Текст книги "Смертельно влюбленный"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
– Погаси фары! – крикнул Дорал.
В этот момент водитель вылез из машины, и, несмотря на ослепляющий свет, Дорал без труда различил силуэт Хонор.
– Что за черт! – воскликнул он. – Где Кобурн?
– Он прислал вместо себя меня. Сказал, что в меня ты не будешь стрелять.
– Он соврал. – Вот дерьмо! Дорал вовсе не рассчитывал убивать Хонор лицом к лицу. – Отойди от машины и подними руки, чтобы я мог их видеть. Что за трюк пытается провернуть Кобурн?
– Ему не нужны никакие трюки, Дорал. Ему даже больше не нужна я. Он вычислил тебя благодаря Эдди.
– Какое отношение имеет к этому Эдди?
– Самое прямое. Кобурн нашел улики, которые насобирал мой муж.
У Дорала пересохло во рту.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Конечно, знаешь. Ведь именно поэтому вы убили его.
– На тебе записывающая аппаратура?
– Нет. Кобурн уже получил то, за чем приходил. Ему теперь наплевать, что случится со мной и с Эмили. Но мне не наплевать. Я хочу забрать свою дочь.
– Говорю тебе, отойди от машины!
Хонор вышла из-за капота с поднятыми руками.
– Я ничего не буду делать, Дорал. Оставлю тебя системе правосудия. Или Кобурну. Мне все равно. Меня волнует только Эмили, – на имени дочери ее голос дрогнул. – Она любит тебя. Как ты мог сделать с ней такое?
– Ты удивишься, узнав, на что способен человеческий род.
– Она?..
– С ней все в порядке.
– Но она не двигается.
– За это благодари своего дружка Кобурна. За все, что случилось.
– Почему Эмили не двигается?
– Где Кобурн?
– Она мертва? – истерично заорала Хонор.
– Где…
– Ты уже убил ее, да?
Крики Хонор разбудили девочку. Эмили зашевелилась, потом подняла голову и пробормотала:
– Мамочка…
– Эмили! – закричала Хонор, протягивая к ней руки.
Дорал начал отступать обратно к машине.
– Прости, Хонор, но Кобурн испортил сделку.
– Эмили!
Услышав голос матери, девочка принялась извиваться у него на плече.
– Эмили, сиди спокойно, – прошипел он. – Слушайся дядю Дорала.
– Я хочу к своей мамочке, – плакала Эмили, пиная его ногами в бедро и барабаня кулачками по плечам.
Хонор продолжала выкрикивать ее имя. Девочка голосила прямо в ухо Доралу.
Он отпустил девчонку, и она побежала вперед, прямо на свет фар.
Дорал направил пистолет в грудь Хонор, но прежде чем он успел нажать на курок, что-то сильно ударило его сзади в затылок, так что зазвенело в ушах.
Одновременно погасли фары стоявшей впереди машины, и теперь вместо ярких лучей света он видел только два малиновых огонька на черном фоне.
Дорал быстро моргал, пытаясь восстановить зрение, и до него доходило постепенно, в чем состояла стратегия Кобурна. Ослепить его, оглушить его, вывести из себя, а затем напасть сзади. Он обернулся как раз вовремя, чтобы встретиться лицом к лицу с Кобурном, который, перескочив через капот его машины, обрушился на Дорала, словно мешок цемента, и буквально пригвоздил его к земле.
– Федеральный агент! – закричал Кобурн.
От неожиданного падения у Дорала перехватило дыхание, но он продолжал сражаться не на жизнь, а на смерть. Инстинкт выживания усиливался приливом адреналина. Он выбросил вверх руку, сжимавшую пистолет.
Раздался выстрел.
Кобурн отстранился от Дорала.
Крови почти не было, так как он выстрелил Доралу в грудь практически в упор. В момент смерти Дорал вовсе не выглядел зловещим, скорее растерянным. Словно не понимал, как это его, такого умного, смогли уделать с помощью мяча для соккера.
– Ты должен был понять, увидев своего брата, что я не вступаю в переговоры, – прошептал Кобурн.
Ощупав тело, Ли нашел мобильный телефон Дорала. Он боялся, что трубка может исчезнуть в суматохе после обыска полиции, поэтому поспешил засунуть ее в карман джинсов, прежде чем встал и направился к машине. Хонор сидела на водительском сиденье, прижимая к себе Эмили, и раскачивалась, баюкая ее.
– С ней все в порядке?
– Она слабая совсем и опять уснула. Он, наверное, что-то дал ей. Он?..
– Уже в аду.
– Он отказался сдаться?
– Что-то в этом роде, – последовала пауза. – Ты отлично сработала.
На губах Хонор задрожало подобие улыбки:
– Я так боялась.
– Я тоже.
– Не верю. Ты ничего не боишься.
– Впервые в жизни боялся за все, – в этих словах было куда больше эмоций, чем он мог позволить себе выказать. Но Хонор, казалось, поняла и истинный смысл сказанного, и почему он не стал ничего говорить дальше. Они обменялись долгим взглядом, затем Кобурн сказал:
– Тебе надо отвезти Эмили к доктору. Пусть осмотрит ее.
Он тихонько взял спящую девочку у матери и положил ее на заднее сиденье.
– А что собираешься делать ты? – спросила Хонор.
– Позвоню Гамильтону, расскажу обо всем. Он захочет подробностей. Захочет, чтобы я ждал здесь, пока не прибудут его агенты. А потом…
– Ли Кобурн?
Прозвучавший за спиной тихий голос удивил обоих. Хонор взглянула через плечо Кобурна, и брови ее изумленно поползли вверх. Кобурн обернулся.
Лицо женщины, когда она нажимала курок, было абсолютно безучастным
45
Схватившись за живот, Кобурн медленно опустился на тротуар.
Хонор истошно закричала.
Кобурн услышал, как Эмили отреагировала на шум, сонно спросив, где Элмо.
Но все эти звуки доносились до него словно бы из узкого просвета в конце длинного тоннеля. Он боролся, чтобы сохранить сознание, но борьба эта давалась ему очень тяжело.
До этого он дважды в жизни бывал ранен. Один раз в плечо, второй – в лодыжку. Но на этот раз все оказалось по-другому. Все было плохо. Он видел, как получали пулю друзья и враги, и большинство из них умирали. И пуля мелкого калибра точно так же могла отправить тебя на тот свет, как и пуля большого размера.
Он привел себя в полулежащее положение, продолжая зажимать пальцами пульсирующую дыру на животе. Привалившись к кузову машины, он пытался сфокусировать зрение на совершенно обыкновенно выглядевшей женщине, которая его подстрелила.
Она приказывала Хонор, держа ее на мушке, оставаться внутри машины. Женщина успела разоружить Кобурна. Он видел свой пистолет, лежащий на тротуаре всего в нескольких шагах. Но это было все равно, как если бы он находился за несколько километров. Пистолет Фреда оставался в машине под сиденьем водителя, но Хонор не могла добраться до него, не рискуя быть застреленной.
Не переставая рыдать, Хонор спрашивала женщину:
– За что? За что?
– Из-за Тома, – ответила та.
Ах вот как. Жена Тома ван Аллена. Вдова. Что ж, по крайней мере, он не умрет, не зная, за что его отправили на тот свет. Однако для женщины, только что совершившей насильственное преступление, эта дамочка выглядела удивительно спокойной и хладнокровной. Она даже не казалась рассерженной. Интересно, почему?
– Если бы Том не поехал на ту встречу с Кобурном к заброшенной железной дороге, он был бы сей час жив, – продолжала женщина.
Она обвиняла его в гибели своего мужа. Небо на востоке постепенно светлело перед рассветом. Интересно, доживет ли он до того момента, когда солнце появится над горизонтом? Было бы здорово увидеть в этой жизни еще один рассвет.
И ему очень не хотелось истекать кровью на глазах у Хонор. А что, если Эмили проснется и увидит кровь? Девочка очень испугается, а ведь он старался сделать все, что в его силах, чтобы защитить ее от страха.
Он и так втянул Хонор и малышку во все это дерьмо. Достаточно странно, что обе прониклись к нему симпатией. Хотя бы чуть-чуть. А теперь Ли предстояло нанести им еще одну травму, и потом его даже не будет рядом, чтобы извиниться.
Кобурн всегда думал, что, когда настанет его смертный час, он должен будет возблагодарить бога за то, что это не произошло раньше. То есть сумеет спокойно смириться со своим уходом. Но у него это не получилось.
Уж слишком не вовремя. Ведь он только вчера узнал, что такое заниматься любовью с женщиной. Не просто удовлетворять возбужденную плоть, а действительно сливаться в одно целое с той, чьим телом наслаждаешься. И толку теперь было от того, что он понял разницу, если позволил себя подстрелить и жить ему осталось считаные часы.
Все это было плохо, плохо и неправильно.
Впрочем, он знал, что не смеет думать о всяких глупостях, когда надо вычислить напоследок кое-что очень важное. Что-то за пределами его понимания. Но что? Что-то очень важное, но все время ускользающее. Что-то подмигивающее ему так же, как последняя в его жизни звезда, мерцающая над головой Дженис ван Аллен. Он должен был понять это раньше, но не смог. Что– то…
– Как ты узнала? – Только выдохнув свой вопрос, Кобурн вдруг понял, что это.
Дженис ван Аллен посмотрела на него сверху вниз
– Что?
Дыхание Кобурна слабело. Он с трудом боролся с наступающей темнотой.
– Как ты узнала, что это я был на заброшенной железной дороге?
– Том рассказал мне.
Это была ложь. Если бы Том рассказал ей что-то до отъезда на встречу, он ответил бы, что едет к Хонор, поскольку Том ожидал встречи именно с ней. А после встречи Том уже не имел возможность сообщить жене, что все вышло иначе.
Дженис узнала это от кого-то еще. От кого же? Только не от агентов, которых послали известить ее о смерти мужа. Они сами не могли знать. Даже Гамильтон выведал все это только полчаса назад, когда Кобурн рассказал ему, что же на самом деле случилось на заброшенной железной дороге.
Ей могли рассказать только люди, которые прятались у места встречи, которые подложили бомбу в машину ее мужа и вертелись поблизости, чтобы убедиться, что достигли своей цели – устранили Тома ван Аллена и Хонор.
Между тем Хонор со слезами умоляла Дженис позвонить в службу спасения.
– Ведь он же умрет, – рыдала она.
– Именно так и должно быть, – хладнокровно отвечала ей миссис ван Аллен.
– Я не понимаю, как ты можешь обвинять Кобурна? Он такой же федеральный агент, каким был твой муж. Том только выполнял свою работу, и Кобурн тоже. Подумай о своем сыне. Если Кобурн умрет, тебя отправят в тюрьму. И что тогда станет с мальчиком?
Кобурн неожиданно завалился вперед и застонал сквозь сжатые зубы.
– Пожалуйста, дай мне помочь ему, – умоляла Хонор.
– Ему уже нельзя помочь. Он умирает.
– А что потом? Меня ты тоже убьешь? И Эмили?
– Я не причиню зла ребенку. За кого ты меня принимаешь?
– Ты ничем не лучше меня, – с этими словами, собрав последние силы, Кобурн метнул в Дженис вынутый из-за голенища нож Стэна Джиллета. Он попал в щиколотку и, вероятно, задел ахиллово сухожилие. Дженис закричала и пошатнулась, и в этот момент Кобурн сумел лягнуть ее обеими ногами, так что она повалилась навзничь.
– Хонор! – Ли пытался кричать, но с губ его срывался какой-то невнятный хрип.
Хонор почти вывалилась из машины, схватила выпавший из рук Дженис пистолет и прицелилась в нее, приказав ей не двигаться.
– Кобурн? – едва слышно произнесла она.
– Держи ее под прицелом. Помощь уже здесь.
Хонор вдруг поняла, что по нескольким дорогам сразу к ним несутся служебные машины. Первым добрался до места автомобиль с логотипом конторы шерифа. Во время торможения машину занесло на тротуар, и через секунду из нее уже выскакивали водитель в форме и пассажир, которым оказался Стэн Джиллет. Человек в форме держал в руке пистолет, Стэн – ружье для охоты на оленей.
– Хонор, слава богу, с тобой все в порядке! – воскликнул Стэн, бросаясь к невестке.
– Миссис Джиллет, я помощник шерифа Кроуфорд. Что здесь произошло?
– Она стреляла в Кобурна.
Кроуфорд и еще два подоспевших помощника шерифа взяли на себя охрану Дженис, которая сидела на тротуаре, сжимая раненую ногу, и то стонала, то осыпала Кобурна проклятиями. Прибывшие полицейские, выскочив из машин, бросились к безжизненному телу Дорала Хокинса.
Стэн обнял за плечи Хонор:
– Под дулом пистолета мне пришлось заставить Кроуфорда привезти меня сюда.
– Я рада, что ты здесь, Стэн. Присмотри, пожалуйста, за Эмили. Она в машине на заднем сиденье.
Хонор высвободилась из объятий Стэна, крикнула фельдшеру, вылезавшему из машины «Скорой помощи», чтобы он остановился, и упала на колени рядом с Кобурном.
Она гладила его по волосам, по лицу.
– Не умирай, – умоляла она. – Не смей умирать.
– Гамильтон, – произнес вдруг Кобурн.
– Что?
Ли кивнул куда-то в сторону, и Хонор обернулась. Из двух черных джипов выпрыгивали люди, увешанные оружием с ног до головы. Потом вылез мужчина, выглядевший куда более устрашающе, хотя одет он был в костюм с галстуком.
Мужчина тут же кинулся к Кобурну, но глаза его при этом жадно впитывали все подробности происходящего вокруг.
– Миссис Джиллет? – обратился он к Хонор, приблизившись.
Хонор кинула:
– Кобурн тяжело ранен.
Гамильтон угрюмо покачал головой.
– Почему ты не в Вашингтоне? – спросил его Ли.
– Потому что на меня работает чертов агент, который не выполняет приказов.
– Я держу ситуацию под контролем.
– Да уж, – тон Гамильтона был ворчливым, но Хонор тут же поняла, что от него не укрылась серьезность раны Кобурна. – Прошу прощения, что не успел вовремя, чтобы помешать всему этому. Мы были у нее дома. – Он кивнул в сторону Дженис, которой оказывали медицинскую помощь. – И нашли доказательства того, что она собирается скрыться. И даже покинуть страну. На разных сотовых были письма и эсэмэски, говорящие о том, что Дженис ван Аллен хочет отомстить Кобурну за смерть мужа. Я связался с Кроуфордом, который как раз за минуту до этого получил сообщение о выстрелах в этом районе. Оставил одного парня с ее сыном и поспешил с остальными сюда.
– Пусти! – прорычал Кобурн фельдшеру, который пытался поставить ему капельницу.
Короткая борьба закончилась победой Кобурна. Он высвободил руку и засунул ее в карман брюк, принадлежавших когда-то отцу Хонор, которые были сейчас насквозь пропитаны кровью.
Ли вынул из кармана сотовый и поднял его так, чтобы стало видно Гамильтону:
– Это трубка Дорала. Он звонил кому-то за мину ту до того, как вышел из машины.
Кобурн все чаще останавливался, голос его слабел. Измазанным в крови пальцем он коснулся экрана телефона и нажал на кнопку звонка.
– Он звонил Бухгалтеру!
Через секунду все повернули голову на звук звонка сотового, раздававшегося из кармана ветровки Дженис ван Аллен.
Следующие полтора часа прошли для Хонор как в тумане. Сделав потрясающее открытие о том, что Бухгалтером оказалась Дженис ван Аллен, Кобурн потерял сознание. И это облегчило работу фельдшеров, которые через несколько минут погрузили его в вызванный вертолет с медицинским оборудованием.
Хонор казалось настоящим чудом, что Эмили проспала все события, способные нанести ей душевную травму. С другой стороны, столь крепкий сон дочери начинал не на шутку тревожить Хонор. Их обеих отвезли в больницу. Хонор разрешили поехать с дочерью в машине «Скорой помощи», но в больнице находиться рядом с ней запретили.
Пока девочку осматривали врачи, Хонор и Стэн нервничали под дверью со стаканчиками остывшего кофе, которые купил в автомате Стэн. Между ними возникла неловкость, которой они никогда не испытывали раньше.
Наконец Стэн заговорил:
– Думаю, я должен перед тобой извиниться!
– Вряд ли, – отозвалась Хонор. – После того, что я помогла сделать с твоим домом? После того, как позволила оставить тебя привязанным к стулу? И позволила Кобурну завладеть твоим волшебным ножом?
Стэн быстро улыбнулся, но ему явно было еще что сказать.
– Ты ведь пыталась объяснить мне свои мотивы. А я не слушал. Я отбросил их с самого начала.
– Ну, трудно было сразу переварить такое.
– Но я ведь извиняюсь не только за то, что произошло за последние несколько дней. С тех пор как умер Эдди, – с горечью продолжал Стэн, – я держал тебя под строгим контролем. Нет– нет, не пытайся отрицать, мы оба знаем, что это правда. Я боялся, что ты встретишь мужчину, полюбишь его. Выйдешь замуж. И мне не останется места в вашей жизни. Твоей и Эмили.
– Этого никогда не произошло бы, – заверила его Хонор. – Ты наша семья. Эмили любит тебя. И я тоже.
– Спасибо вам за это, – хрипло произнес Стэн.
– Это не пустые слова. Я не знаю, что делала бы последние два года, если бы не твоя поддержка. Ты находился рядом, и я никогда не смогу отблагодарить тебя как следует за то, что ты делал для нас.
– Ну, я бываю иногда слишком властным.
Хонор улыбнулась и тихо произнесла:
– Иногда.
– Я позволил себе вчера несколько отвратительных реплик по поводу твоей личной жизни. Прошу за это прощения!
– Ну, тебе тяжело было узнать, что я и Кобурн…
– Как ты сказала, это не мое…
– Нет, Стэн, позволь мне закончить. Я вдруг поняла, что Эдди знал, что мою татуировку сможет обнаружить только любовник. Кто еще мог бы ее увидеть? И Эдди доверял моему выбору. Эдди знал, что я смогу быть близка только с порядочным человеком. – Последовала долгая пауза, затем Хонор продолжила: – Я очень любила Эдди. Ты ведь знаешь это, Стэн. И он будет жить в моем сердце до последнего вдоха. Но… – Она взяла Стэна за руку и сжала ее, прежде чем договорить. – Но боль утраты не может заполнять всю мою жизнь. Эдди нет, а я должна двигаться дальше. И ты тоже, Стэн.
Стэн кивнул, но не произнес ни слова. Глаза его выглядели подозрительно влажными. Хонор была очень благодарна ему за то, что и сейчас он находился с ней рядом. Она по-прежнему держала Стэна за руку, когда к ним присоединился помощник Кроуфорд.
– Миссис Шайрах – ваша подруга? – спросил он Хонор. – Полиция приехала по вызову в ее дом. Она была там одна. С огнестрельной раной в голове.
– Что? О боже!
Кроуфорд помахал рукой в воздухе, давая понять, что хочет продолжить:
– Ей сделали операцию, чтобы извлечь пулю. Я говорил с ее другом, человеком по имени Боннел Уоллес, который находится с миссис Шайрах в больнице. Состояние ее стабильное. Хирург сказал мистеру Уоллесу, что пуля не нанесла необратимых повреждений. Врач, разумеется, был сдержан, но намекнул, что она полностью поправится.
– Слава богу, – от накатившего облегчения Хонор вдруг почувствовала себя очень слабой и оперлась на плечо Стэна.
– Мистер Уоллес дал мне номер своего сотового. Просил вас позвонить ему, когда вы сможете говорить. Он многое хочет вам сказать и многое хотел бы услышать. Он хотел, чтобы вы знали: миссис Шайрах узнала его после операции и они обменялись парой слов. Миссис Шайрах очень беспокоилась о вас и Эмили. Мистер Уоллес успокоил ее, что вас спасли и вы в безопасности.
– Я скоро позвоню ему, – заверила Кроуфорда Хонор. – А что с миссис ван Аллен?
– Ей оказывают медицинскую помощь под усиленной охраной.
– А Кобурн? – осипшим голосом спросила Хонор. – Про него вам что-нибудь известно?
– Боюсь, что нет, – ответил Кроуфорд. – Но надеюсь, Гамильтон свяжется со мной, как только ему будет что сообщить.
Ожидание казалось бесконечным, но в конце концов педиатр, руководивший осмотром Эмили, вышел к ним с хорошими новостями. Он подтвердил, что девочке дали повышенную дозу антигистамина.
– Я помещу ее в палату, и пусть спит, пока не закончится действие лекарства. Она будет под постоянным наблюдением. – Он ободряюще коснулся руки Хонор. – Я не обнаружил никаких признаков, что девочке нанесли вред каким-либо другим способом.
Хонор со Стэном разрешили идти рядом, когда Эмили перевозили в палату. Девчушка выглядела на больничной койке такой маленькой и беззащитной, но, когда Хонор думала о том, что могло случиться, она благодарила бога за то, что Эмили здесь.
Хонор гладила дочь по волосам, склонившись над койкой, когда услышала, как Стэн тихо произнес ее имя. Она медленно повернулась.
На пороге палаты стоял Клинт Гамильтон. Не сводя глаз с Хонор, он медленно подошел к ней.
– Я подумал, что должен сообщить вам лично.
– Нет, – прошептала Хонор. – Нет! Нет!
– Мне очень жаль, – сказал Гамильтон. – Но Кобурн не смог выкарабкаться.
Эпилог
Шесть недель спустя.
«Как удивленно звучит ваш голос, мистер Гамильтон. Том не говорил вам, что я очень умна? Нет? Но теперь-то вы знаете. До того, как родился Ленни и я стала практически узницей в собственном доме, мне предсказывали блестящее будущее в качестве бизнес-консультанта и финансового аналитика. Но все карьерные планы пошли прахом. А потом, несколько лет назад, устав вести жизнь тени, я решила применить свой ум… хм… в другой сфере.
Я была в отличном положении, чтобы этим заняться. Кто стал бы подозревать Дженис ван Аллен, маму ребенка-инвалида и жену человека, полностью лишенного уверенности в себе и амбиций, в том, что она способна создать такую успешную и могущественную организацию?»
В этом месте Дженис ван Аллен рассмеялась.
«Ирония судьбы в том, что саму идею подал мне муж. Он все время говорил о контрабанде, о неограниченных прибылях. О бесплодных попытках правительства остановить надвигающуюся волну. Но чаще всего он рассказывал о посредниках, которые куда меньше других рискуют попасться, потому что обычно скрываются под личиной благопристойности и респектабельности. Это показалось мне очень умным и заслуживающим внимания.
Том был бесценным источником информации, который невозможно проконтролировать. Я просто задавала вопросы, а он отвечал. Том объяснял мне, как обычно ловят преступников. Все, что мне оставалось сделать, это добраться до тех, кто ловит, и через таких, как Фред и Дорал Хокинсы, предложить им щедрый гонорар за участие. Контрабандисты платили мне за охрану. А те, кто отказывался, не успевали прожить достаточно, чтобы об этом пожалеть. Многие садились в тюрьму. Но они не могли выдать меня, чтобы выклянчить смягчение или заключить сделку с законом, потому что не знали, кто я. Между мною и каждым из них всегда был буфер в несколько человек.
С удовольствием сообщаю вам, мистер Гамильтон, что моя маленькая кустарная мастерская выросла и превратилась в весьма прибыльное предприятие. У меня не было практически никаких накладных расходов, кроме как на мобильные телефоны. Фред и Дорал приносили мне новые аппараты для одноразового использования примерно раз в неделю, когда Том находился на работе.
Я хорошо платила своим сотрудникам, и все равно прибыли превосходили мои самые смелые ожидания. Это было очень важно. Мне надо было копить деньги на то время, когда Ленни больше не будет служить препятствием. После того как он умрет, я не собиралась оставаться на одном месте. Я насытилась по горло этим домом, Томом, моей жизнью. Я заработала себе на спокойную обеспеченную жизнь после ухода от дел. Я никогда не испытывала ненависть к Ленни, но я ненавидела подгузники, которые приходилось менять, пищу, которую мне приходилось в него впихивать, катетеры…
Впрочем, вам не обязательно все это слушать. Вас ведь интересуют подробности про Бухгалтера. Хорошая кличка, правда? В общем, миллионы долларов ждали меня в банках по всему миру. Просто удивительно, что можно проделывать через Интернет.
Но потом появился Ли Кобурн, и мне пришлось ускорить претворение в жизнь своего плана, то есть побега за границу. Ленни, – тут голос Дженис вдруг сделался хриплым, – Ленни все равно не заметил бы разницы. Он ведь не смог бы даже скучать по мне, правда? В обмен на чистосердечное признание поклянитесь, что мой сын будет помещен в лучшее медицинское учреждение для таких, как он, в этой стране».
«Даю вам честное слово».
«И он будет получать пенсию Тома?»
«Каждый цент будет направлен на заботу о его сыне».
«Том хотел бы этого. Он был предан Ленни. Я даже завидовала иногда его способности так сильно любить нашего несчастного сына. У меня так не получалось. Я пыталась, но…»
После короткой паузы Дженис снова заговорила:
«Вся эта интимная переписка – я не занималась сексом по телефону или чем-то подобным. Хочу, чтобы вы знали: я считаю это отвратительным. Неужели я стала бы посылать Фреду и Доралу эсэмэски неприличного содержания? О боже! Нет! Это был шифр. Способ объяснить мою обширную телефонную переписку, в случае если бы Том что-то заподозрил. Вы же понимаете?»
«Понимаю, – ответил Гамильтон. – Но неужели так просто было убить собственного мужа?»
«Конечно нелегко! Это стало самым трудным, что мне пришлось сделать в качестве Бухгалтера. Дорал пытался меня отговорить, но другого выхода уже не было. Кроме того, я сделала Тому одолжение. Он был несчастен. Наверное, еще несчастнее, чем я. Он с трудом отбывал повинность на работе, так же как я дома. Том плохо делал свою работу. Уж вы-то должны это знать, Гамильтон. Из-за вас он был еще несчастнее. Том знал, что ему никогда не выполнить всего того, что вы от него ждете».
«Я всегда считал, что у Тома есть потенциал, и только неуверенность в себе мешает ему самореализоваться. Я думал, что под моим руководством и с моей помощью…»
«Все это какие-то спорные понятия, не находите, мистер Гамильтон?»
«Да, похоже на то».
«Мне больно говорить об этом. Я оплакивала Тома. Я честно горевала по нему. Но так по крайней мере Том умер с честью. И даже с некоторой долей героизма. Думаю, он предпочел бы это смерти в безвестности».
После небольшой паузы снова зазвучал голос Дженис:
«Думаю, это все. Хотите, чтобы я что-нибудь подписала?»
Гамильтон протянул руку через стол и нажал на кнопку, останавливая запись.
Хонор и Стэн, которых пригласили в окружной офис в Новом Орлеане, чтобы дать им послушать запись признания Дженис ван Аллен, все время сидели неподвижно, ошеломленные повседневной обыденностью тона, которым эта ужасная женщина признавалась Гамильтону несколько дней назад в своих преступлениях.
– Это она приказала убить Эдди, – тихо произнесла Хонор.
– И многих других, – подтвердил Гамильтон. – С помощью информации с флэшки вашего покойного мужа расследование постепенно продвигается. Но, – со вздохом добавил он, – миссис ван Аллен права в одном: преступники размножаются куда быстрее, чем мы успеваем их ловить. И все же мы продолжаем выполнять свою работу.
– В этом файле нет ничего, что обличало бы Эдди, – поднял болезненную тему Стэн. – Но близнецам Хокинсам отлично удавалось водить меня за нос. Я использовал Дорала, чтобы получать информацию, зная, что у него есть уши в полиции и других силовых структурах, но я и помыслить не мог, чем они занимаются. За меня моя репутация. Можете ее проверить.
– Уже проверил, – сообщил Гамильтон, хитро улыбаясь бывшему морскому пехотинцу. – Вы чисты как младенец, мистер Джиллет. И ничто в этом файле не обличает вашего сына в качестве преступника. По словам руководителя управления полиции Тамбура, который кажется мне честным человеком, Эдди предложил провести кое-какие следственные мероприятия под прикрытием. Наверное, заметил какие-то несостыковки, когда работал на Марсета ночным охранником. В любом случае – начальник санкционировал все это. Но когда погиб Эдди, ему не пришло в голову связать это с его тайным расследованием, которое, насколько было известно начальнику, не успело принести никаких видимых результатов. Эдди передал улики вам, – Гамильтон обращался к Хонор.
Она посмотрела на своего свекра. Затем протянула руку и сжала его плечо. Через несколько секунд, не опуская руки, кивнула на магнитофон:
– Как скоро после этой записи миссис ван Аллен была…
– Убита? – закончил за нее Гамильтон. Хонор кивнула.
– Спустя считаные минуты. Ее адвокат настоял, чтобы допрос проводился в отдельном кабинете в реабилитационном центре, где она проходила терапию после ранения ноги. В дверях стояли двое охранников. Миссис ван Аллен была в инвалидном кресле. Мы с агентом стояли по бокам, а адвокат катил ее.
Как только все мы вышли из офиса, чтобы отвезти ее обратно в палату, молодой человек появился, казалось, из ниоткуда. Он полоснул охранника бритвой по щеке. Агенту, который пытался достать оружие, той же бритвой быстро перерезал горло. Тот умер почти мгновенно. Миссис ван Аллен он порезал быстро, но жестоко. Бритва прошла по горлу почти до позвоночника. И от уха до уха. Очень уродливая была смерть. У нее было время понять, что она умирает. А парень скончался от смертельного огнестрельного ранения.
В новостях передали, что Гамильтон выстрелил нападавшему дважды в грудь и один раз в голову.
– Это был поступок самоубийцы. Парень понимал, что у него нет шансов ускользнуть. А мне он не оставил выбора.
– И его не опознали?
Нет. Удостоверение личности отсутствовало, никакой информации о нем тоже не обнаружили. Никто не потребовал его тело, чтобы похоронить. Мы не знаем, как именно этот парень был связан с Бухгалтером. Все, что у нас есть, – это его опасная бритва и серебряное распятие на цепочке.
Несколько секунд все помолчали, затем Гамильтон встал, давая понять, что встреча завершилась. Они со Стэном пожали друг другу руки. Затем Гамильтон взял в ладони руку Хонор:
– Как ваша дочь?
– Хорошо. Она, слава богу, абсолютно ничего не помнит о тех ужасных событиях. Но все время говорит о Кобурне и спрашивает, куда он ушел, – возникла неловкая пауза, затем Хонор продолжила: – А Тори уже выписали из больницы. Мы два раза ездили ее навестить. За ней ухаживают в доме мистера Уоллеса сиделки.
– Как она себя чувствует?
– Она задает им всем перцу! – хмуро ответил на этот вопрос Стэн.
– Да уж, – Хонор рассмеялась. – С ней все будет хорошо, и это – настоящее чудо. Единственный раз в жизни Доралу не удалось поразить цель.
– Я рад слышать, что обе поправились, – сказал Гамильтон. – И я в очередной раз хочу поблагодарить вас, миссис Джиллет, за мужество и выдержку.
– Спасибо.
– Берегите себя и свою девочку.
– Обязательно.
– Спасибо, что пришли.
– И вам тоже спасибо за приглашение, – сказал Стэн, направляясь к двери.
Но Хонор стояла на месте, не сводя глаз с Гамильтона.
– Я сейчас присоединюсь к тебе, Стэн, – сказала она. – Дай нам еще пару минут.
Стэн вышел из кабинета. И как только за ним закрылась дверь, Хонор быстро спросила:
– Где он?
– Простите?
– Не надо притворяться, что не понимаете меня, мистер Гамильтон. Где Кобурн?
– Я и в самом деле не уверен, что понимаю вас…
– Черта с два!
– Вы хотите знать, где он похоронен? Но его не хоронили. Его тело кремировали.
– Вы лжете. Он не умер. Не надо говорить со мной так, будто я не старше Эмили. Даже она увидела бы, что вы блефуете. Где он?
Поколебавшись еще несколько секунд, Гамильтон указал Хонор на стул, с которого она недавно встала.
– Он сказал мне: если вы когда – нибудь спросите…
– Он знал, что я спрошу.
– Ли приказал мне не говорить вам, что выжил. Практически угрожал нанести мне физические увечья, если я не скажу вам, что он умер. Но он также заставил меня поклясться, что, если вы когда-нибудь подвергнете факт его смерти сомнению, я отдам вам вот это.
Открыв верхний ящик стола, Гамильтон вынул из него простой белый конверт. Он колебался несколько секунд, которые показались Хонор вечностью, прежде чем толкнул конверт через стол в ее сторону. Сердце Хонор билось так быстро и сильно, что она едва могла дышать. Ладони вдруг сделались холодными и влажными, а пальцы словно обмякли, когда она вскрывала конверт. Внутри лежал единственный сложенный листок, на котором размашистым почерком было написано:
