Текст книги "Перья, которые кровоточат (ЛП)"

Автор книги: Сана Кхатри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

48.

Я листаю очередную страницу последнего номера Vanity Fair, когда замечаю движение на периферии. Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дорран взбирается на мой балкон. Его руки сгибаются, когда он хватается за мраморные перила и приподнимается над ними, и когда я смотрю на время на моих часах на прикроватной тумбочке, я не могу удержаться от улыбки.

00:00

Я писала и звонила ему пару раз в течение дня, но он не ответил ни на одно из них. У меня была мысль навестить «Finesse», чтобы убедиться, что с ним все в порядке, но я также не хотела быть одной из тех людей, которые постоянно занимают место своего партнера, поэтому я не действовала, руководствуясь своими инстинктами.

В комнату входит Дорран, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Моя улыбка почти сразу исчезает, когда я вижу выражение его лица и то, как он кажется отягощенным, стоя передо мной.

Я бросаю журнал на кровать и бросаюсь к нему. Вблизи я вижу потемневшие пятна крови на его желтой футболке, круги под глазами, пот и жир на лице и то, как его брови сведены вместе, как будто у него что-то на уме, что не дает ему покоя снаружи.

–Дорран... ‐Я беру его за подбородок. –Эй, что случилось? – Я вытираю серые подтеки с его подбородка и носа, затем хмурюсь, когда он не отвечает мне.

–Ты пугаешь меня, – признаюсь я и провожу тыльной стороной пальцев по его щеке.

Он наклоняется навстречу прикосновению, затем испускает слабый вздох и закрывает глаза. –Я... устал, наверное.

Я чувствую боль в животе, когда наблюдаю за ним. Я не видела его таким с тех пор, как знаю его, и что бы ни стало причиной этого, это должно быть что-то огромное или, по крайней мере, что-то такое, что каким-то образом задело его за живое. Я хочу знать, в чем дело, и я, блядь, хочу это исправить для него.

–Дор...

–Прости, что вчера я не отвечал на твои звонки и сообщения, – говорит он мягким, но надломленным голосом. –Я и парни были с Варшей большую часть дня.

Я моргаю, и мой взгляд становится еще более хмурым.

–Что случилось. – Я теряю ход мыслей, когда Дорран открывает глаза и хватает мою руку – ту, что я держу у него на щеке, – и подносит ее к своим губам, прежде чем запечатлеть поцелуй на внутренней стороне моего запястья. Мурашки покалывают все мое тело, и когда он касается носом того места, которое только что поцеловал, я чувствую, как меня окутывает теплое одеяло.

–Ты поедешь со мной покататься? – спрашивает он. –Прямо сейчас.

Я киваю без колебаний.

–Да, – говорю я. –Конечно, да.

Он вздыхает, как будто с облегчением слышит мой ответ.

–Хорошо.

Я подхожу к нему ближе, затем поднимаюсь на цыпочки, прежде чем поцеловать его в губы. Стойкий запах сигарет в его дыхании знаком и к тому же каким-то врожденным образом успокаивает.

–Хорошо, – говорю я ему, затем улыбаюсь и целую его еще раз.

49.

Ветер проносится мимо меня, когда Дорран гонит свой Харлей по тусклым улицам Риверсайда. Ровный гул двигателя подо мной в сочетании с отчетливым запахом дыма в воздухе успокаивает меня. Я закрываю глаза и вдыхаю его, затем кладу щеку на спину Доррана.

Мои белые шорты и лавандовая толстовка с капюшоном не спасают от холода, но я также наслаждаюсь прохладной погодой сегодня вечером, так что жаловаться точно не могу.

Дорран поворачивает налево, и мы въезжаем в еще один тихий район. Я крепче сжимаю его талию, затем целую в затылок, вдыхая его аромат.

Он не сказал мне ни слова с тех пор, как начал вывозить нас из резиденции, и даже при том, что я хотела, я не пыталась завязать с ним разговор. Я знаю, что должна, но я также хочу дать ему время собраться с мыслями, потому что я чувствую, что ему действительно нужно это сегодня вечером.

Мы подъезжаем к съезду, и Дорран сворачивает на него на своем мотоцикле. Дорога здесь представляет собой ухабистую высотку, поэтому он сбавляет скорость и едет в нейтральном темпе.

–Где мы? – Спрашиваю я.

–Ты увидишь, – это все, что он говорит.

Чем дальше мы едем, тем земля превращается в ковер сочной зеленой травы, и когда Дорран наконец останавливает свой Харлей на огромной поляне, мне требуется мгновение, чтобы понять, где мы находимся.

Я слезаю с мотоцикла и оглядываю вершину холма, на которой мы находимся, и не могу удержаться от вздоха, когда передо мной открывается неограниченный вид на океан. Он широкий и спокойный, и вода почти блестит в лунном свете. Едва заметные волны разбиваются и падают друг на друга, и при том, насколько совпадающими кажутся небо и океан, я вижу звезды, отражающиеся в каждой проходящей и возвращающейся ряби.

Я оборачиваюсь и вижу Доррана, сидящего на траве. Его колени согнуты и прижаты к груди, а предплечья покоятся на них, когда он смотрит на океан с задумчивым выражением лица.

Я на мгновение поражаюсь тому, каким отстраненным он кажется; как он немного сгорбился, и как его брови соприкасаются каждую секунду, указывая на то, что он о чем-то думает.

Я сокращаю небольшое расстояние между нами и сажусь рядом с ним, затем придвигаюсь ближе, чтобы убедиться, что мы соприкасаемся. Я собираюсь положить руку ему на плечо и спросить, что привело его в такой растрепанный вид, но он опережает меня.

–Варша стреляла в Гэвина вчера. Несколько раз. ‐ Затем, вслед за этими словами, он рассказывает мне все, что произошло в Radical, Ink, и как ему пришлось убить Николь, чтобы не оставить после себя никаких незавершенных дел.

Я открываю рот, чтобы что–то сказать – что, я точно не знаю. Здесь так много всего, что нужно разложить, что мне приходится тихо сидеть и обдумывать каждую частичку, прежде чем я решу ответить на что-либо из этого.

Во-первых, то, что я лично чувствую после того, как только что услышала Доррана, – это облегчение. Облегчение от того, что Гэвин мертв. Как бы мне ни было на него насрать, он начинал представлять угрозу, так что ему, естественно, пришлось уйти. И я знаю, что с моей стороны эгоистично ставить свои чувства превыше всего, но я, черт возьми, не святая, и мне не стыдно признаться, что я рада чему-то, несмотря на то, что это чья-то смерть.

Во-вторых, Варша застрелила Гэвина, что, как я предполагаю, и является причиной смены настроения Доррана. Я знаю, что у Гэвина и Варши была история, но, насколько мне известно, он изменял ей с Николь. Итак, возвращаясь к пункту первому, я рада, что он мертв, и я рада, что Варша была той, кто положил ему конец. Но это также означает, что его убийство спровоцировало ее ментально и, в свою очередь, всю команду.

–Скажи мне, о чем ты думаешь, – прошу я Доррана.

Он смотрит на меня, и в его глазах буквально читается боль – та, которую он предпочитает показывать мне.

–Мы с Алексом нашли Варшу плачущей в ванной «Finesse» через пару часов после того, как она убила Гэвина, – говорит он. –Конечно, сейчас с ней все в порядке, но, черт, Сигс, я…Я не видел ее такой с того дня, как мы с Джейсом нашли ее 5 лет назад. И то, что случилось с Гэвином, в конечном итоге разорвало этот порочный круг. ‐ Он опускает колени и скрещивает их, прежде чем повернуться ко мне лицом. –Я чертовски зол на этого мудака, даже несмотря на то, что он мертв. Я хочу убить его, запачкать его кровью свои руки, но он уже мертв. Слишком легко прощается и забывается. И я не могу не думать о том, насколько неразумна любовь. Потому что именно это чувствовала к нему Варша, не так ли? Любовь. – Он издает грубый смешок. –Такое маленькое гребаное слово, и все же оно поглощает человеческое существо, делает его беспомощным до такой степени, что у него нет другого выбора, кроме как проиграть. Любовь – это слабость, проявление всего неправильного в этом мире.

Я люблю тебя.

Эти три слова эхом отдаются в моей голове так внезапно, что все мое тело немеет. Моя голова гудит от осознания, и одинокая слеза скатывается по моей щеке, но я быстро смахиваю ее, прежде чем Дорран может заметить.

Я не знаю, когда это произошло, но это произошло. Думаю, я знала это – возможно, подсознательно, даже до того, как мой мозг полностью это осознал. Это своего рода слепое откровение, но оно есть; оно существует. Я люблю Доррана, и это чертова правда.

–И все же... – продолжает он, затем усмехается. –Я люблю свою команду, и, помоги мне Христос, я также люблю Соло. ‐ Он качает головой после этого последнего признания.

Мне удается улыбнуться, но я не могу не вздрогнуть от колющей боли в груди. Я знаю, что не должна этого ожидать, но мне все еще больно сознавать, что я не одна из тех, кого он любит. Но, к сожалению для меня, я слишком увлечена им, чтобы позволить боли беспокоить меня.

Я шмыгаю носом и заправляю волосы за уши.

–Варша всегда кажется такой, я не знаю...

–Бесстрастной? – Подсказывает Дорран.

–Уравновешенной, – говорю я. –Она всегда спокойна, всегда все контролирует. Она знает, что нужно делать при любых обстоятельствах, и делает это без паники или промедления.

–Раньше она не была ни тем, ни другим. ‐ Дорран убирает локоны со лба, но они снова падают вперед. –Я думаю, даже у самых сильных умов есть свой предел, а?

–Каждый человек так делает.

–Верно. ‐ Он печально улыбается. –Но быть одним из плечей, на которые она могла опереться сегодня, было утомительно. И поверь мне, я не жалуюсь; я всегда рядом с ней, когда она нуждается во мне. Но я отдал ей все, что у меня было, и теперь я чувствую себя немного... опустошенным. И позволь мне сказать тебе кое-что: это чертовски пугающее чувство, особенно когда на меня полагаются люди. Я не могу отключиться или потерять концентрацию; я просто не могу отключиться.

–Но ты можешь, – возражаю я. –И ты должен, Дорран. Я понимаю, что у тебя есть долг перед своей семьей, но у тебя также есть необходимое обязательство перед самим собой. Если сам фундамент империи ослабевает, то это только вопрос времени, когда все остальное рухнет. И это именно то, кем ты являешься для своей команды – гребаным ядром. Не бойся отступать, когда тебе нужно, потому что время от времени тебе действительно нужно пространство, даже когда ты думаешь, что это не так.

Его горло подпрыгивает, когда он сглатывает.

–Это не то, к чему я привык.

–Тогда не превращай это в привычку, – говорю я ему. –Делай перерыв только тогда, когда почувствуешь, что серьезно не можешь справиться с дерьмом.

Он хихикает и качает головой.

–Боже, ты чертовски совершенна, – говорит он, затем хватает меня за подбородок и целует.

–Я знаю, – шепчу я ему в губы, затем целую его в ответ.

Дорран обхватывает мои губы своими с такой настойчивостью, что мне в буквальном смысле становится трудно дышать. Его язык уверенно скользит по моему, вызывая прилив возбуждения во мне.

Его поцелуи – прекрасный парадокс мягкости и повелевания – сладкая, сладкая пытка, которая только делает меня слабее для него. Они сжигают весь мой гребаный мир и ослепляют его на неопределенный срок.

Я подстраиваюсь под его темп, и, в свою очередь, он целует меня так, словно я создана для этого; для него.

Он отходит назад и сжимает в кулаке край моей толстовки, затем стягивает ее через голову. Ухмыляясь, когда видит мои набухшие соски, затем дергает за мои шорты.

–Вставай, давай.

Я немного приподнимаюсь, и он спускает мои шорты вниз по ногам. Дрожь пробегает по мне, когда дует сильный ветерок, и тупая боль в моем клиторе усиливается из-за этого.

Дорран берет мои шорты и бросает их вместе с толстовкой на траву, прежде чем подняться на ноги. Затем он снимает футболку, и у меня перехватывает дыхание, когда я пробегаю глазами по его широким плечам и гладкой груди; выступающим венам на его руках и впечатляющим очертаниям его пресса. Тонкая дорожка темных волос сбегает по его пупку и за пояс джинсов, заставляя меня сглотнуть.

Я ловлю его взгляд и замечаю, что он самодовольно смотрит на меня.

–Сними свои гребаные джинсы, Дорран, – говорю я ему.

Он ухмыляется, и у меня возникает внезапное желание прикоснуться к себе, когда он расстегивает ремень и стягивает джинсы и боксеры до лодыжек, прежде чем сбросить их.

Он наклоняет голову набок и раздвигает ноги.

–Ложись, Сигнетт, – приказывает он.

Хрустящая трава впивается мне в кожу, когда я делаю, как он просит, заслуживая от него сердитый взгляд.

–Раздвинь эти бедра для меня и покажи мне свою киску, – говорит он затем.

Я подчиняюсь, и мои бедра выгибаются сами по себе, когда струйка воздуха ласкает мой центр.

Дорран плюет на ладонь, затем сжимает член в кулаке и начинает работать сам.

–Потрогай себя, Сигнетт.

Я подношу руку к своей киске и начинаю обводить клитор двумя пальцами, в то время как другой щиплю один из своих болезненно твердых сосков.

Дорран гладит себя быстрее, и этот его вид прямо сейчас – залитый лунным светом, совершенно обнаженный и доставляющий себе удовольствие мне – доводит меня до предела. Я извиваюсь во время оргазма, стараясь не сводить с него глаз, пока не закончу.

Дорран перестает прикасаться к себе и опускается передо мной на колени, затем улыбается и кладет мои ноги себе на плечи, прежде чем притянуть меня к себе.

–Я хочу, чтобы обе твои руки были над головой, – командует он.

Я делаю, как мне сказали, и его глаза путешествуют по каждому обнаженному дюйму моего тела. Его преякуляция покрывает его набухшую головку и пачкает пирсинг, и хотя я хочу протянуть руку и попробовать его на вкус, я этого не делаю.

–Ты такая хорошая девочка, правда, Сигнетт? – он размышляет, затем проводит языком по нижней губе. –Откройся мне, сдавайся мне вот так... – Он стонет. –Это делает меня таким чертовски твердым; таким чертовски голодным. ‐ Он хватает свой член и прижимает головку к моему чувствительному входу. –Тебе понравилось заставлять себя кончать прямо сейчас, наблюдая, как я накачиваю свой член?

Боже, слова, которые он использует – они сводят меня с ума от желания.

–Да, – легко отвечаю я.

Он снова ухмыляется.

–Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя – трахал твою маленькую жадную киску и заставил тебя кончить, как шлюху?

–Пошел ты. Да, – шиплю я, затем поднимаю бедра.

Он хихикает и начинает проталкиваться внутрь, и мы стонем вместе, когда его член растягивает мои стенки. Первоначальное возбуждение сильное, но оно быстро проходит под воздействием глубоких толчков Доррана, когда он начинает скользить во мне и выходить из меня.

Я хватаю его за бицепс одной рукой, а другой обхватываю его шею сбоку.

–Черт, – выдыхаю я, когда он полностью заполняет меня, врезается мне в спину всей своей длиной. –Еще, Дорран. Мне нужно еще.

Он ухмыляется и толкает мои ноги вперед, в свою очередь наклоняя мое тело, затем нависает надо мной. Мои колени касаются моих грудей, и когда он придвигается ближе и начинает входить в меня короткими, грубыми толчками, его яйца ударяются о мою задницу, а его бедра ударяются о мои.

–Это то, чего ты хочешь? – спрашивает он, затем сжимает в кулаке мои волосы и приближает наши лица ближе, чем они уже есть. –Черт, ты такая тугая, милая. Такая чертовски горячая. ‐ Он самозабвенно входит в меня, и когда его пирсинг попадает мне как раз в нужное место, я вскрикиваю и смотрю вниз, чтобы увидеть, как он входит и выходит из моей киски. Его член покрыт моей спермой, и немного ее также попало на волосяной покров на его тазу.

Это такое необузданное чувство – знать, что ты пометил кого-то плотским способом. Это то, что превосходит все остальное; каждое обещание или заявление. И видеть свои выделения на Дорране вот так – это наивысшее состояние эйфории для меня.

Мое дыхание прерывается икотой в горле, когда он продолжает трахать меня, и хотя я чувствую напряжение в спине и ногах от того, как крепко он сжимает мое тело, я ни капельки не возражаю против этого. Во всяком случае, это заводит меня еще больше и приближает к моему освобождению.

Дорран хмыкает, и его веки трепещут, а движения становятся отрывистыми. Его пальцы сжимаются в моих волосах, и его горячее дыхание обдувает мою щеку.

–Я близко, – говорит он, продолжая свой неумолимый темп.

Я сжимаюсь вокруг него, и жар разливается по мне. Один последний поворот его бедер, и я перехожу через край. Моя спина выгибается дугой, когда мой оргазм берет верх, заставляя меня чувствовать себя совершенно затуманенной.

– Черт бы тебя побрал, – выдыхает он и прижимается своими губами к моим, в то время как его плечи трясутся от удара его оргазма. Когда его член погружается в меня до основания, сперма Доррана выстреливает в меня горячими струями.

Я тяжело дышу, и он тоже после того, как прерывает поцелуй. Затем что-то пересекает его покрасневшие черты, прямо перед тем, как он выходит из меня и скользит вниз по моему телу.

–Вытолкни мою сперму из себя, – приказывает он, находясь между моих бедер. Его лицо так близко к моему клитору, что каждое слово, которое он произносит, вибрирует у моего бутона.

Я приподнимаюсь на локтях и толкаюсь, и чувствую, как по моей щели стекает влага, вплоть до моей задницы.

Дорран приближает свой рот к моему входу и сосет, заставляя меня набрать в горсть травы, чтобы не брыкаться об него. Его голова качается, когда он чередует лизание с сосанием, и я снова очарована им; тем, с каким нетерпением он слизывает свою сперму с моей киски.

–Дорран... ‐ Я шепчу его имя, продолжая наблюдать за ним.

Он отходит назад и подползает ко мне, затем хватает меня за подбородок и притягивает мое лицо к своему. Я приоткрываю для него губы, и он выплевывает наши смешанные выделения мне в рот. Затем он скользит своим языком по моему, и когда он отстраняется, я вижу толстую струйку спермы на его.

–Проглоти это, – приказываю я, затем обхватываю пальцами левой руки его горло, прежде чем сжать его с достаточным нажимом, чтобы заставить его улыбнуться мне.

Я чувствую движение на своей ладони, указывающее на то, что он сглотнул, и мое зрение временно затуманивается от того, насколько он меня заводит.

Я ухмыляюсь и ослабляю хватку на его горле.

–Каково на вкус? – Я задаю ему тот же вопрос, что и Джейс прошлой ночью.

Дорран хихикает, затем наклоняется.

–Позволь мне показать тебе, – отвечает он, затем целует меня.

Я обвиваю ногами его талию и держусь за шею, когда целую его в ответ – сплошные зубы, покусывания и стоны, – и он поднимается, усаживая меня к себе на колени. Его член трется о мою ноющую киску, и мои глаза закатываются в экстазе, когда я начинаю скользить по его твердеющей длине.

Вот и все для меня – этот мужчина, этот момент и это чувство, которое поселилось у меня в самой глубине живота. Оно постоянно растет, всепоглощающее. И, когда Дорран снова скользит в меня, я понимаю, что это также приводит к саморазрушению.

Я никогда не говорила, что мне нравится все просто, не так ли?

50.

–Я очень благодарен за то, что присоединилась ко мне, Сигс, – говорит Джулиан. –Я знаю, что это не идеальная ситуация для тусовки, но тем не менее я рад, что ты согласилась.

Я улыбаюсь.

–Не упоминай об этом. Во всяком случае, это я должна благодарить тебя. После того мозгового штурма с моей командой сегодня утром я едва могу ясно видеть. Мне нужно было выйти из штаб-квартиры и посмотреть на что-нибудь, что не связано с социальными сетями или Lure. Клянусь, слова «скидка» и «распродажа» будут преследовать меня во снах по меньшей мере месяц.

Джулиан посмеивается.

–Я рад, что ты находишь покупки антиквариата расслабляющими.

–Хотя, честно говоря, это в миллион раз лучше, не говоря уже об «интереснее», чем пялиться в свой компьютер до тех пор, пока все не начнет расплываться, и я просто больше не смогу этого выносить.

Когда Джулиан спросил, не хочу ли я сходить с ним в антикварный магазин в центре города во время нашего обеденного перерыва, я сразу же ответила да. Потому что А) я никогда не была ни на одном из них, и Б) мне нужно было отойти от работы, прежде чем я начала сама выдергивать волосы из головы.

Я смотрю на Мейва через плечо, который идет всего в паре шагов позади меня. Наши взгляды встречаются, и я показываю ему зубы в слишком широкой улыбке. Он отвечает на это своей собственной искренней улыбкой, но не забывает покачать мне головой, потому что знает, что я настоящая заноза в его заднице.

В центре города, как и следовало ожидать, оживленно. С работающими магазинами по обе стороны, дорога посередине забита транспортом. Час назад прошел дождь, поэтому некоторые люди все еще в плащах, в то время как другие держат зонтики в руках.

Мы втроем продолжаем идти по оживленному тротуару, и Джулиан открывает Карты на своем телефоне и ведет нас с Мейвом в магазин, который он нашел онлайн.

–Сколько еще? – Спрашиваю я Джулиана и обхожу лужу, чтобы не испачкать свои черные туфли-лодочки и малиновый комбинезон.

Он хмуро смотрит на свой телефон, затем указывает вперед.

–Должен быть где-то здесь.

–Напомни, как называется магазин? – Спрашивает Мейв.

–Антиквариат Авроры, – отвечает Джулиан.

–Мило, – не могу не задуматься я.

Он смеется.

–Ну, они утверждают, что у них самые уникальные артефакты и тому подобное, поэтому я хотел их проверить. ‐ Затем он прищелкивает языком. –У Лэндона, моего жениха, самые странные интересы. Например, если вы посмотрите на него мимоходом, он покажется совершенно простым, солнечным парнем. Но когда ты увидишь вещи, которые он любит коллекционировать, ты, черт возьми, изменишь свое мнение. Я помню, как подарил ему одну из этих странных, сделанных из резины рук Франкенштейна на его день рождения в тот год, когда мы начали встречаться, и она у него до сих пор. Он использует его как пресс-папье в нашем офисе в кондоминиуме, и каждый раз, когда я вижу его просто лежащим на столе, клянусь, оно, блядь, придвигается на дюйм ближе к краю.

Я хихикаю.

–Ну, в этом нет ничего плохого. Я сама люблю сочетание сладкого и сумасшедшего. ‐ Мои щеки вспыхивают сразу после того, как я говорю это, и Джулиан, конечно, замечает.

–Ах ты, маленькая шалунья, ты что-то от меня скрываешь! – Он игриво толкает меня в плечо. –Расскажи мне все!

Я ухмыляюсь.

–Не может быть и речи, но могу сказать, что он милый, когда захочет, и абсо-блять-лютно чокнутый, когда он в настроении. Он просто…Не знаю, потрясающий.

Кто-то кашляет позади меня.

Я поворачиваюсь и хмуро смотрю на Мейва, на что он засовывает руки в карманы брюк и притворяется, что смотрит вверх и по сторонам.

–Я предполагаю, что здешний большой парень этого не одобряет, – замечает Джулиан.

Я закатываю глаза.

–Он ничего не одобряет.

–Извините меня, – вмешивается Мейв.

–Осторожнее, смотри куда идешь, Маверик, – насмехаюсь я. –Я не хочу, чтобы ты упал на задницу и сломал свою хрупкую тазовую кость или что-то в этом роде.

Джулиан смеется, и Мэйв бормочет что-то, чего я не могу разобрать.

Мы проходим мимо еще нескольких магазинов, а затем, наконец, доходим до магазина антиквариата Авроры в самом конце улицы. Это отделанный деревом магазин с массивным стеклянным корпусом рядом со входом, в котором выставлено множество часов, глобусов и старинных зеркал.

Джулиан толкает дверь и входит в магазин, и я следую за ним. Стойкий запах шариков от моли и полироли пропитывает складское помещение, заставляя меня сморщить нос от него.

Ковровое покрытие приглушает наши шаги, когда мы проходим дальше в магазин, и когда я оглядываюсь, все, что я вижу, – это стулья, еще больше часов, глобусов и зеркал, а также глиняные бюсты, миниатюрные статуэтки, ржавые мечи и доспехи и доски для спиритических сеансов.

–Эта голова оленя, прикрепленная к стене, осуждает меня, – говорит Мейв, немного пугая меня.

Я моргаю и смотрю на предмет, о котором он говорит, только для того, чтобы вздохнуть от того, насколько реальным он выглядит. Это как если бы настоящий олень ткнулся головой в стену и был остановлен временем, чтобы остаться как есть.

–Ему не нравится твой запах, – язвит Джулиан.

–Ты только что процитировал Грутэма из “Последнего королевства”? – Спрашивает его Мейв.

Я останавливаюсь и смотрю на него.

–Подожди, ты видел это шоу викингов? – Я спрашиваю.

Мейв открывает рот, чтобы ответить, но останавливается, когда громкий, но элегантный голос разносится по магазину.

–Добро пожаловать в антиквариат Авроры. Меня зовут Тойя; чем я могу помочь вам сегодня?

Мы втроем поворачиваемся к женщине за стеклянной витриной. Ее кожа сочного коричневого оттенка, и она одета в кожаные брюки вместе с белой шелковой блузкой, которая заправлена внутрь указанных брюк. Ее темные волосы убраны в красивую головную повязку, а золотые браслеты и кольца, которые она носит, звенят друг о друга, когда она переплетает пальцы и улыбается нам.

Джулиан подходит к ней, так что, естественно, мы с Мейвом следуем за ним.

–Привет. Я ищу что-нибудь маленькое, но уникальное для моего жениха. На этой неделе у него день рождения, – говорит он.

Женщина кивает, затем указывает на витрину перед ней.

–Вы можете взглянуть на это и посмотреть, понравится ли вам что-нибудь. ‐ У нее английский акцент – скорее всего, валлийский.

Мейв подходит, встает рядом со мной и прислоняется к витрине, пока мы с Джулианом рассматриваем выставленные внутри вещи. Кольца, браслеты, кинжалы, монеты и другие безделушки, которые я никак не могу идентифицировать. Они выглядят старыми и бесценными, но, насколько я знаю, они сделаны из латуни и не имеют ни малейшего отношения к истории. Но, в любом случае, все дело в привлекательности этих вещей, а не в их подлинности.

Все предметы хранились под золотистым светом, что придает им блеск и соблазнительность. Ну, все, кроме одного. Она черная, квадратной формы, с изображением черепа и надписью ‘ТЕТРАДЬ СМЕРТИ’, выбитой на ней золотом. Это просто, но привлекло мое внимание в тот момент, когда я положила на него глаз.

Совсем как у Доррана в тот день, когда мы встретились.

–Что это? – Спрашиваю я Тойю, затем постукиваю ногтем по стеклу.

–Зажигалка. ‐ Она открывает отделение и достает зажигалку, затем сдвигает ее переднюю панель в сторону, вызывая к жизни язычок голубого пламени.

–Это прекрасно, – говорю я, затем улыбаюсь ей. –Я возьму это.

–Это будет стоить 150 долларов.

–Что?! - Мейв выпрямляется, выглядя совершенно потрясенным. –Это чертова зажигалка, женщина, а не ваза ручной работы. Ты всерьез думаешь, что сможешь обмануть нас в...

–Мейв. ‐ Я кладу руку на его предплечье и предупреждающе встряхиваю его. –Успокойся, пожалуйста.

Он смотрит на меня сверху вниз.

–Я спокоен, Нетти. Ты серьезно думаешь, что эта дрянь стоит 150 долларов? Если тебе действительно нужна зажигалка, ты можешь найти ее за 3 доллара в гребаном продуктовом магазине. И срочная новость: та зажигалка будет делать именно то, что делает и эта.

О Боже мой.

Я бросаю взгляд на Тойю, но, к счастью, ее, кажется, не смущает возмущение Мейва. Вероятно, это потому, что она ежедневно имеет дело со всевозможными клиентами, но все же это не значит, что меня не смущает то, что он сказал.

Я отпускаю его предплечье, когда смотрю на него, затем снова поворачиваюсь к Тойе.

–Я возьму это, – повторяю я про себя, затем вытаскиваю свою карточку из сумочки, прежде чем передать ее ей.

Мейв выглядит недовольным, но это не первый раз, когда я получаю от него подобную реакцию, и она определенно не будет последней.

Джулиан выбирает браслет-оберег для Лэндона, и пока он спрашивает Тою о его происхождении, я быстро делаю фотографию зажигалки и отправляю ее Доррану.

Я: Если бы ты был неодушевленным предметом...

Ему требуется некоторое время, чтобы ответить, и к тому времени, как он это делает, Тойя возвращает мне мою карточку, а Джулиан заплатил за свой браслет.

Дорран: На самом деле это довольно точно. Это тоже Библия, если ты хочешь взглянуть на неё в этом смысле.

Я: Не могу дождаться, когда увижу, как ты прикуриваешь вот этой зажигалкой свою сигарету. Это будет творить всякие вещи с моими внутренностями.

Дорран: Тебе так легко угодить, Маленький Лебедь.

Дорран: Кроме того, тебе не нужно было мне ничего покупать.

Я: У меня есть для тебя два слова: заткнись блядь.

Дорран: Знаешь, я мог бы содрать с тебя шкуру заживо за такие слова.

Я: И все же ты этого не сделаешь, принц.

Дорран: Ты слишком самоуверенна для твоего же блага. Но, к счастью для тебя, позже я собираюсь с удовольствием выебать из тебя эту самоуверенность.

–Сигнетт?

Чувствуя себя раскрасневшейся и немного запыхавшейся после прочтения сообщения Доррана, я поднимаю глаза и вижу, что Джулиан одаривает меня понимающей ухмылкой.

–Пошли; нам нужно возвращаться в ШТАБ.

Я поджимаю губы.

–Уже?

Мейв открывает передо мной дверь магазина и мотает головой в сторону.

–Убирайся отсюда, пока не совершила еще одну импульсивную покупку. Потому что, клянусь Богом, если ты это сделаешь, я потеряю все остатки здравого смысла и сделаю то, чего, вероятно, не хотел бы.

Мои губы подергиваются, когда я борюсь с улыбкой. Затем я убираю телефон и зажигалку в сумочку, но не раньше, чем отвечу на последнее сообщение Доррана.

Я: Я с нетерпением жду этого.

Я: P.S. Мне пора идти, но я позвоню тебе позже.

Я оборачиваюсь и машу Тойе рукой, затем выхожу из магазина антиквариата Авроры.

–Хочешь перекусить на скорую руку, прежде чем мы вернемся к работе? – Спрашивает Джулиан, когда мы переходим улицу на другую сторону.

–Да, пожалуйста, – говорим мы с Мейвом в унисон, заставляя его усмехнуться.

–Я думаю о дополнительных бутербродах с сыром, греческом салате и освежающем мохито. Я, конечно, угощаю.

Я напеваю, затем обнимаю его за плечи и следую за ним через ряд магазинов.

–Ты послан небесами, Джулиан. Настоящий спаситель.

–Я полностью согласен, – говорит Мейв, заставляя нас с Джулианом рассмеяться.