Текст книги "Смертельно влюбленный"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
43
Услышав песенку, Хонор прижала обе ладони ко рту, но безмолвный крик сотрясал все ее тело. Кобурн не умел кричать беззвучно, но ему тоже хотелось заорать. Страх, который был ему незнаком, вдруг пронзил все существо Ли. И сила этого страха была такова, что Кобурн не мог пошевелиться. Ему вдруг открылось, почему страх – такой хороший стимул. Почему он превращает сильных мужчин в нелепо лепечущих детей, почему перед лицом страха люди готовы поступиться верой, родиной, чем угодно, только бы исчезла нависшая над ними угроза.
Перед глазами его вдруг пронеслись, подобно слайд-шоу, картины ужасов, которые он видел на войне, обгорелые, избитые, изрубленные до утраты человеческого облика детские трупы. Их юность и невинность не избавили их от жестоких, бессовестных маньяков, требовавших полного подчинения своей воле. Таких, как Бухгалтер.
И вот в лапах у Бухгалтера оказалась Эмили.
– О'кей, Дорал, – сказал Ли в трубку. – Тебе удалось привлечь мое внимание.
– Так и думал, что у меня получится.
Его довольный смешок вывел Кобурна из себя.
– А может, ты блефуешь?
– А ты проверь.
– Каждый дурак споет, как Элмо. Откуда мне знать, что этот игрушка Эмили?
– Отличное местечко тут, у Тори на озере.
Рука Кобурна непроизвольно сжалась в кулак.
– Посмеешь тронуть девочку и… – сквозь зубы процедил он.
– Ее судьба зависит от тебя. Не от меня…
Хонор по-прежнему стояла, прижимая ладони ко рту. А над ними Ли видел ее глаза – мокрые, с расширенными зрачками и темные от ужаса. Перепалка с Доралом не могла помочь вернуть Эмили живой и невредимой. Хотя Ли было чудовищно противно, он прекратил угрозы и спросил об условиях возвращения малышки.
– Все очень просто, Кобурн. Ты исчезаешь – она живет.
– Исчезаешь – значит умираешь?
– Ты чертовски сообразителен.
– Достаточно сообразителен, чтобы не взорваться от бомбы в машине.
Дорал предпочел пропустить это мимо ушей.
– Таковы условия.
– Дерьмовые у тебя условия.
– Они не обсуждаются.
Вспомнив, что он уже несколько минут говорит по телефону, который могут отследить, Кобурн быстро спросил:
– Где и когда?
Дорал сказал ему, куда ехать, в какое время прибыть в назначенное место и что делать потом.
– Если все выполнишь, Хонор отправится домой с Эмили. А мы останемся один на один, парень.
– Жду не дождусь, – пробормотал Кобурн. – Но еще одно…
– Что же?
– Ты ведь так все чудовищно провалил, Дорал, почему же ты до сих пор жив? У Бухгалтера, должно быть, имеются на то причины. Подумай об этом.
Отсоединившись, Дорал грязно выругался.
Кобурн играл с ним. Он отлично понимал это. И Кобурн был превосходным игроком, потому что он сумел нащупать слабое место Дорала. Воскресить его худшие опасения. Дорал являлся шестеркой, ничего не значащей фигурой в игре Бухгалтера, а после всех заваленных им за последние семьдесят два часа заданий он превратился в пешку, которой готовы пожертвовать, в расходный материал.
Дорал посмотрел через плечо на заднее сиденье, где спала Эмили, одурманенная бенадрилом, который он дал ей, чтобы не боялась. И чтобы не создавала проблем, когда ей станет ясно, что дядя Дорал так и не объяснил, почему он увез ее среди ночи из дома тети Тори.
Как раз когда Дорал спускал курок, собираясь сделать второй выстрел, который должен был прекратить жизнь Тори Шайрах, он услышал прямо за собой тоненький голосок:
– Здравствуй, дядя Дорал!
Обернувшись, он увидел на пороге спальни Эмили в ночной рубашке. С Элмо и любимым пледом в руках. И, что самое ужасное, девчушка оказалась очень рада его видеть.
– А мы с тетей Тори делали куличики. И знаешь что? Завтра она даст мне поиграть в ее косметику. А почему у тебя на руках перчатки? На улице ведь не холодно. Ой. А почему тетя Тори на полу?
Доралу понадобилось несколько секунд, чтобы переварить неожиданное появление Эмили. Девочка двигалась все дальше в комнату, и тут Дорала посетило вдохновение:
– Она закрыла глаза и считает. Потому что мы ре шили поиграть в прятки.
Полностью доверившись Доралу, Эмили включилась в игру. Она прокралась вместе с ним тихо-тихо вниз, потом в машину, которую Дорал одолжил у двоюродного брата, и забралась, заговорщицки хихикая, на заднее сиденье. Они успели отъехать на несколько километров, когда веселье девочки уступило место беспокойству.
– Но ведь тетя Тори не найдет нас, если мы спрячемся так далеко, – сказала она. А потом: – Ты везешь меня к маме? А где Кобурн? Он обещал купить мне мороженое. Я хочу к маме и Кобурну!
Вопросы сыпались один за другим, все больше раздражая и нервируя Дорала. Он мысленно поблагодарил свою сестру, которая как-то раз заговорила при нем о том, что детей хорошо успокаивать жидкими антигистаминами. Дорал остановился около круглосуточного супермаркета, купил вишневый напиток слурпи и бутылочку лекарства. Выпив приготовленный им коктейль, Эмили быстро и крепко заснула.
Тогда Дорал позвонил Бухгалтеру доложить о своем успехе, его не похвалили за хорошо сделанную работу, но Доралу показалось, что он услышал на другом конце линии вздох облегчения.
– Посмотри, не ответит ли Кобурн по телефону твоего брата. Постарайся организовать встречу.
И вот все было оговорено, и единственное, что оставалось Доралу, это ждать назначенного часа. Он старался смотреть вперед не в силах взглянуть в ангельское личико Эмили и вспомнить еще раз, как гнусно он воспользовался ее искренним расположением. Боже правый, ведь это была малышка Эмили, дочка его друга Эдди. Он убил ее отца. А теперь ему придется убить ее мать. Дорал с горечью подумал о том, что сделал странную карьеру, венец которой – оставить сиротой такую милую малышку, как Эмили.
Как же он успел пасть так низко и не заметить этого? Он оказался по уши в дерьме, причем так глубоко, что даже не видел больше, что творилось на поверхности.
Он выбрал свой путь, и для него не было дороги назад. Сначала Доралу казалось, что сжечь за собой мосты – это хорошо. Он сбросил с себя старую жизнь, как змея сбрасывает кожу. С него хватило сполна вечно пьяных, отвратно ведущих себя клиентов, отправляющихся на рыбалку. И его жестокого кредитора. Он отряхнул пыль прежних занятий со своих рук. Он выбыл из числа тех, кто оказывает услуги, и ступил на путь приключений и жестокости. Доралу нравилось, что ему предоставили полномочия наезжать и запугивать, а если надо, и убивать.
Но сейчас, оглядываясь назад, Дорал не мог не признать, что его жизнь в тот период, когда он зарабатывал с помощью своего катера, была куда легче и приятнее. Да, работа была тяжелой, а доход слишком сильно зависел от обстоятельств, на которые Дорал не мог повлиять, и все же он вспоминал те времена с ностальгией и даже хотел в них вернуться.
Но, связавшись с Бухгалтером, он заключил сделку с дьяволом. И понимал, что эта сделка на всю жизнь. Ничего нельзя было изменить. Ведь невозможно же в самом деле повернуть время вспять и все исправить.
Что же до его грандиозной идеи устранить Бухгалтера и возглавить сеть самому – кого он хотел обмануть? Этого не будет никогда. Даже если бы Дорал решился на попытку, он бы все равно не справился и его бы убили.
Он решил не сворачивать с выбранного пути, пока тот не заведет его в тупик.
Но прежде чем он выйдет из игры, будь то через двадцать лет или через двадцать минут, он убьет Ли Кобурна за то, что тот убил Фреда.
Закончив разговор с Дорал ом, Кобурн набрал номер дома Тори на озере, но услышал лишь сообщение на автоответчике.
– Какой сотовый у Тори? – спросил он Хонор, надеясь, что ее подруга не послушала его и вставила аккумулятор в аппарат.
Только теперь Хонор опустила руки, которые все это время прижимала к губам. Губы ее были белыми и еле двигались, когда она чуть слышно произнесла номер.
Но и по сотовому отвечал автоответчик.
– Черт побери!
– Кобурн? Эмили жива? – дрожащим голосом спросила Хонор.
– Если бы они ее убили, им бы не о чем было торговаться.
Ли понимал, как сильно Хонор хочется в это верить. Да и ему самому очень хотелось.
– Он держит Эм заложницей в доме на озере?
– Мне показалось по звукам на фоне разговора, что Дорал в машине.
– Как ты думаешь, Тори… – Хонор не смогла закончить фразу.
Кобурн набрал 911, и когда оператор ответил, дал адрес дома на озере.
– По этому адресу напали на женщину, – сказал он. – Вышлите полицейских и «Скорую». Вы меня поняли?
Он заставил оператора повторить адрес, но когда ему стали задавать вопросы, отсоединился. Хонор била крупная дрожь.
– Они убьют моего ребенка?
Какой бы жестокой ни была правда, Кобурн не решился ей солгать.
– Я не знаю, – честно сказал он.
Из груди Хонор вырвался звук, полный такого отчаяния, что Кобурн, не выдержав, привлек Хонор к себе здоровой рукой и прижался щекой к ее макушке.
– Мы должны позвонить в полицию, Кобурн.
Когда он ничего не ответил, Хонор подняла голову и заглянула ему в лицо.
– Можем и позвонить, – тихо произнес Ли.
– Ты ведь считаешь, что мы не должны этого делать?
– Речь идет о твоем ребенке, Хонор. И решать тебе. Какое бы решение ты ни приняла, я подчинюсь. Но думаю, что, если ты вмешаешь в это дело копов, Бухгалтер узнает обо всем в считаные секунды.
– И Эмили убьют.
Кобурн с неохотой кивнул:
– Скорее всего, Бухгалтер не терпит неповиновения. Если не исполнит угрозу, будет выглядеть слабым. А такой человек, как Бухгалтер, не может себе этого позволить. Я знаю: это не то, что ты хотела бы услышать, но я не стану водить тебя за нос.
Хонор закусила нижнюю губу:
– А офис ФБР?
– Тоже не лучше. И это доказывает смерть ван Аллена.
– То есть мы можем рассчитывать только на себя.
– Я сделаю все, что потребуется, чтобы спасти жизнь Эмили.
– Все, что потребуется… – оба они знали, что это значит. – Ведь такова цена? Они хотят твою жизнь в обмен на жизнь Эм?
– Да, такова цена, – но на этот раз Кобурн не смог произнести эти слова с привычным равнодушием. Похоже, за последние несколько дней он стал по-другому относиться к идее собственной смерти. Она больше не казалась ему одним из возможных результатов, о котором надо подумать, как и о любом другом.
– Я не хочу, чтобы ты умирал, – хриплым голосом произнесла Хонор.
– Может быть, я и не умру. У меня есть кое-что в запасе, чтобы поторговаться.
Кобурн отпустил Хонор, сел за компьютер и снова погрузился в чтение файла с флэшки.
– У нас нет на это времени. – Хонор стояла у него за спиной, заламывая руки. – Где они держат Эмили? Ты слышал, как она плачет?
– Нет.
Хонор протяжно застонала.
– Это хорошо или плохо? Она ведь должна была испугаться. Почему же она не плакала? Как ты думаешь? Что это значит?
– Я стараюсь об этом не думать.
Истерика Хонор была вполне объяснима, но Кобурн старался отвлекать ее как можно дольше, чтобы иметь возможность сосредоточиться на том, что ему необходимо было сделать очень быстро, но при этом не совершив ни единой ошибки. Он открыл веб-браузер Джиллета, зашел на почтовый сервис и ввел пароль, чтобы получить доступ к своей учетной записи. Кобурн послал файл с флэшки в качестве приложения к письму. Затем прервал процесс, быстро выйдя из сервиса, и закрыл браузер, не забыв предварительно очистить историю посещений, чтобы никто не мог понять, по крайней мере в ближайшее время, куда он заходил.
Адрес электронной почты, с которого Кобурн послал сообщение, был закреплен за единственным компьютером, и его можно было открыть с помощью пароля, известного только Кобурну и Гамильтону. О местоположении компьютера также знали только они двое.
Сделав свою работу, он вынул флэшку из разъема, встал и положил руки на плечи Хонор.
– Если бы не я, – сказал он, – ты бы спокойно умерла от старости, так и не поняв значения своей татуировки. Все это не должно было с тобой случиться.
– Ты извиняешься?
– Что-то вроде этого.
– Кобурн, – произнесла Хонор, энергично тряхнув головой, – мне не нужны сейчас извинения.
– Я извиняюсь не за то, что сделал. А за то, о чем попрошу тебя сейчас. Если ты хочешь получить Эмили обратно живой…
– Ты всегда использовал ее как средство давления!
– Потому что это всегда безотказно работало!
– Говори, что надо сделать.
После разговора с Гамильтоном Кроуфорд вышел из полицейского управления, где стены имели уши, и использовал свой сотовый, чтобы обзвонить офицеров полиции и помощников шерифа, которым, по его мнению, мог доверять. Он просил их всех о помощи. Он должен был обязательно усилить поиски миссис Джиллет, ее дочери и Ли Кобурна.
Кроуфорд провел краткое совещание с людьми, которых включил в свой список, и объяснил им, как важно соблюдать секретность. Некоторых из них он попросил проверить еще раз места, где они уже побывали.
– Возвращайтесь на катер, в квартиру Кобурна, в дом миссис Джиллет. Мы, должно быть, что-то упустили.
Остальных он отправил проверять всевозможные линии, наметившиеся за эти дни, вплоть до чокнутой дамочки с Сайпрес-стрит, которая звонила не реже чем раз в сутки доложить, что видела Муссолини, Марию Каллас или Иисуса – как знать, не приняла ли она за одного из них Кобурна, – до супружеской пары сельских жителей, которая обнаружила, вернувшись из двухнедельного круиза по Средиземному морю, что их машину украли из запертого гаража, кто-то похозяйничал в кухне, а в комнате над гаражом ночевало не меньше двух человек, причем совсем недавно, потому что полотенца в ванной еще влажные.
Возможно, все эти линии никуда не вели. Но Кроуфорд по крайней мере принимал упреждающие меры, а не вяло отбивался в ответ на очередные неприятности.
И ему совсем не нравилось, что его рукой пытался водить Клинт Гамильтон из большого и страшного ФБР. Кроуфорд решил, что свекра Хонор Джиллет он допросит сам.
Стэн Джиллет, который появлялся везде, где что-то происходило, казалось, был напрямую связан с органами охраны правопорядка Тамбура. Эта связь должна была бы разорваться, когда умер его сын. Но она сохранилась. И это беспокоило Кроуфорда. Очень беспокоило. Как подробно знал он на самом деле о так называемом похищении Хонор? И что скрывал?
Кроуфорду не хотелось дожидаться наступления дня, чтобы задать Джиллету свои вопросы. Он решил, что лучше поднимет его с кровати и будет допрашивать довольно жестко. Только что разбуженные люди не сразу успевают сориентироваться и делают ошибки. Например, выдают информацию, которую из них в противном случае не удалось бы вытащить.
Но когда Кроуфорд прибыл к дому Джиллета и увидел, что тот сверкает огнями, как новогодняя елка, внутри его зашевелились недобрые предчувствия. Да, бывший десантник привык вставать рано. Но чтобы так рано?
Кроуфорд вылез из машины и пошел по дорожке к дому. Дверь была приоткрыта. Кроуфорд достал из кобуры табельное оружие.
– Мистер Джиллет?
Не получив ответа, он постучал в дверь дулом пистолета, затем распахнул дверь и вошел в гостиную, которая выглядела так, словно по ней пронесся ураган. На бежевом ковровом покрытии выделялись красные капли и струйки крови.
В центре комнаты, надежно привязанный изолентой к стулу, сидел Стэн Джиллет. Голова его низко свесилась на грудь. Казалось, что старик без сознания. Или мертв. Быстро и ловко обойдя пятна крови, Кроуфорд подошел к нему.
– Есть ли еще кто-нибудь в доме? – шепотом спросил он.
Джиллет покачал головой и хрипло ответил:
– Они ушли.
– Они?
– Кобурн и Хонор.
Кроуфорд потянулся к сотовому.
– Что вы делаете? – спросил Стэн.
– Я должен доложить об этом.
– Забудьте. Выключите телефон. Я не позволю, чтобы мою невестку арестовали, как банальную преступницу.
– Вам нужен врач.
– Я сказал: забудьте. Со мной все в порядке.
– Кобурн бил вас?
– Он выглядит хуже.
– Миссис Джиллет его соучастница?
Губы старика сжались в жесткую прямую линию.
– У нее есть на то причины.
– Честного свойства?
– Так она думает.
– А что думаете вы?
– Вы собираетесь освободить меня от этого стула или нет?
Кроуфорд убрал пистолет в кобуру.
Пока он перерезал изоленту кончиком карманного ножа, Джиллет рассказал в общих чертах, что произошло. К концу истории он был уже свободен и, вскочив со стула, стал приводить в порядок свое тело, разминаясь, потягиваясь и шевеля пальцами, чтобы восстановить кровообращение.
– Они забрали флэшку с собой? – спросил Кроуфорд.
– И мяч для соккера тоже.
– А что было на этой флэшке?
– Они отказались мне рассказать.
– Наверное, это было что-то очень важное, иначе ваш покойный сын не пошел бы на такие ухищрения, чтобы это спрятать.
На это Джиллет ничего не ответил.
– Они не сказали, куда направляются?
– А сами вы как думаете?
– Но, может быть, прозвучали какие-то намеки? Или вы сумели догадаться?
– Они уходили в дикой спешке. Когда пробегали через гостиную, я потребовал, чтобы мне объяснили, что происходит. Кобурн остановился и склонился надо мной, так что мы оказались лицом к лицу. Он напомнил мне, что, если морской пехотинец выполняет задание, он не позволяет никаким обстоятельствам встать у него на пути. Я сказал, что да, конечно, ну и что с того. А он заявил: «Я бывший морской пехотинец. И я выполняю задание. А ты – намеренно или нет – стоишь у меня на пути. Поэтому ты должен понять, почему я делаю вот это». И мерзавец ударил меня так, что я вырубился. А следующим, что я увидел, было ваше лицо.
– У вас синяк на скуле. Все в порядке?
– А вас когда-нибудь лягала лошадь копытом?
– Не думаю, что вы видели, на какой они были машине.
– Не видел.
– А где ваш компьютер?
Стэн провел Кроуфорда по коридору в свою спальню:
– Наверное, он в спящем режиме.
Кроуфорд сел за стол и включил компьютер. Проверил почтовый сервис, домашнюю страницу веб-браузера и даже файлы Джиллета, но ничего не нашел. Впрочем, примерно так он и думал.
– Кобурн не стал бы оставлять нам след, по которому так легко идти, – сказал он. – Но все же я хотел бы забрать ваш компьютер с собой. Отдам его нашим технарям. Пусть попробуют восстановить, что было на той флэшке. Похоже, это все, что мы можем сейчас сделать.
Обернувшись, Кроуфорд осекся. В одной руке Стэн Джиллет держал охотничье ружье. А другой целился в него из шестизарядного револьвера.
44
– Это Кобурн.
– Чертовски вовремя! – заорал Гамильтон на другом конце линии. – Черт бы тебя побрал, Кобурн! Ты все еще жив? Миссис Джиллет? Ребенок? Что случилось с ван Алленом?
– Хонор со мной. С ней все в порядке. Но они добрались до ее дочери. Я только что говорил с Доралом Хокинсом. Бухгалтер хочет поторговаться. Я – в обмен на Эмили.
Гамильтон шумно выдохнул:
– Что ж, мы, похоже, движемся к развязке.
– Похоже.
– Ван Аллен? – спросил Гамильтон после паузы.
– С ним встретилась не Хонор, а я. Я подозревал ловушку. Но думал, что расставит ее именно ван Аллен. Оказалось…
– Что Том был чист.
– Возможно.
– Возможно? Насколько я понял, его разорвало на молекулы.
– Плохие парни тоже умеют вести двойную игру. Как бы то ни было, он ответил на звонок мобильника, прежде чем я убедил его этого не делать.
– Где ты сейчас?
– Об этом потом. Слушай. Я нашел то, за чем гонялся. Это оказалась флэшка с компроматом.
– На кого?
– На многих. Некоторые местные. Некоторые нет. Информации куча.
– Ты сам видел ее?
– Я держу ее в руке.
– Чтобы обменять на Эмили?
– Если до этого дойдет. Но не думаю.
– Что это означает?
– Это означает: я не думаю, что до этого дойдет.
– Хватит с меня твоих гребаных загадок, Кобурн! Скажи, где вы. И я…
– Я отправил тебе все по электронке несколько минут назад.
– На мой телефон ничего от тебя не приходило.
– Я не пользовался обычным адресом. Ты знаешь, где смотреть.
– То есть данные там стоящие?
– Еще какие стоящие!
– Но по ним нельзя опознать Бухгалтера?
– Как ты догадался?
– Если бы можно было, ты сказал бы мне об этом в первую очередь.
– Ты прав. Здесь нам не повезло. Но то, что там есть, позволит отследить Бухгалтера. В этом я уверен.
– Хорошая работа, Кобурн. А теперь скажи мне…
– Некогда! Пора идти!
– Подожди! Ты не можешь идти туда без страховки! Ты можешь снова угодить в ловушку.
– Придется рискнуть.
– Ни в коем случае. И я не собираюсь с тобой об этом спорить. Я разговаривал с помощником шерифа Кроуфордом. Думаю, что могу за него поручиться. Позвони ему и…
– Не могу, пока Эмили не вернут Хонор. После этого она сразу обратится к властям.
– Ты не можешь сражаться с этим людьми в одиночку.
– Это условие обмена.
– Это условие любого обмена! – заорал в трубку Гамильтон. – Только никто не выполняет такое дурацкое условие!
– Я выполняю. Вернее, выполню на этот раз.
– Из-за тебя убьют маленькую девочку!
– Возможно. Но ее убьют наверняка, если на сцене появятся копы и федералы.
– Не обязательно. Мы можем…
Кобурн отсоединился, затем выключил телефон.
– Наверняка кроет меня сейчас последними словами, – сказал он Хонор, бросая телефон на заднее сиденье.
– Он считает, что ты должен запросить подкрепление.
– Ну да, как в кино. Скажи ему, где мы, и он пришлет спецназ, вертолеты, всех в радиусе пятидесяти километров, кто носит полицейский значок или звезду, и армию Сталлоне, которые только все испортят.
– Я злилась на тебя, – тихо произнесла Хонор через несколько секунд.
Кобурн вопросительно посмотрел на нее.
– Когда ты растерзал мяч Эдди.
– Да. Я помню. Щека до сих пор горит.
– Я думала, что ты беспричинно жесток. Но на самом деле интуиция сработала правильно. Только мяч ты выбрал не тот.
Вовсе не интуиция заставила его тогда вонзить нож в футбольный мяч. Это была ревность. Неприкрытая, яростная, животная ревность к тому, каким было выражение лица Хонор, когда она гладила этот чертов футбольный мяч, вспоминая с любовью своего покойного мужа. Но он решил не разубеждать Хонор. Пусть лучше считает его болваном, полагающимся на интуицию, чем ревнивым поклонником.
Хонор потирала предплечья. Кобурн успел запомнить, что так она делает всегда, когда волнуется.
– Хонор!
Она повернулась к нему.
– Я могу перезвонить Гамильтону – и пусть высылает свою кавалерию.
– Два дня назад ты не предоставил бы мне право выбора, – тихо и нежно произнесла она. – Кобурн, я…
– Не надо. Что бы еще ты ни собиралась сказать, не говори, – мечтательное выражение ее лица встревожило его больше, чем если бы Хонор кинула в него гранату. – И не смотри на меня телячьими глазами. И не вынашивай романтические планы только лишь потому, что я сказал тебе, что ты красивая, и поведал сопливую историю про старого коня. Секс? Как вспомню, голову сносит! Я хотел тебя, а ты хотела меня. И еще до того, как поцеловаться на старом катере, мы оба знали, что это произойдет, что это только вопрос времени. И это было потрясающе. Но не обманывай себя. Не думай, что я стал другим человеком с тех пор, как забрался в твой двор. Я все тот же подлый и беспринципный негодяй. Я остался собой.
Кобурн старался, чтобы слова его звучали как можно резче, потому что было очень важно, чтобы Хонор поняла их. Через час или даже меньше он тем или иным способом уйдет навсегда из ее жизни так же быстро, как вошел в нее. И Ли хотелось, чтобы уход этот прошел для нее как можно безболезненнее, даже если для этого надо нанести ей рану сейчас.
– Я не изменился, Хонор.
Но она только невесело улыбнулась в ответ и тихо произнесла:
– Зато изменилась я.
Глаза Тори отказывались открываться, но она различала за закрытыми веками движение и свет, слышала какие-то звуки, каждый из которых оглушительно усиливался. Затем наступила полная темнота, поглотившая все на свете. Пока Тори опять не пришла в сознание.
– Миссис Шайрах, оставайтесь с нами. Вы получили серьезную травму. Но мы везем вас в центр «Скорой помощи». Вы меня слышите? Сожмите мою руку.
Что за странная просьба? Но Тори повиновалась и снова услышала голос, который произнес, обращаясь уже не к ней:
– Она реагирует, доктор. Вот уже две минуты.
Тори попыталась облизать губы. Но язык словно прилип и отказывался ей повиноваться.
– Эмили, – тихо простонала она.
– Эмили? Она зовет Эмили. Кто-нибудь знает, кто такая Эмили?
– В доме никого больше не было.
На Тори снова опустилась темнота, из которой долетали до сознания время от времени обрывки слов.
– Нет-нет, миссис Шайрах, не пытайтесь пошевелиться. Мы должны привязать вас к носилкам. У вас огнестрельное ранение в голову.
Огнестрельное ранение? Дорал в лыжной маске? Драка с ним из-за…
Эмили! Ей надо попасть к Эмили!
Тори попыталась сесть, но не смогла. О боже, снова наступает эта ужасная темнота.
Когда Тори снова вынырнула на поверхность, за закрытыми веками горел яркий свет. А вокруг что-то происходило. Но у Тори было странное ощущение, что она словно плывет над всем этим, наблюдая со стороны.
А это кто там? Боннел? Но почему у него на лбу какой-то дурацкий бинт? И почему уши в крови?
Боннел сжал ее руку:
– Милая моя, кто бы ни сделал это с тобой…
Он плачет? Боннел Уоллес? Тот самый Боннел Уоллес, которого она знала, умеет плакать?
– Все будет хорошо. Клянусь тебе. Я обо всем позабочусь. Ты выживешь. Ты обязана выжить. Я не могу тебя потерять.
– Мистер Уоллес, нам пора везти ее в операционную.
Тори почувствовала, как губы Боннела коснулись ее губ.
– Я люблю тебя, родная моя. Я очень тебя люблю.
– Мистер Уоллес, пожалуйста, отойдите.
– Она выживет?
– Мы сделаем все возможное.
Ее увозили от него, но Боннел держал ее за руку, пока его не оторвали насильно.
– Я люблю тебя, Тори!
Тори пыталась преодолеть наплывающее забытье. Но темнота снова окутывала ее. И все же Тори беззвучно кричала: «Я тоже, я тоже люблю тебя, Боннел!»
Кобурн упрямо намеревался продолжать шоу одного актера, и Гамильтон должен был успеть остановить его, пока не случилось непоправимое. Смерть Тома ван Аллена не убедила Кобурна в невиновности агента, поэтому для Гамильтона было особенно важно переговорить с его вдовой и попробовать выяснить, что она знала. Если вообще что-то знала.
Но когда Гамильтон со своей командой прибыли к дому ван Алленов, там, как он и предполагал, не было никаких других машин. Вдова проводила ночь в одиночестве. Но не спала. Внутри горел свет.
Гамильтон вышел из джипа, прошел по дорожке к дому, позвонил в дверной звонок и стал ждать.
Когда никто не ответил, он подумал, что, может быть, Дженис, в конце концов, все-таки спит. Возможно, в доме не выключали свет, потому что сын ван Алленов нуждался в круглосуточном уходе.
Он снова позвонил. Затем постучал.
– Миссис ван Аллен! Это Клинт Гамильтон! – прокричал он сквозь деревянную дверь. – Я знаю, вы переживаете трудные времена. Но мне очень важно поговорить с вами прямо сейчас.
Ответа по-прежнему не последовало. Гамильтон попробовал дверь. Она оказалась заперта. Он достал сотовый, покопался в контактах и нашел домашний номер ван Алленов. Нажал на кнопку и вскоре услышал, как звонит телефон внугри дома.
После пятого звонка он отсоединился и крикнул, обернувшись к джипу:
– Тащите что-нибудь из инструмента. Будем взламывать.
Группа ребят из спецназа присоединилась к нему через несколько минут.
– Это не нападение. Миссис ван Аллен сейчас переживает трудный период. И в доме беспомощный мальчик. Так что аккуратнее.
Им потребовалось несколько минут, чтобы справиться с входной дверью. Гамильтон прошел вперед. Остальные рассыпались по комнатам.
В конце широкого главного коридора Гамильтон обнаружил комнату Ленни. Здесь царил сладковатый неприятный запах, какой бывает только в комнатах прикованных к постели. Но, кроме больничной кровати и всяких медицинских аксессуаров, все здесь было абсолютно нормальным. Работал телевизор. Лампа отбрасывала успокаивающий неяркий свет. На стенах висели картины, посреди комнаты лежал цветной коврик.
Но лежащий неподвижно на кровати мальчик напоминал сцену из фильма ужасов. Глаза Ленни были открыты, но взгляд казался абсолютно пустым. Гамильтон подошел к краю кровати, чтобы убедиться, что мальчик дышит.
– Сэр?
Гамильтон обернулся к офицеру, обратившемуся к нему с порога комнаты. Тот еще не успел ничего сказать, но на его лице было написано крупными буквами, что возникла НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. Он махнул головой в шлеме в сторону остальной части дома.
Дорал увидел фары машины, приближавшейся по боковой улице.
Подошло время встречи.
Он последний раз затянулся сигаретой, затем выкинул ее из окна взятой взаймы машины. Прежде чем упасть на тротуар и догореть, сигарета описала в воздухе огненную дугу.
Дорал включил телефон и позвонил Бухгалтеру:
– Он прибыл по расписанию.
– Я скоро подъеду, – послышалось в ответ.
– Что? – Сердце Дорала болезненно заныло.
– Ты отлично меня слышал. Я не могу позволить тебе снова все испортить.
Это было подобно пощечине. Впрочем, Дорал понимал: на карту поставлено сотрудничество с мексиканским картелем, и Бухгалтер не мог позволить, чтобы что-то еще пошло не так.
Тут дела обстояли совсем по-другому. Бухгалтеру хотелось свести с Ли Кобурном личные счеты.
Кобурн остановил машину в тридцати метрах от того места, где Дорал решил с ним покончить, – под трибуной футбольного стадиона. Дорал слышал урчание ее невыключенного мотора. В это время года здесь было безлюдно. Стадион находился на окраине города. Идеальное место.
Кобурн включил фары во всю мощь. Сама машина была чуть больше ловушки для крыс, но вид ее почему-то казался Доралу угрожающим, напоминал о повести Стивена Кинга, где машина сошла с ума и стала убивать людей. Дорал поспешил отогнать эту мысль, рассердившись, что Кобурну будто бы снова удалось проникнуть к нему в мозги.
Но он понимал, что федерал не приблизится, пока не убедится, что Эмили действительно находится у Дорала. Он вышел из машины, предварительно сделав так, чтобы не включился свет в салоне. Пригнулся, дабы его голова не была выше крыши автомобиля, открыл заднюю дверцу и вынул оттуда спящую Эмили. Тело ее было обмякшим, дыхание ровным, сон абсолютно безмятежным. Дорал взвалил ребенка на левое плечо.
Каким же негодяем надо быть, чтобы использовать такую маленькую милую девочку, такую легкую и нежную, для спасения собственной шкуры?
Он использует. Именно таким он стал.
Кобурн загадил ему мозги, заставил считать себя хуже последнего дерьма, нервничать и испытывать неуверенность в себе. Но Дорал не хотел позволять себе купиться на все это, иначе, он это знал, будет мертв. Все, о чем он мечтал, – проделать всего одну дырку в Кобурне. И если надо, использовать Эмили, чтобы выманить Кобурна. Жизнь есть жизнь. А кто сказал, что жизнь устроена справедливо?
Он положил правую руку, в которой обычно сжимал пистолет, на спину Эмили, так чтобы руку было видно. Затем выпрямился и обошел капот машины, стараясь изо всех сил выглядеть уверенным в себе человеком, полностью контролирующим ситуацию, совершенно расслабленным, хотя на самом деле ладони его были липкими от пота, а сердце отчаянно билось.
Машина Кобурна со скоростью улитки поползла вперед. У Дорала все сжалось внутри. Свет фар на секунду ослепил его. Машина остановилась метра за четыре до него.
