форме сердца, и

что-то было написано на нем розовой глазурью. Было не особенно понятно, что именно написали

на торте, потому что в середину был воткнут бенгальский огонь, искры которого разлетались во

все стороны. Я не знала, полагается ли это потушить, как свечку на торте, поэтому дождалась, пока

мини-фейерверк догорит сам.

– Ого, – удивилась я, повернувшись к Тео. – А что за повод?

– Ты не знаешь? – переспросил он. Нас во все глаза разглядывала группа туристов за соседним

столиком. – Сегодня две недели, как мы вместе.

– О, точно, – быстро исправилась я. – Просто… Фейерверк меня отвлек. Счастливой, хм,

двухнедельной даты!

– Счастливой даты, – повторил он, целуя меня, и это был настоящий поцелуй, совсем не похожий

на те, которыми обычно обменивается пара, если половина кафе смотрит в их сторону. Мне было

стыдно, что я забыла про эту дату, поэтому я не позволила себе отстраниться так быстро, как того

требовало приличие. Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, я старательно отводила взгляд, чтобы на видеть лица Дейзи, которая, как я знала, не терпела проявлений чувств на публику.

Вместо этого я взглянула на торт. Вынув бенгальский огонек, я прочитала написанное: «Ты?..»

– «Ты?...» – что? – вопросительно посмотрела я на Тео.

– А это вторая часть сюрприза, – заулыбался он, доставая из кармана жакета розовый конверт.

– Тео, – начала я, но он лишь покачал головой и сунул мне в руки конверт. Я отважилась взглянуть

на Дейзи. Наверное, на ее лице будет отвращение или порицание… Но нет. Она смотрела на меня

с сочувствием. И это было во много раз хуже.

Я так хотела позвать их с Моррисом куда-нибудь вместе со мной и Тео, чтобы он больше не

казался им снобом из большого города или выскочкой, но, когда мне это все-таки удалось, далеко

не все пошло не так, как планировалось, причем с самого начала.

Сперва Тео, едва услышав о моем предложении, просиял.

– Двойное свидание! Отлично. Я как раз читал о новом ресторанчике, там готовят азиатские блюда, я забронирую нам столик.

– Восточная кухня? В Колби? – удивилась я. Мне-то хотелось, чтобы Тео узнал мой родной город

именно таким, каким видим его мы, а тут вдруг такой поворот.

– Нет, не здесь. В Кейп-Фросте, но это же неподалеку, верно? – он уже взял телефон и стал что-то

печатать.

– Но и не так близко.

– Ага! – воскликнул он, глядя на экран. – Традиционная и современная азиатская кухня, суши-бар, выбор сакэ, лучшее вегетарианское меню… Неплохо, а?

– Почему бы нам не поступить проще? Можно остаться здесь и сходить в «Последний шанс».

– Это не намного проще, чем суши, – улыбнулся он. – Рыба. Рис. Морепродукты. Везде одно и то

же.

– Моррис не слишком-то большой поклонник подобного, – заметила я.

– А Дейзи? Она наверняка оценит, уверен.

– Почему это? – насторожилась я. – Потому что она азиатка?

Тео покосился на меня.

– Эмалин, я не мыслю стереотипами.

– Я просто…

– Слушай, я имел в виду, – перебил он, – что Дейзи, судя по твоим словам, довольно неординарная

личность, у нее есть вкус в моде, значит, и в еде, наверняка, тоже.

Теперь я показалась сама себе глупышкой, которая мыслит стереотипами, а потому не стала

говорить, что Дейзи, хоть и интересуется журналами вроде «Harper’s Bazaar» и «Vogue»,

предпочитает пиццу, а не экзотические блюда.

– Извини.

– Ерунда. Слушай, – Тео с надеждой взглянул на меня, – я даю тебе слово: им понравится! Позволь

мне зарезервировать столик.

Итак, чуть ранее этим вечером я натянула джинсы, самый красивый топ, причесалась и немного

подвела глаза – всего этого я не стала бы делать для простого похода в «Последний шанс» за

бургером. Наверное, из-за того, что я постаралась выглядеть лучше, чем обычно, мне думалось,

что и Тео будет одет как-то по-особенному, но нет, в его джинсовом жакете, который он надевал

каждый день, ничего особенного не было.

Этот самый жакет он сочетал с джинсами и белой рубашкой, на ногах у Тео были дорогие

кроссовки. Лично мне казалось – и это говорило больше обо мне, чем о нем – что для ужина такой

наряд не подходит. Ну да ладно, я лишь надеялась, что Моррис не заявится в шортах.

Он, разумеется, заявился. Шорты и футболка, как обычно. А вот Дейзи не подвела, на ней было

очень красивое цветастое платье и сандалии, на плечи накинут легкий кардиган. Когда они вышли

нам навстречу, Тео поспешил, чтобы открыть ей пассажирскую дверь. Моррис, не обращая на это

внимания, плюхнулся на сиденье первым.

– Готовы к поездке? – спросила я вслух, удержавшись от фразы, которая крутилась у меня в голове:

«Моррис, боже, ну что ты за человек!».

– Да до «Последнего шанса» тут рукой подать, – пожал плечами друг. – Умираю с голоду.

– Мы едем не туда, – напомнила Дейзи. – А в суши-бар.

– Я не ем сырую рыбу, – пробурчал Моррис.

– Тебе понравится, – заверил его Тео. – У них не только суши-бар, там есть еще и многое другое, как

классика, так и модерн.

Это успокоило Морриса. Знак на дороге гласил, что до Кейп-Фроста еще 32 мили, и я глубоко

вздохнула. В течение поездки каждая из этих миль словно давила на меня, но я стойко молчала и

ни говорила Тео ни слова о превышении скорости.

Когда мы приехали в «Хайку», тот самый ресторанчик, я надеялась, что напряжение, повисшее

еще в машине, спадет, но нет. Едва взглянув на меню, Моррис заметил, что ничего из

предложенного ему не нравится.

– Но тут десять страниц, – возмутилась я.

– Я не ем сырую еду, – упрямо возразил он.

– Здесь далеко не все сырое.

– Ну вот, смотри, – Дейзи перелистнула страницу. – Есть и бургер, просто с восточным соусом.

– Нет-нет, давайте сегодня без еды для американцев! – Тео поднял ладонь. – Это против правил.

Мы все удивленно взглянули на него.

– Какой-какой еды? – уточнила я.

– Для американцев, – пояснил он, сделав глоток воды. – Так папа называет привычные всем блюда,

когда их подают в ресторане с национальной кухней. Это же глупо, прийти в азиатский

ресторанчик и заказать там то, что и так знаешь. Надо выходить из зоны комфорта и не бояться

пробовать новое. Либо ты в атмосфере, либо идешь домой.

– Тогда я иду домой, – проворчал Моррис, но Тео вряд ли его услышал.

– Я тоже не слишком-то люблю… Ммм… Выходить из зоны комфорта, – осторожно сказала Дейзи

примирительным тоном. – Может, нам с тобой взять что-нибудь новое, но не радикально? –

обратилась она к Моррису.

– Давайте я закажу, – Тео открыл свой экземпляр меню. – Тут есть закуски, они вам понравятся.

Не то что бы он был совсем неправ. Эдемами (*соевые бобы) были восхитительны (хотя Моррис,

не терпящий ничего, кроме консервированной фасоли, даже к ним не притронулся), креветки с

топинамбуром понравились абсолютно всем. Кабачковые оладьи можно было съесть, лишь

щедро полив их соевым соусом, но вот салат с водорослями не пришелся по вкусу никому, кроме

Тео. Ладно, кое-как, но мы прошли первый уровень этой странной игры, подумала я. А тем

временем миновало всего тридцать минут.

Когда с закуской было покончено, на суши согласилась лишь я. Дейзи выбрала блюдо,

подозрительно напоминавшее ее любимую курицу с брокколи, а Моррис наплевал на запрет Тео и

заказал себе бургер. Разглядывая еду друзей, я раз восемь пожалела, что взяла суши, но все-таки

приняла палочки, протянутые мне Тео. Есть ими было жутко неудобно, а желание взять вилку

приходилось подавлять ежесекундно. Словом, десерта я ждала, как никогда, да и вообще мне

казалось, что худшая часть уже позади.

А вот теперь я смотрела на конверт, который дал мне Тео.