Текст книги "Смертельно влюбленный"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
41
Когда Боннел Уоллес пришел в сознание, он лежал лицом вверх на спине в ванной, и кто – то, склонившись над ним, светил фонариком в глаз Боннела, приоткрыв ему веки рукой в резиновой перчатке.
– Вы слышите меня, мистер Уоллес?
– Выключите этот гребаный свет, – от звуков собственного голоса его череп словно пронзили изнутри тысячи иголок. Врач «Скорой помощи» не сделал того, о чем просил Боннел. Вместо этого он открыл другой глаз Уоллеса и замахал фонариком в дюйме от зрачка.
Боннел оттолкнул руку в синей перчатке. Вернее, попытался оттолкнуть. Схватив рукой воздух, он понял, что в глазах у него двоится и он выбрал не то изображение.
– Мистер Уоллес, лежите, пожалуйста, спокойно. У вас сотрясение мозга.
– Я в порядке. Вы поймали его?
– Кого?
– Негодяя, который сделал со мной это.
– Задняя дверь была распахнута, когда мы приехали. Тот, кто напал на вас, успел убежать.
Уоллес старался сесть, в то время как двое фельдшеров пытались удержать его в горизонтальном положении.
– Мне надо поговорить с копами.
– Они обыскивают дом, мистер Уоллес.
– Пойдите и приведите их.
– Вы сможете поговорить с офицерами позже. Им нужно ваше заявление. А пока что мы отвезем вас в реанимацию и сделаем рентген…
– Вы никуда меня не отвезете, – Уоллес оттолкнул руку фельдшера, на сей раз попав правильно. – Отвалите. Со мной все в порядке. Я должен предупредить Тори, принесите мой телефон. Он на кресле в спальне.
Фельдшеры обменялись друг с другом понимающими взглядами. Один из них вышел из ванной в спальню, и через несколько минут послышался его голос:
– На кресле нет никакого телефона.
Уоллес застонал в ответ:
– Он забрал мой телефон. А там был ее номер…
– Чей номер?
– Господи! Да Тори, чей же еще!
– Сэр, пожалуйста, ложитесь и позвольте нам…
Боннел сгреб молодого фельдшера за грудки:
– Я ведь сказал вам: со мной все в порядке. Но если что-нибудь случится с Тори, я прежде всего расправлюсь с вами, и поверьте, я сумею превратить вашу жизнь в ад. Поэтому вам лучше привести сюда копов немедленно!
Кобурна научили спать также эффективно, как и делать все остальное. Он проснулся ровно через два часа, чувствуя себя если не отдохнувшим, то по крайней мере восстановившим силы.
Хонор все еще лежала рядом с ним, словно слившись с его телом. Кобурн отлежал правую руку, и теперь ее пощипывало, но он не обращал внимания. И вовсе не собирался вынимать руку оттуда, где она лежала между грудями Хонор. Ли не хотел будить ее раньше времени. Да и руке было там вполне уютно.
А правая рука Хонор лежала на его груди, и Кобурн с ужасом осознал, что во сне накрыл эту самую руку своей левой рукой, прижимая крепче к сердцу.
Он вынужден был признать: этой женщине удалось задеть его за живое. Этой скромной школьной училке, хранившей верность покойному мужу, которая тем не менее занималась с ним любовью также страстно и неистово, как боролась с ним два дня назад, и удалось-таки проникнуть под маску цинизма и равнодушия, которую он носил.
Черты ее лица казались такими мягкими и женственными, но, когда было надо, она вовсе не вела себя как неженка. И даже когда Ли готов был удушить ее за безрассудные глупости, которые она совершала, он не мог не восхищаться мужеством Хонор. Он знал с самого начала, что эта женщина убьет его или умрет сама, если он попытается обидеть ее ребенка.
При мысли об Эмили на губах Кобурна заиграла улыбка. Маленькая болтушка! Ли приятно было думать, что она в безопасности, но ее отсутствие радовало совсем не так сильно, как он пытался показать. Возможно, Кобурн не увидит ее больше. Но всегда будет думать о ней, как только ему попадется на глаза это странное существо с красными жуками вместо глаз. И еще он всегда будет помнить, как девчушка поцеловала его в щеку с такой непритворной нежностью и доверием, что при каждом воспоминании у него наверняка будет немного болеть где-то рядом с сердцем.
Как болит сейчас.
Ли поспешил отогнать от себя все эти неуместные мысли. В последние дни в голову ему лезло множество глупостей, которые можно было хоть как-то объяснить только тем, что с тех пор, как Кобурн убежал со склада после убийства семерых человек, он практически провалил миссию, и дальше все пошло кувырком. Неудивительно, что он немного сбрендил и вместо того, чтобы думать, как быть дальше, он лежал тут, наслаждаясь наготой Хонор и давая сокам ее тела проникнуть сквозь его кожу, подобно целительному бальзаму.
Но как же ему было хорошо с ней! Какой она была горячей! Как сильно хотела его!
А когда Кобурн понял, что был первым любовником Хонор с тех пор, как она похоронила мужа, он почувствовал себя суперменом. Но именно это так смутило его, именно это превратило обычный секс в нечто большее, именно поэтому ему захотелось, чтобы руки Хонор ласкали его тело, чтобы она поняла, что для того, чтобы доставить ей наслаждение, нужен не бесплотный призрак, а сильный, горячий мужчина. Ли хотел, чтобы Хонор знала, что этот мужчина – он.
И все это пугало его.
Потому что никогда в жизни ему не было нужно, чтобы его хотели, чтобы в нем нуждались.
Хорошо, что они вместе ненадолго, и, когда все закончится, он сможет просто повернуться и уйти. И никаких обязательств. Они вернутся каждый к своей прошлой жизни и никогда больше не увидят друг друга. Кобурн четко дал понять, что будет именно так, и Хонор приняла это.
И пусть он позволил ей заснуть, прижавшись к нему покрепче и устроившись поудобнее. Если ей захотелось обнять его, это хорошо. Хорошо. До тех пор, пока оба понимают, что такая близость между ними ненадолго.
Но бесполезно было отрицать, как приятно ему было чувствовать ее рядом с собой. Ли ощущал кожей дыхание Хонор. Мягкая и нежная внутренняя сторона ее бедра покоилась на его ноге. Груди словно обхватывали его руку. А вторая рука лежала как раз там, где сходились ее бедра. И если он сейчас перевернет ладонь и…
Ли снова почувствовал возбуждение.
Они ведь могут заняться сексом еще раз. Кому от этого будет хуже? Он никому ничего не расскажет. Хонор тоже. Если рука его проникнет внутрь ее тела и начнет ласкать ее там, она проснется, улыбающаяся и сонная, и снова готовая принять его возбужденную плоть.
Они будут целоваться, сгорая от возбуждения. Ее губы будут снова сводить его с ума, а язык Ли будет проникать к ней в рот, чувствуя теперь уже ставший знакомым вкус. Он будет касаться языком ее сосков, а она снова сожмет в ладони его естество и проведет большим пальцем по самому чувствительному месту. И он почувствует, что готов взорваться.
А может быть, нет. Может быть, он сделает то, чего никогда не пробовал делать ни с одной женщиной. Просто будет рядом. Будет лежать спокойно и слушать в тишине биение их сердец. Не станет больше размышлять ни о чем и, когда все будет закончено, сможет двигаться дальше, возможно, насытившись физически, но не затронутый эмоционально.
Нет, все же решил он, на этот раз он, пожалуй, позволит себе насладиться близостью с другим существом, такой тесной, какая только может быть между мужчиной и женщиной. Насладиться тем, что стал единым целым с Хонор.
Он поцелует ее и, если она ответит, как отвечает всегда, то Ли тут же потеряет всякий контроль над собой.
А потом он будет дразнить ее, обвинять в легкомыслии, а она будет делать вид, что возмущена. Он снова станет шутить по поводу татушки на копчике, так удачно расположенной между двумя ямочками чуть повыше ее аппетитной попы. Скажет, что знает, каким будет его призвание в следующей жизни. Он хотел бы работать в тату-салоне и специализироваться на учительницах младших классов, хвативших во время уик-энда пару коктейлей «Ураган» и позволивших сделать себе татуировку там……где никто ее не увидит.
Ленивый ход его мыслей прервала неожиданная догадка.
Он почти скинул Хонор с себя и скатился с кровати.
– Хонор. Проснись!
Слегка испуганная его криком и неожиданным пробуждением, Хонор поднялась на локтях и заслонила глаза от света, когда Ли включил лампу на потолке.
– Что случилось? Здесь кто-то есть?
– Нет. Перевернись!
– Что?
– Ложись на живот!
Он поставил на кровать одно колено и перевернул Хонор лицом вниз, не ожидая, пока она послушается.
– Кобурн!
– Ты сказала «меня было легко уговорить».
– Что? Дай же мне встать.
Но Кобурн положил ладонь ей на ягодицы и прижал Хонор к кровати.
– Твоя татуировка. Ты сказала, что подвыпила и тебя было легко убедить. Легко убедить сделать татуировку?
– Ну да. Сначала идея мне не понравилась. Но Эдди…
– Заставил тебя?
– Эдди никогда не заставлял никого…
– Ну хорошо, он настаивал?
– Что – то в этом роде. Или, скорее, подначивал меня. И наконец я сдалась.
Кобурн стоял рядом с ней на коленях, изучая причудливый рисунок татуировки.
– И место выбрал он.
– Да. Сказал, что она выглядит там очень сексуально.
– Очень. Как и все, что вокруг нее. Но не думаю, что Эдди именно поэтому захотел сделать ее именно на этом месте. – Кобурн провел пальцем по спиралевидному рисунку. – Что это означает?
– Ничего. – Хонор смотрела на него через плечо. – Я ведь уже говорила тебе, это какой-то китайский символ.
– Она должна что-то значить, иначе почему ты ее выбрала?
– Это не я. Ее выбрал Эдди. На самом деле он…
Кобурн резко вскинул голову. Глаза его впились в глаза Хонор:
– Он сам придумал ее.
Они смотрели друг на друга несколько секунд, затем Кобурн произнес:
– Мы нашли карту сокровища.
Тори в сотый раз вертела в руках свой разобранный телефон. И в сотый раз еле сдерживалась, чтобы не вставить в него аккумулятор и не позвонить Боннелу. Ей так хотелось поговорить с ним. И что с того, что он не смазлив и не атлетически сложен? Он вовсе не был чудовищем. Он нравился Тори. Она знала, что его восхищение еюсовершенно искренне и их отношения могли бы перерасти из увлечения в настоящую любовь. Боннел будет волноваться по поводу ее неожиданного отъезде задавать себе вопрос: почему она решила податься без объяснений неизвестно куда и не отвечает на телефонные звонки, которые наверняка не замедлили последовать?
Конечно если Боннел пошевелит мозгами, то сумеет понять, что ее отъезд связан с подругой, про которую она ему рассказывала. С той, которую похитили вместе с ребенком. Может быть, Боннел слышал последние новости о поисках Хонор и малышки Эмили.
Послав Боннелу Уоллесу с утра одно короткое сообщение, она следовала инструкциям Кобурна, хотя и сомневалась в их правильности. Через полчаса после прибытия в дом на озере они с Эмили уже лепили куличики на площадке для игр недалеко от берега.
Это доставляло Тори такое удовольствие, что она забывала время от времени, почему именно они здесь оказались.
Но как только Три вспоминала о тех ужасных обстоятельствах, в которых они находятся, ей начинало особенно остро не хватать присутствия рядом Боннела – такого умного и надежного. Она с негодованием думала о Кобурне и установленных им правилах. Тори просто не переносила никаких правил и провела большую часть жизни, нарушая их.
Негодование ее росло с каждым часом. И вот теперь, лежа одна в постели и мечтая о Боннеле, Тори решила, что не будет ничего плохого в одном коротком разговоре. Просто чтобы Боннел не волновался, знал, что с ней все в порядке. Что она, как всегда, готова к плотским утехам и очень по нему скучает.
Тори села на постели и приготовилась протянуть руку к лежавшему на тумбочке телефону. Но вместо этого истошно завопила.
В ногах кровати стоял человек в горнолыжной маской на лице.
Наклонившись к Тори, он одетой в перчатку рукой зажал ей рот, заглушая крик. Тори сопротивлялась, как пантера. Ей удалось оттолкнуть от своего лица руку нападавшего, затем она перешла в наступление и впилась в него зубами и ногтями. Тренированное мускулистое тело Тори было отлично приспособлено для борьбы. Она была сильнее многих мужчин и отлично знала, как эффективно использовать эту свою силу.
Нападавший едва увернулся от пятки, нацеленной ему в мошонку. Тори попыталась стащить с его лица маску, но мужчина сумел обхватить ее запястье и дернуть так сильно, что Тори почти услышала треск ломающихся костей. Она невольно вскрикнула от боли.
Тогда мужчина дулом пистолета ударил ее в висок. Темнота, подобно мягкому пледу, окутала угасающее сознание Тори. Ее последняя мысль была о Хонор и Эмили и о том, как сильно она их подвела.
Дорал стянул с лица горнолыжную маску и склонился над распростертым телом Тори, уперев руки в колени и пытаясь перевести дыхание и остановить кровь, капающую из носа. Все же Тори удалось нанести хотя бы один точный удар.
Он твердо решил, что покажет ей, что сделан из другого теста и что он не из тех, кто станет терпеть подобное от бабы. За ней до сих пор должок с тех пор, как в старшей школе она не только обломала его, но и посмеялась над неуклюжими попытками Дорала ее соблазнить.
Мысль о возможности наконец-то преподать ей урок восхищала и одновременно возбуждала его. Дорал потянулся к «молнии» на брюках.
Однако, когда он уже почти справился с застежкой, рука его вдруг замерла. Дорал подумал, что все это наверняка не понравится Бухгалтеру. И вовсе не из-за щепетильности, а из-за потерянного зря времени.
Бухгалтер ведь ожидает с нетерпением его звонка. И на этот раз новости должны быть хорошими.
Заложенная в машину Тома ван Аллена бомба не помогала избавиться ни от Кобурна, ни от Хонор. Эта неприятная новость вызвала у Бухгалтера куда большую ярость, чем ожидал Дорал, а ожидал он чего-то вроде реакции Гитлера на сообщение о падении Третьего рейха.
– Ты чертов идиот! Ты ведь говорил мне, что он там!
– Но Кобурн и был там. Я видел его своими глазами.
– Тогда как он мог оттуда исчезнуть?
– Я не…
– И почему ты не проверил и не убедился, что он мертв, прежде чем смотаться оттуда?
– Машина была в огне. Просто невозможно…
– Как же надоели мне твои отговорки, Дорал!
Так продолжалось несколько минут. Но Дорал предпочитал крики и ругань холодному и отчужденному тону последней фразы Бухгалтера:
– Если ты не умеешь работать лучше, то ты больше не нужен мне, Дорал, ты же понимаешь, правда?
В этот момент Дорал осознал, что, если он не добудет Хонор и Кобурна, он мертвец.
Или.
До Дорала вдруг дошло, что у него есть другой выход. Он может убить Бухгалтера.
Эта предательская мысль с тех пор крутилась в мозгу Дорала, будоражила его воображение. И чем больше он об этом думал, тем соблазнительнее казалась такая перспектива. Почему нет?
Главным ответом на этот вопрос было то, что смерть Бухгалтера положит конец благосостоянию самого Дорала. Но кто сказал, что он не сможет взять все дело под себя, теперь, когда так старательно проделал всю грязную работу?
Чтобы не терять времени даром, Дорал решил отложить эту мысль на будущее. А пока отыскать Хонор и Кобурна. Он хотел, чтобы этот мерзавец был мертв, независимо от того, даст ли такое распоряжение Бухгалтер.
С этими мыслями Дорал позвонил Эмбер, легкомысленной секретарше фитнес-центра Тори Шайрах. Представился парнем, с которым она познакомилась накануне в сэндвич-баре. И пригласил глупышку выпить.
Она стала разыгрывать недотрогу. Сказала, что уже поздно, что уже одиннадцать. И почему он не позвонил раньше. Ей ведь открывать фитнес-центр в шесть утра…
И Дорал ляпнул первое, что пришло ему в голову:
– Просто мне больно видеть, когда такую хорошую девчонку, как ты, хотят обвести вокруг пальца.
– Ты это о чем?
– Тори проводит собеседования с кандидатками на твою должность.
Наглая ложь сработала лучше волшебной палочки. Дорала пригласили на выпивку домой к Эмбер, которой потребовалось всего две водки с тоником, чтобы начать перечислять все случаи, когда эта мерзавка Тори Шайрах обводила вокруг пальца хороших людей. Не был забыт и домик на озере Поншартрен, который она выманила у бывшего мужа.
Дорал покинул Эмбер, пообещав в скором времени пригласить ее пообедать, и тут же доложил о полученной информации Бухгалтеру. Выложив все, он вызвался лично отправиться в дом Тори на озере и проверить, что там.
И усилия его были вознаграждены. Правда, Хонор и Кобурна он здесь не обнаружил. Но в одной из гостевых спален мирно посапывала Эмили, а это было ничуть не хуже.
И чем скорее он доложит о своем открытии Бухгалтеру, тем теплее станет рабочая обстановка и тем лучше будет для всех.
Проклиная себя за рассудительность, помешавшую сделать то, о чем он мечтал столько лет, Дорал застегнул «молнию», прошептав, что Тори так и не узнает никогда, как много она потеряла, отошел на несколько шагов и направил дуло пистолета в голову Тори.
Самолет Гамильтона приземлился в аэропорту Лафайета в три сорок по местному времени. Таким образом он выиграл час. Аэропорт был практически закрыт в это время, и из персонала присутствовала только команда технического обслуживания самолетов.
Гамильтон первым сошел с борта и приветливо поздоровался с мужчиной у трапа, которому сообщил, что их команду по поручению госдепартамента послали вперед, чтобы обеспечить безопасность при предстоящем визите правительственной шишки.
– Правда? А кто едет? Не сам ли президент?
– Нам запрещено говорить, – с заговорщицкой улыбкой сообщил Гамильтон. – И мы не знаем, сколько продлится наше задание. Так что пилоты останутся в самолете.
– Да, сэр.
Тем временем шестеро человек, сошедших с самолета вслед за Гамильтоном, разгружали свое снаряжение и укладывали его в два огромных внедорожника с тонированными стеклами, которые по запросу Гамильтона подали прямо к тралу.
Если молодому человеку и стало интересно, зачем это группе охраны из госдепартамента столько автоматического оружия и снаряжения для спецназа, он разумно решил не демонстрировать своего любопытства.
Всего через несколько минут после посадки самолета все они уже ехали прочь на джипах.
Гамильтон сообщил своему шоферу домашний адрес ван Алленов, который тот ввел в автомобильный навигатор. Прежде всего ему хотелось заехать засвидетельствовать свое почтение вдове Тома ван Аллена. В конце концов, ведь это он послал Тома на встречу к заброшенной железной дороге.
Рискованно было заезжать к вдове так поздно, но он решил, вдруг она не спит, окруженная друзьями, соседями и родственниками, которые кинулись поддержать ее, узнав о смерти Тома.
Больше всего Гамильтон боялся застать вдову одну. Обстоятельства, связанные с сыном ван Алленов, заставили эту супружескую пару вести довольно изолированный образ жизни, и происходило так в значительной степени потому, что к этой изоляции стремились они сами. Судя по тому, что знал Гамильтон о Дженис, вполне в ее характере было полностью отгородиться от общества теперь, когда Том мертв.
Агенты из офиса Тома, прибывшие к Дженис с печальной новостью, сообщили, что их попросили удалиться вскоре после того, как они исполнили свой долг.
Агенты, которых посылали допросить ее по поводу смерти Тома, прислали имейл, в котором говорилось, что Дженис охотно отвечала на их вопросы, но указала им на дверь, как только закончился допрос, и наотрез отказалась от предложения прислать к ней священника или специалиста по психологической помощи после утраты близких, чтобы кто-то побыл с ней ночью.
Она оттолкнула Гамильтона, обругав его, а затем вообще отказалась говорить, когда он перезвонил, и он серьезно подозревал, что на ту же стену наталкиваются все попытки проявить сочувствие и выразить соболезнования.
Гамильтон надеялся, что ошибается, что в доме Дженис ван Аллен полно людей, и от этого встреча их будет не такой неловкой, не такой заметной. А его скрытые цели – менее очевидными.
Поскольку, хотя главной причиной посещения Гамильтоном дома вдовы было желание выразить соболезнования, существовал еще и тайный мотив, Гамильтон замыслил что-то вроде экспедиции по выуживанию информации.
Существовал микроскопический шанс, что Дженис может что-то знать о Бухгалтере. Какие– нибудь обрывки фраз, вырвавшихся у Тома в разное время, которые Дженис, соединив их вместе подобно частичкам пазла, смогла понять. Хоть какие-то намеки, дающие возможность получить хотя бы часть целой картинки.
Гамильтону необходимо знать, что именно может быть известно Дженис ван Аллен.
Между тем, пока они ехали, он не стал терять времени даром. Гамильтон позвонил в контору шерифа в Тамбуре и потребовал, чтобы его соединили с помощником Кроуфордом. Ему сказали, что Кроуфорд действительно находится сейчас во временном центре руководства поисками Кобурна, но отошел по нужде.
– Когда придет, передайте, чтобы позвонил мне, – велел Гамильтон. – По этому номеру.
Отсоединившись, Гамильтон проверил список звонков, чтобы выяснить, не пытался ли Кобурн связаться с ним. Две минуты спустя телефон завибрировал у него в руке.
– Гамильтон, – резко ответил он.
– Это помощник шерифа Кроуфорд. Вы передали, чтобы я перезвонил.
Гамильтон представился.
– Бюро потеряло вчера вечером человека, – сказал он. – Моего человека.
– Тома ван Аллена. Мои соболезнования.
– Вы ведете расследование?
– Сначала вел я. Но с того момента, как мистера ван Аллена опознали, ваши ребята взяли все на себя. Почему бы вам не поговорить с ними?
– С ними я уже говорил. Но считаю, что кое о чем надо знать и вам, так как это связано с другими вашими делами.
– Я вас слушаю.
– Том ван Аллен отправился на заброшенную железнодорожную ветку с единственной целью: забрать миссис Джиллет и поместить ее под арест с целью обеспечения безопасности.
Кроуфорду понадобилось несколько секунд, чтобы переварить новость:
– Откуда вы знаете? – спросил он затем.
– Потому что это я заключил сделку с Ли Кобурном.
– Понимаю.
– Сомневаюсь в этом, – резко произнес Гамильтон. – Извините. Ничего личного.
Помощник шерифа несколько секунд молчал на другом конце линии, но Гамильтон так и не смог понять, было ли это молчание враждебным или сосредоточенным. Впрочем, это не очень его волновало.
Наконец Кроуфорд заговорил:
– В морг отправлено только одно тело. Что же случилось с миссис Джиллет?
– Отличный вопрос, помощник!
– Ли Кобурн подставил Тома ван Аллена?
Гамильтон только хмыкнул в ответ:
– Если бы Кобурн хотел видеть ван Аллена мертвым, он не стал бы утруждать себя подкладыванием бомбы.
– Так что же вы пытаетесь сообщить мне, мистер Гамильтон?
– Кто-то, кроме Кобурна и меня, знал о предстоящей встрече, и кто бы это ни был, этот человек хотел смерти миссис Джиллет. Кто-то подложил бомбу, желая одним камнем убить двух птиц. Вдову полицейского и федерального агента. Кого-то очень беспокоила их встреча. И этот кто-то сработал быстро и наверняка, чтобы ее предотвратить.
– Кто-то… Есть идеи, кто?
– Тот, кто слушает и этот разговор.
– Не улавливаю ход вашей мысли.
– Черта с два вы не улавливаете. Ваша контора превратилась в чертово решето. И полицейское управление не лучше. Вынужден с огорчением признать, что офис Тома тоже под подозрением.
Гамильтон сделал паузу, предоставляя Кроуфорду возможность поспорить с этим. И то, что тот спорить не стал, кое о чем говорило. Был или не был испачкан в грязной игре Кроуфорд, он, должно быть, не видел смысла отрицать обвинения.
– Я не учу вас, как делать вашу работу, помощник…
– Но?
– Но если не хотите продолжить подсчет трупов, удвойте усилия и отрядите лучшие кадры на поиски миссис Джиллет и Кобурна.
– Женщина с ним по доброй воле?
– Да.
– Я так и думал. Кобурн работает на вас?
На это Гамильтон ничего не сказал.
– Кобурн привлек ее для какого-то дела? Для меня все выглядит именно так. Чем же они заняты, что столько людей хотят их убить?
Гамильтон снова промолчал.
Помощник шерифа тяжело вздохнул. Гамильтон живо представил себе, как он проводит рукой по волосам. Если у него имелись волосы.
– Они успешно оставались в слепой зоне радаров несколько дней, мистер Гамильтон. Я не знаю, что еще могу сделать, тем более, как вы только что мне сообщили, враждебные силы умудряются быть на несколько шагов впереди меня. Но если мне повезет и удастся их обскакать, что тогда?
– Я должен быть первым, кому вы позвоните, – резко приказал Гамильтон.