Текст книги "Гном, убей немца! (СИ)"
Автор книги: Руслан Агишев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава 12
Первое испытание
* * *
п. Красный Яр
Шахта № 17 «Сталинский забой»
С самого утра у шахтоуправления творилось что-то странное – какой-то нездоровый ажиотаж. Жители поселка вроде уже привыкли ко всеобщему вниманию – после открытия месторождения антрацита и начала его промышленной добычи к ним приезжали постоянно. Это были то газетчики, то проверяющие, то из обкома, то из самой Москвы из Наркомугля. Все лощенные, в чистеньких костюмчиках и туфельках, с кожаными портфелями. Везде ходили, все смотрели, восхищенно ахали и охали, а после обязательного банкета получали в подарок по куску блестящего антрацита и благополучно уезжали.
Но сегодня суета была особенной – более нервной, более тревожной. Конторские работники – толстозадые бабищи, которых в обычные дни и краном не поднимешь, сейчас бегали по зданию, как молоденькие козочки – каблуками цок-цок, каблуками цок-цок. Все мужики вышли на внеочередной субботник, чтобы привести в порядок прилегающую к шахтоуправлению территорию. Метлами так мели, что пыль до окон второго этажа долетала. Красили забор, двери, рамы, не жалея краски. Коврик на входе наконец-то как следует выбили, и он, к удивлению всех, оказался не черного, а красного цвета.
Лишь начальник шахтоуправления Михалев не суетился, не бегал, а просто сидел в своем кабинете за столом, на котором были аккуратно сложенные папки, бутылка водки и одна единственная рюмка.
– Ну вот, Павел Иванович, кончилось твое директорство, поедешь теперь в соседнюю область «поднимать» новую шахту, – с горечью пробормотал он, смотря на налитую до краев рюмку. – Что же за несправедливость такая? Как тут разруха и срач были, никому шахта и даром не нужна была. А только добыча валом пошла, так сразу и интерес к ней появился. Что же теперь, сам езжай в Тьмутаракань с голой задницей, а сюда на все готовенькое хлыщ из Москвы приедет, так?
Ситуация была прозаичной донельзя. За последний месяц добыча недавно открытого антрацита била все мыслимые и немыслимые рекорды. В сутки только в их шахте № 17 добывалось почти двадцать тысяч тон антрацитовой руды, что было в двадцать раз выше средней выработки по соседним шахтам. В этой связи поселок Красный Яр становится центром по добыче ценного сырья. В районных, областных планах развития прописывается опережающее развитие дорожной и социальной инфраструктуры – строительство, школ, детских садов, магазинов, новой больницы и электростанции, дорог и мостов, жилья для специалистов. Соответственно, территория становится перспективной для работы и проживания.
Естественно, что такой лакомый кусок не мог остаться без присмотра. Областной комитет партии начал подыскивать своего человека на должность первого секретаря Красноярского райкома партии. Прежнего наградили грамотой, и отправили «поднимать» соседний район. Народный комиссариат угольной промышленности то же не остался в стороне. Первым же авиарейсом из Москвы вылетел новый начальник шахты № 17 «Сталинский забой» – товарищ Колосов Антон Семенович, который «совершенно случайно» приходился сыном товарищу Колосову Семену Геннадьевичу, первому заместителю наркома угольной промышленности.
– А мне значит грамоту дали в зубы, да? Наградили. И что теперь? – уже бывший начальник шахты все еще «разговаривал» с рюмкой. Ему бы сейчас выпить, чтобы успокоиться, да водка в рот не лезла от обиды. – Значит, уезжать? Здесь бросить дом, хозяйство? Там какой-нибудь сарай дадут…
Как тут не обидишься. Почти двадцать лет здесь «отрубил». На шахте с самого низа начал, все ступени прошел, прежде чем начальником стать. Он тут каждый камешек, каждую выбоину знает.
– Что теперь жена скажет? Ленка, дочь…
Жена, не будь дура, ни за что не поедет на новое место, пока там нормальное жилье не появится. А когда еще оно появится? Дай Бог через полгода удастся поставить новую избу, вещами обжиться, кое-какое хозяйство наладить. Получается, до этого времени придется там одному куковать.
– А этому сосунку все просто так достанется.
Михалев уже заранее ненавидел того, кто его сменит.
– … По телефону еще грозился, сопляк. Ревизию будет проводить…
Долго еще смотрел на рюмку, но, наконец, решился. Схватил ее и одним махом опрокинул. Затем прислушался к себе. К сожалению, не полегчало – напряжение все никак не отпускало его, держало так, что тяжело дышать было. Пришлось еще выпить.
– На-ка, выкуси! – после очередной рюмки отчаяние неожиданно сменилось злостью. Захотелось бороться, что-то делать. – Я тебе, московская душонка, устрою… Я тебе такого устрою…
Разгоряченный, что-то бессвязно бормочущий, Михалев начал грозить кулаком куда-то в сторону окна. Когда же попытался встать, то ноги его уже не держали.
– Вот появишься, я тебе сразу же задам…
* * *
п. Красный Яр
Шахта № 17 «Сталинский забой»
Черный автомобиль остановился почти у самого крыльца шахтоуправления, куда уже «высыпали» все конторские работники. Некоторое время ничего не происходило, новый директор почему-то не выходил. Наконец, дверца открылась, и появился Он – молодой мужчина лет тридцати не больше, представительного вида в сером явно заграничном плаще. Хороший костюм, белая рубашка, галстук, сразу видно, что начальник. Единственное, что портило общее выражение – это откровенно недовольное презрительное выражение, которое отчетливо читалось на его лице.
Колосов, новый начальник шахты № 17, вышел из автомобиля и лакированными ботинками сразу же вляпался в грязь. Тяжело вздохнул, медленно огляделся и страдальческим тоном выдал:
– Какая же тут дыра. Черт…
Колосову определенно было из-за чего быть не только недовольным, но и откровенно злиться. Еще вчера он на своем автомобиле колесил по улицам столицы, гулял в ресторанах, словом, вел жизнь, о которой можно было только завидовать. Сегодня же стоял в самой настоящей дыре за тысячи километров от асфальтовых тротуаров Москвы и гадал, найдет ли он здесь хоть один приличный туалет.
– Эх, фатер, фатер, подкузьмил ты мне, – с досадой пробормотал он, называя отца на немецкий манер, как было принято среди «золотой» молодежи столицы. – Выбил, называется, «теплое» местечко для единственного сына.
Конечно же, Антон зря наговаривал на отца. Семен Геннадьевич, опытный аппаратчик, все прекрасно просчитал, когда отправлял сына сюда. Все докладные, статистические записки по шахте говорили, что лет пять –шесть здесь будет рекордная по Союзу добыча антрацита. При должной толике поддержки со стороны Наркомугля (а такая поддержка, естественно, от папы будет) руководство шахты прогремит на всю страну и будет регулярно звучать на всех совещания, собраниях. Наград у нового начальника шахты будет столько, что на пиджаке места не хватит их цеплять. В газетах только и будут говорить про молодого, но уже опытного руководителя, который обеспечил стране так нужный ей антрацит. После этого карьера сына была делом техники – его с руками бы оторвали в любом наркомате.
Была, правда, и ещё одна причина появления здесь Колосова. Слишком он начал себя вольготно вести в Москве – частые кутежи, опоздания на работу в Наркомате, любовь к заграничным вещам, откровенный снобизм. Естественно, такое поведение никак не подходило для молодого советского чиновника, о чем его отцу вовремя товарищи и намекнули. Мол, такими темпами могут и из партии погнать, никакое заступничество отца не поможет. Вот Колосов-старший и решил – пусть сын «на земле» поработает, научиться общаться с реальными людьми, а не бумажками, пообтешется немного в глубинке.
– … Дорогой товарищ, Колосов, как добрались? – к нему тут же подскочил пухленький мужичок в засаленном костюме, зам начальника шахты. На лице заискивающая улыбка, аж смотреть противно. – Дороги у нас, конечно, не очень хорошие, но обещали скоро построить. Ещё аэродром готовят.
– Дерьмо, дороги! Все дерьмо! – сразу припечатал его Колосов, всем своим видом показывая, как ему здесь не по душе. Смотрел сквозь мужичка, словно того рядом и не было. Губы презрительно оттопырил. – Где этот? Почему не встречает? Я же сказал, чтобы все были на месте!
Зам начальника заметался, что-то начал мямлить непонятное, но в конце концов признался, что бывший начальник лежит пьяным в своём кабинете.
– Говорю же, все здесь дерьмо! – с отвращением буркнул Колосов. – Из моего кабинета выкиньте этого алкаша! Только сначала акт составьте о пьянстве на рабочем месте, а потом чтобы и духа его здесь не было. Понял… э-э-э, как там тебя?
– Митин, Пал Сергеич, – с готовностью ответил мужичок. – Все сделаем. Только… товарищ Михалев заслуженный работник, грамоты от обкома имеет. Может…
– Ты глухой? Не слышал, что я приказал? – в раздражении повысил голос Колосов. – Собирай комиссию, составлял акт, и гони прочь эту пьянь! Живо!
Все сразу же завертелось, закрутилось. Конторские работники забегали, засуетились. Колосов же стал ходить по зданию с крайне раздражённый видом, ещё больше пугая людей.
– Что это за бардак? Немедленно убрать! – рявкнул он, увидев кучу папок на столе одной из работниц. Прошёл дальше, и «прицепился» к бутерброду, оставленному кем-то на подоконнике:
– У вас тут официальное учреждение или столовка? Развели бардак? Как вообще здесь работаете?
Он распалялся все больше и больше, срывая своё раздражение, что накопилось к этому времени.
– Ничего, ничего, я научу вас работать! Попомните Колосова, попомните… Привыкли здесь баклуши бить, а не работать. Бездари!
Взял папки с бумагами и с силой швырнул их об стену. Листки веером разлетелись в воздухе, кружились по коридору, летали из угла в угол.
– И, кто-нибудь, принесите мне воды! Живо, черт побери! Я не для этого приехал в вашу дыру, чтобы терпеть этот бардак…
Он несколько раз прошелся по коридору из конца в конец. Пнул ногой какую-то закрытую дверь, на кого-то снова рявкнул.
Вроде бы «пар спустил», а настроение и не думало улучшаться. Наоборот, все стало раздражать еще сильнее. Может из-за июньской жары? В кабинетах из-за вездесущей угольной пыли редко открывали окна, оттого в коридоре было нестерпимо душно. Хотелось выйти на свежий воздух, в прохладу, ослабить этот проклятый галстук-удавку.
– Чертова дыра, жара, как в аду, – с хрустом сорвал с шеи галстук, смял его и сунул в карман. – Хоть в шахту от нее лезь. Хм, а почему бы и нет?
Мужчина вскинул голову. Идея показалась очень даже дельной. Можно было совместить приятное с полезным: немного охладиться, а заодно и со своим новым хозяйством познакомиться. Пусть люди видят, что приехал новый хозяин.
– Эй, как там тебя? Митин? Где там тебя носит? – Колосов сложил ладони рупором, стараясь докричаться до своего зама. – Бегом сюда! Хочу на хозяйство посмотреть! В шахту поедем…
Заместитель прибежал уже через минуту. Запыхавшийся, потный со стаканом воды.
– Антон Семенович, вот, вода. В шахту хотите спуститься? Вам бы тогда переодеться, а то запачкаетесь.
– Почему теплая? Нельзя было холодной найти⁈ Вылей! Поехали, а то от этой чертовой жары я уже схожу с ума.
Проходная, и правда, встретила их прохладой. Гулявшие сквозняки холодили так, что не хотелось уходить.
– Ну, Митин, показывай, как все у вас здесь устроено. Богатое хозяйство?
– Богатое, Антон Семенович, богатое! – засуетился мужичок, показывая рукой то на новые электромоторы у стены, то на ящики с оборудованием у подъемника. – На днях будем новую конвейерную ленту устанавливать. Германскую…
Хозяйство, и правда, внушало уважение. После открытия нового месторождения антрацита шахту перевели на прямое московское снабжение. Почти все заявки на оборудование удовлетворяли быстро, без проволочек. Одна германская конвейерная линия уже о многом говорила, учитывая серьезный дефицит валюты в стране.
– Хм, неплохо, неплохо, – не будь дураком, новый начальник сразу же заметил логотипы иностранных компаний на некоторых агрегатах. Естественно, его настроение начало «ползти» вверх. С таким снабжение могла начаться совсем другая жизнь. – Очень неплохо.
Насмотревшись на заграничное оборудование, на налаженную работу, Колосов «ударился» в фантазии. Поездка сюда уже не казалась ему ссылкой из столицы в глухую дыру. Напротив, слова отца о важности работы на шахте для будущей карьеры становились ему все более и более понятными и близкими.
Мужчина уже видел себя в Кремле в Большом зале Советов, где ему вручают орден. Представлял себя на очень ответственной должности в новом рабочем кабинете в каком-нибудь наркомате, желательно в наркомате иностранных дел. В фантазиях обязательно присутствовал блестящий черный автомобиль с персональным водителем, который будет перед ним почтительно открывать дверцу.
– … Выходим на рекордные показатели добычи, Антон Семенович, – где-то на фоне продолжал увлеченно рассказывать Митин, активно жестикулируя при этом. – Вывозить уголь не успеваем, железнодорожники не справляются с такими объемами. Вот, уже направили докладную наркомат транспорта о прокладке дополнительной железнодорожной ветки…
Колоссов машинально кивал, толком ничего не слушая. Его мысли были все еще совсем далеко отсюда. Он был то Москве с черным портфелем и орденом на груди, то в Париже в стенах советского посольства в качестве торгового атташе. Все это быль столь «сладкие» фантазии, что он даже заулыбался.
– … А какой у нас опытный коллектив! – Митин, увидев улыбку на лице начальника, совсем воспрял духом. Явно решил, что тот окончательно пришел в хорошее настроение и нужно продолжать «хвалить» шахту в удвоенном режиме. – Многие с почетными грамотами, есть даже шахтеры с орденами…
Подъемник уже остановился, и они неторопливо прогуливались по одному основных штреков. Митин то и дело услужливо показывал на толстые кабели под ногами, пересекавшие коридор.
– Хорошо, – кивал новый начальник, посматривая по сторонам.
Услышанное от своего заместителя, да и увиденное тоже ему нравилось. Настроение стало гораздо лучше. Здесь хоть и была откровенная дыра по сравнению с Москвой, но дыра-то перспективная. Стоило лишь совсем немного потерпеть, и он мог взлететь очень и очень высоко.
– Все здесь отладим, как следует. Сделаем образцовое хозяйство, чтобы газетчикам не стыдно было показать. Все здесь вычистим, покрасим. Ты записывай, Митин, записывай, – мужичок, семенивший рядом и с подобострастной улыбкой внимавший речам начальника, тут же достал блокнотик с карандашом. – Нужно будет организовать субботник, чтобы все тут отдраить. После пригласим кого-нибудь из газеты, например, из областной. Есть ведь тут нормальная газета?
– Есть, конечно, есть – «Донбасский коммунист», – Митин кивал, а сам в этот момент оторопело оглядывался. Явно пытался понять, как можно в шахте устраивать уборку. Тут же пыль не просто под ногами, стенах и потолке, а в самом воздухе. О какой уборке тут, вообще, можно говорить? – Субботник, конечно, организуем. Отличное предложение.
Колосов тем временем продолжал фонтанировать идеями:
– А где на стенах стенды, где плакаты? Это серьезное упущение, Митин, очень серьезное!
Он даже подскочил от радости, что обнаружил недостаток в работе своего предшественника.
– Чем вы тут, вообще, занимаетесь⁈ Где наглядная агитация⁈ – встал прямо посередине штрека и тыкал пальцев во все стороны. – Где хоть один портрет товарища Сталина? Развели бардак!
Его заместитель даже слова не пытался вставить поперек. С открытым ртом просто хлопал глазами, пытаясь сообразить, как можно плакат повестить в шахте, и главное, как за ним потом ухаживать. Под стекло прятать? Угольная пыль все равно и там достанет.
– Хм, а это еще что такое⁈ – начальник вдруг встал на месте и с недоумением стал уставился на малорослого шахтера, только что появившегося из-за угла. – Это ребенок что ли? Эй ты, живо подойди сюда! Оглох что ли? Я сказал, быстро иди сюда!
Шагах в пятнадцати, и правда, стоял невысокий мальчишка весьма делового вида. На нем была в шахтерская роба, на голове каска и налобный фонарик. Подмышкой виднелась коричневая папка и большой блокнот, а в руке был зажат еще один фонарик.
– Ты, ты, я тебе говорю! Живо подойди сюда!
К удивлению Колосова, мальчишка и не думал подчиняться. Напротив, мазнул на него недоуменным взглядом, словно перед ним предмет мебели, и дальше продолжил рассматривать стену. Светил фонариком, что-то ощупывал пальцами.
– Это же вопиющее нарушение техники безопасности! Митин⁈ – такое демонстративное пренебрежение мужчину буквально взбесило. Он затрясся, тыкая пальцем в фигуру напротив. Как так может быть? Он начальник, а его не слушают! – Что ты там встал, как столб⁈ Что это такое, я спрашиваю⁈ Что у вас тут творится⁈ Быстро приведи его сюда! Живо, я сказал!
Митин почему-то задергался, словно хотел что-то объяснить, но не мог.
Тем временем мальчишка сам подошел. Причем особо не торопился, шел так, словно был занят очень важным и нужным делом. Он то и дело останавливался, внимательно всматривался в наросты на стенах, иногда почему-то прислушивался.
– Ты, вообще, кто такой⁈ – Колосов смерил злым взглядом мальчишку и ткнул в него пальцем. – Что здесь делаешь?
– Работаю, – коротко ответил тот, и снова принялся вертеть головой по сторонам, словно ему начхать на все было. – Просто работу работаю. Отойди, не мешай.
– Ч-что? Р-работаешь⁈ Не мешай⁈ – от охватившего его возмущения начальник стал заикаться. Лицо пошло пятнами – то алыми, то белыми. Ему, начальнику шахты, сыну самого заместителя министра Наркомугля, какой-то пацан смеет такое говорить⁉ – Сопляк, ты как со мной разговариваешь⁈
Мужчина схватил парнишку за ворот робы и силой на себя дернул. Колосов в этот момент всего ожидал, но никак не того, что последовало. Мальчишка должен был поступить так, как и любой другой пацан на его месте в конфликте со взрослым, да еще начальником – встать с виноватым видом и просить прощения. Этот же так ловко вывернулся, что сам мужчина чуть не свалился в грязную пылищу.
– Я же тебя…
Но этого Колосов уже никак не мог стерпеть. Размахнулся и наотмашь отвесил мальчишке оплеуху, бросив того на землю.
– Сопляк, будешь знать свое место! Я еще разберусь, как ты пробрался сюда.
А лежавший мальчишка повел себя странно. Он не плакал, размазывая слезы от обиды и боли, как можно было ожидать. Не всхлипывал, давя в себе рыдания. Не прятал злой взгляд. Не дрожал от испуга.
– Что зыркаешь? Еще хочешь? – издевательски хохотнул Колосов, уперев руки в бока. Теперь-то он снова почувствовал себя начальником, хозяином положения, которого боятся и которому стараются угодить. Великолепное чувство, настоящая эйфория. – Поднимайся и живо беги к подъёмнику! Потом с тобой разбираться будем! Митин. Запиши его фамилию! Чего разлегся? Живо вставай, я тебе сказал!
Тот, и правда, встал. Отряхнулся от пыли. Подошел к мужчине и некоторое время так смотрел на него, что тот занервничал.
– Плохой человек, подлый, – вдруг негромко произнес мальчишка. – Зря ты пришел в шахту. Не любит она таких. Уходи…
Сказал, и повернулся спиной.
– Ч-что⁈ – на Колосова аж смотреть было страшно. – Т-ты, т-ты… Да, я тебя…
Вне себя от бешенства, он взял и со всей силы пнул мальчишку в спину. Удар вышел нехорошим, подлым – мальца аж об стенку шарахнуло.
– Товарищ Колосов, товарищ Колосов, не надо, – где-то за спиной поскуливал заместитель, делая глаза круглыми от ужаса. – Товарищ Колосов…
Странный мальчишка снова поднялся. Сплюнул кровь из разбитого рта. Его взгляд стал нехорошим, пугающим, как у зверя, первый раз попробовавшего крови.
– Получил, будешь знать как со старшими нужно разговаривать! А теперь живо свалил отсюда!
Но тот не побежал, не скукожился от страха, а пошел прямо на Колосова. Сделал шаг, второй, неожиданно прыгнул вперед и заехал кулаком прямо в нос новому начальнику.
– А-а!
Глава 13
И что теперь? Как? Куда?
* * *
п. Красный Яр
Надо ли говорить, что после всего случившегося «вой просто до небес поднялся». Новый начальник только поднялся на поверхность и уже начал так орать, что все люди вокруг сбежались – конторские из здания шахтоуправления, шахтеры из отдыхающей смены, рабочие с железки. Колосов с расквашенным носом, в одежде, перемазанной кровью и угольной пылью, все никак не мог успокоиться, махал руками, матерился, грозил в сторону проходной кулаком. Рядом с ним суетился Митин, пытавшийся то пыль с плаща костюма стряхнуть, то подать платок.
– Э-это вопиюще! Я-я этого так не оставлю! – разносилось по воздуху. – Слышите⁈ Вы мне за все заплатите!
Это выглядело полным сюром. Собравшиеся люди недоуменно вертели головами, не зная, что и думать. Спрашивали друг друга, а не новое ли ЧП на шахте, не взрыв газа или какой-нибудь несчастный случай.
У нового начальника, похоже, началась истерика. Он дико дергался. Резко запрокидывал голову назад, чтобы остановить кровь. Тут же пытался кричать, но выходило что-то гнусавое, неразборчивое. Кашлял, слюна с кровью летели во все стороны. Вновь принимался орать.
– Знаете, кто мой отец⁈ Да, он вас в порошок сотрет! Все, все ответите!
Случившаяся истерика была вполне объяснима. Колосов же кто? Работяга, от звонка до звонка стоявший у станка? Нет! Колхозник, высохший от тяжелого труда на земле? Нет! Колосов – настоящий «золотой» мальчик, отпрыск новой советской элиты, многие из которой оказались еще более жадными, наглыми, спесивыми, чем прежние. Он сначала жил в «тепличных условиях», где вполне нормальными были горничная и кухарка, продуктовые изобилие с настоящими деликатесами в виде черной и красной икры, красной рыбы, шоколадных конфет, специальные детский садик и школа. Потом работал в еще более «тепличных» условиях – «маленьким» начальником в одном из трестов столицы. Жил в собственной отдельной трехкомнатной квартире со всеми удобствами, с четырехметровыми потолками, когда большая часть жителей Союза за счастье считала отдельную комнатенку в коммуналке или даже бараке с земляными полами. Настоящей жизни он и не видел никогда. Все за него решал «дорогой папахен» – заместитель народного комиссара угольной промышленности. Хочешь отдохнуть в Крыму – папа сделает звонок нужному человеку и выделят хороший номер в ведомственном санатории. Желаешь приодеться в модные заграничные вещи – папа позвонит в Народный комиссариат внешней торговли своему другу, и нужные вещи привезу прямо домой. У него все и всегда было схвачено. А тут случилось такое…
– Митин⁈ Где тебя носит⁈ – он завертел головой, когда более или менее пришел в себя. – Живо звони в милицию!
Огляделся по сторонам, заметил людей и сразу же «включил» начальника.
– Живо! Пусть едет наряд, лучше два наряда! Бегом! Где здесь телефон⁈ Что глазами лупишь⁈ И где инженер по технике безопасности? Почему его нет? А где моя вода? Живо мне воду! Я новый начальник шахтоуправления…
Первыми прибыли врачи из больницы. Их старенький автомобиль с большим красным крестов на борту свистнул тормозами и встал, как вкопанный у проходной. Две женщины в белых халатах и белых чепчиках с саквояжами пошли в сторону толпы.
– Почему так долго? Что это за бардак? У меня тут кровь хлещет, а они даже не торопятся. Я этого так не оставлю, буду жаловаться главному врачу. Как ваша фамилия?
Одна из врачей, женщина измученного вида, явно была только что с ночной смены. Молчала, в спор и не думала вступать. Макнула кусочек бинта в спирт и начала обрабатывать рану на лице. Движения были точными, выверенными, любо-дорого смотреть.
– Ничего страшного. Хрящевая перегородка целая, больших повреждений нет, – негромко говорила она, продолжая орудовать ваткой. – Немного потерпеть и все будет в порядке.
– Что? Ничего страшного? – только что присмиревший Колосов едва не взвился. – Да, мне все лицо разбили! Ослепли что ли⁈ А если заражение, гангрена, сепсис? Вы, что не понимаете⁈ Слышали что-то про сепсис, неучи⁈ Меня нужно срочно везти в больницу! Немедленно! Это же настоящее ранение при исполнении. Мне нужен самый лучший хирург! Слышите! Живо везите меня в больницу! Пусть меня немедленно прооперируют…
У врача даже глаза округлились от удивления от последнего заявления. Она еще раз внимательно осмотрела повреждения на лице, но так ничего особенного и не нашла. Кровь прекратилась. Ничего не сломано. Губы, зубы, нос были относительно целыми, и не требовали никакого хирургического вмешательства. И при чем тут госпитализация?
– Товарищ, вам не нужно в больницу. Тут ничего серьезного. Сейчас я йодом пома…
Врач попыталась было объяснить, что ничего страшного не случилось, но осеклась. Мужчина на нее так зло посмотрел, что по ее спине мурашки побежали.
– Я сказал, чтобы меня немедленно отправили в больницу! – злоба буквально сочилась с его губ. – Или я сейчас же буду звонить в Москву в Наркомат угольной промышленности.
– Да, да, хорошо, мы сейчас вас заберем, – пролепетала врач, махнув рукой санитарам. Те ответили кивком, и пошли к ней. – Давайте я вам помогу.
Однако сразу отправиться в больницу не удалось. За их спинами раздался тарахтящий звук и рядом с машиной врачей встал пыльный мотоциклет. Милиция прибыла.
– Народ, что за шум? Что за собрание? – поправив портупею, капитан Тарасов строго посмотрел на собравшихся. Заметив окровавленного Колосова, сразу же повернулся к нему. – Гражданин, что это с вами?
– Какой я вам гражданин? – недовольно буркнул новый начальник шахты. – Я Колосов, новый начальник всего этого. Только сегодня прибыл из Москвы, чтобы заступить на должность, а тут такое…
Колосов выразительно показал на свой разбитый нос и губу, потом провел ладонью по пятнам крови на плаще и пиджаке.
– Что тут за махновщина происходит? Сегодня на меня с кулаками напали, а завтра из-за угла стрельнут? Это уже не бардак, а самое настоящее преступление! И я требую, чтобы вы немедленно приняли надлежащие меры!
С каждым новым словом Колосова милиционер все больше и больше темнел лицом. Все оказалось еще хуже, чем он надеялся. Похоже, рядовой конфликт на бытовой почте в любой момент мог вырасти до чего-то более страшного.
Шахтеры, народ своенравный, упрямый, часто лезли в драку. За не так брошенное слово могли запросто надавать тумаков. Тарасов был местным, и все это прекрасно понимал. Дебоширов журил, чаще пугал тюрьмой, и лишь некоторых сажал на пару дней в холодную, чтобы те проспались и подумали над своим поведением. Сейчас же все было иначе.
– Иначе я буду жаловаться в Москву. Сегодня же позвоню отцу, в наркомат угольной промышленности. Слышите, я требую провести расследование и всех виновных посадить в тюрьму!
– За разбитый нос? – удивленно хмыкнул милиционер.
– Да, причем тут мой нос⁈ – Колосов высокомерно дернул головой, вскидывая подбородок к верху. – Дело совсем в другом! Может тут халатность или настоящий саботаж? Говорю же, что нужно провести настоящее расследование.
– Сделаем, товарищ Колосов, обязательно сделаем, – кивал милиционер, раскрывая планшетку и вытаскивая блокнот. – Вы не возражаете, если я вас прямо сейчас и опрошу. Вам же уже оказали первую помощь. Итак, товарищ Колосов, что же случилось в шахте?
Морщась, жалобно охая, словно не нос разбит, а получил ранение в брюхо, мужчина открыл рот, и тут же его закрыл. До него только сейчас дошла вся нелепость его жалоб и обвинений. Пока он был в бешенстве, все казалось очень верным, страшным, а как немного поостыл, все стало видится совершенно в ином свете.
– Итак, товарищ Колосов, кто на вас напал? Вы его узнали? Как фамилия?
– Э-э…
Колосов все никак не мог выдавить из себя что-то более или менее вразумительное. Ведь, в самом деле, не скажешь же, что ты пару раз ударил мальчишку, а потом тот врезал тебе. Такое может лишь вызвать смех и осуждение. Вот мужчина и мычал, судорожно пытаясь придумать что-то подходящее для ответа.
– Товарищ Колосов?
– Э-э, я не разглядел толком. Там темно было. Кажется, я обо что-то стукнулся или меня ударили…
– Ничего не понимаю, товарищ Колосов, – наморщил лоб милиционер. – Так вас ударили или вы сами стукнулись?
Из толпы послышались смешки. Многие едва сдерживались, чтобы не засмеяться. Со стороны все это очень глупо смотрелось.
– Товарищ Колосов, я жду.
Кто-то хохотнул особенно громко, издевательски и Колосов не выдержал.
– На меня исподтишка напал какой-то мальчишка! Настоящий сумасшедший! Я ему сделал замечание о недопустимости нахождения в шахте, а он бросился на меня с кулаками. Даже камнями бросался.
Милиционер удивленно вскинул брови.
– Я-я-я, этого так просто не оставлю! Это что за дикость такая⁈ Хулиганство! Он же меня чуть не убил! Видите, видите, что он сделал⁈ – Колосов стал тыкать в свои разбитые нос и губы. – Я-я…
И тут мужчина вдруг издал торжествующий вопль и стал тыкать рукой в сторону проходной:
– А-а, вот он! Попался, поганец! Держите его, а то сейчас сбежит! Хватайте, хватаете⁉
От охватившего его возбуждения Колосов даже затрясся. Обида из-за недавнего унижения была очень сильной и требовала месте.
– Что встали⁈ Вон он! Вон!
Однако никто из собравшихся здесь людей почему-то не спешили выполнять его требование. Все молча смотрели на выходящего из проходной мальчишку в шахтерской одежде. Совершенно обычный мальчишка.
– Что вы все стоите⁈ – недоуменно спрашивал новый начальник. – Вот же он.
Люди, словно замерли. Просто стояли и молча смотрели на идущего к ним мальчишку.
– Товарищ милиционер… – у Колосова дрогнул голос, «дав петуха».
Мальчишка остановился в паре шагов от него. Смерил взглядом, а потом тихо сказал:
– Плохой, подлый человек, не рудокоп.
– Что? Вы слышали? Этот сопляк совсем обнаглел! – заорал новый начальник, чувствуя свою силу. – Кто, вообще, его сюда пустил? Уволю к чертовой матери! Слышите? Уволю!
* * *
п. Красный Яр
… К вечеру Колосов более или менее во всем разобрался. Принявший душ, пахнущий дорогим одеколоном и одетый в новый костюм, он вновь чувствовал себя уверенным, сильным, и готовым к действиям.
– Что ты мямлишь? Что суешь мне свои бумажки? – взял пачку бумаг со стола и бросил их в сторону своего зама. Митин стоял ни жив, ни мертв. Остальное руководство шахты – бригадиры, инженеры, бухгалтер – сидели с плотно закрытыми ртами, даже не думая перебивать новое начальство. – Этот сопляк же еще в школе учится? Как можно было оформить профориентацию? Это же филькина грамота, считай подложные документы!
Жутко побледневший Митин покачнулся, но, удержавшись, устоял на ногах.
– Все это в мусор, в ведро! И чтобы я про этого сопляка больше, вообще, ничего не слышал! Не при каких обстоятельствах не пускать его в шахту! Всем ясно⁈ – Колосов наклонился над столом, поддался вперед и долго смотрел на собравшихся тяжелым немигающим взглядом. – А теперь, кто это все подписывал, согласовывал? Каждому выговор с занесением! Все мне за эти ответите, – он показал пальцем на синячище на лице. Поняли?
