Текст книги "Гном, убей немца! (СИ)"
Автор книги: Руслан Агишев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Гном, убей немца!
Глава 1
Начало
О чем книга…
Юный гном в день своего совершеннолетия приобщается к сокровенным тайнам своего клана – способность чувствовать руду и зачаровывать металл, превращая его в самое твёрдое вещество во вселенной – адамантин. Из-за нападения исконных врагов – орков почти весь клан был вырезан без всякой жалости. Сани с помощью древнего артефакта уничтожил врагов, но сила артефакта оказалась так велика, что забросила его в другой мир. Здесь он возродился в в виде человеческого детёныша, чтобы отомстить оркам этого мира.
От автора несколько слов.
Уважаемый читатель, предлагаю твоему вниманию еще одну историю про попаданца, продолжающую мою серию про тех, кого «забросило» во времена Великой Отечественной войны.
Уже был некромант Килиан, бросавший на фрицев батальоны мертвых солдат и «оживлявший» подбитую технику (/reader/117132/929681).
Был ужасный дроу Риивал из дома Д,Уорден, во имя паучьей богини Ллос резавший немцев сотнями, и превративший смерть врагов в прекрасное и смертоносное искусство (/reader/347057/3184613).
Был советский физик, попавший в тело великого изобретателя Николу Теслу и с плазмометом в руках разгонявшего целые армии (/reader/314768/2871650).
Был также друид, хранитель леса, сделавший растения смертоносными для немецкой армии (/reader/262130/2357408).
Был даже попаданец в… самый настоящий Дуб, который со временем обрел разум, и стал создавать смертоносных созданий и в конце концов пошел на заключение договора со Сталиным (/reader/123543/984595).
Постараюсь, чтобы эта история была не менее интересной и увлекательной, чем вышеперечисленные.
Пара слово о плюсах: динамичность событий, железная и стройная логика, минимум «воды», и естественно, немчура будет умирать тяжело, медленно.
И, конечно же, о минусах тоже не забыл: возможно, с продой буду иногда запаздывать, но в разумных пределах.
1
* * *
Турия, земля Подгорного народа, известного гигантскими подземными дворцами, трудолюбивыми рудокопами, талантливыми кузнецами и древними механизмами
День моего совершеннолетия, о чем я мечтал все эти годы, стал чёрным днем моей жизни, днём крушения всех моих надежд.
Ещё утром не было гнома счастливее меня. Я, вообще, не спал эту ночь, изо всех сил торопя время. Лежал на своей лежанке, ворочался, то и дело вскакивал, начинал метаться из угла в угол. А как же иначе? Ведь, завтра наступит тот самый день, в который я родился ровно шестнадцать кругов назад, и клан примет меня, как взрослого и равного другим члена клана.
– … Сани, сынок, – тихо позвала мама, когда я уже задремал после долгих метаний. – Подымайся, батюшка уже скоро позовет за тобой. Покушай, и надень ту рубаху, что я тебе вышила защитными рунами. Мой мальчик, совсем взрослый стал. А я тебя помню еще таким славным крохой, который пускал пузыри и смешно гугукал.
– Ну, мама, пусти меня! Хватит меня обнимать! Мама⁈
Помню, как она обняла меня, и как я в нетерпении начал вырываться. Мол, я уже большой, и не надо меня тискать, как маленького.
Эх, какой же я был дурень! Полный дурак! К сожалению, я понял все это очень и очень поздно – тогда, когда уже ничего нельзя было сделать. Подгорные боги, если бы только можно было все вернуть назад, то я бы никогда так не поступил. Подгорные боги, пусть она меня зацелует, пусть меня затискает…
Посвящение издавна проходило в Священной пещере предков, куда я и побежал вприпрыжку. Батюшка, старейшина нашего клана, уже ждал меня. Непривычно важный, строгий, словно вчера и не дурачится вместе со мной. Был одет в свой лучший сюртук, на груди золотая цепь со священными рунами. Одно слово, старейшина клана Истинного слова.
Рядом с ним стояли и другие старейшины, то же важные, невероятно строгие своим видом. К тому же все были одеты в свои самые лучшие одежды, как того и требовала традиция. День посвящения был для клана очень важным днем, так как клан получал нового полноценного мастера.
– … Сани, сын Гимли, сегодня ты станешь частью клана Истинного слова, и узнаешь то, за что многие из гномов с радостью бы отдали свою жизнь. Подойди к алтарю и преклони колени перед ликом Подгорных богов.
Помню, как у меня все внутри затрепетало. Кровь ударила в голову, ноги сами собой подогнулись и я упал на камень перед алтарём.
Я бросил быстрый взгляд вверх на статуи наших богов, создателей всего сущего на этой земле. Огромные изваяния из иссиня чёрного базальта с большими глазами из горного хрусталя напоминали исполинов, спустившихся с небес для беспристрастного суда. Они одновременно внушали мистический ужас и священный трепет. Хотелось в это же мгновенье пасть ниц и не вставать, пока с небес не раздастся разрешающий рык.
– … Ты готов принести священную клятву?
Конечно, я был готов. Эти слова мне уже снились ночами, так хотелось стать частью клана и владеть всеми его секретами. Ведь, только после этого мне будут подвластны силы руд и металлов, и я смогу быть как отец.
– Клянусь хранить секреты клана, и пусть меня покарают Подгорные боги, если я не сдержу свою клятву…
И я почувствовал, как меня что-то коснулось. Словно кто-то легонько провёл ладонью по моей макушке, неуловимо взъерошил волосы на голове.
– … Пусть Подгорные боги обратятся к тебе, пусть на тебя снизойдет их благодать, – отец встал рядом, держа в руках чёрную кирку. Металл кирки был испещрен затейливой вязью древних рун, языке Подгорных богов. – Вот кирка нашего предка, Торина Триглава, основателя клана Истинного слова, которого Подгорные боги первого коснулись своей благодатью. Возьми его. Если удержишь, то, значит, Подгорные боги сочли тебя достойным нашей силы… Я верю в тебя, сын.
Это древнее испытание, которое проходил лишь достойнейший. В руках гнома, готового принять Великую силу, кирка предка была словно пушинка, и порхала как бабочка. Но того, кто был не готов или не был достоин, настигала кара. Кирка «набирала» вес целой скалы, и дробила кости неудачника.
Я еще не успел коснуться рукояти, как все мое тело прошибла дрожь. На спине намокла рубаха, пот стал щипать глаза. Меня вдруг накрыл самый настоящий ужас – а если я не удержу кирку, если не смогу? Подгорные боги, помогите! Укрепите меня, дайте мне сил! Я должен удержать кирку, я смогу!
– Подгорные боги, помогите…
Я схватился за рукоять, и едва не упал! Небольшая с виду кирка оказалась невероятно тяжёлой. Ничего более тяжёлого я, вообще, не держал в руках, никогда в жизни не поднимал.
– Я смогу, смогу, – я стиснул зубы, прикусив губы. Рот мгновенно наполнился слюной и кровью. Из моего рта вырвалось тяжелое дыхание, почти хрип. – Подгорные боги, помогите.
Было очень тяжело, адски тяжело. Кирка клонилась к земле, а я ничего не мог с этим поделать.
Отец стоял рядом, но даже не дернулся, чтобы мне помочь. Он сильно побледнел, скрипел зубами, но ничего не мог поделать. Вмешиваться в испытание – великий грех и великий стыд. Нарушивший древние правила изгоняется из клана в тот же день и час, и никто и ничто не может этого изменить. Вот и сейчас в нем боролись две силы – отцовская любовь и долг старейшины клана.
– Держись, – сквозь зубы прошептал отец, держа непроницаемым лицо. Ничем другим помочь он просто не мог. – Держись, Сани. Ты сможешь.
В какой-то момент я понял, что все, больше я не выдержу, больше не смогу. Пальцы на рукояти разжимались сами собой, кирка вот-вот должна была упасть. На моих глазах навернулись слезы.
– Подгорные боги, помогите! – я уже не шептал, я кричал. – Помогите!
Видя это, отец отвернулся. Он тоже понял, что я больше не смогу держать молот.
– Дайте мне сил! Си-и-ил…
Все, конец моим мечтам. Все, я провалил испытание. Как же так? Почему? Я же мечтал стать настоящим рудокопом, мечтал искать рудную жилу, плавить из неё металл. А теперь все, ничего этого больше не будет! Я недостоин Силы, я неполноценный гном!
– Подгорные бо…
И тут, о чудо, кирка превратилась в пушинку! От неожиданности я вскинул ее над головой, едва не запулив куда-то в каменный потолок пещеры.
– Сани! – вскрикнул отец, «засветившись» от радости. – Сын, у тебя все получилось!
Я не сдержался и засмеялся от счастья. Я смог! У меня все получилось! Теперь я смогу «чувствовать» руду, смогу «зачаровывать» металл.
– У меня получилось, получилось…
– Ты чувствуешь это? – крепко обняв его, спросил отец. – Чувствуешь, как вокруг все изменилось?
Я кивнул, не в силах выдавить из себя ни слова. На меня «накатило» такое, что было не описать. Я словно оказался везде и нигде. Я «видел» сквозь толщу скалы, «ощущал» тянущиеся на сотни вёрст рудные жилы. Каждая из руд имела разный цвет, вкус и запах. Железо чуть горчило и оставляло солоноватый след во рту. Серебро было пряным на вкус, словно переборщили с пряностью. Золото же оставляло откровенно сладкий приторный привкус.
От всего этого меня зашатало. Голова загудела, словно я сделал большой глоток свежего хмельного пива. И упал бы прямо на алтарь, если бы меня не продержал отец.
– Сани, я горжусь тобой.
– Отец, я выдержал испытание, – я не сдержался и разрыдался, словно был маленьким гномом и только что больно ударил коленку. – Я смог, я смог…
Теперь все изменится. Я «чувствую» руду, «чувствую» металл, как продолжение своего тела. Я знал, где проходят жилы, знал, как нужно плавить металл, чтобы он получил особую твердость.
Этот миг невероятного счастья навсегда остался в моей памяти, и вспоминался всякий раз, когда мне становилось тяжело.
Но не успел я насладиться моментом, как тревожно загудел сторожевой колокол. Мое сердце тут же сжалось от непонятного страха. Значит, случилось что нехорошее.
Тяжёлый бас сторожевого колокола на моей памяти звучал лишь однажды, когда в дальней шахте случился обвал, и завалило целый десяток гномов. Правда, тогда колокол звучал иначе.
– Отец, что это?
Отец, ничего не понимая, вскинул голову. Колокол гремел по– особенному, тяжело, отчаянно, словно звал куда-то.
– Отец?
– Подгорные боги, это же орки! Значит, сторожевая застава уже пала. Сынок, беги домой предупреди маму, пусть прячется в Пещере предков.
– А ты?
– Нужно задержать врага, иначе никто не спасется. Уходи.
– Нет, я с тобой.
Я трясся от страха, представляя ужасных орков в вонючих шкурах и с ржавыми топорами в руках. Рожденные из грязи в самых глубоких ямах, они издавали зловонную вонь и жаждали нашей смерти. К нам пришёл исконный враг, от которого нет спасения, и я должен был встать на его пути.
– Я с тобой, отец.
– Хорошо, сын. Возьми боевой молот в оружейной и беги у перевалу. Враг пойдет именно так. И запомни, Сани, что я горжусь тобой… Я горжусь, что врага мы встретим вместе, рука об руку.
Меня трясло от страха, но я старался этого не показывать. Я должен был держаться, должен был встать на пути врага, иначе клан погибнет.
Колокол продолжал греметь все громче и громче! Звон оглушал, нагонял страха. Но даже он не мог заглушить жуткий боевой вопль, который издавали орочьи отряды.
– Проклятье, отродья дьявола уже здесь, – сокрушенно пробормотал отец, опуская руки. Он уже понял, что они уже ничего не успеют сделать. Задержать орков можно было лишь на перевале, в самом его узком месте – в бутылочном горлышке. Другого такого места здесь просто не существовало. В городе их было не остановить. – Они прошли перевал, они уже здесь. Все, Сани, это конец. Беги к матери, спасайся, сын.
– Я не уйду, отец! – уперся я. – Я буду сражаться!
Жуткие вопли становились всё громче. Из домов в страхе выбегали гномы, держа в руках детишек. Кое-где по крышам уже бежал огонь, стоял страшный треск от рушившихся домов.
– Поздно, – отец резко развернулся, перехватывает поудобнее старшинский жезл. Старый символ власти старейшины клана был страшным орудием благодаря тяжёлому навершию в виде шипастого шара. Если попадешь таким в голову, то точно не поздоровится. – Поздно, сын. Орочья орда пришла…
Я дернулся за ним и обомлел. Со стороны перевала накатывалась грохочущая волна. Орки, как саранча, совершали громадные прыжки, обрушиваясь на крыши домов, сносили узорчатые беседки, рубили верещащих гномов. Воздух заполнили вопли ужаса, крики о помощи, ужасающие боевые кличи врага.
– Подгорные боги…
Шепча молитву, я попятился назад. Страх душил меня все сильнее и сильнее, и я едва сопротивлялся ему.
– О, боги…
Ещё шаг назад, и я спиной уткнулся прямо в алтарь. Пошатнулся, раскинул руки, и наткнулся на…
– Подгорные боги, кирка предков!!!
Едва в моей руке оказалась знакомая рукоять, как от страхов не осталось и следа. Они растворились, оставив после себя лишь холодную ярость. В голове больше не было вопросов, сомнений. Теперь я твердо знал, что должен был сделать.
– Отец, спрячься за меня, – зло рявкнул я, раскручивая кирку. – Живо, я сказал!
Опешивший отец с открытым от удивления ртом зашел за мою спину. Смотрел на меня такими огромными глазами, что в другой момент я бы уже валялся от хохота, но не сейчас.
– Подгорные боги, примите эту жертву. Во имя жизни, во имя славы клана, во имя памяти предков…
Слова древнего гимна сами собой всплывают в голове, и мне оставалось лишь повторять их. Мое тело задрожало, мышцы наполнились невероятной силой.
– Сгиньте, отродье дьявола! – я заорал и со всей силы махнул киркой. – Сгиньте!
Оглушительно громыхнуло, зазмеились яркие молнии. И в накатывающейся толпе орков прорубилась просека, в которой перемешались разрубленные кости, сломанное оружие, раздавленные туши.
– Сгиньте! – я заорал ещё громче, и снова взмахнул киркой. – Отправляйтесь в ад!
Переполнявшая меня сила бурлила, искала выход, и… сводила с ума. Я чувствовал себя титаном, которому все по плечу. Орки казались мелкими беспомощными букашками, тараканами, метавшимися под ногами.
Вновь громыхнуло! Ещё ярче сверкнула молния! От мощного воздушного удара целый орочий отряд превратился в кровавое месиво.
Я уже не мог остановиться. Сила пьянила, роднила с собой, избавляя от всех чувств, кроме невероятной эйфории.
– Ха-Ха-Ха-Ха-Ха-Ха! – я ржал как обезумевший, трясясь от хохота. – Ха-Ха-Ха-Ха!
И это было особенно жутко, ведь вокруг меня протянулось бескрайнее кровавое месиво из орков. Город гномов после ударов древней кирки лежал в руинах. Не осталось ни одного целого дома. На сотни локтей разлетелась черепица крыш, раскололись громадные каменные монолиты, из которых были сложены стены домов.
Там, куда пришёлся самый сильный удар, появился глубокий ров с оплавленными стенками. В его глубине плескалась расплавленная каменная жижа – магма.
– Ха-Ха-ха-ха! – продолжал ржать я. – Ха-ха-ха!
Кирка в моих руках налилась огнём, выстреливая в стороны сполохи пламени. Древний артефакт лишь набирал силу, черпая её из душ мёртвых и живых. Он не мог остановиться сам, подчинялся лишь воле хозяина – могущественного мага.
Но где здесь взяться могущественному магу? Здесь был лишь я, Сани, самый обычный гном…
– Сани, брось её! Сани, сынок⁈ – донеслось до меня. – Сани, брось!
Но я ничего не слышал.
Сила древнего артефакта поглощала меня, постепенно делая своей частью. Только сильный маг мог противостоять этому давлению, но ни как не я.
– Ха-ха-ха! – ржал я, как сумасшедший. – Ха-ха-ха! – в глазах плескалось безумие. Он упивался этой силой, и хотел лишь одного – бить, бить, бить и бить. – Ха-ха-ха!
Сани снова взмахнул, и все…
Древний артефакт полностью раскрыл свою силу, отправив своего носителя в Никуда.
Глава 2
Здравствуй, новый странный, непонятный, но такой притягательный мир!
* * *
Я, Сани сын Гимли из клана Истинного слова Подгорного народа, и это удивительная история моей новой жизни. Лишь Подгорные боги в своей Великой мудрости способны понять и объяснить случившееся. Мне, обычному юнцу, неизвестно, как и почему все это произошло. Даже в древних сагах, которые мне рассказывала на ночь мама, не случалось такого. Никто из великих героев древности не попадал в столь чуждое, непонятное место, где никто даже не слышал ни о Подгорном народе, ни о эльфах, жителях Великого Леса, ни о проклятых орках из глубоких тёмных ущелий. Здесь нет и намека на магию, здесь мир железа и чудесных механизмов из железа, которые могут катиться по земле, плыть по воде и под водой, летать по небу.
Я оказался здесь и должен жить. И помогите мне, Подгорные боги, не сойти с ума.
* * *
1941 г.
Донбасс
Шахта № 17 «Сталинский забой»
Никому другому не разрешили бы взять сына в забой, а Архипову разрешили. А как иначе? Фёдор Петрович – коммунист, стахановец, почти двадцать годков в шахте отработал от звонка до звонка. Вот, когда он обратился к бригадиру с просьбой, то никто ему и отказать не мог.
Честно говоря, Санька, сорванец, сын Фёдора, давно уже на него наседал. Мол, бать, возьми меня в шахту, хочу все сам поглядеть, руками потрогать. А какому отцу и, главное, шахтеру такое не понравится? Ведь, сын растет, продолжатель шахтёрском династии. У Фёдора дед в забое работал, отец рубил уголь, он сам до старшего смены дорос. Теперь вон Санька к шахтерскому делу интерес имеет. Красота! Значит, правильно сына воспитывал, мужиком, настоящим шахтером растет.
Вот и взял Саньку в забой, как раз смена у Федора была. Справил для сына шахтерскую снарягу – каску, брезентовую робу со штанами, варежки. Специально аккумуляторный фонарик для него раздобыл. Знакомый кузнец сделал небольшое кайло, чтобы, мол, все было взаправду.
Архипов думал, что сын до обеда рядом с ними посидит, посмотрит на работу, сам, чем Бог не шутит, пару раз кайлом ударит. В обед же вместе с лесогонами (теми, кто ставит деревянные опоры в шахте) отправит его наверх.
Вот такой и была задумка – сын к шахтерскому делу приобщился и свою мечту исполнит. Только человек предполагает, а Бог располагает.
Поначалу все как надо шло. Спустились в шахту, прибыли на место, в забой. Одни начали уголь рубить, другие его в вагонетки грузили и везли к транспортёру. Санька, как наскипидаренный, рядом носился. Все ему было интересно, до всего было дело, все хотелось потрогать. То куски угля перебирал, то с деревяшками крепежей возился, то кайлом начинал стучать. Словом, пацан дорвался до любимой игрушки.
Фёдор первое время ещё оглядывался – смотрел в стороны сына, чтобы все было в порядке. Со временем работа затянула, секунды лишней не было, чтобы пот со лба стереть. Он и перестал оглядываться. А зачем? Сын с пониманием, уже взрослый, шестнадцать годков стукнуло, шалить точно не будет.
А потом это и случилось! В какой-то момент в забое раздался жуткий треск, и одна из опор переломилась. С хрустом рухнули еще две секции, начался обвал породы, воздух наполнили пыль, частички угля.
У Фёдора сразу же сердце екнуло – там же сын! Схватив лопату, он рванул в сторону завала. За ним побежали и другие.
К счастью, все обошлось – завал оказался небольшим, а Саньку почти не задело. Мальчонку нашли аккурат за той самой рухнувшей опорой, что треснула первой. Он лежал у самой стены, свернувшись калачиком и прижав руки к телу. Был весь бледный, едва дышал, а сердечко едва билось.
Федор как его увидел тогда, чуть сам замертво не свалился.
– Жив, чертяка, жив! – билось в голове Фёдора. – Санька! Сынок!
Живой, целый, на теле только пара царапин и на голове немного крови. Главное, живой!
– Санька⁈ Слышишь меня?
* * *
С одной стороны, все еще Сани, сын Гимли, гном из клана Истинного слова,
а с другой стороны, уже Санька Архипов, мальчишка шестнадцати лет отроду
Я приходил в себя медленно, с трудом, словно после очень тяжёлого и нехорошего дня. Голова гудела так, что не слышал самого себя. Поднимал веки, а перед глазами начинали мелькать серебристые мошки.
Вокруг меня раздавался странный грохот, как будто бы сотни молотобойцев добили молотами по своим наковальням. Ещё слышались незнакомые голоса, обрывки непонятных слов.
– … Петрович, твою мать, ну куда ты сына потащил? В забой пацана…
– … Дык, он же сам просил. Всю душу мне вымотал – возьми, да возьми, страсть, грит, хочу поглядеть…
– … Ну, ничего-ничего, главное, все обошлось. Саня, все будет хорошо! Санек, слышишь меня? Это же я, дядя Серёжа! Ты теперь настоящий шахтер, рудокоп, если по-старинному. А на синяки не смотри. Ты молодой, все заживет, как на собаке…
Я все это слышал, но, очнувшись, ничего толком не мог понять. Что вокруг происходило? Почему вокруг темнота и я ничего не могу разобрать? Чьи это голоса? Почему они так коверкают мое имя? Я же Сани! Я Сани, понимаете⁈ Почему они этого не знают, почему им никто это не скажет? Почему отец…
И тут я вспомнил, что случилось страшное – нападение орков, разрушение моего родного города. Сами собой на моих глазах выступили слезы, которые текли все сильнее и сильнее, а я ничего с этим не мог поделать.
Подгорные боги, но ведь все погибли! Тогда кто они все? Сейчас я открою глаза, сейчас…
– … Я ничего не вижу, – в испуге забормотал я, когда понял, что перед моими глазами кромешная темнота. – Почему так темно?
Голоса рядом становились всё громче.
– … Петрович, мальчонка-то, слава Богу, очнулся. Давай лампу тащи ближе! Сейчас глаза откроет, а вокруг темно. Испугается. Подкрути, чтобы ярче было. Быстрее!
Я всхлипывал, размазывая по лицу слезы. Дрожал, не в силах остановиться.
И вдруг, перед моими глазами вспыхнул яркий свет! Глаза сами собой зажмурились, слезы полились ещё сильнее.
– … Санька! – кто-то снова кричал у меня под ухом. – Это я, твой батька! Санька, открой глаза! Не плачь, все обошлось. Скоро тебя наверх подними, через час уже дома будешь…
Я быстро-быстро моргал, стараясь привыкнуть к яркому свету.
– … Санька, скажи хоть слово⁈ – снова звучал этот голос. – Санька⁈
Наконец, резь в моих глазах прошла, и передо мною все прояснилось. Я открыл глаза и посмотрел прямо перед собой.
– Что… Что это? – беспомощно прошептал я, когда увидел перед собой чёрный, как смоль лица, на которых выделялись белые зубы и глаза. – Кто? Подгорные боги… Это же орки…
Да, да, только у орков чёрная, как угольная пыль кожа. Ведь, они рождаются в грязи и болотах, в самых мерзких нечистотах. Их глаза мертвенно бледные, словно у мертвецов.
– Прочь! Пошли прочь! А-а-а! – я не выдержал и заорал от страха. – А-а-а!
Ужас! Меня схватили эти отродья! Подгорные боги, помогите!
– Прочь от меня! Руки прочь! Кирка? Где моя кирка?
Я с силой лягался, бил руками, бодался, как дикий козлик. Меня хватали, пытались удержать, но я орал ещё громче и рвался изо всех сил. Одного, кажется даже укусил…
Только орки не думали отступать.
– … Санька, твою мать, куды кусаешь⁈ – заорал один из орков и такой подзатыльник мне ответил, что зубы клацнули. – Это же я, твой дядя! Б…ь!
– Петрович, чего ты его тянешь⁈ Он же спужался! Видишь, весь трясется, как банной лист. Санек, это же мы! Гляди, это твой батька! Это дядя Сергей! А это я, Петруха, как в Чапаеве! Помнишь Петьку и Василия Ивановича⁈ Все, схватил! Держу! Вяжите ему руки, а то себя покалечит…
И правда, меня прямо в охапку схватили, ни рукой ни ногой не двинуть. Самый здоровый орк сзади подкрался, а я его и не заметил.
Я аж весь изогнулся, чтобы вырваться, но бесполезно. Крепко схватил, тварь. Ещё и по загривку хлопнул так, что у меня спина запрещала.
– … Петрович, его же по башке двинуло! – тот самый здоровый орк крутанул меня, держа за руки. – Видишь, какой кусок кожи сорвало⁈ У него же эта… как там… анезия. Нет, амнезия, точно! К нам в клуб доктор приезжал и рассказывал про неё. Мол, если по башке как следует двинуть, то напрочь память отобьет. Похоже, и Санька так же! Вот смотри: Санька, про Василия Ивановича Чапаева помнишь?
Я стиснул зубы, и с ненавистью зыркал по сторонам. Молчал, хотя жутко хотелось кричать, плакать, звать на помощь. А они все чего-то бормотали, что-то спрашивали.
– … Видишь, Петрович, про самого Чапаева не знает! – с торжеством закричал здоровый орк, тыкая в меня пальцем. – Амнезия у него, как пить дать! К доктору его нужно.
– … Давай его, братцы, к выходу! Здесь теперь не до работы, тут разбирать нужно и крепи ставить. Леха, держи его, а то снова вырвется. Потащили…
Меня схватили как мешок и куда-то понесли. Кругом было темно, угольная пыль, лишь где-то впереди сверкал фонарь.
Все! Мое сердце ухнуло в пятки, кровь ударила в голову. Этот конец! Меня потащили в орочье логово, чтобы сожрать или принести в жертву. Подгорные боги, если бы у меня в руках была священная кирка. К сожалению, все это бесплодные мечты.
От жуткого ощущения бессилия, мне стало плохо. Ведь, я скоро умру самой страшной смертью, которую только можно вообразить. Меня начало мутить, глаза закрывались сами собой.
– … Серёга, санькино кайло захвати! Я за него Мишке-кузнецу ведро пива поставил. Жалко, если потеряется…
– … Петрович, это же кирка, а не кайло? Ты, чего? Во, смотри! Точно твое? Чёрное какое-то, со странными надписями…
– … Бери, что есть, потом разберемся… Черт, Санька вырубился! Братцы, давай быстрее!
* * *
п. Красный Яр
Поселковая больница
Тихий час. В коридорах ни души. Никто не бегает, не шаркает тапками по обшарпанному полу, не просит кипятка или закурить. Двери в палатах плотно прикрыты.
Душно. Трубы отопления буквально исходили жаром, не дотронуться. Кочегар дед Василий, как и всегда, топил от души, не жалея угля. Хотя, чего его жалеть-то, Донбасс ведь.
В воздухе висел тяжёлый запах карболки. Где-то под потолком мигала лампа. Умаявшаяся за ночь, медсестра дремала прямо за столом, положив под голову руки. Рядом лежал журнал с чуть смятой страницей, стоял стакан с недопитым чаем. Ночное дежурство оказалось особенно утомительным, вот её и сморило.
Спали больные после обеда. Лишь в седьмой палате, куда вчера положили парнишку, слышался странный шум. Через неплотно прикрытую дверь было видно как больной сидел на кровати и пучил глаза. Весь вид его выражал очень сильное удивление, почти шок.
* * *
п. Красный Яр
Поселковая больница
Ещё ночью я понял, что произошло что-то совершенно удивительное, нечто невероятное, чего просто не могло было быть. Волею Подгорных богов (а кого ещё?) меня забросило в неведомый мир, где никто и слыхом не слыхивал про Подгорный народ, про проклятое орочье отродье.
– … Теперь я человек, Санька сын Фёдора из рода Архиповых… Подгорные боги, вы ведь испытываете меня? Проверяете мою веру, так?
Я лежал в просторной светлой комнате с окнами, закрытыми чудесным прозрачным камнем. Он был похож на отполированную гениальными мастерами сюда или кварц, но не был ими.
– Что же это? Не слюда и не кварц…
Лизнул, но толку не было. У этого камня не было ни вкуса, ни запаха.
– Твёрдый, кажется. А если постучать? – несколько раз легонько постучал. – Что же здесь за мастера живут? Такие дорогие ставни в обычные комнаты ставят…
Устав «играться» с прозрачным камнем, я стал осматриваться дальше.
– Ух ты! Вот это пергамент с письменами! Какой тонкий…
Конечно же, он уже видел книги. Торговцы привозили к ним пергамент, из которого ремесленники делали книги. Только это были здоровенные махины с тяжёлыми кожаными обложками и бронзовыми застежками! Такую книгу не каждый мог поднять!
– Как же так? Чья же это шкура? Большой стрекозы или может рыбы?
Я снова и снова мял этот пергамент, и не мог поверить своим глаза. Нежнейшая, почти шелковистая поверхность.
– Сколько же здесь удивительных вещей! Они настоящие богачи, если имеют все это…
Положив в сторону книгу, я застыл у своей кровати. Меня привлекла невероятно тонкая работа с металлом, напоминавшим кружева дико винной ткани. Разве такую красоту может создать человек?
– Очень тонкая работа… Такое под силу только златокузнецам.
Перевернув матрас, я снова «завис». Внизу было натянуто широкое кольчужное полотно, которое приятно пружинило. Садишься, а тебя качает то вниз, то вверх.
– Богачи…
Цену кольчуги, пусть и такой растянутой, я прекрасно знал. Мастер Торин, что был у нас в соседях и делал кольчуги, жил очень хорошо: каждый день ел мясо и овощи с поверхности. Поговаривали, что ему за каждую кольчугу платили целых десять золотых монет. Обычный кузнец со своими топорами и вилами столько хорошо, если за пол года заработает.
– Хм, а еда⁈ Я такого никогда не видел…
Вспоминая, чем здесь кормили, я тут же сглотнул слюну. Манная каша была на самом настоящем коровьем молоке и с целой ложкой сливочного масла! Вкуснятина! Мне даже добавки положили, хотя я и не просил! Ещё была вкусная булочка, посыпанная орешками и чем-то очень сладким!
– Вкуснота! И всем дают, сколько не попросишь… Богато живут…
Настоящее коровье молоко и масло! Ведь, я уже и забыл, какие они на вкус. В подземных городах гномов не держали коров, и многие продукты привозили с поверхности, отчего за них «ломили» просто бешенную цену.
– А та маленькая штучка, замотанная в яркий пергамент? Кон-фе-та, называется… Чудное название… Что же это такое? Мед?
Я даже зажмурился, когда чуть-чуть куснул эту самую конфету. Очень сладко, очень вкусно.
– Одна человеческая тетенька сказала, что мне ещё нужно мо-ро-жен– ное попробовать, – чудные человеческие названия я называл по слогам, едва не наслаждаясь звучанием этих сладостей. – Мо-ро-жен-ное… Неужели это ещё вкуснее⁈ Не может быть.
Закрыв глаза, я разместился. В мыслях ел столько манной каши, что живот надувался и становился как барабан. В руках держал здоровенную ложку, которую здесь называют ещё более чудные словом – по-лов-ник.
Рот сразу же оказался полон слюны, едва я подумал о конфетах. И какими я их только не представлял – большими, маленькими, толстыми, длинными, в ярких бумажках и без. В мыслях я их облизывал, кусал, грыз, заглатывал целиком.
Было ещё и диковинное мо-ро-жен-ное, которое, правда, я ещё не видел. Но почему-то был твердо уверен, что это невероятная вкуснятина, вкуснее которой я ещё не видел.
Все это казалось настолько настоящим, реальным, что я весь раскраснелся, вспотел. Слюна аж капать из рта начала.
– М-м-м, как же вкусно. Мо-ро-жен-ное, я очень хочу это мо-ро-жен– ное.
* * *
п. Красный Яр
Поселковая больница
Главный врач шел по коридору, а рядом двое шахтёров. Этих точно ни с кем не перепутаешь: основательные, серьёзные, с въевшейся в кожу угольной пылью.
– … Виктор Палыч, я же говорю, что это амнезия, – говорил тот, что справа от доктора. – Нам в клубе рассказывали. Мол, если по башке по– сильнее ударить, то разом все забудешь…
– Я понял, понял, товарищ. Хм, извините, не запомнил вашего имени, – доктор отмахнулся, словно от надоедливой мухи. – Говорите, это амнезия? Очень похоже на амнезию. Пациент говорит мало, на все вокруг смотрит так, словно видит это в первый раз. Хотя, должен признать, физическое состояние у него превосходное.
