Текст книги "Смертельно влюбленный"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

22

Хонор продолжала смотреть в упор на Кобурна, пока человек в трубке объяснял ей, насколько он опасен. Не услышав ответа, Гамильтон переспросил:

– Миссис Джиллет?

– Да, – хрипло отозвалась она. – Да, я слушаю.

– Кобурн – человек-смерть. Его специально готовили, чтобы он стал именно таким. Но тот факт, что он похитил вас, вместо того чтобы убить…

– Он не похищал меня, мистер Гамильтон. Я поехала с ним по доброй воле.

Прошло несколько секунд, прежде чем Гамильтон смог что-нибудь произнести. Затем, прочистив горло, он вежливо поинтересовался, хорошо ли Кобурн обращается с нею и с Эмили.

Хонор вспомнила все его угрозы – высказанные впрямую и подразумеваемые, – его давление с позиции грубой силы. Эпохальную схватку за обладание пистолетом. Но также вспомнила она и о том, как он задержался, чтобы взять с собой любимый плед Эмили и Элмо, когда они в спешке покидали дом. Еще она подумала о том, как Кобурн, рискуя быть пойманным, поехал за продуктами, чтобы их накормить. И о том, как он вернулся, хотя мог бы бросить их на произвол судьбы.

– С нами все в порядке, – сказала Хонор Гамильтону.

– Я рад это слышать. А теперь передайте трубку Кобурну.

Она передала, и Кобурн тут же потребовал у Гамильтона:

– Поговори же со мной наконец, черт возьми!

– Ты первый.

И Кобурн рассказал Гамильтону про массовое убийство на складе и обо всем, что произошло после.

Рассказ был кратким, но исчерпывающим. И завершил его Кобурн словами:

– Мне пришлось забрать ее с ребенком оттуда. У меня не было другого выхода. Если бы я их не вывез, они были бы уже мертвы.

– Ты уверен, что убитый тобой полицейский был убийцей Сэма Марсета?

– Я видел, как он это сделал.

– Вместе со своим братом-близнецом.

– Именно так.

Гамильтон глубоко вздохнул и громко произнес:

– Ну, хорошо! Кроме личности убийцы со склада и ошибочного мнения о том, что миссис Джиллет с ребенком были похищены, все сказанное тобой совпадает с рассказом Тома ван Аллена.

– Кто такой этот ван Аллен?

– Человек, сменивший меня на посту в Тамбуре.

– И когда ты говорил с ним?

– Когда стало ясно, что благодаря тебе снова пролился дождь из дерьма.

– Так ты переговорил с ван Алленом, прежде чем решить, ответишь ли на мой звонок?

– Мне хотелось посмотреть на ситуацию его глазами. Хотелось выслушать непредвзятое мнение. Я даже спросил его, не был ли ты агентом из его отделения, работающим под прикрытием.

– Гы, ну ты и хитрец!

– Мне надо было узнать, что Том знает и о чем подозревает.

– Мне и самому интересно это знать.

– Что касается органов охраны правопорядка, там считают тебя не имеющим друзей грузчиком со склада, который рехнулся и всех перестрелял. И это хорошо. Теперь, поговорив с тобой, мне придется признаться ван Аллену, что я сблефовал немного, чтобы услышать его непредвзятое мнение. А затем прибегнуть к его помощи, чтобы вывеси тебя и миссис Джиллет с ребенком из-под удара. Как только все вы будете в безопасности, мы сможем собраться и решить, как нам объединить усилия и работать дальше.

Кобурн нахмурился, закусил нижнюю губу и внимательно посмотрел на Хонор.

– Не пойдет, – наконец произнес он.

– Что-о? – удивился Гамильтон.

– Не пойдет. Я не хочу пока что выходить из-под прикрытия.

– О прикрытии не волнуйся. Все останется как было. По официальной версии ты застрелишься, поняв, что тебя обложили со всех сторон федеральные агенты. А мы проведем аресты на основе собранных тобой разведданных, но никто не поймет, откуда дует ветер. А тебе дадим задание в другой части страны – и все останутся довольны.

– Звучит заманчиво. Но я не закончил свою работу здесь.

– Ты отлично поработал, Кобурн, – продолжал спор Гамильтон. – И ты выбрался из передряги живым, а это уже большое достижение. А еще тебе удалось вычислить несколько ключевых фигур в организации Бухгалтера. Мои люди по всей цепочке от Сан-Антонио до ключевых пунктов на востоке, до самых Миссисипи и Алабамы, приведены в состояние готовности и начнут аресты, как только я дам отмашку. И сегодня утром ты лишил Бухгалтера одного из главных помощников.

– Но мы так и не добрались до Бухгалтера.

– Тем не менее я удовлетворен.

– А я нет. Вот-вот должно случиться что-то серьезное. И я хочу вывести Бухгалтера из игры прежде, чем это произойдет.

– Что именно должно случиться?

– Новый клиент. Предполагаю, что мексиканский картель. Думаю, именно из-за этого устранили Сэма Марсета. Он жаловался на то, что пару его грузовиков остановили и досмотрели. В грузовиках не было ничего важнее земли для растений в горшках, но это возмутило Марсета, так как ему гарантировали, что ни один из его грузовиков никогда не подвергнете и досмотру. От Бухгалтера поступило указание заткнуть ему рот. Отдел жалоб в этой организации не предусмотрен. Особенно сейчас.

– Но новый альянс еще не состоялся? – поразмышляв, уточнил Гамильтон.

– Ожидается вот-вот.

– Тебе удалось выяснить, о каком картеле идет речь?

– Нет. Мое время истекло в воскресенье вечером.

И снова Гамильтону потребовалось несколько минут на обдумывание ситуации. Все это время Кобурн смотрел на Хонор, которая не сводила глаз с него.

Наконец Гамильтон произнес:

– Мы используем то, что есть. Вместе с новым альянсом или без него, но ты собрал достаточно улик для возбуждения дела. Хватит.

– Все это ерунда. И ты отлично это знаешь. Ни один федеральный прокурор не прикоснется к такому делу, если у него не будет дымящегося ружья или свидетеля, готового пожертвовать собственной жизнью, только бы правосудие свершилось. А такого свидетеля не будет, даже если пообещать потом натурализовать его в степях Монголии, потому что все до чертиков боятся Бухгалтера. И еще это станет настоящим кошмаром для бюро. Сэм Марсет – для тебя это только имя. Но здесь он считался чем-то вроде святого. Попробуй извалять его имя в грязи без веских доказательств его коррупционной деятельности, выдвинуть обвинения, которые нечем поддержать. И единственное, чего ты добьешься, это вызовешь у законопослушного населения раздражение и желание поквитаться с теми, кто опозорил светлую память выдающегося горожанина. Потом обозлятся в правлении наркоконтроля и обвинят нас в том, что из-зa наших действий все дилеры залегли на дно. Затем наступит очередь Федерального бюро по контролю распространения табака, алкоголя и оружия, таможни, пограничной службы, службы национальной безопасности. Все встанут на дыбы, потому что получится, что мы всех их лишили возможности провести операции, которые они планировали, а все, что мы сможем этому противопоставить, – это разваленное к чертовой матери обвинение. Вот что будет, если вывести меня из игры сейчас. А через неделю или две, когда все успокоится, контрабандисты снова начнут снабжать своих клиентов нелегальными товарами. Все они продолжат убивать друг друга и иногда, когда дела идут не так гладко, как хотелось бы, – парочку ни в чем не повинных граждан. И все это будет на твоей совести. И на моей – поскольку это я не доделал свою работу.

* Последовала долгая пауза, затем Гамильтон заговорил:

* – Браво, Кобурн! Это была очень страстная речь, и я ее внимательно выслушал, – снова пауза. – Хорошо, ты остаешься работать под прикрытием. Но, как бы хорош ты ни был, ты не сможешь ликвидировать один все то дерьмо, в которое вляпался за последние дни. Тебя ведь подозревают в массовом убийстве. И все, кто носит в этом штате полицейский значок, будут рады возможности попрактиковаться на тебе в стрельбе. Тебе нужна поддержка. Ее обеспечит ван Аллен.

* – Нет. У Бухгалтера есть информаторы в каждом полицейском отделении, управлении шерифа, городской администрации, в каждом суде. Каждый должен быть под подозрением.

* – Ты хочешь сказать, что Том ван Аллен…

– Я хочу сказать: дай мне сорок восемь часов.

– Ты смеешься?

– Ладно, тридцать шесть.

– Но для чего?

Кобурн еще пристальнее посмотрел на Хонор.

– Я готовлю кое-что, что откроет все карты.

– Что это?

– Не могу сказать.

– Не можешь или не хочешь?

– Выбери сам.

– Вот дерьмо!

Хонор чувствовала беспомощность и раздражение

Гамильтона по голосу, доносившемуся из трубки.

– Это как-то связано с миссис Джиллет? – поинтересовался Гамильтон.

Кобурн ничего не сказал.

– Я тебе не сопляк зеленый, – Гамильтон, похоже, начинал выходить из себя. – Ты ведь не ожидаешь, что я поверю, что ты случайно выбрал дом этой женщины из всех на речном побережье Луизианы, когда тебе надо было спрятаться? И что, пока ты был там, тебе неожиданно пришла в голову мысль обыскать жилище несчастной вдовы? И ты, уж конечно, не ждешь, что я поверю, что эта женщина без веской причины согласилась последовать с тобой по доброй воле, после того как ты убил на ее глазах старинного друга семьи. И нечего и думать, что я могу поверить, что ты, Кобурн, – именно ты – взял под свое крыло женщину с ребенком от доброго сердца, и это притом, что много раз подвергалось сомнению, есть ли у тебя вообще сердце.

– Ах, мистер Гамильтон, вы больно раните мои чувства!

– Я знаю, что покойный супруг миссис Джиллет был офицером полиции. И знаю, что недавно убитый Фред Хокинс был его лучшим другом. А теперь назови меня сумасшедшим, но все эти совпадения не дают мне спать спокойно.

– Ты не сумасшедший, – Кобурн отбросил издевательский тон.

– Так что же есть у миссис Джиллет?

– Я не знаю.

– Она знает, кто скрывается под кличкой Бухгалтер?

– Говорит, что нет.

– Ты ей веришь?

Кобурн снова пристально вглядывался в лицо Хонор.

– Да!

– Тогда на какой информации она сидит?

– Я не знаю.

– Перестань морочить мне голову, Кобурн!

– Я не морочу.

Гамильтон тихо выругался.

– Хорошо, не надо ничего мне говорить. Вот вернешься в Вашингтон, обсудим твое несоблюдение субординации вдобавок к другим нарушениям, которые…

– Применяете тактику запугивания, шеф? Валяйте. Выкиньте меня из вашего чертова бюро. Посмотрим, стану ли я плакать.

Гамильтон распалился не на шутку.

– Я снабжу ван Аллена всем необходимым, чтобы вывести тебя из-под прикрытия, если понадобится – силой. Я пойду на это ради безопасности женщины и ребенка.

Лицо Кобурна словно окаменело.

– Попробуй сделать это, Гамильтон, и они будут мертвы. Довольно скоро.

– Послушай, я знаю ван Аллена. Я сам назначил его на эту должность. Я гарантирую тебе, что он не играет на два фронта, но он…

– И кто же он?

– Бюрократ.

– Это само собой. А что он за человек?

– С мягкими манерами. Спокойный, хотя живется ему нелегко. Его личная жизнь – полное дерьмо. У него ребенок с особыми потребностями, которому надо бы жить в спецучреждении. Но живет он дома.

– Как так получилось?

– Том не обсуждает это. Думаю, дело в том, что ему не осилить расходы.

И снова на лице Кобурна появилось хмуро-задумчивое выражение, которое уже научилась узнавать Хонор.

– Дай мне сорок восемь часов, – снова попросил он Гамильтона. – А за это время проверь ван Аллена. Если ты сможешь убедить меня, что он – честный человек, я пойду на контакт с ним. Если повезет, к тому времени у меня уже будет достаточно улик против Бухгалтера.

– Но что ты собираешься пока что делать с миссис Джиллет и ее ребенком?

– Не знаю.

– Дай мне снова поговорить с ней.

Кобурн передал телефон Хонор.

– Я здесь, мистер Гамильтон.

– Миссис Джиллет, вы следили за ходом нашего разговора?

– Да.

– Извиняюсь за некоторые выражения, которые я себе позволил.

– Ничего страшного.

– Каково ваше мнение?

– О чем?

– Обо всем, что мы с Кобурном обсуждали.

– Ли Кобурн – его настоящее имя?

Казалось, этот вопрос застиг Гамильтона врасплох.

После паузы он ответил положительно, но миссис Джиллет, видимо, не была уверена в правдивости его слов.

– Почему женщина в вашей приемной сказала, что он мертв?

– Она выполняла мой приказ. Для защиты Кобурна.

– Объясните.

– Он ведь попал в очень тяжелую ситуацию. Тяжелую и противоречивую. Я не мог рисковать. Кто-то, заподозрив Кобурна, мог позвонить в ФБР и косвенно убедиться в правоте своих подозрений. Поэтому я пустил по бюро слух, что Кобурн убит при выполнении задания. Эти сведения даже включены в его личное дело. На случай, если какой-нибудь хакер вскроет наши файлы.

– И вы – единственный, кто знает, что он жив?

– Я и моя ассистентка, отвечавшая на звонок.

– А теперь еще и я.

– Это так.

– И теперь, если что-нибудь случится с Кобурном, все, что он рассказал мне о Сэме Марсете и Бухгалтере, и все, что я сама сумела невольно понять, будет иметь огромную важность для ФБР и Министерства юстиции?

– Да, – неохотно ответил Гамильтон. – И Кобурн готов подвергнуть вашу жизнь опасности, охраняя эту информацию. Скажите мне правду. Что такое у вас есть? За чем охотится Кобурн?

– Этого не знаю даже я сама, мистер Гамильтон.

У Хонор было такое ощущение, что во время возникшей паузы Гамильтон пытается решить для себя, можно ли ей верить.

Затем он спросил:

– Вы говорите это под давлением?

– Нет.

– Тогда помогите мне прислать к вам других агентов. Они придут и заберут вас и вашу дочь. Вы не должны бояться, что это не понравится Кобурну. Он не посмеет вас обидеть. Я сделаю так, что от этого будет зависеть вся его дальнейшая карьера. Но вы должны выйти из подполья, чтобы я мог вас защитить. Скажите, где вы находитесь.

Она смотрела в глаза Кобурну все те несколько долгих секунд, пока здравый смысл боролся внутри ее с чем-то куда более глубоким, для чего Хонор не смогла бы придумать названия. С чем-то, что побуждало ее отбросить внутреннюю осторожность, отказаться от того, что она знала, и поступать так, как она чувствовала. И это чувство было достаточно сильным, чтобы Хонор испугалась его. Еще больше, чем сидящего напротив мужчину, впившегося в ее лицо отчаянными голубыми глазами.

И все же она поддалась этому чувству.

– Вы ведь слышали, что сказал Кобурн, мистер Гамильтон? Если вы прямо сейчас пришлете за нами других агентов, вы никогда не поймаете Бухгалтера.

И прежде чем Гамильтон успел что-то ответить, Хонор передала трубку Кобурну. Взяв ее, Ли злорадно произнес:

– Сегодня тебе не везет, Гамильтон. Сделка не состоялась.

– Это ты промыл ей мозги?

– Сорок восемь часов.

– Вы где-то на воде?

– Сорок восемь часов.

– Господи Иисусе! Но дай мне по крайней мере номер телефона.

– Сорок восемь часов.

– Хорошо, черт бы тебя побрал! Я даю тебе тридцать шесть часов! Тридцать шесть – и это…

Кобурн отсоединился и кинул телефон на койку. Затем он спросил Хонор:

– Как ты думаешь, эта посудина сможет плыть?

23

Когда Том вернулся домой, Дженис была поглощена игрой в слова на своем сотовом. Она даже не заметила, что муж дома, пока он, подкравшись к ней со спины, не назвал ее по имени. Дженис вздрогнула:

– Том! Никогда больше так не делай!

– Извини, что испугал. Я думал, ты слышала, как я вошел.

Том старался, но не сумел до конца скрыть раздражение. Дженис играет в слова с людьми, которых никогда не видела, которые живут на другом конце света. А его мир рушится. Том видел в этом дисбалансе несправедливость. В конце концов, он делал все то, что делал, в надежде заслужить ее одобрение. Чтобы она заметила его. Чтобы ее беспросветная жизнь стала хоть чуточку лучше.

Конечно, не ее вина, что у Тома был сегодня ужасный день. И Дженис не должна быть козлом отпущения. Но Том остро чувствовал свое поражение, был раздражен, поэтому, вместо того чтобы сказать что-нибудь, что помогло бы сгладить ситуацию, он оставил портфель в семейной гостиной, где застал Дженис, и пошел в комнату к Ленни.

Глаза мальчика были закрыты. Том поинтересовался про себя почему. Не успел открыть их, моргнув, или действительно спит? Интересно, видит ли его сын сны. А если видит, то что ему снится? Было мазохизмом со стороны Тома задавать себе все эти вопросы. Ведь он никогда не узнает на них ответов.

Продолжая смотреть на неподвижного мальчика, Том вспомнил кое о чем, что произошло вскоре после рождения Ленни, когда они с Дженис еще только пытались осознать степень ограниченности его возможностей и понять, какое влияние это окажет на их будущее. К ним зашел тогда католический священник. Зашел, чтобы успокоить и утешить, но его пассажи про волю божью только расстроили и рассердили обоих супругов. Том указал святому отцу на дверь уже через пять минут после его прихода.

Но тот успел сказать одну вещь, которая Тому запомнилась. Он заявил, что некоторые люди верят, что калеки вроде Ленни знают прямой путь к душе и сердцу Господа Бога, и хотя они не могут общаться с живущими на земле, они постоянно разговаривают со Всемогущим и его ангелами. Разумеется, это была всего-навсего еще одна банальность, вычитанная проповедником в инструкции «как вразумить паству». Но иногда Тому отчаянно хотелось в это верить.

Сейчас он наклонился и поцеловал Ленни в лоб.

– Замолви там и за меня словечко.

Когда Том вошел на кухню, Дженис, которая успела приготовить мужу ужин, ставила на стол одну тарелку.

– Я не знала, когда ты придешь, – извиняющимся тоном произнесла она. – И никакого особого блюда не приготовила.

– Ничего страшного. – Том сел за стол и разложил на коленях салфетку. Хотя салат с креветками, намазанные маслом куски багета и нарезанная дыня красиво смотрелись на блюде, аппетит вдруг почему-то пропал.

– Хочешь выпить бокал вина?

Том покачал головой:

– Мне придется на какое-то время вернуться на работу. Надо быть в офисе на случай, если что-то произойдет.

Дженис присела напротив Тома на стул.

– Ты выглядишь очень усталым.

– Именно так я себя и чувствую.

– Ничего нового о похищении?

– Ничего. Хотя все, включая кинолога с собакой, ищут миссис Джиллет и ее дочурку. Или их трупы.

Дженис нервно обняла себя руками за плечи.

– Не смей даже говорить такое!

Том поставил локоть на стол и положил голову на руку, надавив одновременно пальцами на глазные яблоки. Дженис потянулась и накрыла рукой его руку, лежавшую рядом со стаканом воды.

– Не думаю, чтобы он убил их, Том.

– Тогда зачем он взял их с собой?

– Выкуп?

– Требований не поступало. Мы взяли на прослушку домашний телефон свекра Хонор Джиллет. Куча звонков от встревоженных знакомых. Но больше ничего. И точно так же – на сотовом.

Взяв со стола вилку, Том рассеянно постучал ею по краешку тарелки, но так и не прикоснулся к еде.

– Не думаю, что дело тут в выкупе.

– Почему ты так говоришь?

– Кобурн не похож на парня, который станет стрелять на месте работы, или в офисе, или в школе.

– Как так?

Поняв окончательно, что он не будет ужинать, Том положил вилку и начал приводить в порядок мысли, крутившиеся у него в голове.

– Такие ребята обычно решают вступить в последнюю отчаянную схватку с этим грязным, прогнившим насквозь миром и со всеми, кто причинил им зло. Но, черт побери, они делают обычно заявление с целью произвести должный эффект, а потом исчезают со сцены в лучах славы. А если они не совершают убийство сразу, то обычно возвращаются домой, убивают жену и детей, родителей, тестя и тещу или кто еще там окажется дома, а потом все равно кончают счеты с жизнью, – Том опустил руки и посмотрел на Дже нис. – Они могут взять ненадолго заложников, которых потом убивают или отпускают. Но они обычно не исчезают вместе с заложниками.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но… – Дженис покачала головой. – Извини, Том, не знаю, что ответить, потому что не понимаю, к чему ты ведешь.

– Я веду к тому, что Ли Кобурн не похож на массового убийцу из учебника криминалистики.

– А такие бывают?

– Да, конечно, возможны исключения. Но он все равно не подходит под общее описание. – Поколебавшись, Том добавил: – И даже Клинт Гамильтон заметил это.

– Клинт Гамильтон? Я думала, что он сейчас в Вашингтоне…

– Да, так и есть. Но он позвонил мне сегодня. Хотел узнать, что тут у нас происходит и что я по поводу этого всего предпринимаю.

Дженис недовольно хмыкнула:

– Проверял тебя?

– Что-то в этом роде.

– И у него хватило наглости… – Дженис оттолкнула стул, на котором сидела, и показала пальцем на нетронутую тарелку Тома. – Ты собираешься это есть?

– Извини, но нет. Выглядит очень аппетитно, но… – Том беспомощно пожал плечами.

Дженис отнесла тарелку на комод, тихо ругая про себя предшественника Тома.

– Если он считал, что ты не справишься с работой, зачем добивался твоего назначения на эту должность?

Ответ на этот вопрос казался Тому чересчур унизительным, чтобы произнести его вслух, тем более при Дженис. Она ненавидела пораженческие настроения. И особенно ненавидела их в своем муже.

– Я не знаю, где Гамильтон взял информацию, – сказал Том. – Возможно, у других агентов нашего отделения, но он заметил в поведении Кобурна те несоответствия, о которых говорил я. Он даже опросил меня, не является ли Кобурн моим агентом, нисдренным под прикрытием в транспортную компанию.

Дженис усмехнулась, но затем стала серьезной так быстpo, что изменение выражения ее лица сделало бы месть любому комику.

– А он был твоим агентом под прикрытием?

Том хитро улыбнулся жене.

– Нет. По крайней мере, я не отправлял его на задание, – улыбка его погасла. – Но это мог сделать кто-то из Нового Орлеана через мою голову. Или кто-то из другого ведомства.

– Не поставив тебя в известность?

Тому оставалось только снова пожать плечами. Не признаваться же вслух, что ты не имеешь для своих коллег особого значения.

Дженис снова села за стол.

– Гамильтон не имеет права вмешиваться. Конечно, у этого человека непомерно раздутое эго…

– Но ты ведь ни разу его не видела.

– Судя по всему, что ты мне рассказывал, не думаю, что он добился своей должности прямым путем. И меня бесит, что этот человек тебя контролирует.

Том решил не рассказывать Дженис, что был не единственным, кому позвонил сегодня Гамильтон. Многие агенты были против назначения Тома ван Аллена и не делали из этого секрета. Но были и такие, кто на словах или просто общим отношением продемонстрировал Тому свою поддержку.

Одна из таких агентов, занимавшаяся аналитической работой, сегодня рассказала Тому, что некоторым другим сотрудникам офиса звонил Гамильтон.

– По какой-то причине, – сказала она Тому за закрытыми дверями. – Этот случай на складе всплыл на радаре Гамильтона. Он пристально следит за ним и задает вопросы о тебе.

– Какого рода вопросы?

Она подняла руки ладонями вперед.

– Я не хочу вмешиваться в офисные интриги, Том, мне не нужна эта работа. Но я подумала: ты имеешь право знать, что находишься под пристальным наблюдением.

Том поблагодарил ее. Остаток дня ему все время мерещился шепот за стеной. Возможно, это была его паранойя. Но Том так не думал. Тома возмущало вмешательство Гамильтона. Каковы бы ни были его причины, это было оскорбительно и тревожно.

Отодвинув стул, Том встал.

– Мне пора возвращаться.

Он вышел из кухни, не давая Дженис возможности продолжить этот неприятный для него разговор. Он помыл руки в ванной Дженис и принес из дальней комнаты свой портфель. Дженис встретила его в дверях с уложенным в пакет ланчем.

– Экстренный запас. На случай, если понадобится. Крекеры с арахисовым маслом и яблоко.

– Спасибо.

На этот раз жена не поцеловала его. И Том тоже не поцеловал Дженис. Но, прежде чем он скрылся за дверью, она положила руку на его запястье и сказала:

– Ты делаешь отличную работу, Том. И не давай Гамильтону или еще кому-нибудь заставить тебя в этом сомневаться.

Том слабо улыбнулся:

– Хорошо, не буду. Но дело в том, что Гамильтон прав.

– В каком смысле?

– Любой идиот, расследующий это дело, поймет, что это не просто похищение. Скорее всего, миссис Джиллет видела, как Кобурн застрелил Фреда Хокинса. Убийцы не оставляют свидетелей. Значит, есть причина, по которой эта женщина нужна Кобурну живой.