Текст книги "Сладкая измена"

Автор книги: Санта Монтефиоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 24

Расширь кругозор, выйдя за пределы своего эго.

В поисках совершенного счастья

На следующее утро Анжелику разбудил радостный щебет птиц, доносящийся из окна со стороны платановых деревьев. Вдали послышался лай собаки, а недовольная цесарка разразилась возмущенным кудахтаньем. Анжелика еще немного полежала, наслаждаясь столь чуждыми ей звуками, почти отказываясь верить в то, что она действительно находится здесь, в Розенбоше. Она вылезла из постели и крадучись пошла по скрипящему паркету к окну, чтобы отдернуть занавески. Солнечный свет тотчас ворвался в комнату, на мгновение ослепив ее так, что пришлось зажмуриться и закрыть рукой глаза. Анжелика даже оперлась рукой на стену, чтобы удержать равновесие. Затем она медленно открыла глаза.

От красоты открывшейся взору панорамы у нее перехватило дыхание. Сады сверкали в предрассветной дымке, раскинувшись под самым голубым из небосводов. Взметающиеся ввысь сосны и экстравагантные эвкалипты отбрасывали тень на безукоризненно подстриженную лужайку, по бордюрам которой вперемешку с незабудками росли белые и голубые гортензии. А вдали, на склонах холмов, простирался виноградник, окутанный почти сверхъестественным маревом тумана, который повис над ним, словно дым. Анжелика заметила одинокую хищную птицу, кружащую высоко в небе, которая бесшумно высматривала на земле добычу на завтрак. Постройка в виде буддийского храма стояла, умиротворенная безмятежностью утра, прямо в центре декоративного озерца. Водная поверхность мерцала, словно зеркальная гладь, в которой отражалось совершенство небес. Маленькие проворные птички суетливо копошились в розах.

Не желая упустить момент и позволить себе погрузиться в воспоминания о своих детишках, Анжелика облачилась в белые брюки и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве и накинула прозрачную рубашку с цветочным орнаментом. Распустив волосы по плечам, она воспользовалась ароматным дезодорантом. Анжелика обратила внимание на то, что Анна не пользовалась косметикой. Казалось, ей не нужно было прилагать абсолютно никаких усилий, чтобы выглядеть эффектно, хотя Анжелика ни на минуту не сомневалась в том, что сама Анна вряд ли когда-нибудь использовала это слово для описания своей внешности. Поэтому Анжелика даже не потрудилась проделать ежедневный утренний ритуал и радостно сбежала по ступенькам, решив обойтись без макияжа.

Войдя на кухню, она увидела там жизнерадостную африканку в ярко-желтом головном уборе, которая расставляла на подносе чашки с кофе и хлеб.

– Доброе утро. – Ее улыбка казалась просто ослепительной, выделяясь на фоне коричневой кожи.

– Доброе утро. Меня зовут Анжелика.

– Очень приятно с вами познакомиться, мисс Анжелика. Называйте меня Энкшес. Хозяин на террасе, если вы вдруг захотите к нему присоединиться.

– Спасибо, пожалуй, так я и сделаю.

– Хотите кофе?

– Вообще-то я бы с удовольствием выпила чаю…

– У меня уже готов полный чайник. Мадам любит жасминовый чай по утрам, однако, если хотите, у меня найдется и «Эрл грей». – Поднос казался тяжелым, однако Энкшес с легкостью подняла его со стола и уверенно направилась на террасу. Анжелика последовала за ней.

Джек, сидя за столом, читал газету. Увидев Анжелику, он вскочил.

– Доброе утро, Сейдж, – сказал он, обнимая ее за талию и целуя в щеку.

Он него пахло пеной для бритья и одеколоном с ароматом лайма. Волосы Джека были еще влажными, образуя на голове густую копну непослушных завитков. Глаза за очками светились воодушевлением, а сеть морщинок проступала в области висков, словно глубокие шрамы. Он выглядел сейчас красивее, чем когда-либо.

Анжелика попятилась, опасаясь, что его жена или дочь заметят этот интимный момент, и села рядом с ним.

– А где Анна?

– Отправилась вместе с Люси собирать урожай.

– А я думала, что она занимается медитацией в своей пагоде.

– Она закончила с этим к шести часам.

– А разве ты не должен им помогать?

– Теоретически должен. Но, поскольку ты здесь, я хочу тебя немного развлечь.

– Я бы с удовольствием помогла собирать виноград.

– Знаю, но я хотел бы, чтобы ты побыла рядом со мной. А кроме того, они начали уже давно и закончат к половине одиннадцатого. Нельзя позволять винограду слишком сильно нагреться, иначе из него не получится хорошего вина. А ты сможешь наблюдать, как идет сбор урожая, уютно устроившись в седле на красивой гнедой кобыле. Фаезель и Назаар приведут лошадей в половине десятого.

– Это похоже на чудо. Я мечтала о том, как буду скакать по холмам рядом с тобой.

– Энкшес готовит нам в дорогу еду, ведь так, Энкшес?

Энкшес оторвала взгляд от чайника и с любовью улыбнулась ему.

– Да, хозяин.

Она налила чай в чашку Анжелики.

– Я собираюсь показать Анжелике окрестности.

– Вам нужно надеть что-нибудь светлое, солнце сильно припекает, а у вас очень бледная кожа.

– Тебе лучше сделать так, как советует Энкшес, – сказал Джек, видя, как грузное тело служанки сотрясается от смеха. – Я поступаю так, как говорит Энкшес на протяжении вот уже тридцати пяти лет, правда, Энкшес?

Она пожала плечами.

– Только иногда, в большинстве же случаев – нет.

– Когда будет готова еда для нашего пикника?

– Через минуту, хозяин.

Энкшес поставила чайник и отправилась за продуктами.

– Потрясающая женщина! Я люблю ее как собственную мать.

Анжелика пила маленькими глотками чай и ела свежие тосты. В другом конце сада она видела пару темнокожих мужчин, их головы были защищены от солнца белыми шляпами. Их голоса разносились над лужайкой вместе со щебетаньем птиц.

– Здесь так красиво, Джек. Я хотела бы никогда не покидать это место. Я с ужасом думаю о том, что придется возвращаться в нашу зиму с короткими холодными днями, промозглым сырым воздухом, голыми деревьями и бордюрами с безжизненными цветами, в то время как здесь все так буйно цветет и благоухает. Столько света и такое голубое небо, а зелень такого насыщенного цвета, какого я ни разу в своей жизни не встречала. Буйство красок и ароматов. Даже ты здесь кажешься более смуглым и живописным.

Он взял ее за руку.

– Я безмерно счастлив, что вся эта красота трогает тебя в такой же степени, как и меня. Я люблю это место больше, чем любое другое. Когда я умру, я хочу, чтобы мой прах развеяли над вот этими холмами.

– Прекрасное место для последнего пристанища.

– Я никогда не покину его.

Анжелика была взволнована.

– Надеюсь, ты в скором времени снова приедешь в Лондон.

– Если ты будешь ждать меня там, то я придумаю какую-нибудь уважительную причину.

Он взглянул на нее с нежностью, однако его улыбка получилась какой-то невеселой.

– Я с нетерпением жду, когда же мы наконец поедем кататься верхом. Я не садилась в седло уже много лет.

– Можешь не волноваться, Фенелла – очень спокойная лошадь. Она позаботится о тебе, как впрочем, и я!

В полдесятого появились двое мужчин, ведя на поводу лошадей. Конь, который предназначался Джеку, был серым жеребцом, в очень хорошей форме, с ногами как у бегового скакуна, в то время как лошадка для Анжелики была поменьше и более крепкого сложения, с кроткой мордой и добрыми карими глазами. Анжелика приблизилась к Фенелле и погладила белую отметину в виде звездочки. Кобыла мотнула головой от удовольствия, фыркнув через раздувшиеся ноздри.

– Я ей нравлюсь, – сказала Анжелика, похлопывая животное по толстой шее.

– Она хорошая девочка, – произнес Фаезель.

– Как раз такая мне и нужна.

Джек подсадил Анжелику в седло.

– Ну, как там тебе, наверху?

– О, давно забытое ощущение.

– Все в порядке?

– Да. Вид просто изумительный.

Она взяла поводья, пытаясь вспомнить, что с ними делать дальше. Джек взлетел в седло с легкостью человека, который большую часть своей жизни провел верхом на лошади. Он поблагодарил мужчин, а потом подъехал рысью к террасе, где стояла Энкшес с корзинкой для пикника. Он поставил ее за седлом и надежно прикрепил к специально сшитому для нее приспособлению.

– Спасибо, Энкшес. Мы готовы. Увидимся позже.

– Я рада, что на вашей знакомой шляпа. У нее кожа как у орхидеи.

– Энкшес хочет удостовериться, что ты нанесла крем от загара.

– Ну разумеется, – прокричала Анжелика в ответ.

– А она хоть знает, как держаться в седле?

– Если и не знает, то к закату солнца научится.

Джек усмехнулся, когда Энкшес неодобрительно покачала головой, и легким галопом подъехал к Анжелике, которая стояла, не решаясь сдвинуться с места.

– Поехали.

Она тихонько пришпорила коня. Хотя ей вряд ли стоило беспокоиться. Фенелла знала, что нужно идти бок о бок с Артемизом, жеребцом Джека.

– А знаешь, когда-то Франшхоек был известен как Олифантсхоек, что значит «уголок слонов», потому что эта равнина, окруженная с трех сторон горами, была просто идеальным местом для этих животных, которые растили здесь своих малышей. Они любили уединенность.

– А сейчас тут водятся слоны?

– Нет, однако здесь есть куча других представителей дикой фауны. Там, куда мы направляемся, мы, возможно, встретим оленя и, конечно же, множество самых разнообразных птиц.

Они поднялись по пыльной дорожке, проезжая вдоль чащи сосновых деревьев. Внизу раскинулся пышный виноградник, и на расстоянии они могли видеть сборщиков винограда между лозами, словно гигантских пчел, жужжанье которых поднималось в неподвижный воздух.

– И все это принадлежит тебе?

– Мне, – с гордостью произнес Джек. – Прежде виноградник принадлежал моему отцу, до него – моему деду, который приобрел все это, будучи молодым.

– А твой отец еще жив?

– Нет, он умер, когда я был подростком.

– Наверное, было нелегко расти без отца.

– Я все еще скучаю по нему. Он был замечательным человеком.

– А твоя мать?

– Она живет в Дании. Она пыталась уговорить нас всех уехать вместе с ней, однако я не разделяю ее страха перед этим местом.

– Она боится? Но чего?

– В Южной Африке очень неспокойная обстановка. Ты наверняка слышала об этом. Преступления здесь стали очень частым явлением. К сожалению, эта страна больше не является безопасным для проживания местом. Однако нам до сих пор везло.

– Далековато же уехала твоя мать.

– Она датчанка и просто возвратилась домой. Она живет в сельской местности в осыпающемся стареньком фермерском доме с моим братом, его женой и их детьми. Они каждый год выезжают в другую страну, и я сделал крюк, чтобы встретиться с ними, возвращаясь домой из Лондона. Маму сюда и на аркане не затянешь. Переписка по электронной почте несколько уменьшила образовавшуюся между нами пропасть. Кроме того, мы часто общаемся по телефону.

– Так значит, у тебя здесь не осталось никого из родных, кроме Анны и дочерей.

– Верно. Здесь осталась только моя семья.

– Как жаль, что жизнь в таком прекрасном месте омрачена ростом преступности.

– На самом деле когда видишь разницу между состоятельными людьми и неимущими, то перестаешь чему-то удивляться. Это цена, которую ты платишь, если хочешь жить среди всего этого великолепия.

– Взгляни, да там же просто кипит работа, – сказала Анжелика, когда они с Джеком подъехали ближе.

– Вообще-то в этом году мы опоздали на целых две недели из-за необычайно продолжительных зимних дождей.

В конце каждого ряда был высажен красный или белый куст роз, чтобы выявить первые признаки заболевания до того, как оно перекинется на виноградную лозу. В воздухе летали бабочки, порхая с одного цветка на другой.

– Посмотри, а вот и Люси.

Люси выглянула из-за виноградной лозы и энергично замахала им рукой. За ее спиной находилась Анна, занятая сбором винограда и беседой с африканками, которые приехали из близлежащих городишек, чтобы помочь. По узеньким проходам между виноградными рядами проносились звуки пения вперемешку с кудахтаньем цесарки.

– А что происходит, когда виноград собран?

– Тебе действительно это интересно?

– Ну разумеется. Я никогда не заглядывала дальше своего бокала совиньона.

– Тогда я устрою тебе экскурсию, прежде чем мы отправимся на холмы.

* * *

Они ехали на лошадях, поднимаясь все выше по склонам холмов, покрытых кустарниками. Джек обратил внимание Анжелики на нектарницу с оранжевой грудкой. Туман поднялся в небо, давая возможность солнцу нещадно обрушиться на землю своим теплом. Анжелика ощущала его на своих руках даже сквозь рубашку. Лошади шли ровным шагом, и Анжелика уверенно чувствовала себя в седле. Когда они поднялись выше, легкий бриз коснулся ее лица прохладными пальцами, и она была благодарна ему за это. Спустя какое-то время они добрались до маленького плато, где лесок из высоких сосен укрыл их от солнца. Анжелика и Джек спешились и отвели лошадей в тень.

– Мы устроимся на пикник здесь, – сказал Джек, снимая корзину. – Давай-ка посмотрим, что нам приготовила старушка Энкшес.

Он расстелил на земле коврик из клетчатой шерстяной материи и поставил посредине корзинку. Анжелика, сев, стала обмахивать лицо шляпой, сдувая липкие от пота волосы со лба. Джек открыл крышку корзины и вынул оттуда бутылочку вина, находящуюся в специальном охладительном резервуаре. Энкшес упаковала маленькое ведерко со льдом, копченого лосося, лимон, хлеб, патэ и салат. Все было аккуратно завернуто и переложено пакетиками со льдом.

Анжелика и Джек с жадностью набросились на еду. Вино со льдом освежало, а еще был сок гренадиллы, чтобы утолить жажду.

– Кстати, как продвигается твоя книга?

– У меня зародилась великолепная идея.

– Она имеет отношение к секрету счастья?

– Нет. Она о скользких зеленых тройлерах. – Анжелика сделала недовольное лицо. – Не думаю, что у меня достаточно знаний, чтобы написать о счастье.

– Разумеется, ты можешь это сделать.

– Мне нравится, когда меня посещают идеи, однако я не умею выстроить их в логическую цепочку. Я все еще нахожусь в творческом поиске.

– Веди дневник. Возможно, в один прекрасный день это станет материалом для книги.

Она засмеялась.

– И все время бояться, что его кто-то прочтет?

– А интересно, рискнул бы Оливье прочитать твой дневник?

– Нет, я так не думаю. Хотя в последнее время между нами не все было гладко, поэтому он, возможно, и не удержался бы от искушения, если бы дневник случайно попался ему на глаза. – Она впилась зубами в сэндвич, намазанный паштетом. – Какая вкуснятина!

– Паштет из утиной печенки, изготовленный в домашних условиях.

– Вам следовало бы его продавать.

– Мы так и делаем, распространяя его среди местных.

– Наверное, это очень хлопотно…

– Приходится быть изобретательными. В последнее время бывает очень туго.

– Может, это тебе следовало бы написать книгу. Ведь ты намного мудрее меня.

– Думаю, нам следует сочинить ее вместе.

– А вот это другой разговор! Ты мог бы наполнить ее серьезным содержанием, а я – чуть-чуть смягчить.

– Тебя трудно назвать такой уж мягкой, Сейдж.

– Ты же знаешь, что я имею в виду. У тебя более развиты философско-интеллектуальные способности, чем у меня.

– Я бы так не сказал. Но мы могли бы образовать прекрасный тандем, каждый из нас так и сыпал бы идеями.

– Хорошо, ну а если бы мы все-таки написали книгу вместе, как бы мы назвали себя?

Он подумал минутку, прожевывая кусочек копченого лосося.

– Пес, почивающий на крыльце.

Она засмеялась.

– Это весело! А как насчет Фидо, почивающего на крыльце?

– Как-то неубедительно звучит.

– Да, ты прав, это не то…

– Давай подумаем над этим серьезно.

– У меня сейчас так кружится голова, что я не уверена, что вообще могу думать.

– Ну же, давай. Вино дает волю воображению.

– Ты так считаешь? – Анжелика выглядела так, словно сомневалась в его словах. – По-моему, от него я становлюсь только глупее.

– Поверь, в данном случае чем глупее, тем лучше. Нам нужно придумать какое-то очень броское название, способное привлечь внимание.

– Как, например, пикник в Мамадьюке?

– А вот сейчас ты двигаешься в правильном направлении.

– Или мармеладный пикник.

– Теперь-то я понимаю, как тебе удается изобретать все эти замысловатые названия для своих персонажей. Достаточно лишь нескольких бокалов вина, и ты на взлете творческой мысли. – После этих слов Джек съел еще один кусочек хлеба, намазав его паштетом. – Назавтра мы пригласили нескольких друзей с соседнего виноградника на брааи.

– А что это такое?

– В переводе с африканского означает «барбекю».

Ее лицо просияло.

– Вот оно, название! Какие-то там Брааи.

Он задумчиво кивнул головой.

– Мне нравится это название – Брааи. Звучит очень оригинально, не так ли?

– Брааи очень символично для определения понятия «счастье», поскольку мы все любим покушать.

– Ну так какой же все-таки эпитет к Брааи? Брааи – какие?

– Я придумала название Брааи. А ты должен придумать, какие они.

– Ладно. Оставь это мне. Что-нибудь да сочиню.

Они закончили есть, выпив до дна бутылку вина. Лежа на спине и взявшись за руки, они смотрели, словно в калейдоскоп, сквозь мозаику из сосновых иголок на мелькание яркого голубого неба, распростершегося над головой. Юго-восточный ветер, больше известный как «доктор Кейп», усиливался, ослабляя накал испепеляющей жары. В раскинувшейся внизу долине Анна, Люси и другие сборщики винограда наверняка тоже наслаждались обедом. Анжелика была счастлива остаться наедине с Джеком в этом объятом безмолвием месте, в котором время как будто приостановило свой бег. Казалось, ничто больше не имело значения, кроме нее и Джека и этих драгоценных полуденных минут, лишенных всяческих обязательств и забот. Они лежали в тени, рассуждая о жизни и любви, притворяясь, что так может продолжаться вечно.

В пять вечера они привстали, чтобы посмотреть на закат. Анжелика подумала об Анне, вспомнив, что ей нравилось наблюдать за изменением цветовой гаммы в конце дня.

То обстоятельство, что именно Анна предложила Джеку отвезти ее на перевал Сэра Лоури, вызвало у Анжелики недоумение. Складывалось впечатление, будто жена Джека намеренно толкала их в объятия друг к другу. Казалось, Анна даже не пыталась улучить момент, чтобы, увидев, как они обмениваются тайными взглядами, застукать их потом за романтическим свиданием и обрушиться на них, что-то мямлящих в свое оправдание, с обличительными словами, на что она, конечно же, имела полное право. Она предоставила их самим себе, как будто ее совершенно не интересовало, что делал ее муж.

Когда солнце окрасило небосвод розовым золотом, Анжелика обхватила колени, чувствуя, что переполнявшая ее душу радость омрачилась тихой грустью.

– Скажи, у тебя было много любовниц?

Джек, нахмурившись, взглянул на нее.

– Что это за вопрос?

– Просто интересно, насколько толерантно к ним относится Анна?

– Милая моя, что натолкнуло тебя на такие мысли?

– Даже не знаю. Наверное, этот прекрасный закат.

– Анна будет наслаждаться закатом, находясь внизу, вместе с работниками.

– Тебе следовало бы быть рядом с ней.

– Мы с Анной любовались тысячами закатов. А у нас с тобой их совсем немного.

Анжелика вдохнула ароматный воздух и торопливо выдохнула:

– Анна ведь догадывается, что мы любовники, не правда ли?

– Если даже и догадывается об этом, то ничего не говорит.

– Да, но она предложила нам посмотреть на закат. Не кажется ли тебе такое поведение несколько странным?

– Анна не похожа на других жен. Мы придерживаемся собственных правил.

– А у тебя есть другие женщины, такие же, как я?

Джек обвил ее рукой и привлек к себе.

– Не глупи. Таких, как ты, просто не существует.

– Неужели? Скарлет предположила, что у тебя есть любовница в Клэпхеме.

Он изумленно уставился на нее.

– Что-что она сказала?

Потом удивление исчезло с его лица.

– А, прелестная миссис Хомер.

– А кто такая миссис Хомер?

– Старушка лет восьмидесяти. Скарлет надо бы проверить зрение. Тебе не нужно ревновать меня к миссис Хомер. – Он прикоснулся губами к виску Анжелики, еще долго не прерывая поцелуя. – Тебе не стоит меня ревновать.

– Даже к Анне?

Джек вздохнул. Анжелика знала, что он размышляет, как правильно ответить. Наконец он оторвался от нее, устремив взор на холмы, расположенные на другом конце равнины.

– Послушай, Анна принадлежит сама себе. Она свободная личность. Она не претендует на меня, а я не претендую на нее. Мы любим друг друга, – это выбор, который сделали мы, а не условия, довлеющие над нами, и то, как мы решили любить друг друга, никого, кроме нас двоих, не касается. Мы уважаем один другого. Она не осуждает меня, а я не осуждаю ее. Мы друзья и близки по духу. Кстати, то, что я чувствую к тебе, совершенно не похоже на то, что я чувствую к кому-нибудь на этой планете. Ты должна мне верить.

Анжелика склонила голову на его плечо, позволив янтарному свету согреть ее лицо.

– Я действительно верю тебе, Джек, – сказала она.

Однако что-то по-прежнему было не в порядке. Он явно чего-то недоговаривал.