Текст книги "Гном, убей немца! (СИ)"
Автор книги: Руслан Агишев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
В самом большом заводском цеху, большую часть оборудования которого уже вывезли на восток, стоял паровоз, укрытый паутиной монтажных лесов. Локомотив будущего бронепоезда, пусть еще и неготовый, уже внушал уважение. Все уязвимые места были прикрыты толстыми листами металла, создававшими хищные рубленые линии. Многотонная махина сейчас напоминала застывшего перед атакой невиданного зверя, готового к схватке не на жизнь, а на смерть.
Прямо за локомотивом стояли блиндированный вагон с узкими бойницами для стрелков и железнодорожная платформа, на которую уже начали монтировать танковую башню. Рядом на бетонном полу громоздились железные колпаки – будущие орудийно-пулеметные точки. У стен громоздились тяжеленые рельсы, которые за отсутствием настоящей брони использовались в качестве ее замены.
… Вдруг у одной из стен в лунном свете что-то мелькнуло. Тень то появлялась у станков, то снова пропадали, чтобы через какое-то время опять мелькнуть на свету.
Это был точно не бродячее животное, а человек. Судя по худосочной фигуре около будущего бронепоезда бродил подросток.
– … Отец, я не брошу тебя одного, – в тиши цеха раздавался лихорадочный шепот. – Я встану рядом с тобой, спина к спине, как это было дома…
Окажись рядом кто-нибудь, то он стал бы свидетелем весьма странного зрелища. Подросток, а это точно был подросток в засаленных ватных штанах, старом ватнике и серой шапке с ушами, напоминали то ли больного, то ли сумасшедшего. Он непрерывно что-то бормотал себе под нос, странно махал руками, дергано двигался.
– … Я помогу, я защищу тебя, отец. Орочье отродье даже пальцем тебя не коснется. Даже пальцем… Никто…
Худенькая фигурка медленно ходила вдоль локомотива, легонько, нежно касаясь его угловатых ребер, выступающих углов. В некоторых местах подросток задерживался чуть дольше, в другие – меньше.
– … А ты… ты станешь моим зверем, моим драконом, моим защитником… Только здесь плохое, дрянное железо, недостойное для зверя.
Он с силой пнул подвернувшийся под ногу рельс. Потом стукнул по железному листу, прикрывавшему кабину паровоза.
– … Я дам тебе кожу из настоящего адамантия, – шепот становился все громче. – Металл Богов не пробить, не проломить.
В темноте что-то сверкнуло. Потом еще раз, и еще раз. Огоньки «заиграли» на стенах, потолке.
– Настоящий зверь…
Сверкнуло еще сильнее. Свет искрил, выходя из под ладоней мальчишки. Там, где он водил руками, корежило металл. Поверхность паровоза шла волнами, и тут же застывала. С виду ничего не менялось и все оставалось по-прежнему, но изнутри это было уже не железо, а нечто совершенно иное, просто несуществующее в этом мире.
– Зверь…
Наконец, паренек остановился. Устало выдохнул, руки повисли, как плети. Видно было, что это действо далось ему непросто. Из него словно высосали все силы.
Закусив губу до крови, он тяжело взобрался в вагон. Здесь сделал несколько шагов, его нога задела большой кусок угля и он рухнул вниз. Сваленный для топки паровоза, уголь сдвинулся и накрыл его, пряча от чужих глаз.
* * *
Младшая эдда Подгорного народа «Сказание о славных деяниях Сенмунда Мудрого, великого короля Подгорного народа» [отрывок]
… Великий Змей Скарнгальд, рожденный в темных глубинах подземелий по злой воле колдуна Гренделя Ужасного, не знал пощады. Каждую ночь полной луны над скалистыми утесами Гордрума разносился ужасный рев, возвещавший приход страшной Жатвы – праздника Смерти. С жутким хрустом чудовище вырывалось из самой глубокой пещеры, круша на своем пути камни, деревья.
Окрестные селения, города пустели, жители в ужасе бросали дома, свой скарб, животных и бежали на Запад, как можно дальше от гор. Рыданья неслись над дорогой, женщины заламывали руки, младенцы рыдали до хрипа, старики и старухи падали ниц от страха. За старую лошадь, больного осла отдавали столько золота и серебра, сколько в былое время стоил хороший дом. Юные девы и почтенные матроны, презрев стыд, отдавались любому, кто обещал их спасти от ужасного чудовища. Страх поселился в сердцах людей.
Самые храбрые из храбрых отваживались и оставались в домах, чтобы бросить вызов ужасному Скарнгольду. Напрасные мечтания, пустые фантазии Ведь, шкура чудовища была закалена в глубинах земле в расплавленной лаве, ее не брал ни меч, ни топор, ни острие копья. Эдмон из Загреба, Киркал из Мериндора, Торвин из Борхондола и многие другие рыцари сложили свои головы за последнюю сотню лет. Никому из героев не удалось даже приблизиться к Великому Змею, все сгорели от его зловонного дыхания. До сих пор все предгорья Гордрума усыпаны костяками этих храбрецов.
Лишь Сенмунд Мудрый, правитель Подгорного народа, смог победить ужасного Скарнгольда. Зная о несокрушимой шкуре чудовища, он выковал из черного железа голема и покрыл его металлом Богов – адамантием. Только так можно было вдохнуть жизнь в бездушной кусок железа и сделать его своим оружием против чудовища.
И в день цветения красных календул ужасный Скарнгольд пал, сраженный дланью голема…
Глава 22
Первый бой
Пригороды Артемовска
* * *
К сожалению, все произошло именно так, как и должно было произойти. Советское командование оказалось еще не готово к проведению таких операций – слишком мало опыта, слишком мало сил и бьющей через край самонадеянности.
Яростные попытки Красной Армии отбить город Артемовск оказались безуспешными. Все атаки штурмовых частей 12-ой армии генерала Коротеева выбить немецкую пехоту с ее позиций наталкивались на кинжальный огонь пулеметов и зенитных орудий, поставленных на стрельбу прямой наводкой. Неприятным сюрпризом для советских войск оказалась замаскированная гаубичная батарея и отдельный батальон средних танков, которые тут же открыли губительный огонь по штурмовикам.
К вечеру пятого ноября советские войска, понеся большие потери, откатились на исходные позиции. Утром следующего дня после пополнения штурмовых частей личным составом и боеприпасами намечался новый штурм. Приказ командования никто не отменяли, и они обязаны были попробовать еще раз, еще раз и еще раз.
Однако ровно в шесть утра… «заговорила» немецкая батарея гаубиц крупного калибра, одновременно в воздухе «повисли» вражеские бомбардировщики. Еще через час на советские позиции, перепаханные бомбами и снарядами, пошла пехота и танки. Сильно потрепанные батальоны не выдержали и начали пятиться. Перед командованием 12-ой армии отчетливо замаячила катастрофа.
Получилась классика жанра. Встречаешь наступление врага на подготовленных позициях и хорошенько изматываешь его в оборонительных боях. Когда наступление противника «выдыхалось» и он начинал откатываться назад, начинаешь свое наступление и на вражеских плечах прорываешь оборону. Этому учат даже не в академии генерального штаба, а в обыкновенных военных училищах. Вот так…
– … Похоже, все, товарищи, абзац! Б…ь, доигрались в наступление! – с чувством выругался генерал Коротеев, оторвавшись от окуляров перископа. Из наблюдательного пункта было прекрасно видно, что наши бойцы оставили первую линию траншей и беспорядочно бежали ко второй. На поле растянулись цепи наступающей немецкой пехоты, ревели движками бронеавтомобили. Немцы продолжали успешно контратаковать. – Переиграл нас немец по всем очкам! Чего молчим, языки в ж… засунули?
Командиры продолжали молчать, стараясь не глядеть друг на друга. В самом деле, а чего тут ответишь? Еще вчера одни с пеной у рта доказывали, что по Артемовску нужно ударить со всей пролетарской силой и тогда, мол, город вернем назад. Другие сомневались и помалкивали, что тоже их ничуть не оправдывали. Да и сам командующий, если честно, не остался в стороне. И он скорее соглашался с Москвой по поводу атаки, чем был против. Вот в итоге и «получили по сусалам» так, что кровавые сопли пошли.
– Может обойдется, товарищ командующий? – рядом с генералом встал начальник штаба, хмурый полковник лет пятидесяти, и стал вглядываться в амбразуру. – Вчера мы немцам тоже дали как следует прикурить. Вряд ли у них остались оперативные резервы.
Надежда на это, конечно, была, пусть и слабая. Артемовск, несмотря на все разрушения, был и оставался крупным железнодорожным центром, что позволяло сюда быстро перебросить подкрепления. Словом, сейчас у немцем резервов могло и не быть, а через час, напротив, в тылу могут появиться одна – две свежих пехотных, а то и моторизованных дивизии.
– Товарищ командующий, предлагаю усилить полк Алехина, – начальник штаба развернулся к генералу. – Вчера из Ворошиловграда к нам подошли два сводных шахтерских полках, большинство коммунисты, рвутся в бой. Выиграем немного времени для строительства новой линии обороны.
Генерал Коротеев, недолго думая, махнул рукой. А что ему еще оставалось? Из-за вчерашнего неудачного наступления его армии срочно требовалась перегруппировка. В некоторых подразделениях оставалось до половины личного состава, они фактически лишились боеспособности. Два сводных полка, сформированных полностью из шахтеров, действительно, могли дать возможность выиграть немного времени, если повезет, конечно. Ведь, кадровых военных в полках раз-два и обчелся, почти все мобилизованные.
– Говоришь, рвутся в бой? Шахтеры, значит, – задумчиво говорил генерал, снова и снова бросая взгляд в сторону немцев. – Стрелковые полки, без танков, без орудий…
Он пристально посмотрел на членов штаба, и все прекрасно поняли эту заминку. Набранные из шахтеров части, хоть и именовались стрелковыми полками, по факту ими не были. Еще вчера мобилизованные бойцы были шахтерами, рабочими, обычными людьми, большая часть которых оружие в глаза не видели. Если же и видели, то в руках не держали. Естественно, в бою от них было мало толку. Получалось, обыкновенное «мясо», которым затыкались дыры в обороне. Они, как это ни горько было признавать, должны были задержать наступление врага, давая возможность остаткам кадровых частей Красной Армии отойти и сохранить свою боеспособность. Такова была суровая правда войны и с этим ничего нельзя было поделать.
– Командуй, Галандин, – наконец, кивнул генерал.
Начальник штаба тут же схватил трубку телефонного аппарата.
– Башанов? Полковник Галандин! Киреев рядом? – полковник говорил резко, словно топором рубил. – Занимайте вторую линию обороны! Приказ держаться…
И в течение часа оба сводных полка оказались на самом острие продолжавшегося немецкого наступления. Затухавшая было стрельба возобновилась с новой силой. Хлестко били винтовки, захлебываясь от непрерывного огня стреляли пулеметы.
Поле уже было усеяно телами в серых шинелях, но волны немецкой пехоты снова и снова накатывались на советские позиции. В какие-то моменты немцы даже подбирались к неровной линии траншеи, где оборонялись шахтеры, но после яростной штыковой атаки откатывались назад.
– … Продержитесь, еще немного продержитесь, – сквозь стиснутые зубы шептал генерал, смотря через окуляры перископа. – Галандин, сколько еще нужно времени?
– Нужны сутки, товарищ генерал, а лучше двое суток. Новые позиции еще толком не готовы. Никто не ожидал, что немцы так быстро оправятся от потерь.
– Двое суток? Значит, должны продержаться двое суток, – резко сказал генерал и отвернулся.
Сутки, а уж тем более двое суток, для сводных полков были настоящим приговором. После целого дня непрерывных атак и двух массированных авианалетов в окопах осталось не более половины личного состава. Шахтеры умирали с винтовками в руках, но не сделали ни шагу назад.
В этот момент зазвонил телефонный аппарат. Схвативший трубку, старший лейтенант на глазах изменился в лице. Бледный, как смерть, тянет трубку.
– Товарищ генерал, с восточного НП докладывают. Немецкие танки, до батальона…
– Твою мать, накаркали! Целый батальон танков! Они же сметут все!
Вскоре танки стали видны и отсюда. По мерзлой земле шли, как на параде, свиньей. Послышались первые выстрелы. До наших позиций, правда, снаряды не долетали, разрывались примерно в сотне шагов от траншей.
– Пугают, твари, – буркнул генерал, наблюдая за танками. – Галандин, точно ничего тяжелого не осталось? Все батареи отвел? Что, вообще, нечем шахтеров поддержать?
Тот кивнул. Оставшиеся противотанковые орудия были спешно эвакуированы к новым позициям, где расчеты их уже судорожно «зарывали» в землю.
– Товарищ генерал? – вдруг подал голос белобрысый майор, до этого «колдовавший» над картой. – Вместе с шахтерами из Ворошиловграда бронепоезд прибыл. Может…
– Бронепоезд? – командующий резко развернулся к нему. – Что за бронепоезд? Сколько орудий? – майор уже передал ему нужный листок. – Два танковых орудия, значит. Шесть пулеметов. Маловато, конечно… Хм, а это еще что такое? Майор, ты читал донесение до конца⁈ Какой же это бронепоезд⁈ На нем же ни куска броневой стали! Они его простым железом обшили, и все!
Стоявшие рядом командиры понимающе качнули головами. Острая нехватка закаленной броневой стали была настоящим бедствием для военной промышленности Союза. Потеря ключевых металлургических предприятий в первые месяцы войны уже давала о себе знать. На танковых заводах даже приостанавливали выпуск боевых машин по этой причине. Умельцы, конечно, находили временный выход – самостоятельно изготавливали некое подобие брони, эрзац-броню, которая иногда даже пулеметную очередь не выдерживала.
– Товарищ генерал, больше ничего нет, – развел руками начальник штаба. – Нам нужно выиграть время. Тем более противник все равно не знает, что бронепоезд… не совсем бронепоезд.
Все, да и генерал тоже, знали, что другого выхода все равно не было. Бронепоезд все равно придется выводить на линию атаки, чтобы поддержать пехоту в обороне.
– Черт, – чертыхнулся командующий, сминая в ладони донесение. – Выводи его.
Начальник штаба снова схватил трубку телефонного аппарат и стал громко требовать капитана Морозова, похоже, командира этого самого бронепоезда. Командующий тем временем, подошел к амбразуре и застыл у перископа.
– Чего этот капитан там телится? – через какое-то время недовольно пробурчал генерал, не поворачивая головы. – Там уже становится жарко.
Немецкие танки, и правда, были уже в сотне шагов от окоп. Танковые орудия стреляли одно за другим. Советские стрелковые позиции заволокло черным дымом, появилось множество воронок от разрывов снарядов.
– Галандин, где он там? – в нетерпении крикнул генерал, когда один из танков с крестом на башне все же добрался до советской траншеи и начал ее утюжить. – Звони еще раз!
Полковник только дернулся к телефонному аппарату, как раздался громкий выстрел танкового орудия уже с нашей стороны. Из черного дыма, закоптившего пол неба, вырвался наш бронепоезд с ярко-красной звездой на паровозе.
– Кто там за главного?
– Бронепоездом командует капитан Морозов, товарищ генерал. Из моря…
– Давай, капитан, давай! – громко проговорил командующий, рубанув рукой воздух. – Поддай жару, как следует поддай! Пусти немцу юшку!
Заметив бронепоезд, оживились бойцы в окопах. Послышались крики «ура», выстрелы в сторону врага стали раздавать чаще.
– Отчаянный… – выдавая волнение, голос генерала дал «петуха». – Точно мореман! Смотри, что делает⁈
Отчаянно дымя, бронепоезд вырвался далеко вперед за линию наших окоп и оказался в тылу у наступающих немцев. Те, видимо, даже подумать не могли, что кто-то в здравом уме сейчас решится поехать по «железке». Взрывать же пути не стали, готовясь ими сами позже воспользоваться.
Курсовые пулеметы ударили практически в упор, сметая немцев с поля. Пехота в серых шинелях поначалу пыталась прятаться в воронках, за танками, а потом просто побежала в тыл. Оба танковых орудия стреляли почти без передышки.
– Есть один! Подбил! Еще один! – восторженно крикнул генерал, махнув рукой. – Давай, Морозов, давай! Дави этих гадов! Третий! Третий танк!
Скоро уже четвертая боевая машина с крестом застыла на поле. Две вовсю полыхали, черный удушливый дым трубой поднимался к небу. Еще два танка «разулись», лишившись гусениц. Рядом с ними залегли черный фигурки экипажа, стрелявшие куда-то в сторону.
– Давай, Морозов, позицию меняй! – уже не сдерживаясь, кричал командующий. – Не стой на месте! Не стой, я сказал! Маневрируй! Немец сейчас очухается…
Командир танковой группы, и правда, наконец-то, сообразил, откуда по ним вели огонь. Башни с орудиями начали разворачиваться в сторону бронепоезда, кое-кто уже успел открыть огонь.
– Ну что ты встал, как вкопанный⁉ Уходи, б…ь! Уходи! Галандин, живо связь с Морозовым! Скажи ему, чтобы маневрировал!
Не успел, не получилось. Капитан Морозов до конца стоял на путях, давая своим артиллеристам вести прицельный огонь. Ведь на орудиях и в помине не было стабилизаторов, отчего в движении никакого толку не было в стрельбе.
– Не успел, твою мать, не успел. Эх, капитан, капитан…
Лихая атака, произведенная бронепоездом, обернулась против него самого. Развернувшиеся танки открыли огонь почти с «пистолетной» дистанции. Здесь и слепой не промахнется.
Первые выстрелы, пристрелочные, «ушли в молоко». Снаряды, поднимая в воздух тучу земли, взорвались у железнодорожных путей.
– Эх, капитан…
Командующий машинально снял фуражку, словно прощался с экипажем бронепоезда. Отвернулся, судорожно расстегнул ворот кителя. Воздуха не хватало.
– Попали…
Вот и первое попадание в бронепоезд! Рядом с паровозом все заволокло белым дымом – полное ощущение, что взорвался котел. Следующее попадание пришлось на второй вагон, где возвышалась орудийная башня! Вновь поднялся белый дым, полностью закрывший собой вагон.
– Снова попали…
Полковник опустил бинокль, не в силах больше смотреть на это избиение. Три точных попадания в бронепоезд, у которого вместо брони обычные железные листы.
– Товарищ генерал, надо эвакуироваться, – тихо проговорил полковник, касаясь плеча командующего. Тот поднял голову. – К вечеру немцы будут здесь.
– Морозов все? – Коротеев кивнул в сторону железной дороги.
– Да, все. Вот… Что? – начальник штаба, только что схватившийся за бинокль, замер. Потом судорожно вздохнул и прохрипел. – Товарищ командующий, смотрите! Это же Морозов…
А на поле боя творилось такое, что в голове не укладывалось. Бронепоезд, по которому самым натуральным образом «долбили» три десятка танковых орудий, не просто выстоял, но еще и огрызался огнем. Из двух орудий снова и снова летели снаряды во врага, на разрыв стволов лупили пулеметы.
– Горят, суки! Горят, товарищи…
* * *
Пригороды Артемовска
Бронепоезд
Где-то совсем рядом сильно грохотало. Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Казалось, кто-то долбил со всей силы кувалдой по железному баку! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс!
– А-а-а-а, – простонал я, с трудом дотягиваясь до головы и сжимая ее руками. – А-а-а-а.
Раскрыл глаза – вокруг темно. Закрыл глаза, потом снова открыл – все равно темно.
– Подгорные боги, где я? Что это, вообще, такое?
Я ничего не мог понять. Вокруг меня было темно, от сильного запах пороха першило в горле.
Баамс! Баамс! Совсем рядом снова загрохотало. Баамс! Баамс!
– Уголь…Какой еще уголь?
Принюхался, пахло чем-то знакомым. Лежал на камнях, удивительно похожих на уголь.
– Точно уголь!
Перевернулся и сел. Руками ощупал все вокруг себя. Уголь, и правда, был везде.
– Это, это… Черт, я в вагоне с углем! – наконец, дошло до меня. – В бронепоезде!
Сразу же перед глазами встала вчерашняя ночь. Вспомнил, как оказался в старом цеху, как «зачаровывал» металл бронепоезда, как в конце концов выдохся и мне сильно поплохело.
– Истощение… Это истощение… Отец, кажется, рассказывал про такое…
Когда-то очень и очень давно я слышал, что такое бывает. В старинных легендах рассказывается о великих гномах-магах, которые после жестоких битв падали от истощения и засыпали мертвым сном на недели, месяцы и даже годы.
– Перенапрягся, значит, с адамантием.
Решим проверить, что же у меня получилось, я приложил руку к железной стенке вагона. Едва только кожа коснулась металла, как меня сразу же накрыло знакомой теплотой. Именно так отзывался металл Богов, когда его касаешься.
– Ну-ка, а там проверим…
Я поднялся и стал обходить вагон, касаясь ладонью металла в самых разных местах. И всякий раз от этих прикосновений меня накрывала волна особого спокойствия и невероятного тепла. Такие ощущения – верный признак металла Богов.
– Адамантий везде! – удивился я, ведь, сделать такое весьма и весьма непросто. Даже в легендах подгорного народа металл Богом мерили килограммами, но никак не тоннами. – Значит, у меня получилось! Получилось!
Вскочив с пола, я предвкушающее улыбнулся. Теперь-то я смогу постоять за себя и родных. Орки этого мира ответят за все.
– Отец, подожди еще немного…
В этот момент совсем рядом снова что-то грохнуло, и вагон «зазвенел», как колокол. Та часть стенки, куда пришелся удар, неуловимо сверкнула сиреневым светом, и вагон вновь погрузился в полумрак.
– Похоже, я бой проспал! – тут до меня дошло, что это за грохот такой стоит снаружи. – Подгорные боги! Отец же там!
Как ужаленный, я рванул в начало вагона и со всей силы врезался в дверь. В замке что-то хрустнуло, дверь распахнулась, и я кубарем полетел вперед.
– Ой, больно-то как! – зашипел, больно ударившись в железную тумбу. – Ничего себе…
Прямо передо мной на полу лежал мужчина с окровавленной головой. Наган рядом, командирская фуражка в стороне. У узкой амбразуры, где торчал приклад пулемета, лежал еще один боец с расползавшимся кровавым пятном на груди. Вот и последствия боя во всей красе.
– Эй, товарищ капитан? Товарищ капитан? – я начал осторожно тормошить раненного командира. К бойцу даже подходить не стал, и так было видно, что он мертв. – Дышит, вроде.
Я быстро уложил его в угол, перевязал, и только после этого осмотрелся. Судя по всему, это был командирский отсек, о чем говорили несколько телефонов на стене, три специальных наблюдательных перископа в разных местах.
– Теперь, выходит, я командир?
И в этот самый момент зазвонил сначала телефон, а потом и второй. Я взял трубку первого аппарат, поднес его к уху и скривился. Из трубки раздавалось жуткое шипение, скрип.
– Слушай! – громко крикнул я.
– Товарищ капитан, ш-ш-ш-ш-ш… Товарищ капитан, ш-ш-ш-ш-ш, какой прика… ш-ш-ш-ш-ш, – сильный шум скрадывал слова кричавшего. – Какой приказ? Боекомплект на… ш-ш-ш-ш-ш. Товарищ капитан, ш-ш-ш-ш, первое орудие готово к… ш-ш-ш-ш.
А что я мог ответить? Мой отец сражался где-то здесь, и помочь ему можно было лишь одним способом – убить как можно больше врагов. Собственно, так я и прокричал в трубку:
– Огонь! Огонь!
– Ш-ш-ш-ш-ш. Понял! Ш-ш-ш-ш-ш
Уже через минуту вагон ощутимо тряхнуло. Оба орудия бронепоезда снова открыли стрельбу. Одновременно воздух наполнился стрекотом пулеметов.
– Слушаю! – это я кричал уже в другую трубку, откуда раздавался уже знакомый шум. – Слушаю, говорите!
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш! Товарищ капитан, говорит машинное отде… ш-ш-ш-ш-ш, – голос в трубке был молодой, отчаянный. – Куда дальше⁈ Ш-ш-ш-ш-ш. Танки на путях впере… ш-ш-ш-ш-ш.
И что танки⁈ Разве местное железо сравнится с металлом Богом⁈ Никогда! Ничто существующее, даже сами Боги, неспособно разрушить адамантий! По крайней мере, так рассказывали старые легенды подгорного народа.
– Вперед! Только вперед! – закричал я во все горло. – Полный ход!
И уже тиши добавил:
– Отец, подожди еще немного, совсем чуть-чуть…
Уважаемые читатели, прошу извинить за неравномерные промежутки между продолжениями. Постараюсь выровняться. Обстоятельства…
