Текст книги "Сладкая измена"

Автор книги: Санта Монтефиоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Часть третья
Мудрость

Глава 27

Жизнь – это праздник.

В поисках совершенного счастья

Анжелика сидела за кухонным столом у себя дома в Брунсвик гарденс, сжимая в руках чашку с чаем. Оливье налил себе чашку кофе.

Сани тактично поднялась наверх, чтобы убрать в спальнях детей, хотя ей не терпелось услышать, что скажет Анжелика, поскольку прошлой ночью она узнала от Оливье ужасающую новость об ограблении. Сани никогда не видела, чтобы Анжелика выглядела такой бледной и худой. Создавалось впечатление, что она не ела целую неделю, а Оливье, обычно такой невозмутимый, целую ночь не сомкнул глаз, уставившись в телевизор, поскольку из-за беспокойства был просто не в состоянии заснуть.

Анжелике не хотелось ехать домой из-за промозглой зимней непогоды, но теперь она была рада, что вернулась. Низко висящие над землей облака и непрекращающийся легкий дождь были ей столь же близки, как и ее семья. Аэропорт Хитроу встретил ее словно родной дом, а дружелюбные английские таможенники показались близкими родственниками. Она бросилась в объятия Оливье и повисла на нем, надеясь, что, если прижаться к нему покрепче, между ними не останется места для ее супружеской измены. Ему вообще не надо об этом знать. Их ничто не должно разъединить. Оливье спросил о Джеке, когда они сидели в машине, возвращаясь домой.

– Он будет жить, – ответила Анжелика, а потом вдруг заплакала.

Разве могла она объяснить, что, даже исцелившись от одного недуга, Джек наверняка умрет от другого, притаившегося в его легких? Как могла она поведать всю глубину своей любви и степень его предательства? Согласилась бы она влюбиться в него, зная, что ему осталось жить всего несколько месяцев? Позволила бы она себе приблизиться к нему так близко, понимая, что в конце концов будет вынуждена потерять его? Да и вообще, любил ли он ее на самом деле?

Анжелика пила чай маленькими глотками и теперь, наконец-то очутившись дома, чувствовала себя намного лучше. Она снова с удивительной поспешностью и раскаянием стала играть прежнюю роль, сразу же обнаружив при этом, что ей уже не так уютно, как раньше. Однако это не имело никакого значения. Здесь было так привычно, и она, счастливая, надела прежнюю оболочку вновь, вместе со своими обручальными кольцами.

Пока ее мыслями всецело владел Джек, она оставляла безо всякого внимания тот факт, что Оливье был ей не только мужем, но также и лучшим другом. Еще недавно она, решив не замечать его хороших качеств, сосредоточилась исключительно на тех чертах его характера, которые больше всего ее раздражали, лишь для того чтобы найти оправдание своей любовной связи. Хотя на самом деле Оливье, несмотря на свою нетерпимость, был забавным и очаровательным. Ему приходилось очень трудно на работе, поскольку он очутился в эпицентре кризиса, сотрясающего основы финансового мира, но он всячески пытался выстоять – ради нее и детей, а ее не оказалось рядом, чтобы поддержать его в это трудное время. По сути, она уклонилась от ответственности перед своей семьей ради мимолетной и к тому же совершенно бесперспективной связи. Анжелика смотрела в чашку с чаем, терзаясь чувством вины.

– По-моему, тебе нужно поговорить с Кандейс, – сказал Оливье, усаживаясь за стол.

Анжелика заглянула в его ясные голубые глаза, понимая, что совсем позабыла, как они прекрасны.

– Еще не время, Оливье. Сначала я хочу поговорить с тобой.

Похоже, он удивился, однако она была уверена, что ему было приятно услышать эти слова.

– Хочешь знать, о чем я думала, когда со связанными руками сидела там, в столовой, не зная, останусь ли я в живых?

– О Джоэ и Изабель.

– И о тебе, Оливье. – Ее глаза заблестели. – Меня вдруг охватило раскаяние. Я так хотела, чтобы за все время нашей супружеской жизни я не произнесла бы ни единого обидного слова в твой адрес. Я сожалела, что недостаточно ценила тебя, что жаловалась на твои недостатки. В конце концов, я же полюбила тебя именно за них.

– Неужели?

Оливье засмеялся, и это напомнило ей о том, как много лет назад вот эта самая улыбка впервые пленила ее в Париже. Она осталась такой же – просто Анжелика привыкла к ней.

– Да, потому что именно твои несовершенства делают тебя непохожим на всех остальных. Иначе это был бы не ты.

– Очень мило с твоей стороны, однако я не уверен, что это действительно так.

Оливье взял ее за руку.

– Пока ты отсутствовала, у меня было предостаточно времени для раздумий, ну а прошлой ночью я предавался размышлениям еще больше, чем когда бы то ни было. Когда ты отправилась в Южную Африку, как раз после нашей ссоры, я очень волновался, понимая, что могу тебя потерять. Однако вчера ночью я почувствовал, насколько велика вероятность лишиться тебя. Я просто хотел, чтобы ты вернулась домой, где ты в полной безопасности. Я люблю тебя, Анжелика, и не могу без тебя жить. Без тебя я ничто. Я просто половинка. Я знаю, что со мной нелегко, что я эгоистичен и требователен, однако я постараюсь стать лучше.

– Мы оба постараемся.

Анжелика опустила глаза, сгорая от стыда.

Поднеся ее руку к губам, Оливье поцеловал ее.

– Прежде чем связаться с Кандейс, позвони-ка лучше своей маме.

Анжелика в ужасе посмотрела на мужа.

– Неужели ты рассказал ей?

– Ну разумеется. Она ведь твоя мать. Тебя могли убить, Анжелика. И она имеет полное право знать об этом. А кроме того, я понятия не имел, в каком ты будешь состоянии, когда я привезу тебя домой. Не сердись на меня. По крайней мере, мне удалось уговорить ее не приезжать. Ведь она грозилась нагрянуть сюда сегодня же утром. Она ужасно волнуется.

– Ну да, рассказывай. – Анжелика цинично усмехнулась.

– Просто позвони ей.

Анжелика набирала номер Фентон Холла с упавшим сердцем. Вот уж чего она действительно не хотела, так это чтобы ее мать носилась с ней как с младенцем. Не успело прозвучать два гудка, как Энджи сняла трубку.

– Это ты, милая?

– Да, я.

– Слава Богу, что ты дома и твоей жизни больше ничто не угрожает. Боже мой, как же мы тут волновались за тебя! Я выезжаю сию же минуту.

– Тебе незачем это делать.

– Но я же твоя мать!

– Со мной все в порядке. Я была ужасно напугана, но теперь все позади.

– Я немедленно выезжаю. И ты не сможешь меня остановить. Твой отец и я не отходили друг от друга, беспокоясь о тебе. Никогда в жизни мне не приходилась слышать более громкого телефонного звонка.

– Ну хорошо, тогда увидимся позже.

* * *

Новость об ограблении быстро перелетела через океан, обрастая самыми невероятными слухами. Анна позвонила Скарлет, тотчас связавшейся с Кейт, а та в свою очередь позвонила Летизии, которая немедленно связалась с Кандейс, и та тактично ожидала, когда же Анжелика даст о себе знать.

– О Боже, Анжелика, ты в порядке?! – воскликнула она в телефонную трубку. – Ты даже представить себе не можешь, как же я счастлива вновь слышать твой голос!

– О Кандейс, ты, наверное, сейчас скажешь: «Ну что, разве я тебя не предупреждала?»

– Обещаю этого не делать. Я сейчас же выезжаю к тебе. Девчонки тоже подъедут к обеду, и, пожалуйста, без паники, – еду мы привезем с собой.

– Почему-то меня это нисколько не удивляет!

После того как Оливье отправился на работу, Анжелика принялась рыдать в душевой. Она думала о Джеке, представляя себе, как он лежит на больничной койке, и плакала из-за раковой опухоли, поразившей его легкие. Она вспомнила, что он сказал ей напоследок: единственное, что было важным, это то, что он любит ее. Так почему же тогда она в нем сомневалась? А еще она ревела от злости на то, что он утаил от нее правду и украл ее любовь, не считаясь с ее легкоранимой душой. Неужели он ни разу не подумал о том, как его кончина отразится на ней? Неужели он просто хотел самоутвердиться подобным образом, а затем бросить ее на произвол судьбы? Или же это вообще не имело для него значения, поскольку он понимал, что умрет и больше не будет нести ответственность за разрушенные судьбы?

Анжелика все еще была в купальном халате, когда в дверь позвонила Кандейс. Сани впустила ее, и Анжелика позвала ее с лестницы. Увидев обеспокоенное лицо подруги, она в тот же миг зарыдала еще сильнее.

– Милая, все будет хорошо, – сказала Кандейс, распахнув объятья. – Сердца разбиваются, но их можно починить. – Кандейс была намного выше ростом, поэтому, когда она обняла Анжелику, та почувствовала себя маленьким ребенком. Затем Кандейс проводила ее в спальню.

Анжелика, облокотившись на подушки, свернулась калачиком. Кандейс, сбросив туфли, устроилась на кровати рядом с подругой.

– Ну же, рассказывай, что там произошло?

– Я солгала тебе, Кандейс. Я поехала в Южную Африку с твердым намерением закрутить роман. Я нарочно поддерживала ссору с Оливье, ища оправдание своей измене. Мы встретились с Джеком, как только я переступила порог своего гостиничного номера.

– Ну, вообще-то я об этом догадывалась. – Кандейс тихонько засмеялась. – Я же знаю тебя, глупышка. И вот что я думаю. Можно научить человека знаниям, но нельзя научить его мудрости. Это качество приходит лишь с годами.

– Теперь у меня мудрость старой женщины.

– Да ты и выглядишь соответственно – из-за слез.

– Мне нельзя так выглядеть!

– Это не важно. Мы как-нибудь решим эту проблему, перед тем как явятся остальные.

– Я рада, что они придут.

– Я так и думала.

Анжелика вздохнула.

– Я просто хочу, чтобы все встало на свои места и снова все было так, как раньше.

– Так, как раньше, уже не будет.

– Я была так напугана.

– Погоди, не забегай вперед. Итак, ты встретилась с Джеком в Йоханнесбурге?

– Он остановился в той же гостинице, что и я. Мы страстно любили друг друга, это было идеально – просто божественно, и я напрочь позабыла об Оливье и о детях… – Она опустила глаза, чувствуя себя пристыженной. – Ты была бы удивлена, узнав, насколько же это легко – забыть обо всем.

– Продолжай дальше.

– Джек вернулся на свою ферму, а я продолжала принимать участие в запланированных мероприятиях. Мы снова встретились в Кейптауне, и оттуда он повез меня в Розенбош.

– Так называется его ферма?

– Да, это самый прекрасный виноградник, который мне когда-либо приходилось видеть. О Боже, Кандейс, он напоминает кусочек рая.

– Могу себе представить.

– Но сначала Джек отвез меня на один известный перевал, чтобы полюбоваться закатом. Он захватил с собой вино, и мы пили, смеялись и наблюдали, как небо становится багряно-золотым. Это было потрясающее зрелище. А затем мы поехали к нему домой, и я встретила Анну, его жену. Она спросила у меня, понравился ли мне закат. Это она посоветовала Джеку отвезти меня туда.

– Немного странно, тебе так не кажется?

– Дальше будет еще удивительнее. У меня было такое ощущение, что она намеренно оставляет нас наедине, словно догадываясь о нашем романе и потворствуя ему.

– А какая она?

– Невероятная. Я прониклась к ней симпатией, как только впервые ее увидела. Как я ни сопротивлялась, я не смогла удержаться. Анна обладает необычайной харизмой, как будто она светящаяся лампочка, а я муха.

– Милая, но ты не похожа на муху!

– Ну, тогда моль.

– Нет, бабочка.

Анжелика улыбнулась и шмыгнула носом.

– Короче, крошечное создание. Анна искренний, открытый человек. Она добрая и щедрая, и нет ничего, чего бы она не знала.

– Ну и в чем же интрига?

– Интрига есть. – Анжелика заморгала, пытаясь сдержать слезы. – Погоди немного. Мы провели два волшебных дня вместе, и все это время Анна оставляла нас наедине. А потом в субботу вечером мы вернулись на машине с соседнего виноградника. Джек сразу же почувствовал что-то неладное. Но мы настроились провести последний вечер вдвоем и сразу же направились в дом. Энкшес там не оказалось…

– Энкшес?

– Это их служанка.

– Неужели ее и впрямь так зовут?

– Именно так.

– Как же мне это нравится!

– Бедная Энкшес. Ее связали и бросили в столовой. Они убили всех собак. И их тушки, словно шкурки, лежали сваленными в кучу на кухне. Ужасная картина. Банда чернокожих обрушила свой гнев на нас. Я уж подумала, что нам пришел конец. Мне было так страшно. Однако Джек сохранял полное спокойствие. Они хотели узнать, где находится сейф, а Джек все время повторял, что сейфа у них нет, однако бандиты ему не поверили. И знаешь, одного из них звали Самбоди.

– Ух ты! Тоже очень крутое имя! Жаль, что я перестала разводить животных.

– Вообще-то по нему было видно, что ему вовсе не хотелось там находиться. Но, так или иначе, а главарь этой шайки, перед тем как уйти, выстрелил в Джека, причем просто так. Джек сидел со связанными руками, совершенно беспомощный, а бандит просто взял и всадил в него пулю.

– Но с ним же все будет в порядке?

– Да. Но он потерял очень много крови. О Боже, сколько же там ее было! Просто невозможно поверить в то, что после такого человек может выжить. Но Джек крепкий. Однако есть проблема посерьезнее.

– Постой-ка, я принесу тебе салфетку.

– У меня в доме нет ни одной.

– Ну, тогда сойдет и туалетная бумага.

Кандейс направилась в ванную комнату и вернулась с целым рулоном. Анжелика с благодарностью промокнула глаза.

– Ну и в чем же интрига?

– Джек умирает от рака легких.

От удивления Кандейс разинула рот. Даже она не могла предвидеть такого поворота событий.

– Умирает от рака?

– Да. Он сообщил мне об этом, истекая кровью на ковре. Он сказал, что не важно, какой именно смертью он умрет, поскольку его дни сочтены.

– Вот блин! – Кандейс покачала головой. – Да уж, ничего не скажешь – тяжелая ноша.

– Знаю. Сначала я ему даже не поверила, однако он настаивал на своем. Джек сказал, ему очень жаль, что он не рассказал мне об этом раньше, объясняя это тем, что просто не хотел все испортить.

– Минуточку. Он продолжал роман, зная, что у него осталось совсем немного времени.

Теперь Кандейс выглядела сердитой.

– Да. Он сказал, что благодаря мне он чувствовал себя тем мужчиной, каким был раньше, в то время как его жена смотрела на него с жалостью.

– Великолепно! Итак, он просто использовал тебя, чтобы забыть о своем недуге?

– Думаю, да.

– Ну разве это не эгоистично? Я же говорила тебе, что он эгоист. Знаешь, если бы Джек хоть однажды подумал о тебе и о твоей семье, он никогда не стал бы добиваться тебя. Я с самого начала это знала.

– Я не сомневаюсь в том, что он меня любит.

– Ну конечно же, любит! А почему бы нет? Однако он не должен был заставлять тебя влюбляться в него.

– Если бы я послушала тебя в тот день в «Старбаксе», ничего не случилось бы.

– И тогда девчонкам не о чем было бы поболтать! – воскликнула Кандейс, рассмеявшись.

– Верится с трудом. Думаю, Кейт не давала вам скучать.

– О да!

– Боже.

– Пожалуй, я позволю ей самой поделиться с тобой информацией. Последнее, что бы я хотела сделать, так это украсть у нее возможность поболтать, а кроме того, ты еще не закончила свой рассказ.

– Ладно. Итак, перед тем как потерять сознание, Джек сказал мне, что любит меня, считая, что только это по-настоящему важно.

– И ты с ним с тех пор не виделась?

– Нет. А как тебе вот это? Анна сказала мне, что она любит мужа так сильно, что ей доставляет истинное удовольствие видеть, что он счастлив.

– А точнее, то, что он спит с кем попало.

– Я бы так не сказала. У нее напрочь отсутствует чувство собственничества. Так оно действительно и есть.

– Она явно не от мира сего.

– Думаю, ты права. Анна сказала мне, что у Джека было много романов, однако он никогда не терял голову, как это произошло в случае со мной.

– Как великодушно с ее стороны. – Кандейс насмешливо подняла бровь.

– Хотя сомневаюсь, что Джек меня любит. Я чувствую себя несчастной, а еще мне кажется, что меня предали. Вчера вечером я улетела, ни словом не обмолвившись на прощанье. Хорошо еще, что я спрятала свой паспорт и кольца в косметичку.

– Ты поступила мудро.

– Лишь потому, что репортерша из Йоханнесбурга настоятельно посоветовала мне это сделать. Да благословит ее Господь.

– Мысль о том, что бандиты скрылись с твоими прекрасными бриллиантами, казалась бы мне невыносимой.

– Да и мне тоже. Я даже не знаю, что им все-таки удалось с собой прихватить. Полагаю, они ушли практически ни с чем. Южноафриканцы не имеют привычки держать у себя дома большое количество денег и драгоценности по вполне понятной причине.

– Даже не знаю, восхищаться Анной или же относиться к ней с недоверием.

– Если бы ты с ней познакомилась, то наверняка прониклась бы к ней доверием. Говорю тебе, она уникальный человек.

– Ну и что же ты собираешься делать дальше?

– Вообще-то я надеялась, что ты мне подскажешь.

– Ты действительно хочешь моего совета? – Кандейс засмеялась. – Я не очень-то спешу давать его тебе после всего, что ты пережила.

– Нет, я хочу, чтобы ты сказала мне, что правильно. Теперь я готова слушать.

– Ну хорошо. Если ты так уверена в этом…

– Уверена. Мне следовало бы прислушаться к тебе еще несколько месяцев назад.

– Ты любишь Джека, и это очевидно.

– Да. Однако я чувствую, что мне причинили боль, и не хочу больше рисковать. Я также понимаю, какой глупой и эгоистичной я была. Я определенно принадлежу к поколению людей, которые ставят свое эго во главу угла. Больше всего на свете мне хочется позвонить Джеку прямо сейчас… Я хочу сделать так, чтобы ему стало лучше. Но в то же время понимаю, что наш роман должен закончиться.

– Ну, вот и решено. Напиши ему, что между вами все кончено. Думаю, было бы неразумно говорить с ним, учитывая тот факт, что он сейчас находится в больнице, выздоравливая после пулевого ранения, да и тебе будет тяжело, когда ты услышишь его голос. А потом пойди наверх, в свой рабочий кабинет, и заблокируй почту на получение его сообщений, удали его почтовый адрес из своего компьютера, а также номер его телефона из мобильника. И сознательно постарайся отправлять обратно письма, приходящие от него, и почтовые сообщения, которые он попытается тебе отослать. Поверь мне, он обязательно попробует тебя найти.

– Это будет нелегко.

– Ну разумеется. В противном случае все может быть намного хуже. Только подумай, какой случится переполох, если Оливье вдруг узнает обо всем.

– Хорошо, так я и сделаю.

– Тебе все сошло с рук, хотя я не думала, что тебе удастся выйти сухой из воды.

– Я обожгла пальцы.

– Милочка, да вся твоя жизнь чуть не сгорела ярким пламенем! Ну а сейчас давай-ка немного приведем тебя в порядок! Если девочки увидят тебя в таком виде, то решат, что ты поставила крест на своей жизни!

Анжелика надела джинсы-клеш марки «Гэп» и кашемировый свитер от Пола и Джоэ. Потом высушила волосы и нанесла на лицо немного косметики. Кандейс наблюдала за ней.

– Уф! Это все же ты. Я не очень-то была в этом уверена.

Обе расхохотались.

– Ты замечательная подруга, Кандейс.

– Что ж, надеюсь на это.

– Шутки в сторону. Благодаря тебе я чувствую себя намного лучше.

– Тебе просто было необходимо осмыслить это…

– Я была смущена. Я люблю Джека и все же чувствую, что мне причинили боль.

– А еще озлоблена.

– Немного есть.

– Окажись я на твоем месте… – Кандейс тяжело вздохнула, раздувая ноздри. – Хотя со мной этого не случилось бы.

В час дня подружки появились на пороге ее дома. Даже Кейт впервые пришла вовремя. Прихватив с собой массу подарков и пакетов с едой, они проследовали внутрь дома и стали с пылом обнимать Анжелику.

– Какая же ты бледная! – вскрикнула Кейт, внимательно изучая ее лицо, дабы удостовериться, все ли на месте. – Я хочу услышать все до мельчайших подробностей. А затем поведать тебе о событиях своей жизни, которая не могла бы быть более странной, если бы даже постаралась.

– Мы принесли суши, – сказала Скарлет, выгружая содержимое своей сумки на столе в столовой.

– Я просто умираю от голода, – произнесла Летизия. – Давайте-ка разложим еду на столе и поедим.

– А разве перед этим мы не выпьем бокальчик вина? Не знаю, как остальные, но лично меня вид бледного как полотно лица Анжелики напугал до смерти. – Кейт открыла холодильник и вынула оттуда бутылочку шардоне.

– Думаю, Анжелике больше чем кому-нибудь из нас просто необходим глоток спиртного, – сказала Скарлет, направившись к серванту и схватив бокалы за ножки.

– Спасибо за то, что пришли, – сказала Анжелика, накрывая на стол.

– Ты что, с ума сошла? Да они чуть не умерли от нетерпения, все утро надеясь поскорее тебя увидеть.

– Мы так волновались за тебя, дорогая, – сказала Летизия. – Когда Кейт позвонила мне, услышав о твоих приключениях от Скарлет, у меня подкосились ноги. То есть я хочу сказать, что я сразу же представила, как все эти ужасные люди навалились на тебя!

– Навалились на меня?

Кейт сделала недовольное лицо.

– Ну, вообще-то я немного преувеличила, – робко призналась она.

– Они на меня не наваливались, а просто связали мне руки и оставили сидеть в столовой. И, кроме того, никто не посягал на мою честь.

– О! А меня бы это оскорбило! – съязвила Кейт. – Да я просто шучу! На самом деле если бы хоть один из них случайно прошел мимо меня, я бы, наверное, умерла на месте!

– А вот и нет. Перспектива рассказать об этом позднее своим друзьям поддержала бы тебя, – сказала Кандейс.

– Это наверняка было настоящим кошмаром, – произнесла Скарлет, аккуратно раскладывая булочки на блюде.

Летизия нашла вазу для пурпурных тюльпанов и поставила ее посредине стола, отойдя на шаг назад, чтобы полюбоваться.

– Ну скажите, разве это не восхитительно? Весна уже не за горами. – Она тряхнула своими великолепными кудрями. – А у тебя она уже в столовой, милая.

Анжелика ее поблагодарила.

– Держу пари, что во Франшхоеке было поразительно, – весело сказала Скарлет.

– Так и было.

– Какой позор, что там есть бедняки и бездомные, – задумчиво произнесла Летизия. – Я хочу сказать, что если бы не криминогенная обстановка, которая там на порядок серьезнее, чем у нас, то это было бы идеальным местом для жизни.

– Это так легко забывается, как только ты попадаешь туда, в чей-то дом. Я проезжала мимо нищенских селений, состоящих в основном из лачуг, однако стоило мне очутиться на винограднике, как тотчас показалось, что вся эта нищета принадлежит какой-то совершенно другой стране. Но потом она добралась и до их дома, и я поняла, почему люди уезжают оттуда и начинают все сначала на других континентах.

– А я бы хотела жить в Италии, – весело сказала Кейт. – В каком-нибудь великолепном дворце.

– И, конечно же, когда-нибудь так и случится, – засмеявшись, сказала Летизия.

Кандейс закатила глаза.

– Тебе еще представится момент, Кейт. А сейчас пришло время Анжелики побыть в центре всеобщего внимания. И знаете что? Думаю, она этого заслуживает.