Текст книги "Великая Российская трагедия. В 2-х т."
Автор книги: Руслан Хасбулатов
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 66 страниц)
Демократия заинтересована в сильном парламенте, важнейшем гаранте против тоталитарных поползновений исполнительной власти – с одной стороны, и анархий – с другой. Но при этом необходимы законодательно закрепленные права оппозиции. Во всех законах о средствах массовой информации, о свободе совести просматриваются статьи об оппозиции. Но все по крохам. Демократический плюрализм исходит из того, что узаконить действия оппозиции надо. В цивилизованных странах оппозиция сегодня – завтра власть. Узаконенное положение об оппозиции приведет к гражданскому миру, а миротворческая деятельность парламента исходит из законных прав и обязанностей оппозиции.
Общеизвестно, что современный парламентаризм развивался в европейских странах в период их перехода от военной, варварской, непосредственной демократии к представительству самостоятельного частного интереса различных формирующихся социальных слоев и групп, имеющих обособленную собственность: рыцарских орденов, купеческих гильдий, ремесленных цехов, различных корпораций. С этой точки зрения парламент есть форма институционализации процесса демократии, то есть придание последней культурной или, как сейчас принято говорить, цивилизованной формы. Поэтому и сегодня вполне обоснованно звучат слова известного русского политического деятеля и ученого-юриста Ю.Н. Чичерина: “Парламентское правление служит признаком политической зрелости народа”.
Строго говоря, развитие парламента невозможно вне рамок и условий парламентаризма как более широкого культурного явления, то есть системы правовых, моральных и политических норм, традиций, “правил игры” различного уровня, вырабатываемых либо в результате практики применения формальной стороны демократии, либо в результате заимствования. Сам парламент лишь институционально возглавляет эту систему, однако без него как оригинальным способом организованного государственного органа само развитие демократии, придание ей именно цивилизованного вида, по-видимому, невозможно.
Проблема демократизации государства, власти сводится, коротко говоря, к праву меньшинства высказывать свое мнение, в том числе в ходе парламентских прений или дебатов. В условиях Российской Федерации культивировать это право – значит защищать ростки нового. Часто оно рождается и поддерживается меньшинством и только потом завоевывает себе сторонников. Вот почему парламент думает над правами оппозиции, видя в этом демократическую основу работы, сущность парламентаризма. Нужно принимать специальный закон, “встраивающий” оппозицию в систему государственной власти.
Технология парламентской демократии, как правило, реализуется на плюрализме трех главных составляющих: “центра”, сил – левее “центра” и сил – правее “центра”. Это – аксиома.
Авторитет власти демократического парламента, выработанными законами определяющий жизнедеятельность общества, набирает силу в том случае, если учитывает чаяния большинства народа. Парламент теряет ее, когда правая или левая оппозиция “уводит” проблему в круг своих интересов.
Размышляя о власти, думаю о необходимости подчинения общества единой воле, о регулировании отношений между людьми, связанными жизнью в обществе.
Размышления о власти – это одновременно и думы об оппозиции. Тот факт, что в России не существует официальной оппозиции структурам власти объясняется тем, что на протяжении 70 лет советской власти оппозиция в стране могла существовать лишь в двух формах – это диссидентство и обсуждения “на кухне”.
Вопрос об оппозиции – вопрос будущего России. Оппозиция представляет собой в потенции большую созидательную силу, но может стать и силой разрушительной. Она нужна как яд в лекарствах, в медицине...
Оппозиция – проблема инакомыслия, свободы слова, плюрализма, демократии и цивилизации. Научная, митинговая, политическая полемика очищающе действует на общество. Нет полемики, и начинается застой. Оппозиция должна быть сильной слева, но не менее слабой и справа. Очищение центра необходимо обществу, не менее важно и для парламента. Крайности должны подкреплять позиции “центра”, на которых твердо стоит парламент.
Парламентская оппозиция и ее политическое продолжение в обществе в виде партий, движений, фондов, в виде оппозиционной прессы представляет собой демократическую альтернативу действующей власти, – так принято во многих двупартийных странах, и здесь можно видеть укрепление в стране демократии.
Политика действенна, пока сохраняется оппозиция.
Оппозиция всегда стремится к власти. И это естественно. Оппозиция приходит к власти, но оппозиция в цивилизованном обществе конструктивно работает с той властью, на смену которой стремится прийти. Для российского парламента это новый процесс. Важно определить, насколько он жизненен и велики ли его животворные начала. Цель атаки оппозиции ясна – это активно действующая власть. Смена власти, этот естественный в обществе процесс, происходит двумя путями. Узурпация (насильстенное взятие власти) или получение власти парламенстким голосованием из рук народа.
Поучителен опыт зарубежных стран, где история развития насчитывает не один десяток лет. В Великобритании теневой кабинет, имеющий сегодня 18 мест, официально существует с начала ХХ века. Члены правящей партии проводят консультации с членами теневого кабинета. В США президент встречается с лидерами меньшинства сената и палаты представителей. Нельзя недооценивать пользу такого контакта с оппозицией – это дает возможность лучше узнать, а иногда и понять позицию идейного противника. Но в этих странах оппозиция действует на основе “партийного” принципа, то есть лидеры страны относятся к одной партии, а оппозиция – к другой.
Без оппозиции принципиально невозможна демократия.
В России же почти все руководство оказалось в одночасье “беспартийным”, а в стране официально существует большое количество партий, многие из которых, объединяя незначительное количество людей, занимаются лишь политической саморекламой, пропагандой и лоббированием в борьбе за решение какой-то одной политической, производственно-хозяйственной или социальной проблемы.
Итак, какую же форму приобретает оппозиция в наши дни? Кроме какого-то противодействия принимаемым решениям изнутри, “внутренней” оппозиции, в структурах власти существует еще прямое, негативное лоббирование. Прямое, так как заинтересованные в принятии каких-либо решений добиваются или стараются добиться решений прямым давлением, без посредников. Термин “железный треугольник”, используемый в американской терминологии, применим и к нашей действительности, когда при принятии решения или закона сотрудничают три стороны: занимающиеся данной проблемой законодатели, соответствующее ведомство и лоббисты (в нашем случае сами заинтересованные в том или ином исходе дела). Но нам важно учесть, что в других странах издавна существуют законы, регулирующие лоббизм. Так, например, в США по закону 1946 года все лоббисты должны быть зарегистрированы с указанием той организации, которую они представляют. Американский закон 1987 года запрещает заниматься лоббизмом в учреждении тем, кто уволился из этого учредения меньше года тому назад, так как знание профессиональных тайн (в парламенте это может быть знание процедуры принятия законов, знание организационной структуры парламента) может быть использовано на благо какого-то круга лиц. У нас такие законы пока не приняты, что дает лоббистам большую свободу действий. На местах в наших условиях лоббизм принимает форму простого подкупа должностных лиц, а в центральных структурах власти подчас приводит к принятию неконституционных решений.
Итак, постараемся разобраться, что собой представляет это явление.
Американцы сталкиваются с таким явлением, как давление на конгресс. Уже начиная с конгресса первого созыва законодательные органы отдельных штатов направляли сенаторам послания с инструкциями, как им следует действовать, чтобы принести больше пользы и выгоды тому или иному штату. Президент США иногда оказывает поддержку сенатору, представителю своей партии. Из всех форм давления на конгресс ни одна не имела столь широкого освещения, как лоббизм. Кто такой лоббист? В широком смысле слова лоббист обычно неразрывно связан с понятием “группа давления” – организация или человек, целью деятельности которых является влияние на принятие решений конгрессом, законодательными органами штатов и правительственными организациями. В более узком смысле лоббист – это человек, который от имени другого лица, часто за плату, старается оказать влияние на ход законодательства через прямой контакт с законодателями.
Лоббизм – термин, применимый к деятельности групп давления. Эта деятельность включает в себя снабжение законодателей информацией, прямо направленной на убеждение действовать против каких-либо решений, пропаганду или угрозы лишить поддержки на выборах. Группы по интересам пользуются такими методами, как контакт с законодателями, но значение термина “лоббирование” относится и к этим действиям.
В США усиление экономической стабилизации и правительственного контроля за частной экономической деятельностью привело к возникновению “агрессивного лоббирования”.
Группа давления – любая группа лиц или организация, которая через убеждение, пропаганду или иные методы воздействия регулярно пытается оказать влияние на решения центральных властей. Представители таких групп, деятельность которых направлена на давление на законодателей, называются лоббистами. Группы давления бывают разных типов. Секционные и региональные группы добиваются принятия решений, выгодных для их собственных сфер. Такие группы могут также мешать принятию тех программ и законов, которые были бы благоприятными для других заинтересованных лиц, а их сферам приносили бы вред. Среди наиболее распространенных сфер деятельности групп давления находятся: сельское хозяйство, трудовое законодательство, промышленность.
Оказание влияния на законодателей не является единственной деятельностью групп давления. Эти группы стараются различными способами создать себе хорошую репутацию. Они создают и развивают программы политического действия, направленные на усиление политической осведомленности общества.
В американской политической жизни группы давления играют большую роль, а законодатели являются легкими мишенями для лоббистов, что объясняется такими характеристиками политической жизни США, как сама политическая структура и неорганизованность политических партий.
В нашей парламентской практике мы начинаем сталкиваться с подобными явлениями, часто негативными, изучение которых помогает в работе практическому политику.
Достаточно давно была изучена связь демократии и рыночной экономики. Но не менее прочная связь существует между парламентом и экономикой. Позволю одно сравнение. Цена товара на современном рынке отражает воздействие многих факторов, учесть которые в плановом порядке принципиально невозможно. Механизмом, регулирующим изменение цены товара, является биржа, на которой все факторы, влияющие на образование цены товара, складываются воедино и, следовательно, не разрушают экономическую систему. А сам процесс определения цены на бирже носит характер достаточно жесткой борьбы, и не будь самой биржи – перекинулся бы на всю экономическую систему.
Но, собственно говоря, парламент играет для политической системы, политической жизни ту же самую роль, что и биржа в экономическом процессе. Именно в парламенте происходит учет изменений, влияющих на политическое решение. Правительство при этом принципиально не в состоянии учесть все факторы, влияющие на политическое решение, на выработку государственного курса. Раскоординированность всех политических групп в этом процессе приводит с неизбежностью к хаосу и нестабильности в политике, к возможным принципиальным изменениям основных направлений развития государства. А политическая нестабильность, как мы все уже прекрасно знаем, влияет и на экономику, заставляя производителя сворачивать производство, порой варварски, безжалостно разрушается ценное и ранее созданное, порождая в конечном итоге стагнацию всей экономической системы. Парламент же отводит удары формирования политического решения от всей политической системы, фактически спасая ее от разрушения.
И сравнение парламента и биржи как необходимых элементов соответственно политической и экономической системы – не только метафора. Дело в том, что и парламент, и биржа способны развиваться в таких условиях, основным фактором которых является сочетание различных форм собственности, рыночных и государственных механизмов (то есть “смешанная экономика”, социально-ориентированный” рынок). Но, являясь результатом развития рыночных принципов, парламент и биржа одновременно являются институтами, которые стабилизируют и даже в определенном смысле инициируют это развитие. В обществе, где такие рыночные механизмы отсутствуют и нет намерения создать институт частной собственности, представительный орган власти, “представляя” все общество, не является фактически парламентом. Примеры нашей недавней истории еще слишком показательны, чтобы возникла необходимость их лишний раз приводить.
Высокий уровень компетентности и профессионализма – вот чем должны обладать властные структуры, взявшиеся за радикальные реформы. Для создания рыночного хозяйства необходимы в первую очередь, два фактора: частная собственность и выборы профессионального парламента. Создание профессионального парламента кропотливая, терпеливая работа не одного года, не одной выборной кампании. Вряд ли можно сформировать компетентный профессиональный парламент путем одних только перевыборов состава Верховного Совета Российской Федерации.
По мировым стандартам уровень российского профессионализма все еще недостаточен. Это можно объяснить незначительным удельным весом юристов, политологов, социологов, экономистов в “Белом доме”. Однако, на лицо рост профессионализма депутатского корпуса в Верховном Совете на протяжении последних двух лет.
Мы ведь ни разу не ставили вопрос: что такое профессиональный парламент? Кто готовит парламентариев? У нас их выбирает народ на выборах из наиболее активных на политической арене. Однако, чтобы парламент по мировым меркам стал профессиональным законодательным органом, мы критическими методами должны регламентировать его деятельность. Выборы депутата народом – одно. Узаконенная система профессиональных требований к парламентарию, строго определенный статус члена парламента – другое. Во всех европейских странах демократической ориентации с рыночной экономикой роль парламента состоит в формировании и поддержании правовой, законодательной базы рынка, механизмов реализации рыночного хозяйства. Легко понять, почему в парламентах Запада работают в основном профессионалы-экономисты, юристы, политологи.
Неравномерно распределяется в парламенте “нагрузка” на парламентариев. Селекция парламентариев этих двух лет поучительна. Мы порой не задумываемся над тем, кто ушел, кого “ушли”, кто выдвинулся. Вперед идет тот, кто работает, хотя в целом депутатская деятельность не имеет четких критериев оценки и может свестись к минимуму личных затрат депутатского труда при полном отсутствии ответственности.
Сегодня мандат депутата дает достаточное количество узаконенных, а еще больше скрытых привилегий. Отсюда естественное стремление стать депутатом. Вопрос о привилегиях – один из раздражающих вопросов. Воспитанные на уравнительных принципах люди полагают, что депутаты не должны иметь привилегии первыми из первых, а служить бескорыстно. Настает время и этот вопрос поставить на избирательную основу, но на этот раз до выборов, а не после. Избиратели должны знать, что депутатами становятся достойные, и избранникам необходим соответствующий положению уровень жизни. Иначе не сформировать профессиональный парламент, удовлетворяющий требованиям цивилизованных норм. Коммерческие структуры втянули в себя энергичных, знающих людей. В парламент должны быть избраны лучшие из лучших, самые знающие из профессионалов, честнейшие из честных.
Действенность и сила власти, как показывают цивилизованные страны, укрепившиеся на государственной концепции разделения властей, определяются в первую очередь глубокой разработкой законодательной базы, четким действием механизмов реализации на практике законов. Беседы с зарубежными парламентариями, конференции, симпозиумы и другие встречи на данном направлении парламентской деятельности подсказывают: реформирование в демократическом направлении по линии укрепления уважения к закону и его исполнению, реформирование самих законодательных, исполнительных и судебных органов власти стало задачей дня.
Деление власти по вертикали, иными словами, – между Федерацией и субъектами Федерации стало реальным достижением российской демократии, нашим наибольшим демократическим прорывом. В соответствии с Федеративным договором, торжественно подписанным в Москве 31 марта 1992 года и ставшим частью Конституции, усилился процесс на взаимной самокритичной основе делегирования власти в республики, другие автономные образования, края, области России.
Самый существенный вопрос: объем властной самостоятельности основных субъектов современной демократии и рыночной экономики – предприятий, физических и юридических лиц и т.д. Это тот самый объем власти, который позволяет кардинально улучшить жизнь непосредственным производителям материальных благ – населению, каждому человеку, создает условия индивидуальности, самобытности.
На пути таких размышлений плодотворным кажется взгляд на каждый субъект Федерации, снизу, с позиций избирателей. Взгляд от тех, кто делегирует властные полномочия своим депутатам. С таких позиций лучше видны объем и критерий властной самостоятельности каждого региона. Взгляд с колокольни избирателя, гражданина, позволяет лучше видеть характер населения, народа, проживающего здесь: материальную культуру, трудовые традиции, культурные предметы, языки общения, уровень образования, национальную ноосферу, мироощущение и миропонимание, связь старшего поколения с младшим... Словом, все то, что неототалитарный, антидемократический режим просто игнорировал. Ведь перед нами стоит задача яснее понять самостоятельность субъекта Федерации и своеобразие его проявления по Федеративному договору.
Проблема формирования самой Федерации сверху вниз и снизу вверх исторически в разных государствах мира дала неоднозначный результат для живущих поколений. Миротворческая функция парламента в том и состоит, чтобы, используя гуманное содержание Федеративного договора, обеспечить разграничение полномочий делегированием власти субъектами Федерации. Наша Федерация формировалась сверху вниз, и это наложило на нее свой отпечаток. В США федерация формировалась снизу вверх: и своеобразие штатов ярче проявляется через их законы. Распад Союза и создание в Российской Федерации республик с новым статусом, новые отношения с автономными краями и областями означают косвенное изменение России как федеративного государства. Осознаем ли мы это?
Федеративная модель государственности имеет в мире самую устойчивую тенденцию развития. Из 160 современных государств в 58 приняты юридические структуры, основанные на федеративных принципах. Федеративные формы правления просматриваются сегодня в процессах создания Европейского сообщества. Ученым видятся четкие цели нового федерализма:
– примирение единства и разнообразия;
– защита республик, краев, областей от центристских тенденций;
– демократическое участие населения в политической жизни на местном, областном, краевом, республиканском и федеральном уровнях власти;
– усиление контрольных функций представительной власти над деятельностью административного аппарата;
– повышение эффективности власти через региональную конкуренцию;
– стимулирование новаторских идей в региональных органах власти;
– предотвращение формирования местных “вождистских” режимов.
Федерализм базируется на принципах демократического плюрализма, и это обстоятельство сближает на общей основе центральные и региональные органы власти через национальные и региональные формы политической жизни, где принятый Федеративный договор четко определяет функции федеральных органов государственной власти Российской Федерации, те аспекты, которые относятся к совместному ведению федеральных органов государственной власти и региональных органов государственной власти и, наконец, четко определяется власть регионов, территорий. Здесь, в фокусе такого разграничения власти, начинаются процессы принятия новых для Российской Федерации законодательных норм. Особо важно подчеркнуть в этих условиях права граждан, производственных и общественных коллективов.
В Российской Федерации с марта 1992 года началось законодательное формирование федеративной системы – модели конституционнно-демократического государства. Встает вопрос пересмотра критериев по линиям: неототалитаризм – национализм; сепаратизм – регионализм. При этом во главу угла ставится новый порядок критериев, условия демократической жизни народа.
Разделение властей по горизонтали для уровня федерации и регионов представлено законодательной, исполнительной, судебной ветвями власти, а также “четвертой властью” – прессой. Разделение властей по вертикали представлено уровнями власти: село, город, район, край, республика, федерация.
Человек, избирательные права которого позволяют делегировать права власти, передает ее голосами на уровень местной власти на селе, в городе, в районе, в области, крае, республике, наконец, – федерации. На уровнях власти она разделена на законодательную, исполнительную, судебную и прессу.
Возможность реализации концепции разделения властей стала реальностью и для России. Приходится отдавать себе отчет в том, что происходит процесс переосмысливания статусов федеральной законодательной, исполнительной и судебной власти, не менее сложные вопросы переосмысливания процессов законодательной, исполнительной и судебной власти в регионах. Однако самые сложные и конфликтные вопросы возникают на стыках властей. Там, где Федеративный договор обозначил разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами власти республик, краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга, а также автономных областей и автономных округов в составе Российской Федерации. Это по вертикали. Конфликтные ситуации возникают и при решении вопросов на всех уровнях по горизонтали.
Царский режим и его правопреемник – большевистский режим, и не только они, убедили народы мира, что многонациональные структуры государств всегда ведут к унификации, к уравниловке, где малочисленные народы ассимилируются более многочисленными. Наступает гибель культуры малочисленных народов и их самих. Унифицированная жизнь в империи – путь к застою, от него следующий шаг – к деградации и развалу. Этот путь нами “успешно” пройден. Важно, однако, познать его механизмы.
Все это необходимые исходные мысли о власти и ее структурах. Демократический прорыв вертикального разделения власти сводится сегодня к сохранению условий всех традиционных связей: экономических, политических, культурных, других отношений, исключающих курс на изоляцию, но при этом ведущих к сохранению национально-государственной и территориальной самостоятельности субъектов федерации (официальное название земли Бавария, кстати, “свободное государство Бавария”, но никаких призывов “выйти из состава Германии здесь не услышать).
Нужна иная, новая ступень равноправия народов. Мы больше должны уделять внимания подлинным думам и чаяниям народов.
К сожалению, компас нашей политики показывает лишь на Запад и Америку. Нам не надо придерживаться только такой ориентации. Она психологически носит иждивенческий характер. Нужны иные источники – внутренние, глубинные, российские. Власть и политика – всегда явления смежные. Самое трудное на поворотах истории – уметь предвидеть варианты развития событий и влиять на них принимаемыми решениями.
Чрезмерная надежда на помощь извне всегда чревата тяжелыми последствиями для России. Плюрализм в политике и культуре в своей высшей форме формирует национально-независимое государство с национально-колоритным обществом, где народ выступает самим собой, не приспосабливаясь абсолютно к условиям других наций. На развал Союзной империи, на возможный, увы, развал России Америка и Запад смотрят разными глазами: здесь и страх, и желание обогащения, и сострадание, и слабое желание оказать помощь. Вот почему древний восточный способ перехода горной реки группой людей, когда каждый человек, “ввинчиваясь”, двигается по отношению к другому чуть-чуть против течения, и эта группа людей представляет собой волнолом, где все по-разному помогают, участвуют, но все работают и никто не бездействует, все же более надежен, чем маниловские мечтания, как бы построить мост, а в пруду развести лебедей.
Каждому народу России нужен исторически оправданный индивидуальный подход. Нам, политикам, пора научиться использовать лучшие стороны всех народов в их великой дифференциации. Можно перечислить десятки загубленных народов и территорий в Северной и Южной Америке за пять веков их освоения, вспомнить судьбу аборигенов Австралии, Тибет в Китае и поставить в ряд малые народы на севере России. Искать такие условия, которые опорой имели бы активизацию жизненных сил самих народов. Именно для этого разрабатывался и принимался Федеративный договор.
Федерализм – это система отношений внутри единого государства, в котором субъекты федерации имеют правовые условия для обеспечения нормальной жизнедеятельности людей.
Власть как право и возможность активизировать силы в общенациональной и региональной политической жизни берет сегодня на себя функцию выправить бывшие перекосы, иными словами, вернуть людям веру и создать условия для полного самовыражения. И здесь политика как деятельность органов государственной власти и управления начинает искать реальное воплощение Федеративного договора: четко определять функции федерального правительства и регионального “правительства”, администрации в процессе принятия законодательных норм или исполнительных решений. Конституции российских республик, Уставы российских территориальных образований на базе подписанного Федеративного договора дают возможность добиться четкости во взаимоотношениях как между собой, так и с федеральными властями.
России и ее субъектам федерации предстоит процесс постепенного превращения в процветающее федеративное государство. И такого процветания можно достигнуть лишь снизу, из провинции. Не ждать манны небесной в виде западной помощи. Налаживать провинциальную жизнь, добиваться регионального процветания. Для этого от правительства надо требовать поворота на 180 градусов: от “лицом к Европе” к “лицом к провинции”. Федеративный договор нацелен на то, чтобы в субъектах федерации формировалась сильная юридическая, экономическая, финансовая, банковская, административная власть. Россия будет богаче, сильней и уверенней, когда в республиках и краях, областях и открытых зонах будут самостоятельно решаться крупные региональные программы. Федеративный договор призван изменить взгляд на провинцию. Сам документ рожден из позиции: “Возрождение провинции – возрождение России”.
Федеративный договор нацелен на широкое разделение полномочий между федеральными властями и властями субъектов Федерации по всем линиям власти: законодательной, исполнительной и судебной. Он предусматривает возможность договоров между субъектами Федерации, что не менее важно, ибо формирует крепкие связи между ними, а в целом ряде случаев – соглашений во внешнеэкономической области.
Порой складывается впечатление, что труд парламентариев, политиков и юристов не дошел еще до сознания многих людей, местных властей. А ведь он, Договор, пожалуй, первый документ, позволяющий снизу просмотреть законодательную, исполнительную и судебную власть в регионе и заявить о своих полномочиях. Российская Федерация может восстановить свое многоцветье в процессе этой работы, постепенно скидывая с себя панцирь “черемушек” Москвы. Договор призывает к широкому возрождению провинции.
Парламент твердо знает, что в этом процессе столь же важен сильный контроль федеральных властей над местными органами. Процветающая Россия может быть сформирована лишь дружной работой властей всех уровней: по вертикали и по горизонтали.
Важен еще один аспект проблемы. Идея патриотизма. В провинции она чище и сильнее. Здесь в провинции надо за нее бороться. Эту идею нельзя отбрасывать, как это попытались сделать некоторые политические силы, и они теперь терпят поражение. Эта идея сегодня все надежнее овладевает людьми на “малой родине”, в селе, в районе, городе, – там, где человек живет и работает, где его семья.
