Текст книги "Гном, убей немца! (СИ)"
Автор книги: Руслан Агишев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)
Но как все это сделать с наименьшими временными и финансовыми затратами? Вот последние несколько недель Альфрид и старается придумать наиболее оптимальный план преобразований заводов концерна.
В этот момент тишину кабинета вдруг разорвала громкая трель телефонного звонка. Это была так неожиданно, что мужчина вздрогнул всем телом. Резко развернулся в сторону телефонного аппарата, уставился так, словно не верил, что звонок раздавался именно отсюда.
– Альфрид Крупп у аппарата, – осторожно произнес он, приложив трубку к уху. – Что? Отец… Отец жив? Что с ним? Инсульт, значит. Он жив? Где он сейчас? В штаб-квартире? Почему? Почему он не в больнице? Что вы там мямлите? Почему отца не отвезли в больницу?
Он крепче прижал трубку к уху, совсем ничего не понимая. Помощник отца сообщил, что у Круппа-старшего, по всей видимости, случился инсульт. Честно говоря, об угрозе инсульта его уже давно предупреждали. Причем предупреждали члены семьи, друзья, знакомые и даже совершенно незнакомые люди. Тем более было совершенно непонятно, почему Круппа-старшего не перевезли в больницу?
– Что? Вы там в своем уме? Немедленно в больницу! Я вам устро… Что⁈ Отец… Отец, это вы?
Альфрид от неожиданности чуть не выронил из рук телефонную трубку. В трубку зазвучал голос, хриплый, немного невнятный, но точно принадлежавший его отцу.
– Отец? Я не понимаю, что ты говоришь, не могу разобрать. Отец, тебе срочно нужно в больницу! Подожди! Отец…
Он еще что-то хотел сказать, но не стал. Отец первый раз на его памяти выругался! Никогда до этого Альфрид не слушал, чтобы отец с ним ругался. Все эти годы он был невероятно сдержан, и несмотря на вечную нехватку времени всегда старался своему сыну все разъяснять.
– Да, отец. Я понял, отец, понял, – судя по голосу, отец был явно разгневан. Альфрид даже встал со своего места. – Я немедленно выезжаю.
Положив трубку на место, он тут же принялся одеваться. Крупп-старший даже не просил, а требовал немедленно приехать в штаб-квартиру концерна. Похоже, это было связано с тем самым секретным поручением фюрера. И тут никак нельзя было медлить, раз отец даже отказался от госпитализации.
– Зигги, немедленно готовь машину, – Альфрид позвонил во флигель, где в последнее время часто оставался ночевать его личный шофер. – Мне нужно срочно попасть в нашу штаб-квартиру.
Он быстро спустился в холл, накинул пальто, надел шляпу, и прошел в гараж.
– Все готово, господин Альфрид, – Зигфрид коротко поклонился, ожидая его у заведенного автомобиля. – Прошу.
Крупп сел в машину, шофер прикрыл за ним дверь, и через минуту автомобиль тронулся.
Пока они ехали по темным улицам, Крупп-младший напряженно думал обо всем происходящим. Десятки вопросов крутились у него в голове, и ни на один из них у него не было ответа. Что же это было за поручение? Почему оно настолько секретное? Если оно секретное, для чего тогда отец его вызвал? Непонятно, совершенно непонятно.
– … Надеюсь, на месте все станет понятно…
Наконец, громко засвистели тормоза, и автомобиль остановился у темного здания. С высокой лестницы к ним уже бежали люди.
– Господин Альфрид, слава Богу, вы прибыли! Он уже справлялся про вас! Скорее, пошлите скорее! – заговорили они на разные голоса, когда Крупп-младший выбрался из автомобиля. – Он лаборатории! Скорее…
Оттолкнув всех, кто был рядом, Альфрид рванул вверх по лестнице. Быстро пробежал через огромный холл с большим числом выставочных макетов и вновь стал подниматься по лестнице. Лаборатория находилась на втором этаже, рядом с личным кабинетом Круппа-старшего, чтобы хозяину не приходилось далеко бегать в случае нужды.
– … Отец⁈ – он начал кричать уже в коридоре. – Отец, ты здесь⁈
Резко распахнул дверь, и буквально влетел в лабораторию.
– Отец?
Огляделся и замер, увидев отца.
– Отец, что случилось?
Крупп-старший сидел в огромном кресле, которое явно принесли сюда из его кабинета. Его голова была откинута на спинку кресла, на лице застыла неподвижная бледная маска. Ужасное зрелище. Если раньше это был подтянутый зрелый мужчина, выглядевший сильно моложе своих лет, то сейчас в кресле сидел глубокий старик, явно находившийся на грани смерти. Рядом с креслом стоял баллон с кислородом, от которого тянулся шланг с маской.
– Сын… – еле слышно прошептал Крупп-старший, с трудом оторвав головы от спинки кресла. – Альфрид? Подойди ближе.
Правая часть его лица было неподвижной, похоже, парализованной. Речь маловнятной, с трудом различимой.
Альфрид наклонился, чтобы разобрать речь отца.
– … Это конец, Альфрид. Понимаешь? Мы проиграли, Альфрид.
В его голосе было столько горечи и отчаяния, что сын внутренне похолодел. Никогда еще отец не позволял себе впадать в отчаяние. Всегда собранный, всегда уверенный, жесткий, готовый сражаться до самого конца. И тут он услышал такое.
– Работа всей моей жизни – пшик. Ты понимаешь? Концерн Крупп всегда делал лучшую в мире сталь, лучшее в мире оружие. Я верил в это, верил всей душой. Но все не так, Альфрид! Слышишь меня? Все совершенно не так! Большевики превзошли нас! Иди, там… на столе… результаты опытом… посмотри…
Сын подошел к большому столу, забитому различными приборами. Особенно выделялся громадный микроскоп, одно из самых передовых устройств на всем континенте. Здесь же лежала пачка листов, где фиксировались результаты опытов.
– … Читай…
Альфрид взял первый лист, потом – второй, и «пропал». Очнулся лишь тогда, когда вся пачка была полностью прочитана, от корки до корки.
– Господи, – еле слышно прошептал мужчина, когда до него дошло все, что происходило здесь в последние сутки.
Оказалось, в руки германского командования попали образцы какого-то металла, обладавшего совершенно невероятными свойствами – исключительной твердостью, инертностью, нейтральностью ко всем известным химическим и физическим раздражителям. Пули из этого металла пробивали метры первоклассной крупповской стали, танки из этого металла было бы просто невозможно уничтожить существующим оружием. Самое страшное, что изделия военного назначения из этого металла ставило крест на всех планах новой германской империи. Тот, кто обладает технологией изготовления этого металла, станет повелителем мира, вселенной.
– Альфрид… – Альфрид, разберись в этом… Ты должен понять, что это… Спаси Германию, Альфрид…
Глава 28
Новый путь и новая надежда
* * *
Докладная записка сотрудников НКВД Т. Р. Семенова и Г. В. Трофимова наркому внутренних дел Л. П. Берии о проведении операции «Поиск»
В ходе проведения операции «Поиск» было установлено следующее.
1) 6 ноября 1941 г. при контрнаступлении на г. Артемовск командующий 12-армией генерал Коротеев приказал задействовать бронепоезд «Красный шахтер» и два сводных шахтерских полка. Во время развернувшегося боя было уничтожено два танковых батальона противника и до двух полков пехоты. Части 12-ой армии сумели сломать сопротивление врага и вернули контроль над городом.
После установления местонахождения бронепоезда была организована его круглосуточная охрана, а также его изъятие из состава 12-ой армии. Инженерами – Кульковым Н. А и Серовым Т. Н. – был проведен полный осмотр бронепоезда, составлен подробный акт и направлен в Москву. В ходе осмотра установлено, что все металлические детали бронепоезда произведены из неизвестного металла с высокой прочностью. В полевых условиях не удалось повредить металл (ломались сверла, плющилось железо кувалды, сминалась сталь долота).
Командир бронепоезда – капитан Морозов – в середине боя получил сильную контузию, весь оставшийся бой провел без сознания. Осмотревший его врач, полностью подтвердил эти слова. Кто руководил боем в оставшееся время, кто давал указание артиллеристам, и связывался со штабом по радиосвязи, УСТАНОВИТЬ НЕ УДАЛОСЬ. Голос говорившего опознать также не представлялось возможным. Микрофон рации был поврежден и сильно искажал голос говорившего.
Получено свидетельство, что после боя в составе экипажа бронепоезда был замечен подросток. Примерно описание прилагается в дополнительных материалах. Отзывался на имя Александр (Саня). Обнаружить и опросить о событиях на бронепоезде не удалось.
2) Во время розыскных мероприятий в г. Ворошиловград были атакованы врагом. Взятые пленные показали, что в районе г. Ворошиловград действовали как минимум три спецгруппы СС под общим командованием полковника Загеля. Загель должен был любой ценой выяснить кто и каким образом производит на патронном заводе № 60 патроны особой мощности. Проведенные в полевых условиях исследования показали, что металл патронов и бронепоезда имеет сходный химический состав и физические свойства. Вследствие этого было принято решение продолжить поиски в г. Ворошиловград, обратив самое пристальное внимание на работников завода
Из-за ухудшения оперативной обстановки на фронте провести поисково-розыскные мероприятия в полном объеме не представилось возможным. После изучения части заводских архивов и бесед с заводчанами установлено, что на заводе производилось производство или испытание новой продукции. Все технологические процессы по производству боеприпасов полностью соответствовали утверждённым стандартам. Каким образом на заводе были изготовлены патроны особой мощности и оборудован бронепоезд УСТАНОВИТЬ НЕ УДАЛОСЬ.
3) 10–15 ноября велся поиск рабочих патронного завода № 60, согласно установленному списку. Большая часть работников из списка погибли – одни на фронте, другие от бомбежек. Оставшиеся, пошли двести человек, вошли в состав сводных шахтерских полков, полностью сформированных из жителей ворошиловоградской области.
УСТАНОВЛЕНО, что сводные шахтерские полки во второй половине ноября были передислоцированы под Москву и вошли в состав 316 стрелковой дивизии по командованием генерала Панфилова. Установить, кто из состава бойцов сводных полков имел отношение к патронному заводу номер 60, НЕ УДАЛОСЬ. Направленные телефонограммы и запросы к моменту начала немецкого наступления остались без ответа.
4) Реконструкция боя взвода истребителей танков 4-ой роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка 316 стрелковой дивизии генерала Панфилов показала, что высокие потери немцев в танках обусловлены применением советскими бойцами патрон особой мощности. Все подбитые, сожжение у разъезда Дубосеково немецкие танки имели характерные отверстия с ровными краями и значительного диаметра. Проведенные испытания подтвердили, что стрельба по противнику велась внешне обыкновенными винтовочными патронами калибра 7.62. Химический состав и свойства металла, из которого были изготовлены пули для советских винтовок, были сходны с тем металлом, из которого был изготовлен бронепоезд.
Силами двух сводных полков НКВД было оцеплено место боя, весь уцелевший личный состав 4-ой роты 2-го батальона 1075 полностью изолирован. В ходе допроса НЕ УДАЛОСЬ УСТАНОВИТЬ связь между событиями в г. Артемовск, г. Ворошиловград и у разъезда Дубосеково.
5) Из всех уцелевших бойцов 4-ой роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка только один высказал предположение, почему внешне обычные винтовочные патроны оказались такими эффективными. При допросе сержант Хропанюк заявил, что «это дело рук Саньки, который с любой железкой был на 'ты». По словам Хропанюка, этот «Санька для всей роты чинил оружие», «после него любая винтовка или пистолет так стрелял, что любой снайпер бы обзавидывался». При проверке показаний «Санька» обнаружен не был. В ходе боя снарядом были уничтожены списки бойцов, поэтому фамилию «Саньки» установить не удалось.
6) В настоящее время проводятся проверка находящихся на излечении в госпиталях и медсанбатах, а также сверяются списки погибших бойцов 4-ой роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка.
Список погибших прилагается:
Аганин И. К., рядовой, 1921 г.р.
Азаров И. В., рядовой, 1923 г.р.
Архипов Ф. П., рядовой, 1901 г.р.
Вашурков С. И., рядовой, 1917 г.р.
Гленов Т. С., рядовой 1921 г.р.
…
* * *
с. Покровское Московской области
Медсанбат 316-ой гвардейской стрелковой дивизии
Зашуршал полог палатки, и я тут же встрепенулся. Вот уже около часа я сидел здесь, подложив вниз скомканную фуфайку, и внимательно следил за серо-зеленой парусиной. Там пытались спасти тяжелораненого отца.
– … Держи, замори червячка, – раздалось шуршание халата и за моей спиной послышался знакомый женский голос. Медсестричка Лена снова пришла. Жалостливая, все норовила мне то конфетку в руку сунуть, то по голове погладить. – Ты держись, Санечка, держись. Михаил Петрович самый лучший хирург во всей дивизии.
Она присела рядом, и обняла меня. От нее пахло всем понемногу – и карболкой, и спиртом, и кровью.
– Да что там в дивизии⁉ Он же в Москве работал. Мне девчонки рассказывали, что Михаил Петрович самого наркома Ворошилова оперировал. Ты, главное, держись, Саня. Ой!
Она ойкнула, увидев выходящего из палатки хирурга.
Видно было, что тот смертельно устал. Сутки или двое не спал. Пара минут, пока готовили к операции очередного бойца, были не в счет. Он просто садился с давно уже потухшей сигаретой в зубах, прижимался к столбу и замирал. Потом его будили, и все начиналось заново.
– Зайди, – в его глубоко запавших глаза мелькнуло что-то похожее на сочувствие, но тут же исчезло. Он слишком часто видел смерть, выгорел дотла, и жалеть или сочувствовать просто больше не осталось сил. – Он зовет тебя.
Я тут же резко вскочил, и рванул в палатку. Все было ясно – он ничего не смог сделать, и это было прощание с отцом.
– Отец? – едва я оказался внутри, как в нос тут же ударил тяжелый тошнотворный запах крови, человеческого говна. Покачнулся, когда под ногой оказалась, скользкая от крови, земля. – Отец, это я.
Тот лежал с самого края – бледный, через разрезанную гимнастерку был виден живот в крови, скрученных повязках.
– Са… Иди… сын, – он, похоже, пытался улыбнуться при виде меня, но синие губы его уже не слушались. – Там… там…
– Что? Воды? Доктора позвать? – я не мог понять, что он хотел сказать, и перебирал варианты. – Перевязка нужна?
Он закрывал глаза, пытался качнуть головой, но не мог, не выходило.
– Там… возьми… – наконец, отец собрался с силами, и его речь стала понятной. – В кармане, на груди…
Я кивнул, и осторожно расстегнул кармашек на груди его гимнастерки. Там было письмо – залитый кровью треугольник.
– Тебе… Прости, сын… Я не сказал тебе…
Его рука дернулась, словно он хотел что-то схватил. Я тут же взял его руку в свою и осторожно сжал.
– Прости… Прости… Сын… покажи им… покажи…
Я смотрел в его глаза, и видел, как в них угасает жизнь. Наконец, его пальцы разжались, и рука бессильно обвисла.
– Отец… Отец… – тихо шептал я, все еще веря в то, что он вот-вот улыбнется и встанет. – Отец…
Запершило в горле, я всхлипнул. По лицу скользнули слезы. Потянулся их вытереть, и наткнулся на что-то острое – письмо.
Осторожно развернул. На мятом листке было написано пару строк, но от слез на глазах буквы расползались, слова становились непонятными, нечитаемыми.
– Не вижу.
Снова растер глаза, и стало чуть понятней.
– … Извещает, что ваша жена, Архипова Прасковья Филипповна, и…
У меня встал ком в горле, не давая не сказать ни слова. Тяжелое ощущение ужаса накатывало с такой силой, что перехватывало дыхание.
Я собрался с силами и снова начал читать.
– … Ваши сыновья, Николай и Пётр, погибли во время немецкого налёта…
Слезы текли уже, не останавливаясь, сплошным потоком. Теперь-то мне все стало ясно. Вот, значит, что отец хотел сказать своим «прости». Он просил прощение за то, что не сказал о гибели моей мамы и братьев.
– … Они похоронены на кладбище города…
Листок выпал из моих пальцев.
Вот я и остался совсем один. Без семьи, без клана, ведь именно они и были моей семьёй и моим кланом.
– Я опять не защитил свою семью, клан. Я снова не защитил их…
Тихо застонав, я вышел из палатки. Не слыша, как со мной пыталась заговорить медсестра, шел дальше и дальше.
Не разбирал дороги, не смотрел под ноги. Мне было все равно, куда идти. Я просто шел, стараясь не упасть.
– Я снова не защитил… Подгорные боги, я снова всех подвел…
Накрывшее его ощущение было жутким, съедающим его изнутри.
– Я же столько могу, и не защитил…
Как же все это было глупо. Я возомнил себя чуть ли не равным подгорным богам. Радовался, что могу ощущать душу металла, как древние мастера. Был вне себя от счастья, когда у меня первый раз получилось выковать адамантий. Я верил, что теперь смогу спасти своих родных в этом мире.
– Каким же я был дураком, Подгорные боги…
Получалось, что я был виноват в их смерти. Они надеялись на меня, верили мне, а я все упустил из-за своей самонадеянности.
– Это же наказание… Подгорные боги, это ведь наказание? Да, да, наказание… Я виноват, а это наказание…
Вот так, с тяжелым чувством вины, беспросветного отчаяния и полной растерянности я и брел. Мне было все равно, куда и зачем идти. Я просто переставлял ноги. Шел по снегу, перебирался через овраги, сквозь густые кустарники. Не чувствовал, что продрог до костей, что обморозился. Вся эта боль была справедливым наказанием за мою самонадеянность, глупость. Я был уверен, что должен страдать, должен очень сильно страдать. Ведь я все потерял.
Я не знаю, сколько так шел. Просто шел и все. Когда окончательно выбивался из сил, падал на снег и провалился в беспамятство. Просыпался и снова шел вперед. Потом снова падал, снова поднимался. Иногда даже полз, если доходил до полного изнеможения.
Может быть это продолжалось сутки, может быть двое или даже трое суток. Или я брел неделю, две недели, месяц. Не знаю, да и какая разница⁈ Я ведь все потерял, я остался один.
– Я один…
* * *
В лесу
Конец ноября, а мороз стоял такой, что с непривычки и часа на одно месте не простоишь. Градусов за двадцать пять было точно, а может и чуть больше. Присыпанные снегом деревья стояли, словно выкованные из железа. Ни одна веточка не шелохнется. Все зверье то же попряталось по норам и оврагам. Птицы сидели на ветках, как каменные изваяния.
Казалось бы, кто в такой мороз в лес выйдет? Ни человек, ни зверь не должен был. Но вышел ведь…
Сразу видно было, что этот человек шел издалека, и держался из последних сил. Сам невысокий, но плечистый. Красноармейская шинель дранная, истрепанная, висела на нем, как пальто на вешалке. Ноги в ватных штанах заиндевели, покрывшись плотной серебристой коркой льда. На голове теплая шапка с ушами набекрень. То же покрытая инеем. Лицо темное, почти черное.
– Я оди… – человек что-то шептал обкусанными губами, голос был хриплым, простуженным. – Совсем оди…
Его шаг был неровным, дерганным. Он шел от дерева к дереву, за которое тут же хватался, как утопающий за спасательный круг. Почти у каждого ствола переводил дух, но только для того, чтобы, отдохнув, пойти дальше.
В какой-то момент силы его оставили окончательно. Фигура словно переломилась надвое, и рухнула прямо в снег. Человек еще пытался ползти, судорожно загребая снег, напоминая запаниковавшего пловца. Потом оставил свои попытки, свернулся в клубок, поджал колени к груди, крепко обхватил их руками, и затих.
Снег тем временем продолжал идти. Большие снежинки медленно кружили, падая на ветки деревьев. Упавший человек уже напоминал сугроб, и лишь торчавшая шапка еще напоминала, что здесь кто-то есть.
* * *
В 40 километрах от с. Петрищево Московской области
26 ноября 1941 г.
В хороший мороз в лесу звуки разносятся очень далеко. Топор дровосека можно за пять – шесть километров услышать, если лес не очень густой. Вот и сейчас было слышно, как хрустел снег. Где-то совсем рядом по лесу пробирались люди.
Они шли довольно быстро, хоть все и сильно устали. Диверсионно-разведывательная группа штаба Западного фронта была заброшена в немецкий тыл около суток назад, и почти все это время они пытались уйти как можно дальше от места высадки.
Зимой темнело быстро, и скоро им нужно было готовиться к ночлегу. Поэтому и место для лагеру следовало уже искать, чем, собственно, все и занимались. Члены группы вертели головами, высматривая подходящее место. Обычная поляна не подходила, слишком открыто для посторонних глаз. Нужно было что-то другое – например, овраг, где можно было осторожно разжечь небольшой огонек и чуть обогреться.
– Стой! – еле слышно прошептал командир группы, поднимая вверх руку с сжатым кулаком – знак остановки для остальных.
Крайнов осмотрелся по сторонам, прислушался к тишине, как их учили в диверсионной школе. Тишина в лесу, говорили наставники, – это открытая книга, которая обо всем расскажет вам: и о животных, и о птицах, и о незнакомых людях. Главное, нужно уметь слушать.
– Ребята, осмотритесь, – он повернулся к остальным и показал на неглубокий овраг. – Вроде бы место подходящее
Место, и правда, очень подходило им. Овраг был не глубоким, но тем не менее мог с головой укрыть стоявшего человека. По краям плотно росли деревья, кроны которых образовывали над головой плотный навес из веток. Если постараться, и разжечь костерок из сухих веток, то дыма почти не будет. Словом, удачное место для скрытой ночевки.
– Ой! – вдруг тоненько вскрикнул один из бойцов, стоявший у массивного дуба. Девушка, а этим худеньким бойцов оказалась именно девушка, вдруг принялась что-то откапывать прямо перед собой. – Ребята, скорее идите сюда!
Командир группы тут же вскинул перед собой винтовку, передернул затвор. Неужели из нашли немцы? Остальные тоже выставили вперед оружие, и приготовились к бою.
Но вокруг все было тихо. Не слышалась грубая немецкая речь, не лаяли овчарки.
– Зоя, что там? – Крайнов, настороженно оглядываясь по сторонам, пошел к девушке.
– Ребята, тут мертвый человек! Наш, красноармеец…
Вскоре уже все окружили ее находку. У дуба, действительно, лежал, свернувшись в клубок, человек в красноармейской шинели. В его руках была сжата винтовка и… кирка.
– Закопать обратно! – бросил командир, отворачиваясь от тела. – Нам нужно отдохнуть перед завтрашним делом.
– Боря, его же нельзя так оставлять! – Зоя насупилась, присев рядом с телом. Ладошкой начала убирать снег с лица красноармейца. – Слышишь⁈
С тяжелым вздохом Крайнов развернулся и строго посмотрел на нее.
– Боец Космодемьянская, у нас есть приказ! – парень глядел с напором, но она не отступала. – Завтра у нас тяжелый день. И мы не можем всю ночь долбить мерзлую землю, чтобы похоронить этого бой…
И тут тело, которое все посчитали мертвым, вдруг дернулась. Раздался хриплый кашель
От автора.
Ничего не закончилось. Все только начинается. Главгеру нужно лишь понять, что он не один, что его клан не только семья.
Часть история завершилась. Главный герой лишился новой семьи, он в отчаянии, не знает, что ему теперь делать. Но впереди его ждет Надежда, новый смысл и конечно же великие подвиги.
Конец, и до встречи на страницах новой книги
Благодарю за такое активное внимание к этой истории и терпение к неторопливой работе автора
